CC BY
5СМАГИН Виктор Алексеевич,
студент 2 курса юридического факультета, ФГАОУ ВО ННГУ им. Н.И. Лобачевского, e-mail: [email protected]
ФЕДЮШКИНА Арина Игоревна,
кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права, ФГАОУ ВО ННГУ им. Н.И. Лобачевского, e-mail: [email protected]
ЗАДЕРЖАНИЕ ЛИЦА, СОВЕРШИВШЕГО ПРЕСТУПЛЕНИЕ, В СОВЕТСКОЙ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ДОКТРИНЕ
Аннотация. В статье исследуется становление института задержания лица, совершившего преступление, в советской уголовно-правовой доктрине. Анализируется влияние смены господствующей теории правопонимания на обособление среди обстоятельств правомерного причинения вреда ранее не известного отечественной науке уголовного права задержания лица, совершившего преступление. Отмечается производный характер института задержания лица, совершившего преступление, от необходимой обороны, что объясняется тенденцией «огосударствления» последнего, наделением его государственной и общественной значимостью. Резюмируется, что необходимая оборона, имея естественный характер, должна подразумевать под собой защиту исключительно личных интересов, а защита интересов общества и государства должна рассматриваться как причинение вреда при задержании лица.
Ключевые слова: задержание лица, совершившего преступление; необходимая оборона; советская уголовно-правовая доктрина; обстоятельства правомерного причинения вреда.
SMAGIN Viktor Alekseevich,
2nd year student, Faculty of Law, Lobachevsky State University of Nizhny Novgorod
FEDYUSHKINA Anna Igorevna,
Candidate of Legal Sciences, Associate Professor of the Department of Theory and History of State and Law, Lobachevsky State University of Nizhny Novgorod
DETENTION OF A PERSON WHO COMMITTED A CRIME IN THE SOVIET DOCTRINE OF CRIMINAL LAW
Annotation. The article examines the process of formation of the institution of detention of a person who has committed a crime in the Soviet doctrine of criminal law. The authors analyze the changes in domestic legal theory and their influence on the criminal doctrine of lawful infliction of harm. It is noted, that the Soviet criminal science considers the institution of detaining a person who has committed a crime as derivative from the necessary defense, which is explained by the tendency to "nationalize" the last one, endowing it with state and social significance. It is summarized that the necessary defense, being natural, should imply the protection of exclusively personal interests, and the protection of the interests of society and the state should be considered within the framework of detention of the person who committed a crime.
Key words: detention of the person who committed a crime; necessary defense; Soviet criminal law doctrine; circumstances of lawful infliction of harm.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 2 • 2024
DOI: 10.24412/2076-1503-2024-2-427-431 NIION: 2018-0076-2/24-169 MOSURED: 77/27-023-2024-2-169
В отечественном уголовном праве задержание лица, совершившего преступление, является одним из самых молодых обстоятельств, исключающих преступность деяния: оно было закреплено только в Уголовном Кодексе Российской Федерации от 13 июня 1996 года. Выделение причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, крайне положительно оценивается правоведами. Замечается, что отсутствие такой нормы «часто приводило к ошибкам в оценке действий сотрудников правоохранительных органов» [1, с. 165] и было одной из причин возможной аналогии права [2, с. 142]. Однако нормативное закрепление данного основания в качестве самостоятельного обстоятельства, исключающего преступность деяния, в действующем УК РФ все же не привело науку уголовного права к основательному пересмотру соотношения необходимой обороны и задержания лица. Даже сейчас «многие авторы считают, что действия по причинению вреда при задержании лица, совершившего преступление, не являются необходимой обороной, но приравниваются к ней по своим юридическим последствиям» [3, с. 99], в связи с чем считаем необходимым провести исто-рико-правовой анализ и выявить предпосылки и основания обособления этого института в отечественной науке уголовного права.
