CC BY
99
Страны Азии
2008.03.040. ВЕРТЯЕВ КВ. КУРДСКИЙ ВОПРОС В ПОЛИТИКЕ ТУРЦИИ (КОНЕЦ XX - НАЧАЛО XXI в.) / Отв. ред. Ш.Х. Мгои. -М.: Ин-т Ближнего Востока; Ин-т востоковедения РАН, 2007. -228 с. - Библиогр.: с. 222-227.
Ключевые слова: Турция, конец XX - начало XXI в., курдский вопрос, социально-политическая система, политическая культура.
В монографии рассматривается место и роль курдского вопроса в социально-политической системе и политической культуре современной Турции. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения и приложений.
В первой главе «Специфика курдского вопроса в Турции» выявляются исторические предпосылки возникновения курдской проблемы. До недавнего времени, отмечает автор, курдов в Турции не признавали в качестве самостоятельной этнической группы. Это было связано с тем, что по местным законам «гражданин страны должен именоваться турком, если он живет в Турции» (с. 9). Вместе с тем для курдов, проживающих компактной группой в юго-восточных районах страны, всегда была важной принадлежность к единой религиозной (преимущественно суннитский ислам), языковой, племенной (аширет) и клановой (агалык) общности. Заметное мобилизационное начало для создания курдской национальной идеи было положено в начале XVII в., и связано оно с деятельно -стью и произведениями видных курдских просветителей: Ахмета Хани, Моллы Ахмета Джезери и автора «Шарафнаме» Шараф-хана Битлиси. До середины XIX в. курдские эмираты находились в сфере влияния Османской империи, но смогли сохранить в целости единое политическое и социокультурное пространство. «Имперская система власти Османов, - пишет К.В. Вертяев, - давала подданным определенные свободы, возвышая их до гражданского равноправия ... Однако такой общий гражданский принцип османизма для империи был настолько условен и неопределенен, что так и не прижился в сознании граждан, проживавших на ее окраинах» (с. 13).
Приход к власти младотурок в 1908 г. послужил толчком для формирования первых независимых курдских политических инсти-
тутов. Но единое мнение относительно путей и методов достижения независимости Курдистана так и не было выработано. Поражение в Первой мировой войне и Севрский мирный договор 1920 г., приведшие к оккупации и фактическому развалу Османской империи, стали «в сознании населения страны поистине вселенским позором» (с. 17). Потому нет ничего удивительного в том, что под знамена Мустафы Кемаля, возглавившего освободительное движение в августе 1920 г., встали не только взявшие в руки оружие турки, но и конные отряды курдских «казаков», хамидие. Вместе с тем именно Севрский договор предусматривал создание курдской автономной области в пределах Турецкого государства с возможной постепенной ее трансформацией в суверенный Курдистан. Начало реализации этого плана, казалось, было положено 10 февраля 1922 г., когда Анкара декларировала создание курдской автономии. Однако принятая в 1924 г. Конституция страны не содержала положений о децентрализации и ничего не говорила о федеративном принципе устройства государства. Главенствующей идеей стал сакральный принцип, призванный сменить доктрину исламской ум-мы концепцией национальной общности. «Турецкая нация есть народ Турции, создавший Турецкую республику», - говорил Ататюрк (с. 20). В результате решение курдского вопроса приняло однобокий характер: основной упор был сделан на отрицание факта существования курдов как субъекта политической жизни. Они объявлялись «горными турками», ветвью тюркской нации. «Речь шла о полной их ассимиляции», - констатирует автор (с. 23).
В 1960-1980-е годы Турция пережила череду военных переворотов и их смены гражданскими правительствами. Заметно активизировалось курдское освободительное движение. Его главной движущей силой выступили всевозможные левацкие группировки марксистского, троцкистского, маоистского и других толков. Курдские националисты все чаще использовали призывы к освобождению не только национальному, но и классовому. «В этот период, -по мнению К.В. Вертяева, - марксизм стал новым и весьма специфическим проводником национальной агитации курдов, более эффективной идеологической платформой... нежели ислам, поскольку апеллировал ко всем курдам, независимо от их религиозной принадлежности» (с. 24).
