CC BY-NC-ND
92
Источниковедческие исследования
Е.А. Герасимова*
ЗАРОЖДЕНИЕ ИДЕИ ДРЕВНЕРУССКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ В «СЛОВЕ О ЗАКОНЕ И БЛАГОДАТИ» ИЛАРИОНА
За предыдущие два века сложилась объемная историография «Слова о Законе и Благодати»1. Прежде всего, обращает на себя внимание многогранность данного источника: «Слово» -это и зарождение философии в Древней Руси2, и одно из первых литературных произведений3, и начало русского богословия4, и политологическая концепция5, и даже «стройное и органическое развитие единой патриотической мысли»6. Как будто бы все положения «Слова» уже рассмотрены, тем не менее мы позволим себе рассмотреть еще одно: идею государственности древней Руси, изложенную, на наш взгляд, в тексте «Слова». Отметим, что мы принимаем за основу следующую терминологию: государство - основной институт политической системы общества, осуществляющий управление обществом, а также охрану его социальной и экономической структуры, иными словами, государство - политическая организация. Государственность - осознание политической организации (государства) как явления, связанного с идеей легитимности власти. Идея же сама по себе -специфическая форма человеческого сознания. Обнаружить проявление сознания древнерусского человека возможно только в текстах источника. Но проблема заключается в том, что мы не всегда можем понять смысл данного текста. Например, В.В. Колесов предлагает следующее: «А теперь поставим себя на место Илариона»7. Невольно вспоминается мнение Д.С. Лихачева: «Мышление у человека во все века было в целом тем же»8. Чтобы «поставить себя на место Илариона», мы должны прежде всего обладать мышлением древнерусского человека, мыслить категориями его понятийного аппарата, а не применять (точнее
* Герасимова Елена Алексеевна - старший преподаватель Московской финансовой юридической академии, соискатель кафедры отечественной истории Московского городского педагогического университета. © Герасимова Е.А., 2008
Зарождение идеи древнерусской государственности в «Слове о Законе...
переносить) наше мышление к образу жизни Древней Руси, к тому же речь идет о грамотном населении. Поэтому мы можем только попробовать понять Илариона, но не ставить себя на его место. Для этого мы используем следующие методы:
- герменевтический (герменевтику мы понимаем как искусство и теорию истолкования, имеющего цель выявить смысл текста, исходя из его объективных, т. е. значения слов и их исторически обусловленных вариаций, и субъективных, т. е. намерения авторов, оснований)9;
- центонно-парафразный («Чтение же текстов, построенных по центонно-парафразному принципу, превращалось в изощренную интеллектуальную игру. «Игроку»-читателю надлежало не только правильно определить прямую или косвенную цитату, но и уловить новые смысловые нити, связывающие уже знакомые ему образы с лежащим перед ним новым описанием»10).
Историография «Слова о Законе и Благодати» весьма объемна. В данный момент мы из этого объема выделяем следующие положения: автор «Слова» - пресвитер Иларион11, «Похвала кагану нашему Владимиру» является составной частью «Слова»12. Структура «Слова» двучастна, «Закон» и «Благодать» как богословские категории характеризуют каждую из частей «Слова»13, «Слово» представляет «новый порядок» на Руси14. Крещение Руси в «Слове» является актом «княжеской власти»15 в лице князя Владимира Святославича. «Похвала кагану Владимиру отвечала на... потребность новых христианских идеалов, на... стремление создать новый тип благочестивого героя»16. «Благочестивый герой» князь Владимир, будучи в своих делах подобен равноапостольному Константину, достоин канонизации17. Субъективная составляющая в «Слове о Законе и Благодати» -проповедь18, произнесенная Иларионом в 1038 г. в праздник Благовещения и в период ожидания конца света19. Таким образом, «Слово» - своеобразный отчет священнослужителя о состоянии Русской земли, делах князей, своих делах как духовника великого князя (Ярослава Владимировича, в крещении Георгия). Нас в данном отчете больше всего интересует заключительная часть «Слова» - «Похвала кагану Володимиру», так как в ней, на наш взгляд, фиксируется духовное преобразование Руси через просвещение князя. Данное положение, в свою очередь, представляет идею древнерусской государственности, включая отношение к власти как таковой.
«Похвала кагану нашему Володимиру» начинается словами: «Хвалить же похвальныими гласы Римьскаа страна Петра и
Е.А. Герасимова
Паула, има же вероваша въ Иисуса Христа сына Божиа; Асиа и Ефес и Пафм - Иоанна Богословьца; Индиа - Фому, Египет -Марка». И.Н. Жданов заметил, что данное высказывание Ила-риона совпадает с текстом «Пролога»: «Хвалить бо Римьскаа земля Петра и Павла, Асия богословьца Иоанна, Егупеть - Марка, Антиохия - Луку, Гръчьская - Андръя, вся же земля Русская тебе Володимере»20. «Пролог» («Древнерусский календарный сборник, состоящий из кратких византийских древнерусских, южнославянских житий и памятей святых, отрывков из переводных сочинений христианских писателей и произведений древнерусских авторов на темы христианской морали»21) был составлен в XII в., «Слово о Законе и Благодати» - произведение XI века, и как будто бы первоисточником приведенной выше формулировки является «Слово». Но первый «Пролог» «являлся лишь переводом греческого сборника кратких житий и памятей вселенских святых, который назывался «Синаксарь» (греч. - «сборник»)22. Следовательно, оригинал текста на греческом языке был известен до XII в.: появление греческих «Синаксарей» относится к более раннему времени.
