CC BY
48УДК 39 (510)
Земледельческая терминология дауров как источник по изучению этногенеза*
*Статья написана при финансовой поддержке гранта РГНФ № 15-21-03004 «Монголоязычные этносы северо-востока Китая: история, культура, язык»
© Базар Догсонович Цыбенов
кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института монголоведения, буддоло-гии и тибетологии СО РАН
Россия, 670047, Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6
E-mail: bazar75@mail.ru
Цель статьи — выявление и сравнительно-сопоставительное изучение земледельческих терминов в даурском языке в свете комплексного исследования этногенеза народа. Поставлены и решаются следующие задачи: на основе имеющихся материалов по даурскому языку определить круг слов, относящихся к земледельческой лексике; объединить их в несколько тематических групп; провести сравнительный анализ даурских терминов с земледельческой лексикой в монгольских, тунгу -со-маньчжурских, тюркских и других языках; основываясь на полученных данных, выявить древние языковые контакты дауров. Исследование земледельческой терминологии у дауров позволяет сделать вывод о том, что в даурском языке имеются названия, указывающие на взаимодействие дауров с древними и средневековыми народами Центральной и Восточной Азии. В то же время наличие терминов, не имеющих прямых соответствий в других языках, вероятно, свидетельствует об участии в этногенезе даурского народа древней земледельческой общности, проживавшей на стыке монгольского и тунгусо-маньчжурского миров.
Ключевые слова: дауры, язык, лексика, названия, значение, земледелие, культуры, солоны, заимствования, этногенез.
The agricultural terminology of the Daur people as a source for the study of ethnogenesis
Bazar D. Tsybenov
PhD in History, Research Fellow, Department of History, Ethnology and Sociology, Institute of Mongolian, Buddhist and Tibetan studies, Russian Academy of Sciences, Siberian Branch
6 Sakhyanovoj Str., Ulan-Ude 670047, Russia
The object of the article is to identify and to study comparative agricultural terms in Daur language as part of comprehensive study of the origin. The author identifies agricultural lexicon, combines it in several thematic groups; and then after comparative analysis of Daur agricultural terms and Mongolian, Tungus, Turkish and other languages terms the author reveals ancient language contacts of the Daur people. A study of agricultural terminology shows that Daur language had interactions with ancient and medieval peoples of Central and Eastern Asia. Some terms have no direct correspondence in other languages. The author suggests that these words refer to the language of ancient agricultural communities living at the crossroads of Mongolian and Tungus worlds.
Keywords: Daurs, language, vocabulary, names, value, farming, crops, Solon, borrowing, origin.
По данным многих источников земледелие у дауров было развито давно. В первой половине XVII в. дауры сеяли многие сорта зерновых культур, занимались огородничеством. Очевидно, что уже в то время у них имелась развитая земледельческая терминология. Основываясь на материалах отдельных словарей, работ по этнолингвистике, мы попытались выявить круг слов, относящихся к земледелию и дать свое видение исторической взаимосвязи даурских земледельческих названий с терминами, имеющими место в монгольских, тунгусо-маньчжурских и других языках.
Рассмотрение земледельческих названий уместно начать с небольшой по объему темати-
ческой группы, характеризующей собственно название зерна и производных от него. Зерно или семена полевых культур дауры называют хур, ср.: монг. ур, бур. урэ (плод; семя, зерно), маньчж. бэлгэ, ульч. арауа [6, т. I, с. 48, 123], пратюрк. ugur (просо), др.-уйг. й/йт, др.-огуз. щит, ср.-уйг. щит (просо, перен. «семена, зернышки»), чув. вир (просо) [3, с. 6]. Таким образом, хур можно отнести к древним тюрко-монгольским названиям. В даурском языке с ним связаны следующие словосочетания: хур дуурсэн — «колошение хлебов» (девятый из 24 сезонов лунного календаря, с 5-7 июня); хур хургу — сеять; хур ялэгэгу — отбирать семена для сева, рассады [5, с. 194]. Встречается также
другое название зерна — ниргэс, не имеющее прямых соответствий в других языках, за исключением солонского, ср.: сол. ниргэ (греча, гречиха) [7, с. 158].
