0DOI 10.31250/2618-8619-2024-3(25)-28-46 УДК 391
Надежда Викторовна Майкова
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
Санкт-Петербург, Российская Федерация ORCID: 0000-0002-2816-5769 E-mail: [email protected]
Японский традиционный тканый текстиль в собрании МАЭ РАН
АННОТАЦИЯ. В японском собрании МАЭ РАН насчитывается более 1600 изделий, содержащих разные образцы тканей. Среди них костюмы, картины, доспехи, куклы и игрушки, аксессуары, знамена, чехлы для мечей, принадлежности чайной церемонии, культовые предметы и средства передвижения. Собирателями текстильных коллекций выступали известные государственные деятели и рядовые граждане, ученые и путешественники: император Николай II, вице-адмирал барон О. Р. фон Штакельберг, служащий Голландской Ост-Индской компании И. Ф. ван Овермеер Фишер, этнограф и ботаник А. В. Григорьев, переводчик поэтической антологии «Манъёсю» А. Е. Глускина и многие другие. Приводится краткий обзор истории формирования текстильного фонда, условно разделяемой на пять этапов с момента основания музея до первой четверти XXI в. Степень сохранности, недостаточная информативность сопутствующих документов и трудности терминологического характера затрудняют атрибуцию отдельных образцов, но уже можно сделать предварительные выводы о тенденциях развития традиционных для региона текстильных промыслов, использовании материалов (хлопок, шелк и лубяные волокна растений), ткацких переплетениях (полотняное, саржевое, атласное, комбинированные, сложные крупноузорчатые, ворсовые) и способах декора готового изделия (вышивка, окрашивание, роспись, аппликация) в зависимости от предназначения готового предмета. В тексте приведены описания репрезентативных образцов с акцентом на костюмном текстиле (мужском и женском светском, военном и театральном), как наиболее полно представляющем богатство и разнообразие традиционных японских тканей.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: история коллекций, ткачество, ткани, Япония, костюм
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Майкова Н. В. Японский традиционный тканый текстиль в собрании МАЭ РАН. Кунсткамера. 2024. 3(25): 28-46. doi 10.31250/2618-8619-2024-3(25)-28-46
Nadezhda Maykova
Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography (Kunstkamera) Russian Academy of Sciences
Saint Petersburg, Russian Federation ORCID: 0000-0002-2816-5769 E-mail: [email protected]
Japanese Traditional Woven Textiles in the Collection of the MAE RAS
AB STRACT. The Japanese collection of the MAE RAS contains more than 1,600 textile samples, including costumes, paintings, armor, dolls, toys, accessories, banners, sword cases, tea ceremony accessories, religious objects and vehicles. The collectors were famous public officials, scientists, travelers and ordinary citizens: Emperor Nicholas II, Vice Admiral Baron O. R. von Stackelberg, employee of the Dutch East India Company I. F. van Overmeer Fischer, ethnographer and botanist A. V. Grigoriev, translator of the poetic anthology "Manyoshu" A. E. Gluskina, and others. The article provides a brief overview of the Japanese textile collection history, conditionally divided into five stages from the museum foundation to the first quarter of the 21st century. The state of preservation, insufficient information content of accompanying documents and terminological complications make it difficult to attribute individual samples. Nevertheless it is possible to draw preliminary conclusions about the use of materials traditional for the region (cotton, silk and bast plant fibers), weaves (plain, twill, satin, combined weaves, complex large-patterned, pile) and methods of decorating (embroidery, dyeing, painting, applique) depending on the purpose of the item. The text contains descriptions of unique samples with a focus on costume textiles (men's, women's, military and theatrical), as they most fully represent the richness and diversity of Japanese textiles.
KEYWORDS: history of collections, weaving, fabrics, Japan, costume
FOR CITATION: Maykova N. Japanese Traditional Woven Textiles in the Collection of the MAE RAS. Kunstkamera. 2024. 3(25): 28-46. (In Russian). doi 10.31250/2618-8619-2024-3(25)-28-46
Японское собрание МАЭ РАН — одно из самых ранних и разноплановых среди музейных коллекций в России по времени поступления и видам артефактов. Оно отражает многие стороны традиционного быта и культуры японцев, а также позволяет проследить историю взаимоотношений между Россией и Японией на протяжении более чем 300 лет. Важно отметить, что музей существовал и развивался в составе ведущего научного учреждения страны — Российской академии наук. Его коллекции, особенно те, которые являются результатом научно-исследовательских экспедиций, тесно связаны с именами выдающихся отечественных ученых и путешественников.
Если говорить в целом об истории изучения японских предметов МАЭ РАН как этнографического источника, то этим занимались многие выдающиеся специалисты (см.: Ксенофонтова 1969; 1977; Синицын 2007а; 2007Ь; 2012; 2022; Синицын, Щепкин 2020; Кисляков 2012 и др.). К сожалению, текстильная часть фонда долгое время существовала на периферии их интересов и практически не введена в научный оборот, поэтому здесь уместно остановиться только на тех исследованиях, которые так или иначе связаны с этой частью собрания.
