CC BY
5
DOI: 10.31168/2619-0869.2020.2.02
Языковые и культурные контакты чехов Румынии*
Сергей Александрович Борисов, Институт славяноведения Российской академии наук, Москва, Российская Федерация; e-mail: [email protected]
Ключевые слова: языковые контакты, социолингвистика, полевые исследования, переключение кодов
Language and cultural contacts of Czechs in Romania
Sergej A. Borisov, Institute of Slavic Studies,
Russian Academy of Sciences, Moscow, Russian Federation;
e-mail: [email protected]
Keywords: language contacts, sociolinguistics, field research, code switching
В настоящее время в Румынии проживает около 2500 этнических чехов1. Речь идет прежде всего о населенных пунктах исторического расселения чехов, которые прибыли в Банат в рамках политики реколонизации отвоеванных в XVIII в. Австрийской монархией у Османской империи земель: Бигэр (Bigar), Гырник (Garnic), Равенска (Ravensca), Сфынта-Елена (Sfanta Elena), Шумица (§umita) (жудец Караш-Северин); Эйбенталь (Eibenthal) (жудец Мехедин-ци). Данные села, расположенные в гористой местности, оставались труднодоступными вплоть до революции 1989 г., что обеспечивало достаточно сильную изолированность чешского сообщества2. Чешский язык сохранялся как основное
* Статья подготовлена в рамках проекта РНФ 20-78-10030 «Языковые и культурные контакты в условиях социальных трансформаций у национальных меньшинств альпийско-паннонского региона».
средство общения и не подвергался сильному влиянию других языков, функционировавших в данном регионе: румынского, венгерского, сербского. Однако чешские села все же не были полностью изолированы, чехи активно контактировали с соседями. Отдельного внимания заслуживает населенный пункт Златица (Zlatita), который расположен вблизи пограничной реки Нера, разделяющей современные Румынию и Сербию. На протяжении XX в. большинство населения в этом селе составляли сербы, второе место по численности занимали румыны, третье — чехи (от 100 до 150 человек)3. В настоящее время живущие в Златице чехи контактируют с румынским большинством, а также с сербами и цыганами.
В ходе экспедиции в Румынию, совершенной автором в сентябре 2019 г.4, были записаны нарративы, в которых отражено восприятие культур, обычаев и языков иноэтни-ческих соседей чехов. Особый интерес представляют этнонимы. Так, румыны называют местных чехов «пемы» (Pemi, Pem/Pemux**, Pemka/Pemoaica) — от нем. Böhme «житель Богемии»5. Чехи называют румын «валахи» (Valasi)6.
Записанные нарративы иллюстрируют языковую ситуацию с точки зрения многоязычия, которое является обыденным явлением для местных чешских сообществ. (1) Slouzila sem furt. Vazila sem, prala sem, u n'akoho dok-tora sem bila as votaj vodesel, von bil e-e-e-e ten e mad'ar. A vona bila n'emcojka (рум. nemtoaica). A pak sem slou-zila u n'aki s-srpki. A-a e-e vona mn'ela tetu mad'arku, a ja sem k n'i xod'ila, a vona na mn'e mluvila -nom mad'arski. A tak sem se naucila mad'arski teda, -al uz sem to zapomn'ela, közöm szepen, kezzem csókolom (венг. koszönöm szépen, kezét csókolom). A tam bili blisko cikán'i, ja sem se naucila
** Вместо диграфа еН в транскрипции используется х. Мягкость согласных обозначается апострофом ().
cikánski. Bengo nahhe(l), haze, hata (xata) phure*** (Сфынта-Елена, 2019).
[Я все время прислуживала. Я варила, стирала, была у одного доктора, пока он не уехал, он был этот, венгр. А она была немка. А потом я прислуживала у одной сербки. А у нее была тетя венгерка, я к ней ходила, а она со мной разговаривала только на венгерском. Ну и так я выучила венгерский, но я уже все это забыла, большое спасибо, целую ручки. И были там близко цыгане, так что я выучила цыганский. Идет дьявол, говорит, вон старый] (перевод приблизительный из-за нечеткого произношения). (2) A srpski, u jedni srpki sem slouzila teda, vona povida na mne: «Anka, idi donesi mi bili luhac». Ja sla do spaj-zu: gde je bili luhac? Pak sem sla: «Pa, do(a)mna, acolo nu e niciunde». A vona: «Pa este Anha, du-te sä-l caut (cauti)!» — «Do(a)ma, l-am cäuta(t) peste tot, dar nu e». Von to bil cesnek. Po srpski bile luha(c) (Сфынта-Елена, 2019).