думается, является правдоподобным предположение, что Иларион пользовался текстами указанных сборников. В таком случае источник «Пролога» - не «Слово», а «Синаксарь». Значит, Иларион рассматривает крещение Руси как составную часть христианизации земель. Последнее, в свою очередь, ставит под сомнение заключение о национальной гордости Илариона. Подтверждение вышеизложенному, по нашему мнению, присутствует в словах Илариона: «Вся страны, и гради, и людие чтуть и славять коегождо их учителя, иже научиша я православней вере. Похвалим же и мы, по силе нашей, малыми похвалами велика и дивнаа сътворьшааго - нашего учителя и наставника, великааго кагана нашеа земли - Володимера...»23 Упрощенно данный текст воспринимается следующим образом: «у нас как и во всех христианских государствах, у всех народов есть свой учитель христианства, и у нас есть свой - каган Владимир, все народы хвалят своего учителя, похвалим и мы.»
Далее как будто бы следует восхваление языческой Руси: «Похвалим же и мы. Володимера, вънука старааго Игоря, сына же славнааго Святослава, иже, въ своа лета владычествующее, мужьством же и храборьством, прослуша въ странах многах, и победами и крепостию поминаются ныне и словуть. не в худе бо и неведоме земли владычьствоваша, нь в Руське, яже ведома и слышима всеми четырьми конци земли»24. Этот фрагмент часто
Зарождение идеи древнерусской государственности в «Слове о Законе...
использовали в своих работах Д.С. Лихачев, Л.А. Дмитриев, Т.В. Черторицкая и другие исследователи, указывая на патриотизм Илариона. Действительно, можно сделать заключение, что дохристианское прошлое Руси - прообраз ее могущества. Благодать распространяется и на дохристианскую эпоху (язычество не является злом, оно лишь определенное несовершенство) и «в итоге выливается в историческое оправдание языческого прошлого Древней Руси»25. Далее Иларион повествует: «Сий славный от славныих рожься, благороден - от благородныих, каган нашь Володимер, и възраст и укрепев от детескыи младости, паче же възмужав крепостию и силою съвершаяся, мужьством же и съмыслом предъспеа, и единодержець быв земли своей, покорив под ся округъняа страны овы миром, а непокоривыа - мечемь. И тако ему въ дни свои живущю и землю свою пасущю правдою, мужьствомь же и съмыслом, прииде на нь посещение вышняаго призре на нь всемилостивое око Благааго Бога»26. Иными словами, речь идет о едином благородном роде: от благородных князей-язычников родился благородный князь, будущий креститель Руси, который впоследствии сравнивается с равноапостольным Константином («подобниче великааго Коньстантина»27) и даже ставится выше апостола Фомы («По истине бысть на тебе блаженьство Господа Иисуса, реченое къ Фоме: «Блажени не видевше и веровавше»»28). Тем не менее эта стройная концепция о восхвалении языческой Руси довольно часто нарушается самим Иларионом. Обратим еще раз внимание на слова Илариона, уже процитированные нами: «И тако ему [Владимиру] въ дни свои живущю и землю свою пасущю правдою, мужьством же и съмыслом, приде на нь посещение вышняаго, призре на нь всемилостивое око Благааго Бога»29.
В данном предложении нас больше всего интересует слово «съмысл». Л.А. Дмитриев и Т.В. Черторицкая переводят его как «разум»: «И жил он [Владимир] так во время свое, [будучи язычником] землею своею управлял мудро, в мужестве и разуме, и осенила его милость всевышнего, призрело на него всемилостивое око благого Бога»30. Далее у Илариона мы читаем: «И въсиа разум въ сърдци его, яко разумети суету идольскыи льсти, възыскати единаго Бога сътворшааго всю тварь видимую и невидимую»31. Перевод с древнерусского следующий: «И воссиял разум в сердце его, так что уразумел он суету идольского заблуждения и обратился к единому Богу, сотворившего все видимое и невидимое»32. Таким образом, используя перевод «Слова» мы читаем, что Владимир, будучи язычником,
Е.А. Герасимова
«землею своей управлял мудро, в мужестве и разуме», а затем «воссиял разум в сердце его». Но ведь он уже правил разумно. Получается игра слов. На наш взгляд, Иларион, характеризуя Владимира-язычника, говорит не о разуме, а именно о смысле. И для Илариона это разные понятия: язычник может быть наделен смыслом, разум же характерен только для познавшего Бога, т.е. для христианина. Следовательно, Владимир-язычник еще несовершенен: он пасет свою землю «правдою, мужьством же и съмыслом», совершенным же он становится, когда «въсиа разум въ сьрдци его, яко разумети суету идольскыи льсти, възыскати единаго Бога, сътворьшааго всю тварь видимую и невидимую»33.