Цель настоящей статьи — анализ тканого японского текстиля, хранящегося в фондах МАЭ РАН. Предполагается осветить историю формирования собрания, выявить основные виды тканых изделий, их базовые материалы, техники изготовления и декорирования, ввести в научный оборот отдельные, ранее не публиковавшиеся артефакты и выяснить, насколько полно и информативно представлена история традиционного ткачества Японии на материалах музея. В ходе работы предполагается также определить направления традиционной культуры и быта, недостаточно обеспеченные экспонатами, для уточнения концепции комплектования фонда музея. В качестве основного метода изучения предметов использовался исторический, а также проводился сравнительный анализ отдельных артефактов, в том числе с помощью не инвазивных технических средств (лупы и микроскопы).
В Санкт-Петербургском филиале Архива Российской академии наук хранится докладная записка А. Е. Глускиной, в которой дана краткая характеристика японского фонда на 1927 г. и выявлены лакуны в области научного знания, которые предстояло заполнить в ходе командировки Анны Евгеньевны в 1928 г. В записке отмечена острая нехватка предметов, иллюстрирующих различные традиционные ремесла, в том числе шелководство, а также переход от кустарных промыслов к промышленному производству. Отсутствовали полные комплекты костюма для различных половозрастных и социальных групп, поскольку собиратели предпочитали приобретать наиболее яркие и запоминающиеся элементы одежды (СПбФ АРАН. Ф. 2. Оп. 1 — 1927. Д. 15. Л. 260-262). Частично эти пробелы восполнены самой Анной Евгеньевной в ходе экспедиционной поездки. Привезенные ею предметы и их описания — крайне важный источник информации о текстиле, его производстве и применении в первой четверти ХХ в. (см.: описи колл. МАЭ № 3826, 3827, 3914 и 3916). Однако краткосрочность пребывания и тяжелая экономическая ситуация, в которой оказалась А. Е. Глускина, не позволили осуществить все поставленные задачи.
Серьезную работу по описанию находящихся в МАЭ РАН элементов японского костюма конца XIX — XX в. провела Регина Александровна Ксенофонтова, изучив около 300 предметов мужской и женской плечевой, поясной, нательной и верхней одежды (Ксенофонтова 1977). Она подробно рассматривала конструктивные особенности кроя предметов. Материалу и техникам изготовления тканей было уделено сравнительно мало внимания. Также в ее исследование по объективным причинам не были включены приобретенные позже 1977 г. предметы.
На момент написания статьи в японском собрании МАЭ РАН выявлено 106 коллекций, в которых насчитывается более 1600 тканевых артефактов. В некоторых предметах сочетается несколько различных вариантов текстиля. Для удобства в настоящем исследовании они рассматриваются как один образец. До завершения сверки основного фонда МАЭ РАН невозможно говорить о точном числе образцов японского текстиля. Отдельные предметы могут еще встретиться в собраниях по другим регионам, поскольку преимущественный принцип группирования объединения предметов в коллекцию в МАЭ — мемориальный.
Из объекта изучения исключаются соломенные циновки, плетеная обувь без текстильных вставок. При том что способ их производства (нити основы под натяжением, переплетаются с утком) относится к тканым изделиям, но в качестве утка используются отдельные стебли соломы или полоски листьев различных растений. По устоявшейся терминологии они входят в категорию плетеных изделий. В тексте приведены только описания некоторых репрезентативных образцов с акцентом на костюмном текстиле как наиболее полно представляющем богатство и разнообразие японских тканей.
При наличии традиционного декора и способа применения в общий подсчет включены предметы, при создании которых использовано нетрадиционное для региона искусственное волокно (вискоза) и изделия из фабричных тканей, сшитые на швейной машинке. Индустриализация производства сыграла огромную роль в трансформации и ранней дифференциации исторических текстильных промыслов, закрепив за понятием «традиционный» в том числе декоративную составляющую создания тканей. Термины «текстиль» и «ткань» используются как синонимы, чтобы избежать тавтологии.
ИСТОРИЯ ЯПОНСКОГО СОБРАНИЯ МАЭ РАН
Формирование японского фонда МАЭ РАН можно условно разделить на несколько этапов, в зависимости от внешне- и внутриполитической ситуации в России и Японии, развития научных знаний и учетно-хранительской системы музея.
1. В период от основания Кунсткамеры до подписания Симодского трактата в начале 1855 г. и установления дипломатических отношений между Российской империей и Японией комплектование японского фонда не носило системного характера. Отсутствие прямого сообщения между государствами и изоляционная политика Токугавского сёгуната приводили к тому, что в XVIII — первой половине XIX в. большинство поступлений представляет собой случайные находки. С учетом пожара в Кунсткамере 1747 г. и того факта, что современный музейный учет с составлением Книги поступлений и приложением к ней коллекционных описей появляется только в конце XIX в., не все ранние поступления сохранились и имеют достаточное количество данных о своем происхождении. Это затрудняет выявление общих тенденций в развитии текстильного дела и отделении их от локальных вариаций, которых в Японии очень много в силу исторических и географических условий.
