CC BY
189
С. В. Чернова
ЯЗЫК КАК ИЗМЕНЯЮЩЕЕСЯ ЯВЛЕНИЕ (РАССУЖДЕНИЯ НА ЗЛОБУ ДНЯ)
В статье речь идет о языке как изменяющемся явлении, подчеркивается, что изменение норм литературного языка на всех его уровнях - это естественный и научно обоснованный процесс. Говорится о том, что в обществе из-за недостаточного понимания сути языковых процессов всякие колебания и изменения норм воспринимаются как порча языка, насилие над ним. Автор статьи рассуждает о необходимости формировать в обществе культурную среду и постоянно заботиться о повышении уровня речевой культуры носителей языка.
The question of the article is language as a changing phenomenon. It is emphasized that the change on all levels of language is a natural and scientifically motivated process. The problem is that in society, because of insufficient understanding of the essence of the language processes, any fluctuations and changes of norms are perceived as a damage of the language, as a violence against language. The author of the article reasons about the necessity of forming in society a cultural environment and taking care of increasing of speech-cultural level of the native speakers of Russian.
Ключевые слова: изменения языка, язык и общество, язык и время, норма, варианты языковых единиц, культура речи, тип речевой культуры.
Keywords: change of the language, language and society, language and time, norm, variants of the language units, culture of speech, type of the speech culture.
Ресурсы языка, который дан нам во владение, огромны, они откристаллизовались на протяжении длительного времени. И тем не менее язык постоянно развивается, изменяется, совершенствуется. Изменения в языке осуществляются под влиянием внутренних (собственно языковых) факторов и факторов внешних, или экстралингвистических (социальных, политических, экономических, культурологических и др.). Изменения в языке - это естественный процесс, и связано это с самой природой языка, поскольку «по своей действительной сущности язык есть нечто постоянное и в то же время в каждый данный момент преходящее» [1]. Приведенное высказывание не является парадоксальным, оно свидетельствует о
том, что, несмотря на то что язык постоянно развивается, в нем сильна также консервативная тенденция, за счет чего язык сохраняется в состоянии коммуникативной пригодности, выполняя свою главную функцию - быть средством общения между членами социума.
Состояние, в котором находится язык в различные периоды его существования, изменения, происходящие в нем, - эти вопросы рассматриваются во множестве лингвистических исследований. Назовем наиболее значимые из них, в которых эти изменения прослеживаются на протяжении XX - начала XXI в.
А. Селищев. «Язык революционной эпохи. Из наблюдений над русским языком последних лет (1917-1926)». Автор так формулирует свою задачу: «Осветить различные стороны языковых переживаний последних лет. Кроме общелингвистического значения, представляемые результаты моих изучений могут иметь значение и практическое: они указывают на различные отклонения от норм общерусского литературного языка и на условия, обстоятельства и последствия этих отклонений» [2].
В книге, открывающей коллективную монографию «Русский язык и советское общество (социолого-лингвистическое исследование)», состоящую из четырех частей, подготовленную сектором современного русского литературного языка АН СССР (под руководством М. В. Панова) и вышедшую через 50 лет после книги А. Сели-щева, говорится: «У исследователей русского языка 40-50-х годов нашего века, когда была уже позади "языковая смута" первых послереволюционных лет и литературная речь стабилизировалась, часто возникала иллюзия, будто под влиянием новой социальной действительности в языке изменились лишь отдельные частности, но во всем существенном языковая система осталась прежней. Это мнение не так неоспоримо, как может показаться. Действительно, социальные воздействия обычно преобразуют отдель-
© Чернова С. В., 2009 8
ные языковые звенья, но далее следует цепная реакция: одно изменение влечет за собою ряд других, иногда совсем в иных ярусах языка... При изучении языка советского общества, как показывает опыт, особенно острым является вопрос, насколько значительны, насколько глубоки перемены в языковой системе, вызванные новыми социальными условиями бытования языка. Не учитывая системности языка, не замечая "цепной реакции" между разными участками системы, верно ответить на этот вопрос нельзя» [3].
