CC BY
31
Гоголю, Тютчеву, Толстому, то мы увидим гениальное цветение духа из корней Православия».
Особая ценность книги Ф.З. Кануновой и И.А. Ай-зиковой в том, что они сумели осмыслить и показать значимость личности и творчества В.А. Жуковского как для современников (Гоголя, Батенькова, Тютчева, преклонявшихся перед духовным ликом этого замечательного человека), так и для философов начала 20-го века (В.Соловьева, Н. Бердяева, С. Булгакова). Наследие поэта обретает актуальность и в наши дни, и нам, вслед за Тютчевым, уместно задаться вопросом:
. . . души высокий строй, Создавший жизнь его, проникший лиру, Как лучший плод, как лучший подвиг свой, Он .завещал взволнованному миру. . . Поймет ли мир, оценит ли его? Достойны ль мы священного залога?
Думается, что прекрасная книга томских ученых содержит ключ к верному пониманию и должной оценке творчества первого русского романтика.
И.Л. Горынина,
аспирант кафедры русской и зарубежной литературы ОмГУ.
Юрьевский - Дерптский - Тартуский университет и Сибирь.
В 2002 г. исполнилось 200 лет со дня основания Тартуского университета, носившего ранее, в связи с неоднократными переименованиями города, наименование, соответственно, Юрьевского и Дерптского. Созданный в провинциальном эстонском городе, этот университет, однако, давно уже своей известностью и славой перешагнул границы Эстонии и стал одним из авторитетнейших учебных заведений и научных центров Российской империи, Советского Союза, да и всей Европы. Славу университету в Тарту составили прежде всего представители гуманитарного знания. И в этих кратких заметках, ни в коем случае не претендующих на полноту освещения заявленной темы, я хочу остановиться на контактах тартуских учёных с их сибирскими коллегами как раз на поприще гуманитарных наук: истории, языка, литературы.
С 90-х годов XIX в. и по 20-е годы ХХ в. профессором Дерптского университета служил Евгений Фран-цевич Шмурло, известный историк, автор нескольких десятков работ по русской литературе, истории и географии Российской империи, в том числе обобщающего труда «История России», впервые вышедшего в Мюнхене в 1922 г. и недавно переизданного в нашей стране [1].
Судьба дворянского рода Шмурло, а частично и научная и общественная деятельность Евгения Фран-цевича связаны с Сибирью. Отец Евгения Францеви-ча Франц Иосифович Шмурло, литовец по происхождению, был военным. В 1841 г. он переводится по службе в Оренбургскую губернию, здесь в 1851 г. женится на Раисе Корнильевне Покровской, представительнице известного в Челябинске дворянско-
го рода, в 1866 г. в чине генерал-майора выходит в отставку и поселяется в зауральской деревне Васи-льевке. Деревня Васильевка существовала до 1965 г. и входила по нынешнему административному делению в Юргамышский район Курганской области. У Франца Иосифовича было шестеро детей. Евгений - его старший сын [2]. Он родился в Челябинске в 1853 г., закончил историко-филологический факультет Петербургского университета, преподавал в средних и высших заведениях Петербурга, в том числе в университете, где после защиты магистерской диссертации «Митрополит Евгений как учёный» с 1889 по 1891 г. служил приват-доцентом. В июле 1891 г. Е.Ф. Шмурло получил место профессора Дерпт-ского университета по кафедре русской истории. В этот период он занимается преимущественно историей русско-итальянских связей. Работал в архивах и библиотеках Москвы, Петербурга, Киева, Венеции, Рима, Парижа. Был членом-корреспондентом Российской академии наук (с 1911 г.) [3], членом Русского географического и археологического обществ, почётным доктором Падуанского университета, почётным членом ряда учёных обществ и архивных комиссий, а также Семипалатинского областного статистического комитета [3]. Последнее звание связано с тем, что Евгений Францевич не раз совершал поездки в Западную Сибирь и Казахстан.
Одна из таких поездок была им предпринята летом 1891 г., как раз после назначения его профессором в Дерпт. В родных местах он присутствует на бракосочетании одной из своих родственниц и одновременно с тревогой наблюдает начало грозного бедствия: нашествие саранчи и засуха грозили голодом. И действительно, Челябинский уезд, в который входили тогда родные места профессора, зимой 1891 -1892 гг. был охвачен страшным голодом. В конце первого семестра учебного года Евгений Францевич снова приезжает из Дерпта в Васильевку и принимает посильное участие в борьбе с народной нуждой, в частности, старается привлечь к бедствию внимание общественности. И в этом году, и несколько лет спустя, когда голод повторился, учёный не только собирает пожертвования в пользу голодающих, но и публикует большую серию ярких статей в периодической печати [5].
