CC BY
58
Уважаемые читатели !
Год назад не стало основателя нашего журнала, бессменного главного редактора, чл. -кор. РАН Ю.А. Жданова. Сегодня он, его свершения - неотъемлемая часть истории народов Дона и Северного Кавказа, для культуры и социально-экономического развития которых им так много сделано. Время комплиментов, юбилейных статей миновало, хотя все сказанное в них чистая правда, наступило время вдумчивого анализа деятельности Юрия Андреевича в контексте той эпохи, в которой ему довелось жить. Предлагаемая Вашему вниманию статья - лишь первая ласточка. Надеемся, за ней последуют и другие, поскольку Юрий Андреевич Жданов, по меткому выражению А.В. Белоконя, - ярчайшее событие ХХ века.
© 2007 г. С.А. Кислицын
Юрий Андреевич Жданов - выдающийся представитель общественно-политической и научной элиты СССР второй половины ХХ в.
Известный советский ученый Ю.А. Жданов удивительным образом реализовал в себе качества естествоиспытателя, философа, культуролога, крупного организатора науки и, наконец, общественно-политического деятеля. Последнее несколько замалчивалось, хотя, на наш взгляд, в этом качестве Ю.А. Жданов проявил себя достойным образом, несмотря на некоторые дискуссионные моменты в оценке его деятельности, протекавшей в весьма специфических обстоятельствах.
Юрий Андреевич Жданов родился 20.08. 1919 г. в г. Твери, в семье революционера, ставшего членом Политбюро ЦК ВКП(б), А.А. Жданова. Ю.А. Жданов стал зятем И.В. Сталина (был женат на его дочери Светлане Аллилуевой). Эти два сугубо личных обстоятельства сыграли немаловажную роль в политической и научной карьере Ю.А. Жданова. Они фактически априори предоставили ему место в элите страны, но свой выбор в науке он сделал сам [1]. В 1947 - 1953 гг. молодой ученый и начинающий партийный работник выполнял весьма ответственные обязанности заведующего сектором, затем заведующего отделом ЦК ВКП(б), т.е. реально стал членом номенклатуры последнего. Именно в это время он внес примечательный вклад в развитие отечественной науки, системы высшего образования СССР, защиту ряда ученых, подвергавшихся политизированной разоблачительной критике.
Ю.А. Жданов занял, в частности, сравнительно самостоятельную позицию в отношении целой отрасли науки - генетики. Он считал, что ее развитие тормозится научным руководством, находящимся под влиянием «академика от сохи» Т.Д. Лысенко. Как вспоминал сам
Никому не дано перепрыгнуть через свое время; дух его времени есть также и его дух;; но важно познать этот дух со стороны содержания.
Гегель
Ю.А. Жданов, «подмываемый молодым задором», он выступил перед лекторами обкомов и горкомов с лекцией в Политехническом музее на тему: «Спорные вопросы современного дарвинизма». В этой лекции он прямо сказал, что неверно утверждение, будто у нас идет борьба между биологическими школами, из которых одна представляет точку зрения советского, а другая буржуазного дарвинизма, так как на самом деле все школы советские [2].
Академик А.Н. Несмеянов, который был председателем Комитета по Сталинским премиям СССР в области науки и техники, вспоминал о заседании этого комитета в 1947 г.: «Сталин обратился к младшему Жданову (Юрию Андреевичу) спросив, что это такое за доклад он делал в Политехническом музее по поводу Лысенко. Надо сказать, что об этом на днях сделанном докладе много говорили в Москве, особенно в научных кругах, и те, с кем я мог разговаривать, радовались и хвалили Ю.А. Жданова. Юрий Андреевич ответил в том роде, что он критически разбирал в свете современной науки теории Лысенко, что лысенковские воззрения с научной точки зрения не выдерживают никакой критики, что они тормозят и тянут назад всю биологическую науку. "Кто вам поручал этот доклад?" -последовал вопрос Сталина, в голосе его слышался металл. Юрий Андреевич уже стоял и, слегка побледнев, твердо отвечал, что он делал доклад по собственной инициативе <...> Сталин: "Как же так? Наше сельское хозяйство живет и дышит работами Лысенко, а вы идете против него и пытаетесь его дискредитировать. Слыхано ли у нас, чтобы работник ЦК проявлял собственную линию, выступал по собственной инициативе?!