[А сербский — у одной сербки я, значит, служила, она мне говорит: «Анка, иди, принеси мне <bili lukac»». Я пошла в кладовку: где <bili lukac»? Потом прихожу: «Госпожа, там нигде нет». А она: «Да есть же, Анка, иди его ищи!» — «Госпожа, я его искала везде, но его нет». А это был чеснок. На сербском «bile lukac»]. В (1) информантка рассказывает о том, что она «выучила» венгерский и цыганский, когда работала служанкой у сербки. Разумеется, речь идет о понимании отдельных слов и базовых фраз, а не о полноценным владении языком. В (2) она пересказывает анекдотическую ситуацию, связанную с недопониманием: по просьбе хозяйки она идет искать bile lukac (серб. диал. «чеснок»), думая, что это «белый лук».
*** Автор благодарит за транскрипцию д-ра. Биляну Сикимич, Институт Балканистики САНИ (Белград).
При этом она активно использует переключение языкового кода: поручение звучит на сербском языке, дальнейшие объяснения с хозяйкой — на румынском, а комментарии для исследователей она дает на чешском.
Контакты чехов с румынами прослеживаются также в сфере народных традиций и межконфессионального взаимодействия. Следующие отрывки из интервью иллюстрируют, как информанты интерпретируют несоответствия обрядов и поверий, связанных с периодом, предшествующим похоронам покойника.
(3) On'i valasi maji strax. On'i rikaji muroni, vine muroniul, ne. Paneboze. Taki sme d^lali kontrakti na tuto staven'i, a taki sem sla do Oravic. <...> Musela sem mit inzeníra, a on sem prisel. A mi sme mu do-do pokoje, ze tadi bude spat. A vo- rikal: «Ja ne bu spa sa, ja bu spa s vama u sekmici». A rikam: «Proc vi ste spa s nama f sekmici?» ne. A von rikal: «Ja sem spal u n'ejakejx teda rumunu <...>, a von v noci psisel muroi, na mn'e. (смех). Bouxal a bou-xal». A ja povidam: «Malej, murone nexod'i. ale ziveho se boj, ale mrtvo(ho) n'igda, ten nepsijdej» (Сфынта-Елена, 2019).
[Они, румыны, боятся. Они говорят: «Мурой, придет мурой!» Господи Боже. Мы делали бумаги на этот дом и я поехала в Оравицу. Мне нужен был инженер, и он сюда приехал. А мы ему постелили в комнате, мол, здесь будет спать. А он говорит: «Я не буду спать один, я буду спать с вами в спальне». А я говорю: «Почему Вы будете спать с нами в спальне?». А он говорит: «Я спал у одних румын, а он пришел ночью за мной, мурой. Гремел и гремел. А я говорю: «Парень, мурои не ходят, бойся живого, мертвого никогда, он не придет»].
(4) A bila sem v nemocnici a von'i tam bili, t'i rumun'i. A u nas se mrtvi nehlIda, jako u rumunuw, tam sed'ej a hlidaju, bar to, dit' von nepude n'ikam. A on'i zikali: «Proc vi nehlidáte?» Ja zikám: «Nás nestane. Mi mu svazem nohi a ruce a nedame
mu tsevice na nohi, nexame mu puncoxi, a vono ho to pixa, vickrat domu neprijde». Valacki mn'eli takle voci, ja tomu nasmáta potom (смех) -tit' to nen'i pravda (смех). No ne-davame tsevice do.. mrtvemu. Puncoxi teda-a, tak. A an'i ho nesvázem (смех). A ja: «Pa svazem ho, mu nohi a ruce». A valas'ki: «Aolele! Ve§(c)ino! A§a-i! A§a-i!» (Сфынта-Елена, 2019).
