CC BY
13
2009.03.008-013. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И ЕЕ ПЕРСПЕКТИВЫ. Globalization and after / Ed. by Dasgupta S., Kiely R. - New Delhi etc.: Sage, 2006. - 443 p. - Библиогр. в конце ст. Ind.: p. 432-443.
From the content:
2009.03.008. GILLS B.K. The turning of the tide. - P. 13-20.
2009.03.009. DUSGUPTA S., KIELY R. Introduction. - P. 21-66.
2009.03.010. WALLETRSTEIN Y. Globalization or the age of transition. - P.67-83.
2009.03.011. KIELY R. Business as usual or radical shift? Theorizing the relationship between US hegemony and globalization. - P. 97-115.
2009.03.012. STEGER M. The future of globalization. - P. 116-129.
2009.03.013. DASGUPTA S. Globalization and its future shock. -P.143-183.
Б.К. Гиллз (университет Ньюкасла, Великобритания) (008) сравнивает нынешнюю ситуацию в мире с периодом распада Римской империи, который английский историк Э.Д. Гиббон определил как поворот мировой истории. Сегодня мы являемся свидетелями окончания холодной войны, распада СССР и коммунизма в Восточной Европе, возникновения и очевидного краха Вашингтонского консенсуса, влияния событий 11 сентября 2001 г. на геополитическую ситуацию, множества конфликтов и гуманитарных кризисов в мире, появления новых социальных сил протеста в мировой политике. Все это дает нам основание считать, что «происходит новый поворот в мировой истории, когда один порядок уходит и формируется новый порядок» (008, с.13). В эти моменты и появляются новые концепции и идеи, новые парадигмы, осмысливающие меняющийся мир и перспективы истории человечества. В этом контексте и возник концепт глобализации.
Гиллз убежден, что этот феномен следует трактовать во множественном числе как «глобализации». Они включают множество разнообразных процессов с различными перспективами, которые могут порождать много возможных альтернативных глобализаций и соответственно интерпретаций. Уже сформировалась тенденция в дискуссиях о глобализации противопоставлять «глобализацию сверху» (элитарную), глобализации снизу» (народной). Движения сопротивления глобализации, которые неверно называют «антиглобализационными» и выносят за рамки глобализации,
фактически являются интегральной частью многообразных процессов глобализаций, своеобразной формой альтернативной глобализации, сторонники которой верят, что «возможен другой мир» -глобальный лозунг Мирового социального форума.
Такой подход к проблеме глобализации, полагает Гиллз, расширяет рамки дискуссии о глобализации, преодолевает узкое понимание ее как чисто экономического явления или даже только как «свободной торговли» и либерализации. Главное в дискуссии о глобализации не вопрос о принятии или непринятии глобализации, а возможность понять очень сложные процессы, формирующие историческое направление глобализации.
По мере того, как глобализационные процессы объединяют человечество, а также быстро изменяют социальные отношения и социальные сети, которые образуют основу человеческой общности, возникает мощный стимул к формированию глобального сознания. В той или иной степени глобализация затрагивает повседневную жизнь каждого человека.
Рост глобального сознания и потребности глобализации активизируют попытки создать глобальную политическую систему. Это не новый феномен, в прошлом было много попыток такого рода, зачастую подкрепляемых универсальными идеологиями или религиями, но все они оказались временными и не охватили все человечество. Однако глубокое желание единства мира и стабильности все еще остается мощной силой в истории. В то же время неясно, как быстро человечество сможет создать подлинно глобальную политическую систему. Но очевидно, что эта система не будет основываться на исключительности и привилегиях меньшинства, поскольку такая система долго не просуществует и не принесет длительного мира и справедливости.
Существует опасность повторить сценарии прошлого, в которых будет доминировать политическое соперничество великих держав, а не подлинная интеграция, что будет поощрять взаимное недоверие и насилие, а не единство и согласие.
Другая угроза - так называемый «конфликт цивилизаций», то есть апелляция к историческим, культурным, религиозным, идеологическим и политическим различиям между народами и превращение их в политический инструмент противостояния и борьбы.
