CC BY
234
УДК 930. 271
Г.в. юсупов и проблемы татарской эпиграфики
© 2014 г. Д.Г. Мухаметшин
В статье рассматривается значительный вклад Гаруна Валеевича Юсупова в развитие татарской эпиграфики и главные задачи современной эпиграфической науки в Татарстане. В ходе экспедиций с 1946 по 1957 гг. исследователь посетил большинство районов Татарстана, Чувашии и Республики Башкортостан с охватом около 150 населенных пунктов. Более ранние исследования Г.В. Юсупова, в основном, были связаны с городом Болгаром и другими крупными поселениями Золотой Орды и Казанского ханства. Г.В.Юсупов начал сплошное исследование кладбищ татарских поселений. Только в Татарстане им было исследовано 60 булгаро-татарских кладбищ и изучено до 200 надгробий, из них 40 относятся к ХШ-Х^ вв. Сегодня эта работа проводится М.И. Ахметзяновым, И.Г. Хадиевым, Р.Ф. Мардановым, В.М. Усмановым, Д.Г. Муха-метшиным и другими учеными. Всего на текущий момент выявлено около 3000 эпитафий. Сегодня, как и прежде, основной задачей эпиграфистов Татарстана остается фиксация и полноценная публикация намогильных камней, а так же сохранение данного вида источника, который представляет уникальную информацию по языку, искусству и истории татарского народа.
Ключевые слова: эпиграфист Г.В. Юсупов, татарские эпитафии, XIII - первая треть XX вв., региональные особенности, проблемы изучения и охраны эпитафий
Татарские эпиграфические памятники - яркие информативные источники по истории татарского народа - были введены в научный оборот Петром I почти триста лет тому назад. Более или менее подробно история исследования эпиграфических памятников освещена в работах СМ. Шпилевского (1877), Н.И. Ашма-рина (1902), С.И. Порфирьева (1922), Г.В. Юсупова (1960), А. Рона-Таша и И. Фодора (Копа-Таз, Fodor, 1973), Р .Г. Фахрутдинова (1975), Ф.С. Ха-кимзянова (1976). Поэтому нет необходимости на ней подробно останавливаться. Вплоть до середины XIX в. эпиграфические исследования были связаны в основном с памятниками Болгарского городища. Наиболее крупный вклад в исследование эпиграфических памятников внес Гарун
Валеевич Юсупов - этнограф, эпиграфист, археолог. В течение двадцати лет, организовывая экспедиции по выявлению эпиграфических памятников, он объездил территории Татарстана, Башкортстана, Чувашии и других регионов, где компактно проживает татарское население. Итогом экспедиционных работ явились монографическая работа «Введение в бул-гаро-татарскую эпиграфику», давно ставшая настольной книгой историков-эпиграфистов, и десятки статей, опубликованных на страницах журнала «Эпиграфика Востока» и других научных изданиях.
Г.В. Юсупов своей первостепенной задачей считал научную фиксацию и публикацию памятников, включающие в себя фотоснимки, определение размеров памятника, воспроизведе-
ние и перевод текста на русский язык, ссылка на литературу. Публикации Г.В. Юсупова выгодно отличались от других, более ранних, публикаций своей точностью и информативностью, являясь эталоном для последующих публикаций эпиграфических памятников. Без этого последние не могли бы стать полноценным историческим источником. Эта работа была продолжена Ф.С. Хакимзяновым (1978 а; 1978 б; 1980; 1987), М.И. Ах-метзяновым (1997; 1998; 1999; 2000), И.Г. Хадиевым, Р.Ф. Мардановым (2001; 2008), Д.Г. Мухаметшиным (1976; 1981; 1987; 1993; 2008; 2012; 2014 а; 2014 б) и др. Значительное количество эпиграфических памятников было опубликовано В.М. Усмановым (2005; 2008; 2011; 2013; 2014). Его публикации посвящены графическому воспроизведению надписи и рисунка.
Данные публикации за счет включения памятников Х1Х-ХХ вв. значительно расширили географию находок: на востоке - Иркутск, на юго-востоке - Северный Казахстан, на юге - Астрахань, на западе - Пензенская область. Появились отдельные публикации мусульманских эпитафий из Санкт-Петербурга и других городов России, где проживает татарская диаспора. Общее количество эпиграфических памятников перевалило за три тысячи единиц. Увеличение их числа произошло за счет включения в список памятников второй половины ХУШ - первой трети XX в. Количество памятников Золотой Орды и Казанского ханства практически осталось неизменным. Небольшое количество памятников, выявленных во время археологических исследований в Болгаре и Казани, пока не введено в научный оборот.
Несмотря на значительные успехи в учете эпитафий, данная проблема и на сегодняшний день остается актуальной. Экспедиционные материалы Г.В. Юсупова остались не опубликованными. В первую очередь он считал нужным опубликовать наиболее значимые памятники ХШ-ХУ1 вв. Дефектные памятники Золотой Орды и Казанского ханства, а также практически все памятники более позднего времени, выявленные им в ходе экспедиции, отражены только в полевых дневниках или в отчетах. Хранящиеся в фонде Г.В. Юсупова фотоматериалы в значительной степени депаспорти-зированы и сопоставить их с его полевыми дневниками крайне сложно. Учитывая, что многие памятники, изученные Г.В. Юсуповым, физически не сохранились или надписи полностью разрушились, снятые им эстам-пажи еще долгое время будут служить первоисточником для историков. Большую ценность представляют полевые дневники ученого, куда обычно заносятся все данные, характеризующие памятники, и надписи на нем. Последние имеют огромное значение потому, что тексты на многих памятниках дошли до нас в выветренном, трудночитаемом виде и не очень четко выходят на фотографиях. В этом мы убедились во время экспедиции летом 2014 г. в Тюлячинском районе РТ. Большинство осмотренных нами памятников оказались сильно коррозированными. К счастью, они были зафиксированы Г.В. Юсуповым, и восстановить текст эпитафий по его материалам не составило труда.
Гарун Валеевич Юсупов в ходе исследований 1946-1957 гг. посетил 28 районов Татарстана, Урмарский район Чувашии и 12 районов Респу-
блики Башкортостан с охватом около 150 населенных пунктов. Только в Татарстане им было обследовано 60 булгаро-татарских кладбищ и изучено до 200 надгробий, из них 40 - относятся к XШ-XIV вв. (Юсупов, 1952). В 1964-1967 гг. он продолжил сплошное обследование Закамья (Дневник, 1964 г. и 1965 г.), Предволжья и Закамья (Дневник 1965 г. и 1967 г.).
На основании вновь выявленных материалов Г.В. Юсупов дал классификацию эпиграфических памятников XШ-XIX вв., отличную от классификации Н.Ф. Калинина. В ее основу ученый положил хронологический принцип, подчинив ему типологический и языковой принципы. Последний имеет отношение только к памятникам XШ-XГV вв.
Он выделяет отличающиеся друг от друга два стиля эпиграфических памятников, характерные для XIII-XIV вв.: I стиль - надписи, исполненные рельефным шрифтом сульс на «новобулгарском» и арабском языках; II стиль - характеризуется куфическим шрифтом и исполнением текста на «древнебулгарском» языке. Эпитафии, написанные полностью на арабском языке, он не выделяет в отдельный стиль. Они, по его мнению, по оформлению, орнаментации и шрифту ничем не отличаются от памятников I стиля. По нашему мнению, это правильно, потому что эпитафий, написанных полностью на татарском («новобулгарском», по Г.В. Юсупову) языке, - единицы. С другой стороны, эпитафии, написанные на арабском и смешанном (татарский, арабский) языках, при частичной утрате текста, отличить невозможно. А единство стиля проявляется в оформлении памятника, стиле письма и т.д.
Если во второй половине XIV в. устанавливается единый язык эпитафий - татарский с включением некоторых канонических компонентов на арабском языке, - то язык эпитафий II группы XIII - первой половины XIV в. до сегодняшнего дня остается предметом острых дискуссий. Некоторые исследователи считают язык эпитафий специальным языком, употребляющимся для ритуальных целей (Г.В. Юсупов), не исключается возможность его употребления ранее и в коммуникационных целях (Ф.С. Ха-кимзянов). Часть языковедов считает язык булгарских эпитафий живым разговорным языком и связывает его с определенным носителем - чувашами (Н.И. Ашмарин, И.А. Андреев). А.Г. Мухамадиев полагает, что в языке булгарских эпитафий отражается хазарский язык (Мухамадиев, 1990, с. 80).
