CC BY
37
опереться на естественно-научную картину мира и светскую гуманистическую традицию.
Можно ли в нашей стране восстановить прерванную религиозную традицию? На все эти вопросы нельзя ответить без участия внецерков-ных, гуманистически ориентированных мыслителей. Сейчас важно создать диалог между конфессиями: ведь каждая религия представляет известное миросозерцание, определяющее отношения Бога к миру и человеку, объединяющее все элементы души в живом общении с Богом. Однако само это общение возможно на основании того понятия, которое мы имеем о Боге и его отношении к миру, а это понятие есть философская сторона религии, формирующаяся в человеке умственным развитием. Религии давно перестали быть герметически закрытыми: в мире существуют миграция населения, кросскультурные контакты, межнациональные браки, экуменические движения. Все это создает объективное основание для диалога между конфессиями.
Г.В. Хлебников
2004.04.022. АЛИЕВ A.A. КОРАН В РОССИИ: ИСТОЧНИК ЗНАНИЙ ИЛИ ОБЪЕКТ МИФОТВОРЧЕСТВА? - М.: Дружба народов, 2004. - 384 с. - Библиогр: С.379-383.
В монографии анализируются работы об исламе и Коране ряда советских и российских востоковедов, опубликованные за последние 40 лет. Автор критикует созданные ими концепции как не отражающие подлинное содержание исламского вероучения. Особое внимание уделяется рассмотрению различных методов искажения смыслов, заключенных в тексте Корана.
В историческом экскурсе (с.13-74) Алиев излагает особенности возникновения ислама и события жизни его основателя, пророка Мухам-мада. В Медине Мухаммад разработал принципы шариата («прямой, правильный путь»), т.е. совокупности обязательных юридических норм, формирующих нравственные ценности и религиозные убеждения мусульман. Это - правосудие, которое заменило существовавшую до ислама в Аравии кровную месть; гуманизм: исламские принципы братства всех верующих и их равенства перед Аллахом, сострадательное отношение к слабым, сиротам и обездоленным; смягчение рабства; расширение прав женщин. Ислам декларировал и свободу вероисповеданий. В мединский период жизни Мухаммада были установлены пять канонических обязанностей (аркан) правоверного мусульманина: 1) формула вероис-
поведания шахада («Нет Бога, кроме Аллаха, а Мухаммад - посланник Аллаха»; 2) салат - молитвы, совершаемые пять раз в день; 3) саум -пост в течение рамадана, девятого месяца мусульманского календаря; 4) закат - налог на имущество и доходы в пользу нуждающихся мусульман; 5) хадж - паломничество в Мекку к Ка'абе. Умер Мухаммад на руках своей жены Аиши в понедельник 8 июня 632 г., прожив 62 года, 9 месяцев и 9 дней (с.60), и был похоронен на том же месте, где умер (в доме Аиши).
Текст посланий Аллаха был письменно зафиксирован еще при жизни Мухаммада. Наиболее известными были рукописные списки, составленные такими сподвижниками пророка, как Зайд ибн Сабит, Абдаллах ибн Мас'уд, Убайи ибн Ка'ба, Салим ибн Ма'акал, Абу Муса аль-Аш'ари и Му'аз ибн Джабала. Большинство первых мусульман изустно заучивало откровения посланника Аллаха, так как число образованных людей было весьма незначительным. Когда первый халиф, Абу Бакр, решил начать работу по сбору всех сохранившихся текстов божественных ниспосланий, мусульмане стали доставлять в мечеть Медины, к Зайду ибн Сабиту, все имевшиеся у них письменные фрагменты. При этом были установлены два ограничения: 1) все записи должны были быть сделаны при жизни Мухаммада; 2) подлинность текстов должна была быть подтверждена свидетельствами двух сподвижников пророка, асха-бов. Зайд сверял все полученные рукописи со своими записями и только после этого вносил тексты в сводный список будущего Корана. Коран в последней редакции не мог не сохранить лексических и стилевых особенностей рукописей и рассказов, которые были получены Зайдом от многочисленных асхабов и легли в основу канонического текста. Поэтому неправомерна точка зрения, согласно которой Коран был продуктом «коллективного творчества масс», как считают такие специалисты, как Н.А.Смирнов, Е.А.Беляев, А.В.Авксентьев, Р.Р.Мавлютов, С.М.Гаджиев, И.П.Петрушевский. Самые древние из доступных в настоящее время рукописей Корана датируются концом VII - началом VIII в. Канонизированный при Османе текст Корана содержит 114 сур различной длины (от 3 до 286 айатов). Текст Корана написан прозой с нечастой рифмой (садж). Поэтому некоторые из переводов Корана были сделаны в стихах или имели четкую ритмическую основу.
