CC BY
29
Заметки о словоформе е 'есть'
в древнерусской и старославянской письменности*
Notes on the Word Form Je 'Is' in Old Russian and Old Church Slavonic Literature
Олег Феофанович Жолобов
Казанский (Приволжский) федеральный университет, Казань, Россия
Oleg F. Zholobov
Kazan (Volga region)
Federal University, Kazan, Russia
Резюме
Исследование так называемых нулевых форм презенса 3 л. ед. и мн. ч. (без флективного -ть) в берестяных грамотах вновь привлекло внимание исследователей к этому грамматическому явлению. А. А. Зализняк установил позиции употребления нулевых форм, их диапазон и функции. Рассмотрение старославянских и книжных источников юго-запада Руси обнаружило сходство с новгородской берестяной письменностью, так что нулевые формы следует признать праславянско-индоевропейским диалектизмом, унаследованным разными древнеславянскими диалектами и восходящим к инъюнктиву и его позднему субституту — конъюнктиву. Вместе с тем сопоставление данных показало узость дискурсивного диапазона берестяной письменности. А. А. Зализняк обнаружил несколько словоформ е 'есть' в
* Исследование выполнено при поддержке РГНФ (проект 15-04-00283).
This is an open access article distributed under the Creative Commons Attribution-NoDerivatives 4.0 International
Oleg F. Zholobov | 115
предположительно энклитической функции. Однако он отметил, что для окончательных выводов недостает материала. В статье приводятся свидетельства употребления словоформы е в функции энклитики вакернагелев-ского типа в различных источниках, прежде всего в Синайском патерике кон. XI в., где данная энклитика, как выяснилось, была тесно связана с вопросительным типом предложений, далеко не всегда выступая в функции связки и обозначая нефактивное действие предположения. Словоформа е широко распространена и в неэнклитической позиции, где имеет значение неактуального, прежде всего гномического презенса.
Ключевые слова
нулевой презенс, инъюнктив, глагольная энклитика, словоформа е, нефак-тивное значение, неактуальный презенс, гномический презенс, генерализация
Abstract
A study of the so-called zero-forms of the present tense 3rd person singular and plural (without inflectional -tb) in the birch bark manuscripts has once again attracted the attention of researchers to this grammatical phenomenon. Andrey Za-liznyak established the zero-forms usage positions and their range and functions, and he arrived at the conclusion that they are Novgorod dialectisms. Analysis of the Old Slavonic and written sources of the Russian Southwest found similarities with the Novgorod birch bark manuscripts, so the zero-forms should be considered Proto-Slavic dialectisms, inherited by different Old Russian dialects and tracing back to the injunctive and the conjunctive, its later substitute. At the same time, data correlation showed the narrowness of the birch bark manuscripts' discursive range. A. Zaliznyak discovered several je 'is' word forms in a supposedly enclitic function. He noted, however, that there was a lack of material for drawing final conclusions. The present paper provides evidence of the je word form usage in the function of Wackernagel enclitics in different sources, especially in the 11th century Sinaiskii Paterik (Pratum spiritual), where, as it turns out, this type of enclitic was closely related with an interrogative sentence type, not always functioning as a link-verb and meaning a non-factive action of supposition. The je word form is also used widely in a non-enclitic position, where it has a non-actual, primarily gnomic, present tense meaning.
Keywords
zero-forms present tense, injunctive, verbal enclitics, je word form, non-factive meaning, non-actual present tense, gnomic present tense, generalization
Перед диахронической морфологией стоит задача не только верификации существующих гипотез грамматической вариативности в системе глагола, но и, что не менее важно, накопления нового языкового материала.
Рассмотрение корпуса берестяных грамот, проведенное А. А. Зализняком, привело его к следующим выводам: 1) в берестяных грамо-
тах наблюдается вариативность так называемых ненулевых (на -ть) и нулевых (без -ть) словоформ презенса-футурума в 3 л. ед. и мн. ч.;1 2) нулевые словоформы 3 л. презенса-футурума употребляются во всех глагольных классах — как в единственном, так и во множественном числе; 3) в ранних грамотах в придаточных предложениях, выражающих значение условия и цели, наиболее частотные нулевые словоформы в 3 л. ед. ч. преобладают, а в главных или простых предложениях нулевые и ненулевые словоформы представлены примерно поровну;2
4) совокупность перечисленных характеристик является праславян-ско-индоевропейским архаизмом, сохранение которого отличает нов-городско-псковский диалект от всех остальных славянских диалектов;
5) большая часть словоформ без флективного -ть относится к 3 л. ед. ч. 1 спр., а распространение аналогичных словоформ во 2 спр. сдерживается нежелательной омонимией с формами аориста и императива;
6) нулевые словоформы не употребляются перед местоименными эн-клитиками и частицей ти;3 7) в поздних грамотах количество нулевых словоформ сокращается [Зллизняк 2004: 137-138, 152-153].
