CC BY
235
Ю. В. ЦАРЕВА,
адъюнкт
(Нижегородская академия МВД России)
Yu. V. TSAREVA, Adjunct
(Nizhniy Novgorod Academy of the Interior Ministry of Russia)
УДК 343.126.4
Залог в системе мер уголовно-процессуального пресечения
A Bail in a System of Measures of the Criminal Procedural Restraint
В статье исследуются место и роль залога в существующей системе мер уголовно-процессуального пресечения, показано влияние данной системы и сложившейся практики ее применения на популяризацию залога, сделаны выводы о необходимости расширения практики залога путем оптимизации правовых основ данной меры пресечения; исключения законодательного запрета на комбинированное применение нескольких мер пресечения и изъятия из числа самостоятельных мер пресечения подписки о невыезде и надлежащем поведении.
The article explores the legal regulation mechanism of restraint's measure in kind of a bail, a place and a role are defined in a present system of measures for the criminal procedural restraint, influence of this system and existing practice of its application on popularization of a bail are shown, the conclusions are made about the need for expanding practice of a bail by optimization the legal basics of this restraint's measure, among them by the way of exception of the legislative interdiction on the combined application of several restraint's measures; by introduction of verification about legality of property origin passing into a bail, and introduction of a state lending institution for poor (low-income) accused persons.
Мера пресечения, залог, альтернатива заключению под стражу, механизм правового регулирования, доктринальный запрет, правоприменитель, подписка о невыезде и надлежащем поведении.
Restraint's measure, bail, alternative to imprisonment, legal regulation mechanism, optimization, doctrinal prohibition, law enforcement, recognizance and about prorer behaviour.
Доля залога в общей совокупности применяемых мер пресечения традиционно мала. Об этом свидетельствуют ежегодные статические отчеты, подготавливаемые Судебным департаментом при Верховном Суде РФ. В последнее время в этой области наблюдаются отнюдь не положительные тенденции, что вызывает некую обеспокоенность. Так, в период с 2012 по 2016 г. практика применения залога в целом по России исчислялась следующими показателями: в 2012 г. залог избирался 275 раз, в 2013 г. зафиксировано 198 случаев применения данной меры пресечения, в 2014 г. — немногим больше — 224 случая, в 2015 г. положительно
было рассмотрено всего 190 ходатайств об избрании залога, в 2016 г. данная цифра составила 164, а в первом полугодии 2017 г. — 64 [12—16] (рис. 1).
Если сравнить соотношение залога с наиболее распространенными мерами пресечения в виде заключения под стражу и подписки о невыезде и надлежащем поведении, то получится следующая картина.
В 2012—2016 гг., принимая во внимание общие показатели поступивших в суд уголовных дел, официальные ежегодные данные о применении мер пресечения, избираемых по решению суда [12—16], характерную для органов
- Число залогов
Рис. 1. Графическое изображение числа примененных в России залогов за период: с 2012 г. по 1 полугодие 2017 г.
расследования практику обязательного избрания меры пресечения по каждому уголовному делу и весьма незначительные показатели применения мер пресечения, предусмотренных ст. 103—105 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ), можно в процентах рассчитать примерные доли ежегодно избираемых мер пресечения в виде заключения под стражу, подписки о невыезде и залога в общем количестве мер пресечения. Используя данную схему, мы вычислили следующие значения: так, количество подписок о невыезде и надлежащем поведении в среднем за указанный период составило 85 %, заключений под стражу — 14 % и залогов — 0,02 %.
