CC BY
1РАЗВИТИЕ САМОСТИ И ЗНАЧЕНИЯ
DOI: 10.31249/metodquarterly/01.02.01
Фэроу М.* Значимость и эволюция сигнификации и объективности
Аннотация. Статья состоит на трех частей. Первая часть начинается с рассмотрения значимого взаимодействия одноклеточного организма с окружающей его средой. Эволюция формы и функции очевидна даже при таком уровне сложности организма, но я обращаю внимание на значение квалитативной биохимической ассимиляции физического. Во второй части в рассмотрение мной включаются многоклеточные организмы. Я выдвигаю тезис о том, что значимость - на разных уровнях - определяет различные виды объективных и информативных конструктов окружающего мира. Этими конструктами определяется характер интерактивного взаимодействия. Они могут многое сказать о том, каким образом агент сигнифицирует окружающую среду. Далее я перехожу к анализу значимого отношения человека к миру. В данном случае научные дисциплины, в особенности физика и также биология, предлагают исключительно абстрагированную объективную и информативную картину мира, в рамках которой значение утратило главенствующую роль. В третьей части я обращаюсь к присущей исключительно человеку перспективе, которая заключается в том, чтобы заново исследовать ту важную роль, которую играет значимость. Я убежден, что на этом пути мы можем обнаружить новую объективность, которая имеет отношение как к нашей самости, так и к окружающему нас миру. Эта перспектива в конечном счете очень важна для тех областей познания, в рамках которых устаревшие и абстрактные конструкты, замкнутые на себе, в значительной степени препятствуют осознанию важности значения и сигнификации.
Ключевые слова: значимость; форма и функция; эволюция сигнификации; объективность; субъективность; самость.
Для цитирования: Фэроу М. Значимость и эволюция сигнификации и объективности // МЕТОД : Московский ежеквартальник трудов из обществоведческих дисциплин : ежекв. науч. изд. ; ред. кол.: М.В. Ильин (гл. ред.) [и др.] / РАН. ИНИОН. Центр перспект. методологий социал. и гуманит. исслед. - Москва, 2021. - Т. 1, № 2. - С. 6-27. - URL: http://www.doi.org/1Q.31249/metodquarterly/01.02.Q1
* Фэроу Марк, независимый исследователь (Лондон, Великобритания), e-mail: markpharoah1@gmail.com. © Фэроу М., 2021
6
Введение
Эта работа разбита на три части. Я начинаю с рассмотрения значимого (meaningful) взаимодействия одноклеточного организма и его окружающей среды. Эволюция формы и функции очевидна даже при таком уровне сложности организма, но я обращаю внимание на значение квалитативной биохимической ассимиляции физического (the physical). Во второй части я включаю в анализ многоклеточные организмы и выдвигаю идею о том, что значимость1 (meaning) - на разных уровнях - определяет различные виды объективных и информативных конструктов окружающего мира. Эти конструкты определяют характер интерактивного взаимодействия и могут многое сказать о том, каким образом агент сигнифицирует (signifies) внешнюю среду (the external). Я далее перехожу к анализу значимого (meaningful) отношения человека к миру. В данном случае научные дисциплины, в особенности физика и также биология, предлагают исключительно абстрагированную объективную и информативную картину мира, в рамках которой значимость (meaning) утратила главенствующую роль. В третьей части я обращаюсь к присущей исключительно человеку перспективе, которая заключается в том, чтобы заново исследовать ту важную роль, которую играет значимость (meaning). Я убежден, что на этом пути мы можем обнаружить новую объективность, затрагивающую как нашу экзистенциальную самость (existential self), так и мир. В конце концов эта перспектива очень важна для тех областей знания, в рамках которых устаревшие и абстрактные конструкты, референциально замкнутые на себе (self-referential), в значительной степени мешают осознать важность значимости (meaning) и сигнификации (signification). Я продемонстрирую, что физический мир на самом деле является куда более сложным, чем он выглядит в соответствии со стандартной картиной, предполагающей разделение на субъективное и объективное.
Часть 1. Значимость на одноклеточном уровне
Есть живой организм, принадлежащий к разновидности хищников, которые живут на Земле уже порядка 240 млн лет. Поначалу его передвижения целенаправленны, он перемещается то в одном направлении, то в другом. У него есть рецепторы, при помощи которых он чувствует «вкус» воды, в которой плавает. Когда этот организм приближается к потенциальной добыче, при обычном освещении его единственный глаз (на него приходится приблизительно 10% всей массы тела) сначала отмечает при-
1 Словом значимость в статье передан английский термин meaning. Не следует путать с понятием значимости в структуралистской традиции, связанным с французским valeur.
7
сутствие добычи, а затем, по ее движениям и фокусировке отсветов, определяет пространственное положение будущей жертвы [Nilsson, 2013]. Через большую толщу воды он выбрасывает вперед пистон (щупальце), длина которого в 10 раз превышает длину его собственного тела. С помощью этого пистона он захватывает жертву, а затем проглатывает ее целиком. Утолив голод, он продолжает двигаться ближе к поверхности воды. В то же время периодически происходят вспышки биолюминесцентного света, которые бьют по сетчатке и моментально ослепляют его в тот момент, когда добыча пытается избежать нападения [Dodge, Crawford, 1969; Gómez, 2008; Colley, Nilsson 2016; Gómez, 2017]. Что нам известно об значимой (meaningful) природе того, как этим существом воспринимается мир? Философ мог бы заявить, что его феноменологическая картина позволяет сопоставить его с представителями некоторых других видов и что он обладает характеристиками, которые, возможно, указывают на наличие у него сознания (consciousness). Специалист по когнитивным исследованиям может обратить внимание на то, каким образом внутренние механизмы этого существа коррелируют с его опытом существования (lived experience): как внутри него происходит обработка информации об окружающей среде?
В ходе геномных исследований ученые обнаружили определенное количество фоторецепторных белков в археях, бактериях и эукариотах [Horst, Hellingwerf, 2004; Spudich, 2006; Jékely, 2009]. Подобные организмы могут по-разному реагировать на свет. Например, некоторые способны снижать свою подверженность воздействию ультрафиолета, регулировать циркадные ритмы или определять интенсивность света, что помогает им ориентироваться при перемещении в пространстве [Dodge, Crawford, 1969]. У некоторых организмов, составляющих фитопланктон, на самом деле есть элементарный глаз, содержащий многослойные структуры с фоторецепторным белком и богатые каротеноидом гранулы, расположенные рядами. У одноклеточного Warnowiid dinoflagellates, помимо многих других его уникальных особенностей, есть сложно устроенный оцеллоид, или «глаз». У Greuetodinium есть оцеллоид с несколькими линзами, напоминающий глаз, состоящий из нескольких частей.