Ну-ка, скажите мне" (это уже в сторону членов Политбюро). - Голоса: "Так не бывает, это неслыханно". Шепилов сидит бледный рядом с Ю.А. Ждановым (он как начальник отвечает за действия Ю.А. Жданова). Сталин далее говорит: "Вот что. Вам надо подумать (как будто в сторону Шепилова), как ликвидировать сделанное, дезавуировать это выступление, поднять Лысенко. Только так, чтобы Юрия Жданова не ударить, ведь он это по младости и непониманию, а намерения у него были хорошие". Так родилась знаменитая сессия ВАСХНИЛ 1948 г., чуть ли не на 20 лет утвердившая лысенкоизм и затормозившая развитие биологической науки» [3].
Однако Ю.А. Жданов продолжал некоторое время придерживаться своих взглядов. Ректор ЛГУ Ю.И. Полянский рассказывал о беседе с Ю.А. Ждановым незадолго до сессии ВАСХНИЛ: «Надо сказать, что Юрий Андреевич - эрудированный человек, химик с университетским образованием. Серьезно интересовался генетикой. Он самостоятельно и весьма глубоко изучил ее основы, был убежден в объективности менделеевских законов. Интересовался учением И.И. Шмальгаузена о стабилизирующем отборе. Я с ним беседовал с глазу на глаз около 1,5 часов, причем на равных. Юрий Андреевич стоял на правильных позициях. Когда спросил его в конце беседы: "Что же делать с Презентом?" он ответил: Гоните, и чем быстрее, тем лучше» [4].
Т.Д. Лысенко направил Сталину сначала жалобу на Ю.А. Жданова, а позже свой доклад «О положении в советской биологической науке», подготовленный для предстоящей сессии ВАСХНИЛ. Кремлевский диктатор сам отредактировал текст доклада и сделал вывод, окончательно определивший позицию политического руководства в сугубо научном споре, который гласил, что, оказывается, нельзя отрицать того, что в споре, разгоревшемся в начале XX в. между вейсманистами и ламаркистами, последние были ближе к истине, ибо они отстаивали интересы науки, тогда как вейсманисты ударились в мистику и порывали с наукой. Это была уже идеологическая установка, прямо альтернативная позиции Ю.А. Жданова.
Ю.А. Жданов написал Сталину в духе времени покаянное письмо, не предназначавшееся для печати. Однако оно неожиданно было опубликовано в «Правде» в последний день работы сессии ВАСХНИЛ, ставшей торжеством лысенковщины. В письме Ю.А. Жданова говорилось: «Выступив на семинаре лекторов о спорных вопросах современного дарвинизма, я, безусловно, совершил целый ряд серьезных ошибок... Я, будучи предан всей душой мичуринскому учению, критиковал Лысенко не за то, что он мичуринец, а за то, что он недостаточно развивает мичуринское учение. Однако форма критики была избрана неправильно. Поэтому от такой критики объективно мичуринцы проигрывали, а мендельянцы-морга-нисты выигрывали... Считаю своим долгом заверить Вас, товарищ Сталин, и в Вашем лице ЦК ВКП(б), что я был и остаюсь страстным мичуринцем. Ошибки мои проистекают из того, что я недостаточно разобрался в истории вопроса, неправильно построил фронт борьбы за мичуринское учение. Делом исправлю ошибки. 10 июля 1948 г.»
Если генетики пользовались временной поддержкой
Ю.А. Жданова и в известной мере самого А.А. Жданова, то лысенковцы через Г.М. Маленкова вышли на Сталина и таким образом окончательно решили вопрос в свою пользу. Следует иметь в виду, что и А.А. Жданов был сложной и противоречивой личностью, не был лишен интеллигентности, был образован и достаточно культурен, но стал организатором идеологической кампании, направленной против влияния так называемой буржуазной западной культуры на советских людей. В первую очередь он поставил под жесткий контроль общественные науки, для чего были созданы Академия общественных наук и Высшая партийная школа, которые должны были совершенствовать кадры управленцев и обществоведов. Принял в этом участие и Ю.А. Жданов. Один из ударов был нанесен по книге начальника Агитпропа Г.Ф. Александрова «История западноевропейской философии» - одного из авторов официальной биографии И.В. Сталина. Он имел репутацию книжно-грамотного человека, опытного педагога и пропагандиста, но тем не менее подвергся критике за «профессорский объективизм» в философии, что положило начало всесоюзной философской дискуссии [6]. Затем прошли дискуссии по поводу книги Б.М. Кедрова «Энгельс и естествознание», учебника И.И. Евтихеева и В.И. Власова «Административное право СССР», курса лекций «История СССР» И.И. Минца, монографии Е.С. Варги «Изменения в экономике капитализма в итоге второй мировой войны», наконец, печально знаменитая сессия ВАСХНИЛ по проблемам генетики [7].