Таким образом, Иларион проявляет себя не столько как патриот (подчеркнем еще раз, что это понятие было Илариону незнакомо), сколько как священник-христианин, указывающий на превосходство князя-христианина перед князем-язычником. Правда, данный пример может быть опровергнут следующими словами. Характеризуя Владимира, уже христианина, Иларион восклицает: «Ты правдою бе оболчен, крепостию препоясан, истиною обут, съмыслом венчан и милостынею, яко гривною и утварью златою красуяся»34. Иларион, как видим, употребляет слово «смысл» (перевод текста: «увенчан разумом и украшен милосердием»). Мы позволим себе заключить, что разум и смысл для Илариона - не синонимы. И у язычника, и у христианина могут быть одинаковые добродетели: в нашем примере это «правда», «крепость» (значение слова «крепость» неоднозначно, об этом речь пойдет ниже) и «съмысл». Но если мы отождествим «смысл» с «разумом», то утратим суть преображения Владимира: будучи язычником он «съмыслом предъспеа», а затем, при обращении к Богу, смысл в его сердце воссиял35. Несмотря на то, что наше мышление отличается от мышления древнерусского человека, можно заметить алогизм тождества смысла и разума. Еще одно обращение к Владимиру: «Како въселися в тя разум...» -подтверждает наше предположение36.
Отметим, что, перечисляя достоинства Владимира-христианина, Иларион употребляет слово «истина» - «истиной обут»37. Согласно богословским работам византийских священнослужителей, истина и правда - разные понятия. Истина - это божественное откровение, правда - человеческие представления38. На это обратил внимание и В.В. Колесов39. На Руси слова «правда» и «правый» (сильный) были тождественны40. Язычник обладает правдой, что подтверждает Иларион41, но не владеет истиной:
Зарождение идеи древнерусской государственности в «Слове о Законе...
последняя доступна только христианину. Истина приходит к Владимиру только после крещения42.
Рассматривая крещение Владимира, вспомним еще раз вывод М.Д. Приселкова, что одним из оснований для канонизации Владимира является то, что князь понял сущность христианства не в результате чудес, а в результате размышлений43. Действительно, Иларион вопрошает: «Откуду въкуси и виде, яко благ Господь? Не видел еси Христа, не ходил еси по немь, како ученик его обретеся?»44 Но еще раньше, сразу же после предложения о том, что «въсиа разум в сърдци его...», Иларион повествует: «Паче же слышано ему бе всегда о благоверьнии земли Гречьске, христолюбиви же и сильне верою: како единаго Бога въ Троици чтуть и кланяются, како въ них деются силы и чюдеса и знамениа, како церкви люди исполнены, како вси грады благоверьни, вси въ молитвах предстоять, вси Богови престоять. И, си слыша, въждела сърдцем и възгоре духом, яко бытии ему христиану и земли его»45. М.Д. Приселков полагает: подобными словами Иларион подчеркивает, что нельзя осуждать Владимира за присоединение к «церкви охриды»: и греческая и Охридская патриархии «две поры - две ступени в развитии русской церкви», а потому Илариону нужно было упомянуть, что Владимир слышал о «благоверьнии земли Гречьске.»46. Но мы обратим сейчас внимание на буквальный смысл текста. Князю-язычнику рассказывали о почитании Бога в земле Греческой, в том числе и о чудесах и знамениях на благоверной земле. И, слыша об этом, Владимир сам пожелал просветиться, стать христианином и сделать свою землю христианской. Здесь мы полностью согласны с переводом текста: «И, слышав это, возжелал сердцем и возгорелся духом, чтобы стать христианином самому, и христианской - земле его»47. Таким образом, мы снова слышим речь священника: какими бы достоинствами ни обладал князь-язычник, самостоятельно просветиться он не может; ему рассказывают о едином Боге, а также о чудесах и знамениях. Недаром в древнерусской литературе появляется образ старца (философа), рассказывающего Владимиру о христианстве (греческого толка). Но тогда вопросы Илариона («Повеждь нам, рабом твоим, повеждь учителю наш: откуду ти припах-ну воняя святаго Духа? Откуду испи памяти будущая жизни сладкую чашу? Откуду въкуси и виде, яко благ Господь?»48) не становятся риторическими, так как он уже дал ответ «откуду»: из рассказов о благоверной земле Греческой. Не становятся, на наш взгляд, поскольку сущность данного вопрошания заклю-
Е.А. Герасимова
чается в следующих словах Илариона: «Не видел еси Христа, не ходил еси по немь, како ученик его обретесь? Ини, видевшее его, не вероваша, ти же, не видев, верова - по истине бысть на тебе блаженьство Господа Иисуса, реченое к Фоме: «Блажении не видевшее и веровавшее...»49.
Данные вопросы нужны Илариону, чтобы показать благочестие (или святость, по М.Д. Приселкову) Владимира. Речь все-таки идет о похвале. И нужно найти соответствующие сопоставления, что и делает с блеском Иларион. недаром «Слово» рассматривается исследователями как «высочайший образец ораторского красноречия»50. Кроме того, порицание Илариона: «Ини, видевшее его, не вероваша» перекликается с евангельским текстом: «Они видя не видят, и слыша не слышат и не разумеют; и сбывается над ними пророчество Исаии, которое говорит: «Слухом услышите и не уразумеете, и глазами смотреть будете - и не увидите...»»51. Это косвенная цитата из Священного Писания.
