CC BY
271
Б.Л. Бойко
ЯЗЫКОВАЯ КАРТИНА МИРА АРМЕЙСКОЙ СУБКУЛЬТУРЫ (на материале немецкой и русской военной лексики)
Понятие языковой картины мира О.А. Корнилов связывает с функцией языка, направленной на фиксацию и хранение всего комплекса знаний и представлений языкового сообщества о мире. Такое универсальное, глобальное знание, утверждает ученый, является результатом работы коллективного и индивидуального сознания, оно зафиксировано в языке, в его лексике и фразеологии. Результаты различных видов сознания - индивидуального сознания отдельного человека, коллективного обыденного сознания нации, научного сознания - фиксируются в матрицах языка, обслуживающих каждый из названных видов сознания. Это позволяет говорить о множественности языковых картин мира - научной языковой картине мира, о языковой картине мира национального языка, о языковой картине отдельного человека [1, с. 4].
«Языки - это мировоззрения, причем не отвлеченные, а конкретные, социальные, пронизанные системой оценок, неотделимые от жизненной практики...»,
- утверждает М.М. Бахтин, подчеркивая одновременно и идеологическую, и номинативную функции языка [2, с. 521]. Уже в названии предмета таится его оценка, в прозвищах она выражена в максимальной степени. О неодинаковом видении мира людьми, говорящими на разных языках и представляющих различные культуры, свидетельствуют различия как в номенклатуре единиц, образующих лексический фонд соответствующего языка, так и во многом семантика его отдельных единиц. Существование семантических и лексических универсалий в языковых и культурных системах не исключает наличие огромной массы понятий, специфичных для каждого языка и каждой культуры [3, с. 321].
Диалог культур на межэтническом, межнациональном уровне способствует созданию в лексических фондах контактирующих языков разделов, частных языковых картин мира, аккумулирующих лексику, необходимую для описания иноязычной культуры. Наряду с традиционным усвоением единиц национальной культуры, например, в русском - кирка (лютеранская церковь), рейнвейн, бундестаг, фольксваген, в немецком - Moskwa (река Москва), Wodka, Duma, etc., наблюдается «перекрестное» освоение литературными языками единиц социальных жаргонов «чужой» культуры. Интересующая нас в контексте настоящего исследования социальная группа военных и ее язык имеет и свою этническую со-
ставляющую. Военная субкультура как составная часть общей этнической культуры характеризуется общностью языка, материальной и духовной деятельности, общностью нравов и обычаев, психических характеристик своих представителей. В том же отделе национального языка, который аккумулирует знания об иной культуре, накапливается и специальный слой военной лексики, выражающей реалии этой культуры. В качестве примера назовем наименования вооруженных сил Германии на разных этапах ее истории ХХ века - рейхсвер, вермахт, бундесвер, наименования отдельных видов оружия и боевой техники, адаптированные к звуковой и графической системе русского языка: панцерфауст, вальтер, фау-1, фаустпатрон, ягдпанцер и т.п.