Обращение к древнеславянским кодексам, которые в большинстве своем остаются неизученными, не позволяет согласиться с выводами об ограниченности нулевых презенсов 1 и 2 спр. 3 л. ед. и мн. ч., наделенных особой семантикой, псковско-новгородским регионом [Жо-лобов 2012; 2013; 2014]. В юго-западной части Древней Руси подобных образований обнаруживается еще больше, и они также не имеют значения реального действия, связанного с внешней темпоральностью. Они обслуживают различные внутрисобытийные значения — обозначения действий нефактивного, предполагаемого, неактуального
1 Термины "нулевые" и "ненулевые словоформы презенса 3 л." имеют условный характер и характеризуют раннепраславянские словоформы. В позднепраславянский период под действием фонетических законов в состав флексий вошли также тематические гласные: нес-еть / нес-е, поид-оуть / поид-оу, ход-ить / ход-и, ход-лть / ход-л.
2 Примеры нулевых словоформ в придаточных предложениях цели в действительности связаны с императивно-оптативной семантикой: л прнсолн соно ко моне со ее ^нлтеЕон оте поЕоуде с-ыно у мене 'пришли сына ко мне с ее знатьбой, пусть он побудет у меня за сына' [ГрБ № 705 (пер. пол. XIII в.)]; полоьн рлтемнра • отн сл соцете со монон 'скажи Ратмиру, пусть сочтется со мной' [ГрБ № 346 (кон. XIII)].
3 Это одна из причин того, что в белорусском языке и северо-западных русских говорах нулевые словоформы не проникают в рефлексивы типа нясецца, жал'аца. Подобная черта рефлексивов вовсе не свидетельствует о нулевых словоформах как о новообразованиях, а не архаизмах, вопреки П. Т. Ломтеву [1954: 141], которому ничего не было известно об устойчивой вариативности стандартных и нулевых словоформ. Сравнительно поздними являются сами словоформы рефлексивов в целом, а их выделение предполагало и морфонологическую обособленность, поэтому рефлексивы отражают естественную генерализацию модели бореться, бореся > бореца (см. также [В^котьатеы 2003: 54-55]). В древнерусских источниках обнаруживаются нулевые словоформы рефлексивов печеся, ключися и под. (см. [Жолобов 2014: 154-155, 157 и др.]). В диалектах действуют разнообразные модели обобщения нулевых и ненулевых словоформ.
характера и др., которые возникали в цепи тесно связанных предикатов. В целом нулевые словоформы характеризуют всю древнерусскую территорию, хотя и в восточной части используются с гораздо меньшей интенсивностью. Нулевые формы восходят к словоформам с вторичными окончаниями и т. е. к инъюнктиву — образованиям с вторичными окончаниями, которые при употреблении без аугмента-префикса теряли значение реального прошедшего времени и могли передавать разнообразные нефактивные и потенциальные значения с условной темпоральностью [ЕлизАРЕНКОВА 1982: 281-283]. Инъюнктив связан с внутренней семантикой обозначаемых событий, как, в частности, в архаических формулах, впоследствии получивших юридическое назначение: 'если произойдет А (протасис), то да последует Б (аподосис)'. Так, в двинской грамоте № 86 нулевая форма связана с обозначением потенциального события в юридическом типе нарра-тива [Шахматов 1903, 2: 107]: а ^то снн рлдъ порушн. дасть поеадынкамъ денньскнмъ .е. тъкауь е^лк^. В позднеин-доевропейский период инъюнктив может смешиваться с конъюнктивом, который становится его историческим субститутом. Инъюнктив и конъюнктив — последовательные исторические формы выражения категории потенциалиса [Бннант 1989: 79 и сл.]. Инвариантное значение конъюнктива "как наклонения реализуется в выражении различных оттенков модальности: возможности, вероятности, желательности, долженствования, проблематичности действия с явной или [. . .] имплицитной зависимостью" от какого-то другого обстоятельства [Елизаренкова 1982: 280]. Это основное наклонение, которое употребляется в придаточных предложениях. Нередко конъюнктив употребляется в вопросительных предложениях и в предложениях с отрицанием. Для славянских нулевых словоформ именно такое употребление типично (см. ниже).