Вплоть до советского периода в научной литературе мы не находим практически никаких предпосылок выделения этого обстоятельства. К числу обстоятельств, которые безусловно признавались дореволюционной уголовно-правовой наукой в качестве правомерного причинения вреда, относились необходимая оборона и крайняя необходимость. Кроме того, в научном сообществе велась дискуссия о необходимости исключения уголовной ответственности при наличии непреодолимого физического или морального принуждения, исполнения приказа.
И только в советской уголовно-правовой науке мы встречаем доктринальное обоснование выделения задержания лица, совершившего преступление. При этом история развития этого института «неразрывно связана с генезисом необходимой обороны» [4, с. 14], представление о которой сформировалось задолго до XX в.
С приходом к власти последователей марксизма практически вся дореволюционная наука уголовного права подверглась критике. Существовавшие теории стали именоваться «буржуазными», отчего приобретали окраску априори неверных. Пересмотр положений уголовного права и права вообще требовал построения универсальной, единой системы правопонимания, в рамках которой можно было бы рассматривать все правовые явления. Упустив из виду множе-
ственные попытки обособить от «буржуазных» советскую правовую доктрину отдельными исследователями, согласимся с мнением, согласно которому так называемый советский нормативизм является, по своему существу, попыткой облачить в иную форму юридический позитивизм. Так, ещё советский правовед А.М. Васильев называл категорию «государственная воля господствующего класса» исходным пунктом, принципиальной основной, квинтэссенцией, если угодно, марксистско-ленинской юридической науки [5, с. 111], тем самым постулируя главную установку юридического позитивизма - право производно от государства. Подтверждение этому есть и в более ранних периодах. А.Я. Вышинский в 1938 году на совещании по вопросам науки советского права и государства сущность права определил как «совокупность правил поведения, установленных государственной властью, как властью господствующего в обществе класса, а также санкционированных государственной властью обычаев и правил общежития, осуществляемых в принудительном порядке при помощи государственного аппарата в целях охраны, закрепления и развития общественных отношений и порядков, выгодных и угодных господствующему классу» [6, с. 22], что стало основной дефиницией права практически на весь советский период. Подобные перемены в юридической доктрине не могли не сказаться и на рассматриваемых нами явлениях.
Из положения, что закон есть государственная воля, неминуемо следует, что любое право есть выражение государственной потребности в регулировании того или иного общественного отношения. Такое понимание права вполне закономерно приводит к утверждению, что деяние, подпадающее под признаки состава преступления, может быть признано правомерным только в том случае, если государство посчитает это полезным для себя и общества. Перестав рассматривать обозначенные обстоятельства как проявление естественных прав человека (в частности -права на сохранение и защиту своей жизни), уголовно-правовая доктрина стала наделять их ярким оттенком общественной и государственной значимости, практически исключая человеческую, личностную их сущность. Пожалуй, наиболее остро это отразилось на институте необходимой обороны, в рамках которой образовалось и задержание лица, совершившего преступление.
«Закон, признавая за гражданами те или другие права, тем самым неизбежно признает за ними и право защиты или обороны в пределах необходимости», - писал ещё В.Д. Сергеевский [7, с. 251]. Аналогично определяли сущность необходимой обороны и советские авторы. Считалось, что государство допускает необходимую оборону
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 2 • 2024
граждан постольку, поскольку она направлена против общественно опасных действий, исходя из чего является не общественно опасной, а правомерной и общественно полезной. Соответственно, запрет на необходимую оборону только облегчил бы совершение преступлений [8, с. 162; 9, с. 7].
Безусловно, необходимая оборона играет важную роль в обеспечении безопасности как отдельно взятого человека, так и общества в целом, наполняя возможностью предупреждения преступлений те ситуации, в которых это не способно сделать государство. Однако при отрицании естественной природы права необходимой обороны, мы приходим к выводу, что необходимая оборона становится обязанностью ради такого восполнения. Как исключительно государственное дозволение, право необходимой обороны перестает выполнять индивидуально-значимую роль, становясь исключительно государственным средством борьбы с преступностью. Об этом, на удивление, писали вполне откровенно: «Институт необходимой обороны в советском уголовном праве призван содействовать укреплению социалистического правопорядка. Необходимая оборона <...> не только право, но и моральная обязанность (выделено нами - авт.) советского человека, так как Советская власть выражает кровные интересы всех трудящихся» [9, с. 9-10].
