CC BY
213
УДК 82: 396
Д.Ф.Хакимзянова, Р.Н.Сабирова ЖЕНСКИЕ ОБРАЗЫ В ТЮРКСКОЙ МИФОЛОГИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ
В данной статье рассматриваются женские образы Албасты, Бичура и Убырлы карчык на примере мифических сказаний татарской, узбекской, турецкой, башкирской и других тюркских культур. В результате сравнения и анализа были выявлены черты, общие для рассмотренных тюркских культур, и уникальные особенности женских мифических образов, свойственные лишь отдельным культурам.
Ключевые слова: тюркская мифология, женские образы, мифы, культура.
D.F.Khakimzyanova, R.N.Sabirova FEMALE IMAGES IN TURKIC MYTHOLOGICAL CULTURE
The given work deals with Tatar female characters of Albasty, Bichura and Ubyrly karchyk on the example of myths of Tatar, Uzbek, Turkish, Bashkir and other Turkic cultures. The comparison and analysis of myths have revealed features universal for the considered Turkic cultures and unique peculiarities of female mythic characters which are to be found only in specific cultures.
Key words: turkic mythology, female characters, myths, culture.
На протяжении столетий интерес к мифологии не ослабевал, мифические образы всегда привлекали внимание исследователей тем, что они отражают глубинное первобытное сознание человека, вобрав в себя древнейшие представления о мире, его окружении. Благодаря антропологам была сформирована мысль о том, что миф представляет собой неотъемлемую часть духовной и социальной жизни примитивного общества, поскольку аккумулирует в себе и передает последующим поколениям «культурный багаж» племени.
Национальное и религиозное сознание мира в той или иной степени являлось предметом научных изысканий [1, 2, 6, 5, 11, 13]. Миф как рудимент социальной реальности рассматривался в рамках лингвистической школы в работах Ф.И.Буслаева, А.Н.Веселовского, Я.Гримма, Ф.Мюллера, А.А.Потебни. Такие ученые как Б.К.Малиновский, А.Р. Рэдклифф-Браун, Г.Спенсер, Э.Б.Тейлор изучали миф с точки зрения антропологического подхода, анализ мифа представителями социальной школы можно найти в работах Э.Дюркгейма, Л.Леви-Брюля, М.Мосса, АЮбера.
Что касается тюркского мира, отдельные мифические образы привлекали внимание ученых исследователей [3, 4, 7, 12]. На наш взгляд, женские образы древних сказаний незаслуженно остались в стороне от систематизирования и анализа. Учитывая тот факт, что в фольклоре тюркоязычных народов женские образы занимают весьма существенное место, сопоставление мифотворческих парадигм женских образов позволит сделать выводы о восприятии женщины в древнейшем тюркском мире, выявить существующие различия олицетворения женщины в мифических образах разных народов и раскрыть специфические черты гендерного мифотворчества в тюркском мире.
В качестве объекта исследования и сопоставления с подобными образами других тюркских народов в рамках данной работы были выбраны следующие представительницы татарской мифологии -Албасты, Бичура, Убырлы карчык. Выбор данных образов обусловлен рядом факторов: 1) данные женские мифические существа являются самыми известными, яркими представителями; 2) они принадлежат к одному и тому же виду мифических существ - классу низших духов; 3) ввиду их распространенности, что подтверждается частым фигурированием данных мифических персонажей в фольклоре, в частности, сказках.