Стихия устной речи предъявляет к отбору лексики особые требования. На первый план в устном повседневном общении и, соответственно, в текстах, содержащих фрагменты устного общения, будь то художественный текст, текст газетного репортажа или текст одно- или двуязычного словаря, выдвигаются коллоквиализмы, профессионализмы, единицы военного жаргона. Они выступают в качестве вторичных наименований того, что имеет свои наименования в нормированном литературном языке уставов и наставлений, в текстах заводских спецификаций на боевую технику. Основой для создания вторичных наименований в отдельных случаях является наличие у слова внутренней формы, обладающей яркой образностью и экспрессивностью. «Именно здесь при сравнении одного языка с другим выявляются несоответствия, обнаруживаются лакуны, отчасти связанные с культурно-историческими и этнографическими лакунами, отчасти объясняемые спецификой внутренних форм», - замечает Ю.Н. Караулов [4, с. 244]. Например, яркая внутренняя образность немецкого слова Franz ‘воздушный наблюдатель’, ‘самолет-разведчик’ (усечение от Kutschenfranz ‘кучер’,
‘возница’) не открывается во всей полноте иноязычному читателю, если у него отсутствуют знания культуры Германии XVIII-XIX веков. Кучер почтовой кареты со своего рабочего места - облучка, приподнятого над лошадьми, мог видеть не только впереди лежащую дорогу, но и беспрепятственно обозревать окрестности. В немецком языке эпохи автомобилей и самолетов Franz располагался непосредственно за спиной у пилота и выполнял обязанности штурмана, т.е. сосредотачивался на наблюдении. В годы Второй мировой войны Franz на военном разговорном языке означал уже ‘самолет-разведчик’. В современном немецком производный глагол sich verfranzen означает ‘сбиться с курса’ на языке летчиков и ‘заплутаться’ (поехать не по той дороге) на языке автомобилистов, усвоенным
всеми, кто сидит за рулем. Схожей образности во внутренней форме слова ямщик в русском языке мы не находим, как и не находим возможности для сохранения внутренней формы немецких слов Franz и sich verfranzen при воспроизводстве их значений на русском языке.
В процессе перевода, деятельности на стыке культур, единицам исходного текста подбираются эквиваленты, которые в идеале должны передавать принадлежность исходного слова к коммуникативной среде, тональность общения, то есть нейтральное должно передаваться нейтральным, высокое высоким, термину должен быть найден эквивалентный термин, профессионализму - профессионализм. Особая проблема - поиск эквивалентных средств тому, что характеризуется национально-культурной спецификой. Увидев национально-специфическое в образности внутренней формы слова, переводчик, принимает решение сохранить или не сохранить данную образность в эквиваленте языка перевода. Одни и те же реалии войны могут быть увидены представителями различных этнических культур одинаково, или быть увидены по-разному, замечены в одной культуре и вовсе не замечены в другой.
Разработка в принимающей культуре вторичных наименований происходит большей частью на иной образной основе, нежели в языке-источнике. В годы Великой Отечественной войны на страницах средств массовой информации появляются адаптированные к звуковой и графической системе русского языка наименования немецких реалий: блицкриг, фаустпатрон, фольксдейч, панцерфа-уст, фольксштурм, а также усечения, характерные для разговорной речи типа фоккер, мессер [5, с. 322-326]. В языке фронтовиков получают образное осмысление реалии войны. Эта образность имеет исключительно национальную основу: пикирующий бомбардировщик «Ю-87», «Ю-88» из-за неубирающегося шасси по сходству с предметным миром получает в солдатском жаргоне наименования лапотник, лаптежник, козел, по слуховому восприятию включенных во время штурмовки самолетных сирен - музыкант, визгун. Самолет «Хейнкель-12» обретает в русском солдатском языке наименования по характерной «горбатости» фюзеляжа - горбач, горбыль, горбатый, костыль, кривой и т.п. Аналогичным образом на ассоциативной основе именуются: истребитель типа «мессер-шмитт» по сочетанию желтовато-темных и зеленоватых тонов окраски фюзеляжа
- лягушатник, бомбардировщик типа «юнкерс» из-за черно-белых тонов окраски
- косач, двухфюзеляжный «Фокке-Вульф 189», похожий в полете на букву "П",
- рама, ворота, фриц с оглоблями, транспортный самолет «Ю-52» - телега, ко-
рова. Немецкий шестиствольный миномет из-за режущих звуков летящей мины -пес, ишак, а также - дурило, дурила, ганс сопливый. Контейнеры, заполненные минами и сбрасываемые с самолетов, именуются чемоданами. Ручные гранаты на длинных рукоятках по восприятию формы - толкушки, колотушки [5, с. 237238].
По-своему воспринимает немецкий солдат реалии советской армии. В ряду жаргонных наименований для отечественных военных реалий находим Nähmaschine ‘швейная машинка’ для самолетов «У-2» / «ПО-2», фамилии первых лиц государства в сложных словах - наименованиях образцов боевой техники, средств вооруженной борьбы: ср. Stalinorgel 'сталинский орган’ для наименования реактивного миномета БМ-13, Molotow-Cocktail в значении ‘бутылка с зажигательной смесью, предназначенная для уничтожения танков’. Molotow-Cocktail сохранился в немецком военном жаргоне до настоящего времени и выражен единицами Cocktail, Molly (Brandflasche) и Molotowcocktail [6].