Этот геополитический сценарий ведет мир к хаосу, варварству и человеческим страданиям.
Сохранение статус-кво не является реалистическим выбором. «Только готовность осуществить фундаментальные, возможно даже радикальные, изменения может дать нам возможность избежать наихудших последствий нынешнего порядка и сформировать новый и лучший мировой порядок. Станет ли в будущем глобализация реальностью или останется мечтой, будет зависеть в основном от того, как нынешнее поколение и его дети ответят на нынешний глобальный кризис. Только отказавшись от стремления к власти и могуществу и восприняв альтернативную культуру взаимопомощи, доброжелательности и ненасилия, человечество может надеяться на строительство мирового порядка, который реализует идеалы мира, процветания, стабильности и единства для большинства населения мира» (008, с. 17).
Отвергая силовую политику, Гиллз считает, что «многостороннее сотрудничество - объективная тенденция и требование эффективного глобального управления в эпоху глобализации... Наша общая история остается открытой, и от всех нас зависит, какими будут ее конечные результаты» (008, с. 20).
Дасгупта (университет в Кальяне, Западная Бенгалия, Индия, президент индийского общества прикладной социологии) и Р. Кили (Лондонский университет) (009) считают, что обещания всеобщего процветания, единства и сближения всех народов мира, создание глобальной деревни, связанные с глобализацией, не оправдались. «Процессы глобальной экономической интеграции стимулируют политическую, культурную и социальную дезинтеграцию.., растут неравенство и нищета большинства населения незападного мира. Сегодня можно утверждать, что глобализационная парадигма уже более недейственна, поскольку ее освободительный потенциал не был реализован. Эйфорический идеал свободы был заменен реальными проблемами, сформулированными неглобализированным большинством незападного мира. Поэтому мы можем полагать, что постглобализация не обязательно должна означать отказ от глобализации, но необходимо преодолеть ее идеологическую ограниченность» (009, с. 22, 23).
Возрастающий экономический разрыв между Западом и остальным миром, Севером и Югом, глобально-локальный культур-
ный конфликт, усиление этнических конфликтов, рост терроризма, коммунализма, фанатизма, увеличение неравенства внутри стран и между ними подрывают цели глобализации и вызывают антиглоба-лизационные движения по всему миру.
Противники глобализации в ее нынешней форме воспринимают идеологию и политику глобализации, воплощенные в так называемом Вашингтонском консенсусе, предусматривающем глобальный неолиберализм, финансово-экономический контроль Западом всего мира с помощью МВФ и ВТО, и доктрину Буша, провозгласившую войну с терроризмом и «распространение демократии» во всем мире, как ширму для утверждения и сохранения глобального военно-политического господства США и западных корпоративных правящих элит. Они считают, что глобализация принесла миру неокапиталистическую эксплуатацию и войну.
Антиглобалисты выступают за создание альтернативных, самостоятельных социально-экономических структур, свободных от гегемонистского диктата и институционального капиталистического подчинения; против хищнической эксплуатации развивающихся стран и сокращения роли государства в экономике и социальной сфере; в защиту демократических ценностей и культурных традиций от пагубного влияния гламурной потребительской культуры, фундаментализма, религиозного фанатизма, терроризма и сепаратизма, вызываемых усиливающимся рыночным фетишизмом глобализации; за сохранение экобаланса и восстановление ущерба, наносимого природной среде коммерциализацией природных ресурсов и алчностью корпораций. Основные их лозунги - справедливость, равенство, солидарность и демократия на основе участия. Однако, подчеркивают Дасгупта и Кили, «антиглобалисты не знают, чего они хотят вместо существующей глобализации.., они не составляют политической и идеологической однородности. Это разнородное объединение, состоящее из коммунистов и некоммунистов, социальных активистов и интеллектуалов, работников неправительственных организаций и экологов, религиозных лидеров и националистов. Это движение указывает на то, что необходимы изменения в самом структурном принципе современного мироустройства.., подчеркивают необходимость структурно-политического плюрализма - нового феномена истории, политики и движений сопротивления» (009, с. 44).
