CC BY
137
Ю. В. Полева // XXXIV Урало-Поволжская археологическая конференция (УПАСК) : тез. докл. -Ульяновск, 2002. - С. 164.
9 См.: Кызласов, Л. Р. Древнейшая Хакассия / Л. Р. Кызласов. - М., 1986.
10 См.: Вуд, Дж. Солнце, луна и древние камни / Дж. Вуд. - М., 1981.
11 См.: Маргулан, А. Х. Бегазы-Дандыбаевская культура Центрального Казахстана /
А. Х. Маргулан. - Алма-Ата, 1979.
12 Худяков, Ю. С. Древнетюркские поминальные памятники на территории Монголии / Ю. С. Худяков // Древние культуры Монголии. - Новосибирск, 1985.
13 См.: Гришин, Ю. С. Памятники неолита, бронзового века и раннего железного веков лесостепного Забайкалья / Ю. С. Гришин. - М., 1981. - С. 155-156.
14 См.: Акишев, К. А. Саки Семиречья (по материалам Илийской экспедиции 1954, 1957 гг.) / К. А. Акишев // Тр. Ин-та истории, археологии и этнографии АН КазССР. Т. 7. - Алма-Ата, 1959. -С. 204-205, рис. 1.
15 См.: Петрова, Л. Ю. Мегалитические сооружения и поселения эпохи бронзы Южного Зауралья : к постановке проблемы / Л. Ю. Петрова, В. А. Куприянов // Архив ИИиА УрО РАН, 2001.
16 Данные по менгирам Елизаветпольский-5 и Варшавский предоставлены В. П. Костюковым; по Наровчатской аллеи менгиров - С. А. Григорьевым; по Симбирской аллее - И. Э. Любчанским; по Утяганскому менгиру - А. Д. Таировым. Выражаю искреннюю признательность коллегам за предоставление отчетных данных.
17 См.: Элиаде, М. Очерки сравнительного религиоведения : избр. соч. / М. Элиаде ; пер. с англ. -М., 1999. - С. 212.
18 См.: Боталов, С. Г. Каменные изваяния и жертвенно-поминальные комплексы Урало-Ишимского междуречья / С. Г. Боталов // Новое в археологии Южного Урала. - Челябинск, 1996. - С. 211-213.
19 См.: Петров, Ф. Н. Тюрко-монгольские культы поклонения степным духам на территории Южного Зауралья / Ф. Н. Петров // Вестн. Челяб. ун-та. Сер. 10, Востоковедение. Евразийство. Геополитика. - Челябинск, 2002. - № 1.
20 См.: Жуковская, Н. Л. Судьба кочевой культуры / Н. Л. Жуковская. - М., 1990. - С. 80.
21 См.: Жуковская, Н. Л. Народные верования монголов и буддизм (к вопросу о специфике монгольского ламаизма) / Н. Л. Жуковская // Археология и этнография Монголии. - Новосибирск, 1978. - С. 29.
22 См.: Банзаров, Д. Черная вера, или шаманство у монголов : собр. соч. / Д. Банзаров. - М., 1955. -С. 67.
23 См.: Рыбалко, А. А. История и быт казаков Новолинейного района (этнографический очерк) /
А. А. Рыбалко // Аркаим : Исследования. Поиски. Открытия. - Челябинск, 1995. - С. 124.
24 См.: Эрдниев, У. Э. Калмыки (конец XIX - начало XX века) : ист.-этногр. очерк / У. Э. Эрдниев. - Элиста, 1970. - С. 267.
25 Элиаде, М. Очерки сравнительного религиоведения... С. 338-339.
Сергей Смирнов, Геннадий Смирнов
Землевладение и землепользование на Урале в период генерального межевания (конец XVIII - середина XIX веков)
Сложившиеся к началу генерального межевания масштабы и структура землевладения и землепользования на Урале определялись его географическим положением и происходившим на протяжении ХУІ-ХУІІІ веков заселением и хозяйственным освоением. Все три уральские губернии (Пермская, Вятская и Оренбургская) считались многоземельными. Структура землевладения и землепользования в крае заметно отличались от центральных областей страны.
Как и на других окраинах, удельный вес поместного землевладения был невелик. Специфической особенностью Урала являлось наличие развитой горнозаводской промышленности и, следовательно, больших земельных
массивов, занятых горнозаводскими дачами. Третьим важным отличием было наличие земель, статус которых не имел аналогов в центральной России, -владений башкир-вотчинников и их припущенников. Именно эти особенности делали общероссийское межевое законодательство на Урале малоэффективным.