Но история философской дискуссии заслуживает особого внимания, так как она отразила определенным образом противоречивое состояние научной элиты со всеми ее особенностями. Еще в 1944 г., в разгар Великой Отечественной войны вышел 3-й том «Истории философии». По этому поводу профессор МГУ З.Я. Белецкий написал И.В. Сталину письмо, в котором он указал, что этот труд содержит недостаточную критику идеализма Канта и Гегеля. На письмо отреагировал один из авторов - Г.Ф. Александров, который написал ответ секретарям ЦК Г.М. Маленкову и А.С. Щербакову, а затем даже разоблачительную редакционную (без указания автора) статью в журнал «Большевик» в свой же адрес. В решении секретариата ЦК от 26.12.1946 г. указывалось на необходимость обсуждения книги Александрова в Институте философии. Однако слишком спокойный характер обсуждения не удовлетворил Сталина и им было принято решение организовать новую дискуссию под руководством А.А. Жданова. А. Косичев отметил, что результаты дискуссии нельзя считать полностью негативными, так как по итогам обсуждения были созданы в вузах кафедры этики и эстетики, возник журнал «Вопросы философии». Однако последующие философские баталии сопровождались «борьбой с космополитизмом», имевшей дурной привкус антисемитизма. В ходе этой кампании профессор Белецкий был обвинен в антимарксизме-космополитизме и ему пришлось доказывать, что он по национальности белорус. Руководство института философии и журнала «Вопросы философии» подготовило письмо «О мерах ликвидации космополитизма в философии». В нем Александров, Константинов, Чесноков разоблачали
таких «врагов народа» и «космополитов», как Кедров, Быховский. Каменский. Селектор, Рубинштейн, Библер, Крывылев, Войтинская, Лифшиц, Гольдентрихт, Козлов, Б. Розеталь, Белецкий и даже известный сталинский ортодокс Митин. Затем Белецкий в апреле 1949 г. написал Сталину очередное письмо, в котором направление философии, представленное Александровым, охарактеризовано как «меньшевистско-оппортунистическое». При этом Белецкий выступил против ряда позиций В.И. Ленина, например против тезиса о внесении марксизма в рабочее сознание извне, но руководители партии «не только не преследовали за это, но даже, как известно, поддерживали» [8].
Таким образом, философская дискуссия была смесью наукообразной полемики, политических доносов, личных обид и карьерных устремлений, характерных для научной элиты всех эпох. В литературе показано, что российской и советской научной элите далеко не всегда были присущи высокие этические качества, особенно это касалось взаимоотношений людей разных поколений и разного общественного положения [9, с. 60]. Традиционная этическая ущербность, зависть и клевета, диффамация инакокомыс-лящих, использование других аморальных способов научной борьбы достаточно часто отслеживались в научном сообществе до революции и в первые годы Советской власти, но в условиях тоталитаризма это качество научной элиты расцвело пышным цветом. Главная причина этого, вероятно, заключалась в том, что тоталитарный режим и сам Сталин были априори предрасположены к поддержке упрощенно мысливших лысенковцев, предлагавших использовать теорию классовой борьбы в науке и обещавших вырастить новый супервысокоурожайный сорт чудо-пшеницы, которая сразу решит зерновую проблему в СССР, или создать сверхмощное биологическое оружие [9, с. 100, 101]. Этот подход вполне вписывался в мировоззренческую парадигму большевизма в стадии сталинизма, которая гласила, что «нет таких крепостей, которые бы не взяли большевики». Но «партийные» философы не дали необходимого методологического обоснования функционирования тоталитарного режима.