Оцеллоиды целиком состоят из субклеточных компонентов и больше напоминают многоклеточные объективы. Они развивались независимо у нескольких разных родов многоклеточных (например, кубомедузы, гребешки, цефалоподы, позвоночные) [Molecular..., 2009]. Они состоят из двух главных компонентов: гиалосомы и меланосомы [Greuet,1987; Function..., 2015]. Гиалосома состоит из слоеной полупрозрачной структуры с элементом, напоминающим линзу, в основании, которая удерживается при помощи волокон, ориентирующих и ограничивающих кольца оцел-лоида. Меланосома - это хорошо упорядоченный содержащий пигменты орган, напоминающий сетчатку. Она расположена в углублении с темным пигментом. Интересно, что устройство оцеллоида предполагает, что он
8
способен менять взгляд, что встречается только у тех животных, чьи глаза отличаются высоким разрешением [Nilsson, 2013]. Сочетание отражающих и поглощающих свет элементов обеспечивает максимальную контрастную модуляцию, что увеличивает пространственную точность зрения [Visual..., 2014]. И это притом, что диаметр оцеллоида составляет всего лишь 1 мкм. Ученые-когнитивисты могут отметить, что речь в данном случае не идет о нейроанатомии, поскольку существо одноклеточное. По-прежнему ли философ считает, что описанное одноклеточное существо обладает сознанием? По-прежнему ли исследователь-когнитивист уверен, что исследования феноменального опыта и сознания следует ограничивать изучением их нейронных коррелятов?
Физиологические адаптации наподобие той, результатом которой стало формирование оцеллоида, можно рассматривать как значимые (meaningful), поскольку они играют роль в выживании вида. То есть в обобщенном смысле Дарвин объяснил причину возникновения неисчислимых многообразных форм и функций, присущих живым существам на нашей планете. Однако наше знание о динофлагеллятах указывает на то,
Рис. 1.
Erythropsidinium и Greuetodinium c оцеллоидами (ocelloid) и пистонами (piston)
(Источник: [Greuet, 1978]. Воспроизводится по: [Molécula ..., 2009].)
Особая разновидность значимости
9
что, помимо формы и функции, есть еще одно, менее очевидное измерение, в котором физиологическая адаптация значима (meaningful). Физиологическая адаптация подразумевает развитие все более усложняющихся биохимических механизмов, которые особым образом квалифицируют характеристики окружающей среды. То, как они это делают, определяет онтологически новую разновидность значимости (meaning), которая не существует в отсутствие жизни. Онтологическая новизна заключается в том, что биологическая эволюция оказывает воздействие на отношение к действию, которое в значительной степени отличается от простых реактивных процессов, характерных для физической и химической онтологии. Я подробнее остановлюсь на понятии квалитативной релевантности. В [Pharoah, 2018, p. 433-436; Фэроу, 2020] я писал о том, что организмы развиваются, ассимилируя характеристики окружающей среды таким образом, что придают им квалитативные (качественные) и релевантностные характеризации. То, что было стерильными физическими свойствами, для эволюционно сформировавшегося организма становится свойствами, которые обладают квалитативной и релевантностной значимостями (meanings). Именно такие характеризации формируют действия организма совершенно онтологически уникальным образом. «Квалитативная атрибуция» (атрибуция качеств) происходит там, где физические характеристики среды различаются с точки зрения их действительной или потенциальной ценности для организма. «Релевантность» же указывает на идею о том, что биохимические механизмы имеют тенденцию эволюционировать так, чтобы соответствовать потребностям организма и продолжению жизни его вида. Потребности могут быть связаны с питанием, восстановлением, функционированием, размножением и внутри- и межвидовыми нуждами. Как следствие, определенные квалитативные и релевантностные атрибуции уникальны для каждого организма и, следовательно, не существуют в окружающей среде сами по себе. В этом смысле мы можем считать, что они являются важными аспектами умвельта [Uexküll, 1982] каждой отдельной особи. В [Pharoah, 2018, p. 430-433; Фэроу, 2020] я указываю, что значение развивается через дискурс в широком толковании этого концепта. Поэтому можно сказать, что дискурс имеет место тогда, когда происходит любое интерактивное взаимодействие (interactive engagement), при котором значимость (meaning) эволюционно формируется посредством некоторого независимого процесса валидации. Такое широкое определение позволяет выделить несколько различных категорий дискурса. Поскольку каждая система находится в значимых отношениях (meaningful relation) с окружающей средой, можно сказать, что она обладает сложным конструктом мира, который возникает под действием определенной категории связанного с окружающей средой дискурса (environmental discourse). Этот значимый (meaningful) конструкт формирует действия организма. Поэтому именно конструкт - а не окружающую среду - можно считать местом расположения информации [Pharoah, 2020].
10
Если мы представим «поле зрения» варновидов, оно окажется дифференцированным. Эта дифференциация возможна благодаря квалитативному описанию. У этого маленького организма есть причина управлять полем зрения и подстраивать свои действия в соответствии с ним с учетом визуальных впечатлений (impressions), которые каким-то образом обеспечивают различные уровни, или аспекты сигнификации. Можно сказать, что речь здесь идет об определенной степени семиотической свободы (semiotic freedom) [Hoffmeyer, 2010; Hoffmeyer, 2014]. Стоит также учитывать, что у этого организма есть свой квалитативный и релевантностный умвельт. Его органоиды выполняют сложную динамическую внутриклеточную функцию, которая позволяет осуществлять временное процессуальное упорядочивание механизмов. Не существует более наглядной иллюстрации того, что квалитативная ассимиляция характеристик окружающей среды может происходить на клеточном уровне и, следовательно, не зависит от наличия нервной системы [Eye-like..., 2015; Pharoah, 2018; Фэроу, 2020]). Далее, кажется разумным заключить, что формирование феноменальной характеризации мира у сложных организмов вряд ли зависит только от нейронных механизмов. Другими словами, сознание не является исключительно вычислительным процессом. Традиционные вычислительные подходы к пониманию феноменальной природы восприятия окружающего мира крайне ограниченны, поскольку квалитативная ассимиляция наблюдается у варновидов и других одноклеточных организмов [Jékely, 2009]. Их органоиды позволяют осуществлять значимое взаимодействие (meaningful engagement) со средой. В определенном смысле эти действия организма варновида направляются индивидуальными потребностями, которые есть у него как у автономного существа. Это такие потребности, как питание, размножение, выбор условий обитания - температуры, содержания соли, интенсивности света и т.д.
В случае многоклеточных организмов отдельные клетки не являются локусами мотивации поведения. Клетка - не более чем инструмент, механизм, часть более общей картины. В этом смысле квалитативная ассимиляция окружающей среды устанавливает динамическую клеточную взаимосвязь благодаря нейронным и химическим сигнатурам. В этом случае одноклеточные и многоклеточные стремления соперничают за возможность быть выраженными, при этом каждое из них занимает свое место внутри конкретного окружения. Действительно, клетку можно рассматривать так, будто бы она ведет переговоры по поводу своего статуса стабильной единицы, отправляя своему окружению химические сигналы, которые оказывают определенное воздействие. В этом смысле она становится элементом в смеси (soup), составленной из всех намеренных (intended) влияний внутри организма как целого. Однако применение такого подхода, который стремится распространить представление об одноклеточных организмах на многоклеточные, требует осторожности. Очевидно, что существует риск чрезмерного упрощения в том, чтобы
11
рассматривать многоклеточный организм только в его отношении к составляющим его клеткам. Рассматривать разнообразные комплексности масштабов форм жизни исключительно в линейных терминах - это чрезмерное упрощение. Такая позиция проблематична, поскольку сводится к редукционистской точке зрения и, что особенно важно, упускает из виду проблему каузального сверхдетерминизма (подробнее см.: [Kim, 2006; MacDonald, MacDonald, 2010; O'Connor, Wong, 2020; Pharoah, 2020]).