Необходимо также отметить, что, обладая, хотя и в разной мере, указанными особенностями землевладения, приуральские губернии заметно различались между собой по объему и качеству земельного фонда.
По данным топографических описаний, накануне начала генерального межевания в регионе, в трех приуральских губерниях числилось 53898 тыс. десятин земельных угодий. По количеству земли на первом месте находилась Пермская губерния (24640 тыс.), за ней шла Оренбургская (17017 тыс.), на третьем месте Вятская (12241 тыс.).
Почти две трети площадей было занято лесами. Но по отдельным губерниям они распределялись неравномерно. В Вятской лесом было покрыто 77,5 % территории, в Пермской - 81 % и в степной Оренбургской - 64 %,
преимущественно ее северная часть.
Если разделить землю по числу крестьянских ревизских душ, то создается впечатление высокой обеспеченности земледельцев: от 30,6 десятин в Вятской губернии до 50,7 в Оренбургской, то есть в два-три раза больше того, что предусматривалось межевым законодательством. Если же исключить леса, то окажется, что на ревизскую душу в Вятской губернии сельскохозяйственных угодий остается 6,7 десятин, в Пермской - 8,4, и в Оренбургской - 17,2. Еще меньше приходилось пашни: согласно статистике - от 4 до 6 десятин в разных губерниях. На самом деле, далеко не вся пахотная земля действительно обрабатывалась. В «пашню» часто зачислялись и невозделанные степные участки. По сведениям конца XVIII - самого начала XIX веков, действительно пахотные земли в Пермской губернии не превышали 2 % общей площади угодий, то есть их было почти в шесть раз меньше, чем числилось официально1. Примерно такой же удельный вес они занимали в Оренбургской и Вятской губерниях.
Принято считать, что генеральное межевание в России завершилось в ноябре 1844 года, когда была упразднена последняя межевая контора (пермская). Однако в Пермской губернии оно завершено не было, а продолжалось силами местных землемеров еще долгие годы. По данным историка-архивиста П. И. Иванова, к 1844 году в двух уральских губерниях (Оренбургской и Вятской) было вымежевано соответственно 1662 и 2952 генеральные дачи (28 млн. и 13,5 млн. десятин). По указанной выше причине, по Пермской губернии полные сведения до 1844 года отсутствуют. Специальных же планов по этой губернии было составлено к тому времени около 5802. В Оренбургской губернии (которая впоследствии дважды делилась: сначала три уезда отошли к Самарской губернии, а затем из остатков выделилась Уфимская губерния) во избежание путаницы следует указывать количество дач и десятин поуездно. В результате генерального межевания было выделено 1909 дач, в том числе в Белебеевском уезде 82, в Бузулукском 288, в Верхнеуральском 22, в Троицком 41, в Бирском 103, в Бугульминском 115, в Бугурусланском 155, в Мензелинском 177, в Стерлитамакском 95, в Уфимском 398, в Челябинском 94 и, кроме того, отдельно 339 дач Оренбургского казачьего войска3. Общая площадь земель в губернии была определена в 28300856 десятин, из которых было под пашней 2135538, под сенокосами 3928128, под лесами 10984545, под степью 9544850, под усадьбами и огородами 70808, под удобными для скотоводства солончаками (считая 3
десятины за 1) 56522, неудобной земли 15804654. Общие итоги генерального межевания на Урале отражены в таблице 1.
Таблица 1
Итоги генерального межевания на Урале, тыс. десятин5
Губерния Пашня Сенокосы и проч. удобная Лес Неудобная Всего
Пермская 2694/11 (2850) 23031/8 (1863) 19574/78 (19927) 909/3 25205/100 (24640)
Вятская 2817/23 (2317) 469/4 (433) 8502/71 (9491) 228/2 12016/100 (12241)
Оренбургская 2136/7 (2135) 13549/48 (3928) 10984/39 (10954) 1637/6 28305/100 (17017)
Итого 7647/12 (7302) 16049/24 (6224) 39060/60 (40372) 2720/4 65526/100 (53898)
*В числителе абсолютные числа, в знаменателе удельный вес во всей площади угодий, в скобках данные, взятые из топографических описаний конца XVIII века.
Генеральное межевание выявило определенные изменения в соотношении земельных угодий. Так, площадь лесов за полвека сократилась на 1 млн. десятин. Площадь пашни выросла на 350 тыс. десятин. Соотношение сенокосов вообще определить трудно, поскольку в топографических описаниях они объединены с землей неудобной, тогда как в табелях генерального межевания сенокосы и неудобные земли даны порознь.