В сентябре 1949 г. Отдел науки ЦК ВКП(б) обратился с секретарю ЦК М.А. Суслову с письмом, в котором была дана негативная оценка состояния философской науки в целом. Главной причиной этого Отдел посчитал низкий уровень преподавания философии на философских факультетах, которые по этой причине необходимо ликвидировать как самостоятельные подразделения в университетах. Обучение философии следует вести только в специальной аспирантуре, куда надо принимать специалистов с высшим конкретным образованием. Принятие этого предложения привело бы к снижению уровня философской культуры, к отставанию от мировой философской мысли, созданию околофилософской науки [9, с. 191]. Поэтому или по другой, более прозаической причине, данное предложение было «спущено на тормозах» [10]. Но подготовку этого письма нельзя ставить в вину конкретному руководству Отдела, так как само то время характеризовалось своеобразной агонией сталинизма, который перед своим уходом в политическое небытие пора-
жал все новые жертвы.
В этой ситуации многие известные ученые повели себя либо конформистски, либо прямо выполняли заказ власти. Так поступил сын академика А.М. Деборина -Г.А. Деборин - во время травли бывшего посла СССР в Великобритании И.М. Майского. Кстати и А.М. Деборина по-прежнему продолжали периодически подвергать гонениям за пресловутый «меньшевиствующий идеализм». Выполняя идейно-политические указания И.В. Сталина, партидеологи занимались «воспитанием» обществоведов. Например, шельмованию подверглись выдающиеся историки И.И. Минц, Н.Л. Рубинштейн, Б.Е. Штейн, Е.В. Тарле, А.С. Ерусалимский. Известный историк Л.И. Зубок был обвинен в симпатиях к по -литике Ф.Д. Рузвельта и затушевывании экспансионистской политики госсекретаря Ч.Э. Хьюза, которого Сталин назвал «висельником-Юзом». Спасло профессора от ареста только то, что у него дипломную работу писала дочь Сталина, которая неожиданно заступилась за своего научного руководителя перед отцом [11].
Ю.А. Жданов также был с 1949 г. одним из ученых секретарей Президиума Академии наук СССР, и все дела, связанные с ее функционированием проходили через него. Деятельность Ю.А. Жданова на партийных и научных постах носила административно-политический характер и соответствовала требованиям Сталина. Совмещавший две должности Ю.А. Жданов был полноценным связующим звеном сталинского ЦК и руководства Академии наук. Постоянное вмешательство Сталина в конкретные вопросы научной деятельности, в организацию научных дискуссий, его выступления по проблемам языкознания и экономической науки требовали от аппарата ЦК партии не просто внимания, но активной работы по внедрению высказанных суждений в научную практику. Для повышения качества такой работы Сталин расформировал имеющийся отдел и создал на его базе целых три отраслевых отдела: естественных и технических наук и вузов во главе с Ю.А. Ждановым, философских и правовых наук и вузов во главе с Д.И. Чесноковым, экономических и исторических наук и вузов во главе с А.М. Румянцевым.
Особая роль в развертывании процесса сталинской организации науки принадлежала видным представителям специфической прослойки высокопоставленных «аппаратчиков-интеллектуалов», куда входили Г.Ф. Александров, Л.Ф. Ильичев, Г.П. Францев, А.М. Румянцев, П.Н. Федосеев, К.В. Островитянов, П.Н. Поспелов, Е.С. Варга, П.А. Сатюков, П.Ф. Юдин, Ф.В. Константинов, А.М. Егоров, М.Б. Митин и др. [12]. Их нельзя, вероятно, считать полноценной научной элитой, скорее партийными интеллектуалами с научной подготовкой, но на разных этапах своей карьеры они занимались профессиональной научной и преподавательской деятельностью, в отдельных случаях выходили за пределы нормативного политического поведения. Интересно сравнить некоторые факты их биографий с жизненным путем Ю.А. Жданова.