Часть 2. Значимость формируется объективно и информативно
В чем состоит различие между химическими и биологическими процессами, которые происходят в организме варновидов и других одноклеточных (под различием я понимаю природу каузальной динамики)? В химии мы понимаем действие как реакцию. Подразумевается, что вещество А действует на (act on) вещество B и причиняет (cause) реакцию. Этот же линейный подход мы можем применить к одноклеточному организму и сказать, что работает тот же принцип. Мы можем предположить, что химические процессы и последовательности реактивных механизмов - это всего лишь более сложные примеры действия того же самого принципа. По сути, это редукционистская точка зрения, которая сводит все действия к низкоуровневым химическим каузальным процессам. В [Pharoah, 2020] я привожу обоснование того, почему в данном случае этот принцип неприменим. При химической реакции вещества лишь реагируют, действия же одноклеточных организмов мотивированы новым принципом - принципом квалитативной релевантности. В их случае различие обусловлено не химией per se, а тем фактом, что организм обладает новым конструктом (образом) окружающего его мира. Этот конструкт связан с атрибуцией квалитативной и релевантностной значимостей (meanings) характеристикам среды. Это конструкт, который прошел проверку на способность уменьшать давление среды (mitigate survival pressure). Он формирует новое онтологическое отношение между взаимодействующим агентом и физическим миром. Данное отношение формируется не под воздействием химической реакции, а под влиянием селективного давления на временной шкале поколений. Такой конструкт, подрывающий единоличное господство химических принципов, - это сформировавшаяся эволюционно физиологическая система линии реплицирующихся поколений (evolved physiology of the replicating lineage). В случае варновидов внутренние химические процессы, конечно, происходят, как они и будут происходить и дальше, но сами по себе они не являются причиной (cause) действий организма. Действия варновидов носят квалитативный и релевантностный характер по отношению к тому, как каждая отдельная особь в целом воспринимает свой мир. Этот мир существует, поскольку существо создает значимый конструкт (meaningful construct), который формируется через поколенческий дискурс
12
между видом и окружающей средой, который прошел проверку в череде поколений (generational timeline) под давлением среды.
Рассматривать многоклеточные организмы, в которых клетка является лишь одной из множества частей, следует в иной логике. Внутри организма как целого клеточные, бактериальные, вирусные, грибковые и химические элементы находятся во взаимодействии, формируя своего рода «экологию» среды каждой отдельной клетки. Эти элементы поддерживают стабильный физиологический конструкт многоклеточного организма. Действия отдельной клетки можно рассматривать как направленные на поддержание ее собственного биохимического баланса - ее потребностей (needs), которые оказываются функциональны для организма как целого. Ее потребности должны поддерживать ее собственную стабильность через обратную связь с организмом как окружающей средой. Из этого стабильного состояния организм как целое отвечает доступному ему в ощущениях миру в соответствии с квалитативной и релевантностной значимостями, которые подразумеваются его стабильной физиологической конструкцией. В случае высокоразвитого и сложно устроенного многоклеточного организма речь может идти о более продвинутом и ранее не существовавшем отношении к миру за пределами самого организма. Это отношение может включать происходящую в реальном времени пространственную и временную оценку квалитативной среды (milieu). Такая оценка через постоянно меняющуюся аффективную обратную связь с внешним миром может вынуждать организм формировать постоянно адаптирующуюся пространственно-временную картину мира. Физиологическая система организма становится инструментом, при помощи которого он способен поддерживать и сохранять значимость (meaning) по отношению к внешнему спацио-темпорально воспринимаемому миру. То есть внутренний биохимический клеточный мир, связанный с квалитативной и релевантностной значени-мостями (meanings), онтологически полностью отделен от внешних зна-чимостей (external meanings), которые определяют (qualify) действия на многоклеточном уровне как на уровне целого. Два эти конструкта функционируют параллельно, так же как они разворачиваются параллельно химическим процессам, происходящим в отдельных клетках. Все три уровня - химический, физиологический и феноменальный - побуждают (instigate) действия на разных уровнях, которые в общем и целом не препятствуют друг другу и остаются не связанными (unrelated). Существует иерархия различных действий по отношению к окружающему миру, которая становится возможной благодаря различным онтологическим конструктам этого мира.
Анализируя природу этих параллельных конструктов, мы можем отметить по отдельности уровни и природу сложных структур (complexities), которые могут эволюционно формироваться в соответствии с уровнем сложности механизмов и взаимодействий. Можно сказать, что информативный характер каждого конструкта дифференцирован от другого.
13
Во-первых, на химическом уровне можно отметить, что каждый атом или соединение состоит в значимом отношении (meaningful relation) к другим веществам, что подтверждается тем, как между ними происходит реакция и как соединения изменяются при определенных условиях среды. Во-вторых, на физиологическом уровне можно сформулировать предположения о природе определенных разновидностей качеств и релевантно-стных характеристик, которые могут существовать в одноклеточных и многоклеточных организмах. Например, можно рассматривать качества просто как позитивные и негативные, привлекательные и непривлекательные, либо мы можем подвергнуть их более тонкому описанию (подробнее см.: [Pharoah, 2018, p. 433-434; Фэроу, 2020]). Что касается релевантност-ных характеристик, их можно соотносить, например, с потребностями в пище, восстановлении, размножении. При таким образом определенном подходе мир объективируется иначе, чем как одна только химия. Мир объективируется как то, что задает тонко (subtly) варьируемые категории качественных и релевантностных свойств. Эта объективизация определяет границы возможных действий для таких организмов, которые обладают только врожденным поведением. В-третьих, в случае более сложно устроенного организма, можно предположить, что мир объективируется совершенно другим образом. Можно подумать о том, каков субъективный опыт взаимодействия с миром у летучей мыши [Nagel, 1974], клеща [Uexküll, 1982], змеи или пчелы. В этих случаях мир объективируется как нечто, что содержит категории физических объектов, существующих в пространственном и временном континууме, и подчиняется определенным «правилам» физической регулярности и важности.
Если бы человек попытался описать природу этих значимых конструктов (meaningful constructs), не обошлось бы без классификации, определения, численного выражения, составления списков и подсчета. Другими словами, при анализе этих значимостей (meanings) человеку приходится определять формальные отношения между субъектом и его миром. Таким образом, мир объективируется концептуальным образом - он сам по себе становится абстрактным информационным и объективным конструктом ума (construct of the mind). Такие представления о мире значимости (world of meaning) становятся обобщенными информационными интерпретациями по отношению к реальности. Информация - это средство, при помощи которого субъективный мир может быть выражен объективно. В этом случае быть объективным значит смотреть на мир как на нечто, состоящее из категорий и количеств единиц вида (quantities of kind). Таким образом, физика - это наука об объективированном мире. В той мере, в которой мир может быть представлен через такие категории, он воспринимается скорее как информативный, нежели как значимый (meaningful) (эта точка зрения легко проникает в биологию и когнитивные науки). Этот объективный конструкт - это, как правило, то, что мир означает для человеческого индивида.
