CC BY
48А. И. Яковлев
«ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО СЕРГИЯ» В ТВОРЧЕСКОМ НАСЛЕДИИ СВЯТИТЕЛЯ ФИЛАРЕТА (ДРОЗДОВА)
В статье рассматривается значение деятельности преподобного Сергия для жизни святителя Филарета на основе Жития преподобного, составленного святителем Филаретом в 1823 г.
Ключевые слова: святитель Филарет (Дроздов), преподобный Сергий, Житие преподобного Сергия.
Основную часть опубликованных работ святителя Филарета составляют труды по богословию (экзегетика, литургика, агиография и пр.) и церковно-административным вопросам. Наибольшую известность получили его проповеди, собранные в тома под названием «Слова и речи», а также письма, выдержки из которых не раз публиковались под названием «Мысли и изречения». Кроме того, перу святителя принадлежат несколько менее известных богослужебных текстов и молитв, а также два Жития — преподобного Сергия и преподобного Никона Радонежских.
В данной статье речь пойдет о первом Житии. Представляется возможным рассматривать это произведение святителя как одно из самых важных в общем ряду его творений по нескольким соображениям. Во-первых, образ троицкого игумена традиционно имел первостепенное значение для лавры, священноархи-мандритом которой был святитель. Во-вторых, мысли о преподобном Сергии выражались в текстах, написанных не только по случаю дня календарной памяти, но и в рубежные моменты служения московского митрополита. В-третьих, память о преподобном Сергии служила надежной опорой самому святителю в трудные моменты его жизни, особенно в 1820-40-е гг.
Личность и деятельность преподобного Сергия Радонежского (Варфоломей, 1314 (1322) — 1392) занимают особое место в истории России.
Созерцатель и отшельник, преподобный Сергий принял деятельное участие в жизни Русской Церкви и народа. Стараниями его учеников и учеников его учеников возникло более 70 монастырей, он благословил на борьбу князя Димитрия Донского и содействовал прекращению внутренних распрей между враждовавшими князьями. Авторитет его был высок и общепризнан. Однако в 1378 г., после кончины митрополита Алексия, Сергий отказался возглавить Русскую Церковь, видя свое служение иным. Богословие преподобного Сергия не было сформулировано им в виде догматического учения, однако в нем творчески синтезировались богословские искания предыдущих веков и дан пример гармоничного Божественного единства для совместной жизни людей в любви и согласии.
Такого рода гармонию в условиях своего времени стремился создать и московский митрополит — в церковно-государственных отношениях, в творческом взаимодействии святоотеческого наследия и живой мысли времени, в жизни своих духовных чад, наконец, рискнем предположить, в своем служении. И этот высший опыт преподобного Сергия, не формализованный канонами и законоположениями, не полностью осознаваемый многими служителями Церкви и государства, оказался для московского митрополита постоянно нужным и важным.
При написании «Жития преподобного Сергия» святитель Филарет следовал давнему и признанному канону агиографической литературы.
Традиции христианского жизнеописания вырабатывались постепенно. Древние христиане собирали сведения о жизни подвижников Церкви и мучеников ради нравственно-назидательной пользы. То же было и на Руси. Один из списателей древнерусских житий объяснял: «Святых жития страх Божий вселяют в душу, бесстрашие отгоняют... свет бо есть святых жития и просвещение душам нашим»1.
Жития русских святых сначала имели преимущественно характер записи или "памяти" о святом. Это был сухой, сжатый рассказ, лишь изредка оживляемый речью действующего лица или заим-
1 Цит. по: Жития и творения русских святых. М., 1993. С. 16.
ствованием из Библии. Но с умножением переводных греческих житий, приносимых из Византии, и особенно под влиянием цер-ковно-ораторских произведений, благодаря развитию церковной риторики, — похвальных слов и поучений на праздники святых — с XV в. жития русских святых получают новый вид.
Жития святых (агиографические тексты) — четко формализованный жанр, в рамках которого автор следует установленному канону в структурном, стилистическом и содержательном отношениях2. В Житии обязательны строгая композиционная схема (рождение святого от благочестивых родителей, знаменательные чудеса, преодоление препятствий, полное служение Богу, признание со стороны верных, мирная кончина и прославление); использование стилистических приемов (так называемые общие места: мечта с детских лет о постриге, уход в пустыню, строгий пост, собрание братии и устройство нового монастыря); на символико-богословском уровне канон проявляется в следовании образцам Священного Писания, цитировании его. Обобщенность изображения святого в то же время не лишает Житие индивидуальных черт и конкретно-исторических подробностей.
Особенности житийного жанра в русской литературе рассматривал В. О. Ключевский. «"Житие" — не биография, — отмечал он, — а назидательный панегирик в рамках биографии, как и образ святого в "Житии" не портрет, а икона». «"Житие" обращено собственно не к слушателю или читателю, а к молящемуся. Оно более чем поучает: поучая, оно настраивает, стремится превратить душеполезный момент в молитвенную наклонность. Оно описывает индивидуальную личность, личную жизнь, но эта случайность ценится не сама по себе, не как одно из многообразных проявлений человеческой природы, а лишь как воплощение вечного идеала»3.