П.Ф. Юдин - кандидат в члены Президиума ЦК КПСС, директор Института философии АН СССР, автор ряда просталинских выступлений, отличался догматиз-
мом, но поддержал Хрущева в период борьбы с сталинистской группой Молотова, Маленкова, Кагановича. Д.И. Чесноков - член президиума ЦК КПСС в 1952 -1953 гг., член Академии педагогических наук, заведовал кафедрой в Свердловском пединституте, а с 1948 г. был зам. директора института философии АН СССР, главным редактором журнала «Вопросы философии», зав. отделом высших учебных заведений ЦК КПСС, главным редактором журнала «Коммунист». Исполнительный догматик, пишущий сталинист, он, по некоторым данным, написал обоснование готовившейся Сталиным насильственной депортации евреев. После смерти Сталина он был оправлен в Горький, потом стал председателем Комитета по радиовещанию и телевидению, а затем проректором АОН при ЦК КПСС. П.Н. Поспелов - секретарь ЦК КПСС, член бюро ЦК по РСФСР, руководил журналом «Большевик» и газетой «Правда», Институтом марксизма-ленинизма (ИМЛ) при ЦК КПСС. Принимал участие в подготовке «Краткого курса истории ВКП(б)», «Истории гражданской войны», отличался верностью сталинизму, однако именно он подготовил первый вариант антисталинского доклада Хрущева на ХХ съезде КПСС. Б.Н. Пономарев -кандидат в члены Политбюро, секретарь ЦК КПСС, помощник Г. Димитрова в Исполкоме Коминтерна, руководитель ряда коллективных научных и учебных трудов, в том числе «Истории КПСС», академик АН СССР с 1962 г. Отличался догматизмом, но был способен произнести яркую речь или выразить несогласие с отдельными решениями, например, выступил против цензуры ИМЛ ленинских работ.
В ряду коммунистических интеллектуалов выделялся Н.А. Вознесенский - член Политбюро ЦК ВКП(б), академик, председатель Госплана СССР. Талантливый управленец-экономист и ученый, автор научного труда «Военная экономика СССР в период Отечественной войны». Вместе с братом проф. Вознесенским он погиб в ходе «Ленинградского дела». Накануне своего расстрела закончил научную работу «Политическая экономия коммунизма», пропавшую в архивах МГБ. Был интересен Д.Т. Шепилов - кандидат в члены Президиума ЦК КПСС
1956 - 1957 гг., академик АН СССР. Он поддерживал Ю.А. Жданова в борьбе с Лысенко, солидаризировался с «космополитами», но потом выступил против них. В
1957 г. назвал Н.С. Хрущева невеждой и был вскоре разоблачен вместе с группой Молотова как «примкнувший к ним». На пленуме ЦК был назван «интеллигентом либерального толка» и выслан в Киргизию, где профессионально занимался научной работой [13].
На наш взгляд, энциклопедически образованный Ю.А. Жданов был не только самым молодым из этой, лучшей группы партийных интеллектуалов, но и самым талантливым. Дальнейшая его судьба также была противоречивой. После смерти А.А. Жданова, по поводу которой до сих пор имеются различные версии, и «разгрома» генетики, Ю.А. Жданов попал в положение неперспективного партийного деятеля. Он пытался отреагировать на претензии и проявить большевистскую принципиальность. Анализ имеющихся документов показывает его полное служебное соответствие [14]. Например, Юрий Андреевич активно участвовал в выполнении поручения Ста-
лина о защите учения Павлова от идеалистически настроенных ученых. В одной из статей он выступил с слишком резкой критикой монографии И.С. Бериташвили. В другой статье писал, что, «фальсифицируя учение Павлова, академик Оробели объявил объективный метод ограниченным, односторонним и в целях преодоления такой ограниченности призывал дополнить его субъективным методом». Критика данных ученых была нормальным явлением, но только со стороны самих ученых, когда же вмешивался партийный деятель, такая критика объективно приобретала характер политических указаний. Академик П.Л. Капица позднее писал Н.С. Хрущеву: «Не только бесполезно, но и крайне вредно декретировать научные истины, как это другой раз делал Отдел науки ЦК и особенно часто, когда им руководил Ю. Жданов. Научная идея должна родиться и окрепнуть в борьбе с другими идеями и только таким путем она может стать истиной. Когда прекращают эту борьбу, достижения науки превращаются в догмы и развитие науки прекращается» [15]. Приводя это высказывание Капицы, мы подчеркиваем неоднозначность той эпохи, противоречивость позиции Ю.А. Жданова, который пытался искренне и честно способствовать развитию науки в рамках идеологии сталинизма.
