CC BY
79
* Вестник СПбГУ. Сер. 2, 2003, вып. 4 (№26)
А. П. Григорьев
ЗАГАДКА КРЕПОСТНЫХ СТЕН СТАРОГО КРЫМА
Известно, что собственно золотоордынские города не имели крепостных стен. Их были лишены такие, например, ордынские центры, как Сарай, Хаджитархан, Укек, Сарайчук и Гюлистан. О точном месте нахождения последнего лишь в 1997 г. оповестил научный мир волгоградский ученый И. В. Евстратов1.
Ордынский г. Крым (ныне Старый Крым) на Крымском полуострове первоначально, т.е. от 40-х годов XIII в. до середины XIV в., также не был обнесен крепостными стенами. Во второй половине XIV в., когда Крым являлся центром Крымского тюмена Золотой Орды, каменные стены вокруг города все-таки были возведены. Петербургский ученый М. Г. Крамаровский, многие годы посвятивший организации и проведению археологических раскопок на территории Старого Крыма, создал план-схему города в Х1У-ХУ вв., на котором уверенно прослеживается опоясывающая Крым линия крепостных стен2.
Утверждение некоторых историков о том, что само название «Крым» означает по-монгольски 'крепостная стена, крепость', ныне признается заблуждением. Тюркский топоним «Кырым», произносимый нетюрками «Крым», переводится 'яма, ров'. Еще в эллинистической древности громадным рвом был перекопан перешеек, соединявший Таврический полуостров с материком. Следы этого перекопа сохранились до наших дней. Для коней кочевников-тюрков, в частности половцев, от середины XI до начала ХП1 в. безраздельно владевших степями и предгорьями полуострова, ров служил ощутимым препятствием. Этот ров (греч. тасрро£), поражавший воображение степняков, и послужил основанием для названия всего полуострова Крым. То же наименование перешло и на ордынский экономический и политический центр полуострова и всего Северного Причерноморья3.
Более или менее точное время возведения каменных крепостных стен вокруг г. Крым, конкретные обстоятельства, побудившие тогдашнее ордынское руководство предпринять и завершить строительство этого достаточно крупного и в высшей степени затратного сооружения, так же как имя человека, отдавшего приказ на превращение города в крепость и проследившего за неукоснительным исполнением этого предприятия, до настоящего времени продолжают оставаться исторической загадкой. Полагаю, что настало время эту загадку разрешить.
После того как летом 1359 г. в Орде при невыясненных обстоятельствах скончался хан Бердибек (1357-1359), там начался, по словам русских летописцев, период «великой замятии», который захлестнул всю территорию Ордынской державы и закончился не ранее окончательного утверждения на сарайском престоле хана Токтамыша (1378-1395), что произошло лишь в конце 1380 г.4 Лихолетье великой замятии выдвинуло на историческую арену страны личность, во многих отношениях замечательную, в восприятии значительной части населения Орды харизматическую и по сей день для историков загадочную. Этого человека звали Мамай.
Имя Мамая неотделимо вросло в историю России, где, как мне представляется, и сегодня трудно найти человека, который не слышал бы хоть «краем уха» это имя в самом неожиданном контексте. Оно вошло в русский фольклор, стало нарицательным.
© А.П.Григорьев, 2003
Нередко можно встретить русскую фамилию Мамаев. Каждому русскому понятны словосочетания «Мамаево нашествие» и «Мамаев погром». При всем том даже среди отечественных специалистов-историков до сих пор нет человека, который отчетливо представлял бы себе родственные связи Мамая и конкретные обстоятельства, способствовавшие стремительному взлету и непререкаемому авторитету в ордынской среде этого безусловно выдающегося государственного деятеля Золотой Орды.