Здесь подчеркнем, что данные показатели предлагаем считать примерными ввиду отсутствия официальной статистики применения органами предварительного расследования мер пресечения, предусмотренных ст. 103—105 УПК РФ. Кроме того, проведенное в ходе исследования данной темы анкетирование сотрудников органов предварительного следствия, осуществляющих свою профессиональную деятельность на территории Ивановской, Нижегородской и Ульяновской областей, показало, что из 158 представителей следственных подразделений лишь 8 сотрудников (что составляет 5 %) пояснили, что за свою практику (от одного года до 10 лет) один раз избирали меру пресечения в виде личного поручительства и не имели опыта применения таких мер пресечения, как присмотр за несовершеннолетним подозреваемым или обвиняемым; наблюдение командования воинской части. Полученные данные дают нам основания предпо-
ложить о наличии немногочисленной практики применения указанных норм должностными лицами органов расследования.
На наш взгляд, проведенный анализ показал, что, во-первых, залог с учетом общего числа ежегодно направляемых в суд уголовных дел практически не применяется, а во-вторых, его доля по сравнению с заключением под стражу, альтернативой которого он призван выступать, микроскопично мала, не говоря уже о соотношении залога и самой распространенной меры пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.
Но обратимся к другому сравнительному аспекту. Если отдельно рассмотреть соотношение залога и заключения под стражу как одного из самых строгих мер пресечения, избираемых по решению суда, то мы увидим явный перекос в пользу последнего. Наличие этого обстоятельства, на наш взгляд, характеризует современную уголовно-процессуальную политику применения мер пресечения как избыточно репрессивную, в которой основным средством принуждения, исключающим изоляцию подозреваемых (обвиняемых) от общества, продолжает оставаться подписка о невыезде и надлежащем поведении. И нам в этом удалось убедиться.
Полагаем, что распространение залога как меры пресечения, увеличение случаев его избрания как альтернативы аресту значительно поспособствовало бы смягчению сложившейся практики применения мер пресечения, создало перспективы для превращения залога из исключительной в обычную меру пресечения и обеспечило реализацию положений постановления
7 000
6 000
5 000
4 000
3 000
2 000
1 000
2012
2013
2014
2015
2016
Домашний арест
Залог
Рис. 2. Соотношение количества примененных залогов и домашних арестов в 2012—2016 гг.
Пленума Верховного Суда РФ «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога»1, исходя из которых заключение под стражу нужно считать исключительной мерой пресечения и в каждом случае рассматривать возможность применения в качестве альтернативы ей иной, более мягкой меры пресечения.
Еще одним немаловажным, на наш взгляд, сравнительным критерием является соотношение залогов и домашних арестов, учитывая, что обе эти меры пресечения призваны, при наличии законных к тому оснований, заменить заключение под стражу. Здесь подчеркнем, что в 2012—2016 гг. домашний арест применялся как минимум в 10 раз чаще залога, хотя его примерная доля в общем количестве ежегодно избираемых мер пресечения, рассчитанная нами аналогичным способом, не доросла и до 1 %. При этом мы наблюдаем, что в отличие от залога число домашних арестов с каждым годом увеличивалось: в 2012 г. он был применен 2 714 раз, в 2013 г. - 3 086, в 2014 г. - 3 334, в 2015 г. -4 740 и в 2016 г. - 6 101 раз [12-16] (рис. 2). Это означает, что в условиях выбора альтернативы заключению под стражу правоприменитель предпочитает залогу домашний арест.
Характерно, что даже по уголовным делам о преступлениях против собственности, совершенных в сфере предпринимательской и иной
экономической деятельности, где прямо запрещено заключать под стражу обвиняемых2, залог используется гораздо реже, чем домашний арест.
В качестве примера можно вспомнить нашумевшее уголовное дело в отношении бывшего министра экономического развития Алексея Улюкаева, обвиненного в вымогательстве двух миллионов долларов за выдачу подведомственным ему министерством положительной оценки, позволившей совершить крупную сделку с выкупом половины акций крупнейшей нефтяной компании ПАО «Башнефть». Несмотря на ходатайство самого обвиняемого об избрании залога, бывший член кабинета министров был помещен под домашний арест, а следователь объяснил сей факт имеющимся у А. Улюкаева доступом к сведениям, составляющим государственную тайну [9].