рассматривая прошлое Владимира, а, следовательно, и отношение к языческой руси, обратим внимание на еще одну косвенную цитату из Книги пророка даниила: «Слышал бе бо глагол, глаголанный Даниилом къ Навуходоносору: «Съвет мой да будеть ти годе, царю Науходоносоре, грехы твоа милостинями оцести, и неправды твоа щедротами нищих». Еже слышав ты, о честьниче [Владимир], не до слышаниа стави глаголанное, нъ делом съконча...»52. Образованность Илариона не вызывает сомнений. Следовательно, упоминание о царе Навуходоносоре далеко не случайно. К тому же, согласно тексту Илариона, Владимир не только слышал совет Даниила, но и последовал этому совету, т. е. очистил (искупил) свои грехи и беззакония. Какие же грехи были у «славнааго» и «благороднааго» князя? В «Слове» Иларион о них прямо не упоминает. Но, учитывая память контекста (как основу реконструкции смысла производного текста53) приведенной косвенной цитаты, связывающей образ Владимира с образом Навуходоносора, мы можем восстановить смысл этого сопоставления.
Подобно Навуходоносору («царь Навуходоносор сделал золотой истукан. Глашатай громко воскликнул: «.падите и поклонитесь золотому истукану, которого поставил царь На-вуходоносор»»54) Владимир, будучи язычником, установил статуи богов во главе с Перуном, повелев кланяться последнему. Навуходоносор за свои беззакония «отлучен... был от людей» (потерял разум), но затем, когда раскаялся, по его собственным
Зарождение идеи древнерусской государственности в «Слове о Законе...
словам, приводимым Даниилом, вновь был восстановлен на царство: «В то время возвратился ко мне разум мой, и к славе царства моего возвратились ко мне сановитость и прежний вид мой; тогда взыскали меня советники мои и вельможи мои, и я восстановлен на царство мое, и величие мое еще более возвысилось»55. Владимир же до крещения взял Киев с боем, явившись захватчиком для его жителей, и, видимо, только после крещения был признан киевлянами. Мы уже упоминали о мнении М.Д. Приселкова, согласно которому сравнение Владимира с Навуходоносором связано с «возможным отводом канонизации в указании на греховную жизнь Владимира до крещения, а может быть (если верить Титмару) и по крещении»56. Мы соглашаемся с выводом М.Д. Приселкова, что Иларион подчеркивает, будто и Владимир и Навуходоносор искупили свои грехи, возможно, прежде всего, милостынею57. Хотя нам представляется более достоверным, что, согласно Илариону, Владимир искупил свои грехи прежде всего крещением собственным и Руси. После евангельской цитаты «Блажени милостиви яко ти помилова-ни будут» Иларион провозглашает: «Ино же яснее и вернее послушьство приведемь о тебе от Святых Писаний, реченое от Иакова апостола, яко: «Обративый грешника от заблуждениа пути его спасеть душу от смерти и покрыеть множество грехов». Да аще единого человека обративъшууму толико възмездие от благааго Бога, то каково убо спасение обрете, о Василие [крестильное имя Владимира]? Како бремя греховное расыпа [все же князь был небезгрешен], не единого обратив человека от заблуждениа идольскыя льсти, ни десяти ни града, нь всю область сию!»58. М.Д. Приселков приводит данную цитату, как одно из оснований для канонизации Владимира59.
Таким образом, исходя из вышеперечисленных примеров (язычник не наделен разумом и истиной, он может обладать только смыслом и правдою60; язычник не может без просвещения извне узнать благого Бога61; наконец сравнение Владимира с Навуходоносором62), мы позволим заключить: Иларион, проявляя себя в данном тексте как священник-христианин, проводит, используя современную терминологию, такую идею: сколь бы ни был благороден язычник, благодать на него не распространяется. Только после крещения Владимир стал «подобниче великааго Коньстантина»63. Не случайно Владимир сравнивается сначала именно с Навуходоносором и только потом с равноапостольным Константином. Соответственно, языческая Русь - бесспорно славная: «не въ худе бо и неведоме земли владычествова»64
Е.А. Герасимова
предки Владимира, но благодатной она не была. Благодатной земля может стать только после крещения.