Как отмечает А. А. Зализняк [2004: 139], картина с распределением вариативных форм есть и е прямо противоположна употреблению тематических глаголов, поскольку стандартные формы в атематическом спряжении встречаются "значительно чаще", чем в тематическом.
Атематические глаголы имеют ряд особенностей и в старославянском языке. В Саввиной книге 12 раз отмечаются формы ыъсть, дасть, е^сть, мьынть (тематический глагол 4 класса), а кроме того — сжть, что позволяет предполагать более устойчивое сохранение исконных форм атематических глаголов, наряду с господствующими формами на -тъ [Ьезюем 1955: 118; Ван-Вейк 1957: 301]. Параллельно формы на -ть отмечаются также в аористе бъкть, дасть. В других старославянских памятниках формы на -ть единичны.
Вместе с тем в южнославянских памятниках и их восточнославянских юго-западных копиях нулевые словоформы е встречаются, а в некоторых источниках являются довольно частыми. Так, В. Вондрак указывает на пример с е в Синайской псалтыри, в Зографском, Мари-инском и Ассеманиевом евангелиях, на три примера с е в Клоцовом сборнике, три в Саввиной книге [УомоиАк 1912: 490]. П. Дильс отмечает лишь редкий характер употребления формы к в старославянском [Огеьз 1934: 279]. А. Вайан [1952: 249] обнаруживает по 15 примеров на к и нъ в Супрасльской рукописи, не приведя, впрочем, ни одного примера.4 См. Супр, где к чаще всего выступает в роли связки:
гакоже к подоел [190 об.26]; вокводл гллголл повелъно к ст"ын'мн Н уьстънътмн ^лконы рл^лнуьнътмн мжклмн мжунтн та [75 об.22-25]; м!.нд гако оумрълъ к [57 об.6-7]; рл^къ сьреЕрънллго елндл • н^же к посълллл госпождл вслнклга съ коуцннь [61 об.29-30]; н оуБъдъ^ъ у'то к у8бъстео [13313-14]; том^ нынга не моштьно к Еытн [14821-22]; дл нъстъ то до теЕе уто того к оудоЕък [18910-11]; въ ^стннж лн стрлдлвъшн»^ вьскрсьшнн тъ же к прншълъ [251 об.2б-27] и др.
Уже только в половине Изб 1073 (с л. 130 до л. 263) обнаружилось 180 словоформ 3 л. ед. ч. к. Общее число нулевых словоформ здесь труднообозримо, и это свидетельствует о живом процессе генерализации нулевых форм [Жолобов 2012: 205].
В СинП, переписанном в юго-западной Руси, свыше 50 нулевых форм, большую часть которых составляют словоформы к [Шевелёва 2001]. Поскольку словоформы к, как установила М. Н. Шевелёва, встречаются не у всех писцов в рукописи, а только у двоих (в том числе у основного), можно предположить, что какая-то часть нулевых словоформ принадлежит самим переписчикам.
"Следует заметить, — пишет А. А. Зализняк, — что в берестяных грамотах во фразах с е 'есть' (не считая двусмысленного ели / е ли)5 это е стоит в конце первой ритмической группы фразы (оце е тобе н[е] годена 705, аже ти е по сьпехо 709, [л]ега ми е 815, [а] т[о е] монт 936 [?]), т. е. ведет себя как энклитика (вакернагелевского типа). Но для решительных выводов здесь все же необходимо накопление дополнительного мате-
4 Большинство памятников цитируются по интернет-изданиям на портале [Манускрипт 2004-2016] — крупнейшем историческом славяно-русском корпусе. Листы и строки указываются по интернет-изданиям в соответствии с рукописными оригиналами.
5 Ср. "недвусмысленное" ели, включающее нулевую форму е в СинП: к. лн ль^ъ крь^еноу Еытн нъкомоу невърж^фн [148 об.9-10].