14
Моя точка зрения заключается в том, что химическое, физиологическое и феноменальное дифференцированы и онтологически различны в точки зрения того, как устроено их значимое взаимодействие (how they engage meaningfully) с окружающим миром. В зависимости от онтологической категории разновидность значимости (kind of meaning) определяет, каким образом на каждом из уровней мотивируется действие в ответ на их взаимодействие. Можно сказать, что каждая категория устанавливает онтологически выделенный класс сигнификации (ontologically differentiated class of signification). Поскольку они действуют обособленно (in discrete ways), их отношение к внешнему миру можно рассматривать в качестве объективного информативного конструкта. В каждой категории внутри иерархии этот конструкт проходит независимый путь эволюционного развития. В этом смысле очевидно, что дарвинистский подход не учитывает эти тонкие различия и остается невосприимчив к динамике сигнификации и значимости (meaning).
Бытие в мире
Гораздо больше можно сказать о положении человека и его отношении к миру. В период плиоцена картина мира, сформировавшаяся у человекообразных, соответствовала пространственно-временным регулярно-стям их существования и в этом не отличалась от картины мира других животных. Такое положение определяло характер информативного конструкта окружающего мира, который понимался как наполненный трехмерными объектами, существующими в пространстве и времени. Однако в этот период истории возник новый онтологически отличный тип значимости (meaning). Эта значимость (meaning) возникла благодаря абстракции принципов, касающихся пространственно-временных характеристик воспринимаемого мира [Pharoah, 2018, p. 439-442; Фэроу, 2020]. Одним из важнейших последствий перехода к абстрактному мышлению (thinking in the abstract) стало появление экзистенциальной самости (existential self). Когда отдельные человекообразные впервые начали осознавать, что пространственно-временной мир как таковой существовал как связанная правилами пространственно-временная определенность, у них неизбежно сформировалось представление о собственной экзистенциальной идентичности. Это произошло благодаря интроспективному не-языковому осознанию, которое словами можно выразить так: «Если я размышляю об объективном существовании, значит, я сам тоже должен существовать, поскольку являюсь субъектом этого размышления». Осознание этого означало субъективную самоидентификацию, которая характеризовала формирование концепций и убеждений (belief) в том, что бытие (existential being) каждого отдельного человека располагается внутри объективного пространственно-временного мира. Это экзистенциальное состояние обо-
15
значило рамки (boundary conditions), очерчивающие значимость человеческого существования (meaning of human existence). Все человеческие научные, художественные и теологические устремления и побуждения проистекают из значимого (meaningful) факта «бытия-в-мире» [Heidegger, 1962]. Информация, которую люди приписывают окружающему миру, с которым взаимодействуют, является частью этой интерпретации объективной реальности. Неудивительно, что этот конструкт, который тонким образом (subtly) отличается в случае каждого конкретного человека, отчаянно защищается сообразно с племенной или культурной принадлежностью, поскольку в этот конструкт инкорпорировано все, что человек понимает о том, чем является мир.
Появление квантовой механики и специальной и общей теории относительности пошатнуло позиции объективного материалистического подхода, согласно которому мир состоит из трехмерных объектов, существующих в пространстве и времени. Новые открытия позволили людям радикально иным образом посмотреть на окружающий мир. Кроме того, в распоряжении человечества оказалось новое, нестандартное и куда более сложное представление о том, что такое информация с точки зрения ее связи с объективностью. Наука продемонстрировала, что пространственно-временной мир не таков, каким он предстает в восприятии. Поскольку в эту новую эпоху для нас мир остается объективным, он представляет из себя конструкт, созданный при помощи абстракции, а не через непосредственное восприятие. В связи с этим он еще сильнее отделяется от значимости (meaning), которая лежит в основе субъективного человеческого опыта. В новой интерпретации особую роль в построении этих абстрактных толкований играет число. Однако не следует забывать, что число возникает из феноменального опыта: оно существует благодаря квантифика-ции квалитативных категорий. Я хочу сказать, что число - это система, которая прежде всего определяет категорию видов (category of kinds), которые объединяются на основании определенных квалитативных признаков, - и уже потом это система квантификации этих видов (quantifying those kinds). Например, у яблок есть определенный вкус, аромат, тактильные и визуальные характеристики, и мы может определить эти качества как характерные для «определенного вида». Из этого класса «определенный вид» мы можем вывести референт «яблоко». Далее мы можем выделить этот референт через абстракцию некоего установленного количества «яблок». Следовательно, абстракция числа как принципа отношений неизбежно требует значимости (meaning), которая возникает через квалитативное феноменальное восприятие. Именно на его основе физика посредством абстрагирования формирует объективный образ мира - образ мира, который упускает значимость (meaning), лежащую в его основе. Если Вселенная - это книга, то физик подсчитывает страницы, абзацы, слова и различные знаки и заявляет: «Я понимаю Вселенную». Отсюда появилась ретроградная метафизическая позиция, утверждающая, что числом можно
16
объяснить смысл. Как следствие, мне кажется, следующим важным этапом должно стать более целостное представление о значимости (meaning), проходящее через все онтологические категории физического воздействия.
Часть 3. Свежий взгляд на значимость в поиске новой объективности Эволюция и экзистенциальная самость
Одна из возможных точек зрения на существование какого-либо конкретного человека заключается в том, чтобы воспринимать такое существование как продукт эволюции1. При таком подходе каждый человек -это продукт невероятно долгой серии воспроизводства особей, которая простирается до эпохи человекообразных приматов и уходит дальше к одноклеточным организмам и даже еще дальше - к самым первым зачаткам жизни на Земле. Как много поколений живых организмов могло смениться за это время? Триллион? С самого начала каждая форма порождала следующую под воздействием императива выживания через долгую цепочку репликационных событий до момента зарождения человеческого индивида. Каким-то образом каждой из этих форм жизни в цепочке удалось избежать гибели до момента зарождения потомства. Цепочка из триллиона звеньев. Каковы шансы, чтобы каждой форме жизни удалось прожить достаточно долго, чтобы произвести потомство? Можно подумать, что вы и я - результат крайне маловероятной последовательности событий.
Если в этом смысле подумать о самих себе, напрашивается вопрос о том, существовали бы мы сейчас, если бы эта цепочка воспроизводства прервалась. Этот вопрос очень интересный (см.: [Bradbury, 1952])2. Вероятно, 100 тыс. лет назад один из моих предков случайно повернул налево, а не направо, и - какая удача - избежал смерти от камнепада. Вероятно, 5 млн лет назад мой одноклеточный предок смог выжить под палящим солнцем, поскольку в какой-то момент облако затмило солнце и оно не успело высушить водоем, в котором обитал организм. Сложно оценить, какое отношение один из подобных сценариев может иметь к существованию конкретного индивида. Если, например, я и в самом деле являюсь
1 «Нам надлежит рассматривать текущее состояние вселенной как эффект всех ее предыдущих состояний и как причину состояния, которое придет ему на смену» [Laplace, 1951].
2 С точки зрения Рэя Брэдбери, реальность представляла собой настолько непрочную ткань, что последствия гибели бабочки могли ощущаться спустя 65 млн лет и повлиять на итоги выборов. Бабочку случайно раздавил охотник на крупных животных, который отправился в прошлое, чтобы поохотиться на тираннозавра. Динозавру было суждено погибнуть, но «незапланированная» на тот момент смерть насекомого взывала последствия, с которыми охотник столкнувлся, вернувшись обратно в 2055 г. Он узнал не только то, что выборы выиграл авторитарный кандидат, но и что изменилось буквально все, даже письменный английский язык.