Первое Житие преподобного Сергия было составлено спустя 27 лет после кончины старца его учеником преподобным Епифани-ем Премудрым в 1417—1418 гг. и дошло до нас в списках. Преподоб-
2 См.: Православная энциклопедия. Т. 19. М., 2008. С. 283—316.
3 Ключевский В. О. Тетрадь с афоризмами: Афоризмы и мысли об истории. М., 2001. С. 46-47.
ный Епифаний объясняет, что побудило его к такому труду: «Прошу же, да никто не зазрит моей дерзости, ибо и сам я недоволен такому начинанию, и одна только любовь моя к преподобному привлекает мой помысл, вынуждая говорить и писать; если же последовал бы собственному рассуждению, то, по чувству своей немощи, положил бы молчание на устах своих; но как я уже сказал, печаль и жалость объяли мое сердце о многолетнем забвении жития столь многослывущего старца, явленного по дальним странам и градам, дабы и мне не подвергнуться осуждению скрывшего в землю талант свой, по словам притчи»4. Литературная одаренность и историческая точность автора обеспечили внимание к его труду. Это Житие стало чрезвычайно авторитетным для русской книжности. Его автор «укоренил на Руси (если не создал) новый стиль, получивший в науке название эмоционально-экспрессивного или стиля "плетения словес"»5.
Почитание памяти преподобного Сергия, игумена всея Руси, в подмосковной Свято-Троицкой Сергиевой лавре на протяжении столетий было особенным. В описании обители 1910 г. говорится: «Теперь при совершенно ином общественном быте, может быть, несколько трудно понять, почему люди XIV века считали благословение какого-нибудь игумена Троицкого Сергия. делом таким важным. » А между тем «благословение Сергиевой обители поистине непрерывно служило для нашего отечества духовным осеняющим покровом и возвеличивало славу и честь и наших правителей, и всего нашего государства»6. С давнего времени этот монастырь сделался святыней русской земли. Русь поняла, что смиренные иноки, отрешившиеся от мира и пребывающие за его стенами, несут свое важное и необходимое служение и постоят за русское православное дело. О помощи преподобного Сергия просили в Смутное время, царь Петр возил в походах икону преподобного. Все русские цари и царицы непременно совершали паломничество в Сергиеву обитель.
4[Епифаний, прп.]Житие преподобного Сергия Радонежского, чудотворца // Жития и творения русских святых. М., 1993. С. 88—89.
5 Православная энциклопедия. Т. 19. М., 2008. С. 308.
6 Православные русские обители. СПб., 1910. С. 339.
Саму лавру и Троицкий собор, в котором покоятся мощи преподобного Сергия, можно считать агиографическим произведением в камне. Первая постройка над гробом преподобного Сергия была сооружена в 1476 г., в 1548 г. был пристроен храм по имя преподобного Никона, преемника Сергия по игуменству в его обители. В соборном Троицком храме под серебряной сенью в драгоценной серебряной раке открыто почивают мощи преподобного Сергия. В ризнице лавры сохранялись деревянные священные сосуды, покрытые красной краской, бывшие в богослужебном употреблении у самого преподобного Сергия, и его риза из темной бумажной ма-терии7.
Не просто живая память, а живое присутствие преподобного было ощутимо в Сергиевой лавре, и это было известно митрополиту Филарету еще с молодости, ведь он учился и преподавал в лаврской семинарии с 1801 по 1808 г. Он мечтал стать «гробовым монахом» при гробнице преподобного Сергия, рядом с рублевской иконой Пресвятой Троицы, зримое богословие которой, очевидно, не могло не оказать на него влияния.
Думается, что те же чувства и такого же рода рассуждения, что и у преподобного Епифания, подвигли московского святителя на написание нового Жития. Чувства — благодарности к Богу и любви к старцу, рассуждения - о гармоничном сочетании мистического богомыслия (впрочем, не равнозначного византийскому исихазму в эпоху св. Григория Паламы) и подвижнического служения, забытом многими в пору увлечения русского дворянства европейскими мистическими учениями антицерковного характера.
1820-е гг. стали в России временем не только заметного отрезвления от сплошной галломании, но также разочарования в обыденной церковной жизни и стремления к поискам чего-то нового, «сокровенного и истинного» вне церковной ограды. В мистической взволнованности дворянского общества молодой епископ Филарет ощущал подлинную духовную жажду и считал, что следовало ее утолить православным наставлением и просвещением.
7 См.: Православные русские обители. С. 340, 343.
Немало проповедей святителя Филарета посвящено этим вопросам. В 1815 г. он пишет «Разговоры между испытующим и уверенным о православии Восточной Греко-Российской Церкви». В 1822 г. по поручению Святейшего Синода составил «Пространный Христианский Катехизис Православной Кафолической Восточной Церкви» — краткое, ясное и однозначное изложение основ православной веры в вопросах и ответах.
Наконец, он пишет портрет истинного подвижника Церкви, чьи деятельная жизнь и многообразное служение должны были убедить читателя в следовании данному образцу. На первый взгляд, что ж удивительного? Но вот наблюдение князя П. А. Вяземского, внимательного и точного в выражении мыслей свидетеля той эпохи: «.царствование Александра, при всей кротости и многих просвещенных видах, особливо же в первые года, совершенно изгладило личность»8 (курсив мой. — А. Я). А герой рассматриваемого Жития — личность не только выдающаяся, но и открыто противостоящая укладу жизни своего времени.
