CC BY
24
Н. Н. Старикова (Москва)
«Женский» вектор современной словенской прозы
В статье анализируется место авторов-женщин в современной словенской литературе, особенности проблематики и поэтики их отдельных произведений.
Ключевые слова: современная словенская проза, феномен женского творчества, гендерная поэтика.
В последние десятилетия в Словении существенно увеличилось число художественных произведений, написанных женщинами, проблематика и оптика которых так или иначе связана с женской судьбой и психологией, в связи с этим роль женщин-писательниц в национальной литературной жизни, как отмечают литературоведы, существенно возросла1. Этому предшествовало формирование и развитие феномена женского творчества как социокультурного явления, возникшего в процессе освоения женщинами публичного пространства. История зарождения и становления здесь женской литературы типична для Европы. Первые литературные опыты словенок относятся к середине XIX в. В поэзии дебютировала Фани Хаусман (1818-1853)2, в прозе проявили себя Луиза Песьяк (1828-1889)3, Урбанчич-Томан, писавшая под псевдонимом Турнограйская (1833— 1854), и Павлина Пайк (1854-1901). В последнюю четверть XIX в. в словенской прозе складывается популярная в Европе благодаря произведениям Е. Марлитт модель романа, в центре которого любовный конфликт главной героини. К этому типу литературовед М. Хладник относит около полутора десятков произведений 1880-1890-х гг.4 Распространение идей феминизма в словенских культурных центрах Австро-Венгрии, учреждение в Триесте первой женской газеты «Словенка» (1897-1902) стимулировали женскую творческую активность. Писательскую деятельность Зофки Кведер (1878-1926), Марицы Бартол-Надлишек (1867-1940), чуть позже Илки Ваште (1891-1967) уже можно назвать профессиональной. В 1950-1970-х гг. женщины-авторы составляли приблизительно одну десятую часть словенского писательского корпуса. Одни, помимо беллетристиче-
Исследование выполнено при поддержке гранта РГНФ № 15-04-00161а.
ской, делали номенклатурную карьеру: Мира Михелич (1912-1985)5, участница антифашистского сопротивления, дважды лауреат премии Прешерна, стала первой и пока единственной женщиной, возглавлявшей Общество словенских писателей (1963-1966), а затем национальный ПЕН-центр (1966-1975). Другие, как, например, поэтесса Светлана Макарович (род. 1939), обладающая «обостренным чувством протеста против любой несправедливости»6, находились в конфронтации с режимом: в начале 1980-х Макарович боролась за создание нового, открытого для любых экспериментов литературного журнала, а когда такое издание - «Нова ревия» - было, наконец, учреждено, отказалась в нем сотрудничать, так как политика начала вытеснять с его страниц эстетический компонент.
В конце 1980-х - начале 1990-х гг. в литературе появилось сразу несколько десятков новых женских имен, в 2000-е процесс «феминизации» продолжился, и сейчас доля авторов-женщин в национальной прозе, поэзии и драматургии составляет почти 40%. Написанные ими произведения пользуются читательским спросом, регулярно номинируются на национальные литературные премии и иногда их получают - так, премия «Кресник»* за лучший роман года была присуждена в 1996 г. Б. Боету Боета за роман «Птичий дом» и в 2002 г. К. Маринчич за роман «Скрытая гармония». Лауреатами премии С. Енко в области поэзии стали в 1994 г. С. Макарович (сборник «То время») и в 2005 г. М. Новак (сборник «Присутствие»), премия С. Грума за лучшее драматургическое произведение года была присуждена в 2007 г. Д. Поточняк за пьесу «За наших дам» и в 2009 г. С. Семенич за пьесу «5fantkov.si». В 2010 г. премию Евросоюза в области литературы получила Н. Крамбергер (род. 1983) за роман «Небо в ежевике» (2007). Начали выходить специализированные издания, посвященные собственно женскому творчеству, например, «Антология словенских поэтесс», составителем и редактором которой выступила профессор Люблянского университета И. Новак-Попов. В ней представлено развитие национальной женской лирики от истоков до XXI века. Однако самым востребованным жанром у современных авторов-женщин остается роман. Фактически каждая ныне действующая словенская писательница попробовала себя в роли романистки. Большинство, опираясь на собственный опыт, по-
* Согласно данным оргкомитета «Кресника», за все время существования этой премии (с 1991 г.) число номинированных авторов-женщин составило 15%, лауреатами стали 10%.
