CC BY
50
вом рекламы и конкуренции; 5) предоставляет развлечения; 6) поддерживает свою собственную финансовую самодостаточность, чтобы быть свободной от давления конкретных интересов.
Концепция социальной ответственности прессы исходит из того, что свобода несет с собой сопутствующие обязательства, и пресса обязана нести ответственность перед обществом, выполняя важные социальные функции, которые не могут быть определены исключительно экономической или политической полезностью, прямыми причинно-следствеиными связями. Значение массово-коммуникативного комплекса в жизни общества заключается в накопительном эффекте социальных изменений и в их влиянии на будущее.
Выводы. Таким образом, политические аспекты контроля массовой коммуникации в посттоталитарных обществах в значительной мере связаны с повышением политической культуры, а это длительный эволюционный процесс. Российская пресса прошла этап либерализации, и в настоящее время сформировался информационный рынок, обслуживающий различные политические интересы. В этой си туации можно выделить роль государства, которое способно вносить коррективы и обеспечивать поддержание демократических процессов самоуправления, гражданской самоорганизации, обеспечение плюрализма, просвещение общественности, поддержание меньшинств.
Таким образом, политическая роль государственных органов в совокупности с различными общест-
венными организациями и комитетами в деле продвижения идей и ценностей демократии, организации либерального массово-коммуникативного пространства могла бы не только изменить ситуацию развития реформ в лучшую сторону, повысить активность электората. В современных геополитических условиях это способно значительно упрочить позиции России как рыночного государства, повысить её авторитет на международной политической арене.
Библиографический список
1. Гоббс Т. Избранные произведения. В 2-х т, - М.: Мысль, 1064. -Т. 2. - С. 748.
2. Иноземцев В.Л. Собственность в постиндустриальном обществе и исторической ретроспективе // Вопросы философии. - 2000. -№ 12. -С. 3-13.
3. Розенбергс Р. Проблема социального консенсуса ь работах Ю.Хдбермаса// Общественные науки и современность - 1995.-№5. - С. 116-121.
<1. ГибергФ.С , ШраммУ., ПиторсопТ. Четыретсориипрессы. -М.: Вагриус, 1998. - С. '223.
5. ХайекФ.А. Дорога к рабству// Вопросы философии. -1990. -№ 10 - С. 113-1М. № 11 - С. 123-165. № 12-С. 103-1'19.
КИБАРДИНА Людмила Николаевна, кандидат философских наук, и.о. доцента кафедры политологии.
удк 401 М.П.ШУБИНА
Омский государственный педагогический университет
ЯЗЫК
КАК СРЕДСТВО КОНСТИТУИРОВЛНИЯ ПОВСЕДНЕВНОГО ЖИЗНЕННОГО МИРА
В статье анализируется повседневность, повседневный жизненный мир индивида. Элемент новизны заключается в выборе темы, так как работ, посвященных именно этому аспекту темы, нет. Рассматривая взаимосвязь языка и повседневности, автор опирается на новые современные подходы и делает вывод о том, что язык выступает в качестве средства конституирования повседневного жизненного мира индивида.
В последние годы в социально-философской литературе часто встречаются такие словосочетания, как «повседневность», «повседневный жизненный мир», «повседневные будни». В самом выражении «повседневность» содержится противопоставление реальной жизни абстрактной науке, ориентация на приближение теоретических схем к конкретной обычной жизни людей. Понятие повседневности удачно позволяет типизировать социальные процессы, учитывая главный фактор, отличающий их от природы, — присутствие человека с его осознанием и переживанием мира. Поэтому вполне закономерным является возросший интерес к изучению повседневности в различных сферах социо-гуманитарного знания.
Тематизация повседневности в философии связана с именем Эдмунда Гуссерля. Он ввёл понятие «жизненного мира», под которым имеется в виду мир в его значимости для человека, конкретно переживаемый им опыт жизни, а также разработал феноменологический метод, суть которого заключается в исследовании мира через феномены сознания. Идеи Гуссерля получили дальнейшее развитие в феноменологической социологии А. Шюца и его учеников — П.Бергера, Т.Лукмана, А. Сикуреля и других. Они поставили задачу реконструкции социальной реальности с позиций того, какой она представляется обыденному сознанию людей. Закономерно, что в исследованиях повседневности и в анализе языка как
её конституирующего фактора мы опираемся на методологические идеи феноменологической социологии, а также аналитической философии (поздний Л.Витгенштейн, Дж, Остин и др.)