В форме Molotowcocktail (mit Benzin u. Phosphor gefüllte Flasche, die wie eine Handgranate verwendet wird - бутылка, наполненная смесью бензина и фосфора) слово заимствовано в современный немецкий язык [7], усвоено английским языком и многими языками мира. Известный словарь А. Хорнби поясняет: Molotov cocktail (type of simple bomb that consists of a bottle filled with petrol) [8]. В современной зарубежной печати это слово означает примитивное взрывное устройство, применяемое террористами.
Общность и различия образных систем в немецком и русском языках нетрудно обнаружить при сопоставлении лексики, используемой для означивания единиц боевой техники. Так, для немецкой военной культуры традиционным является включение наименований хищных животных в состав терминов, обозначающих бронированную боевую технику. В основе образов лежит референция к агрессивным, наступательным качествам соответствующего хищника, наделение теми же качествами боевых средств: Leopard ‘леопард’, Marder ‘куница’, Wiesel ‘ласка’, Jaguar ‘ягуар’, Fuchs ‘лисица’, Luchs ‘рысь’, Gepard ‘гепард’:
Kampfpanzer Leopard - боевой танк “Леопард”, Schützenpanzer Marder - боевая машина пехоты “Мардер”, Waffenträger Wiesel - самоходная установка “Визель”, Jagdpanzer Jaguar - самоходная противотанковая установка “Ягуар”, Spürpanzer Fuchs - боевая машина разведки РХБ, Spähpanzer Luchs - боевая разведыватель-
ная дозорная машина “Лукс”, Flugabwehrkanonenpanzer Gepard - самоходная зенитная установка “Г епард”.
Наименования мелких хищников, наделенных природой зубами и когтями, используется для означивания техники инженерных подразделений: Dachs ‘барсук’, Pionierpanzer 2 Dachs - саперный танк “Дахс”, Keiler ‘кабан’, Minenräumpanzer Keiler - танк-тральщик ”Кайлер”, Biber ‘бобр’, Panzerschnellbrücke Biber -танковый мостоукладчик “Бибер”. Образы мелких хищников пустыни использованы в наименованиях легкобронированных автомобилей: Serval ‘сервал’ (короткохвостая кошка, обитающая в Африке), Aufklärungs- und Gefechtsfahrzeug Serval - разведывательный боевой %-тонный автомобиль «Сервал», Mungo ‘мангуста’, Geschütztes Mehrzweckfahrzeug Mungo -бронированный многоцелевой автомобиль “Мунго”, Dingo ‘дикая австралийская собака динго’, Dingo 2 - легкобронированная машина “Динго-2”, Fennek ‘фенек’ (самая маленькая лисица, обитающая в пустынных местностях Северной Африки, Синайского и Аравийского полуостровов), Spähfahrzeug Fennek -разведывательный бронетранспортер “Фенек” [9, с. 42-44, 48-50].
Определенную аналогию находим в наименованиях отдельных единиц отечественной боевой техники, содержащих семы со значениями ‘колющий’, ‘острый’, ‘бьющий’, ‘жалящий’ - “Стрела”, “Град”, “Шмель”, “Пчелка”.
Общее и различное в образных системах немецкой и русской военных субкультур наблюдаем и в фразеологии. В одних случаях образы совпадают: sein Pulver trocken halten ‘держать порох сухим’ (в основе образа - готовность к применению оружия), jmdn. aufs Korn nehmen ‘взять кого-л. на мушку’ (в основе образа - ‘зернышко’ (‘Korn’) в немецком языке и насекомое (‘мущка’) - в русском языке, einen Ladestock verschluckt haben - ‘словно аршин проглотил’ (в основе образа аршин и шомпол (‘Ladestock’) - жесткие стержни, обладающие качеством несгибаемости). В других случаях отмечаем несходство образных систем: sein Pulver verschossen haben - досл. ‘истратить порох на стрельбу’ означает ‘исчерпать запас (своих) аргументов’, ‘истратить все силы’, ‘выдохнуться’, die Flinte ins Korn werfen - досл. ‘бросить ружье в рожь’ означает ‘спасовать перед трудностями’.