риала" [Зализняк 2004: 139]. В книге А. А. Зализняка [2008: 37 и др.], посвященной энклитикам, эта тема об энклитическом употреблении нулевых словоформ е далее никак не развивается.6 Между тем примеры энклитического употребления словоформы е в изобилии представлены в книжных источниках, прежде всего западно-южнорусских, хотя не всегда энклитика е находится именно в первой ритмической группе фразы. Как правило, энклитика находится в вопросительных предложениях, что, с одной стороны, подтверждает связь нулевых форм с нефактивной семантикой предположения, а с другой стороны, однотипность употребления подразумевает влияние речевого автоматизма. Энклитическое употребление реализуется "в клаузах" (в терминологии Зализняка) независимо от их места в синтаксически целостных предложениях различной структурной организации. См. СинП:
уьто .к ел ко кже нмдшн по уьто не Еъындешн [3418-19]; реуе къ мыъ уьто тн к уьто пеулл^кшн [91 об.11-12]; то семоу лн К проскжмнслтн [1051-2]; уьто к дънстео теок [1058]; уьто мн к подобьно да сътео^к [66 об.2]; н г"Лл кн год-ь лн тн К [91:]; донръ лн к Туе • л^е ндемъ ыъ къ комоу [112 об.17-18]; н р^^ъ къ ^ем^ съдрлЕъ лн к льеъ [11319-20]; н нлуатъ одныого Еъпрлшлтн отък^д^ к [244-5]; уто к стлруе • пом^слнлъ лн ксн [124 об.4-5]; то къде к Еъ крьсть—ньскъ да кмоу длеъ еъ ^лнмъ [130 об.15-16]; н реуе мн уьто тн к Рн мон [133 об.20]; клко к иже н мнлость сътЕорн [134 об.1-2]; уьто тн к н по уьто ксн сьде [136 обп]; се лн к жнеотъ [15316]; уьто тн к сумеоые [16712].
В такой же позиции обнаруживается нулевая форма 3 л. мн. ч.: къде с_ж кже ксн сътеорнлъ Еьуерл [СинП: 162 об.7].
Из этих примеров видно, что данный глагол выступает как энклитика не только в функции связки.
Гораздо реже к встречается в других типах предложений в качестве энклитики или не в энклитической позиции, в том числе в составе перфекта:
оукорн^ыл ео к глАлше плтрнлр^оу [СинП: 211-2]; н плкъ1 кгдл км^ к годъ [164-5]; не даеъ км^ • —ко много т^гълньъ
6 А. А. Зализняк [2008: 38], сравнив древнерусскую систему с сербской, сохранившей обширный класс энклитик, указал, что сербская система в ХШ-Х1У вв. претерпела существенную ранговую перестройку. Однако связка ]е осталась на последней позиции — 7 ранг, в древнерусском все связки последнего 8 ранга. В сербском все остальные глагольные связки и вспомогательные глаголы переместились вверх во второй ранг.
к [1010-11]; гако нжьглъ к конопнонл [112 об.10-11]; поурьпъте воды елнко вы к тръЕъ [12010-11]; лъпо к крь^еннкмь то дрьжлтн оуже [122 об.и]; гакоже к оеъулн дъллтелемъ [126 об.9]; н реуе км^ нъ мысль кл въ^длл сл к нл та [165 об.8-9]; гакоже мене Еъ шврлтнлъ сл к гръ^ъ мон^ъ рлдн [16920-169 обп].
В подобных примерах хорошо заметна тенденция к постепенной генерализации нулевой словоформы к вместо стандартной ксть/кстъ.
В вопросительных предложениях энклитика к является обычной для старославянских текстов:
уто е_ нлмл н теЕъ сноу ежн [Сав: 37 об.и]; Тс же гллл нмъ уто £ дъло се [47 об.5]; уто к слово • ут' ковлрьство • уто к мысль сьннтнн кго [Супр: 23020-21]; уто мн к оЕнсклно л уто не оЕнсклно • уто мн к стрлстьнок уто лн Еестрлстьнок • уто мн к сьмрьтьно ут° оумрьштвено теЕе дълга • уто лн остлло Ее сьмрьтн • уто к • ^же подъплдл твонмъ прьстом' [252 об.4-8].
Можно предположить, что энклитическая позиция была первичной для распространения формы е.