Необходимость в толковании смыслов коранических ниспосланий возникла еще при жизни Мухаммада, и первые разъяснения на этот счет
дал сам пророк. После смерти Мухаммада эту миссию возложили на себя его ближайшие сподвижники и преемники.
Толкования смыслов Корана (тафсир аль-Кур'ан, или тафсир, т.е. «разъяснение») ученики и последователи Мухаммада дополняли повествованиями о словах и поступках самого пророка. Эти повествования назывались хаджами (рассказами), которые состояли из двух частей: рассказа (матн) и цепи передатчиков этого рассказа (иснад) (с.85). Советские исследователи в попытках постичь глубокие смыслы, заложенные в Коране, игнорировали достижения науки о толковании Корана. Результатом этого стал значительный разрыв между тем, о чем действительно говорится в ниспосланиях, и их атеистическими интерпретациями. При этом интерпретаторы использовали, не считая прямых фальсификаций, два основных подхода, описание которых дал азербайджанский исламовед и переводчик Корана Э.Р.Кулиев: «Одни [ученые] вначале устанавливают положения, а затем пытаются подогнать под них коранические откровения. Придерживаясь своих собственных воззрений, они пренебрегают тем, что на самом деле выражают или обозначают откровения. Другие же толкуют Коран, исходя из его возможного лексического значения, не учитывая ни того, Кто изрек Коран, ни того, кому он был ниспослан, ни того, к кому он был обращен» (цит. по: с.93). В связи с этим Алиев останавливается на трех разделах науки о толковании Корана: учении об обстоятельствах ниспосланий; учении о буквальном и образном словоупотреблении; учении об «отменяющих» и «отмененных» айатах.
В мусульманской экзегетике сформировался ряд правил, которые следует соблюдать при толковании коранических ниспосланий: 1) разъяснение сказанного в одном месте Корана следует сначала попытаться найти в другом месте Священного писания. Таких корреспондирующих друг с другом айатов много. При этом следует учитывать, что кажущиеся иногда взаимодополняющими положения из разных мест Корана могут оказаться не имеющими друг к другу никакого отношения; 2) если неясное место невозможно прояснить при помощи других айатов Корана, следует обратиться к достоверным хадисам Сунны; 3) надлежит придерживаться точки зрения, высказанной одним из четырех «праведных» халифов, так как их слова часто служили предтечей для появления коранических ниспосланий; 4) следует полагаться на толкования сподвижников Мухаммада (с.94-96).
Говоря о коранических запретах и разрешениях, Алиев отмечает два обстоятельства: 1) число табуированных предписаний (аль-харам)
заметно уступает количеству тех, которые разрешены; 2) запрещения всегда конкретны, содержат перечень недопустимого, в то время как дозволенное описывается в самом общем виде, предоставляющем свободу выбора (с .102). Существует также проблема буквального и образного понимания слов и выражений, встречающихся в Коране. Она вызвана во многом полисемией арабских слов и возможностями как буквального, так и интерпретативного понимания.
Ислам был среди вероисповеданий, между которыми великий князь Владимир в 987 г. выбирал государственную религию для Руси, но в последующие столетия отношение к нему на Руси изменилось и стало похожим на то, которое было распространено в Западной Европе. И здесь, и там господствующим стало твердое убеждение в том, что ислам основан на насилии, а мусульмане - это не просто «поганые», «язычники» (по русским летописям) или bestiales (в европейских трактатах), а воинствующие фанатики, готовые огнем и мечом насаждать свою религию среди других народов. 26 ноября 1095 г. Папа Римский Урбан II призвал всех католиков взяться за оружие и двинуться на Восток против «персидского племени турок». Мусульмане были охарактеризованы как «иноземное племя, чуждое Богу, народ упорный и мятежный, неустроенный сердцем и неверный Богу духом своим», который вторгся «в земли... христиан, опустошил их мечом, грабежами, огнем», самих жителей погубил «постыдным умерщвлением, а церкви Божьи либо срыл до основания, либо приспособил для своих обрядов» (цит. по: с.117). Так было положено начало рыцарским Крестовым походам на Ближний Восток.
