CC BY
61
УДК 8Г23
Л. К. Шамина
Новосибирский государственный университет ул. Пирогова, 2, Новосибирск, 630090, Россия
exc.lingv@yandex.ru
ЗНАЧИМОСТЬ НЕЙРОФИЗИОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ ДЛЯ ПОНИМАНИЯ ПРОБЛЕМЫ ИДЕНТИЧНОСТИ В ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ
Описываются некоторые аспекты в междисциплинарных исследованиях, которые имеют непосредственное отношение к формированию идентичности и языкового сознания. Данная статья продолжает развивать идеи, уже ранее намеченные в работах В. Галлезе, Т. В. Черниговской, И. В. Шапошниковой. Проводится обзор литературы в области новейших нейрофизиологических исследований с целью более полного понимания проблемы идентичности. В работе анализируется каркас смыслового поля идентификации и рассматривается структура языковой личности, фиксируемая в ассоциативно-вербальной сети. Акцентируется взаимосвязь нейрофизиологического субстрата с явлением частотности в языке и ассоциативно-вербальной сети. Результаты исследований в области нейрофизиологии могут являться дополнительной эмпирической опорой для изучения системы образов, отражающих этнокультурную идентичность по ассоциативно-вербальным сетям.
Ключевые слова: ассоциативно-вербальная сеть, ассоциативное поле, самоидентификация, идентичность, языковое сознание, нейрофизиологический субстрат, частотность.
Тема идентичности является одной из наиболее актуальных в современном мире. В настоящее время человек начинает переосмыслять свое место и назначение в жизни, по-иному осознавать собственную уникальность, ощущение себя в качестве самостоятельной и абсолютно реальной единицы. Важными также становятся вопросы взаимосвязи личности с тем социумом, в котором она развивается, ее принадлежность к той или иной социальной или этнической группе. Проблема идентичности не раз поднималась и продолжает вызывать бурные дискуссии в многочисленных работах авторов, как прошлого, так и настоящего столетия, с самых разных точек зрения и в связи с самыми разнообразными контекстами. Идентичность являлась предметом изучения психологии, этнопсихологии, антропологии,
социологии, культурологии, лингвистики, философии, политологии и других наук.
Первоначально исследования идентичности начались с рассмотрения проблемы «Я-концепции». Впервые представления об этом понятии были сформулированы Маргарет Мид в 1934 г. [Mead, 1934]. Она пыталась истолковать «Я-концепцию» как способность человека к представлению того, каким он является на самом деле, и того, каким ему следует быть. Таким образом, определение термина включало в себя два понятия: «Я-реальное» и «Я-идеальное».
Идентичность, с точки зрения психосоциального подхода, базирующегося на трудах Эрика Эриксона [1996], является своего рода эпицентром жизненного цикла каждого человека. Она начинает формироваться в качестве первичной психологической моде-
Шамина Л. К. Значимость нейрофизиологических исследований для понимания проблемы идентичности в психолингвистическом аспекте // Вестн. Новосиб. гос. ун-та. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2015. Т. 13, вып. 2. С. 16-28.
ISSN 1818-7935
Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2015. Том 13, выпуск 2 © Л. К. Шамина, 2015
ли в подростковом возрасте, и далее способствует развитию определенных качественных характеристик, от которых зависит успешное функционирование личности во взрослой самостоятельной жизни.
Интересен также более близкий к медицинскому подход к рассмотрению Я-кон-цепции с точки зрения врача-психиатра А. Г. Данилина [2009]. Он развивает теорию об онтологически уверенной и онтологически неуверенной личности, что обусловливает способность (или неспособность) индивида к поддержанию собственной субъектности в подверженном изменениям внешнем мире.
Однако принципиально новым ракурсом психолингвистического рассмотрения проблемы идентичности (но, возможно, способным привнести существенные перемены в понимание сути вопроса) может являться попытка ее исследования в связи с функционированием нейронных систем человеческого мозга. На первый взгляд, вероятно, может показаться, что исследования в области нейрофизиологии весьма слабо связаны с гуманитарными или социальными науками. Тем не менее в связи со сложностью объекта мы вынуждены прийти к осознанию того, что в данном случае наиболее продуктивными и точными могут быть лишь те исследования, которые проходят в междисциплинарном ключе.
Как пишет Е. Ф. Тарасов, «проблема сознания - это многоаспектная проблема, решаемая как в философии, так и в рамках позитивных наук и имеющая, без всякого преувеличения, самую обширную литературу» [2014. С. 24].
В отечественной психологии сложился особый подход к анализу структуры сознания, несколько отличающийся от психоаналитического. Пытаясь найти методы объективного изучения сложных форм психической деятельности, Л. С. Выготский развил философские представления об онтологии сознания и пришел к выводу, что в сознании можно выделить два слоя: сознание для бытия и сознание для сознания, т. е. бытийный и рефлексивный слои сознания [1924].
Придерживаясь подхода, разработанного Л. С. Выготским, А. Н. Леонтьев, продолжил изучение структуры сознания и поставил вопрос о том, из чего образуется сознание, как оно возникает и каковы его источники. А. Н. Леонтьев обозначил три
главных составляющих сознания: чувственная ткань образа, значение и личностный смысл [1969].
В. П. Зинченко еще более полно развил предложенный подход к изучению сознания. Он развил учение о сознании как функциональном органе индивида и дополнительно выделил в его структуре биодинамическую ткань движения и действия [2010].
Таким образом, чувственная ткань образа и биодинамическая ткань движения и действия составляют бытийный слой сознания, а значение и смысл образуют рефлексивный или рефлексивно-созерцательный. «Сознание включено в познавательную активность людей, которая начинается с процесса восприятия, приводящего к конструированию чувственного образа объекта восприятия, и продолжается процессом сознания, где чувственный образ становится объектом рефлексии субъекта познания и объясняется при помощи культурных предметов, специально созданных человеком в качестве инструментов познания и функционирующих как знаки (как квазипредметы), и которые являются средством выхода за пределы чувственного познания в мир, созданный человеком» [Тарасов, 2014. С. 25].
