CC BY
26Ученые записки Таврического национального университета им. В. И. Вернадского. Серия «Филология. Социальные коммуникации». Том 24(63) №1. Часть 1 2011 г. С. 289 - 294.
УДК 81'1:811.161.2'271:61
ЖАНР ОТКАЗА В УСЛОВИЯХ РЕЧЕВОГО ОБЩЕНИЯ ВРАЧА И ПАЦИЕНТА (на материале произведений писателей-врачей)
Е. А. Пономаренко
Крымский государственный медицинский университет им. С. И. Георгиевского, г. Симферополь
В статье рассматриваются структурные особенности речевого жанра «отказ» на материале произведений писателей-врачей (Ю. З. Крелина, Н. М. Амосова, Ф. Г. Углова).
Ключевые слова: речевой жанр, отказ, коммуникативная ситуация.
Постановка проблемы. В последнее время в отечественной лингвистике наблюдается стойкий интерес к изучению речевых жанров (РЖ), которые понимаются как «вербальное отражение интеракции, социально-коммуникативного взаимодействия индивидов» [7, с. 10]. Этот интерес обусловлен тем, что речевые жанры представляются как один из наиболее эффективных объясняющих механизмов при рассмотрении ситуаций использования языка, механизмов порождения и интерпретации речи.
Обзор научной литературы свидетельствует о том, что теория речевых жанров (ТРЖ) активно развивается и совершенствуется. Успешно осуществляется описание и систематизация речевых жанров, разрабатывается специальный метаязык, исследуются различные аспекты речевых жанров: текстовые особенности (М. С. Матвеева, Ю. А. Федосюк, Е. И. Селиванова и др.), стилистические аспекты (М. Н. Кожина, В. А. Салимовский); речевые жанры изучаются с позиции речевых актов (Н. Д. Арутюнова, А. Вежбицка, В. В. Дементьев, Е. А. Шмелева, Ф. С. Бацевич), концептосферы и языковой картины мира (А. Г. Баранов, Н. Ф. Алефиренко), психолингвистики (К. Ф. Седов), концепции ролевого поведения (К. А. Долинин). Несмотря на значительные достижения лингвистов, в ТРЖ остаются некоторые нерешенные вопросы о закономерностях жанровой организации речи, связанные с общими законами коммуникативной и некоммуникативной деятельности.
Цель работы — проанализировать структуру РЖ отказа с позиций лингво-прагматического подхода, в рамках которого предполагается решить следующие задачи: представить данный РЖ в диалогическом контексте коммуникативной ситуации; определить стратегическую задачу РЖ; охарактеризовать особенности употребления языковых единиц, формирующих образы адресанта и адресата; назвать факторы, объясняющие взаимодействие речевых жанров в системе речевой цепи.
Материалом исследования послужили художественные произведения писателей-врачей советской эпохи (Ю. З. Крелина, Н. М. Амосова, Ф. Г. Углова).
В «Словообразовательном словаре современного русского языка» под редакцией А. Н. Тихонова отмечается, что существительное отказ является производным от глаголов отказать или отказаться. В современных толковых словарях каждый из представленных глаголов подается со своим набором значений: «Отказать — 1. Ответить отрицательно на просьбу, требование. 2. Уволить кого-нибудь с работы, устранить (устар.). 3. Не признать чего-нибудь за кем-нибудь, лишить чего-нибудь. 4. Отдать по завещанию (устар.). 5. Перестать действовать вследствие порчи, неисправности» [8, с. 587]. «Отказаться — 1. Выразить свое несогласие, нежелание делать что-нибудь. 2. Не принять, отвергнуть что-нибудь. 3. Перестать признавать связь, родство с кем-нибудь, отречься. 4. Не признавать своим, себе принадлежащим. 5. Перестать действовать» [8, с. 588].
Изучая прагматические особенности речевого жанра отказа, В. М. Боброва, а вслед за ней О. В. Бычихина обращаются к семантике глагола отказаться. Они полагают, что «отказ обслуживает речевую ситуацию несогласия и может быть квалифицирован как жанр негативной реакции, не способствующей хранению коммуникативного равновесия, а в некоторых случаях прямо ведущий к разрыву коммуникации» [2, с. 62]; «В толковании семантики глагола отказаться есть указание на одну из сфер функционирования РЖ — речевую ситуацию несогласия: отказаться — выразить свое несогласие. Отказ функционирует чаще всего как негативный для получателя, коммуникативно-неоправданный, категоричный речевой жанр» [3, с. 32]. Из предъявленных толкований и научных обоснований очевидно, что анализируемые глаголы имеют некоторые разночтения в лексическом значении. Так, лексема отказать в первом случае семантизируется: «1. Ответить отрицательно на просьбу, требование», а глагол отказаться трактуется как «1. Выразить свое несогласие, нежелание делать что-нибудь» [8, с. 588], причем проведенный компонентный анализ выявляет дополнительную сему воли, осознанности. Предполагается, что, принимая решение об отказе, субъект сначала обдумывает свое намерение, а затем прибегает к выражению отказа. Таким образом, ссылаясь на лексикографический опыт, представляется возможным говорить о двух семантических типах отказа.