При анализе содержания так называемой «Платежной ведомости Тайдулы», дошедшей до нас в составе коллекции, включавшей в себя десять золотоордынских документов, сохранившихся в архивах Венеции, я выдвинул ряд доводов, которые косвенно свидетельствовали о принадлежности Мамая к роду супруги хана Узбека (1313-1341) Тайдулы, бывшей матерью хана Джанибека (1342-1357) и бабкой Бердибека. Получалось так, что Мамай, зафиксированный в «Платежной ведомости Тайдулы» под именем Кичиг-Мухаммед, являлся старшим сыном Кутлугбуги, который в 1351-1357 гг. был беглербеком в правительстве Джанибека, а в конце 1358 или начале 1359 г. при содействии своей родственницы Тайдулы стал правителем Крымского тюмена5.
До последнего времени мне была неведома племенная принадлежность Мамая. В современные ему официальные восточные хронографы эта деталь не вошла по причине своей общеизвестности, а русских летописцев она, естественно, не интересовала. Недавно я познакомился с незаслуженно забытым отечественными востоковедами сочинением по истории Золотой Орды под названием «Чингиз-наме» («Книга о чинги-сидах»). Оно написано по-тюркски на материале исторических преданий неким Уте-мишем-хаджи по поручению шибанида Ишсултана, всего год (1557-1558) правившего Хорезмом. С конца XIX в. выявлен только один неполный список «Чингиз-наме», хранящийся в Узбекистане. Он датируется XVIII — началом XIX в. Востоковед В. П. Юдин (1928-1983) выполнил перевод текста «Чингиз-наме» с тюркского языка на русский, подготовил к изданию его транскрипцию и факсимиле. В 1992 г. издание памятника осуществила в Казахстане Ю. Г. Баранова6. Утемиш-хаджи неоднократно отмечал, что Мамай происходил из племени кыйат7. У меня нет основания не доверять автору «Чингиз-наме».
Наиболее авторитетный специалист по вопросам о происхождении и о составе монгольских и тюркских племен в средние века Абулфадл Рашидаддин (1247-1318) в своем персоязычном сочинении «Джами ат-таварих» («Сборник летописей») сообщал, что монгольское племя кыйат берет свое начало от прадеда Чингис-хана Кабул-хана. Кый-атами стали называть его детей и внуков. Так что кыйатами были сын Кабула Бартан-бахадур, дед Чингис-хана, и сын Бартана Есугэй-бахадур, отец Чингис-хана8. Ко времени жизни Мамая в преобладающей по численности тюркоязычной среде Золотой Орды представители племени кыйат уже утратили монгольский язык и стали говорить по-тюркски, хотя, конечно, все они еще прекрасно осознавали древность и знатность своего происхождения. Помнили об этом все слои золотоордынского общества. Это помогло возвыситься в Орде как самому Мамаю, так до него его отцу Кутлугбуге и их не менее знаменитой соплеменнице Тайдуле. Позднее, в ХУ-ХУП вв., племя кыйат полностью влилось в состав других тюркских племен Центральной Азии9.
События, случившиеся в Орде после кончины Бердибека летом 1359 г., Мамай встретил в Сарае. Он жил при ханском дворе и был женат на сестре Бердибека. При жизни последнего Мамай в качестве ханского зятя завоевал себе право заботиться о безопасности державной семьи —женах, детях и других кровных родственниках хана. После смерти Бердибека он полностью взял на себя и до своей кончины оставался хранителем ханской ставки (орды), т. е. прежде всего семьи и личной казны Бердибека. Мамай
в этом своем качестве устраивал всех «законных» джучидов, бившихся между собой за «высокое место» (улуг-орун) — ханский трон. Кроме того, в развернувшейся после смерти Бердибека вакханалии кровавых разборок между джучидами-претендентами *на сарайский престол каждый из них остро нуждался в материальной и людской поддержке со стороны местных племенных вождей. Мамай, представлявший в Сарае своего отца, правителя Крымского тюмена и предводителя всех князей правого (западного) крыла Золотой Орды, возглавлявшего мощный племенной союз, и в этой ипостаси был нужен каждому претенденту. Поэтому Мамай сравнительно спокойно продолжал жить в Сарае при дворах, последовательно сменявших друг друга, Кулпы, Навруза, Хызра, Халифы, Орды-шейха и Тимура-ходжи10.