В структуре сознания выделяют также языковое сознание, которое образует своего рода промежуточную ступень между чувственным сознанием человека и внешним миром. «Чувственные образы или объясняющие их образы сознания оречевляются при помощи языковых знаков; <...> образы языкового сознания, формируемые реципиентом в процессе восприятия тел языковых знаков, позволяют сконструировать чувственные образы или образы сознания, отображающие в сознании реципиента реальное положение дел в мире» [Там же]. Таким образом, неязыковое сознание формируется сенсорными признаками предметов и чувственными образами, а языковое - языковыми знаками и значениями, связанными с определенными чувственными образами.
Тарасов также пишет о перцептивных эталонах, которые формируются при восприятии предметов определенной этнической культуры. Перцептивные эталоны тесно связаны с таким свойством человеческого сознания, как пластичность. Они «содержат опознавательные признаки, выделение которых детерминировано деятель-ностями, практикуемыми конкретным этно-
сом для выживания в ландшафте своего обитания» [Тарасов, 2014. С. 31]. Перцептивные эталоны являются своего рода инструментом познания новых объектов, формирующих определенную модель видения мира, присущую определенной культуре. Здесь мы можем проследить тесную взаимосвязь с одной из важнейших функций деятельности «зеркальных нейронов» 1 - эмпа-тией, способствующей, по мнению Галлезе, формированию «мы-центричного» пространства. «Исходной предпосылкой конструирования сознания как предмета исследования должно быть представление о нем не только как о предельной абстракции, но и как о вполне определенном органе жизни» [Зинченко, 2010. С. 37]. Это указывает нам на то, что сознание человека и его этническая самоидентификация имеют вполне конкретное воплощение. То, как человек видит окружающий мир, какой является его картина мира, имеет культурную обусловленность, не столько сформированную умозрительным путем, сколько заключенную в нейронных сетях нашего мозга, и нередко являющуюся неосознанной. «Человек эффективно использует в поведении, деятельности, мышлении, созерцании построенную им картину мира. Иное дело, насколько он ее осознает и способен ли явить образ мира в слове, в картине, в действии, в поступке, в схеме, в формуле и т. д.» [Там же. С. 419].
В качестве основной функции сознания В. П. Зинченко видел взаимную трансформацию значений и смыслов, которая происходит в рефлексивном слое сознания. «Это циклически, противоположено направленные акты означения смыслов и осмысления значений (в том числе их обессмысливании). <...>. Означить смысл - значит задержать реализацию возможной программы действия, мысленно проиграть ее, продумать. Осмыслить значение, напротив, значит извлечь уроки из осуществленной программы действия, включить ее в свой «деятельност-ный арсенал» или отказаться от нее, начать искать новый смысл и в соответствии с ним строить новую программу действия» [Там же. С. 255]. Эти циклические акты составляют основополагающую часть дискурса, разговора, диалога, являясь средством, обеспечивающим взаимопонимание. Однако
1 Термин будет описан чуть ниже.
в некоторых ситуациях взаимопонимание не является абсолютно полным. В таких случаях возникает «зазор», «дельта недопонимания», связанного не только с трудностями осмысления значений, но и его нахождения и воплощения. «Непонимание и недосказанность - это не только негативные характеристики общения. Они же составляют условия рождения нового, условия творчества, развития культуры. В месте встречи знаков рождается новое, в том числе со-значения» [Там же. С. 256]. Опираясь на слова В. П. Зинченко, смеем предположить, что недосказанность в межкультурном контексте порождает творческие акты межкультурной коммуникации, то есть ведет к зарождению процесса нового понимания между различными культурами. Таким образом, акт межкультурной коммуникации есть творческий акт сознания, в ходе которого происходит осмысление ранее не существовавших (в сознании носителя определенной культуры) знаков и порождения новых смыслов. Данный творческий акт заключается в преодолении зазора, дельты недопонимания, которая разделяет представителей разных культур. Наличие недопонимания между представителями разных культур отнюдь не является негативной характеристикой, ведущий в тупик интеракцию индивидов. Напротив, ее успешное преодоление открывает выход на совершенно новый уровень, рождение нового вида взаимодействия, новой культуры. Дельта недопонимания является своеобразным «трамплином», пройдя через который можно выйти на иную ступень интеракции культур, более плодотворную, где взаимодействуют индивиды, совмещающие в своем сознании и те и другие знаки, то есть со-значения. Такие ситуации, однако, являются чрезвычайно редкими, так как представляют собой сложнейший процесс деятельности сознания, в ходе которого должен произойти акт «встречи» каждого ранее непонятного значения с ранее не существовавшим смыслом. Этот процесс, как показывают современные нейронаучные исследования, происходит на нейронном уровне и тесно связан с активностью так называемых «зеркальных систем мозга».
В конце прошлого столетия М. Арбибом и Дж. Ридзолатти были открыты «зеркальные системы мозга». Данное событие по праву можно считать одним из важнейших открытий в области эволюции сложного по-
ведения и происхождения языка. Открытие произвело сенсацию в западной науке, и с тех пор интерес к данной теме возрастает в геометрической прогрессии. Сам термин «зеркальные нейроны» был предложен группой итальянских ученых-нейрофизиологов (Джакомо Ридзолатти, Леонардо Фо-гасси, Витторио Галлезе и др.). Они занимались исследованием мозга с целью изучения двигательной функции организма методом введения в мозг микроэлектродов. Впервые опыт работы зеркальных нейронов был описан в статье, опубликованной в научном журнале «Cognitive Brain Research» в 1996 г. «Премоторный кортекс и узнавание двигательных действий» [Rizzolatti, 1996].