Теолог и философ Фома Аквинский был убежден, что мусульмане, где бы они ни захватили власть, безжалостно обезглавливают всех, не исповедующих их веры. Христианский реформатор М.Лютер в сочинении «О войне с турками» причислил Коран к учебникам насилия. Данте Алигьери в своей «Божественной комедии» отвел пророку ислама место в аду.
Комментируя сложившуюся ситуацию применительно к России, академик И.Ю.Крачковский писал, что «исламоведные сведения, накопившиеся в Московской Руси, сами по себе были довольно значительны, но отличались большой разрозненностью и случайностью, чаще всего представляли полемику против фантастического, созданного легендой, призрака ислама, который имел очень мало общего с исторической действительностью. Из этого мутного источника и черпался основной материал» (цит. по: с.118). В результате складывалась картина, полностью
искажающая причины возникновения и догматику ислама, суть высказываний и предписаний Мухаммада.
На русский язык Коран впервые был полностью переведен в начале XVIII в. В 1921 г. работу над переводом Корана с арабского языка начал Крачковский, но его вариант перевода был издан только после смерти ученого в 1963 г. Большинство религиозных авторитетов считали возможным передавать смыслы айатов на других языках, но все они запрещали чтение переводных сур Корана при исполнении мусульманских обрядов, особенно во время молитв. В подобных случаях произнесение слов Корана на других языках считалось и считается в настоящее время «недействительным», так как слова обращения ко Всевышнему перестают быть сакральными. Возможность буквальной передачи коранических ниспосланий ввиду полисемии арабского языка всегда ставилась под большое сомнение.
«Методики» искажения смысла Корана были довольно разнообразны. Часто авторы делали ничем не подкрепленные выводы о «прегрешениях» ислама. В других случаях они ссылались на Коран или Сунну, но не приводили требуемых выдержек. Когда же цитаты из священных для мусульман текстов обнародовались, оказывалось, что они либо произвольно вырваны из контекста, либо подложны, либо искажены, либо умышленно неправильно истолкованы. Так, опровергая мнение, будто первоначально человеческие жертвоприношения были обязательными во время хаджа, Алиев показывает, что, по учению ислама, все люди сотворены Аллахом, и их души принадлежат Ему, так что никто не имеет права посягать на жизнь человека, пытаться незаконно умертвить тело, в котором находится живая душа. Сам индивид не властен распоряжаться своим земным существованием. Прежде всего, это относится к такому проявлению вмешательства в дела Всевышнего, как суицид. Поэтому получившие впоследствии широкое распространение действия смертни-ков-шахидов (и шахидок), жертвующих собой «на пути Аллаха», не имеют ничего общего с предначертаниями пророка.
Автор останавливается на трех социально значимых темах: 1) политическая доктрина ислама; 2) место и роль женщины в исламе; 3) отношение в исламе к людям иных вероисповеданий.
Рассматривая созданные востоковедами мифы, относящиеся к первой теме, автор последовательно опровергает мифы о том, что Коран: 1) «унижает человеческое достоинство» (Р.Балтанов, И.Гильфанов, Д.Е.Еремеев, Т.С.Саидбаев) (с.167-176); 2) «закабаляет бедняков и чело-
века труда» (Е.А.Резван, Е.А.Беляев, Р.Р.Мавлютов, Г.У.Муслимов, С.Ф.Чуркин) (176-191); 3) «увековечивает рабство и обездоленность» (М.А.Абдуллаев, М.В.Вагабов, Л.И.Климович, Р.Р.Мавлютов, Т.Изимбетов) (с.191-220). Наиболее часто встречающиеся ошибки этих авторов: игнорирование полисемии терминов, произвол в интерпретациях и интерполяциях, подмена слов Корана своими измышлениями, «выдергивание» из текста нужных фрагментов, неверное понимание, прямолинейное толкование аллегорических мест, неточное цитирование, намеренное изменение текста, голословные утверждения, «подтасовка» материала. Значительная часть востоковедов сходились в одном: ислам - это религия, которая закрепляет и обожествляет имущественное и социальное неравенство в мусульманском обществе. Во времена Мухаммада, возражает им автор, в Аравии, как и во всем тогдашнем мире, были люди и богатые, и бедные, но непосредственно в Коране, фактически ставшем законом жизни для миллионов мусульман, положения о привилегиях одних социальных слоев в ущерб правам других не нашли воплощения.