следовательно репрезентирует категорию «женскости», по-женски видит традиционные общечеловеческие проблемы. Об этом в одном из интервью очень точно сказала Л. Улицкая: «Мир мужской и мир женский - разные миры. Местами пересекающиеся, но не полностью. В женском мире большее значение приобретают вопросы, связанные с любовью, семьей, детьми»7. Созданные словенками Б. Швигель, М. Новак-Кайзер, К. Маринчич, Б. Боету Боета, Н. Кокель, С. Тратник, Н. Пирьевец романы интересны не только с точки зрения гендерного измерения и типа письма, но и в жанровом отношении. Первые три названные автора - филологи, выпускницы Люблянского университета, Кокель и Тратник заканчивали там же факультет общественных наук, Пирьевец и Боету - профессиональные актрисы. К проблемам женской психологии в середине 1980-х одной из первых обратилась Брина Швигель (род. 1954). В ее романе «Апрель» (1984), написанном в форме дневника, представлена «анатомия» отношений героини с представителями противоположного пола. Эта ныне живущая в Париже и пишущая по-французски писательница сама переводит свои сочинения на словенский язык и довольно популярна в Словении. С большим воодушевлением на родине был встречен ее, как пишет критик М. Богатай, «европейский»8 роман «Смерть словенской примадонны» (2000) (отмеченный, кстати, одной из многочисленных французских литературных премий), повествующий о трагической гибели подающей надежды оперной певицы Леи Краль. В романе, действительно, много Европы -Мадрид, Париж, Милан, Триест, Любляна. Рассказ ведется от лица французского публициста, который, участвуя в подготовке материалов для рубрики «Словенка года», погружается в воспоминания о героине. Они дружили, были близки духовно и, несмотря на противоположные сексуальные интересы (повествователь - гей), хорошо понимали друг друга, были даже в чем-то похожи, поэтому его интонация пронзительна и слегка меланхолична. Лея, находясь в шаге от сценического триумфа, бросает все и возвращается в Словению. Она ищет материнской любви и понимания, душевного тепла и ласки. И не находит. Впадает в сильнейшую депрессию, приведшую к анорексии, а затем к смерти. В рамках вполне «женской» истории Швигель обращается к философским вопросам - о природе таланта, о смысле жизни и творчества, писательница одновременно сочувствует своей героине и осуждает ее, ибо голос, как и любой другой дар свыше, обладающему им нужно оберегать в том числе от самого себя, от своих слабостей, разрушительной энергии, эгоизма.
Действие романа Марьеты Новак-Кайзер (род. 1951) «Кристина» (1985), происходит во французской провинции, куда героиня, уроженка словенского Прекмурья, попадает, выйдя замуж за француза Клода. Она увлечена идеями Симоны де Бовуар, хорошо знакома с книгой «Второй пол», в которой эта известная французская феминистка с позиций социологии, биологии и антропологии исследует неравное положение мужчин и женщин в обществе. Вынужденная жить по законам «мужского» мира, Кристина стремится к независимости и равноправию, не хочет быть просто «добычей и имуществом» сильного пола, что одинаково враждебно воспринимается окружающими - и мужчинами, и женщинами (матерью и свекровью). Все существо героини восстает против традиционных стереотипов женского счастья, воспоминания о собственной свадьбе ей неприятны, статус замужней женщины внушает страх. Имея небольшой физический дефект (одна нога короче другой), она особенно остро ощущает свою неприкаянность, неукорененность в окружающих обстоятельствах; разлад (душевный и физиологический) с мужем только усугубляет одиночество и женскую неудовлетворенность Кристины. Новак-Кайзер смело обращается к одной из наиболее табуированных в современном обществе тем, представляя «особый женский взгляд на эротику и чувственность»9, открыто заявляя, что для нормальной женщины важна полноценная интимная жизнь, сексуальная разрядка, что, не имея таковой, она вынуждена заниматься самоудовлетворением. К чести писательницы подобные сцены написаны с большим мастерством, знанием женской психологии и анатомии, без малейшей доли натурализма или порнографии.