В нашем материале представлены факты, согласно которым отказ 1 вызван объективным положением дел, не зависящим от воли говорящего, когда адресант отрицательно (вербально или невербально) реагирует на реплику-стимул, выражающую просьбу или требование. Например: — Михаил Иванович, я, конечно, понимаю, что вы очень заняты, но, знаете, операция опасна... я вас очень прошу, очень, чтобы вы сами... Я все сделаю... — Извините, но я не могу. Я вынужден делать более сложные операции, а такие делают мои помощники. Я назначу вам хорошего хирурга. До свиданья (Амосов, Мысли и сердце).
Отказ 2 предполагает заявление говорящего о невыполнении им определенных предписываемых действий, которые он, с его точки зрения, не должен, не может или не обязан выполнять. Например: — Отнимать руку нужно, товарищ. Главные жилы перебиты. — Что вы, доктор! Куда я без руки! На бабины хлеба? (Амосов, ППГ-2266).
В рамках данной работы предполагается рассмотреть особенности реализации речевого жанра отказа 1.
Стратегической задачей речевого жанра отказа представляется невозможность или нежелание говорящего (доктора, пациента) ввиду определенных обстоятельств выполнить какое-либо действие или медицинское предписание.
В исследуемом РЖ в роли говорящего выступает врач, который в силу экстралингвистических причин отказывает пациенту в медицинской помощи. Во время речевого взаимодействия в условиях необходимости оперативного лечения или при оказании экстренной медицинской помощи адресант использует модальные модификаторы возможности в совокупности с отрицательной частицей не: модальные глаголы мочь, уметь, употребляющиеся самостоятельно, а также в качестве вспомогательной части составного глагольного сказуемого (не могу помочь). Основное значение, выражаемое глаголами данной группы, — «невозможность, неспособность, неумение выполнить предписываемое говорящему действие». Достаточно часто модальные выразители отказа сопровождаются этикетными средствами (формулами благодарности, извинения и сожаления) — показателями вежливости, которые свидетельствует о тактичности говорящего, о стремлении его к неконфликтному ведению коммуникации. Например: — Михаил Иванович, я, конечно, понимаю, что вы очень заняты, но, знаете, операция опасна... я вас очень прошу, очень, чтобы вы сами... Я все сделаю... — Извините, но я не могу. Я вынужден делать более сложные операции, а такие делают мои помощники. Я назначу вам хорошего хирурга. До свидания (Амосов, Мысли и сердце); — Михаил Иванович, ну подождите хотя бы с недельку! Я вас умоляю. — Не могу. Извините, пожалуйста, мне нужно идти (Амосов, Мысли и сердце). — Но, пожалуйста, доктор, подумайте и о нас. Мы два старика, через ночь ездим в больницу и обратно. Я понимаю врачей «неотложки», вот так вот. Но нас кто-нибудь тоже должен понять; — К сожалению, ничем не могу вам помочь. Обратитесь утром к нашему начальству. Может быть, вам помогут. А у меня таких полномочий нет (Крелин, От мира сего).
Отказ адресанта (доктора) от профессиональных действий чаще всего осуществляется косвенно. Косвенное выражение отказа продиктовано стремлением говорящего сохранить заданные в процессе общения конвенциональные отношения. «Любая косвенность предполагает намек со стороны говорящего, который должен быть услышан и интерпретирован адресатом. При этом косвенные механизмы высказывания активизируют в реципиенте логические механизмы восприятия, остальные разновидности — ассоциативные <...> используя различные варианты косвенного высказывания-отказа, говорящий предполагает, что собственно отказ, скрытый за ними, станет ясен собеседнику, исходя из фоновых знаний последнего, как языковых, так и неязыковых, а также из общих способностей разумного рассуждения, подразумеваемых говорящим субъектом у слушающего [6, с. 92]. Наш материал содержит фрагменты, в которых речевой жанр отказа может быть представлен с помощью языковых средств, обслуживающих речевой жанр аргументации. В данном случае последний включает в себя несколько речевых актов:
1) Старушка осталась в комнате, а они вышли разговаривать в коридор. — Вы поймите, что класть в больницу бессмысленно. Единственно возможное лечение — операция. А оперировать ее нельзя. Что ж класть — место только занимать. Нам же не разрешат (Крелин, От мира сего);
2) — Но как же нам быть?! Хоть на время положите, вот так. А то ведь «неотложка» уже отказывается выезжать. А я на девятом десятке уже не могу научиться уколы делать. — Это нецелесообразно. Мы займем место, а если надо будет положить человека, которому можно сделать операцию, — не сумеем, не будет места. Мы ж должны заботиться о нашем деле (Крелин, От мира сего).
