CC BY
53
ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
УДК 94(47).084 ББК 63.3(2)6-4
В.С. Брачев
Жизнь и СУДЬБА ИСТОРИКА: КОНСТАНТИН ВИЛЬГЕЛЬМОВИЧ НОТМАН (1901-1937)
Представлена первая в исторической литературе научная биография доцента Ленинградского университета и Ленинградского историко-лингвистического института Константина Вильгельмовича Нотмана. Рассмотрены основные вехи жизненного пути и научно-педагогической деятельности историка. Особое внимание уделено сложным отношениям К.В. Нотмана с руководством и партийной организацией ЛИЛИ, аресту и показаниям, данным им в ходе следствия по его делу.
Ключевые слова:
Константин Евгеньевич Нотман, Ленинградский университет, Ленинградский институт истории, философии и лингвистики (ЛИФЛИ), политические репрессии, советская историография 1920-1930-х гг., троцкистско-зиновьевская оппозиция.
Брачев В.С. Жизнь и судьба историка: Константин Вильгельмович Нотман (1901-1937) // Общество. Среда. Развитие. - 2018, № 3. - С. 10-13.
© Брачев Виктор Степанович - доктор исторических наук, профессор, Санкт-Петербургский иосударственный университет, Санкт-Петербург; e-mail: [email protected]
О
По частоте упоминаний в источниках и исторической литературе второй половины 1920-х - середины 1930-х г.г. фамилия доцента Ленинградского университета и Ленинградского государственного истори-ко-лингвистического института (ЛГИЛИ, с 1934 года Ленинградский институт истории, философии и лингвистики - ЛИФЛИ) К.В.Нотмана как одного из наиболее активных представителей троцкистско-зи-новьевской оппозиции среди историков-партийцев Ленинграда занимает одно из первых мест. Однако о самом К.В. Нотмане практически ничего не известно. Восполнить на сегодняшний день существующую историографическую лакуну и призвана данная статья.
Родился Константин Вильгельмович 1 сентября 1901 года в немецкой колонии Людвигсталь Александровского уезда Екатеринославской губернии (ныне село Гончарики Днепропетровского района на Украине) в семье владельца сельской аптеки. Отец - немец, мать - русская. До 17 лет, т.е. до 1918 года, как мы узнаем из его собственного жизнеописания, жил «при отце», в школе практически не учился, хотя и сдал в 1912 году экстерном экзамен
за четыре класса гимназии. Осенью 1918 года добровольцем вступил в ряды Красной Армии и сражался на фронтах гражданской войны сначала в качестве красноармейца, а затем - политработника.
В 1921 году К.В. Нотман был командирован в Петроград на учебу в Военно-политический институт (позже академия) им. Толмачева, который он успешно окончил уже в январе 1922 года. Еще будучи курсантом института в порядке повышения своего образовательного уровня поступил в ноябре 1921 года на общественно-педагогическое отделение факультета общественных наук Петроградского университета. Закончил его Нотман в 1924 году. Вначале этого же года он вступает в партию, с чем, видимо, во многом и было связано его оставление при кафедре истории ВКП(б) и ленинизма, а так же оформления в должности младшего ассистента исторического кабинета Ямфака [7, л. 1-1об.]. Однако в дальнейшем, казалось бы, не так уж и плохо складывавшаяся, карьера К.В. Нотмана не задалась.
Дело в том, что в октябре 1927 года в рамках внутрипартийной дискуссии в предверии XV съезда ВКП(б) (2-19 дека-
бря 1927 г.) он имел неосторожность поддержать так называемое троцкистско-зи-новьевское «Заявление 73-х». Этого вполне хватило для того, что бы уже в декабре исключить новоявленного оппозиционера из партии. По тем временам это должно было навсегда поставить жирный крест на его дальнейшей научной карьере. Понимая это, К.В. Нотман тут же (январь 1928 г.) подает в парторганизацию ЛГУ свое заявление о пересмотре дела. И действительно, дело его было пересмотрено, причем для исправления было решено постановлением Ленинградского губернского комитета ВКП(б) направить его по согласованию с Новгородским губкомом на преподавательскую работу в г. Чудово. Зарекомендовал себя там Нотман хорошо, в результате чего уже в июне 1928 года был восстановлен в партии и вернулся в Ленинградский университет [1, л. 36]. Встретили его здесь приветливо, оформив в качестве старшего ассистента кафедры истории народов СССР эпохи промышленного капитализма. Более того, в декабре 1928 года правление Ленинградского университета даже делегировало его вместе с профессором Я.М. Захером [2, с. 41-45] на Всесоюзную конференцию историков-марксистов с правом совещательного голоса [7, л. 13].