Таким образом, в законодательном определении необходимой обороны появляются доселе неизвестные интересы Советского государства и общественные интересы. Отмечается, что «лицо, защищая свои права и нарушая права и блага других <...> совершает это нарушение во имя правопорядка, ради его поддержания» [7, с. 251], с чем мы вынуждены не согласиться, поскольку такое определение необходимой обороны, по большому счету, делает существование её возможной лишь там, где она применяется для защиты интересов общества и государства, о чём ещё будет сказано ниже.
Тенденция «огосударствления» данного института нашла своё выражение в появлении в науке уголовного права такого обстоятельства как задержание лица, совершившего преступление. В УК РСФСР 1926 и 1960 годов такое обстоятельство места не нашло, однако в исследованиях пользовалось популярностью. Суть данного обстоятельства заключается в совершении действий по задержанию лица в целях пресечения его преступного посягательства или в принятии таковых мер непосредственно после посягательства для доставления преступника в соответствующие органы власти. Подобное определение дает Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 04 декабря 1969 года №11.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 2 • 2024
С выдвижением идеи государственного и общественного назначения необходимой обороны обособление института задержания лица кажется закономерным продолжением её развития. Задержание лица, по нашему мнению, есть наиболее яркое проявление советской доктрины уголовного права, поскольку по своему существу является средством обеспечения интересов общества и государства. М.И. Якубович писал: «действия, направленные на задержание преступника, есть общественный, гражданский и моральный долг <... > всех советских граждан, точно так же, как и необходимая оборона» [9, с. 45].
Вопрос о разделении этих обстоятельств стоял в советской науке очень остро, поскольку, ни суд, ни УК РСФСР 1926 и 1960 годов не предусматривали причинения вреда при задержании как самостоятельное обстоятельство, исключающее общественную опасность деяния - самостоятельностью обладала только необходимая оборона. Так, в вышеназванном ППВС СССР от 04 декабря 1969 года №11, а также в ППВС СССР от 16 августа 1984 года №14 указано, что действия, совершенные при задержании лица, должны рассматриваться судами как совершенные в состоянии необходимой обороны. И действительно, задержание лица как бы вытекает из необходимой обороны, однако некоторые советские правоведы яро считали, что «задержание преступника <...> должно рассматриваться как одно из обстоятельств, исключающих общественную опасность и противоправность деяния, а не как действие, лишь приравненное к необходимой обороне», что обосновывалось его юридической природой и практическим значением [9, с. 44].
Относительно юридической природы, пожалуй, следует сказать несколько слов. Понятие юридической природы, хотя и не имеет общепризнанной дефиниции, как правило, связано с местом того или иного явления в системе права вообще. Относительно рассматриваемых обстоятельств, в советской уголовной науке понятие правовой природы определяли с точки зрения их отраслевой принадлежности [10, с. 53, 327-328; 11, с. 222], однако здесь говорить о различной природе задержания преступника и необходимой обороны не приходится, поскольку реализация обоих обстоятельств определена уголовным законодательством (учитывая положение задержания преступника как разновидности необходимой обороны).
Необходимая оборона имела уникальную черту в личностном своем предназначении, признавая себя существующей лишь при защите от нападения на собственную личность или личность другого лица. В свою очередь, УК РСФСР закре-
пляет наличие государственных и общественных интересов как потенциальных объектов нападения. Подразумевая под необходимой обороной защиту интересов Советского государства, общественных интересов (или интересов общества и государства), становится практически невозможным отделить такую оборону от причинения вреда при задержании лица. Как обстоятельство, исключающее преступность деяния, задержание преступника носит, как уже было сказано, исключительно государственный характер, когда же необходимая оборона, по своей сути, должна иметь характер индивидуальный.
