CC BY
13
2008.01.032-036. ТЕОЛОГИЯ, РАСШИРЕННАЯ
РАЦИОНАЛЬНОСТЬ, АНТИЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ И СОВРЕМЕННАЯ НАУКА. (Сводный реферат).
2008.01.032. ГАВРИЧЕНКОВ Ю.В. Что такое самодеятельная философия? // Личность. Культура. Общество: Международный журнал социальных и гуманитарных наук. - М., 2006. - Т. 8, Вып. 3 (31). -С.84-105.
2008.01.033. MUURSEPP P. The need for Aristotle in contemporary science // Problemos. - Vilniaus, 2003. - T. 64. - Р. 111-123.
2008.01.034. ПРЖИЛЕНСКИЙ В.И. Дотеоретические искусства и посттеоретическая философия // Изв. высш. учеб. заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. - Ростов н/Д., 2006. -№ 2. - С. 3-6.
2008.01.035. FREDE M. Aristotle's account of the origins of philosophy // Rhizai journal for ancient philosophy and science. - Sofia, 2004. -N 1. - P. 9-44.
2008.01.036. СТЕПИН В.С. Наука, религия и современные проблемы диалога культур // Наука и религия: Междисциплинарный и кросс-культурный подход. - М., 2006. - С. 11-25.
Ю.В. Гавриченков (032), ссылаясь на работу И.Д. Рожанского «Развитие естествознания в эпоху античности» (1979), пишет, что в «Тимее» Платон, проведя синтез доктрин Левкиппа и Демокрита с пифагорейской концепцией числа, создал настолько глубокую и оригинальную физическую концепцию, что ее эвристичность стала пониматься только в эпоху кризиса классической науку, когда к доктрине материи основателя Академии обратились такие физики, как Гейзенберг. У Платона идея порождает материю, является принципом ее устройства. Доктрина Платона об идеях и душе представляет собой учение о порождении человеком своей души для мира-космоса и природы.
Исследователь утверждает, что развитие современной науки начинается с открытия Г.Галилеем «принципа инерции», который, как показано в его монографии, непосредственно вытекает из «принципа единого» Парменида, положенного Платоном и Аристотелем в основание диалектики (032, с.101). Ученый отмечает также неизбежность появления перводвижателя Аристотеля в учении последнего о вечном движении в природе, хотя, собственно,
вечным и непрерывным движением (божественным), создаваемым перводвижателем может быть только равномерное и непрерывное движение по кругу. Аристотель к сорока годам осознал мир как самоорганизующуюся и саморазвивающуюся систему и оставшуюся жизнь посвятил исследованию конкретных процессов развития в природе. Однако его рукописи пролежали в подвале неопубликованными 130 лет, где были испорчены червями и сыростью, а затем еще (в римские времена) и невежественными переписчиками. В результате сохранилась только четверть его работ.
Вместе с тем Платон был более востребован как античным обществом, так и христианской религиозно-идеологической доктриной, и его работы практически не пострадали. Из Платоновской академии вышли школы академиков, скептиков и неоплатоников, оказавшие огромное внимание «на всю последующую философию вплоть до сегодняшнего дня». Влияние Платона было перманентным, причем когда утверждается, что эпикурейцы, стоики, академики, скептики и неоплатоники одинаково использовали в своих работах как философию первого, так и Стагирита, не учитывается то, что идеи последнего использовались преимущественно в той части, которая не противоречит учению Платона11.
П. Муурсеп (033) указывает на значение философии Гераклита для современной физики, отмечая, что его философия природы репрезентирует пример мощного ума на ранней стадии развития европейской цивилизации, работающего в том же направлении, что и интеллекты большинства самых современных ученых-естествоиспытателей, занимающихся проблемами самоорганизующихся систем. Поэтому во время доминирования позитивистски-прагматического мировоззрения философия эфесца едва ли могла быть адекватно понята. Его рассматривали как находящегося в абсолютной оппозиции к Пармениду, а философию понимали как де-
11 В то же время, говоря, что философский синтез Платона и Аристотеля для своего времени в качестве мировоззрения имел исключительное значение как для религиозно-мифологического, так и научного понимания мира и человека, Гавриченков не упоминает того важного факта, что в античности не было противоречия между научным и теологическим знанием, более того, последнее было основанием для первого. Поэтому если, например, Гегель строил свою философию по образцу религии, то в этом он лишь следовал великим парадигмам Платона и Аристотеля. - Прим. реф.
скрипцию природы, основанную на здравом смысле, что крайне далеко от научного подхода. Однако с точки зрения «новой науки» вещи видятся иначе: гераклитовская текучесть и гибкость в качестве методологического базиса стали почти неизбежными для современной науки, изучающей природу.