Во второй главе «Курдское движение до и после военного переворота 1980 г.» автор прослеживает первые попытки создания курдских организаций и анализирует программные документы политических партий.
В отличие от Ирака, где баасистское руководство, начиная с 1960-х годов, сделало ставку на неприкрытую войну с непокорными курдами, в Турции проблему курдского национального меньшинства «долгое время пытались замолчать, замять, представить внешне благополучный фасад страны» (с. 26). Эти попытки оказались бесплодными, так как курдская проблема являлась причиной головной боли не только центральных властей Анкары. Идея общей для курдов национальной и политической мобилизации, впервые в развернутом виде выдвинутая в программных документах созданной в Ираке Демократической партии Курдистана (ДПК), была подхвачена возникшей в подполье в 1965 г. Демократической партией Курдистана в Турции (ДПКТ). Ее основатели, Фаик Бучак и Серафеттин Эльчи, «копируя в общих чертах марксистские установки ДПК», выступили под лозунгами достижения административной автономии, признания прав курдов и создания условий для развития национальной культуры и языка (с. 27). На 1970-е годы приходится период расширения социальной базы курдских движений, их более тесного сближения с левым крылом политического спектра. После военного переворота 1971 г. и последовавших репрессий против партийных активистов в среде курдских оппозиционеров резко усилились позиции сторонников разрешения политических проблем военным путем.
Бескровный государственный переворот 12 сентября 1980 г., осуществленный военными под руководством генерала Кекана Эв-рена, положил конец легальной деятельности всех политических партий. Принятая в результате всенародного референдума новая Конституция (7 ноября 1982 г.), несмотря на провозглашенное равенство всех граждан перед законом, предоставляла законодательные возможности для продолжения политики национальной ассимиляции. «Турецкое государство и турецкий народ являются неделимым целым. Государственный язык - турецкий», - говорилось в третьей статье Основного закона (с. 37). Согласно Конституции, курды не имели возможности получать образование на родном языке, а статья 125 Уголовного кодекса предусматривала
наказание вплоть до смертной казни за нанесение вреда «нерушимому единству государства», т.е. за сепаратистские действия (с. 39). Принятый в апреле 1983 г. Закон «О политических партиях» фактически ставил в положение нон-грата все курдские и левые организации, подозреваемые властями в дестабилизации политического процесса.
В конце 1983 г. Турция перешла к гражданской форме правления. Генерал Эврен стал президентом страны, правительство возглавил лидер Партии Отечество Тургут Озал. Однако политика, направленная на искоренение «анархии, террора и сепаратизма», оставалась неизменной. Ответные действия курдской оппозиции не заставили себя ждать. В июне 1987 г. Европарламент официально признал наличие в Турции курдской проблемы, что стало одним из препятствий на пути вступления страны в Европейское сообщество.
Третья глава «Курдский вопрос в период президентства Оза-ла (1989-1992)» посвящена политике курдских организаций после легализации их деятельности. Начало 1990-х годов ознаменовалось ростом курдских выступлений и принятием в качестве ответной меры ряда законодательных актов, направленных против «сепаратистов» и радикалов. Одновременно правительство проводило масштабную политику «укрепления курдских деревень», что фактически означало насильственное переселение местного населения в центральные и западные районы страны. Число таких внутренних репатриантов за первые четыре года 90-х годов достигло 2 млн. человек, некоторой их части удалось покинуть страну и осесть в Западной Европе (с. 85).