Еще в 20-е годы ХХ в. была сделана попытка рассматривать эпиграфику как часть истории искусства Татарстана (Корнилов, 1929; Дульский, 1929; Али-Рахим, 1930). Богатая де-корировка, различные орнаментальные мотивы памятников являются ценными источниками для изучения художественной пластики изобразительного искусства волжских булгар и казанских татар, что нашло отражение в работах Ф.Х. Валеева (1969; 1970; 1975; 1984). Он классифицирует эпитафии только по их художественному оформлению, не учитывая другие стороны стиля, языка, каллиграфии и др. По характеру декорировки он разделяет булгарские памятники на два типа: первый тип, характеризующийся «определенной массивностью, сравнительно большой шириной и закругленностью углов», и второй тип
прямоугольной формы с килевидной или стрельчатой аркой. По происхождению первый тип Ф.Х. Валеев связывает с периферией, а второй -с г. Болгар и некоторыми княжескими резиденциями (Валеев, 1975, с. 159). На основе изучения орнаментации эпитафий он, вслед за Г.В. Юсуповым, в материалах второй половины XVI -XIX в. видит повторение отдельных элементов булгарских и казанских эпитафий (там же, с. 95).
Орнаментика, художественное оформление эпиграфических памятников в той или иной мере отражены в работах С.М. Червонной, Д.К. Вале-евой и Г.Ф. Сулеймановой.
Д.К. Валеева считает, что в первой половине XIV в. искусство резьбы по камню достигает наивысшего расцвета. Это видно из каллиграфии надписи, прекрасной орнаментации и внешнего оформления эпитафий. Во второй половине XIV в. искусство резьбы по камню приходит к постепенному угасанию из-за изменившейся исторической обстановки в Золотой Орде (Валеева, 1998, с. 94). По ее мнению, падение высокого стиля отмечается во всем. В каллиграфии чаще встречается не «чистый» почерк, а «полу», в изображении орнаментов - небрежность, узоры доводятся не до конца.
С.А. Червонная рассматривает эпиграфические памятники в развитии с последней четверти XIII в. до начала ХХ столетия как «особый феномен художественной культуры, возникший на основе синтеза искусств: архитектуры, резьбы по камню и каллиграфии» (Червонная, 1987, с. 108). Она не видит разрыва связи между памятниками Волжской Булгарии и Казанского ханства. «Между эпиграфическими надгробиями Казанского
ханства и Волжской Булгарии золо-тоордынского периода существует тесная, непосредственная связь, очевидная и в композиции, и в элементах орнаментального декора, и в приемах резьбы, и в языке, что преемственность в этом виде булгаро-татарского искусства от XIII - XIV в. к XV и XVI векам не вызывает никаких сомнений» (Червонная, 1987, с. 149).
Эпиграфические памятники рассматриваются и в работе Л.Ю. Брас-лавского, посвященной проблемам ислама в Чувашии. В небольшом разделе о мемориально-надгробных сооружениях он выделяет их как разновидность архитектурного строительства, своеобразного «синтеза архитектуры резьбы по камню и каллиграфии» (Браславский, 1997, с. 59). Он отмечает большие заслуги К. Насыйри и Г.В. Юсупова в изучении эпиграфических памятников на территории Чувашии.
На сегодня одними из важных и нерешенных проблем остается время и причины возникновения традиции установления эпиграфических памятников в Среднем Поволжье. Установление надмогильных памятников для мусульман не входит в число обязательных элементов похоронно-поми-нального обряда. Обычай установления надмогильного памятника связан с этнической историей народа и в целом воспринимается как мусульманский (Татары, 2001, с. 362). С.П. Поляков и А.И. Черемных пишут, что «ортодоксальный ислам с осуждением относится к сооружению над могилой какого-либо надгробия. Тем не менее население долины Заравшана в течение веков существования здесь ислама продолжало сооружать надгробные памятники. Это закономерность,
свойственная всему исламскому миру. Возникший в глубокой древности обычай отмечать каким-либо образом могилу родственника или соплеменника сохранился до наших дней» (Поляков, Черемных, 1975, с. 277).
Возникновение традиции установления памятников в Среднем Поволжье и Приуралье исследователи единодушно связывают с проникновением и распространением мусульманской религии. Многочисленные факты материалов из Аравии, Кавказа, Средней Азии, где имеются эпиграфические памятники более раннего периода, позволяют говорить в пользу такого мнения.
С.М. Червонная происхождение эпиграфических камней вертикального типа связывает с художественными традициями тюркского мира, особенно интенсивно распространявшимися в Восточной Европе в период монгольских завоеваний (Червонная, 1997, с. 111).
Крупный татарский археограф и эпиграфист М.И. Ахметзянов происхождение традиции установления эпиграфических памятников у татар связывает с древними тюрками, а у булгар, по его мнению, она «идет от древних тюрков, через более поздних караханидских татар. Эти татары, пришедшие с войсками Бату хана, распространяли данный обычай на Волге, Кавказе, в Крыму, где и ныне частично сохранились эпиграфические памятники» (Ахметзянов, 1998, с. 118).
Распространение ислама является одним из факторов возникновения традиций установления надмогильных камней, однако между этими двумя явлениями нет прямой связи. Массовая установка эпиграфических
памятников возникает намного позднее принятия ислама. Ибо ортодоксальный ислам, как отмечалось, отрицательно относился к сооружению над могилой мусульманина какого-либо памятника. Материалы Северного Кавказа показывают, что между проникновением ислама и появлением мусульманских эпиграфических памятников существует хронологический разрыв, доходящий до 200300 лет. Не наблюдаются эпиграфические памятники и в Волжской Булгарии домонгольского периода. Е.А. Халикова, исследовавшая мусульманские памятники XI-XII вв., отмечает, что «по-прежнему на могилах отсутствуют выраженные следы надгробий» (Халикова, 1986, с. 124).
Эпиграфические памятники с изящным каллиграфическим письмом, своеобразной орнаментацией не только последняя дань умершему человеку. Эпитафии в первую очередь служили живым людям. «Божественная воля, проявлением которой является власть кагана, верность кагану беков и народа, подчинение народа бекам -таков лейтмотив идей в рунических надгробиях», - пишет С.Г. Кляштор-ный, исследуя рунические надгробия. (Кляшторный, 1964, с. 62). Только так можно объяснить живучесть возникшего когда-то в древности обычая отмечать каким-либо знаком могилу соплеменника. Надмогильные памятники, буть то пышно оформленное надгробие, или небольшой памятник с именем покойного, или просто необработанный камень с именем покойного, могли ставить только состоятельные люди - правящая верхушка, военная и торговая аристократия, служители культа. Эпитафии являлись выражением привилегированности
Рис. 6. Намогильный желвак. Село Старые Чукалы Дрожжановского района РТ.
высокоставленных слоев феодального общества и демонстрацией их именитости. Недаром на некоторых булгарских эпитафиях перечисляются предки до девятого колена, а начиная с 20-х годов XVI столетия на памятниках обозначалось имя человека, заказавшего эпитафию. Это делается, несмотря на то, что в эпитафиях разрешалось приводить только цитату из Корана, благочестивые изречения и имя погребенного. «Памятники эти с их непонятными для широких масс народа арабизмами, - пишет Г.В. Юсупов, - были для них своего рода символами, обожествляющими личность представителей правящей феодальной верхушки» (Юсупов, 1961, с. 48).
Социально-политический смысл проявляется в устройстве самих кладбищ. Многие из них огорожены небольшим валом и рвом. А, например, Большеатрясское кладбище имеет четыре площадки разной высоты, огороженные земляным валом. Их можно рассматривать как фамильные места захоронения феодалов. Подобные явления, по-видимому, имели место в эпоху Казанского ханства и в более поздние времена.
В возникновении и распространении традиции установления надмогильных эпиграфических (ара-бографических) памятников нельзя исключать и этнические факторы. Принадлежность эпиграфических памятников на территории Среднего Поволжья и Приуралья булгарскому, позднее татарскому, народу - установленный факт. Однако среди бул-гарских племен современники, кроме собственно булгар, отмечают сувар, нохрат, берсула, эсэгель, темтюзи, са-бакуля, баранджар и другие. В то же
время, в сложении народности волжских булгар, позднее казанских татар, определенную роль сыграли местные финно-угорские племена, кыпчаки и другие тюркоязычные племена, в том числе, как полагает М.И. Ахметзянов, караханидские татары. Даже при одинаковом мусульманском обряде захоронения и трафаретном тексте эпитафий весь этот сложный процесс в какой-то мере должен был отражаться на булгарских эпиграфических памятниках. Г.В. Юсупов возникновение двух стилей и двуязычие булгарских (татарских) надгробий связывал с двумя главными компонентами Булгар-ского государства - булгар и тюрок.