Исследование «Русский язык конца XX столетия (1985-1995)» продолжает традиции социолингвистического изучения русского языка на новом временном срезе. Авторы поставили перед собой задачу «охарактеризовать сложный современный период в жизни русского языка, попытаться проанализировать те перемены в условиях личной и публичной коммуникации, в наборе и употреблении единиц разных уровней, которые составляют специфические особенности современного функционирования русского языка» [4].
Изменения в языке отражаются и в словарях (ср., напр.: Толковый словарь русского языка конца XX века. Языковые изменения. СПб., 1998; Толковый словарь русского языка начала XXI века. Актуальная лексика. М., 2007) [5].
Одно из наиболее заметных и ярко выраженных изменений постперестроечного периода -демократизация языка, т. е. активное взаимодействие между литературным языком и внелитера-турными элементами из разных подсистем общенародного языка. Это явление обнаруживается и в бытовой устной речи, и в средствах массовой коммуникации (пресса, радио, кино, телевидение), и в художественной литературе. Демократизация осуществляется за счет внутренних языковых ресурсов, путем прихода в литературный язык слов из нелитературных сфер общенародного языка. Процессы демократизации языка, активное проникновение в литературный язык нелитературной лексики нашли отражение в словаре
под названием «Слова, с которыми мы все встречались. Словарь общего жаргона» [6]. Общим жаргон назвали потому, что он используется всеми слоями общества, независимо от уровня образования и социального положения (ср.: барыга, важняк, западло, кайф, ксива, лажануться, отмазаться, прикид, сбацать, стебаться, тусовка, фигня, халявный, чумовой, шиза, шухер и т. д.).
Поскольку СМИ занимают важное место в информационном поле общества, процессы, связанные с демократизацией, особенно заметны в этом пространстве. Речь журналистов порой слишком раскованна, небрежна, содержит речевые ошибки. Ср., напр.: От безнадеги министры Грузии и Украины заговорили ... «по-русски». Комсомольская правда. 2009. 01 марта. Каждый день отдыха Станислав вместе с женой старались провести с максимальной пользой. РИОгород. 2009. 10 окт.; Если скажу, что пошла таксовать ради денег, совру. Пошла из любопытства. Не раз видела по городу машины с шашками, но без раций. Клиентов они ловят по взмаху руки... Одним словом, бомбилы ... Бомбить идут по двум причинам: от безденежья и от нечего делать. Комсомольская правда в Кирове. 2009. 8-15 окт.
Нелитературная речь звучит с киноэкрана. Герои целого ряда фильмом, которые выходят сегодня (например, «Менты», «Жмурки», «Глянец» и мн. др.) и которые сняты известными режиссерами (Дмитрий Дьяченко, Никита Михалков, Андрон Кончаловский), являются носителями арготического и разговорно-фамильярного типов речевой культуры. Их речь насыщена вне-литературными элементами.
Ср.: короткие диалоги героев фильма «Глянец» Витька и Гали:
- Правильно, что тебя гнобят, модель отстойная. - Машину останови, хамло; - Ты поняла, что от меня никуда не денешься. - Ой, заяц, я ж тебе когда сказала: «Не мой ты пассажир». - Ну не шаришь в натуре. Я ж его под
диван загнал. - Кого? - Модельера твоего... После тебя все бабы - отстой.
Среди произведений современной художественной литературы много таких, которые вызывают споры относительно правомерности употребления в них большого количества ненормативной, жаргонной лексики, в том числе мата (Андрей Кивинов, Виктор Пелевин, Владимир Сорокин, Оксана Робски, Эдуард Лимонов, Сергей Минаев и др.).
Ср., например, разговор двух работников правоохранительных органов: Немного успокоившись, Сан Саныч вдруг резко спрашивает: - Слышь, Юрок, если б меня хапнули, ты бы меня точно отмазал: Тут ведь трудно отмазать. Я смотрю Сан Санычу в глаза и замечаю пронзительную боль: - Я понятия знаю. Своих кентов никогда не кидал (Кивинов А. Танцы на льду).
Как видим, демократизация охватывает разные области функционирования языка. Взаимодействие между литературными и нелитературными элементами создает впечатление, что разрушаются нормы литературного языка, что язык находится «на грани нервного срыва». Пишут о порче языка, триумфальном марше субстандартной лексики, видя в этом угрозу языку как таковому, обсуждается также, не являются ли СМИ «могильщиками русского языка» [7]. Такого рода ситуация не нова. Дискуссии по вопросам языка время от времени возникают и в обществе, и в научной среде.