Судя по всему, архимандрит (епископ) Филарет поначалу не сознавал, что сам невольно раздражал многих своей неординарностью. Позже пришло понимание, что он обречен на постоянное одиночество. Не отсюда ли в Житии появились строки, носящие личный характер: «Сергий остался на новом иноческом поприще без предшественника и без сверстника, без наставника и без помощника, с единым Богом, вездесущим и никогда не оставляющим тех, которые для Него все оставили»9.
Очевидным поводом к написанию Жития стал переезд из Петербурга в Москву. В 1821 г. архиепископ Филарет был поставлен на Московскую кафедру. Он знал, что иконы самого почитаемого русского святого имелись во всех храмах; в древний Троицкий собор в лавре никогда не прекращался поток паломников, но этого оказывалось недостаточно, по мнению московского архипастыря. И вот, как приношение преподобному Сергию и как наставление
8 Вяземский П. А. Старая записная книжка. М., 2000. С. 54.
9 Филарет (Дроздов), свт. Житие преподобного и богоносного отца нашего Сергия Радонежского и всея России чудотворца // Слова и речи, во время управления московскою паствою говоренные, и Житие преподобного Сергия Радонежского и всея России чудотворца. М., 1835. С. 490.
своей московской пастве, а равно и монашествующим, появляется филаретовское Житие.
Митрополит Филарет в своем изложении жития преподобного Сергия спокойно следовал агиографическому канону и тексту Епифания. Структура Жития обычна: предисловие, основная часть, заключение. Описание подвижничества преподобного Сергия строится в соответствии с чином его святости, содержит повествование его трудов и подвигов. В Житии содержится уподобление святого ангелам, что оставалось частым для описания монашеского жития: инок отвергает сей мир со всеми искушениями его ради мира иной, высшей природы — мира горнего.
Пути праведных подобно свету светятся10 — начинает свое изложение святитель Филарет словами премудрого Соломона. И это зачало сразу определяет цель автора: наставление. Столь же характерным здесь является цитирование текста Ветхого Завета: богомыслие святителя Филарета библиецентрично.
Очевидно, что автор рассчитывает на знание аудиторией событий жизни преподобного, лишь напоминая о них. Внимание слушателей он привлекает своим толкованием событий, толкованием из своего 1822 г. Упомянув о чуде, случившемся прежде рождения преподобного (его крик из утробы матери во время богослужения), святитель Филарет говорит: «В наше время свидетели подобного происшествия, вероятно, имели бы немало заботы о изыскании причины, произведшей сие необыкновенное явление. Проницательнейшие, может быть, осмелились бы догадываться, что молитвенный восторг благочестивой матери в три важные времена священнослужения сообщил необыкновенное возбуждение жизни плоду, который носила она во чреве. Но в то время любили не столько любопытные умствования, сколько благоговейное наблюдение путей Провидения, и народ выходил из церкви, повторяя написанное в Евангелии о Иоанне: что убо отроча сие будет?»11 И далее, пересказав текст епифаниевского Жития, святитель прямо обращается к аудитории: «О, родители! Если бы вы
10 Филарет (Дроздов), свт. Житие преподобного и богоносного отца... С. 479.
11 Там же. С. 480-481.
знали, сколько добра или, напротив, сколько зла можете вы сообщать вашим детям еще до их рождения! Вы удивились бы точности суда Божия, Который благословляет детей в родителях и родителей в детях, и отдает грехи отцов на чада, и, помышляя о сем, с благоговением проходили бы служение, вверенное вам от Того, из Него же всяко отечество на небесах и на земли именуется»12.
Энергичный стиль автора подчас нарушает необходимую плавность изложения. После рассказа о споре братии, желавшей сделать Сергия игуменом и его упорном отказе, следует вывод: «Прекрасная распря! Распря, едва ли не превосходнейшая, нежели самое согласие, когда смирение старейшего сражается с покорностью младших! Единственная брань, в которой ни одна из сторон не теряет, а обе приобретают в каждом сражении! Как благополучны были бы общества, если бы таким образом члены их препирались между собою за сохранение подчиненности, а не за домогательство власти!»13 (Четыре восклицательных знака подряд). Это уже не канонический стиль, это живая современность врывается в повествование архиепископа Филарета, это, возможно, — ответ на ходившие по Москве слухи о его смещении с Московской кафедры, были намерения «задвинуть» его экзархом в Грузию.
Такого же рода отклик на современность представляет и суждение о влиянии преподобного Сергия на политические события его времени: «Доселе мы видели Преподобного Сергия как благочестивого пустынножителя и образователя благоучрежденной обители. В сем роде людей мир обыкновенно не думает видеть деятельных членов Отечества и мужей Государственных. Житие Сергия дает нам теперь случай обличить сие заблуждение мира примером Преподобного и показать в нем возвещаемую апостолом истину, что благочестие на все полезно есть, обетование имеющее живота нынешнего и грядущего»14. Он здесь говорит о себе и отстаивает не только свое право на деятельное участие в работе Библейского общества, но и готовность в качестве мужа государственного провести перемены в церковно-государственных отношениях. Благих идей у со-
12 Филарет (Дроздов), свт. Житие преподобного и богоносного отца... С. 482.