Редакторы сборника отмечают, что его авторы оспаривают глобализационную парадигму и большинство из них характеризует глобализацию как «Джаггернаут неограниченного капитализма». Она не только усиливает социально-экономическое неравенство, но и сужает сферу действия моральных и этических норм, подрывает человечность людей, разрушает морально-культурную целостность и традиционную и общинную системы ценностей, угрожает здоровью людей и природной среде, навязывает специфический образ жизни и, следовательно, вредна для большинства населения незападного мира.
Нынешние основные инструменты глобализации, констатируют Дасгупта и Кили, - рынок, технологии, коммуникации, культура и философия, хотя и глобальны, но не человечны и не создают комфортных условий жизни для человечества. «Люди нуждаются в своем определенном пространстве, еде, надежной работе, своем языке, истории, традициях, чувстве принадлежности к какой-либо общности, чувстве местного патриотизма и живом общении, где не доминирует электронное общение. Вот почему этничность, терроризм, коммунализм, фундаментализм, сепаратизм и глобальные протестные движения выступают как мощные контрсилы современной глобализации» (009, с. 65).
И. Валлерстайн (Центр Ф. Броделя, Бингхэмтон, США) (010) характеризует глобализационный дискурс как «гигантское искажение нынешней реальности, обман, навязанный нам могущественными группами, хуже того, мы сами поддались обману. Этот дискурс ведет к игнорированию реальных проблем, стоящих перед нами и к непониманию исторического кризиса, в котором мы оказались... Мы находимся в переходной эпохе, речь идет не о переходе отсталых стран, которым нужно догонять развитые государства в условиях глобализации, но о трансформации всей капиталистической мир-системы в нечто другое. Будущее отнюдь не безальтернативно, оно определяется в эту переходную эпоху, результаты которой весьма неопределенны» (010, с. 67).
Чтобы понять нынешнюю мировую ситуацию, необходимо различать два типа социального времени: один - это период с 1945 г. по сегодняшний день, другой берет свое начало примерно в середине ХУ в. и вплоть до нашего времени. Первый период - это типичный Кондратьевский цикл в жизни капиталистической мир-
системы, имеющий две фазы: фаза А, или экономический подъем, который происходил с 1945 по 1967/1973 гг., и фаза Б, или экономический спад, который длится от 1967/1973 гг. по сегодняшний день и будет продолжаться в ближайшем будущем.
Другая временная эпоха - это жизненный цикл капиталистической мир-системы, которая имеет свой период генезиса, нормального развития, а ныне входит в период своего заключительного кризиса.
Фаза А нынешнего Кондратьевского цикла совпала с утверждением мировой экономической и военно-политической гегемонии США после Второй мировой войны, поскольку они были единственной крупной державой, экономика которой не только не пострадала от войны, но еще больше укрепилась благодаря военным заказам. После войны перед США стояли две основные задачи: создать относительно стабильный мировой порядок, чтобы получить выгоды от своих экономических преимуществ, и возродить эффективный спрос со стороны ведущих стран мира, чтобы создать рынки сбыта своих товаров. Обе эти задачи США выполнили без большого труда.
Проблема мирового порядка была решена созданием международных институтов (ООН, МВФ, Мирового банка и других), которые США контролировали, и ялтинским соглашением с другой крупнейшей военной державой - СССР о фактическом разделе мира по линии пребывания их вооруженных сил после войны. Третий мир остался вне сферы этого соглашения. Другая цель была достигнута с помощью плана Маршалла для Западной Европы и аналогичного проекта для Японии.
В послевоенные годы геополитическое равновесие, закрепленное ялтинскими соглашениями, неоднократно нарушалось революциями, локальными войнами, восстаниями, успехами национально-освободительных движений (Китай, Куба, войны в Корее и во Вьетнаме, Венгрия в 1956 г., Алжир, юг Африки). Особенно чувствительный удар престижу США нанесла вьетнамская война, стоившая США наибольших потерь после Второй мировой войны и подорвавшая их финансы и национальную мораль.