Далее следует обратить внимание на то, в каком контексте представлен креститель Руси. Вспомним в очередной раз о параллели «Владимир - Константин»: «Он [Константин] съ святыими отци Никейскааго събора закон человеком полага-аше, ты же [Владимир] съ новыими нашими отци - епископы сънимаяся чясто съ многым съмерениемь съвещаваашся, како въ человецех сих новопознавшиих Господа закон уставити. Он въ Елинех и Римлянех царьство Богу покори, ти же въ Руси. Уже бо и въ онех и въ нас Христос царем зовется. Он съ материю своею Еленою крест от Иерусалима принесъша, ты же съ бабою твоею Ольгою принесъша крест от новааго иерусалима - Констянтина града, по всей земли своей поставивша утвердиста веру. Его же убо подобник сый, с тем же единоя славы и чести обещьника сътворил тя Господь на небесех, благовериа твоего ради, еже име въ животе своемь»65. И снова Иларион предстает здесь только как священник-христианин. Крещение Руси представлено как звено общего процесса христианизации земель (Рим - «Асиа» -Египет - «Индиа» - Русь), вспомним еще раз начальные строки «Похвалы»: «Вся страны, и гради, и людие чтуть и славять коегождо их учителя, иже научиша я православней вере. Похвалим же и мы... нашего учителя и наставника, великааго кагана нашеа земли - Володимера». Главная ценность для Илариона -не «национальная гордость», а христианское православное вероисповедание. для жителей древней Руси Русская земля была там, где обитало православное население независимо от национальной принадлежности66. Перед нами вселенское начало христианства, но учитывая, что «все страны славять... коегождо их учителя... Индиа - Фому, Египет - Марка»67, вселенское начало соединено с национальным; точнее, перед нами этноконфессиональное единство.
О крещении Владимира Иларион повествует следующим образом: «Съвлече же ся убо каган нашь и съ ризами ветьхааго человека, сложи тленнаа, отрясе прах невериа и вълезе въ святую купель. И породися от духа и воды: въ Христа крестився, въ Христа облечеся, и изиде от купели белообразуяся, сын быв нетлениа, сын въскрешениа. Имя приим вечно, именито на роды и роды - Василий, им же написася въ книгы животныа, въ вышним граде и нетленнеим Иерусалиме»68. Подобный взгляд на крещение изложен в богословской святоотеческой традиции (Кирилл Иерусалимский, Иоанн дамаскин и др.), а также в
Зарождение идеи древнерусской государственности в «Слове о Законе...
словах апостола Павла: «...отложить прежний образ ветхого человека... и облечься в нового человека»69. Образ ветхого человека символизирует греховную жизнь до крещения, незнание истины; новый человек - принявший крещение, «возродившийся водою и Духом»70.
Обратимся к тому, какими словами Иларион восхваляет принявшего христианство и крестившего Русь князя Владимира. Вопрошание Илариона: «Каково ти благодарие въздадим... Ли что ти приречем, христолюбче, друже правде, съмыслу место, милостыни гнездо»71 - напоминает начало молитвы Макария Великого: «Что Ти принесу, или что Ти воздам, великодаровитый Безсмертный Царю, щедре и человеколюбче Господи?»72. Продолжение вопрошаний: «К сему же кто исповесть многыа твоа нощныа милостыня [тайное благодеяние] и дневные щедроты»73 -перекликается с библейским текстом: «Кто изречет могущество Господа, возвестит все хвалы Его?»74 Обращение же: «Радуйся, въ владыках апостоле, не мертвыа телесы въскресиав, нъ душею ны мертвы умерьшаа недугом идолослужениа, въскресив!»75 -напоминает традиционное обращение («Радуйся») в акафистах к пресвятой Богородице, к апостолам, к святым. Например, акафист святителю Николаю: «...радуйся телес наших здравие и душ спасение»76; «радуйся, учителю наш и наставниче благо-верию»77; «Радуйся, учителю Божественных велений»78.
Уделим внимание слову «крепость», встречающемуся в тексте «Слова о Законе и Благодати». Упоминание Илариона об Игоре и Святославе, которые «...въ странах многах... и победами и крепостию поминаются ныне и словуть»79 Л.А. Дмитриевым и Т.В. Черторицкой переводится следующим образом: «...их победы и силу вспоминают и поныне и славят»80. В данном случае «крепость» переводится как «сила».
В тексте Илариона читаем: «[Владимир] паче же възмужав крепостию и силою съвершаяся»81. Отсюда следует, что слово «крепость» Иларион употребляет не в значении «сила». Перевод приведенной цитаты следующий: «[Владимир] возмужал в крепости и силе своей»82. Аналог слова «крепость» уже отсутствует. Вопрошание Илариона: «Како доброте почюдимся, крепости же и силе?»83 переводится: «Как выскажем восхищение твоей добротой, крепостью и силой?»84 Восхваление же Владимира: «крепостию препоясан»85 в переводе остается практически без изменений - «перепоясан крепостью»86.
В каком значении Иларион употреблял слово «крепость»? Вспомним тексты Псалтири: «Господь крепость жизни моей»87;
Е.А. Герасимова
«выведи меня из сети, которую тайно поставили мне, ибо Ты крепость моя»88. Крепость - внешняя защита, которую человек избирает сам. Язычники находят защиту в своих богах или в войске: Игорь и Святослав «...победами и крепостию поминаются ныне и словуть»89. Владимир же, «възмужав» в языческой крепости («възмужав крепостию и силою»90), как и Давид, нашел крепость в Боге. Отсюда и вопрошание-восхваление Илариона: «почюдимся» не только доброте, но и крепости»91. Познав единого Бога, Владимир «крепостию препоясан»92, т. е. огражден Богом от напастей, поэтому «имеет дерзновение» молиться Богу за свою страну и за сына.