Катарина Маринчич (род. 1968), дочь известного прозаика и драматурга А. Хинга (1925-2000), в своих романах «Тереза» (1989), «Цветочный сад» (1992) и «Скрытая гармония» (2001) обратилась к «почтенному» жанру семейной саги и, по образному выражению С. Боровник, «сняла с него патину»10, начала слегка играть с национальной литературной традицией, через иронию повествователя пародировать ее. В центре первого произведения история семьи Барда, разворачивающаяся с 1896 г., то есть спустя год после люблянского землетрясения, много раз описанного в литературе. «Состаривая» композицию, Маринчич включает в текст три пролога, основную часть и эпилог, широко использует дневниковую технику, эпистоля-рии, анахронизмы, стремясь донести до читателя «запах времени» - этакую смесь нафталина, гвоздики и монпансье. Она создает архетипы жены и матери в словенской семье рубежа веков, опираясь
на гендерные стереотипы того времени - тогда сильная половина человечества видела в женщине или смиренную продолжательницу рода, или страстную соблазнительницу. Тема семейных отношений продолжена в следующем романе «Цветочный сад», в центре которого две пары: Валерия и Виктор, Юлка и Комавх, обе исчерпавшие свои отношения. Идиллическое название произведения контрастирует с его содержанием: одна из главных тем романа - заурядность, отчужденность и пустота, возникающие в дневной и ночной жизни супругов, когда мужчина и женщина больше неспособны поддерживать интерес друг к другу. Мужчины не понимают женщин, но зависят от них, женщины не уважают своих спутников, мечтают о «великой» любви, примеры которой находят в «розовых» романах со счастливым концом, и часто подменяют свои реальные обстоятельства литературными, ведут себя как героини подобного чтива. Высмеивая эти проекции, автор включает в произведение диалоги, напрямую взятые из массовой продукции, пародирует набор формул и художественных форм сериальных любовных романов. Третий роман Маринчич, действие которого происходит перед Первой мировой войной, повествует о перипетиях семьи Наглич, вынужденной после разорения семейного предприятия переселиться сначала из Вены в Триест, а затем к родственникам в Нижнюю Крайну. В провинции происходит знакомство юной Ирмы Наглич с Драготином, возлюбленным оперного певца Карла. В традиционный семейный роман-хронику вводится, таким образом, модный гомоэротический мотив. Драготин влюбляется в девушку и в итоге рвет свою тайную связь, оставляя стареющему любовнику только воспоминания. Ироническая нота в этом произведении чуть смягчена, однако и здесь рассказчик, безусловно, слегка насмехается над персонажами и всем, что с ними происходит. Такая повествовательная манера, последовательно реализуемая автором в ряде текстов, согласно наблюдениям словенских литературоведов, обогатила национальную прозу еще одним «особым типом ироничного повествователя»11.
Актриса, поэтесса и прозаик еврейского происхождения Берта Боету Боета (1946-1997) в своей дилогии «Филио нет дома» (1990) и «Птичий дом» (1995) обращается к жанру антиутопии, впервые в словенской прозе соединив его с «женской» оптикой. Действие первого романа происходит на некоем Острове, куда после кораблекрушения попадают главная героиня Хелена Брасс с дочкой и мальчик-сирота Ури. Произведение состоит из трех частей, события представлены от лица молодой героини, художницы Филио (первая часть), ее бабуш-
ки Хелены Брасс, ретроспективно (вторая часть), и выросшего Ури (третья часть). Попав на остов, Хелена тут же подвергается сексуальному насилию со стороны Начальника стражи, затем их отношения стремительно развиваются. Наблюдательная героиня быстро обнаруживает, что на Острове расположены два города: Верхний, где живут и работают только женщины и дети, и Нижний, принадлежащий мужчинам. Устройство обоих напоминает концентрационный лагерь. Публично мужчины и женщины встречаются раз в неделю в церкви, при этом ночью, пользуясь своим правом силы, первые регулярно навещают женские постели, произвольно, по прихоти меняя партнерш. Хелена ценой больших усилий пытается приспособиться к такому существованию, поскольку на ней лежит ответственность за судьбу родившейся в неволе внучки Филио, от которой отказывается ее не совсем здоровая психически мать. Выросшая Филио, а вслед за ней и Ури бегут с острова на материк.