Экономическое возрождение и процветание Западной Европы и Японии позволило им серьезно потеснить США на мировом рынке и начать эффективно конкурировать на американском рын-
ке. К 1960-м годам разрыв в производительности между этими странами и США был в основном ликвидирован, и к концу 1960-х годов экономические преимущества США исчезли.
Рост мирового производства и экономическая экспансия Западной Европы и Японии привели к насыщению мирового рынка и снижению прибыльности многих основных промышленных отраслей экономики. Последующий спад в мир-экономике был отмечен двумя крупными событиями: вынужденным отходом США от золотого стандарта и «мировой революцией 1968 г.». Первое было вызвано высокими военно-политическими расходами на поддержание своей мировой гегемонии и уменьшением конкурентоспособности американских товаров на мировом рынке. Революция 1968 г. охватила как страны Запада, так и государства третьего мира и социалистической зоны. В каждой стране она принимала свои особенные формы, но общими были два фактора: недовольство двупо-лярным геополитическим устройством и разочарование старыми левыми (коммунистами, социал-демократами, национально-освободительными движениями), которые, придя к власти во многих странах, не выполнили своих исторических обещаний.
Именно в этот период (в начале 1970-х годов) мир-экономика вошла в длительную стагнацию, главным показателем которой стало значительное снижение прибыли в производственной сфере, что повлекло за собой серьезные последствия. Во-первых, капиталы стали перетекать из производительной сферы в финансовый сектор. Резко возросла финансовая спекулятивная деятельность, которая, конечно, очень прибыльна для небольшой группы людей, по крайней мере до того момента, когда пузырь лопается. Во-вторых, значительно выросла безработица. В-третьих, наметилась устойчивая тенденция переноса производства из зон с высокой заработной платой в зоны с низкой заработной платой мир-системы, в основном в полупериферийные страны.
Резкий подъем нефтяных цен по решению стран ОПЕК в начале 1970-х годов вызвал рост цен почти на все товары и серьезно усугубил ситуацию в мировой экономике. Либеральный централизм и кейнсианская экономика вышли из моды. М. Тэтчер провозгласила так называемый неолиберализм, который являлся фактически агрессивным консерватизмом и представлял собой попытку изменить политику перераспределения ресурсов государством та-
ким образом, чтобы она проводилась в интересах высших классов, а не низших.
Конец 1970-х годов ознаменовался исламской революцией в Иране, который отказался играть по существующим геополитическим правилам, и крупнейшей политической ошибкой СССР, принявшего решение вторгнуться в Афганистан. Эта война подточила ресурсы СССР.
В 1980-е годы вся мир-экономика, за исключением Восточной Азии, была в плохом состоянии, что не мешало финансовым спекулянтам получать огромные прибыли. Эти годы характеризовались усилением долгового кризиса, охватившего не только Латинскую Америку (не говоря уже об Африке), но страны Восточной и Центральной Европы, которые по своим экономическим реалиям не отличались существенно от государств третьего мира. Правительство США для преодоления рецессии и высокой безработицы избрало политику огромных заимствований денег за границей, что привело к хроническому росту государственного долга. Крупные корпорации наводнили американскую фондовую биржу необеспеченными облигациями («junk bonds») с целью получения быстрой спекулятивной прибыли за счет производительных отраслей. В 1990 г. в Японии наступил кризис рынка недвижимости, что стало началом рецессии последнего оплота производительной экономики в мир-экономике. Во второй половине 1990-х годов разразился азиатский финансовый кризис, который затем распространился на Россию и Бразилию. Следующей жертвой финансового экономического кризиса должны стать США. В этом случае наступит последняя субфаза этого Кондратьевского спада.