Согласно Каюму Насыри, из трех указанных выше образов Бичура является самым безобидным мифическим персонажем [9]. Он сравнивал Бичуру с кикиморой, персонажем русского фольклора. Помимо татарской мифологии Бичура встречается в татарских, башкирских и удмуртских мифах. Она изображается в виде женщины маленького роста в национальном головном уборе, которая поселяется в новом доме, если в нем в течение 40 дней не была поставлена печь, или же в доме, где не соблюдается порядок и чистота. Бичура предпочитает дома одиноких людей, особенно мужчин. Несмотря на то, что сама Бичура характеризуется нечистоплотностью, она любит уважительного отношения к себе. В частности, раньше чтобы задобрить Бичуру, на ночь в отдельной комнате оставляли ей еду, а наутро забирали чистые тарелки. Если Бичуре казалось, что к ней относятся недостаточно уважительно, то по ночам она могла хулиганить: кидать камни, полена на спящего человека или же садилась верхом на спящего человека и давила на него во сне. При желании Бичура могла обогатить хозяина дома: направить его к богатству или сама по ночам приносила соседское имущество в дом. Однако такое обогащение ничего хорошего не приносило, так как помимо факта нечестного обогащения (особенно за счет соседей) такое богатство могло запросто исчезнуть (непременно сгорев в огне) вследствие обиды или каприза Бичуры. Бичура противопоставляется "хозяину дома" (Йорт иясе, Йорт пэрие), который изображается в виде мужчины, отвечающего за порядок в доме. В тех домах, где уже поселился Йорт иясе,
Бичура не селится, что логично, так как она не отличается чистоплотностью.
Любопытно, что у башкир данный персонаж может изображаться как в женском, так и в мужском образе. Бичура в мужском образе предпочитал селиться в домах одиноких женщин, но мог выбрать и дом замужней женщины, в последнем случае мужу этой женщины приходилось страдать от побоев Бичары. Независимо от пола Бичура изображалась в башкирской мифологии в красной рубашке. Любимым занятием Бичуры женщины было прясть, сидя на печи.
Что касается других тюркских народов, то у западно-сибирских татар Бичура известна как Сары Цац, в то время как у мишарей ближе всех к ней будет злой дух Пэри.
Если в случае с Бичура, ее возраст не известен, и мы можем лишь предполагать, что это женщина не молодая и не слишком старая, то Убырлы карчык - это женщина в возрасте и ее отрицательная окраска видна из названия (т.к. слово «карчык», что в переводе значит «старуха» имеет негативную коннотацию).
Мифический женский образ Убырлы карчык произошел от образа Убыр и схож с образом Бабы-Яги в русской мифологии. Дом Убырлы карчык находится в отдаленных от людских глаз местах, куда попадают заблудившиеся герои или те, кому Убырлы карчык может помочь информацией. К негативным характеристикам данного персонажа можно отнести лишь ее уродливость, потому что, если к Убырлы карчык приходили с миром и уважительным отношением, то она не вредила человеку, а наоборот, даже помогала.
Следует отметить, что Каюм Насыри [8] противопоставлял образы Убырлы карчык и Албасты. На наш взгляд это два разных персонажа, объединяющей характеристикой которых является то, что при желании они могут причинить вред человеку, однако Убырлы карчык только грозится этим в случае неуважительного отношения к себе.
С точки зрения языкового выражения, в татарском языке встречается выражение "Убыр кебек эшли" (что в переводе значит «хорошо работает, не жалея себя»), из чего следует вывод о физической силе и выносливости данного персонажа. Ленивых же и тяжеловесных людей называли "Албасты", что подчеркивает негативную окраску данного образа.
При рассмотрении мифологии других тюркских народов, выделяется образ Ялмавыз Кэмпер (карчык), который чем-то напоминает Убырлы карчык. В частности, у казахов это Желмауыз (Жал-мауыз) кемпир, которая изображается в виде большой семиголовой женщины с одним глазом, у башкир Ялмавыз (Йалмауыз), у узбеков Ялмовиз кампир и Шалмовиз (Жалмовиз) кампир, у ногайцев Ел-мавыз, у киргизов Ялмавыз. Их всех объединяет то, что у своей жертвы, которая к ним случайно забрела, они вначале высасывают кровь, а затем съедают ее. В татарской мифологии образ Ялмавыз также присутствует. У татар Ялмавыз изображается в виде большой семиголовой одноглазой старухи с большим животом, большим ртом с толстыми губами, змеиным хвостом, длинным языком и смертоносным для человека дыханием. Таким образом, она сочетает в себе свойства дракона и человека.