Так что же такое повседневность? «Слово «повседневность» обозначает само собой разумеющуюся реальность, фактичность; мир обыденной жизни, где люди рождаются и умирают, радуются и страдают; структуры анонимных практик, а также будничность в противоположность праздничности, экономию в противоположность трате, рутинность и традиционность в противоположность новаторству»1. Это привычки, стереотипы, правила, мышление и переживания людей, но также их поведение и деятельность, регулируемая нормами и социальными институтами, это пространство культуры.2
Еще Гуссерль писал о том, что есть общий жизненный мир, а есть персональный. Поэтому мы считаем необходимым обратить внимание на то, что есть общая повседневность, а есть Я-повседневность, повседневность индивида, которая связана с общей, детерминирована ею, но все же у каждого своя повседневность, слово «свой» вообще одно из ключевых в дискурсе о повседневности. «Человек должен изобретать порядок, создавать свой мир».3
Важнейшим принципом анализа повседневности выступает субъектоцентризм, то есть исследование ведется с позиций данного субъекта, точкой отсчета служит его здесь-и-сейчас, рассмотрение идет изнутри его ситуации. Главным сущностным свойством человека является его субъективность, которая, находясь внутри, интенционально направлена вовне, стремится выйти наружу. М.Бахтин утерждал, что у человека нет внутренней территории, он всегда на пороге, на границе. Для того что мы обозначаем понятием «повседневность индивида», — это является выражением его сути. Повседневность человека - это и есть его внутреннее пространство культуры, объективированное вовне. Повседневность — это мой мир, это близкое, родное, свое, обычное, привычное и т.п. Вот то, что рядом с моим здесь-и-сейчас — это мой жизненный мир, чуть подальше — тоже еще моя повседневность, границы, где она кончается, размыты, неизвестны.
Каким образом формируется повседневный жизненный мир ? Какие факторы оказывают решающее влияние на этот процесс ? Какую роль играет язык в его конституировании?
Осваивая язык, человек овладевает и теми мыслительными схемами-типизациями, как правило, неосознаваемыми, которые приняты в данном обществе и которые предписывают ему определенное поведение. Как отмечают Бергер и Лукман, язык оказывает на меня свое принудительное влияние, подчиняет меня своим структурам. Я не могу пользоваться правилами немецкого синтаксиса, когда говорю по английски, в разных случаях я должен учитывать преобладающие стандарты правильной речи. Язык предоставляет мне возможность непрерывной объективации моего возрастающего опыта. Язык типизирует мои переживания и опыт, которые вследствие этого становятся доступными и могут приобрести значение не только для меня, но и для других людей.'1
Именно в повседневном интерсубъективном общении формируются и проверяются схемы-типизации нашего сознания. Язык возникает в повседневной жизни и тесно связан с ней. Мы застаем этот мир таким, какой он есть и вписываемся в его структуры: это погружение в уже готовый данный мир, будь то приобретение опыта, размышление, оценка или дей-
ствие, и именно в этом мире человек может достигать взаимопонимания с другими и действовать с ними совместно. Все знание повседневности устроено типично. Каждый из нас от рождения попадает в такую ситуацию, в которой конкретный национальный язык представляет собой важный компонент исторически сложившегося социального мира. Язык в представлении Шюца и Лукмана — это «система типизирующих схем познания», основанная на идеализация* «непосредственного субъективного опыта». Отделяясь от субъективности, эти схемы приобретают качество объективированности, тем самым, становясь для каждого отдельного субъекта социальным априорным знанием. Таким образом, у нормального взрослого человека в естественной ситуации типизация оказывается переплетенной с языком.5
Язык же в своих значениях и есть опыт жизненного мира, то есть та часть повседневного знания, которая была релевантна для предшественников, отложилась в языке как типическая схема опыта. Тем самым для каждого вступающего в жизнь повседневный жизненный мир уже в значительной степени структурирован языком. Язык действительно, как убедительно доказывают представители феноменологической социологии «навязывает необходимые способы понимания и устанавливает тот порядок, в котором они имеют смысл и для членов общества» и, «фильтрует деятельность сознания на входе и выходе»/'
Исходным пунктом формирования этого механизма в онтогенезе является установление так называемого «мы-отношения». Конституирование знаков языка предполагает межсубъективный процесс: отражение себя в другом и обратно.7 Отражение «себя в другом», взаимодействие двух сознаний действительно выступают важными моментами социального взаимодействия и осознания мира, что позволяет координировать два потока сознания в подлинной синхронии. Каким образом это достигается ? Ребенок не рождается социальным существом, его реакции "до-социальны" . Тем не менее взрослые всегда ведут себя так, как если бы существовало действительное "мы-отношение", т.е. ребенок реально бы обладал сознанием и самосознанием. В этой ситуации «обоюдного отражения опыта» происходит наделение значением жизненных проявлений ребенка. Это делает возможным возникновение субъективных знаков и значений, которые постепенно десубъективи-зируются.