В 1991 г. в Институте русского языка АН СССР состоялась конференция «Русский язык и современность. Проблемы и перспективы развития русистики». На этой конференции с докладом «О состоянии русского языка современности» выступил Ю. Н. Караулов, обобщив в нем материалы организованной им почтовой дискуссии по проблеме «состояние русского языка» [8]. По данному вопросу высказались такие известные ученые, как Ю. Д. Апресян, А. В. Бондарко, А. С. Герд, В. Е. Гольдин, Е. А. Земская,
В. В. Колесов, Л. П. Крысин, М. И. Черемиси-на и др.
Выводы были сделаны следующие: необходимо различать состояние системы языка, состояние текстов на русском языке и языковую компетенцию носителей языка. Угрозы системе языка не существует, обеспокоенность вызывает состояние текстов на русском языке и языковая компетенция говорящих и пишущих - к таким выводам пришли участники дискуссии. Процитируем М. И. Черемисину, которая весьма точно выразила общую для участников дискуссии мысль о причине сложившейся ситуации: «В кризисе не язык русский, а русская культура. Культура поведения, культура труда, культура жилища, еды, культура внутренней жизни - ну, и конечно же речи ... Когда на таком языке-айсберге, как русский, перестают говорить грамотно и вразумительно, это не трагедия языка, тем более не трагедия речи, - речь в принципе сиюминутна. Это трагедия нации» [9]. И сегодня суждения участников дискуссии совершенно точно отражают существующее положение дел.
СМИ, кино, телевидение, художественная литература порождают тексты, свидетельствующие о низкой речевой культуре тех, кто эти тексты создает. Ср., напр., результаты мониторинга нарушений норм речи в СМИ, опубликованные в книге М. В. Горбаневского, Ю. Н. Караулова, В. М. Шак-леина «Не говори шершавым языком» [10].
Тексты СМИ, кино, радио, телевидения обращены к массовому адресату, они оказывают на него определенное воздействие, вызывают желание подражать экранным героям, персонажам литературных произведений. Еще А. Селищев писал: «В социальной жизни огромное значение принадлежит процессу подражания, взаимного внушения... Подражанием распространяются те или иные новшества, соответствующие тенденциям, переживаемым общественной группой в данное время. То же значение принадлежит процессу подражания и в языковой деятельности» [11].
Объект для подражания должен быть достойным. Поэтому надо культивировать хорошее владение родным языком, делать так, чтобы по радио, с экранов телевизоров, в студенческих и школьных аудиториях, из уст вузовского преподавателя и школьного учителя звучала бы образцовая речь, т. е. соответствующая нормам современного русского литературного языка.
Языковые нормы, как известно, изменчивы [12]. «Регулятором взаимодействия литературного языка с иными подсистемами является норма: она призвана фильтровать средства, идущие в литературное употребление из диалектной, просторечной и жаргонной среды. Но, как известно, норма и сама подвержена изменениям во времени; кроме того, и социальные оценки нормативных установок также колеблются в зависимости и от времени, и от характера тех процессов, которые происходят в обществе. Например, демократизация носителей русского литературного языка в 20-х гг. XX столетия привела к расшатыванию традиционной литературной нормы, к допущению в литературный оборот таких средств, которые раньше оценивались как неправильные, недопустимые в нормативном употреблении...
Вторую волну изменений в составе носителей русского литературного языка можно наблюдать в конце XX в. Эти изменения связаны не столько с демократизацией контингента владеющих литературной речью ... сколько с вхождением в публичную жизнь таких групп людей, которые в своих привычках и пристрастиях привержены разного рода жаргонам и другим формам неко-дифицированной, нелитературной речи» [13].