Наиболее важным с точки зрения развития производительных сил в деревне является рост пахотных угодий. На самом деле пашня выросла значительно больше, чем это отражено в таблице, согласно которой весь рост произошел за счет Вятской губернии (на 500 тыс. десятин, или на 21,6 %). Там распашка расширялась почти исключительно за счет вырубки леса. На самом деле, в исследуемый период наиболее быстро заселялась Оренбургская губерния, особенно ее южные уезды - Оренбургский и Бузулукский, хотя, если опираться на данные приведенной выше таблицы, то в ней роста пашни практически не произошло (всего на 1 тыс. десятин, или на 0,05 %). В Пермской же губернии пашня даже сократилась на 156 тыс. десятин, или на 5,5 %. И это притом, что общая площадь земель в Оренбургской губернии выросла на 11,3 млн. десятин (66,3 %), а в Пермской на 565 тыс. десятин (2,3 %).
Подобное несоответствие не может быть объяснено ошибками в измерении, слишком оно велико. Иное дело, что в топографических описаниях, с одной стороны, и в экономических примечаниях - с другой, по-разному понимается термин «пашня». Генеральное межевание позволило более точно разделить действительно обрабатываемые участки и теоретически пригодные для обработки площади целины. В экономических примечаниях появился (для Оренбургской губернии) даже дополнительный термин «степь». Если ранее всю, хотя бы раз вспаханную, а затем заброшенную землю зачисляли в разряд пашни, а иногда зачисляли и степную целину, то в ходе межевания происходила ее дифференциация. Значительная часть теперь была отнесена к сенокосным
угодьям. Поэтому в Оренбургской губернии площадь сенокосов увеличилась с 3,9 млн. десятин до 13,5 млн. Если же в сенокосы зачислить еще и неудобную землю, как это сделано применительно к концу XVIII века, то площадь сенокосов составит 16,7 млн., а ее рост 287 %. Та же картина наблюдается и в Пермской губернии, где объединенная площадь сенокосной и неудобной земли выросла с 1,9 млн. десятин до 24 млн., в 12 раз. В то же время в Вятской губернии площадь сенокосов почти не изменилась, зато выросла площадь пашни.
Особенно много ранее считавшейся пахотной земли попало в разряд сенокосной в степных уездах (Оренбургский, Бузулукский). Так, если отношение площади сенокосов к пашне в уездах Вятской губернии составляло 1:3, 1:4, то в указанных уездах Оренбургской губернии (да и не только в них) это отношение равнялось 3:1 (Оренбургский) и даже 16:1 (Бузулукский). Таким образом, площади пашни, приведенные в топографических описаниях, видимо, следует считать сильно завышенными.
Надо отметить, что в период генерального и последующих межеваний происходила интенсификация земледелия: расширялась трехпольная система и сокращалась переложная. Однако насколько это было связано с перераспределением земельных угодий в процессе межевания, а насколько с ростом населения, сказать трудно. Можно лишь утверждать, что определяющим фактором был всё-таки рост земледельческого населения.
Рассмотрим теперь, как распределялся земельный фонд между основными группами землевладельцев.
Помещичье землевладение на Урале было развито значительно слабее, чем в центре страны. Зато в крае имелись крупные горнозаводские вотчины (первоначально Строгановых), а затем Лазаревых, Голицыных, Демидовых, Яковлевых, Всеволжских и других, представлявшие собой обширные земельные дачи. Горнозаводское землевладение формировалось в процессе создания металлургической промышленности. В целом его границы сложились к концу XVIII в. и совпадали с территориями будущих горных округов. По характеру владения оно делилось на три группы - казенное, вотчинное и посессионное. В первой группе полное право собственности на землю принадлежало государству, во второй - заводчику-помещику и в значительной мере совпадало с понятием «имение» (недвижимость). В третьей группе заводчик-посессионер являлся пользователем земли, его права на распоряжение землями были существенно ограничены. Независимо от формы владения горнозаводская дача включала в себя огромные территории леса, необходимого для получения древесного угля, являвшегося, наряду с рудой, главным компонентом металлургического производства.
Накануне отмены крепостного права на Урале существовало 6 казенных и 37 частных (посессионных и владельческих) горных округов. К 1861 году уральским заводам принадлежало 12,4 млн. десятин земли, из них в частных округах 8,35 млн. (данные за 1843 год). В 1870-е годы площадь частного горнозаводского землевладения составила 83 % от общей величины частного землевладения, в том числе в Пермской губернии - 89 %, Оренбургской - 44 %, Уфимской - 76 %, Вятской - 91 %. Горнозаводское землевладение носило латифундийный характер, обеспечивая монопольное право владельцев на горное и горнозаводское предпринимательство. Так, казенный Гороблагодатский округ (Кунгурский уезд Пермской губернии), в который входили шесть заводов, к 1861 году включал в себя шесть дач общей площадью 853,4 тыс. десятин, из них 688,7 тыс. десятин леса .