Осенью 1361 г. на Сарай нагрянул самозванец Кельдибек, объявивший себя сыном Джанибека. Самозванца поддерживали племенные вожди, составлявшие оппозицию предводителю князей правого крыла Кутлугбуге. Оппозицию возглавлял родовой князь Яглыбай, сын Тоглубая, для которого Кельдибек служил знаменем, призванным объединить вокруг своей особы всех не довольных приходом к власти в Сарае «чужих» джучидов, пришедших с Востока И не принадлежавших к роду «своих» джучидов-ба-туидов.
Прежде, опираясь на неосновательные допущения, я предполагал, что Яглыбай был вождем племени бахрин, состоявшим в родстве с кунгратами11. Теперь, ознакомившись с сочинением Утемиша-хаджи, который четко определял принадлежность отца Яглы-бая к старинному тюркскому племени канглы12, зафиксированному еще Рашидадцином и более поздними авторами13, я изменил свое мнение и принял точку зрения Утемиша-хаджи. Таким образом установлено, что Яглыбай являлся вождем изначально тюркского племени канглы, в период великой замятии в Орде противопоставлявшего себя властным устремлениям монгольского по происхождению племени кыйат, руководимого отцом Мамая Кутлугбугой. Родовым гнездом служил Яглыбаю портовый г. Янги-шехр, располагавшийся на юго-востоке Крымского полуострова, в районе бухты Дву-якорной, к югу от Кафы (Феодосии). Венецианцы называли этот порт Провато14.
Вначале Яглыбай, ставший улугбеком в правительстве Кельдибека, получил тайную материальную поддержку от венецианского консула в Азаке (Азове), собрал и вооружил армию. Затем, под лозунгом возвращения трона джучидам-батуидам, двинул войска на Сарай. В сентябре-октябре 1361 г. Яглыбай выбил из ордынской столицы Тимура-ходжу, который вскоре был убит. После этого Яглыбай посадил Кельдибека на трон в Сарае, где последний продержался до лета 1362 г. В этот промежуток времени Кельдибек и стоявший за ним Яглыбай преуспели в деле физического устранения ордынской княжеской элиты, состоявшей из вождей племен правого и левого крыла. Погибли «старые» князья: старший брат Кутлугбуги Могулбуга, Сарай-Тимур, Нангу-дай и др.15
После нападения на Сарай Кельдибека Мамай, предвидя скорый захват города, участь своего родного дяди Могулбуги и свою собственную, вместе с бывшей ставкой Бердибека, его женами, детьми и остатками ханской казны перебрался на правый берег Волги, а затем проследовал до резиденции Кутлугбуги в Крыму. Там он провозгласил законным наследником ордынского престола одного из ближайших родственников Бердибека (скорее всего сына) по имени Абдулла. Потом, при содействии отца и финансовой помощи генуэзцев Кафы, которая располагалась в границах Крымского тюмена, Мамай снарядил войско и весной 1362 г. двинул его в поход на засевшего в Сарае Кельдибека. Летом того же года противники встретились в решающем сражении. Кельдибек был разбит и бежал вместе с Яглыбаем, оставив Сарай победителю. Мамай
посадил Абдуллу на общеордынский трон, а сам стал улугбеком в его правительстве. Началась чеканка сарайской монеты с именем Абдуллы. Однако долго продержаться в Сарае новый хан и правивший за него Мамай не смогли. Уже осенью 1362 г. они были изгнаны из столицы младшим братом Хызра Мюридом, который еще при жизни старшего брата обосновался в Гюлистане, приблизил к себе местную родовую знать и в 1361 г. объявил себя ордынским ханом16.