В первом случае, употребляя императивную форму вежливости, говорящий пытается мягко убедить адресата в нецелесообразности намеченных действий (класть в больницу бессмысленно). Затем он привлекает логические доводы, манифестирующие причину, вследствие которой адресат должен изменить свое намерение (госпитализировать больную жену). Отказывая в просьбе слушающему, адресант (врач) использует ряд синтаксических конструкций, организованных на основе причинно-следственных связей.
Во втором примере также представлен аргументированный отказ. Однако в этом случае говорящий для реализации перлокутивного эффекта употребляет эвфемизм врачебной этики нецелесообразно, под которым подразумевается не нужно. После этого он выдвигает логические доводы, включая в свою речь синтаксические конструкции со значением условия.
В ситуациях особой сложности, когда прогнозируется угроза жизни пациента, адресант (доктор) нередко осуществляет отказ от предстоящей медицинской манипуляции путем убеждения, которое, по мнению М. Я. Гловинской, «направлено на разум человека» [4, с. 130]. Например: — Хуже не будет, — ответил Тро-пин. — Если умру, мучениям конец. А так чего ждать? — Михаил Иванович, операция на пищеводе сверхопасная. Она еще в хирургии не отработана. Ни у кого нет опыта. Вряд ли следует идти на такой риск. Я обязан сказать: почти никакой надежды, что удастся сохранить вам жизнь. (Углов, Сердце хирурга). Отказ, представляющий собой аргументированное убеждение, ориентирован на изменение решения адресата отклонить свое намерение сделать операцию. Подбирая необходимые аргументы, адресант уверяет слушающего в бессмысленности проведения лечения. В этой ситуации говорящий употребляет качественное прилагательное сверхопасная, которое дает отрицательную оценку предстоящей операции; для усиления категоричности отказа использует отрицательные частицы (ни у кого нет опыта), а также строит высказывание посредством использования логически связанных между собой синтаксических конструкций.
Использование в речи докторов преимущественно косвенных форм выражения отказа свидетельствует о стремлении врача к сохранению конвенциональных отношений, а также к смягченному, бесконфликтному ведению коммуникации.
Речевой жанр отказа рассматривается нами как РЖ реактивного регистра речи, вызываемый репликами директивного или комиссивного типа. Как правило,
он появляется после речевого жанра просьбы или приказа, а за последним следует убеждение, аргументация или мольба. Например: — Хуже не будет, — ответил Тропин. — Если умру, мучениям конец. А так чего ждать? ^ (аргументированный отказ) — Михаил Иванович, операция на пищеводе сверхопасная. Она еще в хирургии не отработана. Ни у кого нет опыта. Вряд ли следует идти на такой риск. Я обязан сказать: почти никакой надежды, что удастся сохранить вам жизнь ^ (аргументированное упрашивание) — Пусть, — отозвался он. — Вы сказали: «почти»... Есть хоть один процент из ста в мою пользу. Делайте!.. Даже если нет никакого «почти», все равно согласен. Буду надеяться на чудо. А без операции мрак впереди. Пустота. Муки. Сколько-то дней и... вечная тебе память, Михаил Иваныч... Не так ли, доктор? (Углов, Сердце хирурга).