Солоны, по всей вероятности, позаимствовали слово в период совместного проживания на территории Верхнего Приамурья в ХУ-ХУП вв. Некоторые солонские роды были ассимилированы даурами и, таким образом, приняли участие в этногенезе народа. Ко времени контактов с ними преобладающим у дауров был хозяйственно-культурный тип пашенных земледельцев. В то же время большую роль играли охота и полукочевое скотоводство, поэтому многие традиционные блюда до сих пор представляют собой синтез продуктов этих хозяйств. Одним из них является гречневая каша с олениной, считающаяся хорошей едой для стариков. Можно предположить, что в определенный период взаимодействия двух этносов преобладающей зерновой культурой, использовавшейся в торговых обменах, была гречиха. Со временем значение слова ниргэс в солонском языке конкретизировалось и стало обозначением собственно гречихи. В языке дауров имеются и другие названия зерна, в зависимости от степени созревания, обработки. К примеру, койтус (плацента, послед) имеет переносное значение «неспелое зерно». Ближайшие аналоги имеются в монгольских языках, ср.: монг. хойтхи, бур. хойто, но в виде «неспелое зерно» эти слова не употребляются. Очевидно, что семантически производное наименование койтус относится к разряду метафорических образований, отражающих зародышевое состояние кого-либо (чего-либо). Перенос наименования мог произойти давно, в период длительного, изолированного развития земледелия у дауров.
Лексемы шолгу, балт, будуун ам означают «грубое, неочищенное зерно». Первые два слова не находят удовлетворительных параллелей в других языках, поэтому их предварительно можно отнести к разряду исконных даурских названий. Эти лексемы, вероятно, возникли после распада общего языка протомонголов, когда началось обособление дауров. В целом предстоит выяснить их принадлежность к общеалтайскому фонду, возможно, имеются соответствия в других языках. Будуун ам делится на составные части: будуун (грубое), ам (зерно), ср.: монг. бYДYYн гурил (мука крупного помола) [1, т. I, с. 291]. Лексема, на наш взгляд, относится к общемонгольским словам, подчеркивающим ранее знакомство с земледелием. В собственно монгольском языке словосочетание бYдYYн ам(уу) вышло из употребления, однако утвердилась
другая лексическая единица — бYдYYн гурил. Исконная форма, таким образом, сохранилась в даурском языке.
В отдельную тематическую группу включены названия отрубей, мякины и шелухи. Название отрубей аага имеет этимологическое соответствие в монгольском языке, ср.: монг. аага (рисовые высевки; отруби; мякина) [1, т. I, с. 3], нан. арауа [6, т. I, с. 48]. В бурятском языке имеется название аагакан со значением «толокно» [8, т. I, с. 20]. Наличие одинакового названия отрубей у дауров и монголов можно также отнести к свидетельствам автохтонного характера земледелия у протомонголов. Диалектизмом от аага является хаагэ. Как известно, в даурских говорах часто встречаются слова с начальным х-, например, харба (десять), хукур (корова), халэг (ладонь) и другие. Данное явление имело место и в языке средневековых монголов. Исследователями выявлен пласт слов, общих для даурского и средневекового монгольского языков. Что касается изучаемой тематической группы, многие наименования можно отнести к числу исконных слов даурского языка. Например, наименования отходов или побочных продуктов, полученных от переработки гречихи: алэм (лузга гречихи, шелуха), ханнэл (гречневая мякина), хурдул (гречневые отруби) [5, с. 177, 194]. На данный момент они не обнаруживают прямых соответствий в других языках. Эти термины могли появиться как на ранних этапах этногенеза дауров, в период после распада протомон-гольской общности, так и в позднем средневековье, в ХУ-ХУ! вв. Поэтому возникает необходимость в определении времени, когда дауры начали возделывать гречиху.