Как пишет Т. В. Черниговская со ссылкой на Дж. Ридзолатти и М. Арбиба [Rizzolatti, Arbib, 1998; Rizzolatti, Craighero, 2004; Arbib, 2004], открытие зеркальных систем мозга демонстрирует, что нейронные системы способны к осуществлению переработки информации, поступающей как от внешних стимулов, так и от собственных внутренних реакций, фиксируя, таким образом субъектно-объектные отношения и формируя механизмы самоидентификации» [Черниговская, 2008. С. 401].
Нейронные системы активируются не только, когда выполняются определенные действия стереотипичного поведения, но также в момент их пассивного наблюдения [Gallese, Stamenov, 2002. Р. 125]. Получается, что системы зеркальных нейронов реагируют на определенные интерпретируемые действия: когда субъект выполняет действие сам, видит, как оно совершается другим существом или слышит о нем. Ридзолатти также говорит и о том, что зеркальные системы, активируются, в том числе, и при предвидении действия, при сопереживании эмоций или воспоминании о них [Rizzolatti, 1996]. Результаты исследований зеркальных нейронов позволяют находить новые подтверждения важности имитации действий, а также возникновения языка и рефлексии человеческого сознания. «Зеркальные системы связаны и с производством и пониманием речи, и с ориентировкой в сложном социуме» [Черниговская, 2008].
Зеркальные нейроны мозга являются своего рода переключателями поведения, способными связывать сенсорные и моторные отделы [Gallese, Stamenov, 2002]. Исходя из описаний работы нейронных систем в
исследованиях М. Арбиба и Дж. Ридзолатти [^/окШ, АгЫЬ, 1998; АгЫЬ, 2004], основные функции зеркальных нейронов можно обобщить следующим образом:
• зеркальные нейроны активируются при движении и при наблюдении этого же движения, выполняемого другой особью (необязательно того же вида);
• данные нейронные системы приходят в активное состояние во время подражания. Нейрофизиологический уровень подражания представляет собой группу клеток в нескольких областях коры мозга, развивающихся с самого рождения;
• работа этих нейронных систем способствовала также развитию эмпатии как способности понимать эмоции других путем сопереживания;
• они позволяют понимать чужое сознание, выполняя функцию конструктора, способного интерпретировать психическое содержание других индивидуумов;
• обусловливают появления языка и речи человека и животных;
• являются причиной развития общественной жизни животных, в том числе человека (что имеет особую значимость для формирования идентичности).
Для лингвистики и коммуникации важен тот факт, что одна и та же группа зеркальных нейронов способна активироваться не только при совершении определенного действия, но также при его наблюдении (отсюда и их название). Более того, даже в том случае, когда мы просто называем слова, описывающие данные действия, происходит активизация тех же нейронов.
Данное открытие действительно можно считать одним из фундаментальных событий в современной науке. Исследование зеркальных нейронов относится в первую очередь к области нейрофизиологии и ней-ротехнологии. Однако эти направления быстро развиваются и имеют прикладное значение во многих других областях, которые, казалось бы, не связаны напрямую с физиологией и медициной, таких, как психолингвистика, типология, экспериментальная социолингвистика и др. Предполагается также, что активация зеркальных нейронов воздействуют на человеческую способность осмыслять и использовать свой опыт социального общения. Эти открытия могут служить дополнительной верификацией более абстрактных философских идей о процессе
коммуникации индивидов (как внутри своего этноса, так и в межкультурной коммуникации). Таким образом, в настоящее время всё большую значимость приобретает синкретичный подход, привлекающий достижения различных областей научного знания для изучения исследуемого объекта. Такой подход способствует также и развитию когнитивной науки, представляющей собой междисциплинарное научное направление, которое объединяет психологию, лингвистику, теорию познания, теорию искусственного интеллекта, нейрофизиологию и др. Цель когнитивной науки - разгадать и описать, как человек думает, почему он говорит, как он понимает то, что другие говорят, и что в это время происходит в его мозге. Одним из примеров научного исследования, выполненного в данной области может являться работа американских лингвистов С. Бекнер, Р. Блайд, Дж. Байби «Language is a Complex Adaptive System» [Beckner et al., 2009]. В качестве основы своих исследований они выделяют когнитивные механизмы, формирующиеся в определенных условиях функционирования языка и социального взаимодействия. Авторы заинтересованы не только в изучении самих языковых структур, но также всех тех факторов, которые влияют на усвоение и использование языка. По их мнению, когнитивные процессы вместе с опытом социальной коммуникации обусловливают формирование структуры языка и появление в ней каких-либо изменений [Ibid. P. 26].
В рамках когнитивной науки достаточно интересными являются также лекции члена-корреспондента РАН и РАМН К. В. Анохина «Мозг ученого: как он познает истину» 2, «Коды мозга» 3 и др. К. В. Анохин утверждает, что человеческий мозг играет первостепенную роль в нашем понимании тех явлений, которые нас окружают. Он говорит о когнитивной специализации нервных клеток мозга, а также процессах формирования мозгом субъективного опыта, выделяя как отдельные элементы субъективного опыта (коги), так и наборы всех когнитивных элементов (когнитомы). Ученый высказывается о возможности расшифровки механизмов человеческого мышления. Он также предполагает, что мыслительные
2 http://www.youtube.com/watch?v=npmuwIgO2Og
3 http://www.youtube.com/watch?v=yIjz2cIfGt0
процессы мозга могут быть зарегистрированы при помощи специальных устройств, способных кодировать и декодировать мысли, и передавать их как определенные сигналы. Сложно не согласиться с К. В. Анохиным в том, что наша эволюция является в первую очередь нейроэволюцией [Анохин, 2001], разрабатывающей различные варианты эволюционных алгоритмов.