Социальный состав публичных носителей языка определяет их языковую компетенцию. Большинство современных носителей языка даже среди лиц, имеющих высшее образование и занимающих ответственные посты, в большинстве своем являются носителями среднелитературного типа речевой культуры. У представителей этого типа речевой культуры «из-за плохого обучения (а иногда и преподава-
ния) в школе оказываются не полностью освоенными нормы литературного языка, нормы поведения и общекультурные ценности ... речевые и поведенческие отступления от норм закономерны и образуют систему... Носители среднелитературного типа речевой культуры владеют далеко не всеми возможностями языка ... Отсутствие необходимого самоконтроля и предварительной подготовки, излишняя самоуверенность в своих знаниях приводят к досадным "ляпам", резко снижающим авторитет человека или средства массовой информации ... » [14].
Именно у представителей среднелитературно-го типа речевой культуры вызывает неприятие, всплеск эмоций тот факт, что нормы колеблются, что в справочной литературе меняются характеристики языковых единиц (акцентологические, орфоэпические, морфологические и т. д.). Остро негативную реакцию сегодня вызвала, например, ситуация со словарями русского языка: согласно приказу Министерства образования и науки РФ с 1 сентября 2009 г. в государственном управлении и делопроизводстве должны использоваться четыре словаря: Резниченко И. Л. Словарь ударений русского языка; Букчина Б. 3., Сазонова И. К., Чельцова Л. К. Орфографический словарь русского языка; 3ализняк А. А. Грамматический словарь русского языка; Большой фразеологический словарь / под ред. В. Н. Те-лия.
Эти словари вышли в рамках широкой программы «Словари XXI века». В рекламных материалах издательства АСТ-ПРЕСС говорится о том, что в ближайшие два года планируется публикация еще более ста словарей нового поколения. Словари отражают результаты новейших лингвистических исследований, в них учитываются изменения и активные процессы, происходящие в языке последних десятилетий. Каждый словарь проходит обязательную экспертную оценку РАН.
В словарях обнаружили акцентологические и морфологические варианты и заговорили о том,
что теперь якобы можно говорить и звОнит и звонИт, и дОговор и договОр, и йогУрт и Йогурт, что допустимо употреблять слово кофе как существительное среднего рода и т. д. Это спровоцировало множество разного рода выступлений в прессе и на телевидении.
Например, в «Литературной газете» за 12-16 сентября 2009 г. № 37 (624) под рубрикой ГУМАНИТАРИЙ опубликованы материалы, являющиеся откликом на сложившуюся ситуацию. Автор публикации «Прецедентная лингвистика. А чё?» Елена Черникова, как ясно из текста заметки, преподаватель вуза, работающий с журналистами и преподающий дисциплину «Основы творческой деятельности журналиста», пишет: «Торжественно обещаю, что и впредь не позволю своим студентам, будущим журналистам, пользоваться новыми "нормами". Ну разве что им придется брать интервью у каких-нибудь рас-пальцованных неучей, и тогда для сближения (типа по фене ботать в известных местах) они могут и выпить с контрагентами "черное кофе". А чё?».
В столкновение приходят две точки зрения на язык, которые А. М. Пешковский еще в 30-е гг. XX в. определил как объективную (научную) и нормативную (житейско-школьную, житейско-ин-теллигентскую, обывательскую) [15]. Мнение носителей житейско-школьной точки зрения на язык преобладает сегодня, в силу чего происходящие в обществе языковые процессы предстают в весьма искаженном виде.
Многие, даже весьма образованные люди, обнаруживают непонимание того, что наличие в языке вариативных форм, нормативной шкалы закономерно. Варианты сосуществуют, со временем какой-то из них, закрепившись в узусе, вытесняет другой, который устаревает, а затем вообще уходит из языка. Сегодня возмущаются, например, тем, что словари допускают двоякое ударение в слове договор. Проследим на примере акцентологических вариантов договОр и дО-
говор, как подавались они в словарях на протяжении определенного временного среза.
• Ушаков Д. Н. Толковый словарь русского языка. М, 1935.
ДоговОр, -а, мн. -ов и (просторен.) дОговор, -а мн. -а, -ов, м. Соглашение, условие, заключаемое между двумя или несколькими лицами; взаимное обязательство.
• С. И. Ожегов. Словарь русского языка. М., 1981.
ДоговОр, -а, мн. -ов и (разг.) дОговор, -а, мн. договорА, -Ов, м. Соглашение, обычно письменное, о взаимных обязательствах.