Что касается образа Албасты в мифологии, данный образ отличается сложностью и разнообразием его представленности в разных мифологиях. Данный персонаж присутствует в мифологии большинства тюрков, в т.ч. у татар, турков, крымских и сибирских татар, казахов, башкир, киргизов, каракалпаков, ногайцев. Объединяющими характеристиками данного мифологического образа у тюркских народов является отрицательная сущность Албасты, ее изображение в виде большой некрасивой женщины со светлыми распущенными волосами и большими грудями, которые она иногда закидывала за плечи. По некоторым версиям, у нее на спине нет ни мяса, ни костей, поэтому видны все внутренности. В татарских мифах также отмечена эта особенность Албасты. К тому же в легендах об Идегее сказано, что матерью Идегея и его брата Кара Тиен Алып является Пэри, у которой сзади видны все внутренности, следовательно, данная особенность свойственна не только для Албасты.
У татар Западной Сибири Албасты изображается в виде существа с длинными и острыми ногтями, принимающего вид повивальной бабки, с целью навредить новорожденному и известна под названием Сары Чэч (Сары Цац, что в переводе значит «желтоволосая», «светловолосая»). Иногда Алба-сты принимала вид огня или даже кошки, ее нельзя было называть своим именем, вместо этого использовалось слово "мэртут". Слово "сары" в названии используется и узбеков Заравшанской долины, у них Албасты известна под названием Сары кыз.
Желтый цвет Албасты фигурирует в турецкой мифологии, где Албасты (которая больше известна под названием Албыс, хотя также используются варианты Албас, Алпас, Албыз, Алмас, Алкарысы) представлена в трех видах: Красная, Желтая и Черная Албасты [14]. Знакомство с Сары Албасты (Желтая Албасты) приносили с собой болезнь желтуху. Следует отметить, что название и изображение Ал-басты связано с цветом: в данном случае это желтый цвет, который присутствует и в названии Алба-сты, и в цвете волос (светлый), и в болезни, ассоциирующейся с этим цветом. Кара Албасты (Черная Албасты) связана с более тяжелыми болезнями, в таких случаях говорили "кара басты". И, соответст-
венно, Кара Албасты изображалась смуглой женщиной в темных одеждах. Кызыл Албасты (Красная Албасты) имела красноватый отлив кожи и одевалась в красные одежды. Она была опасна для рожениц, т. к. забирала у них печень, легкие или сердце и, если выбрасывала их в воду, то женщины погибали. Считалось, что Албасты боялась железа, поэтому с целью обезопасить себя от нее к платью роженицы прикалывали иголку или же в гамшту отвили oдежду c железными детaлями (или oдежду из железа). Спасти женщину от Албacты мoгло духовнoе лицo или шaмaн, который мог либо прогнать Албасты, прочитав особую молитву, либо предложив печень oвцы вмееш печени женщины.
Связь мифического существа Албасты с родами прослеживается и в казахской мифологии, где считалось, что если женщина во время схваток потеряет сознание, то ее захватила Албасты. Для избегания подобных неприятностей в дом роженицы приносили птиц, которых Албасты боялась (обычно это были ястреб или сова). Также считалось, что Албасты боится султанов, которые с помощью меча и громких криков могли спасти роженицу от Албасты, в том случае, если султан был занят, он мог отправить свой меч и головной убор для спасения женщины.
В мифологии народов Тувы Албасты изображалась с одним глазом и каменным носом (или носом из красной меди). В монгольской мифологии упоминается Алмас, дикое одноглазое существо с красноватыми волосами. Албасты башкирской мифологии выделяется своей двойственностью (как и в случае с Бичура), для мужчин оно принимает женский облик, а для женщин - мужской. Киргизы же считали, что от крови Албасты уродятся подобные ей. В мифологии казахов и киргизов также имеется 2 вида Албасты. У таджиков Албасты имеет женское обличье с желтыми или черными волосами и длинными грудями, которые она перекидывает через плечи.