Алиев развенчивает ряд распространенных взглядов на положение женщины в исламе (Д.А.Патрушев, М.В.Вагабов, Л.И.Шайдуллина, С.М.Гаджиев, Т.С.Саидбаев, С.Т.Меликов, Н.Байрамсахатов). «Коран утверждает неравноправие женщины», но история ислама полна примеров активного участия женщин в государственных делах. Турецкая исследовательница Бахрие Учок установила имена 20 мусульманских женщин-государынь (с.221). «Мусульманский брак унижает женское достоинство», однако для вступления в брак по шариату требуется согласие девушки (с.239-240). Брак (акд) в исламе, пишет автор, представляет собой не религиозное таинство, а строго оговоренное правовое соглашение, которое заключают между собой решившие соединить свои жизни совершеннолетние люди. Заключение брака должно удовлетворять четырем требованиям: 1) ему должно предшествовать вручение невесте брачного дара (махр); 2) оно должно быть добровольным; 3) оно должно сопровождаться произнесением брачной формулы; 4) оно должно быть подтверждено в присутствии двух или трех свидетелей. Если брак был заранее оговорен родителями, то сосватанные имеют право отказаться от соглашения по достижении ими совершеннолетия (с.241). Далее, формула «Коран сеет вражду между членами семьи» возникла в результате намеренного искажения оригинальных смыслов айатов Корана. Говорят: «Мусульманка бесправна при разводе и разделе наследства», но женщины имеют вместе с детьми определенные права на имущество
(с.271-279). Наконец, утверждают: «Ислам освящает многоженство». Действительно, к моменту зарождения ислама была распространена полигамия. Аль-Байдави в своем тафсире «Анвар ат-Танзил» писал, что в доисламские времена обычным явлением считалось, когда мужчины имели по 7-10 жен. Существуют многочисленные свидетельства о существовании в доисламские времена кровосмесительных браков. Но все эти обычаи были запрещены исламом. Ислам запретил наследовать жен покойного отца и отбирать у них предбрачный дар в случае развода. Ислам отменил запрет на повторное замужество. Коран не вводил полигамию и не ратовал за нее, а ограничил многоженство, сведя наибольшее число возможных жен к четырем, и поощрял моногамные браки: «... женитесь на тех, что приятны вам, женщинах - и двух, и трех, и четырех. А если боитесь, что не будете справедливы [к ним], то - на одной.» (4:3). Далее, материальное положение жен в мусульманских семьях было прочным: никто не мог покушаться на собственность жены. Кстати, статусы свободных женщин и пленниц (или рабынь), взятых замуж, мало чем отличались: мужья обязывались одинаково хорошо относиться ко всем членам своей семьи. Особой защите, по Корану, подлежали девушки-сироты, посягательства на честь и имущество которых объявлялось великим грехом (с.292-293).
Описывая коранические положения, касающиеся отношения ислама к представителям немусульманских племен и народов, советские исследователи постоянно совершали одну и ту же ошиб-ку - они использовали термины «иноверцы», «немусульмане», «неверные» в тех местах Корана, где говорилось определенно либо о язычниках-мекканцах, либо о мединских «лицемерах» - мунафиках, либо о людях, исповедовавших другие религии (иудеях, христианах, зороастрийцах). Как правило, делалось это с целью показать, что ислам изначально был настроен враждебно против любых иных верований, а Коран постоянно призывал к физическому уничтожению их приверженцев (с.297). Отношение Мухаммада к иноверцам формировалось в обстановке, когда основной религиозной идеологией было язычество. Именно против него и направлен главный пафос в проповедях посланника Аллаха. Наряду с этим в Аравии была распространена традиция единобожия, носителями которой являлись «люди Писания» (иудеи и христиане), а также религиозные проповедники - ханифы.