После прихода к власти Н.С. Хрущева, родственные связи Ю.А. Жданова стали еще одним отягчающим обстоятельством. Разоблачение культа личности И.В. Сталина было в известной степени ударом для научно-организационной элиты СССР, взращенной и воспитанной режимом. Следует отметить, что несмотря на изменившиеся условия политической жизни Ю.А. Жданов сохранил большое личное уважение к И.В. Сталину, о котором он весьма позитивно высказался в своих воспоминаниях (и еще более апологетично в беседах с автором данной статьи). К этому факту можно по-разному относиться, но, на наш взгляд, он свидетельствует, с одной стороны, о цельности натуры ученого и даже его определенном мужестве как ученого и общественно-политического деятеля. Но, с другой стороны, в этом проявилась трагедия сталинского поколения научно-организационной элиты СССР, отказавшегося осмыслить факт ликвидации сталинского тоталитарного режима в СССР. Нелишне вспомнить, что имя Ю.А. Жданова стояло под № 117 в проскрипционном списке соратника Сталина - Л.П. Берия [2, с. 314].
Н.С. Хрущев расформировал Ученый секретариат АН СССР, направил Ю.А. Жданова фактически в ссылку - на работу в один из периферийных городов на выбор: Ростов-на-Дону или Челябинск. Ю.А. Жданов выбрал Ростовскую область, где с 1953 г. по 1957 г. он возглавлял отдел науки и культуры обкома КПСС. В 1957 г. защитил вторую кандидатскую диссертацию, а в 1960 г. - докторскую по базовой специальности. Создание Ю. А. Ждановым в 1962 г. первой в России университетской кафедры химии природных соединений позволило наметить программу прикладных исследований в этой перспективной области науки.
С 1957 по 1989 г. Ю.А. Жданов являлся ректором Ростовского госуниверситета и превратил его в крупнейший университет всего Юга России, вошедший в пятерку лучших университетов страны. Здесь он создал в
1970 г. философский факультет, ставший центром социально-философского образования в регионе, ряд естественнонаучных НИИ. Конечно, это было не только его личным достижением, так как развитие науки и высшего образования - одна из главных задач послевоенного СССР. Однако организаторский вклад Ю.А. Жданова в этот процесс был огромен. С 1969 г. и до конца своей жизни он был председателем созданного им СевероКавказского научного центра высшей школы, который должен был стать, по его замыслу, базой для регионального отделения Академии наук, главным редактором созданных им научных журналов «Известия СКНЦ ВШ», впоследствии «Известия вузов. СевероКавказский регион», «Научная мысль Кавказа». Он занимался координационной деятельностью более 60 вузов и многих научных организаций всех республик, краев и областей региона. СКНЦ ВШ под руководством Ю.А. Жданова разработал региональные программы развития энергетики, экономики Ростовской области и Краснодарского края, комплексную программу научно-технического прогресса Северного Кавказа. Он являлся лауреатом Государственной премии СССР за разработку эколого-математической модели Азовского моря. Ю.А. Жданову принадлежит более 800 публикаций, в том числе 12 монографий. Кроме того, он лично подготовил 40 кандидатов и 8 докторов наук. Юрий Андреевич стал центральной и синтезирующей фигурой всей региональной научной элиты гуманитарного и естественного научных профилей.
Сохранял Ю.А. Жданов и некоторые общественно-политические функции. Он активно работал в качестве делегата партийного съезда, депутата Верховного Совета РСФСР (11-го созыва), члена Госплана РСФСР, члена Комитета по Государственным премиям СССР в области науки, члена Межреспубликанского (РСФСР и УССР) комитета по проблемам Дона в Северского Донца, члена Правления общества «Знание» РСФСР и других организаций. Ю.А. Жданов был избран членом ряда Всероссийских общественных научных объединений (академий), «заслуженным профессором» ряда университетов Северного Кавказа и Восточной Европы. Следует особо подчеркнуть энергичное стремление Ю.А. Жданова помочь интеграции русского народа и народов Северного Кавказа [16]. По его инициативе был создан НИИ Кавказа, подготовивший ряд крупных научных изданий. Как геополитик, он считал, что Россия навсегда связана с Кавказом, который называл «солнечным сплетением Евразии».