С 15 апреля 1930 г. К.В. Нотман - доцент выделившегося из ЛГУ Ленинградского историко-лингвистического института. Никаких научных трудов к этому времени у него не было, с чем видимо и связано оформление его с 1 октября того же года в качестве аспиранта института [7, л. 43]. Научным руководителем его согласился стать профессор А.И. Малышев [3, с. 3641]. Тема, которую он предложил Нотману для научной разработки, - «Петроградский Трубочный завод в 1917 году» - была не только в духе того времени - история фабрик и заводов, но и вполне, казалось бы перспективной. Дело в том, что за годы войны Трубочный завод Главного артиллерийского управления, располагавшийся на Васильевском острове, благодаря военным заказам превратился в одно из крупнейших оборонных предприятий Петрограда, на котором трудилось до 20 тысяч рабочих, и изучение характера и степени вовлеченности их в революционные события представляло в научном плане для историков-марксистов немалый интерес.
Результаты работы Нотмана над этой темой изложены им в статье, опубликованной в 1932 году в журнале «Красная летопись» [6]. В центре внимания автора борьба большевистской партии с засильем
эсеров и меньшевиков в органах заводского самоуправления рабочих: в совете и местном комитете завода. Борьба эта, как показывает К.В. Нотман, завершилась 13 октября 1917 года убедительной победой большевиков на выборах в заводской комитет. К этому времени, отмечает он, Трубочный завод «стал большевистским заводом», в распоряжении заводского комитета которого был отряд красногвардейцев, насчитывавший в своих рядах более 600 человек [6, с. 250].
В 1933 году К.В. Нотман принял участие в разработке истории Ижорского завода и подготовил статью «Ижорский завод в Февральской революции 1917 года» для 2-го тома истории этого предприятия, так и оставшуюся, к сожалению, в рукописи.
Как видим, особой продуктивностью в научном плане К.В. Нотман не отличался. И дело тут, по нашему мнению, не только в отсутствии большого интереса к науке у него самого, но еще и в сложившейся в ЛИЛИ вокруг него как бывшего оппозиционера атмосфере недоверия и недоброжелательства. Свидетельство тому - заявление директора института Я.К. Паль-вадре [4], секретаря парторганизации Доненко и рядового, так сказать, партийца Ивана Егорова, поступившее в начале 1931 года в Василеостровский районный комитет партии, в котором они сигнализировали о наличии в институте группы лиц, связанных с только что осужденной ЦК антипартийной группой С.И. Сырцова (1893-1937) - В.В. Ломинадзе (1897-1935).
Дело в том, что среди названных авторами этого заявления членов т.н. антипартийной группы в институте наряду с литературоведом Георгием Горбачевым, историком Михаилом Цвибаком, Николаем Васильевым, Алексеем Ивановым значилась и фамилия Константина Нотмана [1, л. 43], что грозило ему большими неприятностями. Что касается сути заявления, то она заключалась в том, что по сведениям Я.К. Пальвадре и его коллег, профессор института Г.Е. Горбачев, якобы получил от С.И. Сырцова деньги на фракционную работу. Дело было серьезное. Однако при рассмотрении его в контрольной комиссии Василеостровского райкома партии выяснилось, что деньги в сумме 5 тысяч рублей были переданы не на фракционную работу, а на финансовую поддержку марксистского литературного журнала «На посту». Что касается других лиц, названных в заявлении, в том числе и К.В. Нотмана, то они никакого отношения к этому эпизоду, как выяснилось, не имели [1, л. 44].
о
Однако совсем выйти сухими из воды К.В. Нотману и другим фигурантам «заявления» не удалось, т.к. явно неудовлетворенный таким исходом дела Я.К. Паль-вадре выступил с новым обвинением в их адрес, сообщив о неких антипартийных разговорах, которые они вели в связи с новыми назначениями в ЦК. В результате, по крайней мере, для Нотмана дело это в партийном порядке закончилось «постав-лением на вид», или иначе говоря, простым предупреждением.