Следует отметить, что даже вотчинное землевладение, не говоря уже о посессионном, в горнозаводских дачах имело ряд существенных ограничений. Крупное металлургическое предприятие, каковым являлась горнозаводская мануфактура, относилось к стратегическим объектам и строилось, функционировало и меняло собственника с участием государства. Поэтому можно утверждать, что верховным собственником горнозаводской дачи, даже вотчинного предприятия, было государство.
Перед реформой 1861 года в Пермской губернии насчитывалось 68 помещиков, из них 35 беспоместных. Девятеро являлись крупнейшими горнозаводчиками, им принадлежало 98,1 % всех крепостных. Помещичье землевладение составляло свыше 3 млн. десятин, но под господскую пашню использовалось в 1850-х годах всего 8,7 тыс., или 0,3 %. Их собственные крестьяне запахивали 459 тыс. десятин. Огромные земельные массивы были заняты горнозаводскими дачами и служили источником сырья и топлива для заводов и отчасти для пропитания горнозаводского населения и заводских рабочих лошадей. Всего помещичьих крестьян в губернии числилось 337,5 тыс. (около 23 % всех крестьян). На оброке из них состояло 2-5 %. Остальные отрабатывали барщину в основном на заводских работах. По этой причине значительная часть помещичьих земель в Пермской губернии оставалась невозделанной (до 38 %, по данным 1853 года).
На Южном Урале крепостнические отношения стали развиваться сравнительно поздно. До середины XVIII века дворянских имений на территории Оренбургской губернии было мало. По данным второй ревизии (1844 год) в губернии проживало 3625 душ крепостных крестьян мужского пола (2,58 % всего населения). Быстрое увеличение численности крепостного населения было связано с активным горнозаводским строительством в 50-60-х годах XVIII в. Происходило это главным образом за счет насильственного переселения из центральных районов. Менее чем через 20 лет (данные третьей ревизии, 1762 год) численность крепостных увеличилась почти в десять раз (до 34932 душ мужского пола), а их удельный вес достиг 14,8 %7.
К этому следует прибавить помещичью сельскохозяйственную колонизацию. С середины XVIII века, особенно после указа 11 февраля 1763 года, разрешившего свободную покупку башкирских земель, стало расти мелкое помещичье землевладение. Особенно активная дворянская колонизация началась после крестьянской войны 1773-1775 годов. Но фамильных поместий в крае фактически не было. К началу генерального межевания в Оренбургской губернии насчитывалось 545 помещиков, численность помещичьих крестьян достигла 34134 мужского пола, а вместе с заводскими - 57432 (16,9 % всего населения)8.
Существовало два основных пути формирования имений - перевод из других губерний крепостных на покупные и пожалованные земли и создание крепостных хозяйств местной нерусской знатью и казачьими офицерами.
В конце XVIII веке в губернии насчитывалось свыше 150 вновь поселившихся дворянских родов, владевших поместьями. С 1800 по 1818 годы было внесено в родословные книги еще 180 новых дворянских фамилий9. В новые имения переселяли своих крестьян крупные землевладельцы - Мордвиновы, Квашнины-Самарины, Зубовы. Но численно преобладали мелкие и средние помещики. По данным 8-й ревизии (1835 год), среди дворян имелось беспоместных - 841 (40,6 %), мелкопоместных 640 - (30,9 %), среднепоместных -381 (18,3%), крупнопоместных - 212 (10,2 %)10.
Несмотря на небольшой удельный вес, крупнопоместные дворяне, имевшие свыше 100 душ, являлись владельцами около 80 % всех крепостных. Это вело к диспропорции в обеспечении владельческих крестьян землей, особенно с учетом быстрого роста их числа. За первую половину XIX века численность помещичьих крестьян в крае (без заводских) выросла в 3,5 раза и к 1850 году достигла 118839 душ мужского пола.11 Число помещиков, владевших крестьянами с землей, выросло до 1233. Тем не менее, удельный вес помещичьих крестьян снизился до 9,8 % по причине быстрого роста населения казенной деревни в ходе массового переселения государственных крестьян.
В Вятской губернии доля помещичьих крепостных (включая и заводских) ненамного превышала 2 % податного населения, и по пятой ревизии их числилось около 10 тыс. ревизских душ. Почти все владельческие земли и крестьяне принадлежали горнозаводчикам. В середине XIX столетия на долю помещиков приходилось 1,5 % всей пашни. Поэтому, по большому счету, проблемы наделения землей помещичьих крестьян там не стояло.