Традиция установления камней на могилах предков - очень древняя. Она характерна для древних тюрок, домусульманских арабов, местных финно-угорских племен. В качестве примеров можно привести тюркские рунические памятники Сибири, ана-ньинские стелы Поволжья, арабогра-фические эпитафии Аравийского полуострова.
В Среднем Поволжье арабографи-ческие эпиграфические памятники появляются не ранее XIII в. Самый ранний исторически зафиксированный памятник датирован 1242 г. и обнаружен на Большеатрясском кладбище Тетюшского района РТ. Он, по мнению историка Г. Ахмарова, в XIX в. был перевезен и использован для строительства фундамента церкви в селе Ямбухтино, и сегодня, возможно, находится там (во время наших посещений в с. Ямбухтино следы эпитафий найти не удалось). Из сохранившихся ранних памятников необходимо отметить фрагментированную эпитафию из г. Болгар, датированную
1271 г. Известные науке булгарские памятники (их около 400), изготовлены до середины XIV в. Имеются единичные памятники второй половины XIV - первой половины XV в. Только в конце XV в. камней с надписями становится больше. В первой половине XVI в. получает развитие новый стиль эпитафий - стиль Казанского ханства. Территория его распространения не выходит за пределы Зака-занья и Северного Предволжья. Этот совершенный во всех отношениях стиль продолжает существовать и после падения Казани в 1552 до начала XVIII в.
В конце XVII - первой половине XVIII столетия на территории Среднего Поволжья и Приуралья (ныне Татарстан, Чувашия, Башкортостан) существовал стиль эпитафий с растительным орнаментом в тимпане. И только в конце XVIII в. эта древняя традиция установления эпиграфических памятников распространяется по всей территории проживания татарского населения. Поэтому, посещая старые татарские кладбища Ульяновской и Пензенской областей, мы не обнаружили памятники, установленные ранее XVIII в.
В этих краях широко распространено оформление краев могилы большими камнями, добываемыми на местах. Некоторые из них достигают одного метра и более. Над могилой насыпается привозной грунт, в отдельных случаях насыпь могилы превращается во внушительное сооружение. У изголовья в обязательном порядке ставится большой необработанный камень без надписи. Ареал распространения данной традиции широк - село Старая Кулатка Старо-кулаткинского района Ульяновской
области и до села Средняя Елюзань Чаадаевского района Пензенской области.
Для примера можно привести Старомостякское кладбище Староку-латкинского района Ульяновской области. Аккуратно, в ряд, устроенные могилы с необработанными камнями у изголовья погребенного занимают большое поле. На этих камнях надписей или знаков не обнаружено. Несмотря на это, зная, в каком ряду был погребен покойный, легко идентифицировать могилу. На некоторых могилах кладбища установлены современные железные листы или деревянные столбики с надписями на них. Это тоже показывает, что могилы на кладбищах не безымянные, как кажется на первый взгляд.
Ограждение могилы камнями имело и чисто практические значение. Это дает возможность не нарушать могилы, что нередко случается с течением времени при отсутствии наружного знака. Могилы с каменными ограждениями занимают больше места, поэтому кладбища быстрее заполняются, и население вынуждено открывать новые. В селе Старая Ку-латка, не считая могилы святого, четыре кладбища, которые практически все расположены внутри села.
Традиция ограждать могилы камнями в XIX в. начала уступать новым традициям по общемусульманским канонам, внесенным мусульманскими духовными деятелями. На могилах с эпиграфическими надписями мы такую традицию не наблюдаем. В селе Татарский Шмалак Павловского района Ульяновской области могилы, расположенные рядом, оформлены не одинаково. Более ярко этот процесс проявляется в селе Зимница Старо-
кулаткинского района Ульяновской области. На кладбище, где погребены ишан Хабибулла Шамсуаров, его семья и близкие, традиция ограждения могилы камнями отсутствует, а на сельском кладбище она наблюдается.
Такая окантовка могильной насыпи из необработанных камней местными жителями, возможно, рассматривалась, как мавзолей. В Татарстане (Азнакаево) необработанные камни составляли кладку, которую можно рассматривать как стену мавзолея. Позднее на этих камнях ставили и закладную доску. Одну из таких досок мы обнаружили на кладбище села Зимница Старокулаткинского района Ульяновской области. По своим размерам (6 х 50 х 43 см) она не отличается от других закладных досок, например, из мавзолея Шаха Али города Касимова Рязанской области. Закладная доска из Зимницы принадлежит имаму второй махаллы села Зимница Ибрахиму бин Салиху (1837-1900).
В Кузнецком регионе распространена установка на могилах небольших камней треугольной формы с родовой тамгой (с. Муратовка Павловского р-на Ульяновской обл.). Такие же камни, но с арабской надписью, мы обнаружили далеко на севере Ульяновской области в с. Иртуганово Старомайн-ского района.
На отдельных кладбищах нам приходилось видеть вместо эпиграфических памятников мельничные жернова и их фрагменты. Судя по изношенной поверхности жерновов, они долгое время использовались по своему прямому назначению. Такая же традиция встречается на территории Чувашии, Кировской области и Татарстана. Все они установлены в горизонтальном положении. Проис-
хождение этой традиции не совсем ясно. Камень, обработанный под жернов, обнаруженный нами в селе Старые Атлаши Николаевского района Ульяновской области говорит о том, что данная традиция имеет свои глубокие корни. В этой связи надо упомянуть надпись на большом жернове из села Полевые Бишкики Ба-тыровского района Чувашии: «После разрушения города Болгара Тамерланом (здесь приводятся имена четырех человек. - Д.М.) основали село Полевые Бишкики». Сегодняшние исследования подтверждают мнение о том, что большинство населенных пунктов Предволжья и бассейна р. Свияга были основаны жителями закамских территорий Волжской Булгарии. Ручные жернова в оформлении могил можно наблюдать и на современном кладбище села Полевые Бишкики в Чувашии.
Мельничные жернова в оформлении могил XIV в. нами зафиксированы на кладбищах сел Татарское Бур-наево Алькеевского, Татарская Айша Высокогорского районов Республики Татарстан. Однако нельзя исключать, что жернова у надмогильных камней XIV в. могли положить позднее паломники, посещавшие святые могилы.
Мельничные жернова лежат в основе возникновения традиции установления очень редких типов надмогильных камней, зафиксированных в Агрызском районе РТ и Казахстане.
Говоря об оформлении могильной насыпи, нужно отметить установление у изголовья погребенного круглого желвака. Подобный обычай зафиксирован нами в Дрожжанов-ском районе РТ. Камни явно вулканического происхождения. На отдель-
ных камнях внутри зафиксированы реликтовые моллюски (такие камни имеются в местном карьере). Вероятно, эти желваки были использованы из-за отсутствия другого материала (известняк, песчаник, ракушечник), пригодного для отметки могилы. На некоторых из них вырезаны инициалы и дата смерти погребенного. На отдельных кладбищах на могилах религиозных деятелей наряду с круглыми желваками установлены типичные намогильные камни (Старые Чукалы Дрожжановского района РТ).
Региональные особенности эпитафий XIII-XIV вв. впервые были выделены Д.Г. Мухаметшиным. Особенности памятников конца XIV - первой половины XV в. четырех региональных округов (Болгарского, Джуке-тауского, Восточного и Северного/ Каринского) сглаживаются и в эпоху Казанского ханства на памятниках, сосредоточенных в основном на небольшой территории Заказанья и Северного Предволжья, не проявляются.
На захоронениях Предволжья и восточных районов Чувашии, охватывающих период с XVI по конец XVIII в., выделяются памятники со своеобразной геометрической орнаментацией и мелкой трудночитаемой вырезанной надписью. Впервые на эти памятники обратили внимание В.К. Магницкий и татарский ученый-просветитель К. Насыйри. В.К. Магницким были собраны сведения о 17 кладбищах с надгробиями данных регионов (Магницкий, 1866; 1874).
Летом 1873 года эти памятники исследовал К. Насыйри. Им были прочитаны и опубликованы эпитафии из сел Татарский Азелей, Танаево, Мол-вино, Бакрче, Васюково, Расбуга, Ку-гушево, расположенных в Республике
Татарстан, Шигали и Ямашево в Ур-марском районе Чувашской Республики (Насыйри, 1975, с. 7-44).