В геополитической сфере последние десятилетия характеризовались такими фундаментальными событиями, как распад СССР, укрепление ЕС, введшего единую валюту - евро, ставший второй резервной валютой, что ослабляет финансовые позиции США. Вторая война в Ираке принесла США значительные финансовые издержки и подрыв международной легитимности. Эта война может стать последним ударом по мировой гегемонии США.
Жизнеспособность капиталистической системы определяется «комбинацией циклических ритмов и вековых трендов». Однако последние не могут продолжаться вечно, поскольку они ограничивают накопление капитала - главной движущей силы капиталисти-
ческой системы. Когда вековые тенденции достигают своего предела, наступает структурный кризис системы, она не в состоянии вернуть равновесие. «Именно это происходит ныне с капиталистической мир-экономикой» (010, с. 75).
Валлерстайн выделяет три вековые тенденции, ограничивающие накопление капитала.
1. Рост доли реальной зарплаты в производственных издержках. Он определяется соотношением сил между трудом и капиталом в данной зоне и секторе мир-экономики. Исторический опыт свидетельствует о том, что политическая сила труда растет почти во всех странах мира, особенно с усилением демократизации политических систем, и в связи с этим увеличивается средняя цена рабочей силы.
Главный инструмент, используемый капиталистами для ограничения этого фактора, - перенос производства в зоны мир-экономики с более низкой средней заработной платой. Основной источник дешевизны рабочей силы - использование труда мигрантов из сельской местности, зачастую впервые вступающих в рынок наемного труда и готовых принять низкую зарплату по двум причинам. Во-первых, она выше их прежних доходов и, во-вторых, они на первых порах еще не организованны, чтобы защитить свои интересы. Но со временем эти рабочие начинают осознавать свои интересы, организуются, требуют и добиваются повышения зарплаты. И перед капиталистами вновь возникает необходимость переноса производства, если они хотят сохранить или увеличить свои прибыли. Однако дерурализация мира идет быстрыми темпами последние 500 лет, и она особенно ускорилась после 1945 г. Валлер-стайн считает, что в ближайшие 25 лет она завершится, и этот фактор, понижающий уровень зарплаты в мир-экономике, в основном исчезнет.
2. Рост природных издержек. Длительное время капиталисты стремились «экстернализировать» свои издержки, выбрасывая отходы в природную среду и не восстанавливая возобновляемые ресурсы (например, леса, почву и другое). Но в конечном счете возникает ситуация, при которой дальнейшее загрязнение природной среды угрожает серьезными быстрыми последствиями для здоровья биосферы. Именно в такой ситуации оказался современный
мир после более чем 500-летней такой практики. По этой причине сегодня по всему миру множатся экологические движения.
3. Рост налогов. Налоги - это оплата социальных услуг. Что определяет уровень налогообложения? Во-первых, необходимость обеспечения безопасности (армия, полиция). Эти расходы постоянно увеличиваются в связи с ростом стоимости средств безопасности и масштабов военных действий. Во-вторых, рост численности гражданской бюрократии. В-третьих, возрастающие народные требования развития образования, здравоохранения, социального обеспечения. Поэтому повсюду в мире уровень налогообложения увеличивается и в определенный момент он становится серьезным ограничителем накопления капитала.
Таким образом, указанные структурные вековые тенденции в своей совокупности на определенном этапе существенно сокращают возможности накопления капитала. В современный период этот кризис усугубляется утратой легитимности государственных структур. Государство - решающий элемент в способности капиталистов накапливать капитал; оно делает возможным существование квазимонополий, которые обеспечивают очень большие прибыли, приручает кнутом и пряником «опасные классы», является главным источником идеологий, обеспечивает нормальное функционирование капиталистической системы. В тот самый момент, когда капиталисты сталкиваются с тремя структурными ограничителями глобальных норм прибыли и, следовательно, способности накапливать капитал, они обнаруживают, что государство менее способно, чем ранее, помочь решить им эти проблемы.