Мамай, осенью 1362 г. изгнанный Мюридом из Сарая, опять вернулся в отцовский тюмен. Он довольно быстро осознал бесперспективность стремления большинства претендентов на ордынский престол к немедленному захвату традиционной столицы. В те бурные годы, когда число претендентов просто не поддавалось учету, а политическая ситуация в стране непредсказуемо изменялась практически ежедневно, легче было неожиданным наскоком овладеть столицей, чем удержаться в ней сколько-нибудь продолжительное время. Пример Мюрида показал Мамаю, что прежде следует капитально обосноваться в другом, более спокойном месте. Нужно было подготовить для себя прочный тыл, предельно расширить и укрепить свою материальную и людскую базу, реальными достижениями внушить своим сторонникам спокойную уверенность в будущем, а потом уже решительно и неотвратимо выступить против внешних противников и овладеть Сараем.
Вначале Мамай решил обеспечить безопасность ханской ставки покойного Бердибе-ка, совместив ее с недавно образованной ставкой Абдуллы. Далеко к северу от Крыма, в излучине Днепра, в пределах бескрайнего Великого Луга (Улуг Чаир), было подыскано место, идеально подходившее для постоянного убежища потомков Бердибека. Оно было скрыто в днепровских плавнях среди речных проток, озер и болот. Ныне там находятся развалины золотоордынского города площадью около 10 га. Городище было обнаружено в 1953 г. в урочище Великие Кучугуры в 30 км к югу от г. Запорожье (Украина). В городе-убежище в спешном порядке возвели минимум самых необходимых монументальных кирпичных зданий, в числе который был и монетный двор. Крепостных стен не строили. Город получил официальное название Орда (Орду). С начала 1363 г. здесь регулярно чеканили серебряные дирхемы и медные пулы от имени Абдуллы (1363-1370) и сменившего его Мухаммеда Бюлека (1370-1380)17.
Что касается самого Мамая, являвшегося не номинальным, а подлинным владыкой на территории правого крыла Золотой Орды, то он задумал обосноваться в резиденции правителя Крымского тюмена — г. Крым, имевшим давние и хорошо отлаженные многосторонние связи со всеми регионами правого крыла и далеко за его пределами. Сам по себе город, будучи расположенным в широкой, открытой лощине, не имел, как и все собственно ордынские поселения, крепостных стен. Для кочевников-степняков, составлявших основную массу населения Золотой Орды, такое положение было обыденно-привычным. Неприемлемым оно показалось лишь такому прирожденному лидеру и стратегу, каким являлся Мамай. Для него не прошли бесследно два с половиной года, с лета 1359 до осени 1361 г., проведенные в Сарае, когда столицу целых шесть раз одним махом захватывали очередные претенденты на всеордынский престол, когда он сам еще летом 1362 г. торжествовал победу над Кельдибеком в Сарае, а осенью того же года познал горечь поражения и бегства из вожделенной столицы, сметенный ударом конницы Мюрида и перешедшего на его сторону двоюродного брата Мамая Ильяса. Оперативно найдя решение проблемы организации дальнего убежища для ханской ставки в Орде на Днепре, Мамай, выбрав удобное время, столь же энергично и совершенно нетрадиционно для ордынцев, решил и проблему укрепления собственной резиденции на Крымском полуострове — он обнес г. Крым каменными стенами.
Живым примером пользы и необходимости каменных стен для Мамая являлась, конечно, генуэзская крепость Кафа, находившаяся в 26 км к востоку от резиденции правителя Крымского тюмена. Генуэзцы основали торговую факторию в Кафе с разрешения золотоордынского хана еще в 70-х годах XIII в. В 1340 г. они начали там строительство каменной крепости, которое закончилось в 1352 г. Реконструкция крепости, выполненная в 1998 г. С. Г. Бочаровым, показывает, что общая длина ее стен составляла около 1440 м, их средняя высота —13 м, средняя высота башен —20 м. Площадь городской территории, защищенная стенами — 11,3 га18.