13 Там же. С. 496.
14 Там же. С. 510.
рокалетнего московского архипастыря было немало, но он тогда не сознавал их иллюзорность в царствование Александра I. Впрочем, и в следующее царствование, иное по характеру, но не по сути, он продолжает утверждать те же ценности, те же идеи — с опорой на преподобного Сергия.
Текст Жития дает сочетания церковнославянской лексики и стилистики и почти современной, недаром святитель Филарет наряду с Н. М. Карамзиным и А. С. Пушкиным может считаться создателем нормативного литературного русского языка. Между тем многие современники Филарета этого не сознавали.
«Во дни процветания библейских обществ, манифестов Шишкова и злоупотребления, часто совершенно не у места, текстами из Священного Писания, — вспоминал князь П. А. Вяземский, — Дмитриев говорил: "С тех пор как наши светские писатели просятся в духовные, духовные стараются применить язык свой к светскому". К нему ходил один московский священник, довольно образованный и до того сведущий во французском языке, что, когда проходил по церкви мимо барынь с кадилом в руках, говорил им: "Pardon, mesdames". Он не любил митрополита Филарета и критиковал язык и слог проповедей его. Дмитриев никогда не был большим приверженцем Филарета, но в этом случае защищал его. "Да помилуйте, ваше превосходительство, — сказал ему однажды священник, — ну таким ли языком писана ваша М о д н а я ж е н а?"»15
В то же время традиционная для агиографии система образов вполне присутствует в тексте святителя: «Как благоуханный цвет хотя и кроется в дикой траве, однако не может укрыться, потому что его благоухание о нем далеко возвещает; так блаженный Сергий, хотя крылся от всякого человека во глубине лесов, между дикими зверями, однако не мог укрыться...»16
«Житие преподобного и богоносного отца нашего Сергия, почерпнутое из достоверных источников, читанное (впервые) в Лавре на Всенощном бдении июля 4 дня 1822 года» было опубликовано
15 Вяземский П. А. Старая записная книжка. М., 2000. С. 32.
16 Филарет (Дроздов), свт. Житие преподобного и богоносного отца нашего Сергия... С. 493.
в Москве в 1835 г. в составе собрания трудов митрополита Филарета, а позднее переиздавалось и отдельными изданиями за 1837—1908 гг. 14 раз.
Однако образ преподобного Сергия еще не раз возникал в проповедях святителя. Из более чем 500 его слов и речей 36 слов произнесены в разные годы в дни памяти преподобного 5 июля и 25 сентября или перед ракою с мощами преподобного. Например, 5 июля 1828 г. митрополит Филарет произносит в лавре слово о «благом иге Христовом», утверждая, что, вопреки самонадеянному разуму, «неоспоримый опыт свидетельствует, что в сей земной жизни человека никакая способность его не образуется, никакое знание не приобретается, никакой успех не достигается без того, чтобы он не впряг себя в какое-нибудь ярмо, не понес какого-нибудь бремени»17. Спустя ровно год сокрушается: «Поистине, братия, глубоко ниспали мы от благочестивой ревности, от духовного преспеяния первенствующих христиан, когда не только чудесная молитва духа оскудела, но часто и молитва ума невнимательна, молитва сердца хладна, молитва уст не одушевлена молитвою ума и сердца»18. Житейская и служебная суета, а также развлечения более занимали ум обычной филаретовской аудитории.
В какой-то мере объяснением этого упрека служит заметка князя П. А. Вяземского: «Нигде карты не вошли в такое употребление, как у нас: в русской жизни карты одна из непреложных и неизбежных стихий. Везде более или менее встречается в отдельных личностях страсть к игре, но к игре так называемой азартной. Подобная игра, род битвы на жизнь и смерть, имеет свое волнение, свою драму, свою поэзию. "Он приятный игрок" — такая похвала достаточна, чтобы благоприятно утвердить человека в обществе»19.
5 июля 1836 г. митрополит произносит слово о верных в малом: «Многое ли имел Преподобный Отец наш Сергий, когда избрал для себя сие место, или лучше, когда Бог избрал его, чтобы благословить чрез него и сие место? Удобнее сказать, чего он не имел и что оста-
17 Филарет (Дроздов), свт. Слова и речи: В 4 т. Т. 2. СТСЛ, 2009. С. 220.
18 Там же. С. 268.
19 Вяземский П. А. Старая записная книжка. С. 42—43.