Таким образом, можно сказать, что «сегодня капиталистическая мир-экономика вошла в свой заключительный кризис, который, возможно, продлится до 50 лет» (010, с. 80). Этот продолжительный переходный период будет характеризоваться острой политической борьбой между двумя силами: теми, кто хотел бы сохранить привилегии существующей неэгалитарной системы в той или иной форме, и теми, кто хотел бы создать новую историческую систему, которая будет более демократична и эгалитарна. Следует иметь в виду, что сторонники первого варианта могут представлять себя модернизаторами, новыми демократами, адвокатами свободы, прогрессистами и даже революционерами. Суть не в риторике, а в существе их предложений. Исход политической
борьбы «будет отчасти зависеть от того, кто кого будет способен мобилизовать, но также в значительной мере от того, кто способен лучше анализировать, что происходит и каковы реальные исторические альтернативы, стоящие перед нами» (010, с. 82).
Р. Кили (Лондонский университет) (011) считает, что теория глобализации не объясняет характер современного глобального порядка, его властных отношений и движущих сил глобальных взаимозависимостей. Последние просто считаются неизбежными и желательными. Ошибочен и тезис глобалистов о снижении роли и чуть ли не отмирании наций-государств. Напротив, в послевоенный период система национальных государств стала универсальной. В то же время сохраняется и играет главную роль иерархическая система национальных государств. Главные изменения произошли в политике этих государств - от кейнсианского капитализма к неолиберальному капитализму. В развивающихся странах это привело к подрыву роли государства осуществлять политику развития. «Современная эра неолиберальной глобализации может характеризоваться как основанная на империализме свободной торговли, в которой сильные и развитые производители и национальные государства эффективно подрывают возможности развития других. Это ведет к относительной маргинализации и неравной интеграции многих частей мира, усиливает политическую и социальную нестабильность в международном порядке» (011, с. 112).
В этом контексте следует рассматривать роль США как «международного полицейского». После терактов 11 сентября 2001 г. силовая составляющая во внешней политике США резко возросла, а военные расходы значительно увеличились. Ныне США обладают подавляющим военным превосходством в мире. Таким образом, современный международный порядок может быть определен как «ультраимпериалистический порядок при доминирующей роли США» (4, с. 110). Но этот империализм существенно отличается от империализма конца Х1Х - первой половины ХХ в. Существует тесная связь между гегемонией США и неолиберализмом. Используя роль доллара как международной резервной валюты, проводя политику экспансии американского финансового капитала и имея эффективный контроль над международными финансовыми институтами, США сохраняют свою финансовую гегемонию.
Однако при этом США имеют самый большой в мире и постоянно растущий в последнее время торговый дефицит, а дефицит федерального бюджета достиг в 2004 г. 4,3% ВВП. Благодаря международной роли доллара эти дефициты на 97% покрываются покупкой иностранцами американских государственных ценных бумаг (011, с. 111). Пока сохраняется доверие к доллару, эта ситуация не имеет серьезного значения, но сохранение и увеличение этих дефицитов будут ослаблять это доверие. Следовательно «сохраняющаяся гегемония США покоится на шатких основах, но тем не менее остается реальностью» (011, с. 112).
М. Стегер (Королевский технологический институт в Мельбурне, Австралия) (012) сформулировал незадолго до событий 11 сентября 2001 г. три возможных сценария будущего развития глобализации.
1. «Глобализм с человеческим лицом», который лучше всего можно охарактеризовать слоганом - «риторика реформ, но бизнес, как обычно». Этот сценарий нашел поддержку у многих видных европейских политиков и интеллектуалов социал-демократического направления и американских прогрессистов. Однако предложенные ими «реформы» глобальной экономической архитектуры остаются в основном символическими. Без реальных социальных реформ на глобальном уровне национальные и международные разрывы в богатстве и благосостоянии будут и дальше увеличиваться.
2. «Глобальный новый курс». Он связан со слабой возможностью протестных политических сил сформировать «глобальное гражданское общество», которое поддержит «глобализацию снизу». Этот вариант предполагает серьезную трансформацию существующих международных политических и экономических институтов или даже демонтаж их и создание новых институтов, деятельность которых будет подчинена эффективному глобальному регулированию.