Это была та самая крепость, которую тюркоязычное население полуострова называло Френк-хисар, т.е. Франкская крепость. Довольно подробное описание крепости, представлявшей собой в середине XVII в. старинную цитадель Кафы, содержится в «Книге путешествия» турецкого бытописателя Эвлии Челеби19. Не успели еще строители завершить возведение крепостных стен вокруг Кафы, как летом 1345 г. к городу подступило ордынское войско под командованием беглербека Могулбуги, не скрывавшего своего намерения овладеть главным оплотом генуэзцев в Северном Причерноморье. Однако в то время генуэзское руководство сумело предотвратить ордынскую угрозу20. После завершения строительства крепости в 1352 г. политическая обстановка в Золотой Орде накалялась с каждым годом. После смерти Бердибека в 1359 г. эта напряженность вылилась в великую замятию 60-70-х годов.
Насколько мне известно, до сих пор у историков-медиевистов не возникал вопрос относительно места добычи камня, из которого строились крепостные стены и башни Кафы. Хотелось бы также знать: кто занимался заготовкой и обработкой каменных блоков, кто и как транспортировал их к месту строительства, кто осуществлял кладку названных сооружений? Конечно, свои архитекторы и прорабы у генуэзцев были, но они были не в состоянии везти за тысячи миль из метрополии в Кафу собственную рабочую силу. Тогдашними коренными жителями Крымского полуострова, имевшими многовековый опыт обращения с камнем, были греки и армяне, составлявшие, кстати, преобладающую по численности долю населения и самой Кафы. Однако торговцы и городской плебс не могли составить армию строительных рабочих Кафы. Такое дело было по плечу лишь профессиональным каменщикам, которые из поколения в поколение занимались каменным промыслом.
За века проживания на Крымском полуострове греческих и армянских колонистов в их городских центрах постоянно велось строительство всякого рода монументальных каменных сооружений. Строительный материал проще всего было добывать в каменоломнях гористого Южного берега. Последнее обстоятельство привело к созданию там целого ряда поселений, население которых было занято преимущественно добычей, обработкой и транспортировкой камня. Из рядов этих каменщиков вышли и квалифицированные строительные рабочие. Гористая и сильно пересеченная поверхность Южного Крыма не позволяла перевозить по ней массивные каменные блоки на сколько-нибудь значительное расстояние. Гораздо легче было переправлять камень вдоль морского берега по воде на плотах и специальных судах. Идеальным местом для появления поселений каменщиков на Южном берегу было побережье в районе Судакской бухты Черного моря. Там в небольшой, окруженной горами плодородной долине с III в.н.э. существовал город-порт Судак (аланск. Сугдак, греч. Сугдея, русск. Сурож, генуэзск. Солдайя). В XIII в. в Судаке основали свою торговую факторию венецианцы. Последние активно не занимались каменным строительством. Поэтому местное население, сосредоточенное по соседству с Судаком и традиционно занимавшееся каменным промыслом, свободно могло перевозить камень на запад и восток по морю, например, в Кафу, расположен-
ную всего в 60 км к северо-востоку от Судака. За счет этого камня и руками этих строителей и была возведена первая каменная крепость в-Кафе.
Сказанное выше приблизило нас к пониманию необходимости для Мамая использовать опыт генуэзцев в деле укрепления собственной резиденции на Крымском полуострове. Орда, скрытая в днепровских плавнях ставка-убежище для последних представителей рода джучидов-батуидов, постоянно охраняемая и опекаемая Мамаем, с 1363 г. уже функционировала, а Крым (будущий Старый Крым) все еще не был защищен крепостными стенами. Тогда Мамай не был готов, ни морально, ни материально, к тому, чтобы отдать приказ на возведение стен.
В начале 1363 г. очередной претендент на ордынский престол Пулад-ходжа овладел Сараем и вынудил Мюрида вернуться в Гюлистан, где последний чеканил от своего имени монету еще с 1360 г. Для русских князей Московского, Нижегородского и Тверского княжеств, постоянно соперничавших между собой в борьбе за великокняжеский престол во Владимире, с начала 60-х годов XIV в. реальное значение представляли две политические и военные силы, персонифицированные в именах Мюрида и Мамая, от лица каждого из которых русским князьям попеременно доставлялись назначения-утверждения на пост великого князя Владимирского. В русских летописях того времени эти силы назывались Мюридова (Муротова) и Мамаева орды.