Практика показывает, что решения об избрании залогов принимаются судом преимущественно на основании ходатайства, поступившего от участников со стороны защиты (обвиняемого или его адвоката) в качестве альтернативы заключению под стражу или домашнему аресту, т. е. вопреки позиции следователя (дознавателя). И реже наблюдаются случаи положительного принятия решений по материалам, направляемым в суд стороной обвинения в порядке, предусмотренном ч. 3 ст. 108 УПК РФ. Это подтверждают итоги произведенного нами анкетирования: из 158 опрошенных 32 следователя пояснили, что по уголовным делам, находящимся в их производстве, судом хотя
0
1 О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 г. № 41 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2014. № 2. С. 14-26.
2 Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (ред. от 20.12.2017) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
бы раз была избрана мера пресечения в виде залога, и только восемь из них сами выступили инициаторами его применения, направив в суд соответствующее ходатайство. Следовательно, в остальных случаях решение об избрании залога было инициировано либо стороной защиты, либо судом в судебном заседании по рассмотрению ходатайства органов расследования об избрании заключения под стражу либо домашнего ареста.
Вернемся к результатам анкетирования и выделим основные причины, которые, по мнению опрошенных представителей органов следствия, препятствуют применению залога. Так, 76 % опрошенных пояснили, что основной причиной, по которой они избегают возможности применения залога, является отсутствие условий для надлежащего контроля за поведением обвиняемого и повышенный риск того, что он скроется от органов расследования и суда. Иными словами, в глазах следователей залог не позволяет эффективно достигать цели, указанной в ст. 97 УПК РФ. Примерно такая же доля респондентов склона считать, что причиной непопулярности залога является завышение законодателем его минимального размера. Мы считаем это вполне справедливым, так как контингент, который подвергается уголовному преследованию, в основной своей массе неплатежеспособен. Это также не благоприятствует распространению залога как меры пресечения. 15 % опрошенных высказались, что в законе недостаточно полно прописан механизм применения этой меры пресечения, усложнена процедура использования в качестве предмета залога недвижимого имущества, не конкретизирован порядок заявления соответствующего ходатайства лицами, выразившими намерение внести залог за обвиняемого. И лишь 5 % проанкетированных сотрудников не прибегают к инициированию процедуры избрания залога ввиду отсутствия личного опыта применения данной меры пресечения и недостаточной следственно-судебной практики в этой области. По их мнению, использование залога является нетрадиционным правовым явлением и для массового его распространения потребуется немало усилий, в первую очередь со стороны законодателя.
Отдельно отметим, что помимо перечисленных причин низкой востребованности залога для нас особую важность представляет позиция абсолютного большинства: более 80 % практических работников в качестве ответа на отдельный вопрос пояснили, что в условиях выбора залогу предпочтут подписку о невыезде и надлежащем поведении, так как процесс ее избрания по сравнению с залогом в разы менее трудоемкий и не требует больших временных затрат. А в условиях необходимости соблюдения органами, ведущими процесс, разумных сроков
производства по уголовному делу этот довод особенно актуален.
Далее предлагаем проанализировать каждую из названных причин и внести собственные предложения по их устранению с целью расширения практики применения исследуемой меры пресечения.
Итак, чтобы устранить первую причину, связанную с неприменением залога ввиду риска сокрытия подозреваемого (обвиняемого) от органов следствия и суда, необходимо исследовать правовой механизм применения всей системы мер пресечения, и залога в их числе. Это подчеркивает системный характер проблемы. В частности, по нашему представлению, требуется отменить доктринальный запрет на одновременное применение нескольких мер пресечения.
По смыслу отечественного уголовно-процессуального закона (ч. 1 ст. 97, 110 УПК РФ), к обвиняемому может быть применена только одна из мер пресечения, а применение одновременно нескольких является недопустимым. При необходимости изменения или применения иной меры пресечения следует предварительно в обязательном порядке отменить ранее избранную меру пресечения.