В центре арготического космоса находится человек со всеми его жизненными проявлениями. В национальной картине мира немецкой военной субкультуры человек сравнивается с образами животных, птиц и насекомых. Лекси-
ческий слой немецкого военного жаргона, обращенный на именование собственных этнических реалий, в полной мере сохраняет образность и экспрессию разговорной речи. Образность немецкой военной жаргонной лексики начала и середины ХХ века опирается на видение мира вчерашним крестьянином или жителем небольших городов, черпающих материал для сравнений человека с домашними животными и животным миром сельской местности. В немецком военном жаргоне конца ХХ века количество сравнений человека с животными снижается, отдавая преимущество образу свиньи.
В ряду используемых для образования жаргонных единиц, обозначающих человека, чаще других используются образы мыши, обезьяны, рыбы: Maus, Muschi ‘мышь, мышонок’ - Rekrut ‘рекрут’, ‘новобранец’, Knüppelaffe досл. ‘обезьяна с резиновой дубинкой в лапах’ - Feldjäger ‘военный полицейский’, Kampfschwein досл. ‘боевая свинья’ - Einzelkämpfer ‘одиночный боец’, Z-Sau, Zeitsau, Zetti досл. ‘свинья на контракте’ - Berufssoldat ‘контрактник’.
Образы животных, рыб, насекомых используются для означивания
- воинских частей, напр., Kabelaffen досл. ‘обезьяны с кабелем’ и Piepsmäuse ‘мышата’ - Fernmelder ‘связисты’, fliegende Fische ‘летающие рыбы’ - Marinefliegergeschwader der Bundeswehr ‘эскадра военно-морской авиации бундесвера’, Kampfkarpfen досл. ‘боевые карпы’ - Kampfschwimmer ‘боевые пловцы’, Mulis (от Maulesel - ‘мул’) и Mulistreiber ‘погонщики мулов’ - Gebirgsjäger ‘горная пехота’, Erdferkel досл. ‘поросята, роющиеся в земле’ - Heeressoldaten ‘солдаты сухопутных войск’;
- отдельных категорий унтер-офицеров - Kompaniezebra досл. ‘ротная зебра’ - Haupt- bzw. Stabsgefreiter ‘хаупт-ефрейтор’ и ‘штабс-ефрейтор’, Fisch -Hauptfeldwebel ‘хаупт-фельдфебель’, schneller Fisch - Stabsfeldwebel ‘штабс-фельдфебель’,
- оружия, систем оружия и боеприпасов - Büffeltöter досл. ‘убивающий буйвола’ - ‘карабин G3’, Knallfrosch досл. ‘лопающаяся лягушка’ - ‘ручная граната’, Rüsselkäfer ‘долгоносик’ - ‘самоходная гаубица М 109’, Klappdrachen досл. ‘складной дракон’ - истребитель-бомбардировщик ‘Торнадо’, Eisenschwein ‘железная свинья’ - многофункциональный боевой самолет ‘Фантом’,
- предметов экипировки - Gummisau bzw. Gummibär ‘резиновая свинья’,
‘резиновый медведь’ - Vollgummianzug der ABC-Truppe ‘комплект ЗОМП’, Dackelgarage, Dackelhütte - досл. ‘гараж, домик для таксы’ - ‘палатка’, ‘плащ-
палатка’ [10].
