CC BY
103
ФИЛОСОФИЯ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ
УДК 165.6/.8
ЗНАЧЕНИЕ ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЯ КАНТОМ ПРЕДМЕТА ПОЗНАНИЯ
© 2010 г. А.З. Баток
Кубанский государственный университет, Kuban State University,
ул. Ставропольская, 149, г. Краснодар, 350040, Stavropolskaya St., 149, Krasnodar, 350040,
rector@kubsu.ru rector@kubsu.ru
Определяется значение кантовского переосмысления понятия предмета познания. Именно понимание Кантом места и роли человека в бытии явилось причиной слома традиционных отношений в предмете философии, передачи от объекта его функций и значения субъекту, обретения объектом функций и значения субъекта.
Ключевые слова: онтологическое обоснование познания, субъект, объект, пространство, время, апперцепция.
The article is devoted to the meaning of Kant understands the object of cognition. Just a Kant's understanding of the place and the part a man existence was cause of pulling down traditionally relations in the object of the philosophy, transference from the objectfunctions and meaning to the subject and finding of the object functions and meaning the subject.
Keywords: ontological ground of knowledge, subject, object, space, time, apperception.
Для философии XVII - начала XVIII в. характерно онтологическое обоснования знания, несмотря на то что проблемы гносеологии в этот период занимают очень большое место в учениях философов и принцип конструирования предмета познания и в науке, и в философии все более заявляет свои права. Вместе с математизацией физики, как мы можем убедиться в том на примере Галилея и Декарта, конструирование, т.е. мысленный эксперимент, завоевывает в науке ведущую роль.
Онтологическое обоснование гносеологии имело своим следствием то, что субъективные особенности человеческого познавательного акта анализировались в связи с вопросом о заблуждениях и их причинах. И для данного способа обоснования знания это вполне закономерно, так как вопрос о возможности истинного знания решается вместе с другим - как существует мир сам по себе, каково бытие мира? Это особенно характерно для рационализма. Несколько сложнее ставился этот вопрос в эмпиризме, но вплоть до Юма здесь тоже можно видеть, как обоснование индуктивного метода имплицирует определенные онтологические допущения [1, с. 473].
Онтологическое обоснование теории познания подвергается критическому анализу только в XVIII в. Наиболее последовательно и продуманно это делает Кант. Впервые он возводит гносеологию в ранг основного и логически первого элемента философской системы. Тем самым он существенно меняет предпосылку всей прежней философии, рассматривая познание как деятельность, протекающую по своим собственным законам, и предлагая изучать именно эти закономерности, взятые сами по себе. Он осуществляет своего рода переворот в философии. Впервые не харак-
тер и структура познаваемой субстанции, а познающий субъект выступает как главный фактор, определяющий способ познания и конструирующий предмет знания.
Именно новая постановка вопроса позволяет иначе рассматривать структуру самого познавательного процесса, его истоки, направление и цель.
Продолжая революционное переосмысление предмета философии как отношения субъекта и объекта, переосмысление традиционного понимания природы, Кант пришел к заключению, что эта природа не столько дана человеку объектом, сколько действительно организована, как бы сотворена им самим. Она представляет не столько объективный, сколько субъективный очеловеченный мир. Традиционное противопоставление природы человеку революционизируется: из объекта человек становится субъектом действия, а природа - объектом. Философское открытие Канта состоит именно в том, что в основе научного познания лежит не созерцание умопостигаемой сущности предмета, а деятельность по его конструированию - та самая деятельность, которая собственно и порождает идеализированные объекты. Кант таким образом в корне изменил точку зрения на процесс познания, положив в его основу принцип деятельности.
В отличие от философов XVII в. он анализирует структуру субъекта не для того, чтобы вскрыть источники заблуждений, а напротив, чтобы решить вопрос, что такое истинное знание. Если у Бэкона, Декарта, Лейбница субъективное начало рассматривалось как помеха, искажающая и затемняющая действительное положение вещей, то у Канта возникает задача установить различие субъективных и объективных элементов знания, исходя из самого субъекта и его структуры [2, с. 215]. В самом
субъекте он различает как бы два слоя, два уровня - эмпирический и трансцендентальный. К первому философ относит индивидуально-психологические особенности человека, ко второму - всеобщие определения, составляющие принадлежность Homo Sapiens как такового. Объективность знания, согласно учению Канта, обусловливается структурой именно трансцендентального субъекта, которая есть надындивидуальное начало в человеке.