17
продуктом репликационной цепочки, определяется ли мое существование именно существованием индивидуальных особей в этой цепочке? Этот вопрос меняется, если тот участок цепочки в прошлом, о котором мы говорим, оказывается ближе к нынешнему времени, в менее далеком прошлом. Безусловно, если бы мой отец не пригласил мою будущую мать на танец в 1954 г., меня бы сегодня точно не существовало. Можно ли сказать, что то, что происходило с моим одноклеточным предком 500 млн лет назад, имело такое же значение для моего нынешнего существования?
Что касается клетки - если бы она погибла от палящего солнца 500 млн лет назад, вероятнее всего, это бы не повлияло на ход эволюции вида, к которому она принадлежала. Эволюция жизни на Земле не пошла бы другим путем, даже если бы в одной из цепочек (например, в той, которая привела к моему рождению) произошел разрыв. Говоря о влиянии отдельной одноклеточной формы жизни на ход эволюции, можно вспомнить предложенный Лоренцем [Lorenz, 1963] «эффект бабочки», который подразумевает, что взмах крыла бабочки может иметь серьезные и широко простирающиеся непредсказуемые последствия, в том числе касающиеся погодных условий. Однако Лоренц в своих расчетах не учитывал такой параметр, как вязкость воздуха [Wolfram, 2002]1. Именно вязкость воздуха сводит на нет любой экспоненциально нарастающий эффект от взмаха крыльев бабочки. Похожую аналогию мы можем провести в отношении нашей эволюционной цепочки. Незначительные нарушения в жизненных событиях не приводят к усилению эффектов, которые могут поколебать ход эволюционного процесса. Смерть одного организма не порождает пустоту в эволюционном процессе (evolutionary void), она освобождает «место» (vacates a 'space'), которое занимают другие организмы. Эта «пустота, заполняемая другими», создает сопротивление, которое предотвращает рост влияния отдельных организмов на эволюционный процесс. Организмы заполняют освободившиеся места, предотвращая негативные последствия от гибели одной из форм жизни. Безусловно, этот принцип имеет только статистическое значение. Исключительные события могут происходить (с точки зрения масштаба или значимости (significance)), и они могут оказать потенциальное воздействие на ход эволюции (например, результатом столкновения метеорита с Землей 66 млн лет назад стала гибель динозавров). От судьбы отдельного организма траектория эволюционного процесса зависит редко. Угрозы выживанию имеют статисти-
1 Вольфрам построил модель турбулентности, используя клеточные автоматы, чтобы продемонстрировать, что энергия крыла бабочки будет рассеиваться, а не возрастать. Он пришел к выводу, что уравнения Лоренца упрощены и не описывают условия, отражающие вязкость воздуха, под воздействием которой несильные колебания будут затухать. Как пишет Орелл [Огге11, 2007], «если вы представите моделирование некоторого объема воздуха и создание колебаний в результате взмаха крыла бабочки, на выходе вы не получите экспоненциально усиливающуюся волну».
18
ческое значение, тем самым ход эволюции направляет множество средо-вых факторов и генетических вариантов. Значимость судеб отдельных организмов и их влияние на ход эволюции понижаются, а не усиливаются под воздействием происходящих событий и с течением времени. Также очевидно, что параметры приспособленности одноклеточного организма отличаются от параметров приспособленности человека. Статистическая значимость случайных событий, как может показаться, снижается, и возрастает их непосредственная релевантность - по мере того, как мы подходим ближе по цепочке эволюции к нашему времени.
Вопрос тогда заключается в том, какой степени индивидуальности пришлось достичь людям, так что это позволило им существовать до сих пор вне зависимости от эволюционных физиологических, поведенческих, культурных и концептуальных изменений. Можно предположить, что в случае человека речь идет о том, что значит быть экзистенциальной самостью, а не о том, что происходит в процессе эволюции и под влиянием случайных факторов.
Другая категория вопросов:
«Почему я это я, а не кто-либо другой?» как постижимость
Что если бы существовали ответы на вопросы: почему дело обстоит таким образом, что физические параметры среды характеризуются организмами квалитативно, почему некоторые живые существа имеют индивидуальный и привилегированный доступ к ментальному содержанию (mental content) и почему эволюционно возникло феноменальное сознание? Что если бы существовало объяснение причин того, что отдельным индивидам удается развить способность к созерцательному и интроспективному анализу и сформировать осознанную самоидентичность, или Бытие (Being). Другими словами: что если бы была возможность получить объективный физический доступ (bridge) к человеческому разуму и квалитативному феномену сознательного восприятия (conscious experience). Зафиксированные при этом физические процессы указывали бы на то, что все люди должны обладать личной и индивидуализированной субъективностью (personal and individuated subjectivity). Но даже если бы ответы на все эти вопросы были на подходе, это не могло бы прояснить, почему мой разум, мое Бытие - мои и почему они существуют с этим конкретным телом в это конкретное время. Я могу спросить: почему я это я? (why am I me - WAIM), где первое «я» обозначает мою идентификацию и признание моей экзистенциальной самости (existential self), а второе «я» относится к этому существующему здесь и сейчас телу. Можно продолжить: «...а не кто-либо другой?» (rather than someone else - RTSE). В контексте представленного здесь более широкого анализа этот вопрос - не о содержании отдельной человеческой идентичности, наподобие вопрошания от первого
19
лица о знании-о-себе (self-knowledge) или самоидентификации. Это не вопрос, который обычно задают те, кто занимается психофизической проблемой (mind - body problem), по поводу вопросов онтологии, каузальности, интенциональности, сознания или телесности. Этот вопрос даже не о Бытии. Наоборот, это вопрос о точном (exact) пространственно-временном местопребывании (placement) конкретной самости во всей полноте существования. Физика подтвердит, что существовал и еще будет существовать триллион уникальных человеческих душ, каждой из которых будет присущ определенный субъективный взгляд на объективный мир, но это не будет ответом на вопрос: «Почему я это я, а не кто-либо другой?» (WAIM -RTSE) - почему это конкретное (particular) субъективное мировоззрение (worldview) среди всего многообразия существования нашло свой дом именно там, где нашло, и почему вообще это произошло?
Я могу сидеть и задаваться этим вопросом. Как и большинство людей. Скептик скажет, что мы, безусловно, должны быть теми, кто мы есть, а не кем-то другим: «Если бы мы были другими, мы по-прежнему были бы теми, кто мы есть, поэтому вопрос остался бы тем же». Скептик может прийти к выводу, что мы продолжали бы задавать один и тот же вопрос и выдвигать одни и те же предположения: «Ответ на вопрос каждый раз, когда его задают, один и тот же». С этой скептической позиции воображается эквивалентность, будто мы - это кто-то другой, задающий тот же вопрос. Другими словами, здесь есть допущение об эквивалентности в силу универсальности вопроса, которое служит тому, чтобы зафиксировать параметры постижимости (conceivability): «В другом идентичном мире, где я - это кто-то другой, вопрос остается тем же самым». В таком выражении этот вопрос всегда одинаков, кто бы и когда бы его ни задавал и вне зависимости от того, кем бы мы ни воображали себя, задавая его. Эта точка зрения соответствует (conforms) абстрагированной объективной установке по отношению к миру, в котором существует множество людей, миру, в котором быть одним из множества людей значит включать тех, кто задается вопросом: «Почему я это я, а не кто-либо другой?». Это порождает следующее умозаключение: не существует ничего, что могло бы указывать на то, что вопрос, который вы задаете, будучи собой, имеет природу, не идентичную природе такого же вопроса, но заданного вами, когда вы являетесь кем-то другим. Этот вывод уничтожает значимость (meaning) конкретной самости (particular self). Но эта позиция ошибочна: вопрос «Почему я это я, а не кто-либо другой?», кто бы его ни высказывал, может быть одним и тем же в своей универсальности, но в реальности он не идентичен. Это очевидно в случае размышлений одного конкретного человека над этим вопросом. Разумеется, по-прежнему удивительно сложно понять и сформулировать, что значит дать ответ на этот вопрос. Еще менее очевидным его делает тот факт, что этот вопрос столь же насущен и при размышлении о чисто физическом измерении (в котором отсутствует
20
субъективность), в котором понятие числа низвело значимость до ирреле-вантности или же подчинило первую второй [Josephson, 2019].