В этих условиях правительство Турции приняло решение об интегрировании представителей умеренной части курдского движения во властные структуры. Речь шла о легализации курдской оппозиции, которая представляла бы интересы курдов в парламенте (меджлисе). По словам автора, налицо было желание властей разрешить курдскую проблему путем отказа «от конфронтации со всем курдским движением, дифференцированного подхода к нему, поиска компромиссов». Наряду с этим предпринимались все усилия с тем, чтобы «изолировать наиболее опасную для Турции» ПКК Абдуллы Оджалана (с. 94). Доказательством потепления внутриполитической обстановки стала развернувшаяся в обществе открытая дискуссия, в ходе которой обсуждался вопрос о превра-
щении Турции в федеративное государство. Президент Озал был против создания федерации, но признавал полезным обмен мнениями по этой острой проблеме. Обстановка резко изменилась в марте 1992 г., в дни празднования нового года, ноуруза. В курдских районах страны произошли стычки местных жителей и боевиков Оджалана с силами правопорядка, закончившиеся расстрелом войсками демонстрантов. Эта трагедия, считает автор, «явилась доказательством того, что ни та, ни другая сторона не оказались способными перевести разрешение конфликта на новый политический уровень» (с. 98). Следствием стало обретение противостоянием между ПКК и центральной властью характера настоящей гражданской войны.
Положение осложнялось вовлечением в водоворот событий иракских курдов, получивших права на относительную автономию из рук Саддама Хусейна в начале 90-х годов. Этот шаг был оценен Анкарой как попытка создать плацдарм для боевиков ПКК. Вместе с тем иракские курды не были заинтересованы в обострении отношений с турецкими властями, таившем угрозу закрытия турецко-иракской границы и прекращения поставок товаров и продовольствия. К началу 1993 г. противоборствующие стороны начали рассматривать пути для возможного политического разрешения конфликта. На пресс-конференции в Бейруте (17 марта) Оджалан дал понять, что его боевики готовы в одностороннем порядке прекратить ведение войны при условии, что армия последует этому примеру. Правительство Сулеймана Демиреля дало на это положительный ответ. 23 марта 1993 г. средства массовой информации страны распространили сенсационное заявление Демиреля о признанием «ошибочности ассимиляционной политики по отношению к курдам», осуществлявшейся на протяжении всей истории Турецкой Республики. Тем самым, как отмечает К.В. Вертяев, был сделан «довольно просчитанный ход: он фактически выбивал почву из-под ног курдских националистов», так как подразумевал «признание "культурного своеобразия" курдского народа в Турции» и лишал сепаратистов «довольно весомого аргумента о культурном притеснении в Турции» (с. 111-112). Стороны начали консультации, но внезапная смерть президента Озала 17 апреля 1993 г. прервала мирный переговорный процесс.
В заключительной главе «Политика властей и курдское движение во второй половине 90-х годов и в начале XXI века» автор исследует характер отношений правительства с радикальными курдскими организациями после смерти Тургута Озала.
13 марта 1993 г. президентом страны был избран Сулейман Демирель. Новый премьер-министр и лидер партии Верного пути (ПВП) Тансу Чиллер заявила, что в своих действиях против курдского сепаратизма пришедшее к власти руководство будет «твердо, как скала» (с. 122). К.В. Вертяев видит три причины, повлекшие за собой ужесточение позиции правительства в отношении курдов: во-первых, неспособность ПКК восстановить свою былую мощь; во-вторых, усиление конфронтации между курдскими отрядами по обе стороны турецко-иракской границы; в-третьих, поддержка, оказанная западными странами турецким властям в их борьбе с терроризмом (с. 122). Изменения коснулись и отношений между правительством и легальными оппозиционерами в лице членов НТП. В меджлисе все чаще стали раздаваться голоса против участия в работе парламента сторонников Оджалана. Весной 1993 г. НТП была обвинена в нарушении антитеррористического закона, по всей стране прошли аресты ее активистов. За считанные дни до момента официального запрещения деятельности партии ее парламентская фракция успела провести реорганизацию и заявить о создании нового движения - Демократической партии (ДП), что позволило сохранить представительство курдов в меджлисе. Впрочем, этот маневр не уберег ДП от запрета партии (16 июля 1994 г.) и последующего ареста и предания суду ее парламентариев.