Внедрение «правительственного» контроля за интимной жизнью граждан, манипулирование ими через инстинкты, сексуальное насилие - вся эта дегуманизация эротики представлена в романе глазами женщины. Чудовищным для героини-женщины является вовлечение в такую «внутреннюю политику» Острова детей: мальчиков отнимают у матерей в восьмилетнем возрасте и впоследствии несовершеннолетних насилуют, создавая из них эмоциональных инвалидов, которыми становится легко управлять. На фоне всей этой гротескной реальности автор делает особый акцент на образе женщины, сопротивляющейся бесчеловечной системе, женщины, в силу своей одаренности и свободомыслия резко отличающейся от основной массы жительниц Верхнего города - «кухарок, акушерок, могильщиц, наложниц». Вопреки запретам Хелена пишет литературное произведение - дневник, организует школу, тайно воспитывает мальчика. А окружающие ее женщины, рожденные в рабстве и живущие рабынями, отчаянно цепляются за свое подневольное положение. На первый взгляд, именно мужчины ограничивают свободу женщин, на самом же деле главные ревнительницы тоталитарного порядка -сами женщины. И они не прощают товарке ее особости, инаковости. Общее несчастье жительниц Острова их не сплачивает, а, наоборот, разделяет, провоцирует зависть, вражду, злобу и паническое сопротивление всему иному и поэтому опасному. Во втором романе продолжается история Филио, на материке ставшей художницей. Тоскуя по покинувшему ее Ури, она ищет утешения в рисовании птиц и беспорядочных связях с другими мужчинами, в помутнении рассудка
убивает одного из них, подсознательно мстя за все пережитые обманы и унижения. Выйдя из тюрьмы, внучка Хелены случайно встречает своего друга, но у Ури теперь совсем другая жизнь, и в ней нет места для Филио. В целом «Птичий дом» - не только антиутопия, но и роман абсурда, прямо апеллирующий к кафкианской безысходности, которой женщина, по мысли автора, способна противостоять только через инстинкт разрушения.
Первый же роман Нины Кокель (род. 1972) «Нежность» (1998), получивший премию Люблянской книжной ярмарки за лучший дебют и номинированный на премию «Кресник», обратил на себя внимание деликатностью темы и специфичностью поэтики. Это «женская история», написанная от лица девушки Ривы, страдающей редким заболеванием - патологической гиперчувствительностью к внешним раздражителям; болезнь начала прогрессировать после того, как семью оставил отец. Физическая пассивность, апатия, почти анабиоз, в состоянии которого находится ее тело, резко контрастирует с активностью сознания, хотя и не всегда ясного. Такая реакция психики - не что иное, как своего рода бегство от серой будничной жизни в особый, по-своему гармоничный мир. Четыре главы романа, «Братья», «Мотылек», «Папа», «Мама», повествуют об окружающих Риву близких, их проблемах, их конфликте между «данным и желанным». Событийный ряд, разворачивающийся в сознании героини, построен на ассоциациях, грань между сном и явью, реальностью и фантазиями размыта. Рива ищет любви, стремится любить и быть любимой. Персонаж, к которому она неравнодушна, назван Мотыльком, и это сразу определяет авторское видение взаимоотношений между мужчиной и женщиной, в основе которого - мужская неверность, обусловленная генетической полигамностью, и женская тоска по чистой «вечной» любви. В своем следующем романе «Шелкопряд» (2002) Кокель продолжает исследовать особенности женского сознания и мировосприятия.