Призывы отменить существующий запрет на одновременное применение нескольких мер пресечения в научной литературе звучали неоднократно [6, 7]. Проблематика подобных преобразований неслучайно затронута в научных трудах наших современников К. М. Муравьева и В. В. Рудича. Предложенные данными авторами пути модернизации правового механизма применения мер пресечения в целом мы поддерживаем, так как оба они позволяют устранить указанный выше запрет. Однако у каждого из них есть свои особенности.
Так, К. М. Муравьев предлагает качественно новую модель принудительного воздействия на обвиняемых, которая включает три элемента:
1) основные ограничения;
2) дополнительные ограничения и дополнительные обязательства;
3) способы обеспечения исполнения ограничений и соблюдения обязательств.
Под основными и дополнительными ограничениями он подразумевает такие меры пресечения, как заключение под стражу, домашний арест, подписку о невыезде и др. Поручительство, залог и другие правоограничительные меры он относит к способам обеспечения исполнения ограничений и соблюдения обязательств. Лицу, ведущему уголовное дело, должно быть предоставлено право выбирать как основные, так и дополнительные ограничения, составляющие содержание меры пресечения, а также способы их обеспечения, т. е., по сути, создавать меру пресечения [11].
Однако в этом ключе концепция В. В. Руди-ча нам ближе по нижеследующим причинам. В своем научном исследовании «Организационно-правовой механизм применения мер пресечения в уголовном процессе» он предлагает в качестве мер пресечения, применяемых по решению суда, закрепить залог, домашний арест (ограничение свободы) и заключение под стражу. А меры пресечения психологического характера, предусмотренные ст. 102-105 УПК РФ (подписку о невыезде и надлежащем поведении, все виды поручительства), превратить из самостоятельных мер пресечения в дополнительные средства правоограничения, или в средства контроля за их соблюдением [17].
Таким образом, в случае реализации указанных предложений обвиняемый, в отношении которого избран залог, дополнительно по решению суда может быть подвергнут тем или иным ограничениям, с него могут быть взяты определенные обязательства, и он будет контролироваться специально предусмотренными для этих целей средствами (например, носить электронное средство контроля), которые посчитает необходимым применить суд с учетом мнения сторон [17].
Перейдем ко второй причине низкой востребованности у правоприменителя меры пресечения в виде залога, а именно завышению его нижнего предела.
Минимальный размер залога появился в УПК РФ с принятием ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ»3. Для преступлений небольшой и средней тяжести он был установлен в 100 тыс. руб., для тяжких и особо тяжких деяний - 500 тыс. руб. В 2014 г. минимальный предел залога, составляющий 100 тыс. руб., был сокращен вдвое4.
Однако, как свидетельствует статистика, эта новация не повлияла на расширение практики применения залога. Так, если в 2008 г. залог был применен в 1 160 случаях [18], в 2009 г. - 1 225 случаях [5], то, начиная с 2010 г., наметилась тенденция на убывание: в 2010 г. зафиксировано 648 залогов [5], в 2011 г. - 438 [8], а более поздние данные, детально исследованные выше, лишь подтверждают ее.
В этой связи вполне оправданной видится точка зрения В. А. Михайлова и А. В. Величко, которые были убеждены, что установление в законе минимального и максимального размеров залоговой суммы не представляется возможным
3 О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ [Электронный ресурс]: федер. закон от 7 апреля 2010 г. № 60-ФЗ (ред. от 03.07.2016). Доступ из справ.-правовой системы «Консуль-тантПлюс».
4 О внесении изменения в статью 106 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации [Электронный ресурс]: федер. закон от 4 июня 2014 г. № 141-ФЗ. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
в силу широты спектра обстоятельств, которые необходимо учитывать для принятия верного решения о назначаемом размере денежного обеспечения [4, 10].