Энклитика е наблюдается в разных книжных источниках древнерусского письма:
• в формульном вопросительном типе: мы же не въдоуштен кок к десннцл • кок лн шоунцл [ПА: 177Ь]; стрл^ъ н^гнлвъ Л срлцл свокго . дер^новьно гл"н нлмъ . уто тн к дъло поуто продлнъ ксн [П: 299а12-15];7
• в придаточных условных в составе перфекта с нефактивным значением предположения: л^е тн е ЕЕъ мон повелълъ пог^Ентн мга • дл прнмоу съ Ел"годлреннкмь Ел мокго повелъннк [ЖНК: 6 об.9-!2];8
• в придаточных обстоятельственных в составном именном сказуемом с гномическим (от гнома — образное изречение общего нра-во- или вероучительного характера) значением: подоенл ео к стрА несытлго снл едъньн [П: 26б6-7];
• в полипредикативных цепях со значением неактуального настоящего — гномах: гавъ же к гако съмъренънмъ длкть Еъ
7 П — волынская рукопись. Ср. в источниках иной региональной принадлежности: подобна бо ксть стрть неситнлго сна [Тр: 22а3-4]; подоена ео ксть стрть [А: 20Гзо_э1].
8 ЖНК — галицко-волынский источник.
еллгод-ьть • пр«^орнЕънмъ же протнЕнть са [ПА: 175d]; мала е еьс« ^ълобл протнЕж ^ьлоб« жеыьстъ [42с]; тлкл тн к. Ее^ь гр«^оЕьылА • рлдоуктьсА еъ млд^ л стрлждеть много • крлснтьсА мало л моуунтьсА еъ е^к^ [Г: 113г4-7].9
В традиционной энклитической позиции в вопросительных предложениях изредка наблюдается форма 3 л. мн. ч. (см. выше пример из СинП). См. в волынском списке Паренесиса Ефрема Сирина: се лн су бол«^нн [П: 115б13-14].10
Неэнклитическая словоформа е известна северо-восточным источникам. См. в полипредикативных цепях с презенсом гномического типа:
не оуБо ксть кдныо терп«ыьк. но есакон д^тедн Искомо к [А: 134а29-134б2]; сь бо объ1улн ^лобьнъш сллбостн Едеуеть к СеБ« • мы« поЕННуНфНСА Кмоу • днт^ к стрлньыът он^улН Н ^лоБеыъ • —ко жед^^ылмн оу^лмн помъклл • оугодыъ1 ОБр«тлнт мн са • прнсыо оу^ъ1 [Гр: 187а12-21].11
Повсеместное использование отрицательной нулевой формы ы« У8. ыъсть отражается в современном русском нет < ы« тоу. См. ранние примеры в СбГр в полипредикативных высказываниях гномического характера с неактуальным настоящим:
лже ксть тАже Есего • нже н^еть жнтн— сего • л доБрл на нкмь н« то [18 об.]; е|«ма мало ксть • л соудъ додгъ н Бес коыь^А • коньуныл БДН^ь Н СтрЛ^ъ мыогъ • л Н^БЛЕЛ — Н^Л ынкогоже н« то [21 об.].
Широкое распространение презенса с неактуальным значением ы« косвенным образом свидетельствует о частотности словоформы к. Типичными для ы«, как и для к, являются вопросительные предложения со значением неактуального настоящего, хотя отрицательный глагол и не связан с энклитической позицией. (См.: ы« дн се кгоже Нскл [Гр: 147в10_и] и мн. др.).
9 Г — новгородский источник. Ср. в других источниках: тлко тн ксть гр«^оЕыл — . рлдуктьс — оу млл« л сътрлжеть много [П: 238б17-21]; тлкл тн ксть Ее^ь гр«^оЕнл — [Гр: 144в22_24]; тлкл ксть Ее^ь гр«^оЕьыл— [А: 156в 26-27].
10 Ср. в других списках: се дн соуть еои^нн [Г: 31б13-14]; се дн суть еол«^нн [Гр: 72б12]; се дн суть еол«^нн [А: 79в7-8].
11 А. А. Турилов, сравнив почерки московского Сийского Евангелия и списка Гр, отмечает: "Почерком одного из писцов Сийского Евангелия написана значительная часть (л. 116-218 об., 230 об._248 об., и, возможно, 1-4) Паренесиса Ефрема Сирина (РГБ, собр. Троице-Сергиевой лавры, № 7); большой близостью отличается и тератологическая орнаментика рукописей" [Турилов 2011: 33-34].