Японские текстильные изделия встречаются уже среди первых коллекций музея. Самые ранние коллекции с образцами текстиля (МАЭ № 681, 1713) составлены из экспонатов Кунсткамеры до ее разделения на несколько музеев. МАЭ № 680 передана Адмиралтейским департаментом в 1828 г. и состоит из предметов, привезенных из плавания морскими офицерами. Текстиль в этих коллекциях относится к XVШ в. или самому началу XIX в. Вместе с предметами коллекции МАЭ № 13 (1842 г. И. Ф. ван Овермеер Фишер1) она составляет ядро ранних текстильных экспонатов музея с точки зрения времени изготовления и сбора.
2. Период от 1855 г. до революции 1917 г. определен установлением торговых и дипломатических отношений между странами и ростом интереса стран Запада к культурам Востока. Он характеризуется ростом поступлений японских предметов в МАЭ, пик приходится на конец XIX — начало ХХ в.
В основном артефакты жертвуются или продаются в музей путешественниками и коллекционерами диковин и представляют собой различного рода сувениры, а не результат этнографических экспедиций. С конца 1850-х гг. производство товаров на экспорт с подстраиванием под вкусы и запросы иностранцев становится особенно популярно в Японии. Формирующийся в результате
1 Иоганн Фридрих ван Овермеер Фишер служил в торговой миссии Ост-Индской компании на о. Дэдзима (Нагасаки) с 1819 по 1830 г. (Синицын 2018: 9).
взаимодействия традиционного уклада и западного запроса образ Страны Восходящего Солнца транслируется за пределы государства через художественные, этнографические предметы и появившееся в этот период фотографическое искусство. Отражение этого образа четко прослеживается по поступающим в музей коллекциям. Предпочтение отдается ярким, броским, непохожим на привычные артефактам: картинам на шелке, вычурным прическам и костюмам горожанок и представителей самурайского сословия, куклам, изображающим тех и других в миниатюре. Текстиль для повседневного использования, само производство тканей почти не вызывает интереса у собирателей.
В этой связи показателен дар вице-адмирала и барона Олафа Романовича фон Штакельберга (МАЭ № 213 и 222). Коллекции приобретены в 1870-х — начале 1880-х гг. и поступили в 1891 и 1893 гг. соответственно. Отметим прекрасный набор моделей мужских и женских причесок лиц разного социального статуса. Прически обильно украшены тканевыми шелковыми лентами, большая часть которых окрашена в узелковой технике сибори. Олаф Романович также подарил три комплекта одежды: женский, знатного мужчины и, что особенно необычно, рабочий, а также до-спех и несколько кукол (см.: Описи колл. МАЭ № 213 и МАЭ № 222).
Второе значительное пополнение японского фонда в целом и текстильной его части явилось результатом путешествия цесаревича Николая Александровича 1890-1891 гг. В 1896 г. он, уже будучи императором, пожертвовал часть собранных предметов Кунсткамере. В коллекции МАЭ № 312 находится несколько живописных картин на шелке и в шелковом обрамлении, два комплекта доспехов, большое количество игрушек и кукол (о них см.: Майкова 2021), модели лодок разного времени и образцы пенькового волокна для изготовления тканей, в отношении которых есть информация о месте сбора и обстоятельствах поднесения цесаревичу (см.: Майкова 2013: 199-202). К концу XIX в. использование конопли и других растительных волокон для изготовления тканей значительно сократилось, поэтому в музейных коллекциях они сравнительно редки. Образцов пенькового волокна в японском фонде МАЭ всего три, и все они находятся в этой коллекции. В коллекции цесаревича Николая Александровича представлено пять шаров искусственных цветов, называемых кусудама со. Традиция делать искусственные цветы как обереги от злых духов существовала в Японии с глубокой древности, в МАЭ они представлены разными видами и в других коллекциях.
Буквально в разгар революционных событий 1917 г. собрание пополняет переданная по завещанию коллекция полковника Сергея Андреевича Алексеева. В ней насчитывается 92 акварели на шелке, наиболее вероятное время сбора 1904-1905 г. (подробнее об истории и составе коллекции см.: Майкова 2021).
Рубеж XIX-XX вв. ознаменован не только началом музейного учета коллекций МАЭ РАН, но и поступлением коллекций, собранных специально с целью восполнения пробелов в научном знании.
Свидетельством контактов айнов и японцев служат две коллекции, собранные секретарем Императорского Русского географического общества2, этнографом и ботаником Александром Васильевичем Григорьевым (см.: Описи колл. МАЭ № 345, МАЭ № 811). Местом сбора обозначены о-в Сахалин и о-в Хоккайдо. Известно, что в 1879-1880 гг. исследователь провел год на Хоккайдо, изучая культуру и быт проживавших на острове айнов (Щепкин 2015; 2022). Среди собранных им предметов японского происхождения нужно отметить полотнища тканей, использовавшихся для японских культовых практик, костюм лодочника и уникальные картины на шелке японского художника Хако Сандзин, иллюстрирующие жизнь айнов Хоккайдо.
Примером системного пополнения фонда служит коллекция МАЭ № 2072 по буддизму и синтоизму, закупленная по заданию МАЭ в 1912 г. в Токио и Киото профессором-китаистом Алексеем Ивановичем Ивановым. Поступило несколько комплектов одежды: мужской, женской, детской,
2 Здесь и далее названия организаций приведены на момент поступления предметов в МАЭ РАН.