вил, нежели что имел. И что же открыло время? Смотрите, сколь над многими поставлен сей верный о мале. Как во многом небесном был он уполномочен, когда еще жил на земле! Как на многое земное простирает свое полномочие и теперь с неба!»20 А 25 сентября произносит слово на текст из Деяний апостолов: «Не говорят: многим временем подобает внити в Царство Божие... Не говорят: многими трудами и подвигами подобает внити в Царство Божие. Не многими познаниями, не многим временем, не многими трудами, но, говорят апостолы, многими скорбьми подобает нам внити в Царствие Божие. Видно, скорби паче других средств и пособий нужны и полезны для достижения Царствия Божия... Посмотримся, братия, в два верных зеркала — в зеркало слова Божия и в зеркало жития святых: так ли, как подобает, идем мы к Царствию Божию?»21
Упоминание скорбей — совсем не риторический прием, для них у проповедника имелось немало личных оснований. Приведем лишь мнение известного князя П. В. Долгорукова, мнение, безусловно, пристрастное, но широко ходившее в Петербурге: «Митрополит Филарет человек необыкновенного ума, какой редко вмещался в человеческой голове; человек огромной учености и неменьшей хитрости, лукав, честолюбив и властолюбив в высшей степени; с подвластным ему духовенством деспот неумолимый и ненавидим своими подчиненными». Тот же хорошо информированный Долгоруков позднее опубликовал во Франции слух, бытовавший в николаевское царствование: «Во время восстания 1825 года. петербургские заговорщики проектировали создание Временного правительства в составе митрополита Филарета, адмирала графа Мордвинова и князя С. П. Трубецкого, не потому чтобы митрополит Филарет участвовал в заговоре, но они его хорошо знали: они знали, что если успех будет на их стороне, то с этого момента он будет самым преданным их сотрудником. Они потерпели неудачу, и хитрый прелат стал выражать самую горячую преданность Николаю, который, однако, никогда не простил ему того, что заговорщики наметили его в числе лиц, имев-
20 Филарет (Дроздов), свт. Слова и речи. Т. 2. С. 489—490.
21 Там же. С. 504.
ших возглавить будущее правительство»22. Ясно, что оправдаться от такого обвинения невозможно. Следовало смириться и служить.
Переехав из полумистического-полурусского Санкт-Петербурга в древнюю Москву, святитель Филарет в осовремененном им Житии преподобного Сергия и проповедях утверждает традиционные нормы и традиционные истины с опорой уже на авторитет не только Священного Писания, но и самого русского из русских святых. Это Житие — знак верности традиционному православию и в то же время его заветное желание: стоять в свободе, которую даровал нам Христос... (Гал 5. 1). И два «верных зеркала» постоянно были перед ним.
«Абсолютизм христианства», к которому призывал свою паству святитель Филарет, основывался на учении преподобного Сергия. Спустя полтора столетия, в 1999 г., митрополит Сурожский Антоний (Блум) говорил о православии: «Его нельзя искать в учебниках, его нельзя искать нигде, кроме как в Самом Боге и в единстве всех в Живом Боге. Это требует подвига самоотвержения, подвига отречения от своей узости, малости, подвига готовности открыться Богу, стать пред Ним и сказать: я стою перед Тобой, Господи, и молчу! Великие святые это умели делать — подумайте о святом Серафиме Саровском, о Сергии Радонежском, о сонме русских и иных святых.»23
Показательно, что митрополит Филарет почитал истинным хозяином лавры не себя, священноархимандрита и настоятеля, а преподобного. В феврале 1831 г. он предложил иеромонаху Антонию (Медведеву) место наместника лавры в следующих выражениях: «.есть надежда, что, при помощи Божией, благоугодно Богу и Преподобному Сергию можете Вы послужить в его Лавре, где упразднилось место наместника.»24 В августе 1850 г. письмо к наместнику, полное деловых рассуждений, святитель заключает словами: «Впро-
22Долгоруков П. В. Петербургские очерки. Памфлеты эмигранта. М., 1992. С. 123-124, 413.
23Антоний (Блум), митр. Труды. М., 2002. С. 822.
24 Филарет, митрополит Московский, свт. Письма к преподобному Антонию, наместнику Свято-Троицкой Сергиевой лавры. 1831-1867: В 3 ч. СТСЛ, 2007. Ч. 1. С. 23.
чем, Преподобный сам да устрояет чрез нас, что ему благоугодно». Частое завершение писем митрополита к отцу Антонию, ставшему его духовником и доверенным человеком, было таким: «Преподобный Сергий да устроит полезное» или «Преподобный Отец наш Сергий да не оставит призирать на Лавру и Москву»25.
Среди сотен опубликованных проповедей святителя Филарета одной из самых известных стало слово на освящение обновленного храма Явления Божией Матери преподобному Сергию, устроенного над мощами преподобного Михея, произнесенное 27 сентября 1842 г.
В этом слове, ставшем парафразом Жития, митрополит Филарет руководствовался мыслью, очевидно созвучной высказанной позднее мысли В. О. Ключевского: «Цель "Жития" — наглядно на отдельном существовании показать, что все, чего требует от нас заповедь, не только исполнимо, но не раз и исполнялось, стало быть, обязательно для совести, ибо из всех требований добра для совести необязательно только невозможное»26. Святителю уже шестьдесят лет, а он вновь вглядывается в «верное зеркало».