Такой же позиции придерживалась Е. Г. Васильева: «Априорно рекомендовать какие-либо конкретные пределы залога - занятие, на наш взгляд, несвоевременное... Сделать это сможет со временем лишь практика активного применения данной меры пресечения» (курсив наш - Ю. Ц.) [3].
Исследование указанного аспекта законодательного регулирования залога в современном уголовно-процессуальном праве позволило нам сделать вывод о необходимости исключения фиксированной величины нижнего предела залога как условия, которое способно оказать позитивное влияние на увеличение практики его применения.
И, наконец, третьей причиной опрошенные сотрудники назвали сложную процедуру избрания данной меры пресечения.
На наш взгляд, у данной проблемы также системный характер. Это означает, что для ее решения необходимы как преобразования существующей правовой регламентации залога, так и изменение современной концепции применения мер пресечения. В связи с этим считаем целесообразными предложения В. В. Рудича, направленные на исключение подписки о невыезде и надлежащем поведении из числа самостоятельных мер пресечения [17].
Объясним свою точку зрения. Всем известно, что процедура избрания подписки о невыезде и надлежащем поведении по сравнению с залогом в разы менее трудоемкая и затяжная. Она не требует изучения материальных возможностей обвиняемого, желающего внести залог; анализа материального положения иных залогодателей; поиска и оценки предмета залога, которым, как известно, может быть как движимое, так и недвижимое имущество. По этим причинам сроки принятия решения об избрании залога могут затянуться. А данные статистики, приведенные в начале статьи, демонстрирующие количество подписок о невыезде, в тысячи раз превосходящее число ежегодно избираемых залогов, дают нам право предположить, что в большинстве случаев при избрании меры пресечения, не связанной с заключением под стажу, следователи (дознаватели), не желая преодолевать сложную и продолжительную процедуру избрания залога, идут по пути наименьшего сопротивления и делают выбор в пользу подписки о невыезде и надлежащем поведении. Об этом свидетельствуют и результаты проведенного нами анкетирования, о которых мы писали выше.
Так, по мнению Н. Н. Ковтуна, И. С. Бобра-ковой, залог станет реальной альтернативой
заключению под стражу, когда законодатель установит такой процессуальный порядок его применения, который максимально будет отвечать требованиям процессуального «удобства» в первую очередь следственных органов и суда [2].
Кроме того, мы всецело поддерживаем точку зрения профессора А. С. Александрова, считающего целесообразность подписки о невыезде как меры пресечения сомнительной ввиду наличия такой меры уголовно-процессуального принуждения, как обязательство о явке [1].
Подобное нововведение, с нашей точки зрения, способно изменить в целом практику применения мер пресечения: большинство обвиняемых во время проведения предварительного расследования по уголовному делу не будут содержаться под стражей, а будут находиться под залогом, с одновременным применением
к ним различных средств ограничения прав и контроля за их поведением, о которых мы писали выше.
Кроме того, как было уже выше отмечено, сама законодательная конструкция ст. 106 УПК РФ подлежит совершенствованию, один из путей которого был предложен выше, и заключается он в устранении введенного законодателем фиксированного размера залога. Безусловно, это не единственное положение указанной нормы, подлежащее нормативной доработке. Однако принимая во внимание преобладающую в настоящей статье тематику, позволившую рассмотреть залог в системе мер пресечения, полагаем, что анализ проблем, связанных с его правовым регулированием, и внесение предложений по их разрешению должны стать результатом отдельного научного исследования.
Список литературы:
References:
4.
5.
1. Александров А. С. Залог как мера пресечения: условия и порядок применения // Уголовный процесс. 2010. № 6.
2. Бобракова И. С., Ковтун Н. Н. Детерминанты, снижающие эффективность применения залога в уголовном судопроизводстве России // Вопросы правоведения. 2011. № 2.
3. Васильева Е. Г. Меры уголовно-процессуального принуждения. Уфа, 2003. Величко А. В. Правовое регулирование применения залога как меры пресечения в уголовном процессе: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2001.