В своей работе К. Насыйри сделал несколько важных замечаний. Он, в частности, отметил, что надписи на памятниках из Танаева, Ямашева и Шигалей сделаны рукой одного мастера, выделив, таким образом, круг памятников, характерных для этого региона. На камнях он прочитал чувашские и русские имена, обратив внимание на то, что «и сегодня встречаются мусульмане с русскими именами» (Насыйри, 1975, с. 33). К. Насыйри сумел прочитать трудночитаемые некаллиграфические надписи на памятниках из Шигалей. Эти памятники были обследованы Г.В. Юсуповым, некоторые из них опубликованы (Юсупов, 1964, с. 60). Несмотря на правильную датировку Г.В. Юсуповым этой группы памятников, Д.Ф. Мадуров в своей работе «Традиционное декоративное искусство и праздники чувашей» без всякого основания датировал их XV в.
Памятники конца XVII - первой половины XVIII в. на территории Чувашии сохранились в количестве около 20, все они происходят из восточных районов республики. Самой южной точкой распространения памятников данного периода считается с. Ново-Буяново Шемуршинского района, самой северной - с. Аттиково Козловского района Чувашии. Памятники плохо обработаны или обработаны не в полном объеме, камню не придана форма плоской остроконечной плиты. Обработке подвергнута только лицевая сторона, где располагались надпись и орнамент - ромбический, круговой, зигзаги и др. На памятниках полностью отсутствует растительный
орнамент. Некоторые надписи нанесены на необработанную поверхность камня.
Все надписи сделаны неглубоким, некаллиграфическим почерком. Эпитафии на камнях разделены на два блока и начинаются с даты. Дата сохранилась на большинстве камней. Наиболее ранний из них поставлен в 1106 г.х. (1694/1695 г.), позднейший -в 1160 г.х. (1747 г.). Имена собственные на памятниках читаются нечетко. Большинство из них тюркского происхождения, хотя, как было сказано выше, встречаются и русские.
Особенностью текстов памятников этой группы является отсутствие коранических изречений и благожелательных формул, столь характерных для мусульманской эпиграфики. Надо полагать, что это группа эпитафий принадлежат чувашам-мусульманам.
Наличие в Болгаре особой школы, или мастерской по изготовлению памятников было отмечено А.Т. Тагир-джановым. Трудно представить, что надмогильные камни, встречаемые по обоим берегам Волги и в Кирмени, в Предкамье, являются работой одной школы (г. Болгара), или одного или двух мастеров - отца и сына (Тагир-джанов, 1970, с. 55). Очевидно, что существовало несколько школ по их изготовлению, и не только в Болгаре (Мухаметшин, 2008, с. 32).
Памятники делались из камня Сю-кеевского карьера, находящегося напротив г. Болгара, на правом берегу Волги. Известно, что их делали те же мастера, которые строили мечети и мавзолеи в Болгаре XIV в. Мастера ставили на камнях свои знаки - тамги, которые сохранились на трех камнях из Болгар. В верхней части обратной стороны некоторых памятников
имеются трудночитаемые надписи, сделанные, возможно, резчиками по камню. На камнях, происходящих из Казанского ханства, именно в верхней части обратной стороны указаны подписи резчика по камню или человека, заказавшего эпитафию. Эта традиция сохраняется до середины ХХ столетия (см. памятник № 3 из с. Октябр-ское/Мазарлык Кузнецкого р-на Пензенской обл.).
Определение школ (или мастеров) по изготовлению эпитафий для памятников XIII-XVI вв. можно осуществить по особенностям оформления памятника, письма и по языку. На памятниках XVII - XVIII вв., в их боковой части, появляются имена резчиков по камню. Известно, например, имя резчика Кильмухаммада бин Ишмана. М.И. Ахметзянов считает, что камни, вырезанные в едином стиле и встречаемые на значительной территории от с. Именьково Лаишевского района РТ на западе до пос. Чишма Республики Башкортстан на востоке, изготовлены этим мастером или его учениками (Тилаш сын Дусмета Хафиза, Девеш хафиз и Аккужат; см.: Ахметзянов, 2011, с. 14).
Во второй половине XVIII - начале XIX столетия под влиянием казанской школы формируются школы резьбы по камню в Оренбургской области (с. Каргали), Пензенской, Ульяновской областях и других местах, где проявляются региональные особенности эпитафий. На это указывают и подписи мастеров. Например, на памятнике из с. Алеево Неверкинского района Пензенской области читаем: «писал Сайфулла бин Ахмад из Каргали».
Во второй половине XIX столетия изготовлением эпиграфических памятников стали заниматься люди,
знающие арабскую графику и обладающие навыками резьбы по камню. В этот период встречаются как памятники, сделанные профессионалами, так и необработанные камни с неграмотными надписями. На многих памятниках мастера вырезали свои имена. Сравнивая однотипные памятники с территорией их распространения, представляется возможным установить их авторство. Кроме вышеназванного Кильмухаммада бин Ишма-на, на двух памятниках на территории Чувашии (с. Шигали, Ново-Буяново) встречаем имя Бик-Пулата. Полагаем, основываясь на характерных особенностях стиля письма, оформления эпитафий, что более двадцати надписей на надгробиях близ расположенных кладбищ вырезаны именно Бик-Пулатом.
Эпиграфические памятники Волжской Булгарии XIII-XIV вв. представляют собой уникальные источники по истории татарского народа. Они воплотили в себе преимущества и письменных, и вещественных источников. Как вещественные (археологические) - они оригинальны и не имеют позднейших аналогов, как письменные -дают разностороннюю информацию исторического, социально-политического, этнического и культурного характера. Не случайно Г.В. Юсупов, а еще раньше и Н.Ф. Калинин, неоднократно ставили вопрос о сохранности и охраны данного вида памятников культурного наследия.
Памятники подвергаются отрицательному воздействию природы и человека. Известняковые памятники и из песчаника недолговечны. Попытки их сохранения путем ограждения, устройства навесов над ними, покрытия поверхности камней краской
или раствором, результатов не дают, а иногда вредят памятнику.
Н.Ф. Калинин решение данной проблемы видел в создании специального здания - лапидария, где могли храниться эпиграфические памятники. По его предложению, еще в 50-е годы ХХ столетия отдельные памятники были привезены в Казань. Сегодня они хранятся в Национальном музее РТ, Музее изобразительных искусств Казани, Иске-Казанском историко-культурном и природном музее-заповеднике. Их можно увидеть в Музее уездного города Чистополя и краеведческих музеях г. Азнакаево и г. Тетюши. Памятники в Чувашии собраны в Национальном музее Чувашии и Чувашском Научно-исследовательском институте языка, литературы, истории и экономики. Единичные экземпляры можно увидеть и в школьных музеях, например, в музее школы с. Курманаево Нурлатского района РТ. К сожалению, многие из них хранятся в запасниках и только единицы выставлены в экспозициях музеев.
Наиболее значительное количество эпиграфических памятников собрано в Болгарском музее-заповеднике. Из Болгар происходит около 200 эпитафий. Самая ранняя надпись относится к 671 г.х. (1271 г.), позднейшая датируется 749 г.х. (1349/50 г.). Впервые они были зафиксированы во время посещения Болгара Петром I. Со временем сами памятники были утрачены. Многие из них при строительстве церкви Успения в 1732-1734 гг. попали под фундамент храма. Некоторые при ремонте Черной палаты, Ханской усыпальницы, Белой палаты и мавзолеев были употреблены в качестве строительного материала. На возведение фундаментов жилых до-
мов, на вымостку дворов Болгара и окрестных поселений также были использованы надмогильные камни.
После образования Болгарского государственного историко-архитек-турного музея-заповедника в 1969 г. наступило время «собирать камни». Сегодня в фондах музея-заповедника хранится более 180 эпиграфических камней, включая фрагменты, 26 хорошо сохранившихся памятников выставлено в Северном мавзолее. Фрагментированные памятники были скреплены, обработаны специальным раствором. С переводами эпитафий можно ознакомиться на электронном табло.
Еще два памятника - эпитафия с вертикальным расположением строк и эпитафия 1317 г. на татарском языке - экспонируются в Музее булгарской цивилизации.
К сожалению, большинство памятников хранится в запасниках музея-заповедника и недоступно для обозрения. Сегодня, благодаря Фонду «Возрождение», проводящему значительные работы по сохранению культурного наследия Болгара, имеется возможность использования этих бесценных памятников в научных и культурно-просветительных целях.
