CC BY
37
«Откровения» лидеров «Аль-Каиды» свидетельствуют о том, насколько это движение ослаблено эффективной деятельностью коалиционных сил по разрушению его командных структур и инфраструктуры. Особенно тяжелыми ударами для «Аль-Каиды» были, например, успехи США в переманивании на свою сторону ряда племен в Афганистане, равно как и аналогичные усилия Сирии в переговорах с бедуинскими племенами.
К.Б. Демидов
2007.01.032. ГИДА М. ТУРГУТ ОЗАЛ И ИСЛАМИЗМ В ТУРЦИИ. GUIDA M. Turgut Ozal and islamism in Turkey // Hamdard islamicus. -Karachi, 2005. - Vol. 28, N 3. - Р. 11-20.
М. Гида (Италия) отмечает, что Тургут Озал, известный своими беспрецедентными успехами в преобразовании турецкой экономики и остающийся в коллективной памяти народа наиболее значительным государственным деятелем после Ататюрка, стал в то же время первым за шестьдесят лет существования Турецкой Республики главой правительства, публично совершавшим религиозные обряды. Автор исследует влияние ислама на формирование личности и политическую карьеру Озала, а также сравнивает деятельность Озала и Р.Т. Эрдогана, который стал премьер-министром Турции в 2003 г.
Озал родился в 1927 г. в г. Малатья на юго-востоке Анатолии. Его отец был банковским служащим, мать преподавала в начальной школе. Несмотря на то что глава семьи в свое время окончил медресе, дети в соответствии с традициями ранней республики не получили религиозного образования. Первое серьезное знакомство Тургута Озала и его младшего брата Коркута с основами мусульманского учения произошло в 40-х годах XX в. в стенах Стамбульского технического университета (СТУ)8. Религиозные беседы проходили по вечерам в специальном помещении для молитв, обустроенном членами братства «Гюмюшханеи», ветви ордена накшбенди. Несмотря
8 Этот университет традиционно был «местом духовных исканий» турецкой молодежи. Среди его выпускников немало известных политиков правого толка: С. Демирэль и Н. Эрбакан (выпуск 1943 г.), Р. Кутан (1947 г.). В СТУ действовали кружки, в которых студенты могли познакомиться с взглядами известных интеллектуалов-консерваторов, таких, как Нуреддин Топчу, Али Фуат Башгиль, Пейами Сафа (с. 11).
на то что официально все мусульманские ордена и секты были запрещены в 1925 г., их деятельность никогда не прекращалась. Сфера политики не стала исключением. Такие известные в мире накшбенди духовные наставники, как Абдулазиз Беккине и его преемник Мех-мед Захит Котку, предпочитали не вступать в столкновения с республиканской системой. Они практиковали метод «внедрения» своих адептов (в том числе и из числа выпускников университетов) в государственные структуры. М.З. Котку был известен своими либеральными воззрениями, резким неприятием идей «исламской революции» и «исламского государства». Он призывал к разумному сочетанию традиции и современности, поощрял своих последователей к активной деятельности в сфере бизнеса, к достижению экономической независимости, приравнивал деловую активность к религиозному долгу. Именно Мехмед Захид Котку в течение многих лет был духовным наставником братьев Озал и оказал серьезное влияние на формирование их убеждений.
Автор считает, что Тургут Озал также не мог не испытать на себе воздействия популярной в 70-е годы XX в. теории «турецко-исламского синтеза», которая возникла как реакция на усиление западного влияния и несла в себе идею возвращения к «национальной турецкой культуре» - некой смеси из доисламского прошлого и ислама. «Тургут гордился тем, что был одновременно и турком, и мусульманином. У Котку он взял сочетание мистицизма с вовлеченностью в мировой бизнес, а от движения за турецко-исламский синтез воспринял уважение к турецкой культуре и тому исламу, который исповедуют в Анатолии» (с. 12).
Как экономист и как политик Тургут Озал всегда испытывал пиетет по отношению к США и мечтал об «исламской Турции по-американски». Ему также импонировала присущая Соединенным Штатам атмосфера религиозной свободы. В течение всей политической жизни Озал постоянно называл себя образцом «малатийско-американского синтеза» (с. 13). Он настаивал на праве каждого гражданина свободно следовать религиозным традициям (вплоть до выбора одежды), поскольку религия является частным делом и не может находиться под контролем государства. В интерпретации Озала, секуляризм есть прерогатива государства, обязанного с одинаковым уважением относиться к различным конфессиям. В то же время принцип светскости не должен распространяться на индивида.