Таким образом, язык на самом деле оказывается конституирующим началом повседневного жизненного мира, с одной стороны, выступая в качестве упорядочивающего фактора для типизации и смысловых структур, с другой — обеспечивая качество интерсубъективности, разделенности знания между субъектами.
Таковы воззрения феноменологических социологов на взаимодействие языка и повседневности. В аналитической философии можно обнаружить идеи, подтверждающие функцию языка как средства, конституирующего повседневный жизненный мир. Ранний Витгенштейн в «Логико-философском трактате» говорит о соответствии картины мира и языкового каркаса, соответствии, которое не может быть доказано, но является «мистическим», видимым. «Образная» теория языка Витгенштейна, в соответствии с которой язык играет определяющую роль в онтологии сознания, подтверждает идею о том, что повседневный жизненный мир конституируется посредством языка. В отличие от некоторых своих идей, отвергнутых им самим позже, Витгенштейн не от-
казался от своего мистического ощущения сходства каркаса языка и картины мира.
Поздний Витгенштейн создал известную теорию языковых игр. В основе этой теории положена аналогия между поведением людей в играх и в различных жизненных ситуациях, то есть в реальных действиях, в которые вплетен язык. Игры предполагают заранее выработанные комплексы правил, «ибо «играть» должно означать здесь: действовать в соответствии с определенными правилами»8 — полагает мыслитель. Тем самым утверждалось, что язык представляет собой не простое «говорение» или «письмо», он — деяние, совокупность речевых применений, практик, институтов, неразрывно связанных с исторически сложившимися обычаями и реальными способами действия и поведения людей.9
Какие же правила положены в основу языковых игр? Общение опирается на глубинные правила, «известные каждому», «видимые, но не замечаемые» свойства восприятия повседневной жизни, которые коренятся в здравом смысле. Именно эти правила обеспечивают взаимопонимание. Об этих скрытых правилах можно сказать, что они представляют собой общеизвестные, но имплицитные, подразумеваемые, но неосознаваемые «рутинные» свойства восприятия и истолкования повседневной жизни, это ожидания относительно «нормального», «приемлемого» поведения и понимания, люди постоянно их используют в качестве схем понимания событий.
Философия и наука говорят о том, что ничего нельзя брать на веру, что всс должно быть доказано и подтверждено фактами. Однако на практике всё происходит по-другому. Витгенштейн в работе «О достоверности» показывает, что фундаментальные понятия и принципы, доказательством которых озабочена философия, в повседневной жизни принимаются как утверждения, недоказуемые научным способом, в то же время не подлежащие сомнению.10
В самом деле, если люди будут сомневаться в достоверности мира или самих себя, то все остальное рушится, делается не имеющим никакого смысла. Эти достоверности образуют правила языковой игры, которая является самой жизнью. Метафизика претендовала на высшие понятия и на управление миром. Однако «самое важное» - незаметно, - подчеркивает Витгенштейн, - оно не в небе, а под ногами. Это достоверности повседневного жизненного мира.