литература
1. Али-Рахим. Булгаро-татарские эпиграфические памятники в Вятском крае // Материалы по охране, ремонту и реставрации памятников ТССР. - Вып. 4. - Казань, 1930. - С. 49-57.
2. Ашмарин Н.И. Болгары и Чуваши. - Казань, 1902. - 142 с.
3. Ахметзянов М.И. Тайны эпитафий // История Лаишевского края. - Казань, 1997. - С. 114-117.
4. Ахметзянов М.И. Болгар теленен язмышы (эпиграфика материаллары бу-енча) // ТА. - 1998. - № 1 (2). - С. 99-120.
5. Ахметзянов М.И. Биектау тебэгенен XШ-XVП гасырлардан калган татар эпиграфикасы // Очерки истории Высокогорского района Республики Татарстан. -Казань, 1999. - С. 90-123.
6. Эхмэтщанов М.И. Yлгэннэрнен каберен бел. Элмэт тебэге эпиграфик истэлеклэре. - Казан, 2000. - 159 с.
7. Болгары и чуваши. Сборник статей. - Чебоксары, 1984. - 158 с.
8. Браславский Л.Ю. Ислам в Чувашии. - Чебоксары, 1997. - 160 с.
9. Валеев Ф.Х. Орнамент казанских татар. - Казань: Таткнигоиздат, 1969. -204 с.
10. Валеев Ф.Х. Архитектура и искусство Волжско-Камской Булгарии // Ученые записки Казанской гос. консерватории. - Вып. IV. - Казань, 1970. - С. 79-110.
11. Валеев Ф.Х. Народное декоративное искусство Татарстана. - Казань: Таткнигоиздат, 1984. - 188 с.
12. Валеева Д.К. Художественная резьба в архитектуре и эпиграфике золото-ордынских булгар // ТА. - 1998. - № 1 (2). - С. 88-98.
13. Валеева Д.К. Искусство волжских булгар периода Золотой Орды (XIII-XIV вв.). - Казань, 2003. - 240 с.
14. Дульский П.Е. Несколько слов по поводу орнаментики памятников XVI-XVII вв. // Материалы по охране, ремонту и реставрации памятников ТССР. -Вып. 3. - Казань, 1929. - С. 22-27.
15. Каюм Насыйри. Сайланма эсэрлэр. - Т. 2. - Казан: Тат. кит. нэшр., 1975. -318 с.
16. Кляшторный С.Г. Древнетюркские рунические памятники как источник по истории Средней Азии. - М.: Наука, 1964. - 214 с.
17. Корнилов П.Е. К орнаментике болгаро-татарского резного камня // Материалы по охране, ремонту и реставрации памятников ТССР. - Вып. 3. - Казань, 1929. - С. 53-55.
18. Корнилов П.Е. К изучению эпиграфического резного камня болгаро-татарской эпохи // Материалы по охране, ремонту и реставрации памятников ТССР. -Вып. 3. - Казань, 1929. - С. 1-4.
19. Магницкий В.К. Старые, оставленные кладбища во втором стане Чебоксарского уезда // Казанские губ. ведомости. - 1866. - № 46.
20. Магницкий В.К. Археологические достопримечательности во 2 стане Чебоксарского уезда // Казанские губ. ведомости. - 1874. - № 12.
21. Мадуров Д.Ф. Традиционное декоративное искусство и праздники чувашей. - Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 2004. - 287 с.
22. Марданов Р.Ф., Хадиев И.Г. Некоторые итоги изучения эпиграфических памятников Кукморского района РТ (предварительное сообщение) // Диалог культур Евразии. Проблемы истории и археологии. Изучение и сохранение историко-культурного наследия. - Вып. 2. - Казань, 2001. - С. 382-385.
23. Мухамадиев А.Г. Древние монеты Поволжья. - Казань: Тат. кн. изд-во, 1990. - 192 с.
24. Мухаметшин Д.Г. О новых эпиграфических памятниках Болгарского городища // Из истории культуры и быта татарского народа и его предков. - Казань, 1976. -С. 60-71.
25. Мухаметшин Д.Г. Об эпиграфических памятниках Восточного Закамья: (К вопросу о локальных вариантах булгарских эпитафий) // Об исторических памятниках по долинам Камы и Белой. - Казань, 1981. - С. 136-140.
26. Мухаметшин Д.Г., Хакимзянов Ф.С. Эпиграфические памятники города Болгара. - Казань, 1987. - 128 с.
27. Мухаметшин Д.Г. Эпиграфические памятники Казанского ханства как исторический источник // Из истории Золотой Орды. - Казань, 1993. - С. 118-133.
28. Мухаметшин Д.Г. Татарские эпиграфические памятники. Региональные особенности и этнокультурные варианты / Археология Евразийских степей. -Вып. 6. - Казань: Ин-т истории АН РТ, 2008. - 132 с., ил.
29. Мухаметшин Д.Г., Бурханов А.А. Очерки истории Ютазинского района: Ютазинский регион в системе культур Восточного Татарстана и Волго-Уралья. Древность и средневековье / Восток-Запад. Диалог культур и цивилизаций Евразии. - Вып. 10. - Казань, 2012. - 150 с.
30. Мухаметшин Д.Г., Бурханов А.А. Очерки истории Юго-Восточного Татарстана / Восток-Запад. Диалог культур и цивилизаций Евразии. - Вып. 12. - Казань, 2014а. - 240 с.
31. Мухаметшин Д.Г., Бурханов А.А. Древности Азнакаевского региона / Восток-Запад. Диалог культур и цивилизаций Евразии. - Вып. 14. - Казань, 20146. - 178 с.
32. Поляков С.П., Черемных А.И. Погребальные сооружения населения долины Заревшана // Домусульманские верования и обряды Средней Азии. - М., 1975. - С. 261-279.
33. Порфирьев С.И. К истории сбора болгарских надписей // ИОАИЭ. -Т. ХХХ1. - Вып. 4. - Казань, 1922 - С. 41-44.
34. Тагирджанов А.Т. Влияние поэмы Фирдоуси «Юсуф и Зулейха» на «Кис-саи Юсуф» Али и «Юсуф и Зулейха» Шаййад Хамзы // Палестинский сборник. -Вып. 21 (84). - Л., 1970. - С. 54-58.
35. Татары Среднего Поволжья и Приуралья. - М.: Наука, 1967. - 538 с.
36. Усманов В.М. Тарихи ядкэрлэр. Беренче китап. - Уфа: Дизайн. Полиграф. Сервис, 2005. - 168 б.
37. Усманов В.М. Тарихи ядкэрлэр. Икенче китап. - Эстэрлетамак, 2005.366 б.
38. Усманов В.М. Тарихи ядкэрлэр. Эченче китап. - Сакмара: Сакмарская типография, 2008. - 500 б.
39. Усманов В.М. Тарихи ядкэрлэр. - ДYртенче китап. - Бакча авылы, 2011. -432 б.
40. Усманов В.М. Исторические памятники. Пятая книга. Мусульманские эпитафии г. Троицк. - Стерлитамак, 2013. - 400 с.
41. Усманов В.М. Исторические памятники. Десятая книга. Мусульманские эпитафии Чишмы. - Уфа, 2014. - 94 с.
42. Фейезханов Х. Три надгробных булгарских надписи // Известия Археологического общества. - Т. IV. - СПб., 1863. - С. 396-404.
43. Фахрутдинов Р.Г. Очерки по истории Волжской Булгарии. - М.: Наука, 1975. - 214 с.
44. Хакимзянов. Ф.С. Язык эпитафий волжских булгар. - М.: Наука, 1978а. -206 с.
45. Хакимзянов Ф.С. Двуязычный булгарский памятник // Советская тюркология. - 1978б. - № 1. - С. 61-68.
46. Хакимзянов Ф.С. Булгарские эпиграфические памятники Закамья // Исследование языка древнеписьменных памятников. - Казань, 1980. - С. 33-40.
47. Хакимзянов Ф.С. Эпиграфические памятники Волжской Булгарии и их язык. - М.: Наука, 1987. - 192 с.
48. Хадиев И.Г., Марданов Р.Ф. Эгерже тебэгенец ташъязма истэлеклэре. -Казан: Тамга, 2008. - 148 б.
49. Халикова Е.А. Мусульманские некрополи Волжской Болгарии X - начала XIII вв. - Казань: Изд-во КГУ, 1986. - 159 с.
50. Шпилевский С.М. Древние города и другие булгарско-татарские памятники в Казанской губернии. - Казань, 1877. - 585 с.
51. Червонная С.М. История изобразительного искусства и архитектуры с древнейших времен до 1917 года. - М.: Искусство, 1987. - 352 с.