Как известно, способы языкового выражения отказа различаются как у различных народов, социальных групп, так и у одного и того же человека в зависимости от речевой ситуации. Следовательно, представления об отказе «личностны и социальны с одной стороны, национально специфичны и общечеловечны — с другой» [1, с. 227]. Так, в художественных текстах советского времени следование РЖ отказа за речевым жанром просьбы вызвано преимущественно социальными причинами, к которым относятся статусные и ролевые характеристики говорящего и адресата. Анализ нашего материала позволяет отметить, что в большинстве случаев РЖ отказа ориентирован на просьбу, исходящую от говорящего (пациента) преклонного возраста. Как известно, в советское время медицинское обслуживание осуществлялось при первой необходимости и на бесплатной основе, т. е. врачебную помощь мог получить каждый нуждающийся независимо от возраста и социального статуса. Однако в преимущественном положении все же находились молодые люди, поскольку ответственность за жизнь таких пациентов представлялась более серьезной. Кроме того, отставание в развитии отечественной медицинской науки (изношенность технического оборудования, недостаточное овладение прогрессивными методиками лечения) влекло за собой ситуации сбоя в лечебном процессе, а вследствие этого и в коммуникации. Поэтому врачи в результате своей временной некомпетентности могли иногда отказать пациенту в получении медицинской помощи. В свою очередь, отчаявшиеся пациенты прибегали к повторным просьбам, упрашиваниям или мольбам.
К факторам, объясняющим частое следование отказа за просьбой, некоторые исследователи (О. В. Бычихина, А. Вежбицка, А. А. Зализняк, Н. И. Формановская и др.) относят когнитивные аспекты антропоцентрической парадигмы. По мнению ученых, любая вербально выраженная просьба содержит вероятность отказа, что обусловлено «особым типом русской ментальности: в сознании говорящих утвердилось представление о том, что просить рискованно, порой унизительно (непременно получишь отказ)» [3, с. 159]. А. А. Зализняк, рассматривая семантику глагола просить и сравнивая ее с семантикой английского глагола to ask, заявляет, что «просящий неизбежно оказывается в положении просителя, т. е. в положении несколько униженном, просьба — это обращение снизу вверх. Тем самым просьба — это всегда просьба об одолжении. Всегда можно ожидать отказ» [5, с. 283]. Поэтому речевой жанр отказа, функционирующий чаще всего в качестве ответной
реакции на определенные стимулы (просьбу, приказ, требование), включается в континуум речевых жанров, организованный под влиянием, в основном, факторов экстралингвистической действительности.
Выводы. Таким образом, речевой жанр отказа представляется нам частотным речевым жанром, который может быть охарактеризован как реакция на соответствующий стимул. При этом речевой жанр отказа выражается как эксплицитным, так и имплицитным способом.
Литература
1. Апресян Ю. Д. Интегральное описание языка и системная лексикография / Ю. Д. Апресян // Избранные труды. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. — Т. 2. — 757 с.
2. Боброва В. М. Отказ и возражение как жанры негативной реакции / В. М. Боброва // Семантические и прагматические аспекты высказывания. — Новосибирск, 1991. — С. 61 - 65.
3. Бычихина О. В. Высказывания со значением отказа. Семантико-прагматический и когнитивный аспекты [Электронный ресурс] / О. В. Бычихина. — Режим доступа: http:// diss.rsl.ru/diss/05/0096/050096015. pdf
4. Гловинская М. Я. Русские речевые акты и вид глагола / М. Я. Гловинская // Логический анализ языка. Модели действия. — М.: Наука, 1992. — 166 с.
5. Зализняк А. А. Ключевые идеи русской языковой картины мира / А. А. Зализняк, И. Б. Левонтина, А. Д. Шмелев. — М.: Языки славянской культуры, 2005. — 544 с.
6. Орлова Н. В. Косвенность как черта языковой картины мира / Н. В. Орлова // Языковая концепция регионального существования человека и этноса. — Барнаул, 1999. — С. 92 -94.
7. Седов К. Ф. Человек в жанровом пространстве повседневной коммуникации / К. Ф. Седов // Антология речевых жанров: повседневная коммуникация. — М.: Лабиринт, 2007. — 320 с.
8. Толковый словарь русского языка с включением сведений о происхождении слов / Отв. ред. Н. Ю. Шведова; РАН. Институт русского языка им. В. В. Виноградова. — М., 2008: ИЦ «Азбуковник». — 1175 с.
Пономаренко О. А. Жанр вщмови пщ час мовленневого спшкування . пкаря та па-щента (на матер1ал1 твор1в письменник1в-л1кар1в).
В статп розглядаються структурш особливосл мовленневого жанру «ввдмови» на матерiалi творiв письменникiв-лiкарiв (Ю. З. Крелша, М. М. Амосова, Ф. Г. Углова).
Ключовi слова: мовленневий жанр, вщмова, комушкативна ситуащя.
Ponomarenko E. A. Genre of refusal in communication of doctor and patient (on the based of works by writers-doctors).
In the article the structural peculiarities of the genre of refusal are studied on the based on works by writers-doctors (Krelin, N. Amosov, F. Uglov).
Key words: the genre, refusal, communicative situation.
Статья поступила в редакцию 29 октября 2010 г.