Однако партийная репутация его была явно подмочена, и желая поправить ее, К.В. Нотман решился на, прямо сказать, весьма рискованный шаг. Воспользовавшись письмом И.В. Сталина «О некоторых вопросах истории большевизма», только что напечатанном в № 6 журнала «Пролетарская революция» за 1931 год с призывом вождя к коммунистам усилить борьбу с правым и левым оппортунизмом и «заострить внимание против троцкистских и всяких иных фальсификаторов истории нашей партии, систематически срывая с них маски» [5, с. 12], он на собрании в Ленинградском отделении Коммунистической академии взял да и обвинил в оппортунизме и примиренчестве тогдашних руководителей «марксистского исторического фронта» в Ленинграде С.Г. Томсинского и А.И. Малышева. Последний, заметим, был научным руководителем К.В. Нотма-на по аспирантуре ЛИЛИ.
На что рассчитывал Нотман, сказать сегодня трудно. Но, как и следовало того ожидать, поддержки у товарищей партийцев он не получил, а ему самому тут же было указано на недопустимость такого рода обвинений по отношению к руководящим товарищам. Само же его выступление было расценено как «левацкий заскок» [1, л. 41]. Более того, через несколько дней уже на собрании в самом институте «меня, - обиженно отмечал в последствии К.В. Нотман, - обвинили в примиренческом отношении к Цвибаку за мой отказ выступить против него с обвинением в троцкистской контрабанде. Вопрос этот рассматривался в контрольной комиссии Василеостровского райкома, где мне был вынесен выговор. Через три месяца выговор по моему заявлению был заменен пос-тавлением на вид. В связи с эти меня сняли с руководства кафедрой истории в Комвузе и объявили досрочно закончившим аспирантуру в институте» [1, л. 14].
Основным местом работы для К.В. Нот-мана в результате всех этих передряг становится с 1932 года Военно-Политическая
академия им. Толмачева, для слушателей которой им были подготовлены два учебных пособия, напечатанные на ротапринте на правах рукописи. Одно - по внешней и внутренней политике России середины и второй половины 18 века, другое - по внешней политике царизма конца XVIII -нач. XIX веков [7, л. 29]. Некоторое упрочение положения Нотмана в сообществе ленинградских историков- марксистов наметилось лишь к началу 1934 года, когда он был восстановлен в качестве доцента ЛИФЛИ. Здесь ему было поручено чтение лекций по истории России ХК-ХХ веков на 1 курсе истфака и ведение спецсеминара по Февральской революции 1917 года на 3 курсе [7, л. 50об.].
Проживал К.В. Нотман вместе с женой, детьми и престарелой матерью на Васильевском острове, 5 линия, дом 54, кв. 22. Жена - Войтоловская Адда Львовна, 23-х лет, аспирантка ЛИФЛИ. В семье было двое детей: сын Андрей, 4 года, и дочь Полина, 2 года. Брат Михаил служил в Красной Армии, а три сестры жили на Украине [1, л. 30].
Беда, как это часто бывает, пришла неожиданно. 1 декабря 1934 года был убит С.М. Киров, а уже 17 января 1935 года К.В. Нотман как предполагаемый участник контрреволюционной террористической троцкистско-зиновьевской организации в Ленинграде был арестован. Ничего компрометирующего Нотмана в этом плане, кроме поддержки им в 1927 году злополучного «заявления 73-х» и приятельских отношений с « троцкистом» М.М. Цвибаком, у следователей на него, впрочем, не было. Этим, скорее всего, и объясняется очевидная вялость следственных действий в отношении К.В. Нотмана: всего 3 допроса (27, 31 января и 6 февраля 1935 года). Проводил допросы начальник 1 отделения Секретно-политического отдела Коган.
«С кем из зиновьевцев Вы поддерживали связи до последнего времени», - поинтересовался он у К.В. Нотмана на первом допросе.
И получил ответ: «<...> После восстановления меня в партии я порвал с зи-новьевской оппозицией. Сохранил личные отношения с некоторыми из бывших зиновьевцев: Яковлев Моисей (до осени 1929 г.), Горбачев Г.Е., Цвибак, а в 1930 или 1931 годах я познакомился с Гайдеровой З.Н., которую до этого не знал. К 1932 году все связи свои с перечисленными лицами я прервал.