Опять-таки следует принять в рассуждение (хотя Муурсеп об этом и не говорит. - Реф.), что как философия Гераклита, так и Парменида теоцентричны; без учета этого фактора базовые смыслы и интенции их дискурсов останутся существенно скрытыми.
Однако только гераклитовский базис недостаточное основание для методологии современной науки, тем более что идеи эфес-ца были подвергнуты резкой критике и Аристотелем, взгляды которого, в свою очередь, часто противопоставлялись Платону. И именно критика Аристотелем Платона может стать той «территорией», с которой открывает новый подход как к самому Стагири-ту, так и ко всей современной науке. Французский философ и математик Р. Том пишет: «Мне кажется, что в сердце аристотелизма находится латентный (и перманентный) конфликт между Аристотелем - логиком, риториком и даже, когда он критикует Платона и древних, софист, - и другой Аристотель, который интуитивен, феноменолог и почти вопреки самому себе тополог. И именно с этим вторым (крайне непонятым) Аристотелем я работаю и склонен забыть первого» (цит. по: 033, с. 113). При этом развитие Аристотеля шло скорее к платонизму, чем от него. Совершенно очевидно, что в XIX в. «первый» Аристотель Тома был отвергнут, и никто серьезно не думал о существовании «второго». Но сегодня вещи изменились, и можно приступать к анализу аристотелизма второго типа. В заключение ученый приходит к выводу, что физика и метафизика Аристотеля являются ценным источником глубоких мыслей для любого прогрессивного мыслителя и в нашем веке. Более того, именно в свете аристотелевской метафизики современная наука и математика могут найти свой путь в эпоху конца господства классической науки и позитивистской философии.
В.И. Пржиленский (034) рассматривает, в том числе, влияние античных доктрин (многие из которых философско-теологические в первоисточниках) на современные представления о возникновении и развитии науки.
Касаясь, в частности, темы лингвистического поворота XX в., Пржиленский указывает, что Парменида можно считать первым из известных представителей философии языка, так как его ответы на вопросы о происхождении бытия (ученый не отмечает теологические коннотации этого понятия, которое Парменид прямо называет Богом. - Реф.) или возможности его исчезновения опираются на обращение к смыслу слова. Тезис Парменида «одно и то же, мыслить и быть» - это закон соответствия слова и его смысла, программа постижения вещей, основанная на доверии к языку. Но если раньше смысл жил своей жизнью, фиксируя сферу недоступного для человека, что, царствуя над ним, ограничивало его волю, то теперь за исследователями пойдут уже технологии, превращающие смысл из цели в средство. Благодаря этому, по мнению исследователя, можно попробовать задавать новые правила, генерировать новые языковые игры, создавать новые формы жизни.
Рассматривая далее противопоставление Платона и Галилея в классическом науковедении (как представителей созерцательно-схоластического и опытно-научного типов мышления) или, более широко, Платона вместе с Аристотелем как преодолеваемых в процессе рождения новоевропейской науки (преодолевающими же были Галилей, Ньютон и Декарт), Пржиленский отмечает, что последующее развитие мысли привело к утверждению о сходстве и даже генетической связи между доктринами Галилея и Платона. Так, неокантианцы Коген, Кассирер, а затем и другие ученые, занимавшиеся проблемами истории науки (Койре, Лосев, Гайденко), показали, что математизация природы, совершенная Галилеем, может рассматриваться как воплощение учения Платона об идеях (которые, не будем забывать, сам Платон считал божественными. -Реф.) как сущностях математической природы. Более того, при реконструкции борьбы платонизма и аристотелизма, которая шла как в поздней античности, так и в средневековье, выяснилось, что Галилея вообще можно рассматривать как представителя позднере-нессансного платонизма, ведь антисхоластическое течение всегда стремилось найти математические сущности за материальными формами видимого мира. В XX в. философия вступила в посттеоретическую стадию развития, когда пришло время поиска неявных онтологических допущений, скрытых метафор и метонимий. Стало ясно, что неявные допущения - это результат длительного опыта
определенного рода. Классическая модель науки сформировалась под влиянием интеллектуальной, политической и правовой жизни античности, которые основывались на общей идее разума (который, опять-таки, считался божественным. - Реф). Этот последний должен был выполнять функцию инстанции, которая максимально надежно защищает от ошибок и заблуждений. При этом античное учение о разуме нашло свое практическое применение в совершенствовании души или поиске персонального блага (этика), определении коллективного блага (политика) и нахождении справедливости (право). К идее разума имеют отношение как обоснование нравственного выбора, так и аргументированное вменение вины или политическая риторика, посредством которой один гражданин убеждает других в правильности предлагаемого решения.