В целом, можно заключить, что Албасты в татарских мифах изображается самой безобидной. В татарских мифах Албасты обычно запрыгивает на спящего человека и не спрыгивает до тех пор, пока человек, не начнет мучиться, испытывая учащенное сердцебиение, и задыхаться. Однако, существуют некоторые версии, согласно которым, Албасты по ночам пьет кровь человека, что делает ее несколько похожей на вампира. Так, в татарской мифологии есть популярный сюжет, отмеченный еще Каюмом Насыри [9], когда ночью охотник рядом со знакомым местом видит два стога сена, рядом с одним из которых обязательно горит огонь. Далее он оказывается в лесу, которого раньше там никогда не было. Ему приходится преодолевать трудности, и в попытке выбраться из леса он оказывается между миром мертвых и живых. Считалось, что это были происки Албасты, которая была представителем обоих миров. Ему приходится убегать от Албасты, которая имела красноватый отлив кожи или была одета в красные одежды или же принимала вид огня. И когда охотник, уже отчаивается, он слышит кукареканье петуха или лай собак, и все исчезает, он снова оказывается в знакомом месте. Отмечалось, что чем быстрее человек бежал от Албасты, тем она становилась ближе и больше. Поэтому указывалось, что надо было притвориться, что ничего странного не замечаешь и не бежать.
Схожий с Албасты образ обнаруживается и в европейский мифологии, речь идет о Mare, которая представлялась в виде существа, которое мучило людей во сне, сидя у них на груди и принося плохие сны, кошмары ("nightmare" в переводе с английского языка кошмар). Образ Mare с разными лингвистическими вариантами имени упоминается в мифических сказаниях у англичан, немцев, голландцев, шведов, норвежцев, исландцев, поляков, сербов, хорват, чехов, румын.
С лингвистической точки зрения, в татарском языке Албасты нашло отражение в следующих выражениях: «Албасты авыруы (бастырылу)», которое используется для писания состояния человека, когда он испытывает удушье во сне, «Албасты ^илэге (белладонна)», «Албасты каргаган ^ир» (проклятая земля).
^к предпoлoгaют ученые, Aлбaсты приcутcтвует шчти вo вcех тюркжих нaрoдных верoвaниях шд рaзными нaименoвaниями, шпример, Ал, Албьщ Албыз, Aлбaсты, Ал^рысы, Aлбaсы и др. Очевидт, что дaннoе cущеcтвo берет нaчaлo из духовтой культуры древних тюргав и oпирaетcя га верoвaния древних степных нaрoдoв.
Анализ рaссмoтренных тми жежких образов позволяет сделать следующие выводы: 1) у всех народов ценится чистоплотность, ее отсутствие приводит к появлению в доме низших духов; 2) обнаружено явное противопоставление мужских и женских образов. Так, женщина, которая традиционно считается хранительницей очага и примером чистоплотности, не только выступает как отрицательный персонаж, характеризующийся ленью, неаккуратностью, но ей противопоставляется мужской образ добропорядочного духа (как в случае с неаккуратной Бичура и чистоплотным Йорт иясе); 3) женские образы башкирского народа отличаются двойственностью, т.е. могут принимать как женский, так и мужской облик (Бичура, Албасты); 4) Присутствие красного цвета у отрицательных образов (одежда красного цвета, красноватый отлив кожи). 5) Светлые волосы обнаруживаются у Албасты многих народов, что можно объяснить тем, что тюркские народы, будучи в основном темноволосыми, светлые волосы ассоциировали с нечистой силой. Однако, у западных народов Mare также изображалась светловолосой.
Литература
1. Алещенко Е.И. Этноязыковая картина мира в текстах русского фольклора: (на материале народной сказки): автореферат дисс. ... доктора филол. наук: специальность 10.02.01. - Волгоград, 2008.
2. Ахметсагирова Л.И. Языковая картина мира сквозь призму фразеологии военной сферы: (на материале русского и немецкого языков): дисс. ... канд. филол. наук: специальность 10.02.20. - Казань, 2010.
3. Владыкин В. Е. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов (опыт реконструкции традиционного мировоззрения дореволюционного удмуртского общества). - автореферат дисс. ... доктора ист. наук: специальность 07.00.07. - М., 1991.
4. Гистер М. Мифология, фольклор и мифологическое сознание в Докторе Живаго / Гистер М. // Russian Literature. - 2012. - Vol. 71, Issues 3-4. - P. 343-369.