Одной из отличительных черт человеческого мозга является его способность мыслить метафорично. В работах, посвященных вопросам искусственного интеллекта «The Metaphorical Brain» [Arbib, 1972], «The Metaphorical Brain 2: Neural Networks and beyond» [Arbib, 1989], М. Арбиб подробно рассматривает результаты двух основных направлений в кибернетическом исследовании мышления: так называемой теории искусственного интеллекта и теории конструирования роботов. Изучая природу имитаций внешних проявлений поведения и принципы структурной организации конструкторов, М. Арбиб приходит к выводу о том, что именно умение мыслить метафорически отделяет интеллект человека от искусственного интеллекта.
Ученые также связывают уникальную способность человеческого мозга создавать и понимать метафоры с работой зеркальных нейронных систем. Согласно Дж. Лакоффу и М. Джонсону, авторам мирового бестселлера «Метафоры, которыми мы живем» [Lakoff, Johnson, 1980], человеческое мышление напрямую зависит от сенсорно-двигательной системы и эмоций. Работа авторов выполнена в рамках когнитивной науки. Они отказываются от понимания метафоры как только языковой структуры и рассматривают ее, прежде всего, в качестве понятийной конструкции, занимающей центральное место в процессе развития мысли. Дж. Лакофф и М. Джонсон утверждают, что ум по своей сути «телесен». Мышление индивида, вплоть до самых абстрактных рассуждений, имеет конкретное проявление и в его нейронных сетях. Мозг связывает идеальное с материальным через нейрофизиологический субстрат идеального. Авторы предполагают, что благодаря исследованиям неврологии любые концепты и семиотические модели могут быть практически полностью изучены и поняты.
Как говорит Т. В. Черниговская в одной из своих лекций, «Мы - такие, какие мы
есть, и наша цивилизация - плохая или хорошая - такая потому, что у нас такой мозг. Все что мы сделали на этой планете, и что мы сделаем - потому что у нас такой мозг. Мы познаем мир, мы видим его так, у нас картина мира такая, потому что у нас такой
4
мозг» .
Зеркальные системы мозга играют важную роль в развитии социальной коммуникации человека и формировании самоидентификации. Исследования нейронных сетей значительно расширяют возможности экспериментального поиска нейрофункцио-нального субстрата социальной идентичности. Данный подход, как нам представляется, позволит получить более достоверные знания об исследуемом объекте. Впервые гипотеза о том, что механизмы социальной идентичности могут быть описаны при помощи работы зеркальных нейронов, была выдвинута Витторио Галлезе [Gallese, 2009]. Он утверждает, что связь нашего социального опыта с деятельностью нейронных систем позволяет нам говорить о нейромо-дели идентичности, или нейрофункцио-нальном субстрате. Формирование идентичности, в его представлении, связано с переживанием определенного опыта, ощущений, эмоций. При совершении или наблюдении человеком тех или иных действий, или переживании связанных с ними эмоций происходит активизация одних и тех же нейронных систем.
Взаимодействие людей определенного социума формирует основу межсубъектного пространства (the shared intersubjective space), в котором человек пребывает с момента своей жизни, и от которого напрямую зависит его развитие [Ibid. P. 520]. Основа всех межличностных связей индивидуума в этом пространстве находит отклик в его нейронных системах. То, когда мы сами совершаем действия и когда мы наблюдаем совершение действий окружающими нас людьми, закрепляется в нейронах нашего мозга. Это способствует формированию идентичности как многоуровневой связи отдельных личностей, их принадлежности к единому мы-центричному пространству (we-centric space). При помощи механизма подражания зеркальные нейроны дают нам возможность примерять на себя модели по-
4 Черниговская Т. В. Язык и мозг. URL: http://www. youtube.com/watch?v=8G1RNHGXsAQ
ведения, принятые в нашем окружении. Можно сказать, что наша принадлежность к культуре и тот жизненный опыт, который мы все, как ее члены, разделяем, имеет свое телесное воплощение.
Эта воплощенная в теле имитативность (embodied simulation) также связана с нашей способностью понимать смысл действий, чувства и эмоции окружающих нас людей [Ibid.]. Иными словами, работа зеркальных нейронов способствует формированию эм-патии как эмоциональной отзывчивости человека на переживания другого, поскольку на нейрофизиологическом уровне она тесно связана с подражанием.
Подражание представляет собой воспроизведение тех движений, которые субъект наблюдает. Подражание является одной из основных форм научения и передачи опыта. Нейронные системы мозга обеспечивают кодирование одних и тех же актов поведения, связывая сенсорные и моторные отделы. Подражание, перенесенное на сферу чувств и эмоций, переходит в эмпатию, которая, в свою очередь, играет фундаментальную социальную роль, обеспечивая разделение чувств, потребностей, целей индивидуумов, принадлежащих к одному и тому же социуму.
Зеркальные нейроны являются ключом к сопереживанию, к способности понимать близких нам людей. Они позволяют нам «примерить» на себя поведение другого человека и таким образом понять его. Так рождается эмоциональный интеллект - способность человека выражать то, что он чувствует, а также интуитивно понимать, что чувствует другой. Эти необычные клетки человеческого мозга ответственны за понимание нами чувств и намерений других людей. Можно сказать, что зеркальные нейроны делают человека человеком.
Однако примечательно, то, что эмпатия не проявляется у нас по отношению ко всем людям. Вероятно, это может быть связано с тем, что наши нейроны могут удачно «от-зеркалить» лишь те эмоции и жесты, которые кажутся нам знакомыми и понятными. Как правило, эмоциональный отклик вызывают действия близких нам людей, чьи мотивы и цели нам понятны, в то время как поступки индивидуумов, принадлежащих к другой группе, не вызывают в нас сочувствия. В этом, скорее всего и кроется причина недопонимания, которое часто возникает
при взаимодействии представителей различных культур.