Практически полностью отсутствовало крепостное право в Южном Зауралье. В ходе межевания была сделана попытка увеличить там удельный вес помещичьих имений за счет переселения 500 семей бедных дворян. В случае первого успеха, предполагалось расширить их землевладение путем скупки дешевых казенных земель. В 1839 году в Курганском округе землемеры департамента сельского хозяйства начали подготовку участков по 80 десятин удобной земли на семью. Однако нерешенным оставался вопрос об обеспечении их рабочей силой. На просьбу разрешить переселение в Сибирь владельческих крестьян царь ответил отказом12, а приобретать крепостных в регионе было не у кого да и не на что. Это обрекло проект на провал. В 1853 году Сибирский комитет окончательно отказался от этой идеи. С 1861 года началась свободная продажа уже подготовленных участков всем желающим.
Наиболее точные данные о распределении земельного фонда в крае в результате межевания дает межевая документация. Результаты проведенного нами анализа табелей генерального межевания представлены в таблице 2.
Таблица 2
Землевладение на Урале по итогам генерального межевания, тыс. десятин.
Принадлежность земель Губернии Всего
Пермская Вятская Оренбургская
Помещики 5175/21 186/2 3999/14 9360/14
Удел 133 450/4 206/1 789/1
Гос. крестьяне 11232/45 5156/43 21426/76 37814/58
Прочие 83 70 43 196
Казна 8582/34 6154/51 2631/9 17367/27
Итого 25205/100 6154/100 28305/100 65526/100
*В числителе абсолютные числа, в знаменателе процент к итогу.
Хотя в основу таблицы положены официальные сведения, данные эти следует считать не только приблизительными, но и условными, так как построены именно на информации о генеральном межевании, то есть без учета
землепользования в смешанных и спорных дачах. Например, если у дачи было несколько владельцев, то вся она заносилась в разряд земель, принадлежавших той сословной группе, к которой относился совладелец, стоявший в списке первым. В наибольшей степени данные искажены в отношении государственных крестьян, так как в их число включены и некоторые другие категории населения, прежде всего - башкиры-вотчинники. Однако если указанные данные не могут считаться абсолютными, то относительное распределение земель они отражают в целом правильно. Вместе с тем, другого, более точного и доступного способа измерения землевладения на больших площадях мы не знаем.
Согласно таблице на долю помещиков и заводчиков-латифундистов приходилось 9,3 млн. десятин (14 % обмежеванной территории Урала), в том числе 669 тыс. десятин пашни (9 % всей пашни). Больше всего земель помещикам принадлежало в Пермской губернии (5,2 млн. десятин) и в Оренбургской губ. (4 млн. десятин). При этом в Пермской губернии почти половина помещичьих земель была сосредоточена в Соликамском уезде.
Основным владением помещиков был лес - 6,8 млн. десятин (73 % всей их земли). Свыше 1,2 млн. десятин (13 % земли) состояло в совместном владении помещиков с другими группами населения, чаще всего с государственными крестьянами, которые обычно эту землю и обрабатывали.
В Вятской губернии помещикам принадлежало всего 186 тыс. десятин. В основном это был лес (139 тыс. десятин). Под пашней и сенокосами было занято соответственно всего 24 и 17 тыс. десятин. При этом в Вятском, Орловском и Сарапульском уездах помещичьих дач не было вовсе, в Нолинском - всего 420 десятин. Основная масса помещичьих земель была сосредоточена в Елабужском и Яранском уездах, где они занимали до 6 % от всех земель.
Что касается Оренбургской губернии, то наибольшая доля помещичьей собственности приходилась на Уфимский (45 %) и Бугурусланский (30 %) уезды, а наименьшая - на Бирский (3 %), Троицкий (2 %) и Челябинский (0, 5%). В ходе и после завершения генерального и специального межеваний помещичье землевладение на Южном Урале заметно расширилось. Если в 1800 году помещикам будущей Уфимской губернии принадлежало 923158 десятин, то к 1880 году размеры их землевладения удвоились, достигнув 1852153 десятин.
Если судить по количеству земли, находящейся в непосредственном пользовании, ведущие позиции на Урале занимали государственные крестьяне. Им принадлежало 37,8 млн. десятин (58 % земельного фонда). Большая часть этой земли находилось на Южном Урале (21,4 млн. десятин, или 57 %), но пашни там было только 1,6 млн. десятин (25 %). 11,2 млн. десятин находилось в пользовании государственных крестьян Пермской губернии (45 % удобной земли в губернии, учтенной при межевании) и 5,15 млн. десятин в Вятской (43 % земли). Таким образом, к середине XIX века там оставались самые большие резервы для расширения запашки. В Пермской и Вятской губерниях пашни у государственных крестьян было поровну, но зато в первой они имели почти в три раза больше лесов и почти в пять раз - лугов и пустовавшей удобной земли.