Данилова С. И., Костылева Г. В., Мужен-ская Н. Е., Цоколова О. И. Домашний арест и залог как меры пресечения [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». Доктринальная модель уголовно-процессуального доказательственного права Российской Федерации и комментарии к ней / под ред. А. С. Александрова. М., 2015. Колоскова С. В. Домашний арест как мера пресечения в современном уголовном судопроизводстве России: доктрина, юридическая техника и правоприменительная практика: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2014.
8. Мельников В. Ю. Обеспечение и защита прав человека при применении мер процессуального принуждения в досудебном производстве Российской Федерации: монография. М., 2014.
9. Мера пресечения министру Улюкаеву [Электронный ресурс] // Медиазона. 2016. 15 ноября URL: https://zona.media/online/2016/15/11/ arest_ministra (дата обращения: 07.03.2018).
1.
2.
6.
У.
4.
5.
6.
У.
10
Aleksandrov A. S. Zalog kak mera presecheniya: usloviya i poryadok primeneniya // Ugolovnyj process. 2010. № 6.
Bobrakova I. S., Kovtun N. N. Determinanty, snizhayushchie ehffektivnost' primeneniya zaloga v ugolovnom sudoproizvodstve Rossii // Voprosy pravovedeniya. 2011. № 2. Vasil'eva E. G. Mery ugolovno-processual'nogo prinuzhdeniya. Ufa, 2003. Velichko A. V. Pravovoe regulirovanie prime-neniya zaloga kak mery presecheniya v ugolovnom processe: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. M., 2001.
Danilova S. I., Kostyleva G. V, Muzhenskaya N. E, Cokolova O. I. Domashnij arest i zalog kak mery presecheniya [Ehlektronnyj resurs]. Dostup iz sprav.-pravovoj sistemy «Konsul'tantPlyus». Doktrinal'naya model' ugolovno-proces-sual'nogo dokazatel'stvennogo prava Rossi-jskoj Federacii i kommentarii k nej / pod red. A. S. Aleksandrova. M., 2015. Koloskova S. V. Domashnij arest kak mera presecheniya v sovremennom ugolovnom su-doproizvodstve Rossii: doktrina, yuridicheskaya tekhnika i pravoprimenitel'naya praktika: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. N. Novgorod, 2014. Mel'nikov V. Yu. Obespechenie i zashchita prav cheloveka pri primenenii mer processual'nogo prinuzhdeniya v dosudebnom proizvodstve Rossijskoj Federacii: monografiya. M., 2014. Mera presecheniya ministru Ulyukaevu [Ehlektronnyj resurs] // Mediazona. 2016. 15 noyabrya URL: https://zona.media/online/2016/15/11/ arest_ministra (data obrashcheniya: 07.03.2018). Mihajlov V. A. Primenenie zaloga v rossijskom ugolovnom processe. Omsk, 1993.
10. Михайлов В. А. Применение залога в российском уголовном процессе. Омск, 1993.
11. Муравьев К. В. Меры процессуального принуждения — особые средства уголовно-правового воздействия: доктрина, применение, оптимизация. Омск, 2017.
12. Основные статистические показатели судов общей юрисдикции за 2013 г. [Электронный ресурс] // Официальный сайт Судебного департамента при Верховном Суде РФ. URL: http:// www.cdep.ru/index.php?id=79&item=2360 (дата обращения: 07.03.2018).
13. Основные статистические показатели судов общей юрисдикции за 2014 г. [Электронный ресурс] // Официальный сайт Судебного департамента при Верховном Суде РФ. URL: http://www.cdep.ru/index. php?id=79&item=3009 (дата обращения: 07.03.2018).
14. Основные статистические показатели судов общей юрисдикции за 2015 г. [Элек-
u тронный ресурс] // Официальный сайт
X Судебного департамента при Верховном
S Суде РФ. URL: http://www.cdep.ru/index.
php?id=79&item=3383 (дата обращения: 2 07.03.2018).
