CC BY
8
Существенным для понимания особенностей лингвокультурных стереотипов поведения является избираемый тип юмористического общения (например, для английской лингвокультуры очень важен полусерьезный модус общения, легко допускающий перевод диалога в плоскость шутки и требующий постоянного активного внимания адресата к еле заметным нюансам общения). Непонимание инокультурного юмора в жанре анекдота основывается на нерелевантности концептов, которые критически обыгрываются в тексте, либо на нарушении абсолютных и относительных табу, существенных для определенной культуры.
Ритуальный дискурс характеризуется высокой символической на-груженностью, содержательной рекурсивностью (отсутствием информативного приращения) и жесткой формальной фиксацией. Ведущим признаком для классификации ритуальных действий является степень жесткости ритуальной тональности. Процессы ритуализации общения противопоставляются процессам его деритуализации (формализация, протест и карнавализация).
Тенденции развития типов и жанров дискурса сводятся, главным образом, к переходу на новые, электронные мультимедийные носители информации и вероятному сокращению письменных форм культуры. Отсюда вытекают, с одной стороны, расширение сфер применения устной речи, демократизация делового общения, разрастание форм и способов массово-информационного дискурса в различных интерактивных модусах, но, с другой стороны, это ведет к возрастанию значимости бытийного художественного дискурса как способа сохранения этнокультурной идентичности в условиях интернационализации научного, делового и обиходного общения.
В заключение автор пишет: "Лингвистика дает возможность определить метафункциональную сущность человека через способность к осознанию своего языкового круга и пониманию своей и чужой культуры. Быть человеком — значит преодолевать границы, сохраняя ценности своей культуры в мультикультурном мире" (с. 434).
А.М.Кузнецов
2004.01.006. ИССЛЕДОВАНИЯ ПО СЕМАНТИКЕ: МЕЖВУЗ. НАУЧ. СБ. В ЧЕСТЬ Д-РА ФИЛОЛ. НАУК, ПРОФ. Л.М.ВАСИЛЬЕ-ВА / Башк. гос. ун-т; Редкол.: Гайсина P.M. (отв. ред.) и др. - Уфа, 2001. - 292 с.
Сборник открывается биобиблиографическим разделом. В него вошли: статья В.Л.Ибрагимовой "Л.М.Васильев - ученый, организатор
науки, педагог, воспитатель", полный список опубликованных трудов юбиляра, перечень работ, вышедших под его научным редактированием, диссертации, выполненных под его научным руководством, и диссертаций, по которым Л.М.Васильев выступал в качестве официального оппонента.
В других частях сборника представлены статьи ученых из различных городов России, посвященные главным образом различным аспектам семантики: мировоззренческим и теоретическим (1-й раздел), деривационным (2-й раздел), описанию содержательной стороны отдельных фрагментов языка: текста (3-й раздел), лексики (4-й раздел), фразеологии (5-й раздел), концептуальному анализу отдельных фактов языка (6-й раздел). Предваряет все эти разделы статья Р.М.Гайсиной, содержащая информацию о новой WEB-странице в Интернет "Языкознание в Башкортостане: русистика".
В статье В.Р.Тимирханова "Мировоззренческие "ключи" к отечественной семантической теории" на основе анализа работ уфимской школы лингвосемантики делается вывод о том, что вышеобозначенными ключевыми составляющими современной лингвосемантики в России являются "качественные характеристики мира и знания о нем, отношение к миру как к слову, а также основания диалектического реализма" (с. 51). Детально рассмотрев каждую из этих составляющих, автор приходит к заключению, что "благодаря последовательной реализации исконных научных интересов, оставаясь вне идеологической конъюнктуры на позициях подлинного диалектического реализма, ...постигая качественные характеристики мира через языковое знание о нем, российская семантика находится на магистральной линии лингвистических исследований и не теряет своей объяснительной силы" (с. 61-62).
В статье С.Г.Шафикова "Языковое значение и коннотация как функция дескриптивного значения лексической единицы" подчеркивается, что языковые значения отражают прагматические категории, причем в тесной связи с когнитивными (дескриптивными) категориями. Коннотация рассматривается как вид прагматической информации, относящийся к лексическому уровню. "Лексическая прагматика (коннотация) имеет различную степень распределения в разных типах лексического значения (за исключением междометных и служебных единиц, характеризующихся однокомпонентностью значения).
Подводя итог, автор пишет, что "основой рационально-оценочного и эмоционально-чувственного типов коннотации служит стремление че-
ловека подвести весь чувственный опыт под прагматические категории, то есть систему двойственных смыслов, что в конечном счете ведет к оценочному градуированию любого воспринимаемого объекта по шкале с положительными и отрицательными значениями, то есть по принципу "лучше для меня": "хуже для меня"" (с. 74). Между внутриязыковой прагматической информацией и соответствующей информацией, относящейся к "внешнему содержанию" (с. 74) языка, отсутствует жесткая граница. "Механизмом, регулирующим взаимоотношение между коннотацией и прагматическим импликационалом, обычно служит контекст, а также значимостные характеристики языковой единицы" (с. 74).
А.Н.Тихонов в статье "К вопросу о внутренней форме слова" рас-
сматривает соотношение понятий "внутренняя форма" слова и "словообразовательное значение", "внутренняя форма" и "мотивационное значение". На основе анализа работ данного направления автор, в частности, замечает, что "термин "мотивационное значение" не вписывается в систему терминов, служащих для обозначения различных типов значения, выражаемых словом. Приписываемое ему содержание недостаточно четко отграничивает его от смежных с ним терминов "словообразовательное значение" и "лексическое значение". Особенно неопределенны границы между мотивационным значением и лексическим значением... Введение в научный обиход термина "мотивационное значение" ... вносит только неясность в учение о внутренней форме слова" (с. 92).