52. Чернышев Е.И. Селения Казанского ханства (по писцовым книгам) // Вопросы этногенеза тюркоязычных народов Среднего Поволжья. - Казань, 1971. -С.272-292.
53. Юсупов Г.В. Введение в булгаро-татарскую эпиграфику. - М., Л.: Изд-во АН СССР, 1960. - 322 с.
54. Юсупов Г.В. Итоги полевых эпиграфических исследований (19611963 гг.) // Тезисы докладов итоговой научной сессии ИЯЛИ КФАН СССР за 1963 год. - Казань, 1964. - С. 69-71.
55. Rona-Tas А., Fodor I. Epigraphica Bulgarika Volgarika Volgai Bolgar-torok feliratok. Studia Uralo-Altaika. - Szeged, 1973. - 189 р.
основные опубликованные работы г.в. юсупова по эпиграфике
1. Булгарские эпиграфические памятники, найденные летом 1947 г. // ЭВ. -М., 1951. - Вып. IV. - С. 68-76. (Совм. с Г.М. Хисамутдиновым).
2. Татарские эпиграфические памятники XV в. (К вопросу о происхождении казанских татар) // ЭВ. - Вып. V. - М., 1951. - С. 78-94.
3. О некоторых булгарских эпиграфических памятников // ЭВ. - Вып. VII. -М., 1953. - С. 26-30.
4. К вопросу об истории и классификации булгаро-татарской эпиграфики // ЭВ. - Вып. XI. - М., 1956. - С. 44-54.
5. Две надгробные надписи с древнего башкирского кладбища // Вопросы башкирской филологии. - Уфа, 1959. - С. 120-122.
6. Введение в булгаро-татарскую эпиграфику. - М., Л.: Изд-во АН СССР, 1960. - 322 с.
7. Новые находки эпитафий периода Казанского ханства // ЭВ. - Вып. XVI. - М., 1963. - С. 72-78.
8. Булгаро-татарская эпиграфика и топонимика как источник исследования этногенеза казанских татар // Вопросы этногенеза тюркоязычных народов Среднего Поволжья. - Казань, 1971. - С. 217-232.
9. Итоги полевых эпиграфических исследований 1961-1963 гг. в Татарской АССР // ЭВ. - Вып. XXI. - М., 1972 - С. 48 - 55.
неопубликованные работы Г.в. юсупова*
*Полный список опубликованных и неопубликованных работ Г.В. Юсупова см. в статье:
1. Ирек hадuев. Тарихи ташъязмалар белгече Знаток исторической эпиграфики // Безнен мирас. - 2014 . - № 07(30). - С. 18-21.
2. Эпиграфические памятники Болгарского городища / Архив ИА РАН. -Ф. Р-21. - Ед. хр. 2015.
3. О работе эпиграфического отряда археологической экспедиции КФАН СССР в 1961 г. в районах правобережья Волги-Казани. - Казань, 1961 / Архив РАН. - Ф. 72.
архивные материалы
1. Полевой дневник № 1 Археолого-этнографической экспедиции ИЯЛИ КФАН СССР по районам ТАССР и соседних областей. - Казань, 1964 г. / Архив ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова АН РТ. - Ф. 8. - Оп. 1. - Ед. хр. 58.
2. Рабочая тетрадь №1 Археолого-этнографической экспедиции ИЯЛИ КФАН СССР. - Казань, 1965 г. / Архив ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова АН РТ. - Ф. 8. -Оп. 1. - Ед. хр. 384.
Информация об авторе:
Мухаметшин Джамиль Габдрахимович, кандидат исторических наук, главный научный сотрудник, Болгарский государственный историко-архитектурный музей-заповедник (г. Болгар, Республика Татарстан); djamil78@list.ru
G.V. YUSUPOV AND ISSUES OF THE TATAR EPIGRAPHY D.G. Mukhametshin
The valuable contribution to the development of the Tatar epigraphy made by Garun Valeevich Yusupov as well as main objectives of contemporary epigraphy in Tatarstan are considered in the article. With the expeditions of 1946-1957 's the researcher had visited the most of the areas of Tatarstan, Chuvashia and Bashkortostan, including approximately 150 settlements. The early researches of G.V Yusupov were mainly connected with the town of Bolgar and other important settlements of Golden Horde and Kazan Khanate. The Tatar settlement cemeteries have been started to investigate by G.V Yusupov entirely. 60 BulgarTatar cemeteries and 200 gravestones were researched and studied by him only in Tatarstan. 40 of them are related to the 13-14 centuries. Now investigation by Yusupov is conducted by M.I. Akhmetzyanov, I.G. Khadiev, R.F. Mardanov, VM. Usmanov, D.G. Mukhametshin and others. For the present situation approximately 3000 have been revealed in total. As it was before, the main objective of Tatarstan epigraphists is to completely publish the researches for gravestones, as well as secure this kind of source that provide unique information for language, art and history of the Tatar people.
Keywords: epigraphist G.V. Yusupov, Tatar epitaphs, XIII - first one-third of XX cent., regional variants, issues of investigation and secure of epitaphs.
REFERENCES
1. Ali-Rakhim. Bulgaro-tatarskie epigraficheskie pamyatniki v Vyatskom krae [Bulgar-Tatar epigraphic monuments in the Vyatka region]. In: Materialy po okhrane, remontu i restavratsii pamyatnikov TSSR [Materials for protection, repair and restoration of the monuments of TSSR]. Kazan, 1930, issue 4, pp. 49-57.
2. Ashmarin N.I. Bolgary i Chuvashi [The Bulgars and the Chuvashs]. Kazan, 1902, 142 p.
3. Akhmetzyanov M.I. Tayny epitafiy [The secrets of epitaphs]. In: Istoriya Lai-shevskogo kraya [The history of the Laishevo area]. Kazan, 1997, pp. 114-117.
4. Akhmetzyanov M.I. Bolgar telenen yazmyshy (epigrafika materiallary buen-cha) [Destiny of the Bolgar language (according to the epigraphy data)]. In: Tatarskaya arkheologiya [Tatar Archaeology], 1998, no. 1 (2), pp. 99-120.
5. Akhmetzyanov M.I. Biektau tebageneH XIII-XVII gasyrlardan kalgan tatar epigrafikasy [Tatar epigraphy of the XIII-XVII centuries in the Vysokaya Gora District].
In: Ocherki istorii Vysokogorskogo rayona Respubliki Tatarstan [Essays in the history of the Vysokkaya Gora District of Tatarstan Republic]. Kazan, 1999, pp. 90-123.
6. Okhmat^anov M.I. YlgannarneH kaberen bel. Olmat tebage epigrafik istaleklare [Epigraphy monuments in the Almetyevsk District]. Kazan, 2000, 159 p.
7. Bolgary i chuvashi. Sbornik statey [The Bolgars and the Chuvashs. Collection of the articles]. Cheboksary, 1984, 158 p.
8. Braslavskiy L.Yu. Islam v Chuvashii [The Islam in Chuvashia]. Cheboksary, 1997, 160 p.
9. Valeev F.Kh. Ornament kazanskikh tatar [Ornament by the Kazan Tatars]. Kazan: Tatknigoizdat Publ., 1969, 204 p.
10. Valeev F.Kh. Arkhitektura i iskusstvo Volzhsko-Kamskoy Bulgarii [Architecture and art by the Volga-Kama Bulgaria]. In: UchenyezapiskiKazanskoygosudarstven-noy konservatorii [Scientific notes of the Kazan State Conservatory]. Kazan, 1970, issue IV, pp. 79-110.
11. Valeev F.Kh. Narodnoe dekorativnoe iskusstvo Tatarstana [Peoples' decorative art of Tatarstan]. Kazan: Tatknigoizdat Publ., 1984, 188 p.
12. Valeeva D.K. Khudozhestvennaya rez'ba v arkhitekture i epigrafike zolotoor-dynskikh bulgar [Art carving in architecture and epigraphy of the Golden Horde Bul-gars]. In: Tatarskaya arkheologiya [Tatar Archaeology], 1998, no. 1 (2), pp. 88-98.
13. Valeeva D.K. Iskusstvo volzhskikh bulgar perioda Zolotoy Ordy (XIII-XIV vv.) [Art of the Volga Bulgars of Golden Horde period (XIII-XIV centuries)]. Kazan, 2003, 240 p.