[Была я в больнице, и были там румыны. А у нас за мертвым не следят как у румын: там сидят и следят, как минимум, а ведь он не пойдет никуда. А они говорили: «Почему вы не следите?» Я говорю: «Наш не встанет. Мы ему связываем ноги и руки и не надеваем туфли на ноги, оставляем ему только чулки, его колет, и он домой больше не придет». У румын были вот такие глаза, я так смеялась. Ведь это не правда. Ну, мы не надеваем туфли на мертвого. Чулки, да. Но мы его и не связываем. А я говорю: «Мы его связываем, ноги, руки ему!» А румыны: «Ой, да, соседка, так и есть, так и есть!»].
В (3) информантка рассказывает о том, что румыны верят в ходячих мертвецов, вампиров (рум. muroni). У местных чехов данное поверье отсутствует, поэтому ее рассказ сопровождается смехом. В (4) она иронизирует над тем, что румыны боятся в связи с этим оставлять покойника на ночь одного. Упоминается также традиция прокалывать и связывать ему ноги, чтобы он не смог встать7.
Таким образом, в чешских селах в Румынии наблюдается ситуация многоязычия, чаще всего не ограниченная взаимодействием одного миноритарного языка (чешского) с государственным (румынским): чехи также активно контактируют с другими меньшинствами — сербами (особенно в селе Златица), цыганами, венграми. В контакте находятся также элементы религиозной жизни и народные обычаи этих этносов: чехи в этом регионе — католики и протестанты (евангелисты и баптисты), румыны, в основном, православные.
Примечания
1 Recensâmântul populatiei al locuintelor 2011. Rezultate. Vol. II: Populatia stabilâ (Rezidentâ) — Structura etnicâ §i confesionalâ // Institutul National de Statisticâ [Online]. URL: http://www.recensamantromania. ro/noutati/volumul-ii-populatia-stabila-rezidenta-structura-etnica-si-confesionala/ (дата обращения: 16.03.2020).
2 Gecse D. Historie ceskych komunit v Rumunsku. Praha, 2013. S. 33—42.
3 Varga E.A. Krasso-Szorény megye telepuléseinek etnikai (anyanyelvi/ nemzetiségi) adatai 1880—2002. URL: http://www.kia.hu/konyvtar/erdely/ erd2002/csetn02.pdf (дата обращения: 16.03.2020). Old. 97.
4 Борисов С.А. Чешский язык и традиционная культура в полиэтнич-ном окружении (результаты полевого исследования 2019 года в Сербии, Румынии, Боснии и Герцеговине) // Славянский альманах. 2020. № 3—4 [в печати].
5 См. об этом у хорватских чехов: Rajkovic M. Visestruki identitet Ceha u Jazveniku, Etnoloska tribina // Godisnjak Hrvatskog etnoloskog drustva. N 34/35. Zagreb, 2005. S. 237.
6 Valâh // Dictionarul explicative al limbii române (editia a Il-a revâzutâ si adâugitâ). Academia Românâ, Institutul de Lingvisticâ. Bucuresti: Univers Enciclopedic Gold, 2009 [Online]. URL: https://dexonline.ro/definitie/ VAL%C3%81H (дата обращения: 09.03.2020).
7 Ср. Толстая С.М. Покойник // Славянские древности: Этнолингвистический словарь в 5 тт./ под общ. ред. Н.И. Толстого. М., 2009. Т. 4. C. 114—115; Левкиевская Е.Е. Покойник «Заложный» // Славянские древности: Этнолингвистический словарь в 5 тт./ под общей ред. Н.И. Толстого. М., 2009. Т. 4. C. 123-124.
DOI: 10.31168/2619-0869.2020.2.03
Стратегии вежливости в испанском и русском языках на примере интернет-рекламы косметики
Ана Дворачек, Люблянский университет, Любляна, Словения; e-mail: [email protected]
Ключевые слова: стратегии вежливости, русский язык, испанский язык, прагмалингвистика, интернет-реклама, косметические транснациональные компании