«.Прости мне, Лавра Сергиева, мысль моя с особенным желанием устремляется в древнюю пустыню Сергиеву. знаю, что и Лавра Сергиева и пустыня Сергиева есть одна и та же, и тем богата сокровищем, то есть Божиею благодатию, которая обитала в Преподобном Сергии, в его пустыне, и еще обитает в нем, и в его мощах, и в его Лавре; но при всем том желал бы я узреть пустыню, которая обрела и стяжала сокровище, наследованное потом Лаврою. Кто покажет мне малый деревянный храм, на котором в первый раз наречено здесь имя Пресвятой Троицы? Вошел бы я в него на всенощное бдение, когда в нем с треском и дымом горящая лучина светит чтению и пению, но сердца молящихся горят тише и яснее свещи, и пламень их досягает до неба, и Ангелы их восходят и нисходят в пламени их жертвы духовной. Отворите мне дверь тесной келлии, чтобы я мог вздохнуть ее воздухом. Дайте мне облобызать прах ее сеней. Откройте мне ковчег, покажите сокровище; оно непохитимо и неистощимо; из него,
25 Филарет, митрополит Московский, свт. Письма к преподобному Антонию... Т. 2. С. 147; Т. 3. С. 66, 112.
26 Ключевский В. О. Тетрадь с афоризмами: Афоризмы и мысли об истории. М., 2001. С. 47.
без ущерба его, можно заимствовать благопотребное, например, безмолвие молитвы, простоту жизни, смирение мудрования». Немного среди проповедей святителя таких откровенных, почти лирических, как стихотворение в прозе, слов, одновременно поэтичных и откровенно личных. «Но что делать, если сие благословенное приглашение всюду и всегда благословлять Господа неуспешно повторяю я к душе моей оттого, что мир в то же время, не переставая, оглашает и оглушает ее своими разнообразными гласами требований, преще-ний, прельщений, смущения, развлечения, нужд, забот, страстей, похотей, и она не находит довольно силы противоборствовать сему или, утомленная противоборством, жаждет приближиться к Богу без препятствий со стороны тварей, служить Ему без развлечения?.. Мне же, который недолго беседую с пустынею и о пустыне и потом долго пребываю в молве и попечениях град и дел человеческих, — кто даст мне криле, яко голубине; и полещу и почию ?!.. Когда облегчуся от бремен чужих, чтобы обратить все попечение к облегчению собственного. О, Дающий иному криле, яко голубине, дабы лететь и безвозвратно почить в пустыне. А иному глас кокоши21, чтобы созывать Твоих птенцов под Твои криле, собирай Сам и храни всех нас под крилами Твоея благости, и стогнами ли селений, тропинками ли пустыни приведи, наконец, всех в тот вечно безопасный град, из которого не нужно будет убегать ни в какую пустыню. Аминь»28.
Что тут еще сказать? Можно повторить слова соименника и современника святителя, митрополита Киевского Филарета (Амфитеатрова), в письме от 12 февраля 1843 г. поблагодарившего за присылку «поучений», одно из которых «так прекрасно, что не можно довольно начитаться!»29.
Однако эту проповедь можно также рассматривать в контексте Николаевской эпохи, тех идей и умонастроений, которые ходили в русском обществе. И тогда мы увидим разительное совпадение основополагающих идей филаретовской проповеди и системы идей известной уваровской «триады».
27 Кокоша — наседка (Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. Т. 2. М., 1989. С.134).
28 Филаре, митрополит Московский, свт. Письма к преподобному Антонию. Ч. 3. С. 127-128, 129, 131-132.
29 Филарет (Дроздов), свт. Слова и речи. Т. 3. С. 548.
Впервые формула «Православие — Самодержавие — Народность» была сформулирована графом С. С. Уваровым в поданной на высочайшее имя записке от 19 ноября 1833 г., а спустя десять лет он развил ее во всеподданнейшем докладе по случаю десятилетия его управления министерством народного просвещения. «Посреди быстрого падения религиозных и гражданских учреждений в Европе, при повсеместном распространении разрушительных понятий, ввиду печальных явлений, окружавших нас со всех сторон, надлежало укрепить Отечество на твердых основаниях, на коих зиждется благоденствие, сила и жизнь народная; найти начала, составляющие отличительный характер России и ей исключительно принадлежащие, собрать в одно целое священные останки ее народности и на них укрепить якорь нашего спасения»30.
Конечно же, идеи министра не были указаниями для московского митрополита, но странно было бы думать, что он не разделял их наряду с немалой частью русского общества. В то же время Филарет должен был считаться с реальным уровнем духовного и культурного развития той части петербургского и московского дворянства, которые по преимуществу и составляли его паству. В первой четверти XIX в. определилась дифференциация некогда единого православного русского дворянского общества по различным критериям: сословным, культурным, имущественным, возрастным и иным.
Нам стоит вспомнить, каково было отношение русского дворянства к отечественной Традиции, в основе которой лежала православная вера. Ведь еще недавно ббльшая часть русского дворянства думала сходно москвичу Василию Львовичу Пушкину, который, впервые въехав в Париж, восторженно написал:
Друзья! Сестрицы! Я в Париже!
Я начал жить, а не дышать! 31
Графиня Дарья (Долли) Фикельмон, известная дама высшего света Николаевской эпохи, жена австрийского посланника и
30 Цит. по: Яковлев А. И. Очерки истории русской культуры XIX века. М., 2010. С. 229—230.
31 Цит. по: Михайлова Н. Василий Львович Пушкин. М., 2012. С. 101.