Идеи Витгенштейна представляют языковые и ментальные процессы в неразрывном единстве и помогают осознать значение подразумеваемых, домысливаемых оснований коммуникации, коренящихся в повседневной жизни. Игра представляет собой способ деятельности или форму жизни, построеннную на схемах-типизациях, которые складываются в повседневности и которыми мы пользуемся для интерпретации различных ситуаций. Неэксплицируемые правила, по которым происходит взаимодействие действующих лиц в игре, складываются в повседневности и служат основанием как научного познания, так и любой коммуникативности. Схемы-типизации поведения, а также неосознаваемые правила общения конституируются посредством языка. Языковые игры Витгенштейна имеют сходство с речевыми жанрами Бахтина, который тоже фиксирует наше внимание на том, что речь «заставляет» человека действовать определенным образом. Характеризуя речевые жанры, он говорит об их высокой степени устойчивости и принудительности."
Подтверждение идеи о том, что язык конституирует повседневный жизненный мир можно найти в ра-
ботах герменевтиков, в частности, у Х.Г. Гадамера. Широко известно его толкование языка как опыта мира. Гадамер неоднократно утверждает, что «языковой характер имеет человеческий опыт мира вообще»12 и образ мира в сознании человека лингвистически конституирован. Он ссылается на В.Гумбольдта, утверждавшего, что язык обладает своего рода самостоятельным бытием по отношению к отдельному человеку, принадлежащему к данному языковому сообществу, и что язык, в среде которого вырастает человек, определяет вместе с тем его связь с миром и отношение к миру. Языки, по Гумбольдту, представляют собой мировидения.,Г| Образ мира для человека структурируется языком. Люди, воспитанные в традициях определенного языка и определенной культуры, видят мир иначе, чем люди, принадлежащие к другим традициям.14
Постструктуралистское понимание взаимодействия языка и человека подтверждает доказываемую мысль. Благодаря работам М.Фуко стало очевидным, что язык, дискурсы, практики речевого поведения оказывают гораздо большее воздействие на человека, чем это было принято считать. Современные технологии власти, в ряду которых определяющая роль принадлежит языку, позволяют конструировать нужного социуму субъекта. Тот же Фуко в последний период своего творчества писал о том, что существуют и противодействующие этим процессам техники, по-■ зволяющие индивидам самоопределяться и осуществлять себя, формировать свой индивидуальный жизненный мир, — это «техники себя».1''
Итак, повседневный жизненный мир человека — это пространство культуры внутри индивида, стремящееся объективироваться вовне, как мы отмечали выше. Закономерно, что определяющую роль в формировании внутреннего пространства культуры играет язык, язык служит средством его конституиро-вания.
Библиографический список
I. Марков Б.В. Храм и рынок. Человек в пространстве культуры. СПб., 1999.С 291.
2 ТамжеС, 129-130.
3. Вальденфельс Б. Повседневность как плавильный тигль рациональности // Социологос: Социология, антропология, метафизика. Вып. 1 / Подред. В.В.Винокурова, A.A. Филиппова. М., 1991. С.42.
4. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М., "Медиум". 1995. С.6В.
5. Портнов А. Н.Яэык и сознание: основные парадигмы исследования в философии XIX — ХХвв.Иваново.1994.С.106.
6. Cicourel A. Basic and normativ rules in the negotiation "status" and "roles" // Studies in the social interaction/ New York, 1972. P, 250.
7. Лукман Т. Конституирование языка в повседневной жизни// Концептуализация и смысл. Новосибирск, 1990. С. 132.
8. Витгенштейн Л. Замечания по основаниям математики // Философские работы. 4.2. С. 140.
9. См.: Козлова М. С. Аналитическая философия// История философии: Запад - Россия - Восток. М., 1998. Кн. 3. С. 240-241.
10. Марков Б.В. Язык как форма жизни - // http: // www. argumentation.spb.ni/2000. issue 1. P.7
II. Бахтин M. Эстетика словесного творчества. С.258.
12. Гадамер Х.-Г. Истинаи метод. С.527.
13. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М., 1984. С. 319.
14. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. С.517.
15. Фуко Мишель Воля к истине. М., 1996. С. 431.
ШУБИНА Марина Петровна, кандидат философских наук, доцент кафедры философии.