Характерно высказывание, которое Озал позволил себе в 1988 г. на пресс-конференции перед очередным паломничеством: «Это государство светское, а не я» (с. 13).
Тургут Озал возглавил кабинет министров, когда основанная им Партия отечества (ПО) одержала победу на выборах в ноябре 1983 г. Несмотря на то, что ПО могла в какой-то мере считаться политической преемницей Демократической партии А. Мендереса и Партии справедливости С. Демиреля, она обладала по крайней мере двумя уникальными особенностями.
Во-первых, само возникновение ПО было непосредственно связано с появлением нового поколения политиков - технократов и прагматиков. После выборов 1983 г. доля лиц с инженерным образованием среди депутатов парламента составляла 30%, и к 1987 г. выросла до 45% (с. 14). Среди членов правительств, сформированных на базе ПО после 1983 г., большинство также составляли инженеры. Часто это были люди скромного происхождения, провинциалы из Анатолии, выходцы из семей, придерживавшихся религиозных традиций. Типичная карьера технократа образца 80-х годов складывалась следующим образом: средняя школа в Анатолии, степень бакалавра в области инженерии в СТУ, степень магистра или опыт работы в США или в Европе, затем должность в Государственной организации планирования, иногда небольшой собственный бизнес и, конечно, политическая деятельность. Зачастую вследствие происхождения и воспитания, полученного в семье, эти люди придерживались консервативных взглядов, а благодаря образованию в большей степени были сосредоточены на проблемах экономического развития, чем на так называемой культурной модернизации (под которой подразумевались секуляризация и вестернизация).
Вторая особенность ПО касалась сферы идеологии. Характерным признаком турецкой общественной жизни 70-х годов была поляризация политической системы, сопровождавшаяся «размыванием центра». Две ведущие политические силы того периода - Народно-республиканская партия и Партия справедливости - в борьбе за голоса избирателей с многочисленными мелкими соперниками были вынуждены смещаться «левее» или «правее» центра. После переворота, сопровождавшегося отстранением всех прежних партий от участия в политике, ПО удалось восстановить центр, объединив четыре различных течения: социал-демократов, либералов, националистов и исламистов.
Таким образом, идеологическая база ПО оказалась довольно широкой, и ей удавалось одерживать убедительные победы на выборах.
Однако к середине 80-х годов в ПО наметилось внутреннее размежевание, в результате которого обособились две основные группы: либеральная во главе с М. Йылмазом (к ней примкнули социал-демократы и националисты) и «Священный альянс», возглавленный М. Кечеджилером. В период премьерства Озала позиции «Священного альянса» внутри партии были достаточно сильными благодаря поддержке основателя ПО.
Своей первоочередной задачей на посту главы кабинета Озал считал либерализацию банковской системы. Он начал борьбу за привлечение инвестиций в турецкую экономику в первую очередь из стран Персидского залива. Первый декрет правительства Озала от 16 декабря 1983 г. предоставлял право иностранным исламским финансовым учреждениям проводить свои операции на территории Турции. В 1985 г. начали функционировать «Al Baraka Türk» и «Feisal Finans» (на базе капиталов из Саудовской Аравии), а в 1989 г. -«Kuveyt Türk Evkaf», финансируемый кувейтскими банками. В числе учредителей «Al Baraka Türk» были брат премьер-министра Коркут и председатель стамбульского отделения ПО Эймен Топбаш. Один из депутатов парламента от ПО Халиль Шивган являлся держателем акций «Feisal Finans». Оба учреждения оказывали финансовую поддержку так называемому исламскому бизнесу и жертвовали средства на благотворительность.
Второй и чрезвычайно чувствительной для общественного мнения проблемой, которую попыталось немедленно решить правительство ПО, стало9 проблема женского мусульманского покрывала. Озал считал ее принципиальной в плане укрепления позиций демократии и соблюдения гражданских прав. В одном из своих выступлений перед парламентской фракцией ПО в 1989 г. он заявил, что поскольку соблюдение подобной мусульманской традиции относится к основополагающим гуманитарным правам, партия «не откажется защищать это право», даже если «это приведет к потере власти» (с. 14). Сразу после сформирования кабинета Озал и его партия вступили в борьбу с Министерством просвещения, которое запретило ношение мусульманского головного убора в стенах учебных за-
9 Разрешение женщинам постоянно носить платок.