Между необходимой обороной и задержанием лица есть множество сходных черт. И в том, и в другом случае человеку предоставляется право на причинение вреда. И в том, и в другом случае это право должно иметь необходимый характер: как писал А.Ф. Кони, оборона необходима лишь в тех случаях, когда наличествует «отсутствие защиты со стороны общественной власти» [12, с. 6], когда публичная власть, обязуясь обеспечивать интересы личности, не способно это сделать. В свою очередь, задержание лица имеет аналогичный характер. Принципиальное различие здесь заключается именно в самих защищаемых интересах. Предполагается, что необходимая оборона возможна лишь при обеспечении личных прав конкретного человека, поскольку направлена исключительно на защиту от посягательства на соответствующие интересы. Задержание лица изначально существует с целью не только защиты от опасного посягательства, но и с целью передачи преступника в соответствующие органы власти, чтобы последние смогли при помощи собственных сил обеспечить соблюдение общественно и государственно значимых интересов.
На наш взгляд, необходимая оборона, имея естественный характер, должна подразумевать под собой защиту исключительно личных интересов. Любая защита интересов общества и государства должна рассматриваться как причинение вреда при задержании лица. Такое предложение действительно, если мы стараемся отделить задержание от необходимой обороны, а мы обязаны стараться это сделать, поскольку примешивание в институт необходимой обороны элементов общественного смысла создает в корне неверное представление об этом институте. Как писал В.Д. Спасович, уголовное право Германии после Каролины необходимую оборону заключила в тесные пределы, введя «столько новых и не нужных казуистических тонкостей, что затемнили и запутали предмет, который сам по себе весьма прост и понятен» [13, с. 144]. Аналогичная ситуация, как нам представляется, происходила и в советском
законодательстве. Выделение такого обстоятельства, исключающего преступность деяния, как задержание лица, безусловно, имеет большую практическую значимость, однако его обособление должно надлежаще обосновываться уголовно-правовой доктриной. Советской науке пришлось пойти окольным путем, проходящим через наделение государственной и общественной значимостью необходимой обороны, чтобы признать самостоятельность рассматриваемого обстоятельства. Эта логическая цепочка осталась и по сей день, и от нее, мы считаем, должно избавиться, чтобы уделить понятию задержания лица, совершившего преступление, больше целенаправленного внимания и уяснить практически значимые детали, которые необходимы для адекватного правоприменения.
Таким образом, в советской науке уголовного права впервые сформировалось понятие причинения вреда при задержании преступника, а необходимая оборона наполнилась общественным и государственным значение.
Список литературы:
[1] Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. проф. В.П. Кашепов. - М.: ОАО «Издательский дом «Городец»», 2005. - 752 с.
[2] Беляев В. Г., Бойко А. И. Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации. Ростов-на-Дону: Изд-во «Феникс», 1996. - 736 с.
[3] Блинников В. А. Обстоятельства, исключающие преступность деяния в уголовном праве России. Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001. - 236 с.
[4] Плэмэдялэ И. Г. Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление: автореф. ... дисс канд юрид наук : 12.00.08. Москва: - 2007. - 24 с.
[5] Васильев А. М. Правовые категории. Методологические аспекты разработки системы категорий теории права : Монография / Институт государства и права Российской академии наук. -Москва: ООО «Юридическое издательство Норма», 2021. - 264 с.
[6] Томсинов В. А. Андрей Януарьевич Вышинский (1883-1954): государственный деятель и правовед. Статья пятнадцатая. // Законодательство. - 2018. - № 10. - С. 86 - 94.
[7] Сергеевский Н. Д. Русское уголовное право. Часть общая : пособие к лекциям / Н. Д. Сергеевский ; под редакцией С. Н. Трегубова. Петроград: типография М. М. Стасюлевича, 1915. - 395 с.
[8] Уголовное право. Общая часть. Под общей редакцией И. Т. Голякова. Изд. 3-е пере-раб. и доп. Москва: Юридическое издательство НКЮ СССР, 1943. - 284 с.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 2 • 2024
[9] Якубович М. И. Необходимая оборона и задержание преступника. Москва: «Знание», 1976. - 80 с.