Понятия субъекта и объекта в докантовских философских текстах не были скоррелированны как дуально противоположные, хотя употреблялись довольно широко. Терминологический смысл они начали приобретать в грамматике и логике и уже оттуда проникли в метафизику.
Как отмечает Л.А. Калинников, процесс формирования категорий «объект-субъект» - интересная и далеко не во всех деталях исследованная проблема. Кант поставил предшествующее значение категорий субъекта и объекта, что называется, с головы на ноги. То, что сейчас в философских учениях фигурирует в качестве объекта, до Канта понималось как субъект, и наоборот. Эта ситуация точно следовала за исходным смыслом латинских слов subject и object, понимание которых как оппозиционной пары происходило на протяжении тысячелетий. Противоположность смыслов определена приставками ob- и sub-, которые, взятые сами по себе, не могут рассматриваться как строгие антонимы, но при синтезировании с корнем слова, восходящим к глаголу jacio (бросать, кидать), приобретают антонимический смысл [3, с. 3 - 4].
Итак, соответственно этому смыслу в любой философской системе до Канта ведущая и активная роль принадлежала не субъекту, а объекту, каким была высшая, всеопределяющая субстанция, в системах идеалистических - Бог, в системах с материалистическими тенденциями - сама природа.
Традиционный материализм (а таковым для Канта был, например, античный атомизм Демокрита или Эпикура), как известно, членил бытие дихотомически: на природу и человека. Выделяя таким образом активный объект - природу и пассивный, зависимый субъект - человека. В принципе традиционный идеализм так же дихотомически делил бытие, только уже на творящий и тварный, сотворенный. Однако в теологической картине бытия потенциально содержалось скорее трихотомия, так как тварный мир распадался в силу своей неоднородности на человека - цель творения и природу - средство для цели.
Данную трихотомию бытия Кант переосмысливает в соответствии с принципом естественного онтологического мира, найдя как глубинный способ связи человека и природы, так и еще более значимый способ, связывающий с человеком и природой трансцендентную среду бытия. Последняя превращается у Канта в мир «вещей в себе», не оторванный от природы и не противопоставленный ей, а, напротив, органически с ней единый.
То, что традиционно рассматривалось в качестве природы как целого, Кант рассматривает лишь в каче-
стве одной из двух частей мироздания, противостоящих человеку, дополнив традиционное понимание природы особой частью, в результате чего противостоящее человеку мироздание оказалось разделенным надвое. Одну - первую - составляет мир «вещей в себе», снабжающих нас материалом, который мы способны ощущать, - субстанцией ощущений. Непосредственное взаимодействие между нами и «вещами в себе» и возможно, и действительно только на уровне этой субстанции ощущения.
Что такое объект? Это конструкция субъекта, возникающая в результате априорного синтеза чувственных восприятий (данных в априорных формах пространства и времени) и рассудка (совокупности априорных категорий). Объективность «предмета», по Канту, - следствие априорности форм чувственного и рассудочного познания. Познавательное отношение субъекта к объекту как части природы подменяется отношением рассудка (совокупности априорных форм) к чувственности, взятой также со стороны формы. Кант пишет: «Наше знание возникает из двух основных источников души: первый из них есть способность получать представления (восприимчивость к впечатлениям), а вторая - способность познавать через эти представления предмет (спонтанность понятий). Посредством первой способности предмет нам дается, а посредством второй он мыслится в отношении к представлению (как одно лишь определение души)» [4, с. 154].
Объект - продукт трансцендентального опыта, он фактически произведен из субъекта, субъект оказывается первичным по отношению к создаваемому им объекту.
Однако, как замечает К.Н. Любутин, кантовское учение имеет одну важную особенность, без учета которой оно не может быть адекватно понято. Радикально изменив предпосылку философского рассмотрения научного знания, Кант в то же время остался верен способу естественнонаучного мышления своей эпохи и перенес характеристики субстанции на объект познания. А именно абсолютное пространство и абсолютное время Ньютона как основные (субстанциальные) характеристики природы предстали у Канта (в преобразованном виде) как априорные формы чувственности трансцендентального субъекта [5, с. 14 - 15].