ведений. Дважды сторонникам снятия запрета удавалось заставить образовательное ведомство пойти на некоторые уступки. Однако ПО поставила перед собой более серьезную задачу - добиться официального разрешения на ношение платка. Трижды фракция ПО ставила на голосование в парламенте варианты соответствующего законопроекта (в ноябре и декабре 1988 г., в октябре 1990 г.). Три раза документ получал одобрение большинства депутатов и все три раза не смог войти в силу. В ноябре 1988 г. закон отказался одобрить президент Эврен, а в 1989 и в 1991 гг. Конституционный суд признал его противоречащим принципу секуляризма.
Казалось бы, политика Озала должна была заведомо обеспечить его партии поддержку со стороны религиозных движений. Однако это было не так. Лично Озал был тесно связан с орденом «Ис-кендер Паша», во главе которого до смерти в 1980 г. находился Котку. При преемнике, Эсаде Джошане, не обладавшем знаниями и харизмой Котку, начался постепенный упадок ордена. Новый шейх не был согласен с наличием либерального крыла в ПО, а также с ее внешней политикой, направленной на интеграцию в ЕЭС. На выборах 1987 г. Джошан призвал своих последователей проголосовать за Партию благоденствия Н. Эрбакана.
Одновременно с ослаблением влияния ордена «Искендер Паша» в Турции набирало силу движение Фетхуллаха Гюлена, отпочковавшееся от нурджу. Если на выборах 1983 г. Гюлен, стараясь угодить военным, призвал поддержать Партию национальной демократии (ПНД), то в дальнейшем он изменил свои взгляды в пользу ПО. Союз движения Гюлена и ПО был взаимовыгодным. Партия использовала в своих целях мощную и широко разветвленную структуру движения, а движение, со своей стороны, крепло благодаря благосклонному отношению ПО к деятельности религиозных орденов.
Поворотный момент в политической карьеры Т. Озала наступил, когда в 1989 г. он был избран президентом Турецкой Республики. В период пребывания на этом посту Озал демонстрировал все возрастающую религиозность. Он был единственным главой государства, который принимал участие в пятничных молитвах и получил у народа прозвище «благочестивый президент». К концу 90-х годов его взгляды пережили серьезную эволюцию. Озал отказался от популярного в 70-х годах «турецко-исламского синтеза» в пользу теории «неоосманизма», которая «отрицала центральную роль ка-
кой-либо расы», пропагандировала «гармоничное сочетание разных культурных и структурных особенностей и делала упор на единство веры и универсальность ислама» (с. 16).
Вынужденный отход Озала от оперативного руководства государством и от повседневной деятельности ПО10 еще больше ослабил партию, в которой на съезде 1988 г. уже обозначились серьезные конфликты. В 1991 г. пришел конец гармоничному сосуществованию четырех различных течений, и контроль над партией захватило либеральное крыло. Озал оказался в изоляции. В 1992 г., когда встал вопрос об избрании нового председателя ПО, он дал понять, что поддерживает кандидатуру лидера «Священного альянса» Кечеджилера. Однако последний потерпел поражение, и партию возглавил М. Йылмаз. В начале 1993 г. Озал официально заявил о своем желании отказаться от президентской должности и основать новую политическую партию, однако этому помешала его смерть в апреле того же года.
Тургут Озал, пишет М. Гида, оставаясь мусульманином, был одновременно прагматичным политиком и верил, что решение проблем его страны лежит в сфере преодоления кризиса турецкой идентичности, которое, в свою очередь, возможно лишь при условии разумного сочетания исламских и западных ценностей. С точки зрения Озала, подобный синтез был необходим, «чтобы противостоять националистическому, религиозному или кемалистскому экстремизму». Озал отчетливо представлял, что лишь «ничтожная часть турецкого населения одобрила бы режим, основанный на законах шариата, но при этом он был абсолютно убежден, что укрепление демократии приведет к возрождению веры» (с. 18).
Есть основания утверждать, что Реджеп Таййып Эрдоган, ставший главой кабинета министров в 2003 г., и его Партия справедливости и развития (ПСР) являются политическими преемниками Т. Озала и ПО. Наличие связи с ПО становится особенно очевидным благодаря присутствию в правительстве Эрдогана пяти министров, которые в свое время занимали ключевые позиции в ПО11. Анализ
10 В соответствии с ст. 101 Конституции Озал был обязан прервать свои связи с партией.