внучка князя М. И. Кутузова, по ее собственному признанию, хотя и была православной, однако «почти не знала, обрядов православной церкви». 15 октября 1829 г. она записала в дневник (на французском языке): «Maman свозила меня к митрополиту Филарету. Мы зовем его Святым отцом, и этот эпитет "Святой" соответствует спокойному и чистому выражению его лица. Он будет моим здешним духовным наставником. Существует небольшое затруднение — я говорю с ним по-французски, он отвечает мне по-русски, но в подобного рода общении люди легко понимают друг друга, ибо внимаешь не слухом, а душой». Примечательно продолжение записи: «Я еще совсем мало знаю его, чтобы понять, духовен ли он в той же степени, как князь Гогенлоэ32. Во всяком случае, едва ли он сможет оказывать на мою душу столь же невероятное и магическое воздействие, ведь подобное дважды не повторяется в жизни — у человека может быть только один ангел-хранитель!» К концу года отношение двадцатипятилетней графини к митрополиту изменилось. Запись от 25 декабря 1829 г.: «Благочестивые обряды я совершала с Maman и Катрин, и вчера, на Рождество, причастились у Святого Отца. В последнее время я встречалась с Филаретом ежедневно. Все его существо источает безмятежность, воистину подобную лучу небесной благодати! Я привела к нему Элизалекс, которую он приласкал и благословил». Во Вторник Страстной седмицы 1830 г. она записала: «Мы посещали все богослужения Святого Отца. Его службы длятся дольше, чем в других церквах, но проходят прекрасно, а он сам говорит столь поучительно, что начинаешь молиться с большим благочестием»33.
Можно упомянуть в качестве примера также широко известного поэта И. П. Мятлева, который в 1830-е гг. писал стихи в забавлявшей дворянское общество манере: смеси русского и русифицированного французского.
В то же время для полноты картины скажем, что в ту эпоху существовало и прямо противоположное, православное и чисто русское мировоззрение. В одной из своих записок, адресованных императо-
32 Александр Гогенлоэ-Вальденбург фон Шиллинг (1794-1875) - католический священник, позднее кардинал, автор четырех томов духовных трактатов.
33 Фикельмон Д. Дневник. 1829-1837. М., 2009. С. 72-73, 83, 108.
ру Александру Павловичу, М. М. Сперанский писал: «Человек создан для общества и предназначен к вечности. Ему дан разум, чтобы понимать сие двоякое назначение, и воля, чтобы желать его достигнуть; и сверх того, ему дана особенная сила, свобода воли, посредством которой, всегда стремясь к бесконечному, он может бороться с собственными желаниями, предпочитать будущее настоящему, вечность времени и во времени полагать пределы своего и чуждого. Он есть самостоятелен»34. Это суждение православного дворянина, хотя и выходца из духовного сословия.
Позднее самым ярким примером литературного «прорыва» к православию можно счесть «Выбранные места.» Н. В. Гоголя, который в главе о Пасхе восклицает: «.хотя бы один этот день вырвать из ряду других дней, один бы день только провести не в обычаях девятнадцатого века, но в обычаях вечного века.»35
Как далеки были «русские европейцы» от желанного идеала Филарета, как тянулся он ко всякому ищущему истины Христовой, и потому так нужен становился ему преподобный Сергий, смиренный труженик на ниве Господней, отказавшийся от себя ради служения людям. Образ преподобного Сергия в таком контексте оказывался живым олицетворением тех главных начал, которые, по словам С. С. Уварова, составляли, «бессомненно, одну из лучших надежд и главнейших потребностей нашего времени»36.
Укажем еще на одну важную особенность филаретовского Жития и последующих обращений к образу преподобного Сергия: ведь, по сути, эти его творения были призваны соединить век XIV и век XIX, русское Средневековье и русское Новое время. Причем, в отличие от опыта Запада, у нас выпадал опыт трех эпох — Ренессанса, Реформации и Просвещения, сжатых в несколько десятилетий царствования Петра Великого и Екатерины Великой. В данном случае имеется в виду не развитие культуры в
34 Цит. по: Сдвижков Д. А. Изобретение XIX века. Время как социальная идентичность // Изобретение века: Проблемы и модели времени в России и Европе XIX столетия. М., 2013. С. 11.
35 Гоголь Н. В. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 6. М., 1986. С. 367.
36 Яковлев А. И. Очерки истории русской культуры XIX века. М., 2010. С. 230.
целом, а смена образов времени, смена господствующего мировосприятия и мировоззрения, смена общественных систем: системообразующий принцип теоцентризма был заменен на принцип антропоцентризма37.
Начало этого движения во времени в западной культуре XIII— XV вв. хорошо просматривается на примерах деятельности западных церковных деятелей (Франциск Ассизский, Фома Аквинский, Иоганн Дунс Скотт, Уильям Оккам) и деятелей культуры (Абеляр, Данте, Петрарка)38.
Жизнь и деятельность преподобного Сергия можно счесть высшей точкой развития культуры Руси, несмотря на отсутствие исключительных подвигов, но благодаря полной сосредоточенности на главном — служении Богу и служении людям. Это образец аскетического исихазма. Исихазм означает спокойствие, покой, безмолвие, и эти качества были присущи преподобному Сергию, но их он поставил на служение людям в конкретных условиях своего времени (как и Антоний Великий в IV в. вышел из пустыни для помощи единоверцам).