Между тем великая замятия в Золотой Орде продолжалась. Пулад-ходжа и его родственник Азиз-шейх продержались в Сарае до лета 1367 г. Затем, от 1367 до 1374 г., батуиды Мамаевой орды Абдулла и Мухаммед Бюлек номинально числились сарай-скими владыками, хотя фактически они лишь изредка покидали свою основную базу в Орде на Днепре. В Сарае их представляли в основном наместники и оставляемые там Мамаем военные гарнизоны. Муротова орда, после смерти ее создателя в начале 1364 г., довольно быстро сошла на нет. На окружающих ее землях активизировались местные родовые князья. Однако составить серьезную конкуренцию Мамаевой орде никто из князей правой руки уже не мог21.
В только что описанное время на Крымском полуострове случилось событие, которое для Мамая, вдали от Крыма занятого борьбой за общеордынский престол, вначале прошло незамеченным, но затем вдруг приобрело первостепенное значение. В 1365 г. генуэзцы Кафы овладели Судакским портом. Это дало им возможность, во-первых, потеснить своих извечных торговых соперников венецианцев, а во-вторых, обезопасить свою основную базу Кафу, резко увеличив поставку в нее строительного камня для устройства оборонительных сооружений. Одновременно генуэзцы принялись возводить к востоку от порта укрепление на горе, на месте крепостных сооружений прежних эпох. Эта Судакская крепость фрагментарно сохранилась до наших дней22. Наиболее ранняя из генуэзских строительных плит датирована 1371 г.23
Между тем осенью 1374 г. подошедшая с востока армия джучида Уруса через Са-райчук на Яике пробилась к Сараю. Там произошло сражение Уруса с войсками Мамая. Победу одержал Урус, вынудивший Мамая отступить в Крым и провозгласивший себя общеордынским ханом24. Вернувшийся в Крым Мамай наконец-то в полном объеме осознал опасность, грозящую ему в связи с военным укреплением генуэзцев в Судаке и Кафе. Уже в начале 1375 г. Мамай радикально решил генуэзскую проблему. Он распорядился взять под свою руку 18 селений Судакской долины25. Поток строительного камня, перевозимого по морю из Судака в Кафу, после этого не иссяк, а, наоборот, резко возрос. Только теперь этот камень, после доставки его в Кафинский порт, судакские каменотесы и строительные рабочие стали грузить на телеги и транспортировать далее на запад — в резиденцию Мамая. Из судакского строительного камня и были возведены
крепостные стены вокруг г. Крыма. Это строительство продолжалось с 1375 до осени 1380 г. — времени смерти Мамая.
Откуда известно точное число селений Судакской долины, отписанных в 1375 г. в подчинение Мамаю? Это уже отдельная история, документально засвидетельствованная в двух ордыно-генуэзских соглашениях, подписанных на Крымском полуострове в 1380-1381 гг. Их тексты сохранились в старинных переводах на генуэзский диалект итальянского языка и неоднократно публиковались. Однако обстоятельное источниковедческое исследование названных актов по ряду причин до сих пор не проводилось. Поскольку пункт названных соглашений относительно 18 селений, приписанных к Судаку, имеет непосредственное отношение к рассматриваемой мною теме, приведу здесь его полный текст и русский перевод:
Queli dixoto casay li quay eran sotemixi e rendenti a Sodaja quando lo [grande] común preyse Sodaja po[ss]a Mamaj segnô ge li leva per forza queli dixoto casay sean in la voluntay e bayria de lo [grande] común e de lo consoro [de Caffa e de tuti li Zenoeysi in lo Imperio de Gazaria] e seam franchi de lo Imperio [de Gazaria]26. Te восемнадцать селений, которые были подчинены и переданы Судаку, когда Великая коммуна (Генуи) овладела Судаком, и которые затем силой захватил Мамайбек, те восемнадцать селений будут находиться во власти и распоряжении Великой коммуны и консула Кафы и всех генуэзцев в империи Газарии и будут независимы от империи Газарии (т.е. Золотой Орды)27.