3. Жесткий культурный отпор (cultural backlash) глобализации, вызванный геополитическими и культурными последствиями неолиберальной глобализации (012, с. 119-121). Никто не мог даже предположить, что последний вариант так быстро реализуется и в такой форме.
После терактов 11 сентября 2001 г. администрация Буша радикализировала свою политику, отказавшись от мягкой силовой стратегии, преобладавшей в 1990-е годы, и взяв курс на жесткую силовую модель имперского глобализма. Это серьезно влияет на перспективы глобализации. «Человечество достигло очередного критического рубежа. Если мы не хотим, чтобы глобальное неравенство возросло настолько, что будет стимулировать приток новых рекрутов для воинственных сил антиглобалистского партикуляризма, мы должны соединить будущий курс глобализации с глубокими реформами. США, являющиеся де-факто глобальной империей, несут особую ответственность, чтобы жить соответственно с теми ценностями, которые они считают самой основой существования. Это означает, что американцы должны поддерживать такую форму глобализации, которая определяется не экономическим и геополитическим эгоизмом, но руководствуется этическими интересами человечества и защитой нашей природной среды. В ближайшие годы мир, руководимый сверхдержавой, обладающей неоспариваемым военным превосходством, встанет перед выбором между усилением имперского глобализма или поворотом к новому глобальному курсу. Если США будут продолжать полагаться на имперский глобализм, сценарий отпора милитаристской и все более авторитарной империи, вовлеченной в бесконечную войну с глобальными "террористами" всех мастей, может стать постоянным политическим контекстом нового века» (012, с. 126).
Самир Дасгупта (университет в Кальяни, Западная Бенгалия, Индия) (013) отмечает, что капиталистическая глобализация, используя новейшие достижения информационных и коммуникационных технологий, сжимает пространство и время, увеличивает международную торговлю, ускоряет процесс человеческой организации на всех уровнях, стимулирует взаимозависимость и диалог цивилизаций.
Однако глобализирующаяся экономика, освобожденная от локальных и политических ограничений ведет к увеличению разрывов в богатстве и доходах между преуспевшими и проигравшими слоями мирового населения, причем победителей немного, а проигравших большинство, и это преимущественно население третьего мира. Почти половина человечества живет менее чем на 2 доллара в день, из них 1,2 млрд. человек имеет менее 1 доллара в
день. Если учесть и другие важнейшие аспекты человеческого развития - доступность питьевой воды, санитария, образовательные возможности, то можно утверждать, что «глобализация не стала панацеей для решения этих жизненных потребностей человечества» (013, с. 152). Кроме того, для большинства населения мира современная глобализация искореняет традиционный образ жизни и угрожает условиям существования, стилю жизни, социальным, моральным и культурным ценностям, ограничивает роль государства и его возможности в национальном развитии, подрывает существующие политические системы и навязывает чуждые культурные модели. «Мы находимся, констатирует Дасгупта, в разгаре антидемократической контрреволюции, в которой глобализация и ее императивы используются для ослабления народной и избранной власти в пользу системы господства транснациональных корпораций. Этот процесс сеет семена своей собственной гибели, так как он служит небольшому меньшинству мира, наносит вред большинству, порождает финансовую нестабильность и обостряет кризис природной среды. Его деструктивные тенденции по всей видимости приведут к взрыву, если этот процесс не ограничить, а демократию не восстановить» (013, с. 147).
Дасгупта считает, что глобализация - продукт постмодернизма, который создает посткапитализм. И тот, и другой антигуманны и поэтому порождают различного рода антиглобализацион-ные и протестные движения по всему миру.
В этих условиях представления Дасгупты о будущем глобализации мрачны. Он даже использует выражение «шок будущего». «Мы все глубже вступаем в эпоху, в которой будут только войны и антивойны, глобализация и антиглобализация... Мы находимся в переходном периоде, и кошмар неизвестного будущего пугает нас» (013, с. 181).
Ю.И. Комар