Исходя из таких соображений, очевидно, что идентичность более не является абстрактным понятием. Она формируется в онтогенезе и являет собой результат длительного накопления опыта. Межсубъектное пространство формируется системами зеркальных нейронов отдельных индивидов. Оно заключает в себе программы всех действий и переживаний, разделяемых членами определенной этнической группы, а также обеспечивает передачу опыта и знаний из поколения в поколение. Можно сказать, что зеркальные нейроны - это нейробиологиче-ская модель человеческой культуры. Таким образом, люди, принадлежащие к одной культуре, объединены на очень глубинном уровне, имеющем физиологическую вопло-щенность, что дает право ученым описывать этнос не только в рамках абстрактных моделей национальных особенностей, но и, основываясь на нейрофизиологическом субстрате идентичности. Отсюда следует, что знаковые процессы могут иметь нейробио-логическую основу. Они не эфемерны, не абстрактны, а вполне реальны и конкретны, и воплощены в наших телах. Вероятно, именно поэтому так сложно (или практически невозможно) представителю одной культуры полностью влиться в общество иной, чуждой ему культуры.
Достаточно интересна для понимания природы эволюции социальных групп работа Ричарда Докинза «Эгоистичный ген» [Dawkins, 1976]. Излагая в популярной форме свой взгляд на позицию эволюции, Докинз вводит понятие мем в качестве носителя культурной информации. Он рассматривает мемы как закономерности, способные влиять на свое окружение и обладающие способностью к размножению -репликации. Мем представляет собой своего рода культурный аналог гена. Если гены обусловливают генетическую эволюцию и формирует генофонд, то мем способствует репликации через имитацию и образует ме-мофонд. Мемофонд, тем самым, является хранилищем культурной памяти, а мем - его носителем, который осуществляет передачу информации последующим поколениям.
Теория Р. Докинза, вызвавшая также появление такой отдельной полупризнанной дисциплины, как меметика, развивает весьма красочную эволюционную идею форми-
рования и сохранения культурной информации. Тем не менее, нейрофизиологическая модель, как нам представляется, является наиболее обоснованным подходом к пониманию культурного феномена и позволяет получить более достоверное и объективное знание об интересующем нас объекте.
Как рассказывает Т. В. Черниговская в цикле лекций «Покажем зеркало природе», возникновение и развитие человеческой цивилизации стало возможным только благодаря работе зеркальных систем мозга. Именно работа зеркальных систем заложила основы развития любой культуры, повлияла на возникновения мышления и речи человека 5.
Эту же мысль развивает в своем публичном выступлении доктор медицины и философии В. С. Рамачандран «Нейроны, которые создали цивилизацию» «Я предсказываю, что зеркальные нейроны сделают для психологии то, что ДНК сделала для биологии: они обеспечат единые рамки и объяснят множество умственных способностей, что до сих
пор оставалось загадочным и недоступным
6
для экспериментов» .
С точки зрения психолингвистики ней-ромодель идентичности может быть сопоставлена ее ассоциативно-вербальной модели [Шапошникова, 2015а; 2015б]. Данные, полученные в ходе нейрофизиологических экспериментов, никак не противоречат психолингвистической науке, а напротив, служат лишь дополнительной верификацией результатов исследований, проведенных на основе ассоциативно-вербальных сетей, которые являются отражением смысловой структуры языкового сознания [Там же].
Языковое сознание - сознание, которое способно выводиться вовне при помощи языковых знаков. Понятие языкового сознания неразрывно связано с понятием языковой личности. Как пишет Ю. Н. Караулов в работе «Активная грамматика и ассоциативно-вербальная сеть» [1999], понятие языковой личности включает в себя связь языка с индивидуальным сознанием личности. Любая личность проявляет себя не только через активную деятельность, но и через общение. Речь человека непосредственно отражает его внутренний мир, служит
5 http://www.youtube.com/watch?v=vzL1OmDiSYw
6 http://www.youtube.com/watch?v=8_697t_aAS0
источником знания о его личности. По мнению Ю. Н. Караулова, «языковая личность -вот та сквозная идея», которая «пронизывает все аспекты изучения языка и одновременно разрушает границы между дисциплинами, изучающими человека вне его языка» [Там же]. Языковая личность совмещает в себе психический, социальный, этический и другие компоненты личности, выраженные в языке субъекта.
Структура языковой личности по Карау-лову состоит из трех уровней [Там же]:
1) вербально-семантического, что подразумевает хорошее владение языком;
2) когнитивного, предполагающего наличие знаний об определенных понятиях, идеях, имеющих особую значимость в той или иной этнической или социальной группе. Когнитивный уровень охватывает интеллектуальную сферу личности;
3) прагматического, заключающего цели, мотивы, интересы отдельной языковой личности.
Говоря о структуре языковой личности и языкового сознания, важно также затронуть понятие модели мира. Существует два типа модели мира:
• концептуальная модель мира (которая является более устойчивой, системной и универсальной); и
• языковая модель мира (варьируема, характеризуется большей фрагментарностью, неустойчивостью).
Лучшим способом представления смыслов концептуальной или языковой моделей мира является поле, состоящее из образов. Ассоциативно-вербальная сеть представляет собой слепок этой модели. АВС является моделью языкового сознания и включает в себя смыслы, взаимосвязанные с каждым из уровней структуры языковой личности. Изучение ассоциативно-вербальной сети позволяет исследовать смысловую структуру этнического сознания и фиксировать актуальные языковые процессы. В связи с этим, ассоциативно-вербальная модель является одним из наиболее объективных инструментов в исследовании тех образов, которые отражают этнокультурную самоидентификацию носителей языка.