В то же время, наряду с выработкой начал национальной культуры, Русь получила всю полноту православной культуры из Византии, унаследовав определенный комплекс социокультурных и политических идей, и эта печать византинизма стала родовой для русской культуры и Русской Церкви (даже после процессов вестер-низации в Петровскую эпоху).
Митрополит Филарет пересказывал Житие преподобного Сергия, считаясь с объективностью необратимого разрыва современного ему общества с отеческой средневековой традицией, но не просто фиксируя этот разрыв. Он предлагал в рамках новой общественной системы реализацию модели деятельного и в то же время аскетического христианства, совмещая в одну эпоху два образа вре-
37 Интересные суждения по этим вопросам содержит статья Д. А. Сдвижкова: Изобретение XIX века. Время как социальная идентичность С. 15—39.
38 Й. Хёйзинга писал: «Соотношение между расцветающим Гуманизмом и умирающим духом Средневековья далеко не так просто, как порой мы себе представляем. Оба этих сложных культурных явления встают перед нами как резко отделенные друг от друга. Но это не так» (Хёйзинга Й. Осень Средневековья. М., 2002. С. 381).
мени: русского Средневековья и русского XIX в., тем самым пытаясь заполнить лакуну в русской светской и церковной культуре.
Сложность этой задачи, как нам сейчас понятно, состояла еще и в том, что «век Филарета» был не просто долог, но включал в себя три разных эпохи: конец Екатерининского века, то есть конец Петровской эпохи с ее ученической вестернизацией за счет Традиции; собственно Александровский век, царствования Александра и Николая Павловичей, в которые произошло возрождение отечественной Традиции и формирование национальной культуры; и самое начало «современного» XIX в., вступление в эпоху Великих реформ, то есть нового пересмотра уклада жизни и нового разрыва с Традицией.
Образ преподобного Сергия оказался важен для святителя прежде всего потому, что выводил самого человека за пределы плоского земного существования, уклада жизни Александровской и Николаевской России, с их формализованными нормами, ценностями и символикой, в то же время не отрицая, естественно, важности самой земной жизни.
Известен случай недовольства императора Николая Павловича, когда в воротах лавры митрополит Филарет встретил его в неказистом, потертом облачении - а это было облачение преподобного Сергия. Император не понял святителя, не понял знака отвержения символики эпохи, но это было неважно. Сам Филарет был вынужден давать ответ на вызовы времени, а потому соединял в своей деятельности, отчасти и в жизни, нормы и приемы разных эпох.
«В образе преподобного Сергия, - писал протопресвитер Александр Шмеман, - воскресает православная святость во всей ее полноте, во всем ее свете. От ухода в пустыню, через физическую аскезу, самораспятие, смирение к последним озарениям Фаворским Светом, к "вкушению" Царства Небесного, преподобный Сергий повторяет и путь всех великих свидетелей Православия с первых его веков». Главное в нем - «тот "абсолютизм" христианства, тот образ совершенного преображения человека Духом Святым, устремление к горнему, к высшему, жизнь в Боге. Это сделало преподобного Сергия средоточием русского Православия в темные годы его истории. Все подлинное, все живое в Русской Церкви того времени так или
иначе связано с преподобным Сергием. Он сам ничего не написал. Но о его влиянии, о содержании воплощенного им учения ничто не свидетельствует с такой убедительностью и силой, как иконы преподобного Андрея Рублева.»39
Очень разными были они — ушедший в глубь лесов старец и блестящий церковный иерарх. Различия больше внешние, сходство — внутреннее. Случайно ли оба ревностных аскета не были на Святой Земле, хотя у обоих возможности возникали? «Не стремился он к Царьграду, Святой горе или Иерусалиму. — писал преподобный Епифаний, — но в молчании похвальном оставался и к себе прислушивался; ни во многие места, ни в далекие края он не ходил, но на одном месте жил и Бога воспевал»40. Оба они стали основателями монашеских обителей: преподобный Сергий и его ученики создали более десяти монастырей. Святитель Филарет в своей епархии благословил создание мужских обителей — Гефсиманского скита, Зо-симовой пустыни — и женских — Спасо-Бородинского монастыря, Борисоглебской Аносиной пустыни, Троице-Одигитриевой Зоси-мовой пустыни.
Икона Святой Троицы, основывающаяся на тексте первой книги Библии, и библиецентричность богословия Филарета — во всем этом ощутимо стремление преодолеть мир, не отвергая его, а утвердиться и ограничиться единственным и главным, Тем, в Ком начало и конец, многообразие и полнота мира.
Как не вспомнить и утешительное явление преподобного Сергия митрополиту Филарету после конфликта с императором в 1834 г.
Преподобный Сергий, не оставивший после себя письменных трудов, создал свою систему христианской жизни, олицетворением которой стала икона Святой Троицы как воплощение Небесной Красоты, а святитель Филарет в десятках томов своих творений оставил нам напряженную аналитическую мысль, жестокую в своей максималистской правоте и вместе милосердную.
Эти два имени — преподобного Сергия и святителя Филарета — в истории соединила сама жизнь. Так рядом они и остаются.
39 Шмеман А., прот. Исторический путь Православия. М., 2010. С. 279—280.
40 [Епифаний, прп.] Житие преподобного Сергия Радонежского, чудотворца // Жития и творения русских святых. М., 1993. С. 6.