14. Dul'skiy P.E. Neskol'ko slov po povodu ornamentiki pamyatnikov XVI-XVII vv. [Some words concerning ornament of the monuments of the XVI-XVII centuries]. In: Materialy po okhrane, remontu i restavratsii pamyatnikov TSSR [Materials for protection, repair and restoration the monuments) of TSSR]. Kazan, 1929, issue 3, pp. 22-27.
15. Kayum Nasyri. Saylanma asarlar [Selected works]. Kazan: Tatar Book Publ., 1975, vol. 2. - 318 p.
16. Klyashtornyy S.G. Drevnetyurkskie runicheskie pamyatniki kak istochnik po istorii Sredney Azii [The ancient Turkic runic monuments as a source for the History of Central Asia]. Moscow: Nauka Publ., 1964, 214 p.
17. Kornilov P.E. K ornamentike bolgaro-tatarskogo reznogo kamnya [Concerning the ornament of the Bolgar-Tatar carved stone]. In: Materialy po okhrane, remontu i restavratsii pamyatnikov TSSR [Materials for protection, repair and restoration of the monuments) of TSSR]. Kazan, 1929, issue 3, pp. 53-55.
18. Kornilov P.E. K izucheniyu epigraficheskogo reznogo kamnya bolgaro-tatar-skoy epokhi [Towards the study of epigraphic carved stones of the Bolgar-Tatar epoch].
In : Materialy po okhrane, remontu i restavratsii pamyatnikov TSSR [Materials for protection, repair and restoration of the monuments of TSSR]. Kazan, 1929, issue 3, pp. 1-4.
19. Magnitskiy V.K. Starye, ostavlennye kladbishcha vo vtorom stane Cheboksar-skogo uezda [The old, abandoned cemeteries in the second camp of Cheboksary uyezd]. In: Kazanskie gubernskie vedomosti [Kazanprovince news], 1866, no. 46.
20. Magnitskiy V.K. Arkheologicheskie dostoprimechatel'nosti vo 2 stane Chebok-sarskogo uezda [Archeological sights of second camp of Cheboksar uyezd]. In: Kazanskie gubernskie vedomosti [Kazan province news], 1874, no. 12.
21. Madurov D.F. Traditsionnoe dekorativnoe iskusstvo i prazdniki chuvashey [Traditional decorative art and holidays of the Chuvash people]. Cheboksary, 2004, 287 p.
22. Mardanov R.F., Khadiev I.G. Nekotorye itogi izucheniya epigraficheskikh pamyatnikov Kukmorskogo rayona RT (predvaritel'noe soobshchenie) [Some results of the research in the epigraphic monuments in the Kukmor District of Tatarstan Republic]. In: Dialog kul'tur Evrazii. Problemy istorii i arkheologii. Izuchenie i sokhranenie istoriko-kul'turnogo naslediya [The dialogue of Eurasian cultures. Issues of history and archaeology. Study and protection of historic and cultural legacy]. Kazan, 2001, issue 2, pp. 382-385.
23. Mukhamadiev A.G. Drevnie monety Povolzh'ya [Ancient coins of the Volga river region]. Kazan: Tatar Book Publ., 1990, 192 p.
24. Mukhametshin D.G. O novykh epigraficheskikh pamyatnikakh Bolgarskogo gorodishcha [Concerning the new epigraphic monuments of the Bolgar fortified settlement]. In: Iz istorii kul'tury i byta tatarskogo naroda i ego predkov [From the history of culture and everyday life of the Tatar people and their ancestors]. Kazan, 1976, pp. 60-71.
25. Mukhametshin D.G. Ob epigraficheskikh pamyatnikakh Vostochnogo Zakam'ya: (K voprosu o lokal'nykh variantakh bulgarskikh epitafiy) [Concerning the epigraphic sites of the East trans-Kama river region.]. In: Ob istoricheskikhpamyatnikakh po dolinam Kamy i Beloy [Concerning the historical monuments in the valleys of Kama and Belaya rivers]. Kazan, 1981, pp. 136-140.
26. Mukhametshin D.G., Khakimzyanov F.S. Epigraficheskie pamyatniki goroda Bolgara [Epigraphic monuments of the town of Bolgar]. Kazan, 1987, 128 p.
27. Mukhametshin D.G. Epigraficheskie pamyatniki Kazanskogo khanstva kak is-toricheskiy istochnik [Epigraphic monuments of Kazan khanate as a historical source]. In: Iz istorii Zolotoy Ordy [From the history of Golden Horde]. Kazan, 1993, pp. 118133.
28. Mukhametshin D.G. Tatarskie epigraficheskie pamyatniki. Regional'nye oso-bennosti i etnokul'turnye varianty. Arkheologiya Evraziyskikh stepey [Tatar epigraphic sites. Regional features and ethno-cultural variants. Archaeology of Eurasian steppes]. Kazan: II AN RT Publ., 2008, issue 6, 132 p.
29. Mukhametshin D.G., Burkhanov A.A. Ocherki istorii Yutazinskogo rayona: Yutazinskiy region v sisteme kul'tur Vostochnogo Tatarstana i Volgo-Ural'ya. Drevnost' i srednevekov'e. Vostok-Zapad. Dialog kul'tur i tsivilizatsiy Evrazii [Essays on the history of the Yutaza District: Yutaza region within the system of cultures of East Tatarstan and the Volga-Urals. The Antiquity and the Middle age. East-West. Dialogue of cultures and civilizations of Eurasia]. Kazan, 2012, issue 10, 150 p.
30. Mukhametshin D.G., Burkhanov A.A. Ocherki istorii Yugo-Vostochnogo Tatarstana. Vostok-Zapad. Dialog kul'tur i tsivilizatsiy Evrazii [Essays in the history of South-East of Tatarstan. East-West. Dialogue of cultures and civilizations of Eurasia]. Kazan, 2014a, issue 12, 240 p.
31. Mukhametshin D.G., Burkhanov A.A. Drevnosti Aznakaevskogo regiona. Vostok-Zapad. Dialog kul'tur i tsivilizatsiy Evrazii [The ancientries of the Aznakay District. East-West. Dialogue of cultures and civilizations of Eurasia]. Kazan, 2014b, issue 14, 178 p.
32. Polyakov S.P., Cheremnykh A.I. Pogrebal'nye sooruzheniya naseleni-ya doliny Zarevshana [Burial constructions of the Zarevshan valley population].
In: Domusul'manskie verovaniya i obryady Sredney Azii [Pre-Muslim beliefs and ceremonies of the Central Asia]. Moscow, 1975, pp. 261-279.
33. Porfir'ev S.I. K istorii sbora bolgarskikh nadpisey [Concerning the history of collection of the Bulgarian inscription]. In: Izvestiya Obshchestva arkheologii, istorii i etnografii pri Kazanskom universitete [News of the Society of Archaeology, History and Ethnography at the Kazan University], 1922, vol. XXXI, issue 4, pp. 41-44.
34. Tagirdzhanov A.T. Vliyanie poemy Firdousi «Yusuf i Zuleykha» na «Kissai Yusuf» Ali i «Yusuf i Zuleykha» Shayyad Khamzy [Influence of the poem "Yusuf and Zulaikha" by Firdawsi on the "Kissai Yusuf' by Ali and "Yusuf and Zulaikha" by Shayyad Khamzy]. In: Palestinskiy sbornik [The Palestinian collection]. Leningrad, 1970, issue 21 (84), pp. 54-58.
35. Tatary Srednego Povolzh'ya i Priural'ya [The Tatars of the Middle Volga region and the cis-Urals]. Moscow: Nauka Publ., 1967, 538 p.
36. Usmanov V.M. Tarikhi yadkarlar. Berenche kitap [Historical monuments. The first book]. Ufa: Dizayn. Poligraf. Servis Publ., 2005, 168 pp.
37. Usmanov V.M. Tarikhi yadkarlar. Ikenche kitap [Historical monuments. The second book]. Starlitamak, 2005, 366 p.
38. Usmanov V.M. Tarikhi yadkarlar. Qchenche kitap [Historical monuments. The third book]. Sakmara: Sakmarskaya tipografiya Publ., 2008, 500 p.
39. Usmanov V.M. Tarikhi yadkarlar. - Dyrtenche kitap [Historical monuments/ The fourth book]. Bakcha avyly Publ., 2011, 432 p.
40. Usmanov V.M. Istoricheskie pamyatniki. Pyataya kniga. Musul'manskie epitafii g. Troitsk [Historical monuments. The fifth book. Muslim epitaphs of the Troitsk town]. Sterlitamak, 2013, 400 p.