буддийского и синтоистского духовенства. К сожалению, описания предметов крайне лаконичны и не дают полного представления о времени, месте и обстоятельствах приобретения предметов.
3. Следующий этап формирования собрания относится к 1918-1940-м гг., уже после революции, и пик его приходится на 1930-е гг. Он непосредственно связан с образованием нового советского государства и сменой идеологической парадигмы. С 1920-х гг. активно проводится обновление экспозиций. В связи с этим ощущается нехватка экспонатов, призванных иллюстрировать повседневную жизнь простых граждан других стран: рабочих, крестьян, — а также производственные процессы и технологический прогресс. С этой целью силами Академии наук СССР организуются экспедиции в различные страны.
Из наиболее научно значимых поступлений необходимо отметить следующие:
- коллекцию МАЭ № 3448, собранную этнографом Львом Яковлевичем Штернбергом в 1927 г.
В ней находятся комплекты одежды, отдельные ткани и культовые предметы, в частности такой вид приношений, как искусственные цветы в горшках, разновидность оберегов из коллекции МАЭ № 312. Опись коллекции представляет собой кратное научное описание предметов с указанием местного названия, этнографическим комментарием относительно способов ношения, половой принадлежности предполагаемых владельцев, их социального статуса;
- уже упоминавшиеся выше коллекции МАЭ № 3826, 3827, 3914 и 3916 из командировки
А. Е. Глускиной в Японию. В общей сложности поступило 107 артефактов: костюмы актеров театра, жрицы, крестьян; марионетки теневого театра, одетые в тканевые костюмы; аксессуары свадебные и похоронного культа.
Все это время происходят передачи предметов от различных организаций, в частности от Государственного музейного фонда Главнауки Наркомпроса РСФСР. С одной стороны, в музей попадают артефакты высокой художественной ценности, поскольку представляют собой конфискованное имущество знатных и богатых семей, с другой — история их приобретения реконструируется с огромным трудом, что усложняет атрибуцию (подробнее о деятельности этой организации см.: Иванов 2018). Интересные образцы тканей (преимущественно костюмы, аксессуары и доспехи) поступили в составе коллекций Артиллерийского исторического музея, Военно-морского училища им. М. В. Фрунзе, Государственной академии истории материальной культуры, Всероссийской академии художеств и др.
Отдельные поступления от частных лиц также имеют место, но значительное число вещей предлагается к покупке, а не в качестве дара, очевидно, из-за экономических сложностей.
В период Великой Отечественной войны основная задача музея сводилась к тому, чтобы сохранить то, что уже было в составе фонда, а не пополнять его.
4. В послевоенный период требовалась проверка и систематизация коллекций. Эта большая работа проводилась с 1950-х до 1990-х гг. Также в это время происходит активизация межмузейных связей, в результате поступает много передач от организаций, причем число предметов резко возрастает. Четыре крупные коллекции поступили от Государственного музея восточных культур (МАЭ № 5944, 5947, 5958, 5965, суммарно 137 тканевых артефактов) и пять коллекций от Южно-сахалинского областного краеведческого музея (МАЭ № 6135, 6140, 6143, 6149, 6165, суммарно 173 артефакта). Преимущественно это костюмы, обувь, доспехи, набор кукол для праздника хина мацури, культовые предметы, картины на шелке.
Также этот период характеризуется ростом связей с заграничными организациями и музеями. Через Государственный музей восточных культур и Советское торговое представительство в августе 1957 г. в Японии закупаются предметы существовавших на тот момент традиционных промыслов, в том числе образцы тканей, аксессуары костюма и даже седла (МАЭ № 6424, 6425, 6429, 6429). 76 текстильных предметов напрямую поступило в 1967 г. из префектуры Нара в результате научного обмена с Университетом Тэнри (МАЭ № 6624, суммарно 76 текстильных артефактов). Две большие коллекции в 1980-х гг. собрал и передал МАЭ РАН также в рамках научного обмена
Национальный этнологический музей в г. Осаке (МАЭ № 6842 и 6891, суммарно 95 образцов тканого текстиля). В них содержатся комплекты женской одежды, в том числе из синтетических материалов, куклы праздника хина-мацури, значительное число видов домотканой материи из разных местностей. Последнее особенно важно, поскольку фиксирует происходящие в традиционных ремеслах изменения на фоне нового уклада жизни, резкого спада и в конечном итоге исчезновения надомного производства тканей для личного пользования.
5. 1970-1980-е гг. отмечены предложениями о покупке и дарении от частных лиц, получивших японские предметы в наследство от родителей и других родственников. Местом сбора обычно указываются Порт-Артур (Далянь), Сахалин и Маньчжурия в первые годы после Великой Отечественной войны. Как правило, это отдельные элементы традиционного женского костюма японцев. В этот период как в СССР, так и в Японии заметна тенденция к обновлению быта, отказу от использования того, что досталось в наследство от старших родственников. Примерно с этого времени и вплоть до настоящего момента на антикварных рынках Японии можно встретить значительное количество одежды первой половины ХХ в.