Работы современного американского лингвиста Джоан Байби в области частотности оказывают большое влияние на понимание динамики развития грамматического строя языка [ВуЬее, 2003]. Джоан Байби
рассматривает частотность в качестве одного из основных факторов, вызывающих языковые изменения. Автор анализирует различные аспекты частотности в ее связи с историческими языковыми изменениями, называя ее универсальным фактором, участвующим в образовании грамматики. Примечательно, что в анализе частотности употребления языковых единиц автор не только опирается на лексикостатистические данные, но также говорит о нейрофизиологическом субстрате данного явления, т. е. речь идет о прямой взаимосвязи частотности с деятельностью нейронных систем нашего мозга, ее телесной воплощенности. Анализ частотности позволяет с большей точностью исследовать как актуальную грамматику (выявляющуюся экспериментальным путем посредством моделей ассоциативно-вербальной сети), так и особенности идентичности, поскольку ключевые понятия, отражающие специфику самоидентификации также могут быть выявлены на основе частотности [Шапошникова, 2014; 2015].
Одним из возможных способов исследования особенностей идентичности является использование материала ассоциативных баз данных, составленных на основе психолингвистических ассоциативных экспериментов. Результатом таких экспериментов является совокупность слов вместе с их ассоциациями, которые образуют так называемое ассоциативное поле данного слова, формирующееся на основе частотных показателей использования слов-реакций. Ассоциативный словарь, объединяющий в себе множество ассоциативных полей, является «моделью сознания, которая представляет набор правил оперирования знаниями определенной культуры» [Уфимцева, 2011]. «Этническое, народное сознание также можно рассматривать как смысловую структуру, которая складывается при взаимодействии языковых, этнокультурных и цивили-зационных процессов, при их высоко вероятной связи с психическими (идентификационными) через промежуточную систему - языковое сознание» [Шапошникова, 2014. С. 31]. Таким образом, ассоциативные словари являются незаменимым инструментом фиксации актуального языкового сознания, а также выявления «системности содержания образа сознания, стоящего за словом в той или иной культуре» [Уфимце-ва, Тарасов, 2009. С. 21].
Обратимся к данным обратного словаря СИБАС 7, и проанализируем, какие единицы будут лидирующими по количеству стимулов.
Наиболее частотными единицами (ассоциативными доминантами, в терминах И. В. Шапошниковой), образующими «ядро языкового сознания» (в терминах Н. В. Уфимцевой) русского человека, будут следующие.
В диапазоне от 600 до 200 разных слов-стимулов:
человек, жизнь, дом, деньги, хорошо, плохо, друг, нет, мир, я.
Далее, в диапазоне от 199 до 150 стимулов:
время, работа, любовь, сила, радость, мужчина, смерть, есть, зло, ребенок, день, много, человека, город.
Теперь попробуем рассмотреть наиболее частотные единицы по количеству вызванных ими реакций.
В диапазоне от 11 000 до 2 000 реакций выявляются следующие ассоциативные доминанты:
человек, деньги, дом, друг.
1 999-1 500 реакций:
день, мир, домой.
1 499-1 000 реакций:
жизнь, плохо, время, хорошо, язык, большой, любовь, вода, дело, вопрос
999-750 реакций:
ложь, еда, ребенок, я, отдых, город, работа, жизни, боль, зло, Россия, мужчина, свет, характер, дверь, машина, цвет, парень, лес.
Для исследования наполнения смыслового поля идентичности из общего списка ассоциативных доминант нами были выбраны следующие единицы:
1. Я
2. Личность
3. Мы
4. Россия
5. Родина
6. Русский
7. Государство
8. Правительство
В ходе анализа их ассоциативных полей теоретически можно составить более полную характеристику разных аспектов русской идентичности, начиная с Я-концепции
7 СИБАС - Русская региональная ассоциативная база данных (2008-2015) (сост. А. А. Романенко, И. В. Шапошникова). URL: http://adictru.nsu.ru/
и заканчивая этнической самоидентификацией 8.
Данные языковые единицы сопоставляются со следующими английскими лексемами, являющимися единицами анализа в английском тезаурусе, составленном в 70-х
9
годах :
1. Me
2. Personality
3. Us
4. England
5. English
6. State
7. Government.
Если мы сравним выбранные нами единицы анализа с наиболее частотными единицами, выявленными в ходе анализа обратного словаря СИБАС, то мы сможем заметить, что большинство слов, фиксирующих специфику идентичности, входят в список наиболее частотных лексических единиц. Соответственно единицы, связанные с самоидентификацией, являются также ассоциативными доминантами, т. е. ключевыми понятиями, через частотность употребления прочно закрепленными в нейронных сетях. Представляется возможным утверждать, что ядро языкового сознания -это лексическое ядро идентичности. Высказывания о типичных действиях, поступках, решениях, состояниях русского человека базируются на этих устойчивых единицах. Эти слова являются знаковыми смыслами. Важно также отметить, что в РАС 10, составлявшемся несколькими десятилетиями ранее, наиболее частотными единицами являются те же слова, что говорит об устойчивости данных лексем и потому их особой значимости для анализа идентичности русских людей. Поскольку они выявляются на основе частотности, а частотность имеет нейрофизиологический субстрат, это является еще одним доказательством того, что идентичность человека, отражающаяся в наиболее часто употребляемых и устойчи-
8 Общий предварительный анализ наполнения смысловой зоны идентичности представлен в статье [Шамина, 2014].
9 Kiss G., Armstrong C., Milroy R. The Associative Thesaurus of English. Edinburg, 1972. URL: http:// www.eat.rl.ac.uk
10 РАС - Русский ассоциативный словарь / Сост. Ю. Н. Караулов, Ю. А. Сорокин, Е. Ф. Тарасов, Н. В. Уфимцева, Г. А.Черкасова. М., 1994-1998. Т. 1-2.
Таблица 1
Ассоциативное поле слова «иностранный» (502, 88, 1, 67)
Ядро ассоциативного поля Язык 329; гражданин 20; гость 17
Количество единичных реакций 67
Оценочные реакции из общего числа единичных 11
Положительно оценочные, % 27
Негативно оценочные % 73
* Таблица составлена по данным СИБАС.
вых языковых единицах, также имеет телесную воплощенность.