К другим наименованиям относятся лексические единицы далкьдул (шелуха, остатки, после очистки зерновых), муртул (отруби), урээ (мякина) [5, с. 54, 117, 171], которые предварительно рассматриваем как собственно даурские слова. В ходе последующих сравнительно-сопоставительных изысканий, возможно, обнаружатся параллели в других языках. На данный момент, ввиду отсутствия таковых, мы склоняемся к мысли о раннем формировании отмеченных лексем.
Как известно, восточными соседями дауров были маньчжуры — народ с достаточно древними традициями земледелия и развитой земледельческой терминологией. Если предположить, что дауры, прибыв с территории Восточной Монголии на Верхний Амур в XIII в., стали под влиянием предков маньчжуров — чжурчжэней приобщаться к земледелию, то естественно мог-
ли у них позаимствовать и сохранить до наших дней отмеченные выше термины. Однако лексический материал по этой тематической группе представлен самобытными даурскими словами. Они указывают, с одной стороны, на принадлежность к древней земледельческой культуре, с другой — на более позднее формирование (XV-XVII вв.) новых лексических единиц в даурском языке. В последнем случае, большую роль сыграло изолированное развитие даурского языка. Даурское название пуус (отруби) [5, с. 136], очевидно, связано с китайским Зйт (отруби, полова, мякина) [2]. По нашему предположению, дауры могли заимствовать это слово в результате прямых контактов с китайским населением на территории Западной Маньчжурии в XVIII-XIX вв.
Следующую тематическую группу образуют даурские названия зерновых культур. Часть их отмечена в донесениях русских служилых людей, проникших в первой половине XVII в. в речные долины Амура и Зеи. К «шести хлебам», упоминаемым в отечественных источниках, относились ячмень, овес, просо, греча, горох и конопля. Нами выявлены следующие названия вышеуказанных культур: хаул (гречиха, греча), писгээ (пшено, просо), нареем (чумиза, просо итальянское), мацгэлэм (вид проса, монгольское просо), куалимп (овес), мургил (ячмень), борчоо (горох), олс (конопля). Помимо этого, имеются и другие обозначения гречихи и проса, например, аусэм (очищенное просо), ни^ж (гречиха) [5].
Основным наименованием гречихи в даурском языке является хаул. В языках монгольских и тунгусо-маньчжурских народов, на первый взгляд, оно не встречается, за исключением со-лонов, в языке которых есть лексема хаоле (греча) [6, т. II, с. 462]. Наименования гречихи в других языках следующие: монг. сагаг, сагадай [1, т. III, с. 66]; маньчж. сачу, ульч. чачу, нан. чачо/у [6, т. II, с. 386], тюрк. кара будай [3, с. 37], кит. -^шш, дтошш, уиапшш, кйдтошш [2]. Таким образом, прямых лексических параллелей в других языках не обнаружено. Солон-ское хаоле относится к заимствованиям из даурского языка, как и ниргэ. Поскольку оба названия обозначают гречиху, возникает необходимость в дальнейшем лексико-семантическом изучении солонских слов. Что касается даурского хаул, то последующее, более подробное изучение выявило в монгольском языке наименование хур (гречиха восточная) [1, т. IV, с. 173], что позволяет отнести лексему к общемонгольскому пласту. Наблюдается явные отличия между мон-
гольскими наименованиями сагаг (сагадай) и хур. В последнем случае гречиха определена как восточная, что можно трактовать как обозначение культуры, произрастающей в понимании монголов к востоку от их места проживания. К таковым могли относиться как собственно маньчжурские территории, так и сопредельные земли, населенные издревле смешанным мань-чжуро-монгольским населением.