Можно высказать обоснованное предположение, что генеральное межевание (как и рост численности сельского населения) стимулировало переход крестьян на уравнительное общинное землевладение, поскольку возвращались в казну самовольно захваченные, расчищенные в индивидуальном порядке земли, которые традиционно находились в подворном владении, большее значение принимало общинное землепользование. Основным средством поддержания уравнительности внутри общины становились переделы, санкционированные
правительственными указами 1779, 1798, 1800 годов, то есть накануне и в самом начале межевания в восточных районах. Важнейшая причина введения принудительных переделов - стремление сохранить платежеспособность крестьянского хозяйства при урезанных земельных ресурсах. Не следует также забывать, что почти все население казенной деревни Пермской губернии и значительная часть его в Вятской и Оренбургской к концу XIX века было приписано для отработки казенных податей и повинностей к горным заводам. От степени экономического благополучия крестьянского двора зависела его способность выставить пешего и, тем более, конного работника. Руководители горного ведомства весьма заинтересованно относились к этой проблеме и самолично отдавали распоряжения об изъятии сданных беднотой в залог земель и проведении переделов13.
Однако в целом на Урале переделы были относительно редки и в южных многоземельных уездах имели целью не столько уравнение в наделах членов общины, сколько обеспечение новопоселенцев. Межевание стало удобным поводом и формой выделения так называемых запасных земель, которые, с одной стороны, являлись частью дачи той или иной казенной волости, а с другой, жителям волости не разрешалось их использовать. Этот запас постепенно расходовался, но к началу 1860-х годов в Южном Приуралье еще сохранялось около 200 тыс. десятин запасных земель. Находились они, главным образом, в Оренбургском, Челябинском и Бузулукском уездах. В прочих этот фонд был
14
почти исчерпан .
В менее обеспеченной пашнями Пермской губернии переделы по указанной выше причине происходили чаще15. Но местные гражданские власти
предписывали волостным и сельским правлениям без крайней необходимости их
16
не допускать . До начала генерального межевания не подлежали переделам участки, расчищенные в лесистых местах отдельными семьями, так называемые «заимки», «пустоши» и «отхожие земли»17. Во многих волостях надельный фонд находился в подворном владении, что ставило большие семьи в невыгодное положение. Запасные земли в большинстве уездов Пермской губернии отсутствовали, и единственным способом увеличения надела было переселение в более южные районы или в Сибирь.
Неравенство в земельной обеспеченности отдельных членов общины с необходимостью вытекало уже из самого принципа распределения надельного фонда. По мере превращения крестьянского хозяйства из натурального в товарное это неравенство становилось основой для социального расслоения общины. Однако одной из главных целей генерального межевания являлась как раз ликвидация этого неравенства. Подобное противоречие объективно должно было повлечь за собой дополнительные проблемы и трудности при реализации принципа уравнительного землепользования. Именно для того, чтобы это противоречие преодолеть, нарезка крестьянских земель осуществлялась на целую волость или селение, но не по отдельным хозяйствам или душам. Распределение земли внутри общины и после завершения генерального межевания оставалось в руках самой общины.
Для более глубокого понимания общих итогов межевания земель воспользуемся данными из работы Н. В. Ремезова, в которой содержатся подробные сведения по Уфимской губернии, где существовали практически все типы и формы поземельных отношений, характерных для тех или иных местностей Уральского региона.
Государственных и удельных крестьян по характеру землевладения можно разделить на четыре группы:
- переселившиеся на свободные земли, которые позже были объявлены государственными;
- купившие землю в собственность;
- поселившиеся на башкирских землях в качестве припущенников;
- бывшие крепостные мелкопоместных дворян, перечисленные в государственные крестьяне на основании Уложения 19 февраля 1861 года.
Крестьяне первой категории преобладали в Мензелинском, Бирском и частично в Уфимском уездах, которые заселялись одними из первых. Их землевладение было однотипным с землевладением «инородцев». В итоге межевания в этой, пожалуй, самой малоземельной в регионе губернии у государственных крестьян было отрезано свыше 20 % угодий. Естественно, что в многоземельных могло быть отрезано и больше. В отдельных уездах, особенно там, где крестьяне пользовались башкирскими землями, было изъято до двух третей. Например, в Уфимском уезде за крестьянами сохранилось всего 33,9 % ранее использовавшихся наделов, в Стерлитамакском уезде - 36,4 %. При этом вследствие внутреннего размежевания число дач увеличилось со 134 до 264, то есть почти в два раза. Особенностью губернии было и то, что часть крестьянских земель еще долгое время оставалась в общих дачах с башкирами.