Стоит выделить дар госпожи Такамори Мидори, вице-президента издательства «Кёкуся». Во время посещения музея она решила внести свой вклад в расширение японского фонда и подарила МАЭ РАН комплекты женской одежды 1910-1930-х гг., принадлежавшие ее бабушке Ядзаки Тиё и матери Морита Аяко, вместе с альбомом семейных фотографий, на которых запечатлены владелицы в кимоно (Опись колл. МАЭ № 6893; АМАЭ РАН. Ф. К-ГУ. Оп. 3 — 1984. Ед. хр. 77. Л. 37).
6. Поступления последнего этапа (первая четверть XXI в.) также не носят систематического характера. В основном это небольшие пожертвования частных лиц. Самые поздние по времени изготовления экспонаты приобретены в 2011 г. у заведующей отделом этнографии Австралии, Океании и Индонезии МАЭ РАН М. В. Станюкович (МАЭ № 7478). Они собраны преимущественно в префектуре Миэ на острове Хонсю, включают современный, но выполненный в традиционном стиле костюм ныряльщицы за жемчугом и несколько летних кимоно с мелким рисунком комон, который характерен для повседневной одежды.
Сочетание традиции и художественного авторского замысла иллюстрирует коллекция хлопчатобумажных образцов текстиля МАЭ № 7573, поскольку она служит примером адаптации текстильных промыслов к современным потребностям общества. Предметы поступили в прекрасной сохранности, что позволило ведущему научному сотруднику кандидату исторических наук Е. Г. Царевой и автору составить полноценные описания, которые приведены в конце статьи.
ПРОБЛЕМЫ АТРИБУЦИИ МУЗЕЙНЫХ ПРЕДМЕТОВ
Прежде чем переходить к рассмотрению конкретных образцов, необходимо остановиться на сложностях с атрибуцией предметов, неизбежно возникающих при изучении собрания, формировавшегося на протяжении столетий с участием специалистов разной направленности.
1. Определение места и времени изготовления, сбора предметов.
К сожалению, случаи, когда история бытования и поступления предмета подробно зафиксирована в музейных документах приема, достаточно редки. В отсутствие подробной документации по предметам время поступления коллекций может быть использовано как нижняя граница времени создания предмета.
Место и время сбора коллекций уже представляют собой реконструкцию. Не все предметы собраны на территории Японии и не для всех собиратель музейной коллекции являлся их первым владельцем или в принципе установлен. Особенно это касается поступлений от других музеев и организаций в первой половине ХХ в. Среди частных коллекционеров такие случаи также известны. Поэтому среди поздних по времени поступления коллекций встречаются образцы значительно более раннего времени производства. Например, музей приобрел у сотрудника Российского
этнографического музея Н. Б. Марголиной два кимоно в 2006 г. Они были собраны в 1920-х и 1940-х гг. отцом и дедом Нины Борисовны, советскими военнослужащими. При этом одно из них, МАЭ № 7269-2/1, хотя и называется кимоно, по факту перешито в халат китайского-маньчжурского покроя с нетипичным для традиционного японского костюма поясом.
Вплоть до промышленной революции изготовление текстиля было подсобным занятием простых крестьян. За исключением дорогих тканей из известных ремесленных центров анонимность мастера или мастерицы практически гарантирована. Отсутствие точных данных о месте производства, как уже было сказано выше, затрудняет возможность отделения региональных вариантов от общих тенденций.
2. Определение материала и техники изготовления.
Не всегда возможно достоверно определить, из какого материала произведены предметы в собрании музея, без специального исследования с применением микроскопии в проходящем свете при увеличении до ><100. Однако в связи с подготовкой фондов МАЭ РАН к переезду в новое фондохранилище и актуальным состоянием сохранности предметов этот этап изучения отложен.
Ветхость предмета стирает границу между разными материалами, как и окрашивание ткани, покрытие ее лаком или проклеивание. В отношении описания предметов документы приема еще менее информативны, чем в отношении места и времени изготовления и сбора. Также необходимо учитывать, что практически всегда регистратор и/или собиратель не были специалистами по текстилю, поэтому даже при наличии информации о материале к ее достоверности необходимо относиться критично. Визуально и по аналогии можно определить, что ткань изготовлена, например, из луба травянистого растения, но остается открытым вопрос видовой ботанической принадлежности. Инвазивные исследования с возможной утратой фрагментов для предметов, включенных в Государственный музейный фонд Российской Федерации, возможны только при наличии веских причин (например, подготовка к реставрации).
3. Проблемы терминологии.
Отсутствие единства терминологического аппарата в отношении ткацких переплетений создает путаницу в научной литературе (подробнее см.: Орфинская 2019). В российской практике ткань с золотными нитями исторически называют парчой. Однако эти нити могут применять в самых разных техниках, в том числе не имеющих отношения к парчовому переплетению. В японской практике чаще всего используют плоскую бумажную нить с наклеенным на лицевую сторону слоем фольги. Если фольга золотая, то ткань и нить называется кинран, если серебряная — гинран. При этом технология производства может быть различной. Например, воротник эри у куклы МАЭ № 312-108/2 выполнен из шелка, называемого тиримэн (полотняное переплетение некрученых нитей основы и сильнокрученых нитей утка, за счет чего образуется неровная шероховатая поверхность) с вкраплением плоских и объемных золотных нитей (рис. 1, см. вклейку).