Наличие ряда даурских названий, связанных с гречихой, позволяет считать, что предки дау-ров познакомились с восточным вариантом культуры раньше монголов. К другому даурскому названию гречихи - ниж также не обнаружено прямых соответствий в монгольских и других языках. На данный момент выяснено лишь, что на китайском языке ниж именуется как.
ШШШТ д1аоша18ап21, где ШШ д1аоша1 обозначает гречиху. В отечественных работах имеется даурское название ниджи в значении «пшено» и приводится сравнение с маньчжурским словом ничжихэ (мелкая рисовая крупа) [7, с. 158]. Поэтому возникают сложности в определении зерновой культуры, именуемой ниж (ниджи). Исключая вероятность нашего ошибочного перевода этого слова как гречихи, мы склоняемся к мысли, что оно обозначает зерна гречихи, прошедшие определенный этап обработки.
Из даурских сортов проса выделяется мацгэлэм (вид проса, монгольское просо). Слово делится на две составные части: мацгэл и эм. В первой части мы видим видоизмененный этноним монгол, во втором — слово ам, имеющее в даурском языке два значения: 1) рот; 2) зерно, крупа, продовольствие. Параллели имеются в монгольском языке: монгол амуу (скороспелое просо; монгольское просо) [1, т. II, с. 86, 334], в тунгусо-маньчжурских языках данное слово отсутствует. Словосочетание «монгольское просо», очевидно, свидетельствует о том, что его возделывали именно монголы. И появление этого сорта проса у дауров связано с заимствованием указанной культуры. Достаточно сложно определить время, когда дауры могли позаимствовать этот сорт. Но понятно одно, что это событие имело место после появления и распространения этнонима монгол, т. е. предположительно в XIII-XIV вв. Можно предположить и более позднее появление названия мацгэлэм, в XVIII-XIX вв. Этноним монгол в даурском языке звучит как моцгул [5, с. 114]. И если дауры переняли название сорта проса в позднее время, то, соответственно, он именовался бы как моцгулам. Поэтому более логичной выглядит версия ран-
него появления этого названия у дауров. Другие монгольские наименования проса: шар будаа, хар будаа, хоног амуу [1, т. I, с. 273] не обнаруживают аналогов в даурском языке. Единственно, монгольское будаа (крупа; каша) связано с даурским бадаа (еда; рис). Название амуу в даурском языке именуется как ам (ама), в итоге восходит к древнемонгольскому названию аму (обдирной хлеб; крупа).
Наименование сорта проса нареем (чумиза, просо итальянское) встречено нами в языке южных монголов, в значении «пшено» имеется у солонов [6, т. I, с. 585]. Солонское название, очевидно, относится к заимствованиям. Отсутствие нареем в монгольских словарях позволяет также говорить о заимствованном, региональном характере названия, которое отмечено нами в речи информаторов, южных монголов (хорчи-нов, харачинов), проживающих в Хулун-Буирском аймаке АРВМ КНР. Ввиду отсутствия других явных лексических аналогов нареем предварительно относим к исконным даурским обозначениям. Другое наименование проса пис-гээ находит свои аналоги в тунгусо-маньчжурских языках: ср. ороч. пиксэ, ульч. пиксэ), нан. пиксэ, маньчж. фисикэ ~ фисихэ (просо мелкое, красноватое, клейкое) [6, т. II, с. 38]. Таким образом, даурское писгээ восходит к маньчжурскому фисикэ ~ фисихэ. В свою очередь, фисихэ, очевидно, связано с корейским пхи (курмак - род проса) [6, т. II, с. 38].
Термин аусэм встречается в наших полевых материалах 2004-2005 гг. в одном ряду с собственно зерновыми культурами, поэтому относим аусэм к сорту проса. В мире существует более 440 разновидностей проса, и некоторые его сорта могли культивироваться даурами как на территории Приамурья, так и на северо-востоке Китая. Название аусэм не встречается в языках соседних народов, что, возможно, свидетельствует о его возникновении в даурской среде. Тем не менее, ввиду малой изученности этимологии термина нельзя исключать и вероятности культурного заимствования у соседних народов. На
китайском языке аусэм звучит как ШТ Ж ^т!