Ко второй категории относились крестьяне, получившие земли по купчим крепостям. В ходе генерального межевания такие земли частично выделялись в отдельные участки (если не было споров), а частично входили в общие с башкирами дачи. Однако впоследствии в ходе специального межевания они были все обмежеваны отдельно. В Уфимской губернии к 1880-м годам их насчитывалось 333,2 тыс. десятин18. Но и у этой категории землевладельцев в процессе генерального и специального размежевания были отрезаны значительные площади. Связано это было, главным образом, с несоответствием действительного землевладения заключенным договорам. Так, по данным Уфимской палаты уголовного и гражданского суда, принимавшей решения по спорам башкир с припущенниками, крестьяне села Дуван одноименной волости купили по договорам 1788 и 1789 годов у башкир той же волости 4000 десятин земли, а в ходе обмежевания выяснилось, что этот участок имеет площадь в 24000 десятин.
В Оренбургской (особенно в выделившейся из нее Уфимской губернии) существовала еще одна форма приобретения земель крестьянами - товарищества. По способу приобретения она мало отличалась от показанной выше, поэтому мы относим такие земли к покупным.
В третью группу вошли крестьяне-припущенники, получившие у башкир землю в долгосрочную или бессрочную аренду. В ходе генерального межевания эти земли оказались в одних дачах с вотчинниками. Выделение производилось уже на основании указа от 10 апреля 1832 года как припущенникам гражданского ведомства (по 15 десятин на ревизскую душу). Исследователи сходятся в том, что при выделении такие государственные и удельные крестьяне потеряли очень много «излишней» земли, однако выразить это в абсолютных цифрах невозможно, поскольку при генеральном межевании владения вотчинников и арендаторов не разделялись.
К четвертой группе относились бывшие крепостные мелких помещиков, имевших по 10-й ревизии менее 21 души, считая и дворовых. Такие помещики были или вовсе безземельными, или площадь их имения не превышала 60 высших
душевых наделов, установленных для данной местности (по губернии 4,5-5 десятин). По желанию такого помещика крепостные переходили в казенное ведомство, а он получал за это компенсацию от государства.
В целом государственным крестьянам принадлежало около 10 % всех обрабатывавшихся земель в губернии, хотя до начала межевания - только 6 %. Но делать на этом основании вывод об увеличении удельного веса крестьянских земель было бы ошибкой, поскольку в процессе межевания значительная часть их просто была выделена из башкирских дач.
Во владении удельного ведомства состояло 789 тыс. десятин (1 %), в том числе 133 тыс. в Пермской, 450 тыс. в Вятской и 206 тыс. в Оренбургской губернии. Ко времени окончания генерального межевания (данные на 1858 год) таких земель в трех уральских губерниях было в единственном владении императорской семьи 593,3 тыс. десятин, в общем владении 1083,2, всего 1676,5. В том числе в Пермской губ. - 123,5 тыс. (в единственном владении), в Вятской -287,1 в единственном и 888,8 в общем, в Оренбургской 183,2 и 194,4 тыс. десятин соответственно19. Государственные и удельные крестьяне между собой большей частью были размежеваны раздельно и лишь в немногих случаях имели земли в общем владении.
Прочим владельцам (городским и духовенству) в трех губерниях принадлежало 196 тыс. десятин и в распоряжении казны находилось 17,4 млн. десятин (27 %), из них 15 млн. леса, 1,7 млн. сенокосов и только 196 десятин пашни. Причем если в Вятской губернии казне принадлежал 51 % всей земли, то в Пермской - 34 % , а в Оренбургской - лишь 9 %20.
Кроме того, в крае, преимущественно в Южном Приуралье и Зауралье, 12 млн. десятин земли принадлежало башкирам.
Наряду с башкирами на территории края проживали служилые «инородцы», разными путями получившие башкирские земли и потому имевшие на них разной степени владельческие права. Так, по мнению Н. В. Ремезова, служилые «инородцы», преимущественно из мещеряков, за службу не получали жалования, но не платили ясака и не несли натуральных повинностей. Они имели тарханные грамоты, разрешавшие пользоваться общими угодьями на башкирских землях: ловить рыбу, охотиться, косить сено (но не трогать бобровых гонов и бортных угодий), в ряде случаев приобрели у башкир право не только на пользование всякими угодьями, но и на припуск новых поселенцев. В этом случае они практически становились полными хозяевами земель и даже могли их продавать. Часть служилых тархан и мещеряков получили за службу земли, конфискованные у башкир, участвовавших в восстаниях. Наконец, третья группа приобрела башкирские земли по купчим крепостям. Как правило, земли служилых «инородцев» находились в общинном пользовании, а покупные - в участковом соответственно внесенным паям. Межевание мало изменило общую картину инородческого землевладения на правах собственности. В целом по губернии удельный вес таких земель был достаточно велик - почти 3 %.