Таким образом, широкую распространенность энклитических словоформ е в древнеславянской письменности можно считать доказанной. Чаще всего они встречаются в вопросительных предложениях со значением нефактивного действия предположения. Приведенные данные проливают свет на характер аналогичных, но весьма редких форм в берестяной письменности. Предположительный характер заключения А. А. Зализняка по поводу их статуса может быть с уверенностью заменен на вполне утвердительный. Редкость энклитических словоформ е в берестяной письменности вряд ли стоит напрямую связывать с диалектной особенностью. Это может быть связано лишь с ограниченным числом дискурсивных текстуальных типов в грамотах на бересте. Все же обращает на себя внимание факт чрезвычайно высокой частотности как энклитических, так неэнклитических нулевых словоформ е в южнославянских и юго-западных древнерусских источниках. При повсеместном употреблении данных форм их высокую частотность в последних упомянутых источниках следует рассматривать как региональную черту. Помимо обозначения нефактивного действия предположения, употребления в придаточных предложениях и полипредикативных цепях, в целом словоформы е со значением неактуального настоящего часто встречаются в гномических типах дискурса, так что и сами глагольные формы функционируют как гномический презенс.
Сокращенные названия библиотек и древлехранилищ
БАН Библиотека Российской академии наук (С.-Петербург)
ГИМ Государственный исторический музей (Москва)
РГАДА Российский государственный архив древних актов (Москва)
РГБ Российская государственная библиотека (Москва)
РНБ Российская национальная библиотека (С.-Петербург)
BN Biblioteka Narodowa (Warszawa)
NUK Narodna in univerzitetna knjiznica (Ljubljana)
Библиография Источники
БАН 31.7.2, Паренесис Ефрема Сирина, 1377 г., 258 л.
Древнерусские берестяные грамоты (электронный ресурс; режим доступа: http://gramoty.ru/; последнее обращение: 15.07.2016).
Oleg F. Zholobov | 123
ЖНК
РГБ, ф. 178 (Музейное собрание), № 1832, Сборник кон. XII в., "Житие Нифонта Констанцкого", л. 1-33, по изд.: Дубровина В. Ф., Бахтурина Р. В., ГолышЕНКО В. С., изд., Выголексинский сборник, С. И. Котков, ред., Москва, 1977.
Изб 1073
ГИМ, Син. 1043, Изборник 1073 г., 266 л., по интернет-изданию: Кокорина Т. В., Соколова А. А., "Изборник 1073 г.", в: [Манускрипт 2004-2016].
Манускрипт 2004-2016
Портал "Манускрипт", Лаборатория по автоматизации филологических работ УдГУ, Ижевск, 2004-2013; Кафедра лингвистики ИжГТУ, Ижевск, 2005-2016 (электронный ресурс; режим доступа: http://manuscripts.ru/; последнее обращение: 15.07.2016).
П
РНБ, Собрание М. Н. Погодина, № 71а, 328 л., Паренесис Ефрема Сирина, 1269-1289 гг., по интернет-изданию: Жолобов О. Ф., Москалева Л. А., "Паренесис Ефрема Сирина, 1269-1289 гг., древнерусского письма", в: [Манускрипт 2004-2016].
ГИМ, Воскр. 30, 309 л., Пандекты черноризца Антиоха, XI в., по интернет-изданию: Корнилова Д. С., Аленченкова А. С., Зуга О. В., Рябова Е. В., Ралева Ц., ГоловизнинА О. В., Кокорина Т. В., Соколова А. А., "Пандекты черноризца Антиоха", в: [Манускрипт 2004-2016].
РГАДА, Рукописный отдел библиотеки Московской Синодальной типографии (ф. 381, оп. 1), № 14, 166 л., Саввина книга, XI, XI-XII, XIII вв., по интернет-изданию: Миронов А. Л., "Евангелие апракос краткий («Саввина книга»)", в: [Манускрипт 20042016].
СбТр
РГБ, ф. 304.I (Главное собрание Троице-Сергиевой лавры), № 12, 202 л., Сборник XII-XIII вв., изд.: PopovsKi J., Thomson Fr. J., Veder W. R., The Troickijsbornik (Cod. Moskva, GBL, F. 304 (Troice-Sergieva lavra) N12): Text in Transcription (= Polata knigopisnaja, 21-22), Leiden, 1988; цифровая фотокопия рукописи на сайте Троице-Сергиевой ларвы (электронный ресурс; режим доступа: http://old.stsl.ru/manuscripts/; последнее обращение: 15.07.2016); интернет-издание: Жолобов О. Ф., Паймина О. С., "Троицкий сборник, XII-XIII вв., древнерусского письма", в: [Манускрипт 2004-2016].