Отдельные слова в итальянском тексте фрагмента ордыно-генуэзского соглашения, заключенные мною в квадратные скобки, не примыслены мною, а взяты из подобного рода словосочетаний, находящихся в начале текста того же соглашения.
Введем содержание переведенного фрагмента в хронологические рамки. В 1365 г. Генуя овладела Судаком и приписала в подчинение Великой коммуне 18 селений Судакской долины. Прошло 10 лет, и в 1375 г. владыка Мамаевой орды вывел упомянутые 18 селений из подчинения Генуе и представлявшему ее в Золотой Орде кафинскому консулу и взял под свою руку. Началось интенсивное сооружение крепостных стен вокруг резиденции Мамая в Крыму, продолжавшееся до его смерти осенью 1380 г. Пришедший с востока джучид из рода Тука-Тимура Токтамыш, овладевший Сараем еще в 1378 г., смог победить Мамая лишь после того, как последний потерпел сокрушительное поражение 8 сентября 1380 г. от русских войск на Куликовом поле. Объединив под своей властью оба крыла Золотой Орды, Токтамыш, через своего представителя, главу Крымского тюмена, подписал 27 ноября 1380 г. в Крыму с уполномоченным дожа Генуи, кафинским консулом, договор, согласно одному из пунктов которого 18 селений Судакской долины возвращались под генуэзское управление. 24 февраля 1381 г. в связи со сменой главы Крымского тюмена вышеуказанное соглашение, по поручению Токта-мыша, было продублировано. В цитированной мною публикации К.Десимони тексты обоих соглашений напечатаны в два параллельных столбца28.
Похоже на то, что местные ордынские чиновники не спешили выполнять условия интересующего нас пункта того и другого соглашений. Поэтому летом 1383 г., по предписанию очередного кафинского консула, оба подлинных текста соглашения, начертанные уйгурскими буквами по-тюркски, были извлечены из архива кафинской канцелярии и 28 июля того же года переведены на генуэзский диалект итальянского языка29. Скорее всего, названные переводы были внимательно рассмотрены консулом Кафы и его советниками и отредактированы на предмет усиления доводов о необходимости скорейшего возвращения 18 судакских селений под генуэзское управление. Новое рассмотрение этого дела ордынской администрацией привело, наконец, к его подлинному разрешению в том же 1383 г. Судакский строительный камень и квалифицированные каменщики из злополучных 18 селений Судакской долины тотчас стали использоваться генуэзцами для широкомасштабных работ по возведению внешнего оборонительного кольца во-
круг цитадели Кафы30. В дошедшем до нас переводе на латынь ордыно-генуэзского соглашения от 1387 г. отсутствует всякое упоминание о проблеме 18 селений31.
Summary
The author considers the question about the dating of and reasons for erecting fortification walls around the town of Old Crimea as well as the initiator of this project. The problem is solved on the basis of the direct and indirect evidence from a number of the Eastern and Western written and material sources.
1 Григорьев А. П. Сборник ханских ярлыков русским митрополитам: Источниковедческий анализ золотоордынских документов. СПб., 2003. С.214-227.
2 Крамаровский М. Г. Солхат — Крым: К вопросу о населении и топографии города в XIII-XIV вв.// Итоги работ археологических экспедиций Государственного Эрмитажа. JL, 1989. С. 152.
3 Григорьев А. П. Прежние названия Чуфут-кале// Вестн. С.-Петерб. ун-та. 1995. Сер. 2. Вып. 3.
4 Григорьев А. П. Сборник ханских ярлыков русским митрополитам. С. 133-177.
5 Григорьев А. П., Григорьев В. П. Коллекция золотоордынских документов XIV века из Венеции: Источниковедческое исследование. СПб., 2002. С. 204-217.
6 Утпемиш-хаджи. Чингиз-наме / Факсимиле, перевод, транскрипция, текстологические примечания В.П.Юдина. Подготовка к изданию Ю.Г.Барановой. Комментарии и указатели M. X. Абусеитовой. Алма-Ата, 1992.