Евгений Францевич был не только историком, литературоведом и общественным деятелем, но и путешественником, географом и этнографом. В 80 - 90-х гг. XIX в. и в начале XX в. он публикует в России и во Франции ряд исследований о географии и этнографии Западной Сибири, Алтая и Казахстана [6]. Две его довольно большие работы по этой тематике были опубликованы в Омске [7].
Революционные бури не миновали и семью Евгения Францевича. В 1916 г. Евгений Францевич последний раз побывал в родных западносибирских местах, где жил тогда, в частности, его брат Геннадий Францевич, владевший винокуренным заводом в селении Воскресенском (ныне посёлок Красный Уралец Юргамышского района Курганской области). В 1919 г. Геннадий Францевич бежал с отступающими войсками Колчака, дальнейшая судьба его оста-
лась неизвестной. Могилы его матери, дяди и дочери, умершей в трёхлетнем возрасте, были в 1968 г. варварски разорены при разрушении Благовещенской церкви в селе Петровском [8]. Сам Евгений Франце-вич потерял в водовороте гражданской войны сына и его семью. Оказавшись за пределами Советской России, он фактически исключается и из числа академиков. Последние годы своей жизни - с 1924 по 1934 - он живёт в Праге, продолжает заниматься наукой [9].
Так сложилась судьба одного из ярких учёных Тартуского университета конца XIX - начала ХХ в., связанных рождением, научной и общественной деятельностью с сибирскими местами.
Судьба Эстонии после Октябрьской революции, как известно, складывалась сложно. Советская власть, установленная здесь в конце 1917 г., пала в 1919. Эстония стала независимым государством, отношения которого с Советской Россией, а затем и с Советским Союзом были довольно напряжёнными, особенно после 1934 г., когда в Эстонии произошёл государственный переворот: правительство СССР этот переворот расценило как профашистский и использовало в качестве одного из поводов для усиления экспансии в Прибалтике. Ясно, что в этот период и научные контакты советских и эстонских учёных резко сокращаются.
Первым активным проявлением советской экспансии в прибалтийской зоне стала советско-финская война, начавшаяся в ноябре 1939 г. Тот факт, что сразу же после начала военных действий из группы «красных финнов» было сформировано марионеточное, просоветское правительство во главе с активным деятелем Коминтерна О. Куусиненом, недвусмысленно свидетельствовал о цели войны: ясно, что целью этой войны была не отодвижка границы от Ленинграда, а аннексия Финляндии. Однако финны дали ощутимый отпор. Красная Армия понесла тяжёлые потери, несопоставимые с масштабами операции, и в марте 1940 г. был заключён мирный договор, сохранявший независимость Финляндии и лишь вносивший некоторые изменения в линию её границы с СССР. Но три месяца спустя последовал второй шаг советской экспансии на берегах Балтийского моря - инсценировка трёх социалистических революций в южной Прибалтике. Народы прибалтийских стран, в том числе и Эстонии, не оказали сколько-нибудь заметного сопротивления, и провозглашённые 21 июля три новые советские республики в начале августа были присоединены к СССР. Конечно же, это была аннексия, и здесь двух оценок быть не может. Однако оценка последующего периода как советской оккупации не верна политически и оскорбительна психологически для всех народов, входивших в Советский Союз. Не кто иной, как советские солдаты освободили прибалтийские страны от гитлеровского фашизма. Не кто иной, как сами литовцы, латыши и эстонцы обеспечивали на всех послевоенных выборах победу «нерушимого блока коммунистов и беспартийных». Нелишне напомнить, что процент коммунистов в Эстонии к 80-м годам по отношению к общей численности населения был
выше, чем, например, в Белоруссии. Оккупация - это решение всех вопросов жизни армейскими властями оккупирующей страны. В Прибалтике послевоенного периода - во всяком случае после разгрома «лесных братьев» - все вопросы решались органами советской власти. Да, выборы происходили недемократическим путём, но происходили, и если на основании недемократичности выборов говорить об оккупации, то Советский Союз оккупировал, получается, всю свою территорию.