СинП
ГИМ, Син. 551, 184 л., по изд.: Голышенко В. С., Дубровина В. Ф., Синайский патерик, Москва, 1967, по интернет-изданию: Кокорина Т. В., Соколова А. А., Зуга О. В., "Синайский патерик", в: [Манускрипт 2004-2016].
Супр
BN, BOZ (Собрание Замойских), № 21, 151 л., NUK, Cod. Kop. 2, 118 л., РНБ, ^п.72, 16 л., Супрасльская рукопись, XI в., 285 л., по интернет-изданию: Рябова-Чернова Е. В., "Минея четья на март, сер. XI в., старослав.", в: [Манускрипт 2004-2016].
Т
РГАДА, Рукописный отдел библиотеки Московской Синодальной типографии (ф. 381, оп. 1), № 38, 143 л., Паренесис Ефрема Сирина, 1270-1280-е гг., по интернет-изданию: Жолобов О. Ф., "Паренесис Ефрема Сирина, 70-80-е гг. XIII в., древнерусского письма", в: [Манускрипт 2004-2016].
Тр
РГБ, ф. 304.I (Главное собрание Троице-Сергиевой лавры), № 7, 245 л., Паренесис Ефрема Сирина, около сер. XIV в., по интернет-изданию: Жолобов О. Ф., "Паренесис Ефрема Сирина, около середины XIV в., древнерусского письма", в: [Манускрипт 2004-2016].
Литература Вайан 1952
Вайан А., Руководство по старославянскому языку, Москва, 1952. Ван-Вейк 1957
Ван-Вейк Н., История старославянского языка, Москва, 1957. Елизаренкова 1982
Елизаренкова Т. Я., Грамматика ведийского языка, Москва, 1982. Жоловов 2012
Жоловов О. Ф., "О рефлексах инъюнктива в древнерусских книжных источниках", Русский язык в научном освещении, 1 (23), 2012, 194-231. -2013
Жоловов О. Ф., "Презенс-футурум в Троицком сборнике (РГБ, Тр. 12)", Ученые записки Казанского университета. Серия: Гуманитарные науки, 155/5, 2013, 30-39. -2014
Жоловов О. Ф., "О рефлексах ti- и t-форм глаголов в древнерусском языке", Russian Linguistics, 38/1, 2014, 121-163. Зализняк 2004
Зализняк А. А., Древненовгородский диалект, 2-е изд., Москва, 2004. -2008
Зализняк А. А., Древнерусские энклитики, Москва, 2008. Ломтев 1954
Ломтев П. Т., "[Рец. на:] П. С. Кузнецов. Историческая грамматика русского языка. Морфология. Изд-во Моск. ун-та, 1953", Вопросы языкознания, 5, 1954, 137-144. Турилов 2011
Турилов А. А., "Средневековье и Новое время", в: Вторые чтения памяти академика РАН Л. В. Милова. Материалы к международной научной конференции, Москва, 2011, 33-34. Шахматов 1903, 1-2
Шахматов А. А., Исследование о двинских грамотах XV в., 1-2, С.-Петербург, 1903. Шевелёва 2001
Шевелёва М. Н., "Орфография сочетаний гласных с плавными в Синайском Патерике и проблема его диалектной локализации", в: М. Л. Ремнёва, ред., Вопросы русского языкознания, 9: Диалектная фонетика русского языка в диахронном и синхронном аспектах, Москва, 2001, 168-221. BJ0RNFLATEN 2003
BJ0RNFLATEN J. I., "Bemerkungen zur Ausbreitung und Chronologie der Nullendung der 3. Pers. Präs. in den russischen Mundarten," in: S. Kempgen, U. Schweier, T. Berger, eds., Rusistika. Slavistika. Linguistika. Festschrift für Werner Lehfeldt (= Die Welt der Slaven. Sammelbände, 19), München, 2003, 48-56. Diels 1934
Diels P., Altkirchenslavische Grammatik mit einer Auswahl von Texten und einem Wörterbuch (= Sammlung slavischer Lehr- und Handbücher, 1: Grammatiken; 6: Altkirchenslavische Grammatik), Heidelberg, 1934. Erhart 1989
Erhart A., Das indoeuropäische Verbalsystem (= Opera universitatis purkynianae brunensis fakultas philosophica, 290), Brno, 1989. Leskien 1955
Leskien A., Handbuch der altbulgarischen (altkirchenslavischen) Sprache. Grammatik. Texte. Glossar, 7. verb. und mit neuem Literaturverzeichnis versehene Aufl., Heidelberg, 1955. Vondrak 1912
Vondrak W., Altkirchenslavische Grammatik, Berlin, 1912.