Представим, что я ошибаюсь, когда делаю подобный вывод. Вместо этого заставим себя поверить в постижимость (conceivability). Предположим, что вопрос: «Почему я это я, а не кто-либо другой?» на самом деле одинаков во всех случаях, где он мог бы быть задан. Тогда как мы можем сказать, что некий конкретный человек не идентичен другому? Мы можем начать с предположения, что любое различие - это всего лишь совокупность физиологических особенностей и опыта: все, что отличает меня от другого, - это особенности моей физиологии и мой опыт. Но нельзя в таком случае не осознать, что в реальности я все еще остаюсь этим конкретным агентом с физиологией и опытом - тем самым, кто я есть. Экзистенциальная тайна того, почему я - это именно этот конкретный агент, остается без ответа. Тем не менее вопрос этот можно отрицать, следуя одному из трех малопривлекательных подходов.
В рамках первого подхода происходит обращение к солипсизму. Этот подход с метафизической точки зрения делает вывод, что «Я» - это единственное, что существует. Эта позиция указывает на причины того, что я должен был стать тем самым агентом с конкретными физиологией и опытом, каков я есть, - я просто не мог быть другим. По сути, в отношении вопроса: «Почему я это я, а не кто-либо другой?» вывод в этом случае заключается в том, что у этого вопроса в реальности только один автор.
Второй подход - элиминативистский: я не существую как нечто исключительное. Эта точка зрения отрицает исключительный статус чьей-либо самости по сравнению с другой. Это лишает вопрос: «Почему я это я, а не кто-либо другой?» его истинного смысла, кто бы его ни задал. В этом случае этот вопрос просто не может существовать как валидный метафизический вопрос.
Принимая третью точку зрения, я говорю: я в каком-то смысле являюсь исключением, чтобы задавать этот вопрос, но это же относится и ко всем остальным, т.е. каждый - это то же самое исключение. В этом смысле все индивиды - это в реальности одно и то же исключение, но не все могут осознать это в силу физиологических особенностей и опыта. Иначе говоря, все индивиды суть одно, и тоже с точки зрения метафизики, но не с точки зрения опыта.
Выводы
С позиции отдельно взятого человеческого агента физическая Вселенная - это то, что классифицируется объективно: такая абстрактная классификация - это то, что Вселенная означает (signifies) для индивида в результате его наблюдения за интерактивным взаимодействием (interactive engagement). Эквивалент этого можно обнаружить у одноклеточного
21
организма, но такого, чья объективная картина мира представляет собой нечто немного большее, чем квалитативная среда (milieu). Или же такой эквивалент можно обнаружить в случае более развитого организма, для которого мир может быть структурирован пространственно-временным образом. Кроме того, любой человек сам по себе является частью его собственного абстрагированного объективного конструкта. С этой точки зрения человек может рассматривать человеческий разум и тело в терминах только лишь физического воздействия. В равной степени можно рассматривать физические воздействия более простых форм жизни и даже материи. Однако в этих соображениях упущен один важный момент, который наиболее ярко можно проиллюстрировать, размышляя об уникальной человеческой самости (self). В этом отношении подлинность (authenticity) вопроса: «Почему я это я, а не кто-либо другой?» ('why am I me - rather than someone else?', WAIM - RTSE) заключается в том, что в нем признается то, что лежит за рамками этих объективных классификаций. В формулировке объективных категорий нет физического класса или совокупности случаев (instances), которые обеспечивали бы связь одной человеческой само-идентичности (self-identity) с другой. Вопрос: «Почему я это я, а не кто-либо другой?», таким образом, признает примат уникального субъекта опыта, т.е. Самости (Self), и акцентирует представление о том, что объективность - это сигнификация физического мира уникальным субъектом.
Более того, на различных уровнях отношений между агентами опыта и их миром (этими агентам могут быть атомы, химические соединения, биологические организмы или мыслящие существа) присутствует объективный конструкт окружающего мира, который является частью многослойной иерархии встроенных (embedded) элементов. Тем не менее, несмотря на то что агентов можно определить таким образом, каждый из них остается совершенно новым эмергентным физическим элементом (novel emergent physical state), который прежде никогда не существовал. В области его собственного интерактивного взаимодействия со средой каждый агент остается уникальным. Это говорит о том, что бинарная модель объективного-субъективного является чрезмерным упрощением. Необходимо отметить, что не существовавшие ранее онтологические уровни сиг-нификации, на которых значимость (meaning) возникает из интерактивного взаимодействия, определяют границы потенциального объективного освоения окружающего мира. Это объясняет, почему при рассмотрении вопроса: «Почему я это я, а не кто-либо другой?» есть все основания предположить, что каждая индивидуальная самость трансцендирует объективные параметры, на которых зациклены (committed) физикалисты. Анализ самого этого вопроса выходит за рамки физикалистской методологии и объективного понимания - он находится по ту сторону области референциально замкнутых на себе ограничений (enclosure of the self-referential boundaries), которые классифицируют физическое объективное влияние.
22
Конструкт нашего значимого отношения с существованием (meaningful relationship with existence) указывает на то, что реальный мир существует. Мы видим определенный смысл в том, чтобы концептуализировать этот мир в качестве абстрагированной объективности. Тем не менее важно не приписывать значимость (meaning) процессу создания информационного конструкта: часто ошибочно считают, что стерильность объективного анализа и интерпретации нагружена значимостью (meaning-laden). При любой возможности мы должны, следовательно, стараться укрепить нашу приверженность тому, чтобы поднимать вопрос о значимости (meaning) настолько прямо и внимательно (sensitively), как только можно. Ведь любое физическое действие вытекает из значимости (meaning), а не наоборот. Нам необходимо отвергнуть каузальную детерминацию и, таким образом, обращаться с теорией эволюции с осторожностью. Ведь каузальный детерминизм является стерильным объективным мировоззрением (sterile objective worldview), в котором влияние значимости (meaning) имеет лишь случайный характер (meaning is only of incidental importance).
Перевод с английского А.Д. Борисова1, под научной редакцией И. В. Фомина2.
Список литературы
Фэроу М. Эмергенция субъектности: атрибутирование качеств, феноменальный опыт и существование / пер. с англ. А.Д. Борисова ; науч. ред. пер. А.В. Суховерхов, И.В. Фомин // МЕТОД : Московский ежегодник трудов из обществоведческих дисциплин / РАН. ИНИОН. Центр перспект. методологий социал. и гуманит. исслед.; ред. кол.: М.В. Ильин (гл. ред.) и др. - Москва, 2020. - Вып. 10 : Вслед за Декартом. Идеальная чистота и материальная основа мышления, познания и научных методов. - С. 91-122. - URL: http://www.doi.org/10.31249/metod/2020.10.04
Bradbury R. A Sound of Thunder. - London : The Amalgamated Press, 1952. - 144 p.