Несмотря на свою сверхзанятость, он постоянно и плодотворно занимался обществоведением, был гуманитарием не в меньшей степени, чем естествоиспытателем. Большую известность принесли ему книги и статьи по теории и истории культуры, философии, экологии. Он гордился своей творческой дружбой с выдающимся философом Э.В. Ильенковым. Очень много внимания Ю.А. Жданов уделял пропаганде творчества В.И. Вернадского, М.А. Шолохова, их он считал великими сыновьями России.
Ю.А. Жданов был избран членом-корреспондентом АН СССР и заслуженно баллотировался в действительные члены АН СССР, однако вследствие околонаучных
интриг и злопамятности некоторых академиков, избрание не состоялось. Но это не имеет принципиального значения, так как Ю.А. Жданов остался в нашей памяти подлинным Академиком, выдающимся организатором науки, ученым-энциклопедистом. Не случайно городская Дума в 1997 г. присвоила Ю.А. Жданову звание Почетного гражданина города Ростова-на-Дону.
Отдавая отчет в необходимости «перестройки» и «демократических реформ», он более чем критически оценивал их реальные результаты. Следует подчеркнуть, что Ю.А. Жданов всегда стремился при анализе истории и социальных проблем быть творческим марксистом-ленинцем. В отдельных вопросах он оставался «сталинистом», т.е. подчеркивал позитивный вклад Сталина в решение ряда проблем. За 4 года до смерти он выпустил в свет книгу воспоминаний «Взгляд в прошлое», где подвел некоторые итоги своей многогранной деятельности. И хотя отдельные сюжеты книги вызвали дискуссии, она стала важным источником для понимания характера эпохи.
Жизнерадостный, оптимистичный, разносторонне образованный, наполненный идеями он вызывал настоящее преклонение большинства окружающих. Конечно, он был непростой человек. Он мог обидеться, мог в отдельных (весьма редких) случаях продемонстрировать свое интеллектуальное превосходство, мог своим невниманием наказать сотрудника. Элитарность происхождения, личной биографии и интеллекта, на наш взгляд, в той или иной степени проявлялось в его деятельности. Но при этом он любил дискуссии, особенно когда рождались свежие идеи, ценил людей, стремящихся что-то сделать в науке. Автор этой статьи иногда дискуссировал с ним и не соглашался с его взглядами по вопросу о сталинизме и др., но тем не менее почувствовал его реальную поддержку в двух сложных обстоятельствах жизни.
Умер Ю.А. Жданов 19 декабря 2006 г., через несколько дней после преобразования РГУ в Южный федеральный университет, что было воспринято профессурой как некий символ окончания большого этапа в истории университета.
На наш взгляд, жизненный путь Ю.А. Жданова дает основание для более широких выводов и обобщений. Он стал участником формирования того алгоритма взаимоотношений тоталитарного режима с научной средой, в котором важнейшую роль играли ведущие организаторы науки и собственно научная элита, обладавшая научным и моральным авторитетом среди интеллигенции. Многих политиков - организаторов науки и крупных ученых, например В.И. Вернадского, патриотизм закономерно привел к принятию существовавшей практики государственного строительства [17]. Это же можно уверенно сказать о Ю.А. Жданове, который был патриотом-государственником и коммунистом-интернационалистом.
Советская научно-организационная элита сформировала представление о науке как второй после партии по значению социально-преобразующей силе, способной воздействовать на основные сферы жизнедеятельности общества. Такие общественно значимые претензии и амбиции лидеров научного сообщества продуктивно использовала советская политическая система [13]. Конеч-
но, сталинизм негативно повлиял на ментальность советских ученых, что порождало и у части научного сообщества пренебрежительное отношение к ценностям мировой науки. Но основная часть наиболее видных из них все-таки стремилась учитывать достижения мировой науки, искала возможности расширять международные контакты и мечтала об относительной автономии от государства в области фундаментальной науки. Благодаря использованию достижений выдающихся ученых и их авторитета в обществе была углублена легитимация политического режима. Коммунистические лидеры часто обосновывали свою линию ссылками на мнение тех или иных ученых, убеждая общество в правильности избранного курса и одновременно приобретая большее признание и авторитет в глазах научной интеллигенции. Но и ученые использовали эффективно ресурсы власти для решения своих проблем. В СССР сложился реальный компромисс между научно-организационной, естественнонаучной и технической (некоторые академики говорили о технократической) субэлитами. Учитывая поддержку политического режима большей частью ученых (за исключением части ученых-диссидентов в 1960 - 1970-х гг.), правительственные и партийные инстанции предоставили научной элите право заниматься исследованиями согласно ее представлениям. Политическая власть не препятствовала сохранению привилегированной элиты научного сообщества, более того, способствовала ее расширению. Академическая элита и университетская профессура были отдельной составляющей советской номенклатуры с относительно высоким статусным положением и с правом обращаться к власти со своим мнением.