и означает «просо посевное (неклейкое), гаолян». В представлении древних китайцев данный сорт проса был главным злаком. Его название явилось именем божеств земледелия и злаков, а также названием чинов, ведавших земледелием [2].
Овес дауры называют куалимп. В виде хо-лимпа ~ холимпо он встречается у солонов. В говоре осолонившихся дауров название звучит
как куал1мпо ~ кул1мпа. Термин уолимпа встречается в маньчжурском языке как обозначение невыясненного злака (жито, похожее на кукурузу) [6, т. II, с. 469]. Составители «Сравнительного словаря тунгусо-маньчжурских языков» не могли не знать маньчжурское название овса, поэтому под словом уолимпа понималась иная зерновая культура. Семантические расхождения данного слова у этих народов объяснимы усилением процесса развития и формирования языковых особенностей в новое время. Цепочка заимствований в данном случае может выглядеть следующим образом: 1) маньчжуры - дауры -солоны; 2) дауры - маньчжуры и солоны. Во втором случае предположение строится на даурском происхождении слова куалимп.
Особое место в даурской земледельческой терминологии занимает мургил (ячмень). Аналогичное название мургил имеется в солонском языке со значением «яровое поле» [6, т. I, с. 558]. Поскольку дауры не могли заимствовать его у солонов, в недавнем историческом прошлом бывших охотниками и отчасти скотоводами, полагаем, что мургил — это самобытное даурское обозначение ячменя. Оно не характерно для языков алтайской языковой семьи: монг. арвай, бур. арбай, маньчж. арфа, др.-тюрк. arpa [6, т. I, с. 52]. Название ячменя arpa имеется также в венгерском языке. Есть мнение, что слово происходит от индоиранского обозначения ячменя, ср.: санскр. arbha. Проникнув первоначально в язык древних тюрков, термин далее распространился в монгольских, тунгусо-маньчжурских и самодийских языках [3, с. 35]. Таким образом, даурское мургил стоит особняком среди них. О времени его появления говорить затруднительно, оно могло возникнуть очень давно, на ранних этапах этногенеза народа, в среде, отличной от древнетюркской и монгольской.
Название гороха борчоо относится к общеалтайскому фонду, ср.: монг. буурцаг (бурсак, бу-урсаг), тюрк. борчак (бурчак, борсак, буршак), алт. мырчак, маньчж. бохори (мелкий полевой горох, чечевица) [4, с. 513]. Как полагают тюркологи, термин относится к исконно тюркским и образован от глагола бур - (вить, скручивать), указывающего на характерную особенность стебля растения [3, с. 42]. Наименование гороха, безусловно, восходит к пласту слов, общих для монгольских, тюркских и тунгусо-маньчжурских языков. В монгольских языках также имеются глаголы с основой бур-, чьи значения, на наш взгляд, отражают особенности гороха. Например, буржийх (курчавиться, куд-
рявиться, завиваться), бурзайх (виться, курчавиться, ветвиться). Имеются ботанические термины, образованные с помощью прилагательного буржгар (курчавый, завитой, вьющийся): буржгар хонхлой цэцэг (бубенчик курчавый), буржгар сарана (лилия кудреватая) [1, т. I, с. 282].
Даурское название конопли олс восходит к монгольскому олс(он), ср. маньчж. оло, тюрк. кендир, венг. кепёет, ср.-монг. кепЛт [3, с. 40]. Прослеживается соответствие даурского и монгольского терминов, близко к ним стоит маньчжурское оло. Название кеп^т средневековых монголов указывает на языковые контакты с тюркским миром. Предстоит выяснить, когда могла произойти замена тюркского заимствования на общемонг. олс(он). Или же мы имеем дело с более древней лексемой оло(с), существовавшей в монголо-маньчжурском этнокультурном ареале.