• Орфоэпический словарь русского языка: произношение, ударение, грамматические формы / С. Н. Борунова, В. Л. Воронцова, Н. А. Есько-ва; под ред. Р. И. Аванесова. М, 1983.
ДоговОр, -а, мн., -ов и доп. дОговор, -а, мн. договорА, -ов.
• Резниченко И. Л. Орфоэпический словарь русского языка. Произношение. Ударение. М, 2008.
ДоговОр, мн. договОры, договОров // в разг. речи возм. дОговор, мн. договорА, договорОв.
• Резниченко И. Л. Словарь ударений русского языка. М., 2009. (Программа словари XXI века).
ДоговОр и разг. дОговор
А и С сущ.
договОра и
разг. дОговора. мн. договОры и разг. договорА; договОров и разг. договорОв. А за то тебе моя награда, Как награда высшая для вора, Все, как есть, мое богатство клада... Что ты скажешь против договОра. Н. М. Рубцов. Разбойник Ляля. Меж ними все рождало споры И к размышлению влекло: Племен минувших договОры, Плоды наук, добро и зло А. С. Пушкин. Евгений Онегин. Раздавались выкрики и выпады, Ставились искусно многоточия, А в конце, как водится, оргвыводы - Мастерская, дОговор и прочее... А. А. Галич, Вальс-баллада про тещу из Иванова. Ср.: зАговор. Ср. наговОр, приговОр.
Как видим, на протяжении практически целого века варианты договОр и дОговор сосуществовали. Слово дОговор, имеющее поначалу помету
просторен, и, стало быть, рассматривающееся как нелитературное, со временем повысило свой ранг на шкале нормативности, перейдя в разряд слов с пометой разг. Опасения по поводу того, что теперь предписывается говорить дОговор, никак нельзя признать обоснованными. Основными акцентологическими вариантами остаются договОр, договОры, а дОговор, договорА продолжают функционировать в разговорной речи, которая по сравнению с кодифицированным языком отличается большей свободой и вариативностью. Нормы разговорной речи, как пишет Е. А. Земская, «можно уподобить шкале с делениями, на которой откладываются возможные (допустимые нормой) варианты того или другого явления. За пределами этой шкалы находятся явления нелитературные» [16]. К нелитературным элементам принадлежат элементы просторечные, диалектные, жаргонные, а также мат, которые представляют собой обширную сферу нелитературной разговорной речи. Степень сниженности разговорных элементов речи, их стилистическую характеристику можно установить по пометам, содержащимся в словарях (ср., напр., систему помет - разг.; груб.; презр.; груб.; неодобр.; шутл.; жарг.; разг.-сниж.; шутл.-прос-тонар.; шутл.-иронич. и т. д. в «Большом словаре русской разговорной экспрессивной речи» В. В. Химика) [17].
Остановимся еще на одном слове, грамматическая характеристика которого в словарях нового поколения вызвала негодование общественности. Это слово кофе. В «Комсомольской правде за 8-15 октября 2009 г. в публикации М. Са-рычевой «Русский язык терпел и нам велел» года читаем: «"Мое кофе" - почти диагноз, образованные люди с выражающимися так и кофе попить за один столик не сядут». Согласиться с такой позицией автора публикации нельзя.
Еще в 1941 г. К. И. Былинский в книге «Язык газеты» писал: «Большие сомнения вызывает род несклоняемых существительных, заимствованных из других языков. Например, слово какао упот-
ребляют то в среднем, то в мужском роде, а в XIX в. это слово встречалось изредка даже в женском роде. Какаду тоже сочетали и с мой, и с моя, и с мое. Кофе (жженый кофе) то мужского, то среднего рода. В разговоре иногда даже кофий, кофей» [18].
Обратимся к современным словарям. В «Орфоэпическом словаре русского языка» под ред. Р. И. Аванесова (М., 1983) кофе, нескл. м. и доп. с. ! неправ. ко[фэ].
В «Орфоэпическом словаре русского языка» И. Л. Резниченко (М., 2008) кофе, нескл. м. ко-фье ! вар. ср. рода неуместен в строгой лит. речи; неправ. ко[фэ]; склоняемые вар. кофей, кофея и кофий, кофия устар.