Анализ ассоциативных полей выбранных слов-стимулов осуществлялся следующим образом. В первую очередь, для нас представляли интерес наиболее частотные реакции, формирующие ядро ассоциативного поля каждого слова-стимула. Далее рассматривались все оставшиеся повторяющиеся реакции с точки зрения оценки и содержания (прагматической и когнитивной составляющих языковой личности). Что же касается анализа единичных реакций, то здесь была составлена таблица, в которой сначала высчитывалось количество оценочных реакций, а затем рассматривалось процентное соотношение положительно и негативно оценочных реакций. Единичные реакции разбивались на семантические группы. Параллельно с анализом ассоциативных полей СИБАС по заданным стимулам проводился сравнительный анализ с ассоциативными статьями в РАС для выявления устойчивости смыслов идентификации или динамики ее развития.
Особое внимание уделялось рассмотрению ассоциативных полей на предмет положительной или отрицательной оценки. При анализе мы использовали квантитативный метод (подсчет общего числа оценочных реакций в ассоциативных полях рассматриваемых единиц, и далее тех, которые несут положительную и отрицательную оценки). Результаты этого анализа представлены в виде таблиц (см. [Шамина, 2014]).
Опираясь на результаты проведенного нами исследования, мы можем заметить, что отношение русских и англичан к различным аспектам своей этнической идентичности не является нейтральным, а всё время эмоцио-
нально окрашено. Если преобладают реакции положительно оценочного плана, то отношение к данному аспекту является положительным, если же преобладают отрицательные, то значит сформировано негативное восприятие. Исходя из того, что ассоциативные поля данных слов-стимулов заключают в себе большой процент наиболее частотных лексических единиц, мы можем прийти к выводу, что вектор оценки (будь то положительный или отрицательный) также имеет свое закрепление в нейронных сетях нашего мозга.
После сопоставительного анализа ассоциативных полей выбранных слов-стимулов, нам представлялось также немаловажным рассмотреть реакции, которые представлены в СИБАС и английском тезаурусе на слова «иностранный» и 'foreign' соответственно (табл. 1, 2).
Согласно проведенному анализу, большинство оценочных реакций негативны. Это означает, что отношение русского человека к понятию «иностранный» является несколько враждебным. В данном ассоциативном поле выделяется такая семантическая группа, как «несерьезность восприятия иностранцев»: глупец; непонятный; невнятный; фиг вам; что-то. Вероятно, людям свойственно слегка посмеиваться над представителями не своего народа. Они кажутся странными, непонятными и чуждыми. Единичные реакции представляют емкую семантическую зону на периферии поля. За счет большого количества реакций, мы можем говорить о значимой части смысловой структуры образа, фиксируемого единичными реакциями.
Давайте теперь попробуем проанализировать ассоциативное поле слова foreign в Английском ассоциативном тезаурусе.
Таблица 2
Ассоциативное поле слова «foreign» Общее число реакций - 99
Ядро ассоциативного поля Abroad 29; native 20; strange 17
Количество единичных реакций 55
Оценочные реакции из общего числа единичных 8
Положительно оценочные, % 38
Негативно оценочные % 62
Реакции данного ассоциативного поля очень четко выделяются в несколько типовых групп. Синонимичные реакции: abroad; strange; alien; distant. Реакции по типу номинации: currency; language; stamp; coin; friend и др. При анализе ассоциативной статьи слова 'foreign' заметно, что оценочных реакций имеется намного меньше, чем в ассоциативном поле русского слова-аналога. Однако негативно оценочных реакций всё же будет несколько больше, чем положительных.
Квантитативный анализ свидетельствует о том, что отношение представителей одной культуры к другой не укладывается в рамки каких-либо абстрактных концептов, а имеет глубинную нейробиологическую природу. Нейрофизиологический субстрат негативной оценки иностранного непосредственно проявляется в языковом сознании носителей русской и английской культур. Возможно, именно поэтому весьма сложно понять и принять тех людей, которые формировались под воздействием другой культурной среды. Зачастую очень сложно переубедить человека, сломать его стереотипы относительно той или иной нации. Для того чтобы это отношение поменялось, должна произойти перестройка всех нейронных связей, которые фиксируют этот образ. Очевидно, что этот процесс не является быстрым, а зачастую он и просто невозможен. Таким образом, преодоление межкультурных конфликтов представляет собой задачу невероятно сложную, требующую нахождения неординарных путей решения.
Почти в течение двадцати лет в научном мире проводится изучение феномена зеркальных нейронов. Несмотря на то, что пока не удалось получить четкие ответы на все вопросы, уже на настоящем этапе исследование зеркальных нейронов позволяет находить новые возможности решения прежних
задач. В частности, результаты данных исследований позволяют выявить нейрофизиологический субстрат идентичности. Это, в свою очередь, представляет более достоверную эмпирическую базу изучения природы межэтнических взаимодействий. «Актуальными в условиях живой межэтнической коммуникации становится не только и не столько практическое освоение иностранных языков, сколько вопросы этнокультурного взаимодействия и понимания, то есть идентичности, которые могут решаться или не решаться (и приводить к серьезным конфликтам)» [Шапошникова, 2015. С. 147].
Исследования, проделанные за последнее время в нейронауке, позволяют совершенно по-новому взглянуть на прежние явления. Открытия зеркальных систем мозга дают объяснение самым разнообразным областям научного знания. В настоящий момент представляется необходимым придерживаться синкретичного подхода и максимально эффективно использовать опыт, полученный разными отраслями науки для изучения тех объектов, получение достоверной информации о природе которых иным способом невозможно. Результаты исследований в области нейрофизиологии могут служить дополнительной эмпирической опорой для изучения различных языковых и коммуникационных теорий, в частности нахождения нейрофизиологического субстрата идентичности, а также исследования системы образов, отражающих этнокультурную идентичность по ассоциативно-вербальным сетям.