Сравнительно-сопоставительное рассмотрение возделываемых даурами культур XVII в. показывает, что названия сортов проса мацгэлэм и нареем имеют прямые соответствия в монгольском языке; мургил — в языке солонов; куа-лимп — в маньчжурском и солонском языках, хаул — в солонском языке. Значение термина ниж точно не определено, близким к нему является маньчжурское ничжихэ. К наименованию аусэм лексических параллелей не отмечено, возможно, оно возникло в результате длительного обособленного развития даурского языка. Название гороха относится к словам общеалтайского фонда, обозначение конопли характерно для монгольских языков.
Из других полевых культур, не отмеченных в русских донесениях XVII в., можно назвать следующие: сорт проса гаулеен (гаолян, сорго), су-саам (кукуруза), канс (рис), майс (пшеница). Их культивирование можно отнести к более позднему периоду, когда дауры уже проживали в Западной Маньчжурии, в долине р. Нонни. Название гаолеен (сорго зерновое китайское) восходит к китайскому gaoliang. Тем самым оно существенно отличается от обозначения гаоляна в языках соседних народов: ср. маньчж. шушу, нан. сисо, п.-мо. sisi, монг. шиш, кор. сусу [6, т. II, с. 99], бур. улаан будаа, хитад будаа [8,
т. II, с. 147]. К ним примыкает и слово ШШ 8М8М (гаолян), имеющееся в северных говорах китайского языка [2]. Под термином сусаам дауры понимают кукурузу или маис. Наиболее близко к нему стоят монг. эрдэнэ шиш (кукуру-
за), кит. yúshúshú (кукуруза, маис).
Канс (рис; очищенный рис) обнаруживает следующие соответствия: ср.: сол. ханда уэктэ, нег. хандибла, ороч. ханду-бэлэ, ульч. щнду-бэлэ, нан. уанду-бэлэ, маньчж. щнду — 1) рис (на корне); 2) рисовое зерно (необработанное);
кит. хань дао ЩШ рис суходольный (богарный) [6, т. II, с. 461]. В монгольском языке рис называется тутрага или цагаан будаа. Даурское название риса, таким образом, существенно отличаясь от монгольского, обнаруживает близость с тунгусо-маньчжурскими обозначениями, в свою очередь, восходящими к китайскому языку. В то же время заметно отличие даурского канс от ханду (ханда) тунгусо-маньчжуров и китайского хань дао, выраженное в начальном согласном к- и окончании -с. Поскольку мы не имеем данных о выращивании риса даурами как в Приамурье так и в Западной Маньчжурии, можно полагать, что он попадал к даурам в результате торговых обменов. Причем знакомство дауров с рисом, учитывая отмеченные различия в названии, могло быть ранним. Возможно, в эпоху средневековья в районах Северо-Восточного Китая существовало и другое обозначение суходольного риса как han zi. Таким образом, канс может представлять собой прямое заимствование из китайского языка без посредничества маньчжуров.
Название пшеницы майс указывает на взаимодействие с народами Восточной Азии, ср.: сол. маиса, маньчж. ма]сэ. Средневековые чжурчжени называли пшеницу mai-tsi. Слово заимствовано у китайцев в период раннего средневековья, на китайском языке ^ímáizi [6, т. I,
с. 520]. Таким образом, даурское майс относится к заимствованиям и не входит в категорию тюр-ко-монгольских названий буудай, будай, бодай, bugdai. В то же время в даурском языке имеется слово бадаа (еда; рис), восходящее к общеалтайской лексеме буда(а) со значением «пшено; крупа; каша».