С самого начала своего возникновения ислам предстает перед нами как своего рода правопреемник вероисповеданий евреев. В Коране
прямо говорится, что его положения были ниспосланы людям в подтверждение того, что ранее было зафиксировано в Пятикнижии Моисея (Тора) и Евангелиях. Вероучение ислама гласит, что и иудеи, и христиане, и мусульмане веруют в одного Бога. Коран неоднократно подтверждает истинность Торы, объявляет Евангелия руководительством и божественным светом. Однако люди не прислушивались к проповедям библейских пророков, которым Всевышний ниспосылал Свои откровения, они всячески преследовали избранников Божиих, высмеивали их и объявляли самозванцами. Тогда Бог предпринял последнюю попытку и избрал в качестве «печати пророков» Мухаммада. Коран полон призывов к иудеям и христианам обрести истинную веру. Мухаммад говорил: «Из всех людей в этом мире и в мире вечном я наиболее близок к Исе, сыну Марйам [т.е. Иисусу Христу]. Пророки - братья от (одного отца): матери у них разные, а религия их одна» (цит. по: с.301). Согласно принятой в исламе генеалогии, Иисус и Мухаммад являются пусть дальними, но кровными родственниками. Коран пронизан предписаниями веротерпимого отношения к иудеям и христианам. Под «неверными» в Коране подразумевались люди, не верующие в Аллаха или не принявшие ислам.
Другой распространенной ошибкой отечественных «коранистов» было игнорирование принципов конкретно-исторического подхода при оценке событий многовековой давности. Это приводило к тому, что ниспослания Аллаха или высказывания Мухаммада, касающиеся тех или иных событий в истории Востока, экстраполировались на наши дни. В результате этого возник миф: «Ислам преследует иноверцев и выступает против дружбы народов». Он был создан посредством вырывания цитат из контекста, намеренного искажения, либо непонимания текста. Другой миф: «Джихад - олицетворение агрессивности ислама». Детальный анализ соответствующих высказываний, содержащихся в Коране, дает автору возможность установить, что никакого призыва к агрессивной войне против инаковерующих в нем нет. Такой смысл возникает лишь вследствие искажений оригинального текста Корана и казуистики интерпретаторов. Наконец, утверждается: «Ислам распространялся "огнем и мечом"». Джихад не входит (и никогда не входил) в состав «столпов» ислама, т. е. он не может считаться прямой обязанностью каждого мусульманина. Большинство правоведов определяло «священную войну» лишь как «малый джихад». Мусульманам предписывалось уделять большее внимание самосовершенствованию, искоренению собственных дурных наклонностей («великий джихад», или «джихад сердца», джихад аль-кальб). Ка-
нонический ислам не запрещает ведение «священной войны», однако он ограничивает ее развязывание рядом условий: она может быть начата только с целью утверждения исламской веры, установления справедливых, с точки зрения ислама, общественных отношений, искоренения зла в тех проявлениях, в каких они представлены в предначертаниях пророка.
Ислам, как и другие мировые религии, появился на свет не экспансионистской верой, в нем нет предписаний, призывающих к завоеванию остального мира. Недостоверная аргументация и искаженные ссылки на Коран и хадисы, переполняющие труды многих советских авторов, коррелируют с методами обучения, используемыми современными «эмиссарами-наставниками» в школах по подготовке боевиков. И те, и другие рассматривают ислам как вероучение, сеющее рознь между людьми и призывающее к бездумному джихаду против иноверцев и «неверных» (с.359-360).
Г.В.Хлебников
2004.04.023. РУТЕРФОРД Д. ВВЕДЕНИЕ: ЛЕЙБНИЦ И РЕЛИГИЯ. RUTHERFORD D. Introduction: Leibniz a. religion // Amer. catholic philos. quart. - Charlottesville, 2002. - Vol. 76, N 4. - P.523-530.
Автор рассматривает результаты современных исследований отношения Г. В. Лейбница к религии и дает содержательное резюме других статей журнала, посвященных этой теме.
В Ганновере, где Лейбниц прожил около сорока лет, он был известен как Loevenix, что означает «верящий ничему». Видя, как нерегулярно Лейбниц посещает кирху и отказывается от причастия, лютеране посещаемого им прихода сформировали не лучшее мнение о набожности этого выдающегося человека. Читатели сочинений Лейбница тоже иногда задавались вопросом об истинности его веры. Например, Б.Рассел считал, что у Лейбница было две философии: общественная, которая должна была завоевать ему любовь монарших особ и в которой он приобрел образ человека ортодоксальных религиозных взглядов, и приватная, в которой он следовал за Б.Спинозой в объяснении существования Бога через указание на логическую необходимость, которая отрицает творение мира мудрым и справедливым Творцом (с.523). Прощая жителям Ганновера их поспешность в осуждении недостатка веры в Лейбница, следует отметить, что изображение Лейбница Расселом как криптоспинозиста неверно интерпретирует место религии в его мысли. Тщательное изучение работ Лейбница показывает его как философа, озабоченного постижением ре-