Рядом со словом кофе в «Грамматическом словаре русского языка» А. А. Зализняка (М., 2009) содержится помета м // с (знак // обозначает «наряду с ..., параллельно»), поскольку и сегодня в речевой практике это слово употребляется и в мужском, и в среднем роде.
Слово кофе, как видим, в книжной литературной речи сохраняет мужской род - такая грамматическая характеристика является для него основной и главной, но не отразить наличие в речи морфологического варианта среднего рода, распространенного в разговорной речи, ученый-лексикограф не может, так как это противоречило бы принципам научного описания языка. Подобным же образом можно объяснить и все подобного рода случаи.
Рассуждая о языковых проблемах общества, следует постоянно помнить о том, что все усилия надо направлять на формирование в обществе культурной среды, делать как можно больше для того, чтобы увеличивалось число носителей элитарного типа речевой культуры, чтобы хорошее владение языком было престижным и способствовало успеху человека на жизненном поприще. Возникающие время от времени споры, дискуссии, обсуждения не во вред ни языку, ни обществу: они просто лишний раз заставляют
задуматься над проблемами языка, осознать тот факт, что речевой портрет эпохи определяется состоянием и общей, и речевой культуры общества и его членов. Нельзя не согласиться с тем, что «забота о высоком уровне национальной речевой культуры, а также о правильности речи, обеспечивающей верность передачи информации, смысла и адекватность понимания текста ... главный стимул изучения новых явлений и процессов, наблюдаемых в современной речи, и просветительской работы в области лингвистического воспитания носителей русского языка» [19].
Примечания
1. Гумбольдт В. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человека // Избранные труды по языкознанию. М., 1984. С. 70.
2. Селищев А. Язык революционной эпохи. Из наблюдений над русским языком последних лет (1917— 1926). М., 1928. С. 3.
3. Русский язык и советское общество. Лексика современного русского литературного языка. Социо-лого-лингвистическое исследование / под ред. М. В. Панова. М., 1968. С. 17-18.
4. Русский язык конца XX столетия (1985-1995). М., 1996. С. 25.
5. Толковый словарь русского языка конца XX века. Языковые изменения / гл. ред. Г. Н. Скляревс-кая. СПб., 1998; Толковый словарь русского языка начала XXI века. Актуальная лексика / под ред. Г. Н. Скляревской. М., 2007.
6. Ермакова О. П., Земская Е. А., Розина Р. И. Слова, с которыми мы все встречались. Толковый словарь общего русского жаргона. М., 1999.
7. Кронгауз М. Русский язык на грани нервного срыва. М., 2008; Коньков В. И. Являются ли СМИ могильщиками русского языка? // Мир русского слова. 2003. № 1.
8. Караулов В. Н. О состоянии русского языка современности. Доклад на конференции «Русский язык и современность. Проблемы и перспективы развития русистики» и материалы почтовой дискуссии. М., 1991.
9. Там же. С. 60.
10. Горбаневский В. М., Караулов Ю. Н., Шакле-ин В. М. Не говори шершавым языком. О нарушениях норм литературной речи в электронных и печатных СМИ. М., 2000.
11. Селищев А. Указ соч. С. 9.
12. Горбачевич К. С. Изменение норм русского литературного языка. Л., 1971.
13. Современный русский язык. Социальная и территориальная дифференциация / отв. ред. Л. П. Кры-син. М., 2003.
14. Гольдин В. Е., Сиротинина О. Б., Ягубо-ва М. А. Русский язык и культура речи. М., 2002. С. 107-108.
15. Пешковский А. М. Объективная и нормативная точка зрения на язык // Введение в языкознание: хрестоматия / под ред. А. Е. Супруна. Минск, 1977. С. 54-68.
16. Русская разговорная речь / отв. ред. Е. А. Земская. М., 1973.
17. Химик В. В. Большой словарь русской разговорной экспрессивной речи. СПб., 2004.
18. Язык газеты. Практическое руководство и справочное пособие для газетных работников / под ред. Н. И. Кондакова. М.; Л., 1941.
19. Горбаневский В. М., Караулов Ю. Н., Шакле-ин В. М. Указ. соч. С. 6.