В тематической группе названий земледельческих орудий основное внимание уделим рассмотрению анжаас (плуг, соха), ср.: п.-мо. a^isun ~ апзшип (соха), бур. анзаИа(н) (соха; сошник); сол. анзасу; ульч. анза; нан. анза; маньчж. анза [6, т. I, с. 43]. Близость даурского анжаас к общемонгольскому языку становится явственной в обозначении сошника (лемеха), ср.: даур. анжасий косоо; монг. анжисны хошуу [1, т. I, с. 102]; маньчж. аньчжа халхань [4, с. 16]. В даурском языке анжаас употребляется
редко. Другим, более распространенным у дауров обозначением плуга является саур. Термин саур не обнаруживает прямых соответствий в других языках и возможно, имеет древнее происхождение. Разгадка его этимологии, несомненно, приблизит нас к решению проблемы возникновения земледелия у дауров, и в целом — проблемы этногенеза народа. На данный момент, зафиксированы детали плуга: саурий барьул (рукоятка плуга); саурий вал (подошва плуга); саурий дяндаал (регулятор глубины пласта); саурий жургу (нижняя часть плуга вместе с плуговым ножом); саурий толууцку (стойки плуга.); саурий толь (лемех плуга); саурий хач (не определенная деталь плуга); саурий ширж (грядиль плуга) [5, с. 142]. Также кратко рассмотрены детали плуга в солонском языке и выяснено, что только одно название anjasong toggonko (стойки плуга) [9, с. 34] соответствует даурскому саурий толууцку. Названия других деталей солонского плуга — anjasong aral, a. dusi, a. eebelj, a. jeyi, anjasonni algang, a. bilehu, a. jawangko, a. need, a. sugur [9, c. 34] не совпадают с даурскими терминами.
Даурское название бороны наргоор, очевидно, относится к числу маньчжурских заимствований, ср.: маньчж. нарга (борона с зубцами) [4, с. 212]. Кот (орудие для сеяния) не имеет аналогов в других языках. Тарее хадур (серп) восходит к общемонгольскому названию серпа, ср.: монг. тарианы хадуур, бур. хадуур. Гунс (каменный каток, используемый при молотьбе) не обнаруживает удовлетворительных лексических параллелей, детали катка имеют следующие названия: гунсий жаас (деревянная рама катка); гунсий хэрэг (ось для крепления катка к раме); гунсий чомоо (отверстия в катке для оси) [5, с. 46]. Название ин (крупорушка) относится к разряду общемонгольских земледельческих терминов, ср.: монг. ин (жернов) [1, т. II, с. 274]. Такие даурские термины, как маус (жерновой постав, жерновая мельница), муэ (ручная мельница; жерновой постав), по всей вероятности,
восходят к китайскому слову Шшо; mo —
1) молоть, размалывать; 2) тереть, растирать; 3) мельничный камень, жернов; мельница [2]. Появление этих и других китайских заимствований может быть связано с участием в этногенезе дауров ассимилированных китайских родов — някан хала, вошедших в состав народа предположительно в ХУШ-ХК вв.
Таким образом, изучение отдельных тематических групп земледельческой лексики выявляет новые термины даурского языка, их исторические взаимосвязи с терминологией других народов. Отчетливо прослеживается общеалтайская и общемонгольская основа ряда ключевых названий. Вместе с тем, некоторые неизвестные в других языках слова, очевидно, указывают на раннее обособление предков дауров от монго-лоязычных народов. Часть терминов, несомненно, была заимствована у маньчжуров, или у их предков — чжурчжэней. Сходство многих наименований в даурском и солонском языках можно объяснить непосредственным влиянием даурской земледельческой культуры. Отдельные названия восходят к китайскому языку. Одни китайские заимствования могли войти в даурский язык в древнее время, другие связаны с позднейшим периодом, когда дауры начали проживать в Западной Маньчжурии. Несмотря на многие заимствования в земледельческой лексике дауров, тем не менее, выявляется ряд названий, указывающий на существование самобытной земледельческой культуры. Носителем этой культуры мог быть древний монголоя-зычный народ, проживавший на стыке монгольского и тунгусо-маньчжурского миров. В заключение заметим, что одного изучения земледельческой лексики недостаточно для построения целостной картины этногенеза дауров. Необходимо продолжить этнолингвистическое изучение лексики даурского языка, с привлечением данных других дисциплин: этнографии, фольклора, археологии. Только применение комплексного подхода поможет решить сложную проблему происхождения даурского народа.
