CC BY
21МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО
2009.03.050. СЕЙЛС Ф., КЛЕМЕНТ Дж. МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО В НАЦИОНАЛЬНЫХ СУДАХ: РАЗДВИГАЯ РАМКИ. SALES Ph., CLEMENT J. International law in domestic courts: The developing framework // Law quart. rev. - L., 2008. -Vol. 124, July. -P.388-421.
В силу того факта, что действие международного права зависит от национальных основополагающих норм, важно вспомнить ряд ключевых принципов их взаимодействия, пишут авторы. Первый принцип состоит в том, что за парламентом закрепляется «суверенное» право на законотворческую деятельность. Поэтому, когда положения международного права, являющиеся «продуктом внешних процедур», носят обязательный характер на внутригосударственном уровне, возникает дилемма, которую приходится разрешать.
Второй фундаментальный принцип касается разделения власти на законодательную, исполнительную и судебную. Исходя из этой логики, исполнительная власть вправе конкретизировать законы в ходе их реализации. Судебная власть в Великобритании хотя и создает прецеденты, оперируя в рамках правовой системы, основанной на обычае, все же не вправе определять вопросы социальной политики или административно-хозяйственной сферы, подчеркивают авторы.
Следует быть особенно внимательным при регулировании им-плементации международных норм во внутригосударственную правовую систему, с тем чтобы не допустить «диссонанса» с основополагающими принципами государственного устройства. Даже несмотря на то, что нормы международного права могут казаться более прогрессивными по сравнению с национальным правом, их инкорпорация во внутригосударственное право посредством судебного решения, что имело место в Великобритании, вызывает опасения. По мнению авторов, это «издержки» некоего самоуправления в рамках демократической системы, могущие существенно подорвать основы государства.
Кроме того, отсутствие детальной проработки и обсуждения по принимаемому международному акту либо расширению границ «обычая», который ложится в основу изменения практики на внутригосударственном уровне, ведет к риску возникновения политической «двусмыслицы», к множественности толкований и дальнейшей неопределенности на уровне исполнения.
Международное право призвано регулировать отношения между государствами, отражая желания стран добровольно выбирать формат таких отношений. Всякое международное событие можно считать «плохим или хорошим», в зависимости от политической точки зрения. Авторы подчеркивают, что члены Соединенного Королевства могут иметь разную точку зрения на инкорпорацию норм международного права в национальную правовую систему.
В данном контексте прецедентная система права Англии, Австралии и Новой Зеландии развивается далеко не однородно. Новозеландский суд в деле Тавита против Министерства иммиграции (Tavita v. Minster of Immigration) признал необходимость следовать международному соглашению по правам человека, несмотря на фактическое отсутствие соответствующего императива в национальном законодательстве. Английский суд по похожему делу, где рассматривались нормы тех же соглашений в сфере защиты прав человека, избрал противоположный подход. Вообще в Великобритании подписание договоров является прерогативой королевы. Корона наделена правом подписывать и ратифицировать договоры по представлению министра иностранных дел и члена кабинета правительства Великобритании по делам Содружества. Более того, подписание или ратификация договора, не требующего одобрения парламента, совершается министром иностранных дел от имени Короны.
Авторы подчеркивают, что в международном праве нет общей нормы, обязывающей инкорпорировать международный договор в национальное законодательство. Таким образом, исполнительная власть не вправе изменять законы страны посредством подписания или ратификации международных договоров. Если исполнение международного договора требует замещения национального закона, то для этого необходимо принять соответствующий нормативно-правовой акт.
Авторы также приводят примеры дел, рассмотренных судами Великобритании по вопросам толкования ряда международных документов, в частности, одной из резолюций Совета Безопасности ООН за
№ 1441 по военной акции в Ираке. Суд постановил, что он не призван определять значение международных документов. Таким образом, национальные суды не несут обязательства и не обладают полномочиями толковать и применять положения международных документов. В противном случае существует риск вынесения решения, расходящегося с согласованной позицией, принятой международным органом, уполномоченным субъектом, аргументируют авторы. Судам следует проявлять осторожность и выносить решения по сути и применению международных документов только в исключительных случаях, т.е. когда того требует конкретный национальный закон.
Далее авторы утверждают, что международные документы не имеют прямого действия. Если конкретный международный акт не является частью национального законодательства, т.е. не ратифицирован, то он по определению не может применяться на внутригосударственном уровне. Если реализация положений международно-правовых актов в сфере защиты прав человека будут иметь прямое действие в стране, т.е. обязательное к исполнению государственными органами, то это, конечно, будет хорошо для граждан. Однако уважение к правам человека влечет за собой как финансовые расходы, так и «издержки» определенных общественных интересов. Прямое введение международных положений о защите прав и свобод человека в национальное законодательство может повлечь за собой расходы из государственного бюджета, т.е. из карманов налогоплательщиков.
Более того, авторы подчеркивают важность роли парламента, а не суда в принятии такого решения. Парламент в силу своего статуса должен принять соответствующий нормативно-правовой акт. В противном случае суды будут невольно посягать на функции законодательной власти, что абсолютно неприемлемо, уверены авторы. С момента принятия парламентом решения о введении какого-либо международно-правового акта в национальное законодательство суды должны толковать положения национальных законов в духе решения законодательного органы страны.
В том случае, когда суды не уверены, как следует толковать ту или иную норму договора, по которому Великобритания имеет международные обязательства, или если такая норма сформулирована неоднозначно, то, по мнению авторов, судьям следует руководствоваться желанием законодателей (членов британского парламента) не нарушать взятых на себя международно-правовых обязательств.
В Новой Зеландии подход к толкованию неоднозначных положений законодательства, в частности в области защиты прав человека, схож с британским и тесно увязан с намерениями авторов - создателей аналогичного акта на международном уровне, т.е. представителей стран-участниц, разработавших и принявших первоначальный документ.
Авторы добавляют, что система обычного или прецедентного права представляет собой некий «живой организм», реагирующий на изменения во внешней среде, поэтому суды могут развивать право в «интересах правосудия». В целом эта система права остается довольно консервативной и не может быть использована судами в интересах «закулисных интриг международных договоров». Такая консервативность не означает идти вразрез действиям парламента, когда последний предпринимает соответствующие шаги по имплементации международных актов.
Что касается прямого применения международного обычного права судами Великобритании, то авторы также высказываются за «разумный» подход, при котором всегда следует учитывать принцип релевантности, т.е. соответствия реалиям и особенностям конкретной страны.
В заключение авторы подчеркивают, что в последние годы, к сожалению, диссонанс между английским внутренним законодательством и международным правом увеличился. Такая ситуация привела к возрастающему давлению на суды Великобритании, которые вынуждены все чаще обращаться к положениям международного права (включая нормы международного обычного права), не прошедшие стадию ратификации на внутригосударственном уровне. Авторы считают важным изучать эту проблематику и обеспечивать заслон огульному инкорпорированию международных норм в обход основополагающих законодательных актов Великобритании.
Т.Б. Курбанов