Тиримэн традиционно переводится как «креп». При этом существует креповое переплетение, имитирующее вышеописанную крутку нитей через произвольное удлинение перекрытий простого переплетения или сочетанием двух простых перекрытий. Такие ткани также называются крепами (Савостицкий, Амирова 2020).
Еще необходимо различать ворсование (вид отделки ткани, когда из уточных или основных нитей выдергивают отдельные ворсинки) и ворсовое переплетение, когда к основе и утку добавляется еще одна система нитей для создания ворса (бархат).
Примерном ткани с ворсовым начесом может служить суконная ткань в накидке дзимбаори МАЭ № 13-31 и байковые стельки в некоторых таби. Основное переплетение в них саржевое (рис. 2, см. вклейку).
Для многих образцов тканей в собрании МАЭ РАН характерно использование простых переплетений, декоративный эффект на ткани создается использованием нитей разной крутки, толщины, цвета или материала. В описании отдельных образцов мы будем перечислять выявленные переплетения, для которых есть устоявшиеся названия на русском языке или японские названия.
ВИДЫ МАТЕРИАЛОВ
Традиционным для региона сырьем выступают луб (травяной и древесный), хлопок, шелк. В зависимости от способа применения в отдельных видах текстиля преобладают разные материалы. Образцов чисто шелковых, хлопчатобумажных тканей или тканей из лубяного волокна с одним видом переплетения сравнительно немного, поэтому количественные подсчеты по материалам и техникам в достаточной степени условны.
Шелковый текстиль как основной материал для верхней одежды, живописных полотен и ширм выявлен более чем у половины всех рассмотренных образцов. Из него шьют статусные, парадные костюмы аристократов и, с отменой сословной системы, горожан, костюмы служителей культа, актеров, аксессуары (сумочки, экраны вееров, кисеты).
Хлопчатобумажные ткани представлены примерно у 1/4 образцов. Их ниша - утилитарный текстиль типа платков фуросики, полотенец тэнугуи, подкладочная ткань, нательная одежда, требующая мягкости и гигроскопичности, хотя видимые элементы могут изготавливаться из других материалов. Например, мужской дзюбан МАЭ № 213-81: стан и подклад сшиты из плотной толстой хлопчатобумажной материи, а рукава и воротник, выглядывающие из-под верхнего кимоно, — из черного шелкового крепа. Такое сочетание характерно даже для современной нательной одежды. Почти все носки таби за парой исключений выполнены из хлопчатобумажной материи. Повседневные вариации носков белого цвета, а рабочие — немаркого синего или черного цветов.
Растительное волокно составляет менее 1/9 образцов. Преимущественно это подкладка элементов доспеха, летние кимоно или грубый технический текстиль.
ВИДЫ ТКАЦКИХ ПЕРЕПЛЕТЕНИЙ
В собрании МАЭ РАН наиболее широко представлены простые переплетения: полотняное и саржевое, реже — атласное, а также их производные. Сложные переплетения встречаются изредка в поясах оби, в одеяниях кукол, изображающих знатных особ. Незначительный процент ворсовых тканей (бархат и вельвет) представлен преимущественно ремешками ханао на плетеной обуви. Из необычных предметов можно назвать картину из тисненого бархата МАЭ № 2645-43 и детские бархатные носки таби МАЭ № 3448-45/1 на байковой подкладке.
Полотняное переплетение базовое и самое распространенное в собрании. При нем уточная и основная нити чередуются через одну, перекрывая друг друга и образуя своего рода «шахматное поле», где раппорт по утку равен раппорту по основе (Савостицкий, Амирова 2020: 68). Практически все образцы из растительного волокна выполнены таким образом, это удобно для одноремизных станков, на которых традиционно ткали этот вид текстиля. Также его используют в икатах касури (поскольку метод предварительного узелкового прокрашивания нитей сам по себе достаточно декоративен), в тканях, украшенных набивным узором, картинах на шелке и утилитарном бытовом текстиле.
В декоративных целях шаг переплетения может меняться в рамках одного полотна. В качестве примера можно привести МАЭ № 2072-24, летнее кимоно для девочки. Использованы тонкие, сильно крученые нити утка белого цвета и более толстые, вероятно, пряденные на дому нити основы, окрашенные в узелковой технике в белый и коричневый цвета. При этом через каждые шесть основных нитей основы уточные дважды пропускаются сразу через три нити основы. Аналогичным образом соткано полотно кимоно для мальчика МАЭ № 2072-23 (рис. 3, см. вклейку).
Подклад на хлопчатобумажных кимоно чаще всего выполнен из однотонной гладкой хлопчатобумажной ткани полотняного переплетения, хотя встречаются исключения, отсылающие к запретам на роскошь для горожан: в подкладку проймы рукава женского кимоно МАЭ № 2072-26 вшита полоса алой шелковой материи.
В саржевом переплетении каждая уточная или основная нить перекрывает сразу несколько нитей, образуя на поверхности рубчик. Это второе по распространенности переплетение в собрании.