В отличие от своих предшественников (как эмпириков, так и рационалистов) Кант настаивает на том, что пространство и время являются априорными формами и субъективными условиями нашей чувственности, составляют всеобщие и необходимые условия нашего восприятия мира. С их помощью человек упорядочивает разнообразный информационный материал познания. К априорным формам познания Кант также относит и формы нашей рассудочной деятельности. Речь идет об априорных категориях рассудка, с помощью которых мы определяем в познании количественные и качественные признаки явлений, их причинно-следственные связи и такие их признаки, как возможность, необходимость и т.п. Будучи всеобщими и необходимыми условиями наших познавательных способностей чувствовать и рассуждать, априор-
ные формы пространства и времени и априорные категории рассудка обеспечивают синтез знаний в форме синтетических суждений априори.
Познание оформляется в виде суждений, синтезирующих наши чувственные представления друг с другом на основе всеобщих и необходимых условий. Познавательные действия заключаются в таком соединении чувственности и рассудочности, в котором возникают возможность подвести предмет под понятие. Подобный синтез, по Канту, удается только благодаря всеобщей и необходимой способности воображения. Оно схематизирует материал чувственности и тем самым доставляет понятию образ, интегрирует работу чувственности и рассудка. Согласно Канту, познание никак не сводится к работе либо чувственности, либо логических механизмов. Если чувственность связана со своим предметом непосредственно, то рассудок -опосредованно. Чувственность дает познанию материал, рассудок обеспечивает ему форму. Само познание возможно только как синтез этих двух разнородных моментов - ни рассудочное мышление само по себе, без применения его к материалу созерцания, ни чувственность без синтезирования ее с помощью априорных форм рассудка - категорий - не могут дать знания [6, с. 82]. Процесс познания, по Канту, есть постоянное взаимодействие чувственно-образного и понятийно-логического восприятия и рассудка.
Таким образом, трансцендентальный синтез представляет собой соединение двух различных стволов человеческого познания: материала чувственности и форм рассудка, ощущений и категорий.
Последним основанием единства, которое осуществляется деятельностью рассудка, является, согласно Канту, трансцендентальное единство самосознания, или апперцепции. При всем единстве, которое вносит в опыт в принципе каждая категория в совокупности с основоположениями, наивысшим и последним условием всеобщего единства во всех действиях рассудка служит «трансцендентальное единство
самосознания», «синтетическое единство апперцепции», возможность соотнести эти действия, как и объединяемые ими созерцания, и положения «я мыслю». Чистая апперцепция - это, согласно Канту, «есть самосознание, порождающее представление Я мыслю, которое должно иметь возможность сопровождать все наши представления и быть одним и тем же во всяком сознании» [4, с. 191 - 192].
У Канта положение «я мыслю», в принципе присущее каждому сознанию, составляет предпосылку всей интеллектуальной деятельности субъекта, самодеятельности его рассудка, преодолевающей дискретность, бессвязность его акций. Трансцендентальное единство самосознания - наивысшее свидетельство априорности и активности субъекта, «высшее основоположение во всем человеческом знании» [4, с. 195], объединяющее все созерцания в понятие объекта.
Итак, Кант достиг полного изменения понятия предмета. Если большинство философов считали до него, что всякие наши знания должны сообразовываться с предметами, то в результате анализа стано-
вится совершенно ясно обратное, что предметы должны сообразовываться с нашим познанием. Коперник, идя против показаний чувств, но, следуя при этом истине, отважился отнести наблюдаемые явления не к небесным телам, а к их наблюдателю. Аналогично и Кант изменяет способ мышления, а в самом содержании, исходя из априорности синтетических суждений, пространства и времени, основоположных понятий и категорий рассудка, доказывает зависимость содержания предметов от глубокого системного способа их познания субъектом совершенно аподиктически. Конечно, как отмечает В.В. Соколов, множество философов и до Канта шли от субъекта к объекту, и в сущности в этом основная магистраль философских размышлений. Однако именно автор «Критики чистого разума» развернул особенно глубокую систему доказательств, поставив онтологию в зависимость от гносеологии. Точнее следует сказать, что Кант раскрыл пагубность противопоставления субъекта и объекта, показал, что в субъекте заключены условия предмета. Его «догматическое понимание» он заменил на «критическое», изменив при этом понимание опыта. Оно было односторонне субъективным у Беркли и Юма, полностью перечеркивавшим (особенно вторым из них) возможность выхода в область онтологии и отказавшимся от теоретического анализа новоевропейского экспериментально-математического естествознания [7, с. 839].