Важное место в словенской литературе, как и во многих других, занимает жанр автобиографии. В «женском» исполнении он часто отличается от канонизированного варианта автобиографического произведения. Женщины пишут о повседневной жизни более субъективно, детализированно и эмоционально. По мнению немецкого социолога С. Вайгель, причиной этого является вся предыдущая история социализации женщин. «Жизнь женщин долгое время сосредоточивалась на частной сфере дома. Поэтому разделение между определяемым как частное местом женщин и официальной сферой искусства и политики в автобиографиях женщин кажется особен-
но подчеркнутым»12. С помощью автобиографии женщины получают возможность создать связь с обществом, которое вытесняет их в частную сферу. Отношения между приватной и общественной/ публичной сферами жизни - иерархические, что наглядно показывает вся история человечества, прежде всего мужская. Поэтому не удивительно, что современные писательницы часто ведут повествование от первого лица, так как чувствуют, что автобиография (как и создание литературных текстов вообще) позволяет им стать субъектом: «Я пишу, значит, я существую». Очень показательна в контексте гендерной проблематики художественная автобиография Недельки Пирьевец (1932-2003) «Меченая» (1992). Этот текст включает два повествовательных пласта, графически отделенных друг от друга: рассказ о современности, обращенный к умирающему любимому человеку, и историю прошлой жизни героини, начиная с ее нелегкого довоенного детства в Словенском Приморье. В конце книги обе сюжетные линии естественным образом сливаются, при этом связи внутри каждой из них часто ассоциативные. Детство и юность Ани (так автор называет себя в книге) совпали с важнейшими эпизодами истории Югославии второй половины ХХ века - Второй мировой войной, образованием империи Тито, подготовкой «бархатной» революции, и авторское видение описываемых событий зачастую весьма критично. Писательница упоминает о долгое время замалчивавшихся в официальной печати расправах партизан над мирным итальянским населением в 1945 г., об исключении ее из рядов КПЮ, следствием которого стал негласный запрет на актерскую профессию, о лицемерии социалистической морали, требующей от женщины супружеской верности и закрывающей глаза на беспорядочные связи партийных бонз. С большой сердечностью и любовью представлен в книге покойный муж Недельки Душан Пирьевец (1921-1977), выведенный под именем профессора Стрнада. Харизматическая личность, главный вольнодумец философского факультета Люблянского университета, вокруг которого собиралась демократически настроенная молодежь, уже в начале 1970-х гг. он открыто пропагандировал идеи либерализма, одним из первых начал в периодической печати дискуссию по национальному вопросу. Эта дискуссия стимулировала рост протестных настроений в среде словенской интеллигенции в период «свинцового» десятилетия. Пирьевец изменяет имена членов своей семьи, использует известный литературный прием «зашифро-ванности» действующих лиц с помощью «знаковых» прозвищ-масок. Так, одиозный литературовед-марксист Б. Зихерл, гроза оппор-
тунистов, назван в романе «священной коровой», а пользовавшийся благосклонностью партии «правильный» литературный деятель М. Бор - «придворным поэтом». Несмотря на то, что в «Меченой» сделана попытка передать ритм времени, воздух эпохи, это очень женская летопись, сердцевина которой - любовь, причем любовь счастливая. Богемный образ жизни, первый неудачный брак, болезни, несостоявшаяся театральная карьера и, наконец, встреча, изменившая все, - таким в романе предстает путь к женскому счастью, которое героиня находит, став спутницей неординарного человека, его помощницей, единомышленницей, первой слушательницей, любовницей. Ее преданность второму мужу так сильна, что на многие его «шалости» с противоположным полом супруга профессора смотрит сквозь пальцы. В своем следующем и последнем романе «Сага о чемодане» (2003), в жанровом отношении синтезирующем черты автобиографии и семейной хроники, Пирьевец продолжает рассказ о прожитой жизни, делая акцент на истории своей семьи, представленной в произведении под фамилией Флорьянчич. Повествование ведется от третьего лица, имена родных и близких опять изменены, саму героиню теперь зовут Доминика. В текст включено много документального материала - письма родителей, дневниковые записи отца, подробные описания семейных фотографий. Свой подход к автобиографическому материалу писательница определяет как «аутентично женский»: она не стремится «собрать и упорядочить одну точную "мужскую" мысль», но «воспроизводит свои поступки и реакции на происходящее, обнажает поток чувств и переживаний»13.