В атласном переплетении тоже перекрываются несколько нитей, также в формуле расчета присутствует сдвиг, т. е. число перекрываемых нитей между двумя одиночными перекрытиями, поэтому одна сторона глянцевая (атласная), другая матовая (сатиновая). Атласное переплетение популярно в шелковых дорогих тканях, особенно узорчатых атласах риндзу, где узор образуется из сатинового рисунка на атласном фоне или атласного на сатиновом. В качестве примера можно привести фукуса МАЭ № 6624-54/1 — салфетку для чайной церемонии. На ней по атласной базе выткан сатиновый узор в виде свастики саягата, по которому разбросаны цветущие ветви хризантем3. В центре предмета помещен иероглиф, выполненный в технике узелкового крашения сибори (рис. 4, см. вклейку).
В тканях для летней одежды встречается перевивочное переплетение (модзиори). Оно создает легкую, воздушную структуру за счет двух основ, стоевой и перевивочной, которая обвивается вокруг стоевой и создает ажурные ячейки, важные для проницаемости ткани в жарком и влажном климате (Nagano Hiroi 1999: 364).
Для жестких поясов-оби, чехлов, обрамлений свитков и картин часто используются сложные шелковые ткани, сотканные на жаккардовом станке, в том числе с использованием металлизированных нитей.
СПОСОБЫ ДЕКОРИРОВАНИЯ
1. Ткачество из цветных нитей (икатные ткани касури).
2. Окрашивание ткани целиком (бытовой текстиль, нательное белье, носки таби).
3. Узелковое окрашивание готовой ткани (сибори), придающее тканям «жатую» текстуру. Наиболее часто этот способ применяется для поясов оби агэ. Трудоемкость производства приводит к тому, что для недорогих тканей сибори имитируется росписью или даже набойкой.
4. Роспись с помощью резерва (дорогие кимоно, женские и детские).
5. Свободная роспись (преимущественно картины и свитки).
6. Набойка, печатный рисунок (хлопчатобумажные недорогие ткани, платки, полотенца).
7. Вышивка (пояса оби, накидки утикакэ, хоругви). Для шелковых нитей чаще всего применяется гладь, для круглых золотных нитей — шитье вприкреп.
8. Аппликации (пояса оби, театральные костюмы).
Стразы, пайетки, бисер и полудрагоценные камни в качестве декоративного материала практически не используются.
Зачастую в одном предмете может сочетаться несколько декоративных техник. Например, МАЭ № 13-16, свиток какэмоно, выполнен на шелке свободной росписью. Обрамление накама-васи сделано из темно-синей комбинированной ткани с узором каракуса («китайская трава»), пионами и птицами. Верхний и нижний сегменты обрамления итимондзи, а также полоски футай выполнены из ткани с шахматным рисунком итимацу4, внутри которого также вытканы крестообразные фигуры. Аналогично оформлено еще несколько свитков коллекции (рис. 5, см. вклейку).
ТИПЫ АРТЕФАКТОВ
По способу применения в повседневной жизни тканый текстиль в собрании МАЭ РАН можно разделить на три типа:
1. Одежный, для производства элементов костюма и аксессуаров (головные уборы, обувь). Особняком стоят комплексные предметы: куклы и доспехи.
3 Сочетание геометрического узора фона с растительным — популярный мотив для ринзу.
4 Орнамент назван в честь актера Кабуки Саногава Итимацу (1722-1762), который любил носить шахматные узоры. Второе название исидатами, «камень для мощения», по мотивам дорожек синтоистских храмов (Snow... 2001: 114).
2. Бытовой. В него включены баннеры, занавеси, подушки, полотенца, окантовки соломенных матов татами, чехлы для мечей. Значительная часть текстильных фрагментов выступает в качестве вспомогательного элемента предмета, например обклейка тканью деталей модели корабля. Обрамления картин выполнены из шелковых тканей комбинированных переплетений, в том числе с золотными нитями. Очень разнообразно украшены храмовые хоругви. Утилитарный текстиль типа полотенец и окантовок татами, деталей транспортных средств обычно однотонный, полотняного переплетения.
3. Ткани для создания живописных произведений. Они достаточно однообразны по способу изготовления. Чаще всего это белое шелковое полотно простого прямого переплетения. Декоративное оформление картин-свитков какэмоно принципиально не меняется со временем, в более дешевых вариантах ткани имитируются бумажными вставками, а в ХХ в. практикуется замена дорогих тканей из натурального шелка синтетическими фабричными аналогами, сохраняющими традиционные мотивы.
КОСТЮМНЫЙ ТЕКСТИЛЬ
В отношении одежды автор придерживается типологии Р. А. Ксенофонтовой (1977), но с акцентом на материал и техники изготовления. По способу ношения японская одежда в собрании МАЭ РАН подразделяется на верхнюю (уваги) и нательную (ситаги), а также поясную и плечевую. Основой ансамбля с эпохи Эдо (1603-1868) становится косодэ — запашной халат туникообразно-го покроя. Покрой принципиально не менялся на протяжении всего периода: стан (спинка усиро-мигоро из двух или одного прямоугольного полотнища, две передние полочки маэмигоро), рукава содэ, вставки окуми спереди по полочкам и составной воротник эри. Чтобы полы не распахивались при ходьбе, используется пояс оби различной ширины.
Наплечная верхняя одежда представлена несколькими распашными куртками хаори, хантэн, накидками дзимбаори, которые завязываются с помощью пришитых на груди тесемок, и верхний халат-накидка утикакэ, который носится нараспашку.