Рассмотрим теперь, как изменилось в Уфимской губернии казенное землевладение. По характеру происхождения казенные земли можно разделить на три неравные группы:
- принадлежавшие казне с давних времен;
- отобранные или скупленные за долги, выкупленные или обменянные;
- отрезанные в качестве излишков при межевании крестьян и других категорий населения.
К началу межевания (1800 год) на территории поздней Уфимской губернии имелось 52 казенные дачи площадью 570348 десятин. Основной их массив составляла дача Златоустовских заводов. За ее вычетом оставалось всего 73 тысячи десятин. За другими землями в те времена казна не гналась, поскольку реальных доходов такая собственность не приносила.
После межевания площадь казенных земель выросла до 892665 десятин, более чем в полтора раза. В Стерлитамакском уезде она утроилась, в Бирском выросла более чем в 7,5 раз, в Белебеевском, где до межевания казенной земли не было вовсе, появилось 77 участков общей площадью 199 тыс. десятин. Произошло это почти исключительно за счет отрезки «излишков» у государственных крестьян. Так, только при нарезке душевых наделов они потеряли 192 тыс. десятин, что составило около двух третей прироста казенной собственности.
Такова общая картина накануне и после завершения межевания. Нет никакого сомнения в том, что межевание существенно повлияло на распределение земель между различными сословиями и сословными группами населения региона в сторону сокращения крестьянского и увеличения помещичьего и казенного землевладения.
Примечания
1 См.: История Урала : в 2 т. Т. І. - Пермь, І963. - С. І73.
2 См.: Иванов, П. И. Опыт исторического исследования о межевании земель в России / П. И. Иванов. - М., 1846. - С. 106-108.
3 См.: РГАДА. Ф. і355.Оп.і.Д. 929-94І, 1871-Ш7.
4 См.: Там же. Д. 928
5 См.: РГАДА. Ф.І355. Оп.1. Д. 332, 335, 338, 340, 343, 346, 349, 353.
6 См.: Вострокнутов, В. Д. Краткий исторический обзор Гороблагодатского горного округа /
В. Д. Вострокнутов. - Екатеринбург, І90І.
7 См.: Кабузан, В. М. Изменения в размещении населения России в XVIII - первой половине XIX в. / В. М. Кабузан. - М., І97І. - С. 77.
8 См.: Материалы по истории Башкирской АССР. Т. 5. - М., І960. - С. 390.
9 См.: Новиков, В. А. Сборник материалов для истории уфимского дворянства /
В. А. Новиков. - Уфа, 1879. - С. 45, 47. Подсчет Ю. С. Зобова.
10 См.: ЖМГИ. 1848. - № І. - С. 2І.
11 См.: РГИА. Ф. 1281. Оп.5.Д. 40-а. Л.163об.
12 См.: ПСЗ.Т.20. - № І3327.
13 См.: Смирнов, С. С. Приписные крестьяне на горных заводах Урала / С. С. Смирнов. -Челябинск, І994. - С. І04.
14 См.: Статистический обзор государственных имуществ за 1858 г. - С. 354.
15 См.: Кавелин, С. П. Исторический очерк поземельного устройства государственных крестьян / С. П. Кавелин // Тр. Об-ва межевых инженеров. - М., І9І2. - Вып. 2. - С. 4-5.
16 См.: ГАСО.Ф.і98.Оп.і.Д. І6.
17 См.: РГВИА.Ф.ВУА. Д. 18930. Л. 59.
18 См.: Ремезов, Н. В. Землевладение в Уфимской губернии / Н. В. Ремезов // Зап. имп. Рус. геогр. об-ва : по отделению статистики. Т. 6. - СПб., 1889. - С. 184.
19 См.: Половинкин, Н. С. Дворцовые (удельные) крестьяне Среднего Поволжья и Приуралья (вторая половина XVI - первая половина XIX в.) / Н. C. Половинкин. - Тюмень, І992.
20 См.: Водарский, Я. Е. Земельные угодья и землевладение на Урале в XVII - первой половине XIX в. / Я. Е. Водарский // Крестьянство Урала в эпоху феодализма. - Свердловск, 1988. - С. 49.