Подведем итоги восхвалений-вопрошаний Илариона, обращенных к Владимиру. В некоторых местах его текст перекликается с текстом Псалтири (обращение Давида к Богу). Возможно, это первое, еще зачаточное представление о князе как о хозяине земли, что потом более ярко будет представлено в «Молении Даниила Заточника». Иларион использует прием акафиста («Радуйся»), характерный только для обращения к Богородице и к святым. Владимир достоин похвалы, потому что избрал «крепостью» Единого Бога. Эти примеры, на наш взгляд, хотя и косвенно, подтверждают концепцию М.Д. Приселкова, что в «Похвале» идет речь о канонизации Владимира93. К тому же, согласно агиографической литературе, с 1021 г. встал вопрос о канонизации Бориса и Глеба. К 1038 г. Борис и Глеб уже были канонизированы стараниями не только Ярослава Владимировича, но и митрополита Иоанна (1008-1035). Борис и Глеб - первые святые русской земли. Естественен вопрос: кто же еще достоин святости? Ответ очевиден: канонизации достоин сам креститель руси, к тому же, отец первых святых русской земли.
Но в любом случае мы слышим речь православного священника, который, на наш взгляд, ясно дает понять: князем, наделенным благодатью, может быть только князь-христианин. И это уже, по нашему мнению, первый элемент государственности, первое условие легитимности власти: князь должен быть христианином, причем именно православным христианином (хотя официального разделения христиан на православных и католиков в момент произнесения «Слова о Законе и Благодати» еще не было).
На основе вышеизложенного мы подходим к самому главному для нас вопросу: каково влияние просветившегося князя, т. е. князя-христианина, бывшего язычника, на свою землю (используя современную терминологию, на государство), которая
Зарождение идеи древнерусской государственности в «Слове о Законе...
все еще остается языческой? Иларион повествует: «[Владимир] заповедав по всей земли и крьститися въ имя Отца и Сына и Святаго Духа, и ясно и велегласно въ всех градех славитися святей Троици и всем быти христианом: малыим и великыим, рабом и свободныим, уныиим и старыим, бояром и простыим, богатыим и убогыим. И не бы ни единого ж противящася благо-честному его повелению, да аще кто и не любовию, нъ страхом повелевшааго крещаахуся, понеже бе благоверие его съ властию съпряжено»94. В последних словах заключается сущность княжеских действий: Владимир не убеждает, он повелевает всем креститься независимо от возраста, имущественного ценза и социального положения. «Противиться» же повелению князя не может никто. Возможно, мы видим здесь зарождение идеи о сакральности власти. Хотя, скорее, теорию сакральности власти из слов Илариона вывели последующие поколения.
Иларион, прежде всего, показывает здесь, что языческая земля не в состоянии получить благодать, познать истинного Бога без воли князя. Сначала благодать обретает князь, а затем она распространяется на все население, иногда и принудительным способом (то, что крещение Руси не обошлось без принуждения, замечено многими авторами95). Благодать - касание блага96, т. е. земля получила благодать в результате деятельности князя. Как благо касается земли «через князя», Иларион показывает, перечисляя дела Владимира: «...просящиим подаваа, нагыа одевая, жадныа и алъчныа насыщая, болящиим всяко утешение посылаа, должныа искупая, работным свободу дая»97. данный текст перекликается с текстом Священного Писания: «Вот пост, который я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу, и расторгни всякое ярмо; раздели с голодными хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого одень его, и от единокровного твоего не укрывайся. Тогда откроется, как заря, свет твой, и правда твоя пойдет пред тобою, и слава Господня будет сопровождать тебя»98. Кроме того, близкой параллелью словам Илариона будет следующий текст Книги премудрости Иисуса, сына Сирахова: «Не отказывай в пропитании нищему и не утомляй ожиданием очей нуждающихся, не опечаль души алчущей и не огорчай человека в его скудости; не смущай сердца уже огорченного и не откладывай подавать нуждающемуся, не отказывай угнетенному, умоляющему о помощи, и не отвращай лица твоего от нищего; не отвращай очей от просящего»99. Владимир исполняет данные советы-повеления: подает просящим,
Е.А. Герасимова
одевает нищих, кормит голодных, освобождает должников, утешает болящих.
Судя по всему, он не делал бы этого (или не делал бы этого постоянно), будучи язычником. Восхваление же Владимира («Ты бе, о честнаа главо, нагыим - одеяние, ты бе алчьныим -кърмитель, ты бе жаждющиим - утробе ухлаждение, ты бе въдовицам - помощник, ты бе странным - покоище, ты бе бес-кровныим - покров, ты бе обидимым - заступник, убогыим -обогащение»100) напоминает псалом: «Блажен... у кого надежда на Господа Бога его... творящего суд обиженным, дающего хлеб алчущим. Господь разрешает узников, Господь отверзает очи слепым, Господь восставляет согбенных, Господь любит праведных. Господь хранит пришельцев, поддерживает сироту и вдову...»101. Таким образом, повествуя о распространении благодати на Руси, Иларион использует текст Священного Писания. О проявлении благодати повествуют и такие строки: «Тогда начать мрак идольскый от нас отходити, и зоре благовериа явишася, тогда тма бесослуганиа погыбе и слово евангельское землю нашю осиа, капища розрушаахуся, и церкви поставляхуся, идоли съкрушаахуся, и иконы святыих являхуся, беси пробегааху, крест грады свящаше»102.