Новый для женской прозы аспект затрагивает Сузана Тратник (род. 1963) в романе «Меня зовут Дамьян» (2001), в котором автор впервые открыто пишет о вопросах транссексуальности, «неправильной» гендерной идентичности - теме, долгое время для общества «неудобной», табуированной, а ныне воспринимающейся массовым сознанием скорее как «горячая», нежели серьезная. Главная героиня / герой - тинейджер, ощущающая/ий дискомфорт от несоответствия анатомического пола психологическому, она / он со всем максимализмом юности отрекается от своей биологической сущности, имени, социального статуса, ощущает себя существом противоположного пола. Собственно этой борьбе не «такой/ого как все» личности с окружающим миром - социальными службами, психологами, семьей - за право добиться гармонии между собственным половым самосознанием и восприятием его окружающими, за право быть собой и посвящено произведение. Написанный с большим
чувством юмора и знанием возрастной психологии, вниманием к деталям современной городской жизни Словении, этот роман, безусловно, привлек внимание к проблемам социальной адаптации той части молодежи, которая страдает данным патологическим и поведенческим расстройством личности. Неприятие окружающими девочки, чувствующей себя мальчиком, еще более усугубляет ее / его психологический и гендерный дискомфорт. Оказывается, что в глобализированном и информатизированном XXI веке, в «толерантном» Евросоюзе продолжают существовать те, на кого распространяются законы Средневековья. А ведь, по мнению ряда ученых, транссексуальность может быть связана не с биологическими, а с социальными причинами, то есть сам социум ответственен за подобную аномалию.
Изложенные выше наблюдения говорят о том, что ситуация с «женским» вектором в современной словенской литературе в целом схожа с тем, что происходит на других «литературных площадках» Центральной и Юго-Восточной Европы. Все чаще главными действующими лицами словенских романов, повестей, рассказов, пьес становятся женщины14, тексты авторов-женщин (в том числе второстепенных и забытых) служат предметом изучения, предлагаются новые интерпретации произведений национальной классики, вводятся новые стратегии анализа художественных произведений. Число художественных сочинений, написанных женщинами, за последние десятилетия увеличилось в разы и превратилось в феномен культуры, «проявление гендерно мотивированного... коллективного сознания»15. Словенские писательницы интересно и результативно экспериментируют, внедряют в художественную практику гибридные жанровые разновидности - «женскую» антиутопию, семейную хронику с элементами постмодернистского романа, автобиографию, соединенную с семейной сагой. Гендерное «измерение» в целом способствует обновлению поэтики и стилистики литературного произведения.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1 Словенская литература ХХ века. М., 2014. С. 250.
2 Grdina I. Fanny Hausmannova in problem slovenske zenske literature // Celjski zbornik. Celje. 1992, let. 27. S. 69-87.
3 Mihurko Poniz K. Zacetki zenskega avtobiografskega diskursa na Slovenskem // Avtobiografski diskurz. Teorija in praksa avtobiografije v literarni vedi, humanistiki in druzboslovju. Ljubljana, 2011. S. 247-254.
4 HladnikM. Slovenski zenski roman v 19. stoletju // Slavisticna revija. Ljubljana, 1981, let. 29, st. 33. S. 259-296.
5 См.: PulharA. Mira Mihelic: druzinska slika z gospo. Ljubljana, 2012.
6 Перковская Ж. В. Макарович Светлана // Лексикон южнославянских литератур. М., 2012. С. 233.
7 Улицкая Л. Принимаю всё, что дается: интервью // Вопросы литературы. 2000. № 1. С. 230.
8 Bogataj M. Prebrano, precenjeno. Ljubljana, 2004. S. 185.
9 NovakM. Kristina. Ljubljana, 1985. S. 1.
10 Borovnik S. Pisejo zenske drugace? Ljubljana, 1995. S. 141.
11 Zupan Sosic A. Zavetje zgodbe. Ljubljana, 2003. S. 180.
12 Weigel S. Die Stimme der Medusa. Schreibweisen in der Gegenwartsliteratur von Frauen. Dulmen-Hiddingsel, 1987. S. 144.
13 Pirjevec N. Saga o kovcku. Ljubljana, 2003. S. 275.
14 См.: Zupan Sosic A. Sodobna slovenska proza // Almanah Svetovni dnevi slovenske literature 20. do 25. november 2006. Ljubljana, 2006. S. 15.
15 Ровенских Т. «Переход от личности к культурному феномену: К проблеме рассмотрения женской прозы 80-90-х годов» [Электронный ресурс]. Режим доступа: ttp//:www.biophys.msu.ru/awse/confer/ NLW99/084.htm.
N. N. Starikova The «female» direction of the contemporary Slovene prose
The article analyses the role of female writers in the contemporary Slovene literature, the problems they dwell upon in their works and their poetics.
Keywords: contemporary Slovene prose, female creative works, gender poetics.