Этот политический экскурс приходится делать потому, что политические страсти определяют многое в последующем развитии не только социально-экономических, но и научных связей между нашими странами.
В советский период Тартуский университет стал одним из самых авторитетных вузов Советского Союза. Особенно это относится, как уже сказано, к его гуманитарным факультетам. В 60 - 80-х годах широкую известность среди отечественных и зарубежных филологов приобрела московско-тартуская семиотическая школа, регулярно издававшая сборники своих трудов [10]. Подлинную славу и гордость филологическому факультету составили глубокие и оригинальные работы профессора Юрия Михайловича Лотма-на по теории литературоведения и истории русской литературы [11].
Если говорить о тех учёных из числа работающих сегодня или работавших ранее в Омском университете, которые испытали большее или меньшее влияние тартуского направления в литературоведении и лингвистике и которые так или иначе поддерживали в тот период контакты с тартускими коллегами, то прежде всего необходимо упомянуть такие имена, как О.В. Мирошникова, К.П. Степанова, Л.Н. Гапон, Н.А. Кузьмина, А.Б. Мордвинов, Е.Б. Сухоцкая.
С конца 80-х - начала 90-х годов оживились наши контакты по линии финно-угроведения. На международных конгрессах финно-угроведов в этот период были представлены доклады таких специалистов из Омского университета, как наш известный археолог В. И. Матющенко, филологи О. Г. Никонорова и автор этих строк.
Особо хочется остановиться на IX международном конгрессе финно-угроведов, проходившем в августе 2000 г. как раз в стенах Тартуского университета. Наши доклады были встречены с интересом и опубликованы в материалах конгресса [12], но главное, о чём хотелось бы сказать, - это обстановка в сегодняшней Эстонии и возможности научного сотрудничества с этой страной в целом и с Тартуским университетом в частности.
Мы, делегаты конгресса, много разговаривали с простыми гражданами Тарту, а также тех мест, куда нас возили на экскурсии. И все простые люди -эстонской и русской, литовской и белорусской национальностей - в один голос говорили о том, что национальные отношения в республике после провозглашения независимости, пережив краткий период обострения, теперь полностью нормализовались. На основе впечатлений от экскурсий по городу и по южной Эстонии могу засвидетельствовать, что все памятники
русским и советским полководцам и солдатам находятся в полном порядке. И если кто-то мутит воду, то исключительно политики, чиновники. Так, ректор университета в своей вступительной речи на конгрессе не удержался от упоминания о «советской оккупации». Почему мы, российские делегаты, не ушли и не протестовали? Да потому, что это оскорбление, как я уже сказал, не только для русских, но и для всех народов бывшего Союза, включая и тех эстонцев, кто боролся против фашизма. Ну, а во-вторых, все мы понимали, что этот стереотип современной эстонской пропаганды так же неизбежен для официального лица, как 12 лет назад здравицы в честь КПСС. Думаю, ничего кроме молчаливого презрения такие вещи и не заслуживают. Повторяю: на отношения между рядовыми гражданами всё это уже не оказывает никакого влияния.
Интересными были беседы с заведующей кафедрой русского языка Тартуского университета профессором И.П. Кюльмоя. Между прочим, познакомились мы с ней отнюдь не в Тарту, а в Красноярске, где в марте 2000 г. проходила научная конференция в честь 155-й годовщины со дня рождения великого польского языковеда И.А. Бодуэна де Куртенэ. И это - тоже свидетельство живых контактов тартуских учёных с сибирскими коллегами. Во время тартуского конгресса Ирина Павловна рассказала, что русское отделение в университете существует, набор проходит нормально, выпускники находят работу. Мы встретили и двух выпускниц этого отделения, кстати, эстонок по национальности. По-русски говорят с акцентом, но свободно, на судьбу не жалуются. В Эстонии активно развивается туризм, и именно в туристских фирмах больше всего требуются специалисты, знающие русский. В средних школах, где преподавание ведётся на родном языке, русский наряду с английским, немецким и французским преподаётся как иностранный. Но есть и школы с преподаванием на русском языке. Молодёжь младше 17 - 18 лет по-русски знает уже неважно, но на нашу русскую речь при разговорах на улице реагировала нормально, доброжелательно, как и старшее поколение (которое русский знает поголовно).
После конгресса наши контакты с тартуской кафедрой в виде обмена научной информацией сохранились. С И.П. Кюльмоя мы встретились вновь на международной конференции в Москве «Русистика на пороге XXI века», проходившей в июне 2002 г. Ирина Павловна помогла мне, в частности, получить некоторые дополнительные сведения о профессоре Е.Ф. Шмурло.