7 Там же. С. XXX, XXXVIII, XLVII (текст); 108, 113, 118 (перевод).
8 Рашид-ад-дин. Сборник летописей / Пер. с перс. О. И. Смирновой, примеч. Б. И. Панкратова и О.И.Смирновой; под ред. А.А.Семенова. M.; JL, 1952. Т. 1. Кн. 2. С. 32, 46, 48.
9 Султанов Т. И. Кочевые племена Приаралья в XV-XVII вв.: Вопросы этнической и социальной истории. М., 1982. С. 15, 30, 41, 48.
10 Григорьев А. П. Сборник ханских ярлыков русским митрополитам. С. 134-144.
11 Григорьев А. Л. Золотоордынский город Янгишехр// Вестн. С.-Петерб. ун-та. 1994. Сер.2. Вып. 2. С. 31.
12 Утемиш-хаджи. Указ. соч. С. XXX (текст); 108 (перевод).
13 Рашид-ад-дин. Указ. соч. С. 201, 221; Султанов Т. И. Указ. соч. С. 30, 41.
14 Григорьев А. П. Золотоордынский город Янгишехр. С. 28-36.
15 Григорьев А. П. Сборник ханских ярлыков русским митрополитам. С. 144-145.
16 Там же. С. 145-147.
17 Григорьев А. П. 1) Золотоордынский город Орда// Востоковедение/ Отв. ред. В. Г. Гузев, О.Б.Фролова. Л., 1990. Вып. 16. С. 152-158; 2) Золотоордынские халы 60-70-х годов XIV в.: Хронология правлений // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки / Отв. ред. Г.Я.Смолин. Л., 1983. Вып. 7. С. 50-51.
18 Бочаров С. Г. Фортификационные сооружения Каффы (конец XIII — вторая половина XV в.// Причерноморье в средние века/ Под ред. С.П.Карпова. СПб., 1998. Вып.З. С. 86.
19 Evliya Çelebi. Evliya Çelebi seyahatnamesi. Istanbul, 1928. С. 7. S. 672-673.
20 Григорьев A. П., Григорьев В. П. Указ. соч. С. 83-84.
21 Григорьев А. П. Сборник ханских ярлыков русским митрополитам. С. 147-162.
22 Опо-чинская А. И. Судакская крепость // Архитектурное наследство / Под ред. О. X. Халпахчьяна. М., 1986. Вып. 34. С. 255-265; Баранов И. А. Периодизация оборонительных сооружений Судакской крепости // Северное Причерноморье и Поволжье во взаимоотношениях Востока и Запада в XII-XVI вв. / Отв. ред. Г.А.Федоров-Давыдов. Ростов-на-Дону, 1989. С.46-62.
23 Skrzinska Е. Inscriptions latines des colonies génoises en Crimée (Theodosie, Soudak, Balaklava) // Atti délia Societa Ligure di Storia Patria. Genova, 1928. Vol. 56. P. 107.
24 Григорьев A. 77. Сборник ханских ярлыков русским митрополитам. С. 162-167.
25 Balard M. La Romanie Génoise (XIII-début du XVe siècle). Roma; Genova, 1978. T. 1. P. 161.
26 Desimoni C. Trattato dei Genovesi col chan dei Tartari nel 1380-1381, scritto in lingua volgare// Archivio storico italiano. 4.a Ser. Firenze, 1884. T. 20. P. 163.
27 Перевод данного фрагмента осуществлен при любезном содействии В. П. Григорьева.
28 Desimoni С. Op. cit. Р. 162-165.
29 Ibid. Р. 161-162.
30 Бочаров С. Г. Указ. соч. С. 82-116.
31 Basso Е. II «bellum de Sorcati» ed i trattati del 1380-87 tra Genova e l'Orda d'Oro // Studi Genuesi. Nuova serie. Vol. 8 (1990). Genova, 1991. P. 25-26.
Статья поступила в редакцию 30 июня 2003 г.