Вопрос. Сообщите о характере своих связей с перечисленными зиновьевцами.
Ответ. В 1928 году я вернулся к работе в университете. К этому времени там работали знакомые мне по фракционной работе Яковлев и Горбачев. <....>. Впоследствии из Ташкента вернулся М.М. Цвибак, который был направлен на работу в университет. К 1930 или 1931 году на должность заведующего учебной частью ЛИФЛИ была назначена Гайдерова З.И. <... > Кроме того, я был в личных товарищеских отношениях с Цвибаком. Несколько раз бывал на квартирах у Горбачева на Малой Зеленина, д. 54А, у Гайдеровой» [1, л. 36-37].
Допрос 31 января 1935 года характерен попыткой следствия использовать в своих целях так называемые партийные дела К.В. Нотмана 1931-1932 гг. «Следствие располагает, - заявил Нотману следователь, - что в 1931 году контрольная комиссия Василеос-тровского райкома партии рассматривала вопрос об антипартийной группировке в Ленинграде в Историко-лингвистическом институте. По этому делу привлекались и Вы. Сообщите следствию о характере этой группировки».
Никаких пояснений Когану на его провокационный вопрос К.В. Нотман делать не стал, ограничившись сухим изложением, уже известных нам сути и результатов рассмотрения этого дела Василеостровс-ким райкомом ВКП(б) [1, л. 40-71].
Явно неудовлетворенный этим Коган на допросе 6 февраля 1935 года вновь попытался развить тему связи К.В. Нотмана с оппозиционерами. «Следствие располагает данными, - заявил он, - подтвержденными Вашими показаниями от 31.01 1935
года, что в университете существовала группировка через Горбачева связанная с группой Сырцова-Ломинадзе. Уточните Ваши показания в этой части».
«Как я показывал 31.01, - отвечал на это К.В. Нотман, - в 1931 году на заседании контрольной комиссии Василеостровско-го района ВКП(б) рассматривался вопрос об этой группировке. На этом заседании выяснилось, что ни я, ни другие привлекаемые по этому делу связи с группой Сыр-цова-Ламинадзе не имели» [1, л. 44].
8 февраля 1935 года дело К.В. Нотма-на и бывшего директора Колпинского кирпичного завода Петра Николаевича Александрова было выделено в особое производство и направлено вместе с обвиняемыми в Москву в распоряжение начальника Секретно-политического отдела Главного управления государственной безопасности Народного комиссариата внутренних дел СССР Молчанова. Постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 10 февраля 1935 года за принадлежность к «контрреволюционной троц-кистско-зиновьевской группе» К.В. Нот-ман был приговорен к заключению в концлагерь сроком на 5 лет со дня ареста и отправлен на Дальний Восток [1, л. 52]. Но оставлять в живых бывших оппозиционеров, как вскоре выяснилось, власть не собиралась. 11 октября 1937 года К.В. Нотман как «бывший троцкист» постановлением особой тройки управления НКВД Дальневосточного края был приговорен к высшей мере наказания - расстрелу. 26 октября 1937 года приговор был приведен в исполнение [1, л. 87].
Список литературы:
[1] Архив Управления Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. - Д. П-14079 (По обвинению Александрова П.Н. и Нотмана К.В., 1935).
[2] Брачев В.С. «Дело» Я.М. Захера // Общество. Среда. Развитие. - 2012, № 2. - С. 41-45.
[3] Брачев В.С. Историк Александр Ильич Малышев (1902-1936) // Общество. Среда. Развитие. - 2015, № 2. - С. 36-41.
[4] Брачев В.С.Профессор - большевик Яков Карлович Пальвадре // Общество. Среда. Развитие. - 2014, № 3.- С. 37-42.
[5] Сталин И. О некоторых вопросах истории большевизма. Письмо в редакцию ж. «Пролетарская революция. 14 год диктатуры пролетариата». - М. - 1931, № 6(111).
[6] Трубочный завод на Октябрьских путях (Очерк) // Красная летопись. - Л., 1932, № 5-6 (50-51). -С.241-255.
[7] Центральный государственный архив Санкт- Петербурга (ЦГА СПб). - Ф. 328 (ЛИФЛИ). Оп. 2. Д. 1167.