Список литературы
Анохин К. В. Молекулярная генетика развития мозга и обучения: на пути к синтезу // Вестник РАМН. 2001. № 4. С. 30-35.
Выготский Л. С. Сознание как проблема психологии поведения. М., 1924.
Данилин А. Г. Homo Servus: человек зависимый. М., 2009.
Зинченко В. П. Сознание и творческий акт. М, 2010.
Караулов Ю. Н. Активная грамматика и ассоциативно-вербальная сеть. М., 1999.
Красных В. В. Русские и «русскость»: Линвокультурологические этюды. М., 2006.
Леонтьев А. А. Язык. Речь. Речевая деятельность. М., 1969.
Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1959.
Лурье С. В. Историческая этнология: Учеб. пособие для вузов. М., 2003.
Тарасов Е. Ф. Пролегомены к теории языкового сознания // Вопросы психолингвистики. М., 2014. № 4 (22). С. 24-35.
Уфимцева Н. В. Языковое сознание: динамика и вариативность. М., Калуга, 2011.
Уфимцева Н. В., Тарасов Е. Ф. Проблемы изучения языкового сознания // Вопросы психолингвистики. М., 2009. Вып. 2.
Черниговская Т. В. Что делает нас людьми: почему непременно рекурсивные правила? (взгляд лингвиста и биолога) // Разумное поведение и язык / Сост. А. Д. Кошелев, Т. В. Черниговская. М.: Языки славянских культур, 2008. Вып 1: Коммуникативные системы животных и язык человека. Проблема происхождения языка. С. 395-412.
Шамина Л. К. К проблеме исследования региональной специфики русской идентичности и ее способности к модификации// Вестн. Новосиб. гос. ун-та. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2014. Т. 12, вып. 1. C. 64-72.
Шапошникова И. В. История языка как междисциплинарная наука (общетеоретические проблемы в интерпретации исторических процессов: к вопросу о методах. Статья вторая // Сибирский филологический журнал. 2015а. № 1. С. 140-149.
Шапошникова И. В. «Государственность большого стиля» и «государственный минимализм»: актуальные смыслы в структуре русского языкового сознания? // Вопросы психолингвистики. 2015б. Вып. 2 (24). С.120-131.
Шапошникова И. В. К вопросу об инструментарии для сближения лингвистического образования с практикой жизни (на материале СИБАС - русской региональной ассоциативной базы данных) // Вопросы
психолингвистики. 2014. Вып. 2 (20). С. 2841.
Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 1996.
Arbib M. The Metaphorical Brain . New York, 1972.
Arbib M. The Metaphorical Brain 2:Neural Networks and beyond. New York, 1989.
Arbib M. From Monkey-like Action Recognition to Human Language: An Evolutionary Framework for Neurolinguistics // Behavioral and Brain Sciences. 2005. 28. P. 105-168.
Beckner C., Blythe R., Bybee J., Christiansen M. H, Croft W., Ellis N.C., Holland J., Ke J., Larsen-Freeman D., Schoenemann T. Language is a Complex Adaptive System: Position Paper // Language Learning 2009. № 59: Suppl.1. Р. 1-26.
Bybee J. Mechanisms of change in grammaticization: The role of frequency // B. D. Joseph and J. Janda (eds.) The Handbook of Historical Linguistics. Oxford: Blackwell, 2003. P.602-623.
Dawkins R. The Selfish Gene. Oxford Univ. Press, 1976.
Gallese V. Mirror neurons and the social nature of language: The neural exploitation hypothesis// Social Neuroscience. 2008. Vol. 3. Issue 3-4. P. 317-333.
Gallese V. Mirror neurons, Embodied Simulation, and the Neural Basis of Social Identification // Psychoanalytic Dialogues: The International Journal of Relational Perspectives. 2009. № 19:5. P. 519-536.
Gallese V, Stamenov M. Mirror neurons and the evolution of Brain and language. Philadelphia John Benjamins Publishing Company, 2002.
Mead M. Mind Self and Society: From the Stundpoint of Social Behaviorist. C. W. Morris, Ed., 1934.
Rizzolatti G., Fadiga, L., Gallese V., Fogassi L. Premotor cortex and the recognition of motor actions // Cognitive Brain Research. 1996. No. 3. Р. 131-141.
Rizzolatti G., Arbib M. Language within our grasp // Trends in Neurosciences. 1998. № 21. P.188-194.
Rizzolatti G, Craighero L. The Mirror-Neuron System // Annual Review of Neuroscience. 2004. № 27. P. 169-192.
Материал поступил в редколлегию 01.06.2015
L. K. Shamina
Novosibirsk State University 2 Pirogov Str., Novosibirsk, 630090, Russian Federation
exc.lingv@yandex.ru
TOWARDS THE SIGNIFICANCE OF NEUROPHYSIOLOGICAL RESEARCH FOR A PSYCHOLINGUISTIC UNDERSTANDING OF CULTURAL IDENTITY
The article discusses certain aspects of interdisciplinary studies that are directly related to the formation of ethnocultural identity. The author dwells on the latest research in the field of neurophysiology and psycholinguistics conducted by V. Gallese, T. V. Chernigovskaya, and I. V. Shaposhnikova, seeking to establish fruitful links between the two fields. The article deals with the kind of associations which reveal the structure of ethnocultural identity and describes the structure of what is referred to as 'personal linguistic' or 'idiolectal' identity that is captured through one's associative verbal net. The article posits that word frequency should be treated as the main factor while determining or retrieving associations which are relevant for development of cultural identity. Also the author draws attention to existence of potential links between neurophysiological substratum and word frequency in speech. The results of such interdisciplinary research can provide an additional empirical basis for the construction of the associative-verbal profile of a particular ethnocultural identity.
Keywords: identity, associative verbal net, semantic field, associations revealing a sense of ethnocultural identity, personal linguistic or idiolectal identity, neurophysiological systems, frequency of associates.