В префиксе «суб-» второго компонента словосочетания «молодежная субкультура» не обязательно видеть семантику сниженности, этот префикс означает лишь таксономический уровень; подсистему «молодежная субкультура» следует соотносить с более широкой культурной общностью. Ценности молодежной субкультуры не вытесняются за рамки общей культуры напротив, они включаются в нее на правах подсистемы [11, с. 28]. Субкультура военнослужащих срочной службы на тех же основаниях может быть соотнесена с военной культурой и вместе с нею с общей культурой общества. В ряду признаков общей культуры субкультуру солдат срочной службы наиболее отчетливо определяют: а) общность менталитета, символики, культурного кода, картины мира; б) общность обычаев, ритуалов, норм, моделей и стереотипов поведения; в) общность носителя культуры и ее порождающей среды, то есть социальные условия ее существования, целостности образа жизни [11, с. 29].
Динамические черты субкультуры военнослужащих срочной службы, имеющие социальное начало и определяющие протекание военной службы от призыва до увольнения в запас, это 1) функционирование неформальной структуры в рамках малой социальной группы / подразделения; 2) периодизация общего срока службы на отрезки от начала до завершения службы; 3) иерархия статусных позиций и специальных наименований военнослужащих в зависимости от отдельных периодов общего срока службы; 4) ритуализация и карнавализация перемещений в системе иерархических отношений от начала срочной службы до ее завершения.
Ритуализация социальной жизни военнослужащих распространяется на все ее формы. В системе официальных отношений она находит выражение в торжественных построениях, прохождениях, парадах. В системе неформальных отношений, в частности, в субкультуре солдат срочной службы ритуализация имеет ярко выраженный крен в сторону карнавализации и языковой игры. Карнавали-зацией сопровождается переход военнослужащего из одного периода военной службы в другой и связанное с этим его перемещение с одной статусной позиции на другую.
В отечественной субкультуре солдат срочной двухгодичной службы были распространены «отбивания» (ср. глаголы «отбивать», «переводить»). Суть ритуала «отбивания» такова: старослужащий наносит переводимому в следующую на иерархической лестнице неформальных отношений категорию определенное
количество ударов по ягодицам. В зависимости от места переводимого в иерархии удары наносились либо пряжкой ремня (бляхой), либо непосредственно ремнем. Количество ударов соотносилось с числом месяцев, проведенных на срочной военной службе, в последовательности 3 - 6 - 12, или по числу месяцев, остающихся до увольнения: 18 - 12 - 6. В отдельных частях практиковалось отбивание табуреткой. Использование для отбивания кухонного половника (черпака), возможно, связано с переводом в категорию «черпаки». Сила удара зависела от статуса - молодых били, старослужащих «гладили». Факт перевода фиксировался подписью «отбивавшего» на ремне переведенного с указанием даты. Отбивавшего благодарили: «Спасибо, дедушка» [12, с. 202-203].
В субкультуре солдат срочной службы вооруженных сил Германской Демократической Республики существовали аналогичные ритуалы, связанные с переводом военнослужащего в следующую категорию структуры неформальных отношений. Соответствующий иллюстративный материал имеется в словарных статьях Dachsschlag, Löffelschlag, Splintschläge, Ritzenschlag, Vizeschlag словаря немецкого военного жаргона К.-П. Мёллера [13, с. 202-203].
В субкультуре военнослужащих срочной службы бундесвера за единицами военного жаргона скрываются следующие ритуалы, связанные с завершением службы:
Ausscheiderklopfen - ритмический стук ложками по столу. Накануне увольнения военнослужащие срочной службы собираются в столовой за общим столом. Скорость ударов нарастает, на самой высокой точке к стуку добавляется свист и возгласы, затем наступает короткая пауза и всеобщий возглас-выкрик AAAAUUUUU SSSS CHEIDER!
Mäuseduschen - купание под душем ‘мышей’, апогей праздника увольняющихся Resi (от нем. Reservist - военнослужащий запаса). Суть действа состоит в том, чтобы вытащить из постелей вновь призванных солдат, заставить их надеть непосредственно на нижнее белье снаряжение и каски и стать под холодный душ [10].