Литература
1. Большой академический монгольско-русский словарь: в 4 т. / под ред. А. Лувсандэндэва. — М.: ACADEMIA, 2001. — Т. 1. — 486 с.; Т. 2. — 507 с.; Т. 3. — 440 с.; 2002. — Т. 4. — 532 с.
2. Большой китайско-русский словарь [Электронный ресурс]. — URL: http://bkrs.info/
3. Дегтярев Г. А. Чувашская народная агроботаническая терминология. — Чебоксары: ЧГИН, 2002. — 140 с.
4. Захаров И. Полный маньчжурско-русский словарь. — СПб.: Типография Императорской академии наук, 1875. — 1129 с.
5. Краткий дагурско-русский словарь / сост. Г. Тумурдэй, Б. Д. Цыбенов; отв. ред. Ж. Б. Бадагаров. — Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2014. — 236 с.
6. Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков: в 2 т. / отв. ред. В. И. Цинциус. — Л.: Наука, 1975. — Т. 1. — 672 с.; 1977. — Т. II. — 992 с.
7. Тодаева Б. Х. Дагурский язык. — М.: Наука, 1986. — 190 с.
8. Шагдаров Л. Д., Черемисов К. М. Буряад-ород толи. Бурятско-русский словарь: в 2 т. — Улан-Удэ: Республиканская типография, 2006. — Т. 1. — 635 с.; 2008. — Т. 2. — 708 с.
9. Е han cidian (Ewengki nihang bilehu biteg) / Du. Daoerji bianzhu. — Hailaer: Nei Menggfl wenhua chubanshe, 1998. 795 p.
References
1. Bol'shoj akademicheskij mongol'sko-russkij slovar': v 4 t. / pod red. A. Luvsandendeva [Large academic Mongolian-Russian Dictionary]. Moscow: ACADEMIA, 2001-2002.
2. Bol'shojkitaisko-russkijslovar' [Great Sino-Russian dictionary]. Available at: http://bkrs.info/
3. Degtyarev G. A. Chuvashskaya narodnaya agrobotanicheskaya terminologiya [The Chuvash people's agro-botanical terminology]. Cheboksary: CHGIN, 2002. 140 p.
4. Zakharov I. Polnyj man'chzhursko-russkij slovar' [Complete Manchu Russian Dictionary]. St Petersburg: Printing of the Imperial Academy of Sciences, 1875. 1129 p.
5. Kratkij dagursko-russkij slovar' / sost. G. Tumurdei, B. D. Tsybenov; otv. red. Zh. B. Badagarov [Short Dagur Russian Dictionary]. Ulan-Ude: SB RAS BSC publ., 2014. 236 p.
6. Sravnitel'nyj slovar' tunguso-man'chzhurskikhyazykov / otv. red. V. I. Tsintsius: v 2 t. [Comparative Dictionary of Tungus Manchu languages]. Leningrad: Nauka, 1975; 1977.
7. Todaeva B. Kh. Dagurskijyazyk [Dagur language]. Moscow: Nauka, 1986. 190 p.
8. Shagdarov L. D., Cheremisov K. M. Buryaad-orod toli. Buryatsko-russkij slovar': v 2 t. [Buryaad-orod toli. Buryat-Russian dictionary]. Ulan-Ude: Republican printing publ., 2006; 2008.
9. Е han cidian (Ewengki nihang bilehu biteg) / Du. Daoerji bianzhu. - Hailaer: Nei Menggfl wenhua chubanshe, 1998. 795 p. (Chinese)