Отсюда общий вывод «коперниканского переворота», состоящий в том, что «разум видит только то, что сам создает по собственному плану» [4, с. 34]. Упреждая опыт, стремясь поучиться у природы, он ставит ей вопросы, чтобы получить нужные ему знания, «но не как школьник, которому учитель подсказывает все, что ему угодно, а как судья, заставляющий свидетеля отвечать на предлагаемые ему вопросы» [4, с. 122].
Таким образом, специфика кантовского переворота состоит в том, что деятельность субъекта впервые выступает как основание, а предмет исследования - как следствие. «До сих пор считали, - пишет Кант, - что всякие наши знания должны сообразовываться с предметами. При этом, однако, кончались неудачей все попытки через понятия что-то априорно установить относительно предметов, что расширяло бы наше знание о них. Поэтому следовало бы попытаться выяснить, не разрешим ли мы задачи метафизики более успешно, если будем исходить из предположения, что предметы должны сообразовываться с нашим познанием.... Здесь повторяется то же, что с первоначальной мыслью Коперника: когда оказалось, что гипотеза о вращении всех звезд вокруг наблюдателя недостаточно хорошо объясняет движение небесных тел, то он попытался установить, не достигнет ли он большего успеха, если предположить, что движется наблюдатель, а звезды находятся в состоянии покоя» [4, с. 377].
Итак, именно понимание Кантом места и роли человека в бытии явилось причиной слома традиционных отношений в предмете философии, передачи от объекта его функций и значения субъекту и обретения объектом функций и значений субъекта. Но трансфор-
мация значения данных категорий - не единственная заслуга Канта. Совершенно прав В.А. Жучков, говоря, что несомненная заслуга Канта заключается в том, что он показал несостоятельность, ограниченность традиционных способов постановки и решения основного вопроса философии, вскрыл специфические трудности, связанные с самой его формулировкой, и необходимость поиска иных, принципиально новых к нему подходов [8, с. 17].
Не будет преувеличением сказать, что большая часть философов после Канта, занимавшихся проблемой научного знания, «работала» внутри той предпосылки, которую ввел Кант, отказавшись от прежнего, онтологического способа обоснования науки. И все они в то же время, начиная от Фихте и Шеллинга и заканчивая Дильтеем и Гуссерлем, за редким исключением, отвергали кантовский способ решения вопроса, пересматривали структуру трансцендентальной субъективности, идя при этом в самых разных направлениях.
Литература
1. Гайденко П.П. Научная рациональность и философский разум. М., 2003. 528 с.
Поступила в редакцию
2. Гайденко П.П. Принцип всеобщего опосредования в неокантианстве Марбургской школы // Кант и кантианцы: критический очерк одной философской традиции. М., 1978. С. 210 - 253.
3. Калинников Л.А. Кантианский переворот в предмете философии // Кантовский сб. Калининград, 1990. Вып. 15. С. 3 - 12.
4. Кант И. Критика чистого разума. Симферополь, 1998. 528 с.
5. Любутин К.Н. Философия Канта: проблема трансцендентального субъекта // Вопросы теоретического наследия И. Канта. Калининград, 1980. Вып. 5. С. 5 - 24.
6. Гайденко П.П. Анализ математических предпосылок научного знания в неокантианстве Марбургской школы // Концепция науки в буржуазной философии и социологии: вторая половина XIX - ХХ в. М., 1973. С. 73 - 132.
7. Соколов В.В. Историческое введение в философию. М., 2000. 970 с.
8. Жучков В.А. Система кантовской философии и ее трансформация в неокантианстве // Кант и кантианцы: критический очерк одной философской традиции. М., 1978.С. 17 - 45.
21 декабря 2009 г.