11 Так, Джемиль Чичек, Али Джошкун и Абдюлькадир Аксу являлись ближайшими сподвижниками Озала. Мурад Башесджиоглу и Эркан Мумджу занимали министерские посты в правительсвах Озала. Двое последних покинули ПО и вступили в ПСР (с. 20).
биографических данных членов ближайшего окружения Эрдогана и Озала показывает, что эти люди имеют много общего в смысле происхождения и карьеры. Как ПО, так и ПСР широко пользовалась поддержкой анатолийских «мусульманских» бизнес-структур.
Не вызывает сомнения, что именно у Озала Эрдоган перенял концепцию «исламско-западного синтеза» и искренне в нее уверовал. Подобно Озалу, Эрдоган является сторонником прагматичного подхода к решению внешнеполитических проблем, выступает за прочные связи с Соединенными Штатами и ЕС. К прагматизму Озала, однако, примешивалось искреннее восхищение имперской ролью США в мировой политике, а также американским образом жизни. Эрдоган же демонстрирует больше сдержанности, учитывая настроения своих избирателей, большинство из которых относятся к Америке с подозрением. Примером подобной сдержанности является отказ предоставить территорию страны для вторжения в Ирак в 2003 г.
В области экономики Эрдоган, в отличие от Озала, менее склонен продвигать проекты, связанные с крупным бизнесом, и в большей степени ориентируется на развитие среднего и мелкого предпринимательства. Его правительство также стремится наращивать государственную помощь беднейшим слоям населения.
Как и Озалу, Эрдогану приходится противостоять давлению со стороны бюрократии и военных. Не обладая самоуверенностью Оза-ла, а также помня о четырех месяцах, проведенных в тюрьме по обвинению в антиконституционной деятельности, Эрдоган склонен проявлять большую гибкость и осторожность. Так, ПСР полностью разделяет позицию ПО, касающуюся права носить мусульманский платок в стенах государственных учреждений. Однако, предвидя сопротивление со стороны президента и различных ведомств, Эрдо-ган старается избежать конфронтации и откладывает решение вопроса до лучших времен.
Не исключено, что проблема европейской интеграции является для Эрдогана лишь вопросом тактики, поскольку частичное или полное членство Турции в ЕС дает гарантии от вмешательства военных и будет способствовать установлению полного контроля политиков над государственным аппаратом.
В заключение автор отмечает, что главное сходство между Озалом и Эрдоганом заключается в умеренном консерватизме обоих и в их вере в возможность сочетать ислам и современность. Однако
существуют и нюансы. Политический опыт Эрдогана повлиял на его отношение к роли мусульманской религии. Занятая им позиция - это позиция «популиста и социал-демократа», и она «может принести ему большую популярность, чем та, которая была у Озала». Во внешнеполитической сфере Эрдоган действует как исламский политик, «но не в смысле утопического призыва завязывать связи с мусульманскими странами», а для того, чтобы, «используя ограничения, установленные международными организациями», защитить курс, избранный его правительством (с. 19).
Н.Б. Шувалова
2007.01.033. САРДАН де О. Ж.-П. ГОСУДАРСТВО, БЮРОКРАТИЯ И УПРАВЛЕНИЕ В ЗАПАДНОЙ ФРАНКОЯЗЫЧНОЙ АФРИКЕ.
SARDAN de O. J.-P. État, bureaucratie et gouvernance en Afrique de l'Ouest francophone // Politique africaine. - P., 2004. - N 4. -P.139-161.
Рассматривая особенности бюрократических систем франкоязычных государств Западной Африки, автор отмечает, что «всякий раз, когда европейский исследователь пытается рассмотреть причины явных и неисчезающих изъянов в работе африканской бюрократии, он требует невозможного от африканских чиновников, считая их просто обязанными работать как черные копии европейских коллег» (с. 139)
Африканское государство обычно описывают как испорченную копию европейского государства. В частности, что оно остается почти статичным с момента обретения независимости. При этом «изменения роли африканских государств в мировой экономике были ничтожны, рост, как общественный, так и экономический, был, в основном, количественным, режимы сменялись довольно часто, иначе говоря, исторических условий для равномерного усовершенствования госструктур почти не было» (с. 143).
Главным «грехом», который ставится в вину африканской бюрократии, является клиентализм. При этом большинство исследователей заблуждается, считая, что «клиентализм - простое средство выкачивания денег, ресурсов и услуг из государственной казны в пользу патронов» (с. 144). Клиентализм в африканской государственной системе можно рассматривать как средство спасения от