Конечно, я не хочу приукрашивать положение русских и русистики в Эстонии. Из того же репертуара, что и разговоры об оккупации, видимо, и предпринятая недавно попытка ректората Тартуского университета выселить филологический факультет из главного здания (где, между прочим, находится кабинет профессора Ю.М. Лотмана и где в холле в пору финно-угорского конгресса висел его большой портрет).
Мне известно, что в советские времена предпринимались экспедиции эстонских учёных с целью изу-
чения эстонцев Сибири (живущих, в частности, и на территории Омской области). Правда, экспедиции организовывал, кажется, Таллинн. Этот сюжет тоже мог бы стать почвой для сотрудничества - в том числе и с Тартуским университетом: этнографы Омска, как известно, активно исследуют национальные меньшинства сибирского региона. К сожалению, наши историки сообщили мне, что никаких контактов с Тарту по этой линии в настоящее время нет.
Но будем поддерживать то, что есть, продолжать наше сотрудничество хотя бы в самых скромных масштабах и надеяться на лучшее. Поздравляя тартуских коллег с юбилеем их славного университета, мы желаем им преодолеть все трудности и добиться в новом столетии новых успехов во всех областях, но прежде всего в тех, в которых они традиционно сильны: в истории, литературоведении и языкознании.
[ 1 ] Шмурло Е.Ф. История России (862 - 1917). М., 1997.
[2] Астафьева Л.А., Плотников С.В. Суждён-ное не случайно. Юргамыш, 2001. С. 37 - 39, 44 -48. Эта книга посвящена дворянским родам Шмурло, Покровских, Миславских и Качек, проживавшим на территории нынешнего Юргамышского района Курганской области. Кроме собственных разысканий, авторы пользовались сведениями местных краеведов А. У. Астафьева, В. С. Боже и Я. В. Боже.
[3] Напомним, что в то время член-корреспондент отличался от действительного члена академии не иерархически, а чисто географически: так назывались академики, проживавшие не в Петербурге, а в других городах. В случае переезда в Петербург член-корреспондент автоматически становился действительным членом академии.
[ 4 ] Биографический словарь профессоров и преподавателей императорского Юрьевского, бывшего Дерптского, университета за сто лет его существования (1802 - 1902). Юрьев, 1903. Т. II. С. 558 - 559.
[ 5 ] Шмурло Е. Ф. Нужда в Челябинском уезде // Северный вестник. 1892. VI. С. 20 - 42; Он же. По неурожайным местам // Санкт-Петербургские ведомости. 1899. 4, 20, 21, 24, 26 февр.; 8, 12, 20, 21 марта, 3, 6 апр.; Он же. На исходе голодного года // Санкт-Петербургские ведомости. 1899. 13, 20, 27 июля, 2 авг., 8, 10 сент. Статья из журнала «Северный вестник» перепечатана в кн.: Боже В.С. Летописцы земли уральской: Материалы к истории челябинского краеведения. Челябинск, 1997.
[6] Шмурло Е.Ф. Новый город в Тургайской степи. (Из летних наблюдений) // Северный вестник. 1887. V. С. 1 - 30; Он же. Сибирские письма // Мировые отголоски. 1897. 4, 9, 11, 21 янв., 17 февр.; Он же. Переселенческий и киргизский вопросы в Акмолинской степи // Санкт-Петербургские ведомости. 1898. 12, 24 июля; Он же. Горные проходы в Южном Алтайском хребте // Известия императорского Русского географического общества. 1898. Т. XXXIV. Вып. V. С. 1 - 53; С. 590 - 601; Он же. La Russie et la Chine // Revue etudes russes. 1901, Decembre. C. 117 - 132; Он же. Вверх по Иртышу: Путевые очерки // Живописная Россия. 1902. № 67 - 77.
[ 7 ] Шмурло Е.Ф. Описание пути между Алтайскою станицею и Кош-Агачем в Южном Алтае // Известия Западно-Сибирского отдела императорского Русского географического общества. Омск, 1898. Кн. XXIII. С. 1 - 53; Он же. Русские поселения за Южным Алтайским хребтом на китайской границе. Омск, 1899. 64 с.
[8] См. об этом: Астафьева Л.А., Плотников С.В. Указ. раб. С. 56 - 57.