Дотеоретическое знание получено без применения теории и рассуждений, и процесс его получения до сих пор остается загадкой, так как ссылки на интуицию или тысячелетний случайный опыт и неметодологическое наблюдение представляются неубедительными. Теология, по мнению ученого, возникает из стремления систематизировать знания, получаемые из догматов вероучения. Христианские откровения, священное писание и предание возникли в ситуации, где законы логики не имели никакой силы, и Ветхий, и Новый Заветы были даны тем, кто жил в дотеоретическом мире, где запрет на противоречия не имеет смысла. Как в свое время математики и юристы строили дедуктивные системы, основанные на очевидных аксиомах геометрии и права, так теологи строят дедуктивную систему выводов из истин, полученных в откровении. Поэтому исходные истины могут не подчиняться законам формальной логики, но выводы строятся в соответствии со всеми принципами разума.
Уместна для современных дискуссий о возможности глубокого понимания природы мира и центральная идея Аристотеля о необходимости существования нематериальных субстанций для полного понимания природного мира, о чем пишет в своей статье М. Фреде (035). Он фокусируется на представление Аристотеля истории философии от ее начала и до его собственного времени (Мет. А 3-10, особенно А 3-6). Это происходит первый раз в истории; Аристотель также испытывал значительные затруднения, стремясь объяснить, что такое материя. Вплоть до наших дней
комментаторы расходятся во мнениях, каких взглядов придерживался о ней философ.
Высшей формой знания является мудрость, т.е. знание первоначал и первопричин. «Метафизика» начинается с требования (А 3), чтобы люди их познали, и что существует четыре вида причин или принципов: материя, форма, движущая и финальная причины. Во фрагменте А 2 Аристотель утверждает, что мудрость, знание первоначал и первопричин, непродуктивна, она не направлена на практическую пользу. Философы обращаются к ней потому, что хотят избавиться от своего незнания и стремятся к знанию ради самого знания. Стагирит также полагал, что необходимо допустить существование нематериальных субстанций для полного понимания природного мира. Расхождения были только в вопросе о природе этих интеллигибилей как противоположных чувственно воспринимаемых сущностям или субстанциям. Платон и платоники постулировали идеи или математические сущности различных видов. По мнению Аристотеля, они были иного рода, чем думали платоники, а именно отделенными интеллектами (божественными), особенно Бог (Met. Z 16 1040 b 27-32; Met. L 6-10). В любом случае он полагал, что наше понимание мудрости зависит от того, является ли физический мир всем, что есть. И это отражено в А 1-2, где указывается на различие мудрости в широком смысле слова, которое покрывает теоретическое знание вообще, и мудрость в ее высшей форме, в которой она заслуживает названия «божественной», так как включает в себя познание Бога, начал всего, и потому, что, возможно, только Бог может иметь это знание.
Ряд эвристических идей и концепций, выработанных в античности на основе религиозно-теологического мышления, оказали, по-видимому, влияние на формирование основных установок техногенной цивилизации и ее науки через посредство христианства. В.С. Степин среди ценностей техногенной цивилизации, возникшей как развитие синтеза достижений античной и христианской культурных традиций, отмечает «восприятие природы в качестве закономерно упорядоченного поля объектов» (которое, следует иметь в виду, и является с точки зрения античности важнейшим проявлением действия Бога в мире. - Реф.) (036, с. 12).
Пример Сократа показывает, что идея рационального постижения мира в западной культуре выступает условием правильных
действий, воплотившись в идеал и практику научной рациональности, в формирование которой важную роль сыграло также христианское миропонимание. В его рамках было развито представление о человеческом разуме как маленькой копии божественного разума, способной постигать план и закон божественного творения, запечатленного в мироздании (надо сказать, что подобное понимание присутствует уже у досократиков. - Реф.), чтобы понять, как действует последнее, раскрыть его логику и внутренний закон. Именно на основе этого понимания постепенно сформировался особый тип рациональности, реализовавшийся затем в развитии новоевропейской науки, занявшей приоритетное место в техногенной культуре.
Знаменательно, что, по мнению С. Фуллера, «вообще нет смысла говорить о противостоянии науки и религии, которое впервые возникло, как считают историки науки, в последней четверти XIX в., когда сторонники Дарвина явно оспорили теологический контроль над университетами» (цит. по: 036, с. 121).
Степин также отмечает, что в современной науке сформировалось новое видение природной среды - природа начинает рассматриваться уже не как конгломерат объектов и механическая система, а как целостный живой организм. Причем эти идеи, связанные, в том числе, с концепциями В.И. Вернадского о биосфере, обосновываются многочисленными фактами и научными теориями. Ученый указывает на связь этих воззрений с мировоззренческими установками восточных культур и традиционных космогоний Востока.
Г.Х. Хлебников