Colley N.J., Nilsson D.-E. Photoreception in Phytoplankton // Integrative and Comparative Biology. - 2016. - Vol. 56, N 5. - P. 764-775.
Dodge J.D., Crawford R.M. Observations on the fine structure of the eyespot and associated organelles in the dino flagellate glenodinium foliaceum // Journal of Cell Science. - 1969. -Vol. 5, N 2. - P. 479-493.
Eye-like ocelloids are built from different endosymbiotically acquired components / Gavelis G., Hayakawa S., White III R., Gojobori T., Suttle C., Keeling P., Leander B. // Nature. - 2015. -Vol. 523, N 7559. - P. 204-207.
1 Борисов Артём Дмитриевич, эксперт Дирекции программы развития Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», e-mail: borisov.artem.d@gmail.com.
2 Фомин Иван Владленович, кандидат политических наук, доцент Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», научный сотрудник ИНИОН РАН, e-mail: fomin.i@gmail.com.
23
Function and Evolutionary Origin of Unicellular Camera-Type Eye Structure / Hayakawa S., Takaku Y., Hwang J.S., Horiguchi T., Suga H., Gehring W., Ikeo K., Gojobor T. // PLOS ONE. - 2015. - Vol. 10, N 3. - P. e0118415.
Gómez F. Erythropsidinium (Gymnodiniales, Dinophyceae) in the Pacific Ocean, a unique dinoflagellate with an ocelloid and a piston // European Journal of Protistology. - 2008. -Vol. 44, N 4. - P. 291-298.
Gómez F. The function of the ocelloid and piston in the dinoflagellate Erythropsidinium (Gymnodiniales, Dinophyceae) // Journal of Phycology. - 2017. - Vol. 53, N 3. - P. 629-641.
Greuet C. Complex organelles // The Biology of Dinoflagellates: Botanical Monographs. -Oxford : Blackwell Science Publishers, 1987. - Vol. 21 / ed. F.J.R. Taylor. - P. 119-142.
Greuet C. Organisation ultrastructurale de l'ocelloïde de Nematodinium. Aspect phylogénétique de l'évolution du photorécepteur des Péridiniens Warnowiidae Lindemann // Cytobiologie. -1978. - Vol. 17, N 1. - P. 114-136.
Heidegger M. Being and time / trans. J. Macquarrie, E.S. Robinson. - London : S.C.M. Press, 1962. - 589 p.
Hoffmeyer J.A Biosemiotic approach to the question of meaning // Zygon : Journal of Religion and Science. - 2010. - Vol. 45, N 2. - P. 367-390.
Hoffmeyer J. Semiotic freedom: an emerging force // Information and the nature of reality: from physics to metaphysics / eds. N.H. Gregersen, P. Davies. - Cambridge : Cambridge University Press, 2014. - P. 185-204.
Horst M. A. van der, Hellingwerf K.J. Photoreceptor proteins, «Star actors of modern times»: a review of the functional dynamics in the structure of representative members of six different photoreceptor families // Accounts of Chemical Research. - 2004. - Vol. 37, N 1. - P. 13-20.
Jékely G. Evolution of phototaxis // Philosophical Transactions of the Royal Society B: Biological Sciences. - 2009. - Vol. 364, N 1531. - P. 2795-2808.
Josephson B.D. The Physics of Mind and Thought // Activitas Nervosa Superior. - 2019. -Vol. 61, N 1. - P. 86-90.
Kim J. Being realistic about emergence // The re-emergence of emergence: the emergentist hypothesis from science to religion / eds. P. Clayton, P. Davies. - New York : Oxford University Press, 2006. - P. 189-202.
Laplace P.S. A Philosophical Essay on Probabilities / trans. F.W. Truscott, F.L. Emory. - Dover, 1951. - 196 p.
Lorenz E.N. Deterministic Nonperiodic Flow // Journal of the Atmospheric Sciences. - 1963. -Vol. 20, N 2. - P. 130-141.
Macdonald C., Macdonald G. Emergence and downward causation // Emergence in mind / eds. C. Macdonald, G. Macdonald. - Oxford : Oxford University Press, 2010. - P. 139-168.
Molecular phylogeny of ocelloid-bearing dinoflagellates (Warnowiaceae) as inferred from SSU and LSU rDNA sequences / Hoppenrath M., Bachvaroff T.R., Handy S.M., Delwiche C.F., Leander B.S. // BMC Evolutionary Biology. - 2009. - Vol. 9, N 1. Article number 116.
Nagel T. What is it like to be a bat? // The Philosophical Review. - 1974. - Vol. 83, N 4. -P. 435-450.
Nilsson D.-E. Eye evolution and its functional basis // Visual Neuroscience. - 2013. - Vol. 30, N 1/2. - P. 5-20.
O'Connor T. Emergent properties // The Stanford encyclopedia of philosophy / ed. E.N. Zalta ; Metaphysics Research Lab, Stanford University. - 2020. - URL: https://plato.stanford.edu/ archives/fall2020/entries/properties-emergent/ (accessed: 24.03.2021).
OrrellD. The Future of Everything: The Science of Prediction. The Future of Everything. - New York : Basic Books, 2007. - 464 p.
Perry J. Identity, personal identity, and the self. - Indianapolis : Hackett Publishing Company, 2002. - 264 p.
24
Pharoah M. Qualitative Attribution, Phenomenal Experience and Being // Biosemiotics. - 2018. -
Vol. 11, N 3. - P. 427-446. - URL: https://doi.org/10.1007/s12304-018-9344-9 Pharoah M. Causation and Information: Where Is Biological Meaning to Be Found? // Biosemiotics. -
2020. - Vol. 13, N 3. - P. 309-326. - URL: https://doi.org/10.1007/s12304-020-09397-6 Roberts T.S. The even harder problem of consciousness // NeuroQuantology. - 2007. - Vol. 5, N 2. - P. 214-221.
Spudich J.L. The multitalented microbial sensory rhodopsins // Trends in Microbiology. - 2006. -
Vol. 14, N 11. - P. 480-487. Uexkull J. von. The Theory of Meaning // Semiotica. - 1982. - Vol. 42, N 1. - P. 25-82. Velleman J.D. Self to self: selected essays. Self to self. - Cambridge ; New York : Cambridge
University Press, 2006. - 385 p. Visual ecology / Cronin T.W., Johnsen S., Marshall N.J., Warrant E.J. - Princeton : Princeton
University Press, 2014. - 428 p. Wolfram S.A. New Kind of Science. - Champaign, IL : Wolfram Media, 2002. - 1192 p.
Mark Pharoah* Meaning and the evolution of signification and objectivity
Translator: A.D. Borisov , Scientific editor: I.V. Fomin .