исходя из приведенных нами примеров цитат и параллелей, мы позволим себе определить субъективную составляющую текста «Слова о Законе и Благодати». Это - проповедь (проповедью «Слова о Законе и Благодати» называется и в богословской литературе)103. Проповедь заключает в себе повествование о том, что должно быть. Отсюда и молитва к Владимиру («...помолися о земли своей и о людях, въ них же благоверно владычествова, да съхранить а въ мире и благоверии, преданеем тобою, и да славится въ нем правоверие и да кленется всяко еретичьство, и да съблюдеть а Господь Бог то всякоа рати и пленениа, от глада и всякоа скорби и сътуждениа!»104) и пожелание видеть во главе руси идеального князя («Паче же помолися о сыне твоемъ, бла-говернемъ кагане нашемъ Георгии [крестильное имя Ярослава]... и веру съхраньшу и съ богатеством добрыими делы; без блазна же Богом даныа ему люди управивьшу...»105). Если использовать утверждение Й. Хейзинги106, эквивалентом современного слова «патриотизм» у илариона является представление о «верности православию». В таком случае уместно еще раз вспомнить И.Н. Жданова: Иларион не анализирует отношение Ярослава к Владимиру при жизни последнего: «Между деятельностью Ярослава и деятельностью Владимира он [Иларион] открывал
Зарождение идеи древнерусской государственности в «Слове о Законе...
иное, более внутренние соотношение»107, а именно христианскую (православную) деятельность и того, и другого, через которую происходит духовное преобразование Руси. Отсюда представление Ярослава/Георгия как продолжателя дела Владимира: «Добр же зело и верен послух сын твой Георгий, его же сътвори Господь наместника по тебе твоему владычеству, не рушаща твоих устав, нъ утверждающа, ни умаляюща твоему благоверию положениа, но паче прилагающа, не казящя, нъ учиняюща, иже недоконьчаная твоя наконьча. Акы Соломон Давидова, иже дом Божий великый святый его премудрости създа на святость и освящение граду твоему»108.
Создание Ярославом в Киеве храма святой Софии тоже является своеобразным отчетом Богу о своем княжении в ожидании конца света109. Но, с другой стороны, это еще и осознание сложившегося государства как явления. С этим связано и утверждение Илариона в качестве митрополита Руси и, возможно, канонизация Бориса и Глеба. По мнению И.Н. Жданова, «Похвала Владимиру» формировалась под влиянием «Сказания о Борисе и Глебе»110. Отметим, что перечисление достоинств Бориса во время его оплакивания («къняже нашь милый и драгый и блаженый, водителю слепым, одеже нагым, старости жьзле, казателю ненаказанным!»111) перекликается с перечислением у Илариона достоинств Владимира («нагим - одеяние, ...обидимым - заступник»112. Вопрошание в «Сказании о Борисе и Глебе» («темь же ваю, како похвалите не съвем или чьто ре-щи недоумею и не възмогу»113) перекликается с вопрошанием Илариона («Тебе же како похвалим, о честный и славный въ земленыих владыках, премужественный Василие?»114). Молитва же к Борису и Глебу («...всегда молитися о нас, да не придеть на ны зъло, и рана да не приступить къ телеси раб [Пс 90] ...да не придеть на ны нога гърдыня и рука грешьнича да не погубить нас, и вьсяка пагуба да не наидет на ны, глад и озълобление от нас далече отженета и всего меча браньна избавита нас»115) напоминает обращение к Владимиру («помолися о земли своей и о людях, въ них же благоверно владычествова. Да съхранить а въ мире и благоверии»116).
Таким образом, предположение И.н. жданова, на наш взгляд, не лишено оснований. Образ мира - это образ идеальных князей. Русь утверждается в благодати через деятельность князя. В таком случае княжеские законы тоже должны быть основаны на христианском учении, что, в свою очередь, является одним из основных элементов государственности Древней Руси.
Е.А. Герасимова
Примечания
1 Полное название «О законе Моисеем данеем и о Благодати и Истине Иисус Христом бывши. И како закон отиде, благость же и истина всю землю исполни и вера в вся языки простреся и до нашего языка русскаго. И похвала кагану нашему Володемиру, от него же крещении быхом».
2 Напр.: Богословские труды. М., 1987. № 28. С. 23-29.
3 Иларион. Слово о Законе и Благодати // Литература Древней Руси. М., 1990. С. 102-104.
4 Приселков М.Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси. СПб., 1913. С. 86-87.
5 Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М., 1979. С. 91.
6 Дмитриев Л.А. Литература Древней Руси. М., 1990. С. 102.
7 Колесов В.В. Древняя Русь: Наследие в слове. СПб., 2001. Кн. 2. С. 216.
8 Лихачев Д.С. Указ. соч. С. 92.
9 Философский словарь. М., 1990. С. 90.
10 Данилевский И.Н. Повесть временных лет: Герменевтические основы изучения летописных текстов. М., 2004. С. 60.
11 Жданов И.Н. Сочинения. СПб., 1904. Т. 1. С. 59.
12 Там же.
13 Мильков В.В. Осмысление истории в Древней Руси. М., 1994.