Oleg F. Zholobov | 125
References
Bj0rnflaten J. I., "Bemerkungen zur Ausbreitung und Chronologie der Nullendung der 3. Pers. Präs. in den russischen Mundarten," in: S. Kempgen, U. Schweier, T. Berger, eds., Rusistika. Slavistika. Linguistika. Festschrift für Werner Lehfeldt (= Die Welt der Slaven. Sammelbände, 19), München, 2003, 48-56.
Diels P., Altkirchenslavische Grammatik mit einer Auswahl von Texten und einem Wörterbuch (= Sammlung slavischer Lehr- und Handbücher, 1: Grammatiken; 6: Altkirchenslavische Grammatik), Heidelberg, 1934.
Dubrovina V. F., Bakhturina R. V., Golysh-enko V. S., Kotkov S. I., eds., Vygoleksinskii sbornik, Moscow, 1977.
Elizarenkova T. Ya., Grammatika vediiskogo ia-zyka, Moscow, 1982.
Erhart A., Das indoeuropäische Verbalsystem (= Opera universitatis purkynianae brunensis fakultas philosophica, 290), Brno, 1989.
Golyshenko V. S., Dubrovina V. F., eds., Sinaiskii paterik, Moscow, 1967.
Leskien A., Handbuch der altbulgarischen (alt-kirchenslavischen) Sprache. Grammatik. Texte. Glossar, 7. verb. und mit neuem Literaturverzeichnis versehene Aufl., Heidelberg, 1955.
Lomtev P. T., "[Rev.:] P. S. Kuznetsov. Istoriches-kaia grammatika russkogo iazyka. Morfologiia. Izd-vo Mosk. un-ta, 1953," Voprosy jazykoznanija, 5, 1954, 137-144.
Popovski J., Thomson Fr. J., Veder W. R., The Troickij sbornik (Cod. Moskva, GBL, F. 304 (Troice-
Sergieva lavra) N12): Text in Transcription (= Polata knigopisnaja, 21-22), Leiden, 1988.
Sheveleva M. N., "Orfografiia sochetanii glasnykh s plavnymi v Sinaiskom Paterike i problema ego dialektnoi lokalizatsii," in: V. L. Remnyova, ed., Voprosy russkogo iazykoznaniia, 9: Dialektnaia fonetika russkogo iazyka v diakhronnom i sinkhron-nom aspektakh, Moscow, 2001, 168-221.
Turilov A. A., "Srednevekov'e i Novoe vre-mia," in: Vtorye chteniia pamiati akademika RAN L. V. Milova, Moscow, 2011, 33-34.
Vaillant A., Rukovodstvopo staroslavianskomu ia-zyku, Moscow, 1952.
Van Wijk N., Istoriia staroslavianskogo iazyka, Moscow, 1957.
Zaliznyak A. A., Drevnenovgorodskii dialekt, 2nd ed., Moscow, 2004.
Zaliznyak A. A., Drevnerusskie enklitiki, Moscow, 2008.
Zholobov O. F., "On Reflexes of the Injunctive in Old Russian Literary Sources," Russkij jazyk v nauch-nom osveshchenii (Russian Language and Linguistic Theory), 1 (23), 2012, 194-231.
Zholobov O. F., "The Present-Future Tense in the Trinity Miscellany (Russian State Library, Paper 12)," Uchenye Zapiski Kazanskogo Universiteta (Proceedings of Kazan University), 155/5, 2013, 30-39.
Zholobov O. F., "On Reflexes of Ti- and T-forms of Verbs in Ancient Russian," Russian Linguistics, 38/1, 2014, 121-163.
Acknowledgements
Russian Foundation for Humanities. Project No. 15-04-00283.
проф. Олег Феофанович Жолобов, д. филол. наук
Казанский (Приволжский) федеральный университет
Институт филологии и межкультурной коммуникации,
профессор кафедры русского языка и прикладной лингвистики
420008 Казань, ул. Кремлевская, д. 18
Россия/Russia
ozolobov@mail.ru
Received January 30, 2016