20 марта 1995 г. правительство начало масштабную военную акцию в курдских районах Турции, а также Северного Ирака, где, по официальным сообщениям, нашли прибежище 2800 боевиков ПКК (с. 130). С приближением всеобщих парламентских выборов в конце 1995 г. Тансу Чиллер пошла на некоторые уступки, «очевидно, в надежде убедить Европарламент ратифицировать таможенный союз с Турцией» (с. 136). Одновременно с этим Оджалан выразил готовность прекратить боевые действия, если правительство Чиллер получит вотум доверия. Однако победу на выборах одержали члены консервативной Партии Отечества (ПО) во главе с Ме-сутом Йылмазом, ставшим премьер-министром. Преемница ДП, Народно-демократическая партия, набрав 4,17% голосов, не смогла
делегировать курдских представителей в меджлис, так как не преодолела необходимого для этого 10%-ного рубежа.
В июне 1996 г. кабинет министров возглавил Неджметтин Эрбакан, лидер Партии благоденствия, «первой в истории страны исламистской партии, пришедшей к власти» (с. 139). Своей первоочередной задачей он считал прекращение «братоубийственной войны между мусульманами». Но в итоге, как считает В.К. Вертяев, дело свелось к продвижению процесса своеобразного «мусульманского ренессанса» в курдских районах и поощрению действий религиозных террористических организаций, рассматривавшихся в качестве противовеса ПКК (с. 140-141). Военные операции в курдских районах страны продолжались. Положение не изменилось ни с возвращением в кресло премьера М. Йылмаза (1997), ни при сменившем его на посту главы кабинета (1999) лидере Демократической левой партии Бюленте Эджевите.
Значительное влияние на внутриполитическое положение страны оказал арест Абдуллы Оджалана. 16 февраля 1999 г. лидер ПКК был захвачен турецкими спецслужбами недалеко от аэропорта Найроби (Кения) и депортирован в Турцию. Главным итогом следственного дознания стало то, что Оджалан «под давлением признал вину за гибель 35 тысяч человек» (с. 153). Курдскому лидеру официально был вынесен смертный приговор, замененный двумя годами позже пожизненным заключением. В глазах представителей левых политических движений в Турции и Европе он стал олицетворением «мученика за свободу курдов». После осуждения Оджалана турецкая печать заговорила о разгроме ПКК, но, по мнению В.К. Вертяева, речь следует вести лишь о ликвидации ее наиболее радикальных элементов (с. 159).
Начавшийся в первые годы XXI в. экономический и политический кризис в стране удалось погасить Партии справедливости и развития («Ак парти», «Белая партия») во главе с Реджепом Эрдо-ганом. Победив на выборах 2003 г., эта новая политическая сила смогла совместить в своей программе «традиционно исламские приоритеты и прагматические либеральные взгляды» (с. 159). Последовавший четырехлетний период правления «Ак парти» охарактеризовался сменой парадигмы внешнеполитического развития, переходом «от прозападной к многовекторной евразийской ориентации, в которой важное значение начинает приобретать сотрудни-
чество с мусульманскими странами, а также с Россией» (с. 161). Вместе с тем, полагает В.К. Вертяев, «Турция не откажется от националистической концепции построения государства в угоду концепции мультикультурной и полиэтнической» (с. 167).
Приложения к монографии (с. 195-221) содержат: 1) циркуляр Главного управления внутренней безопасности Турции, подготовленный в связи с самороспуском Партии рабочих Курдистана и созданием Народного конгресса Курдистана «Конгра-Гель» (ноябрь 2003 г.); 2) политическую программу Партии демократического сообщества (август 2005 г.); 3) послесловие Абдуллы Оджалана к защитной речи для процесса в Европейском суде по правам человека (август 2001 г.).
А.А. Алиев