14 Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1993. Т. 1.
15 Приселков М.Д. Указ. соч.
16 Жданов И.Н. Указ. соч.
17 Приселков М.Д. Указ. соч.
18 Ужанков А.М. Когда и где было прочитано Иларионом «Слово о Законе и Благодати» // Герменевтика древнерусской литературы. М., 1994. Сб. 7, ч. 1.
19 Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XII вв.). 2-е изд., доп. и испр. М., 2001.
20 Литература Древней Руси: Библиогр. словарь. М., 1996. С. 170.
21 См., напр.: Петров Н.И. О происхождении и составе славяно-русского печатного Пролога: Иноземные источники. Киев, 1876; Литература Древней Руси. С. 170-171.
22 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 42.
23 Там же. С. 42-43.
24 Мильков В.В. Указ. соч. С. 45 (следует отметить, что Мильков термин «патриотизм» к произведениям Илариона не применяет).
25 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 43.
26 Там же. С. 45.
27 Там же. С. 44.
28 Там же. С. 43.
29 Там же.
Зарождение идеи древнерусской государственности в «Слове о Законе...
30 Дмитриев Л.А. Литература Древней Руси. М., 1990. С. 47; Черто-рицкая Т.В. Красноречие Древней Руси. М., 1987. С. 52.
31 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 43.
32 Дмитриев Л.А. Указ. соч. С. 47; Черторицкая Т.В. Указ. соч. С. 52-53.
33 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 43.
34 Там же. С. 46.
35 Там же. С.43.
36 Там же. С. 44.
37 Там же. С. 46.
38 См., напр.: Макарий Великий. Наставления о христианской жизни. М., 1998. С. 195-209; Иоанн Синайский. Лествица. Свято-Троицкий Ново-Голутвин монастырь, 1992; Авва Дорофей. Душеполезные поучения и послания. М., 1999.
39 Колесов В.В. Указ. соч. С. 64.
40 Данилевский И.Н. Древняя Русь... С. 274-275.
41 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 42.
42 Там же. С. 46.
43 Приселков М.Д. Указ. соч. С. 107.
44 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 44.
45 Там же. С. 43.
46 Приселков М.Д. Указ. соч. С. 108.
47 Дмитриев Л.А. Литература Древней Руси. С. 47.
48 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 44.
49 Там же.
50 Дмитриев Л.А. Указ. соч. С. 4.
51 Матф 11: 13-14.
52 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 44.
53 Данилевский И.Н. Повесть временных лет... С. 60.
54 Дан 3: 1-5.
55 Дан 4: 30-33.
56 Приселков М.Д. Указ. соч. С.107.
57 Там же.
58 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 44.
59 Приселков М.Д. Указ. соч. С. 107-108.
60 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 43-46.
61 Там же. С. 43.
62 Там же. С. 44.
63 Там же. С. 45.
64 Там же. С. 42.
65 Там же. С. 45.
66 Данилевский И.Н. Древняя Русь.
67 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 42.
68 Там же. С. 43.
69 Еф 4: 22-24.
70 Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. СПб., 1894. С. 281. В «Синаксарях» встречаются отрывки из произведений Ио-
Е.А. Герасимова
анна Дамаскина, но был ли Иларион знаком с его трактатами, мы не знаем.
71 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 44.
72 Православный молитвослов. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1997. С. 35.
73 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 44.
74 Пс 105: 2.
75 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 46.
76 Акафист Святителю Николаю. Икос 12.
77 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 46.
78 Акафист Святителю Николаю. Икос 9.
79 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 42.
80 Дмитриев Л.А. Указ. соч. С. 47; Черторицкая Т.В. Указ. соч. С. 52.
81 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 43.
82 Дмитриев Л.А. Указ. соч. С. 47.
83 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 44.
84 Дмитриев Л.А. Указ. соч. С. 48.
85 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 46.
86 Дмитриев Л.А. Указ. соч. С. 51.
87 Пс 26: 1.
88 Пс 30: 5.
89 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 42.
90 Там же. С. 43.
91 Там же. С. 44.
92 Там же. С. 46.
93 Приселков М.Д. Указ. соч. С. 105-109.
94 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 43.
95 См., напр.: Крещение Руси. М., 1988.
96 Колесов В.В. Указ. соч. С. 64.
97 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 44.
98 Ис 58: 6-8.
99 Сир 4: 1-5.
100 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 46.
101 Пс 145: 5-9.
102 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 43.
103 Напр.: Богословские труды. М., 1987. № 28.
104 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 46.
105 Там же.
106 Хейзинга Й. Об исторических жизненных идеалах. London, 1992.
107 Жданов И.Н. Указ. соч. С. 47.
108 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 45.
109 Данилевский И.Н. Повесть временных лет... С. 194-198.
110 Жданов И.Н. Указ. соч. С. 45.
111 Сказание о Борисе и Глебе // Литература Древней Руси. М., 1990. С. 58.
112 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 46.
Зарождение идеи древнерусской государственности в «Слове о Законе...
113 Сказание о Борисе и Глебе. С. 63.
114 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 44.
115 Сказание о Борисе и Глебе. С. 63.
116 Иларион. Слово о Законе и Благодати. С. 46.