41. Usmanov V.M. Istoricheskie pamyatniki. Desyataya kniga. Musul'manskie epitafii Chishmy [Historical monuments. The tenth book. Muslim epitaphs of the Chishma]. Ufa, 2014, 94 p.
42. Feyezkhanov Kh. Tri nadgrobnykh bulgarskikh nadpisi [Three burial Bulgar inscriptions]. In: Izvestiya Arkheologicheskogo obshchestva [Proceedings of the Archaeological society]. St. Petersburg, 1863, vol. IV, pp. 396-404.
43. Fakhrutdinov R.G. Ocherki po istorii Volzhskoy Bulgarii [Essays on the history of the Volga Bulgaria]. Moscow: Nauka Publ., 1975, 214 p.
44. Khakimzyanov. F. S. Yazyk epitafiy volzhskikh bulgar [Language of the epitaphs by the Volga Bulgars]. Moscow: Nauka Publ., 1978a, 206 p.
45. Khakimzyanov F. S. Dvuyazychnyy bulgarskiy pamyatnik [The bilingual Bulgar monument]. In: Sovetskaya tyurkologiya [Soviet Turkology], 1978b, no. 1, pp.
46. Khakimzyanov F.S. Bulgarskie epigraficheskie pamyatniki Zakam'ya [Bulgar epigraphical monuments of the trans-Kama area]. In: Issledovanie yazyka drevnepis'mennykh pamyatnikov [Research in the language of ancient written monuments]. Kazan, 1980, pp. 33-40.
47. Khakimzyanov F.S. Epigraficheskie pamyatniki Volzhskoy Bulgarii i ikh yazyk [Epigraphic monuments of the Volga Bulgaria and their language]. Moscow: Nauka Publ., 1987, 192 p.
48. Khadiev I.G., Mardanov R.F. Oger^e tebageneH tash"yazma istaleklare [Epigraphic monuments in the Agryz District]. Kazan: Tamga Publ., 2008, 148 p.
49. Khalikova E.A. Musul'manskie nekropoli Volzhskoy Bolgarii X - nachala XIII vv. [Muslim necropolis of the Volga Bulgaria of the X - the beginning of the XIII cent.]. Kazan: Kazan University Publ., 1986, 159 p.
50. Shpilevskiy S.M. Drevnie goroda i drugie bulgarsko-tatarskie pamyatniki v Kazanskoy gubernii [Ancient towns and other Bulgar-Tatar monuments in Kazan province]. Kazan, 1877, 585 p.
51. Chervonnaya S.M. Istoriya izobrazitel'nogo iskusstva i arkhitektury s drevneyshikh vremen do 1917 goda [History of the Arts and Architecture from the Antiquity to 1917]. Moscow: Iskusstvo Publ., 1987, 352 p.
52. Chernyshev E.I. Seleniya Kazanskogo khanstva (po pistsovym knigam) [The settlements of Kazan khanate (according to the scribe books)]. In: Voprosy etnogeneza tyurkoyazychnykh narodov Srednego Povolzh'ya [Issues on the ethno-genesis of the Turkic speaking peoples of the Middle Volga river region]. Kazan, 1971, pp.272-292.
53. Yusupov G.V. Vvedenie v bulgaro-tatarskuyu epigrafiku [Introduction for the Bulgar-Tatar epigraphy]. Moscow, Leningrad: AN SSSR Publ., 1960, 322 p.
54. Yusupov G.V. Itogi polevykh epigraficheskikh issledovaniy (1961-1963 gg.) [The results of the field epigraphic investigations (1961-1963)]. In: Tezisy dokladov itogovoy nauchnoy sessii IYaLI KFAN SSSR za 1963 god [Abstract of final scientific session of IyaLIKFAN SSSR, 1963]. Kazan: IYaLI KFAN, 1964, pp. 69-71.
55. Rona-Tas A., Fodor I. Epigraphica Bulgarika Volgarika Volgai Bolgar-torok feliratok. Studia Uralo-Altaika. Szeged, 1973, 189 p.
MAJOR PUBLISHED wORKS BY G.V. YUSUPOV ON EPIGRAPHY
1. Bulgarskie epigraficheskie pamyatniki, naydennye letom 1947 g. [The Bulgar epigraphic monuments found in summer, 1947]. In: Epigrafika Vostoka [Epigraphy of the East]. Moscow, 1951, issue IV, pp. 68-76. (Joint author G.M. Khisamutdinov).
2. Tatarskie epigraficheskie pamyatniki XV v. (K voprosu o proiskhozhdenii kazanskikh tatar) [The Tatar epigraphic monuments of the XV century (Concerning the issue on origin of the Kazan Tatars)]. In: Epigrafika Vostoka [Epigraphy of the East]. Moscow, 1951, issue V, pp. 78-94.
3. O nekotorykh bulgarskikh epigraficheskikh pamyatnikov [Concerning some Bulgar epigraphic sites]. In: Epigrafika Vostoka [Epigraphy of the East]. Moscow, 1953, issue VII, pp. 26-30.
4. K voprosu ob istorii i klassifikatsii bulgaro-tatarskoy epigrafiki [Concerning the issue on history and classification of Bulgar-Tatar epigraphy]. In: Epigrafika Vostoka [Epigraphy of the East]. Moscow, 1956, issue XI, pp. 44-54.
5. Dve nadgrobnye nadpisi s drevnego bashkirskogo kladbishcha [Two tombstone inscriptions from the ancient Bashkir cemetery]. In: Voprosy bashkirskoyfilologii [Issues of Bashkir philology]. Ufa, 1959, pp. 120-122
6. Vvedenie v bulgaro-tatarskuyu epigrafiku [Introduction of the Bulgar-Tatar epigraphy]. Moscow, Leningrad: AN SSSR Publ., 1960, 322 p.
7. Novye nakhodki epitafiy perioda Kazanskogo khanstva [New finds of epitaphs of Kazan khanate period]. In: Epigrafika Vostoka [Epigraphy of the East]. Moscow, 1963, issue XVI, pp. 72-78.
8. Bulgaro-tatarskaya epigrafika i toponimika kak istochnik issledovaniya etnogeneza kazanskikh tatar [Bulgar-Tatar epigraphy and toponymy as a source for research in ethno-genesis of the Kazan Tatars]. In: Voprosy etnogeneza tyurkoyazychnykh narodov Srednego Povolzh'ya [Issues on the ethno-genesis of the Turkic speaking peoples of the Middle Volga river region]. Kazan, 1971, pp. 217-232.
9. Itogi polevykh epigraficheskikh issledovaniy 1961-1963 gg. v Tatarskoy ASSR [Results of the field epigraphic investigations]. In: Epigrafika Vostoka [Epigraphy of the East]. Moscow, 1972, issue XXI, pp. 48 - 55.
UNPUBLISHED wORKS BY G.V. YUSUPOV*
*Full list of published and unpublished works, see in the article:
1. Irek Hadiev. Tarikhi tash'yazmalar belgeche [A connoisseur of the historical epigraphy. In: Beznen miras [Our heritage], 2014, no o7(30), pp. 18-21.
2. Epigraficheskie pamyatniki Bolgarskogo gorodishcha [Epigraphic monuments of the Bolgar fortified settlement]. Arkhives of IA RAN, f. R-21, d. 2015.
3. O rabote epigraficheskogo otryada arkheologicheskoy ekspeditsii KFAN SSSR v 1961g. v rayonakh pravoberezh'ya Volgi-Kazani в 1961 г. [Concerning the investigation of epigraphic squad of archaeological expedition of Kazan branch of the USSR Academy of Sciences in 1961 in the right-bank of Volga and Kazan area]. Arkhives of IA RAN, f. 72
ARCHIVAL MATERIALS
1. Polevoy dnevnik № 1 Arkheologo-etnograficheskoy ekspeditsii IYaLI KFAN SSSR po rayonam TASSR i sosednikh oblastey. 1964 g. [Field dairy no.1 of archaeological and ethnographical expedition of IYaLI KFAN to the TASSR Districts and neighboring areas]. Arkhives of IYaLI AN RT, f. 8, inv. 1, d. 58.
2. Rabochaya tetrad' №1 Arkheologo-etnograficheskoy ekspeditsii IYaLI KFAN SSSR. 1965 g. [Workbook no.1 of archaeological and ethnographical expedition of IYaLI KFAN, 1965]. Arkhives of IYaLI AN RT, f. 8, inv. 1, d. 384.
Information about the author:
Mukhametshin Dzhamil G., Ph.D. (History), leading research scientist, Bolgar State Historical and Architectural Reserve (Во^г, Russian Federation); djamil78@list.ru