Abstract. This paper is in three parts. I begin by examining the meaningful engagement between the unicellular organism and its external environment. The evolution of form and function is evident even at this level of sophistication, but I consider the role of, and importance in the qualitative biochemical assimilation of the physical. In Part 2, I broaden the discussion to include multicellular organisms and introduce the idea that meaning, at various levels, qualifies different kinds of objective and informational constructs of the world. These constructs determine the character of interactive engagement and reveal much about the way in which an agent signifies the external. I then focus my inquiry on the individual human's meaningful relation to the world. Here, scientific disciplines, most notably physics but also biology, have a particular abstracted objective and informational view about the world that has come to undermine the primacy of meaning. In Part 3, I look specifically at the individual human perspective to explore the importance of meaning afresh where I believe we may find a new objectivity concerning the existential self and the world. Ultimately, this outlook is an important consideration in many fields where stale and abstract self-referential constructs have increasingly obscured the relevance of meaning and signification.
Keywords: meaning; form and function; evolution of signification; objectivity; subjectivity; self.
For citation: Pharoah, M. (2021). Meaning and the evolution of signification and objectivity. METHOD: Moscow Quarterly of Social Studies, 1 (2), 6-27. http:// www.doi.org/10.31249/metodquarterly/01.02.01
* Mark Pharoah, independent researcher (London, UK), e-mail: markpharoah1 @gmail.com. Artem Borisov, National research university «Higher school of economics» (Moscow, Russia), e-mail: borisov.artem.d@gmail.com.
Ivan Fomin, National research university «Higher school of economics»; Institute of scientific information for social sciences of the Russian academy of sciences (Moscow, Russia), e-mail: fomin.i@gmail.com.
25
References
Bradbury, R. (1952). A Sound of Thunder. The Amalgamated Press.
Colley, N.J., & Nilsson, D.E. (2016). Photoreception in Phytoplankton. Integrative and Comparative Biology, 56/5, 764-775.
Cronin, T.W., Johnsen S., Marshall N.J., & Warrant E.J. (2014). Visual ecology. Oxford: Princeton University Press.
Dodge, J.D., & Crawford R.M. (1969). Observations on the fine structure of the eyespot and associated organelles in the dinoflagellate glenodinium foliaceum. Journal of Cell Science, 5, 479-493.
Gavelis, G., Hayakawa, S., White III, R., Gojobori, T., Suttle, C., Keeling, P., & Leander, B. (2015). Eye-like ocelloids are built from different endosymbiotically acquired components. Nature, 523, 204-207.
Gómez, F. (2008). Erythropsidinium (Gymnodiniales, Dinophyceae) in the Pacific Ocean, a unique dinoflagellate with an ocelloid and a piston. European Journal Protistology, 44(4), 291298.
Gómez, F. (2017). The function of the ocelloid and piston in the dinoflagellate Erythropsidinium (Gymnodiniales, Dinophyceae). Journal of Phycology, 53(3), 629-641.
Greuet C. (1978). Organisation ultrastructurale de l'ocelloïde de Nematodinium. Aspect phylogé-nétique de l'évolution du photorécepteur des Péridiniens Warnowiidae Lindemann. Cytobiolo-gie, 17(1), 114-136.
Greuet, C. (1987). Complex organelles. In F.J. R. Taylor (Ed.), The Biology of Dinoflagellates: Botanical Monographs. Volume 21 (pp. 119-142). Oxford: Blackwell Science Publishers, Botanical Monographs.
Hayakawa, S., Takaku, Y., Hwang, J.S., Horiguchi, T., Suga, H., Gehring, W., Ikeo, K., & Gojobor, T. (2015). Function and Evolutionary Origin of Unicellular Camera-Type Eye Structure. PloS ONE, 10(3).
Heidegger, M. (1962). Being and time. (J. Macquarrie & E. Robinson, Trans.). London: S.C.M. Press (Original work published 1927).
Hoffmeyer, J. (2010). A biosemiotic approach to the question of meaning. Zygon Journal of Religion and Science, 45/2, 367-390.
Hoffmeyer, J. (2014). Semiotic freedom: An emerging force. In Gregersen, N.H. & Davis, P. (Eds.), Information and the nature of reality: From physics to metaphysics (pp. 185-204). Cambridge: Cambridge University Press.
Hoppenrath, M., Bachvaroff, T.R., Handy, S.M., Delwiche, C.F., & Leander, B.S. (2009). Molecular phylogeny of ocelloid-bearing dinoflagellates (Warnowiaceae) as inferred from SSU and LSU rDNA sequences. BMC Evolutionary Biology, 9, 116. https://doi.org/10.1186/1471-2148-9-116
Jékely, G. (2009). Evolution of phototaxis. Philosophical Transactions of the Royal Society B, 364, 2795-2808.
Josephson, B.D. (2019). The Physics of Mind and Thought. Activitas Nervosa Superior, 61, 86-90.
Kim, J. (2006). Being realistic about emergence. In P. Clayton & P. Davies (Eds.), The re-emergence of emergence: The emergentist hypothesis from science to religion (pp. 189202). New York: Oxford University Press.
Laplace, P. (1951). A Philosophical Essay on Probabilities. In F.W. Truscott & F.L. Emory (Trans.). New York: Dover (Original work published 1820).
Lorenz, E.N. (1963). Deterministic Nonperiodic Flow. Journal of the Atmospheric Sciences, 20/2, 130-141.
MacDonald, C., & MacDonald, G. (2010). Emergence and downward causation. In C. MacDonald & G. MacDonald (Eds.), Emergence in mind (pp. 139-168). Oxford: Oxford University Press.
Nagel, T. (1974). What is it like to be a bat? The Philosophical Review, 83(4), 435-450.
26
Nilsson, D.E. (2013). Eye evolution and its functional basis. Visual Neuroscience, 30(1-2), 5-20.
O'Connor, T., & Wong, H.Y. (2020). Emergent properties. In E.N. Zalta (Ed.), The Stanford encyclopedia of philosophy, https://plato.stanford.edu/archives/spr2020/entries/ properties-emergent/ (accessed: 24.03.2021).
Orrell, D. (2007). The Future of Everything: The Science of Prediction. Basic Books.
Perry, J. (2002). Identity, Personal Identity, and the Self. Indianapolis: Hackett Publishing Company.
Pharoah, M. (2018). Qualitative Attribution, Phenomenal Experience and Being. Biosemiotics, 11(3), 427-446. https://doi.org/10.1007/s12304-018-9344-9
Pharoah, M. (2020). Causation and Information: Where Is Biological Meaning to Be Found? Biosemiotics, 13(3), 309-326. https://doi.org/10.1007/s12304-020-09397-6
Pharoah, M. (2020). The Emergence of Qualitative Attribution, Phenomenal Experience and Being. METHOD: Moscow Yearbook of Social Studies, 10, 91-122. http://www.doi.org/10.31249/metod/2020.10.04
Roberts, T. (2007). The even harder problem of consciousness. NeuroQuantology, 5(2), 214-221.
Spudich, J.L. (2006). The multitalented microbial sensory rhodopsins. Trends in Microbiology, 14, 480-487.
Van der Horst, M.A., & Hellingwerf K.J. (2004). Photoreceptor proteins, «star actors of modern times»: a review of the functional dynamics in the structure of representative members of six different photoreceptor families. Accounts of Chemical Research, 37, 13-20.
Velleman, J.D. (2006). Self to Self: Selected Essays. New York: Cambridge University Press.
Von Uexkull, J. (1982). The theory of meaning. Semiotica, 42(1), 25-82 (Original work published 1940).
Wolfram, S. (2002). A New Kind of Science. Wolfram Media.
27