В субкультуре военнослужащих срочной службы бундесвера детализация наименований в зависимости от условных периодов службы отсутствует. Здесь мы находим противопоставление наименований для тех, кто начинает службу, и
тех, кто ее завершает. Для вновь прибывших на военную службу в современном немецком военном жаргоне имеются следующие наименования: Maus, Muschi ‘мышь’, ‘мышка’, Frischling на жаргоне охотников - ‘подсвинок’, в общем немецком языке - ‘новичок’, Kiste досл. вульг. ‘задница’, Rotarsch досл. вульг.
‘красная задница’, Koffer досл. ‘чемодан’, Krumm (от krumme Finger - досл. ‘кривые пальцы’ (от ношения чемодана, с которым прибывают на военную службу). Отдельные наименования имеются для тех, кто в течение первых трех месяцев проходит курс начальной военной подготовки - AGA-Nauten ‘аганавты’ (AGA -аббревиатура от Allgemeine Grundausbildung ‘общая военная подготовка’), и тех, кто заканчивает последние три месяца срочной службы - Resi ‘резервист’ (от Reservist - ‘военнослужащий запаса’). Военнослужащему, имеющему статус Resi, предшествует Vize ‘вице’. На завершающем этапе службы располагаются Abgänger досл. ‘выпускник’ и Ausscheider (от нем. ausscheiden - ‘изымать’, ‘извлекать’), суффикс -er сообщает отглагольному существительному активное начало [14]. Сопоставимы с Abgänger и Ausscheider: а) в немецком (ГДР) военном жаргоне - Heimgänger, б) в русском военном жаргоне - дембель, гражданин.
Изучение лексического материала, используемого в языковых картинах мира этнических культур и субкультур, позволяет сделать вывод о наличии сходств как в протекании социальных процессов в сопоставляемых группах военнослужащих, так и в образном видении военнослужащими срочной службы окружающего мира. В языковой картине мира военнослужащих центральное место находит образная система лексических средств, реализованная как лексике терминологической, профессиональной и жаргонной. Последние два слоя характеризуются наибольшей образностью.
1. Корнилов О.А. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов. 2-е изд., испр. и доп. М.: ЧеРо, 2003. 347 с.
2. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. 2-е изд. М.: Худож. литература, 1990. 541 с.
3. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. Перевод с англ. / Отв. ред. М.А. Кронгауз. М.: Русские словари, 1996. 411 с.
4. КарауловЮ.Н. Общая и русская идеография. М.: Наука, 1976. 334 с..
5. Кожин А.Н. Лексико-стилистические процессы в русском языке периода Великой Отечественной войны. М.: «Наука», 1985. С. 328.
6. Küpper, Heinz. Von Anschiss bis Zwitschergemüse. Das Bundessoldatendeutsch von A-Z. Wilhelm Heyne Verlag. München. 1986. 229 S.
7. Duden Deutsches Universalwörterbuch. 3. Aufl., Dudenverlag. München. Leipzig. Wien. Zürich. 1996. 1816 S.
8. Oxford Advanced Learner’s Dictionary of Current English. Fifth edition. Oxford University Press 1995.1428 p.
9. Der Reibert. Das Handbuch für den deutschen Soldaten. Heer. Luftwaffe. Marine. Streitkräftebasis. Zentraler Sanitätsdienst. Verlag E.S. Mittler & Sohn GmbH. Berlin. Bonn. Hamburg. - Teil B. 138 S.
10. Bundeswehrlexikon light. Der Schnelleinstieg in die Soldatensprache. http://www.unmoralische.de/bundeswehr_light.htm
11. Щепанская Т.Б. Система: тексты и традиции субкультуры.М.: ОГИ, 2004. 286 c.
12. Головин В.В., Лурье М.Л., Кулешов Е.В. Субкультура солдат срочной службы // Современный городской фольклор. М.: РГГУ, 2003. 736 с.
13. Möller, Klaus-Peter. Der wahre E: Ein Wörterbuch der DDR-Soldatensprache. Erstausg., 1.Aufl. Berlin: Lukas Verl., 2000. 334 S.
14. Bundeswehr-Lexikon. Das Original. -
http://www.unmoralische.de/bundeswehrlexikon/bundeswehr.htm