§ 15. Основные статистические показатели судов ^ общей юрисдикции за 2016 г. [Электронный
О ресурс] // Официальный сайт Судебного де-
партамента при Верховном Суде РФ. URL: X http://www.cdep.ru/index.php?id=79&pg=0
щ (дата обращения: 07.03.2018).
16. Отчет о работе судов общей юрисдикции ^ по рассмотрению уголовных дел по первой инстанции за 6 месяцев 2017 г. № 1 [Электронный ресурс] // Сводные статические сведения о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей // Официальный сайт Судебного департамента при Верховном Суде РФ. URL: http://www.cdep.ru/userimages/sudebnaya_ statistika/2017/F1-svod_1-2017.xls (дата обращения: 07.03.2018).
17. Рудич В. В. Организационно-правовой механизм применения мер пресечения в уголовном процессе. М., 2018.
18. Фетищева Л. М. Законодательное регулирование и практика применения залога в качестве меры пресечения в уголовном процессе // Юридическая наука и практика: вестник Нижегородской академии МВД России. 2015. № 1.
11. Murav'ev K. V. Mery processual'nogo prinuzh-deniya — osobye sredstva ugolovno-pravovogo vozdejstviya: doktrina, primenenie, optimizaci-ya. Omsk, 2017.
12. Osnovnye statisticheskie pokazateli sudov obsh-chej yurisdikcii za 2013 g. [Ehlektronnyj resurs] // Oficial'nyj sajt Sudebnogo departamenta pri Verhovnom Sude RF. URL: http://www.cdep. ru/index.php?id=79&item=2360 (data obrash-cheniya: 07.03.2018).
13. Osnovnye statisticheskie pokazateli sudov obsh-chej yurisdikcii za 2014 g. [Ehlektronnyj resurs] // Oficial'nyj sajt Sudebnogo departamenta pri Verhovnom Sude RF. URL: http://www.cdep.ru/in-dex.php?id=79&item=3009 (data obrashcheniya: 07.03.2018).
14. Osnovnye statisticheskie pokazateli sudov obsh-chej yurisdikcii za 2015 g. [Ehlektronnyj resurs] // Oficial'nyj sajt Sudebnogo departamenta pri Verhovnom Sude RF. URL: http://www.cdep.ru/in-dex.php?id=79&item=3383 (data obrashcheniya: 07.03.2018).
15. Osnovnye statisticheskie pokazateli sudov obsh-chej yurisdikcii za 2016 g. [Ehlektronnyj resurs] // Oficial'nyj sajt Sudebnogo departamenta pri Verhovnom Sude RF. URL: http://www.cdep.ru/ index.php?id=79&pg=0 (data obrashcheniya: 07.03.2018).
16. Otchet o rabote sudov obshchej yurisdikcii po rassmotreniyu ugolovnyh del po pervoj in-stancii za 6 mesyacev 2017 g. № 1 [Ehlektronnyj resurs] // Svodnye staticheskie svedeniya o deyatel'nosti federal'nyh sudov obshchej yurisdikcii i mirovyh sudej // Oficial'nyj sajt Sudebnogo departamenta pri Verhovnom Sude RF. URL: http://www.cdep.ru/userimages/sudeb-naya_statistika/2017/F1-svod_1-2017.xls (data obrashcheniya: 07.03.2018).
17. Rudich V. V. Organizacionno-pravovoj mekha-nizm primeneniya mer presecheniya v ugolovnom processe. M., 2018.
18. Fetishcheva L. M. Zakonodatel'noe reguliro-vanie i praktika primeneniya zaloga v kachestve mery presecheniya v ugolovnom processe // Yuridicheskaya nauka i praktika: vestnik Nizhe-gorodskoj akademii MVD Rossii. 2015. № 1.
E-mail: yulya.tsareva19S4@mail.ru
168