Близкая по проблематике статья З.А.Мирошниковой ("Факторы, влияющие на семантическое формирование производных номинаций") посвящена исследованию механизма взаимодействия двух компонентов в структуре аффиксального производного слова - отсылочной (мотивирующей) и оформляющей (формантной). Подчеркивается, что объединение основы и аффикса порождает не застывшее целое, а некую динамическую структуру, находящуюся в постоянном движении и развитии. "Действительное значение слова складывается лишь в процессе его функционирования. Поэтому значение производного слова в момент создания часто не равно закрепившемуся в языке в процессе его функционирования. Внутренняя форма, мотивированность - лишь исходный момент, на основе которого производные слова развивают свои значения. Словообразовательная структура, внутренняя форма являются важной составляющей качества слова и существенным, но не единственным фактором, определяющим функционирование слова в языковом обиходе и развитие его семантики" (с. 105).
Формирование семантики производного, переход от первоначальной мотивированности к реальному значению обусловливается рядом факторов. Наблюдения над результатом семантического формирования отглагольных имен со значением отвлеченного действия показывают, что "причины могут относиться не только к сфере словообразования (фактор производящей основы и деривационного аффикса), но и к сфере лексики и грамматики. Все эти факторы, относящиеся к разным уровням языка,.. пересекаются, тесно взаимодействуя друг с другом в сфере деривации в процессе образования и становления производного слова в языке" (с. 105).
В статье В.А.Шаймиева "Понятия "текст", "дискурс" и аспекты исследования речемыслительного произведения" в результате всестороннего анализа указанных понятий делается вывод, что эти концепты отражают разные способы бытия речемыслительного произведения. Последнее, в трактовке автора, представляет собой "образованный по законам конкретного языка продукт речи, обладающий формальной организацией, культурно-исторической спецификой и соотнесенный с процессами творения его автором и восприятия читателем" (с. 145).
При этом различия данных понятий сводятся к тому, что "текст" актуализирует грань формальной структурированности речемыслительного произведения, тогда как понятие "дискурс" отражает "процессуальную форму бытия, прагматико-процессуальные особенности речемыслительного произведения" (с. 146).
А.Г.Шайхулов (статья "К проблеме булгарского языкового наследства в финно-угорских языках волжской и пермской групп") предпринимает попытку выработать "методические основы универсального подхода к изучению заимствованных апеллятивных основ в системах лексических структур различных близко- и дальнородственных языков" (с. 179). Используется идея системного анализа лексического строя языка, а также (частично) "методы и приемы выявления основ номинации в лексических системах таксономического типа языков, каковыми являются тюркские и финно-угорские языки по отношению друг к другу на современном этапе их изученности" (с. 180). Применение этих методов испытывается на материале четырех лексико-тематических групп ("природа", "человек", "общество", "познание"). Отмечается особая методологическая важность именно данной логической последовательности изучаемых лексических группировок, что "объясняется, с одной стороны, необходимой целенаправленностью в лексикологических интерпретациях, с другой - характером самого системного подхода к изучению заимствованного лексического пласта булгаризмов в финно-
угорских языках" (с. 182). Все это тесно связано со стремлением проникнуть "в онтологические аспекты познавательной деятельности человеческого миросозерцания и миропонимания" (с. 182).
Р.Х.Хайруллина ("Фразеология как микротекст: порождение смысла") показывает, что процесс порождения фразеологического оборота, рассматриваемого как особого рода микротекст, может быть описан через развертывание знаний о какой-либо реалии мира или типовой ситуации, на базе интерпретации которых сформировалось фразеологическое значение. Порождение смысла фразеологического оборота как микротекста проходит несколько этапов речемыслительной деятельности познающего субъекта: 1) накопление знаний о каком-либо фрагменте действительности, оформленных в виде связного текста; 2) логико-семиотическое абстрагирование этих знаний; 3) национально ориентированное языковое наполнение логико-семиотической схемы" (с. 224); 4) закрепление смысла фразеологического оборота.
"Императив в немецком и башкирском языках в контрастивном плане" - таково название статьи Р.З.Мурясова. В ней показано, в частности, что в обоих языках функционально-семантическое поле побуждения имеет довольно сложную структуру как в формально-языковом (выражается с помощью совокупности морфологических средств и синтаксических конструкций различных типов), так и в содержательном планах.
Подробно описана многоступенчатая шкала семантических признаков категории побуждения в немецком и башкирском языках, выражающая разную степень категоричности и интенсивности волеизъявления. Отмечено, что оба языка располагают грамматической доминантой выражения побуждения.
В статье М.Х.Иевлевой "Концептуальная оппозиция "мужчина/женщина" в тавтологических конструкциях" исследуются обороты с тендерными именами типа "женщина есть женщина" и "мужчина есть мужчина". Автор обнаруживает, что тавтологии указанного типа с регулярностью отображают в себе меняющееся соотношение сил в рамках оппозиции "мужчина - женщина", а иногда и опережают отражаемые в языке процессы концептуального обобщения. Поэтому тавтологии данного типа могут быть использованы в целях прогнозирования эволюционных приращений концептов "мужчина" и "женщина". В сборнике помещены также другие работы, всего 25 статей.
А.М.Кузнецов