[9] См. предисловие Л.И. Дёминой к указанному переизданию книги «История России».
[ 10] Труды по знаковым системам. Тарту, 1964 -1987. Вып. 1 - 20.
[ 11 ] Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М., 1970 и др.
[ 12] Осипов Б.И. Сопоставительный анализ некоторых особенностей языковой картины мира у славян и финно-угров // Congressus nonus internationalis fenno-ugristarum. Tartu, 2000. Pars III. S. 68 - 69; Осипов Б.И., Никонорова О.Г. Из опыта чтения спецкурса «Финно-угорские языки» студентам-русистам // Там же. S. 70 - 71.
Б.И. Осипов,
профессор, зав. кафедрой исторического языкознания ОмГУ.
большой вклад в процесс становления и развития кафедр научного коммунизма и социологии, совершенствования преподавания этих общественных дисциплин в ОмГУ, воспитательной работы со студентами.
В 1975 г. Петр Захарович находился в качестве слушателя в Институте повышения квалификации преподавателей общественных наук при Новосибирском государственном университете, в 1982-1983 гг. обучался в Институте повышения квалификации преподавателей общественных наук при Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова.
Памяти ученого и педагога: к 10-летию со дня смерти Петра Захаровича Ку-русканова (15. 02. 1942 - 21. 10. 1992).
Петр Захарович Курусканов родился 15 февраля 1942 г. в с. Чебечень Турочакского района ГорноАлтайской автономной области, в семье колхозника. В 1949-1956 гг. учился в начальной и семилетней школах в селах Чебечень, Иткуч и Курмач-Байгол Турочакского района; в 1956-1959 гг. - в областной национальной средней школе в Горно-Алтайске. После окончания средней школы некоторое время работал в колхозе, затем два года - плотником в Турочакском СМУ. Осенью 1961 г. Турочакским районо был направлен работать учителем математики в с. Курмач-Байгол.
С сентября 1962 г. по январь 1976 г. Петр Захарович - студент историко-филологического факультета, аспирант и ассистент кафедры истории КПСС Томского государственного университета им. В.В. Куйбышева (ТГУ). Член КПСС с 1965 г. В мае 1975 г. защитил кандидатскую диссертацию по теме «Ссыльные большевики в Сибири накануне и в годы первой русской революции (1904 - июнь 1907 гг.)» (специальность 07. 00. 01 - История Коммунистической партии Советского Союза).
С января 1976 г. и до октября 1992 г. П.З. Ку-русканов работал в Омском государственном университете: старшим преподавателем, затем доцентом кафедры истории КПСС; в 1977 г. исполнял обязанности проректора по учебной работе; с января 1979 г., т. е. со времени основания кафедры, и до 1991 г. -заведующим кафедрой научного коммунизма; с 1991 по 1992 гг. - доцентом кафедры социологии. Он внес
На протяжении всей своей жизни Петр Захарович выполнял разнообразные общественные и партийные поручения: был секретарем комсомольской организации, членом месткома профсоюза в ТГУ, заместителем секретаря партбюро и председателем профсоюза кафедр общественных наук ТГУ, ответственным за освещение партийной жизни на страницах многотиражной газеты ТГУ «За советскую науку».
В ОмГУ П.З. Курусканов в 1976-1977 гг. избирался председателем профкома преподавателей и сотрудников, с 1978 г. по 1985 г. возглавлял комиссию партийного контроля деятельности администрации университета, в течение 1980-1991 гг. был членом парткома. С 1976 г. и до конца жизни входил в состав Ученого совета ОмГУ, являлся заместителем председателя Совета кафедр общественных наук.
Научные интересы П.З. Курусканова связаны с историей политической ссылки, общественного и революционного движения в сибирском регионе, по данной теме он работал над докторской диссертацией. Автор 55 научных и методических публикаций, участвовал в работе многих научных и учебно-методических конференций. Петр Захарович провёл в качестве лектора областного общества «Знание» множество лекций на предприятиях города и области. За активную научную работу и долголетний добросовестный труд П.З. Курусканов был награжден Дипломом Минвуза СССР, Почетной грамотой Минвуза РСФСР, Почетными грамотами Томского обкома ВЛКСМ, медалью «Ветеран труда». Петр Захарович Курусканов был ярким представителем своего времени.
Список научных и методических трудов канд. ист. наук доц. П.З. Курусканова
Монографии (в соавторстве)