5. Есаулов И. Овнешнение человека при тоталитаризме и религиозное сознание / Есаулов И. // Russian Literature. - 1998. - Volume 43, Issue 2. - Pages 137-147.
6. Кузнецов П.В. Национальное самосознание чувашского этноса как объект социально-философского исследования: автореферат дисс. ... канд. филос. наук: специальность 09.00.11. - Чебоксары, 2008.
7. Матвеев Г. М. Мифоязыческая картина мира этноса: (на примере чуваш. мифологии и язычества): авто-реф. дисс. ... докт. филос. наук: специальность 09.00.11. - Чебоксары, 2007.
8. Насыри К. Избранные произведения. - Казань: Татар. книжное изд-во, 1977. - 256с.
9. Насыри К. Поверья и приметы Казанских татар. Электронный ресурс. - Режим доступа: http:// ki-tap.net.ru/nasyri4.php (дата обращения 15 июля 2016 г.)
10. Татар теленец ацлатмалы сYзлеге / Баш. ред.: ФАГаниев. - Казан: Матбугат йорты, 2005. - 848 б.
11. Текенова У.Н. Национальная картина мира в прозе Дибаша Каинчина: автореф. дисс. ... канд. филол. наук: 10.01.02. - Горно-Алтайск, 2008.
12. Халимулина Р. С. Мифологическая картина мира: (гносеологический аспект): автореф. дисс. ... канд. филос. наук: специальность 09.00.01. - М., 2008.
13. Янмурзина Р. Р. Башкирская языковая картина мира в трилогии Зайнаб Биишевой: автореф. дисс. ... канд. филол. наук: специальность 10.02.02. - Уфа, 2009.
14. Yavuz H. Ortak (Anonim) Halk Edebiyati. Электронный ресурс. - Режим доступа: http://w2.anadolu. edu.tr>aos/kitap/IOLTP/2274/unite07.pdf (дата обращения 15 июля 2016г.)
УДК 008:379:85
АЮ.Синцов
К ПРОБЛЕМЕ ПОНИМАНИЯ И ИНТЕРПРЕТАЦИИ СОВРЕМЕННЫМ ТУРИСТОМ НЕРОДНОЙ КУЛЬТУРЫ
Статья посвящена вопросам понимания и интерпретации современным туристом неродной культуры. Особое внимание уделяется тому, как в условиях активного навязывания массовой культурой географических образов сформировать собственное понимание культурной специфики той или иной дестинации.
Ключевые слова: культурный туризм, интерпретация культур, понимание неродной культуры
Artem Sintsov THE ISSUE OF HOW THE MODERN TOURIST UNDERSTANDS AND INTERPRETES THE FOREIGN CULTURE
This article deals with the issues of introducing the present-day tourist to a foreign culture, that is associated with hermeneutic problem of its understanding and interpretation. The special focus is made on the problem of how to develop the personal understanding of cultural specifics of one or another tourist destination under the conditions when mass culture actively enforces geographic images.
Key words: cultural tourism, interpretation of cultures, foreign culture understanding
В современном мире на первый план выходят вопросы межнациональных и межкультурных связей, взаимопонимания между народами и снижения ксенофобских тенденций. События последних лет показывают, что мир, увы, не становится более открытым. В этой связи особую актуальность и значимость приобретает концепция диалога культур. Как отмечает Э.Сайко, «диалог - это общение с культурой, реализация и воспроизводство ее достижений, это обнаружение и понимание ценностей других культур, способ присвоения последних, возможность снятия политической напряженности между государствами и этническими группами» [4, c.9].
Одним из главных факторов диалога и взаимодействия культур, обмена ценностно-мировоззренческим опытом между странами и этносами в наше время становится туризм. Культурная диффузия, катализатором которой выступает массовый туризм, способствует взаимообогащению национальных или местных культур. В связи с этим в современных условиях особую актуальность приобретают исследования, направленные на изучение способов построения межкультурных коммуникаций посредством познавательного туризма.
Однако на пути прямого культурного обмена встает герменевтическая проблема понимания и интерпретации туристом неродной культуры. В современном мире эта проблема усугубляется тем, что