[10] Баулин Ю. В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. Харьков: Основа, 1991. - 360 с.
[11] Уголовное право. Общая часть. / Москва: Изд-во Моск. ун-та, 1993. -368 с.
[12] Кони А. Ф. О праве необходимой обороны: рассуждение студента Анатолия Кони, написанное для получения степени кандидата по юридическому факультету // Приложение к Московским университетским известиям 1865-66 академического года. М.: - 1866. - С. 193 - 294.
[13] Спасович В. Д. Учебник уголовного права. Т. 1. [Общая часть уголовного право материального]. (вып. 1) / сост. В. Спасовичем. - СПб.: Тип. Иосафата Огризко, 1863. - 178 с.
Spisok literatury:
[1] Nauchno-prakticheskij kommentarij k Ugolovnomu kodeksu Rossijskoj Federacii / Otv. red. prof. V.P. Kashepov. - M.: OAO «Izdatel'skij dom «Gorodec»», 2005. - 752 s.
[2] Beljaev V. G., Bojko A. I. Kommentarij k Ugolovnomu Kodeksu Rossijskoj Federacii. Rostov-na-Donu: Izd-vo «Feniks», 1996. - 736 s.
[3] Blinnikov V. A. Obstojatel'stva, iskljucha-jushhie prestupnost' dejanija v ugolovnom prave Rossii. Stavropol': Izd-vo SGU, 2001. - 236 s.
[4] Pljemjedjalje I. G. Prichinenie vreda pri zad-erzhanii lica, sovershivshego prestuplenie: avtoref. ... diss kand jurid nauk : 12.00.08. Moskva: - 2007. -24 s.
[5] Vasil'ev A. M. Pravovye kategorii. Metodo-logicheskie aspekty razrabotki sistemy kategorij teorii prava : Monografija / Institut gosudarstva i prava Rossijskoj akademii nauk. - Moskva: OOO «Juridich-eskoe izdatel'stvo Norma», 2021. - 264 s.
[6] Tomsinov V. A. Andrej Januar'evich Vyshin-skij (1883-1954): gosudarstvennyj dejatel' i pravoved. Stat'ja pjatnadcataja. // Zakonodatel'stvo. - 2018. -№ 10. - S. 86 - 94.
[7] Sergeevskij N. D. Russkoe ugolovnoe pravo. Chast' obshhaja : posobie k lekcijam / N. D. Sergeevskij ; pod redakciej S. N. Tregubova. Petrograd: tipografija M. M. Stasjulevicha, 1915. - 395 s.
[8] Ugolovnoe pravo. Obshhaja chast'. Pod obshhej redakciej I. T. Goljakova. Izd. 3-e pererab. i dop. Moskva: Juridicheskoe izdatel'stvo NKJu SSSR, 1943. - 284 s.
[9] Jakubovich M. I. Neobhodimaja oborona i zaderzhanie prestupnika. Moskva: «Znanie», 1976.
- 80 s.
[10] Baulin Ju. V. Obstojatel'stva, iskljucha-jushhie prestupnost' dejanija. Har'kov: Osnova, 1991.
- 360 s.
[11] Ugolovnoe pravo. Obshhaja chast'. / Moskva: Izd-vo Mosk. un-ta, 1993. -368 s.
[12] Koni A. F. O prave neobhodimoj oborony: rassuzhdenie studenta Anatolija Koni, napisannoe dlja poluchenija stepeni kandidata po juridicheskomu fakul'tetu // Prilozhenie k Moskovskim universitetskim izvestijam 1865-66 akademicheskogo goda. M.: -1866. - S. 193 - 294.
[13] Spasovich V. D. Uchebnik ugolovnogo prava. T. 1. [Obshhaja chast' ugolovnogo pravo mate-rial'nogo]. (vyp. 1) / sost. V. Spasovichem. - SPb.: Tip. Iosafata Ogrizko, 1863. - 178 c.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 2 • 2024