Научно-политическая биография Ю.А. Жданова, включая все его политизированные действия, не вполне принимаемые сегодня, является выраженным воплощением основных этапов послевоенной истории научно-организационной элиты СССР. Сегодня уже трудно, практически невозможно представить научную жизнь Дона и всего Северного Кавказа без уникальной, харизматической личности Юрия Андреевича Жданова, придававшего ей мощные импульсы и в большой мере определявшего ее основное содержание.
Литература и примечания
1. Сам тот факт, что в 1937 - 1941 гг. Ю.А. Жданов учился на химическом факультете МГУ говорит о многом. Всю войну он провел на службе в Советской Армии. В качестве политического работника Юрий Андреевич служил в Главном Политическом управлении РККА инструктором, затем пропагандистом-литератором. Вероятно, в это время он заинтересовался теорией и практикой политики. После Победы
Северо-Кавказская академия госслужбы, г. Ростов -на-Дону
над Германией Ю.А. Жданов закончил аспирантуру Института философии Академии наук СССР под руководством химика, философа и историка науки Б.М. Кедрова и стал преподавать в МГУ. В 1948 г. защитил диссертацию и получил ученую степень кандидата философских наук.
2. Жданов Ю.А. Взгляд в прошлое: воспоминания очевидца. Ростов н/Д, 2002.
3. Несмеянов А.Н. На качелях ХХ века. М., 1999.
4. Чеснова Л.В. Ю.И. Полянский и биология в ленинградском университете // Репрессированная наука. Л., 1991. С. 220.
5. Правда. 1948. 4 авг.
6. В 1955 г. после закрытого письма ЦК КПСС «О недостойном поведении тт. Г.Ф. Александрова, Еголи-на А.М» Александров был снят с постов в институте философии АН СССР, министерстве культуры СССР за участие в кутежах.
7. Опенкин Л.А. Механизм торможения в сфере общественных наук: истоки возникновения, факторы воспроизводства // История СССР. 1989. № 4. С. 10.
8. Косичев А.Д. Философия, время, люди. Воспоминания и размышления декана философского факультета МГУ. М., 2003. С. 173.
9. Шноль С.Э. Герои и злодеи российской науки. М., 1997. С. 60.
10. Спустя 7 лет предложение Отдела науки ЦК реанимировал ректор МГУ академик И.Г. Петровский, но после публичного обсуждения это предложение вновь было отвергнуто.
11. Костырченко Г.В. Кампания по борьбе с космополитизмом в СССР // Вопросы истории. 1994. .№ 4. С. 58.
12. Социальные науки в постсоветской истории. М., 2005. С. 62.
13. См. подробней: Кислицын СА, Нектаревская Ю.Б. Научная элита и политическая система. Ростов н/Д, 2007.
14. Академия наук в решениях Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б)-КПСС. 1922 - 1952 / Сост. В.Д. Есаков. М., 2000. С. 377, 385, 388, 393, 401-403, 405, 408, 422, 425, 432, 438, 457, 467, 479, 484, 486, 493, 499 и др.
15. Репрессированная наука. ... С. 303.
16. Волков Ю.Г. Ю.А. Жданов, наука, образование, культура // Жданов Ю.А. Проблемы теории и истории культуры. Ростов н/Д, 2006. С. 15.
17. Сорокина М.Ю. Русская научная элита и советский тоталитаризм (очень субъективные заметки) // Личность и власть в истории России XIX - XX вв.: Материалы науч. конф. СПб., 1997. С. 248-254.
20 октября 2007 г.