Верхняя поясная одежда представлена широкими парадными штанами-юбкой на жестком поясе хакама и рабочими зауженными штанами момохики и момпэ. Покрой схож для мужчин и женщин, но варьируются цвета и ткани.
Нательную плечевую одежду составляют короткие куртки дзюбан, хададзюбан, длинные халаты нагадзюбан. К нательной поясной одежде относятся набедренные повязки фундоси и юбки косимаки.
В одежде используются все материалы: хлопок, шелк, лубяное волокно. Для Японии характерно четкое разделение в одежде в зависимости от социального статуса, пола и возраста владельца, а также от сезона. В крое мужское кимоно отличается от женского зашитой проймой рукава, детские халаты обычно меньше размером, имеют ложный шов по спинке и зашитые подгибы по плечам и поясу. По мере роста ребенка подгибы расшиваются. Цветовая гамма для мальчиков и мужчин в представленных образцах более строгая и сдержанная, чем для девочек и женщин. Возраст владелицы влияет на ширину рукавов, у девичьих кимоно они могли быть до пола, потом постепенно укорачивались. Мужские и женские комплекты представлены практически поровну, с незначительным преобладанием женских.
В МАЭ РАН хранятся кимоно с подкладкой на прохладное время года авасэ и без подкладки хитоэ. В парадных летних кимоно (нацумоно или усумоно) на подкладке активно используется перевивочное переплетение.
Черное кимоно с пятью гербами мон на спине, рукавах и груди — самый официальный костюм. В коллекции МАЭ РАН этот тип представлен мужским кимоно МАЭ № 6624-3.
Комплект из плечевой и поясной одежды мужчин воинского сословия составляют накидки катагину и широкие штаны хакама. Катагину по покрою напоминает безрукавку с жесткими
приподнятыми плечами и спускающимися к поясу узкими полосами ткани вместо передних полочек (МАЭ № 13-31). Сейчас этот вид бытует в театральном костюме для рассказчиков, музыкантов, подсобного персонала. Хакама МАЭ № 13-29 оливково-зеленого цвета с тонкой вертикальной черной полоской, выполнены из ткани, известной как сэндай хира. Материал обладает приятным блеском, слабо мнется и с эпохи Эдо очень популярен. Ткань очень плотная, основа крученая, уток составляет особым образом обработанный шелк-сырец. Центр производства находится в городе Сэндай (префектура Мияги) (рис. 6, см. вклейку).
Верхняя распашная куртка хаори встречается как в мужском, так и в женском костюме. Традиционно она прямоугольная по силуэту, не запахивается, полы удерживаются благодаря завязкам под воротниковой полоской окуми. Женская хаори МАЭ № 7068-1 выполнена из тонкого шелка тиримэн и декорирована в узелковой технике сибори. Подклад из шелка простого прямого переплетения с утолщенным утком расписан фигурками горожан, занятых повседневными хлопотами (рис. 7, см. вклейку).
В собрании есть несколько праздничных кимоно фурисодэ. Их аналоги до сих пор надевают на важные мероприятия (новогодние праздники, свадьба, день совершеннолетия и пр.) незамужние девушки и майко, ученицы гейш. Самое простое фурисодэ представлено в комплекте одежды деревенской девочки и выполнено их хлопчатобумажной ткани с крупным набивным растительным узором (МАЭ № 3914-4/2), одно из наиболее дорогих, с ручной росписью по тончайшему шелку, надето на ростовую куклу МАЭ № 312-98.
Большая часть женской одежды представляет собой повседневный городской вариант конца XIX — первой половины ХХ в. Например, кимоно МАЭ № 6842-193 из плотного темно-фиолетового шелка с синим тканым узором: по полю между фигурными облаками, заполненными имитацией узелкового узора, разбросаны скопления веток сосны, пионов, клена, глициний, сливы, ирисов и других растений. Повседневное кимоно часто шили из ткани с мелким рисунком комон.
В женском парадном костюме верхняя плечевая одежда утикакэ ранее надевалась по разным поводам, сейчас сохранилась преимущественно как элемент костюма невесты. Свадебное утикакэ МАЭ № 6893-38 сшито из белого монохромного атласа (рисунок сатиновый «панцирь черепахи» с цветочными розетками внутри). Стан и рукава украшены вышивкой гладью и вприкреп шелковыми и золотными нитями разного вида. При том что ткань вискозная и вышивка уже машинная, сохраняется традиционный благопожелательный декор: фениксы-фазаны и пионы. Подкладка ярко-алая, из гладкой ткани полотняного переплетения без рисунка.
Парадным является и кимоно для мальчика МАЭ № 6893-12. О его высоком статусе говорит декор: ручная роспись по черному фону. Это церемониальный вариант для праздника сити-го-сан (15 ноября). Смертность была очень высокая, поэтому в течение долгого времени маленькие дети воспринимались божествами, не принадлежащими этому миру. В обычных людей (т. е. взрослых) они трансформировались в течение семи лет тремя этапами, которые торжественно отмечались. Праздник проводился для детей 2, 4 и 6 лет (период беременности матери также засчитывался в возраст ребенка), и предполагал надевание атрибутов взрослой одежды (хакама для мальчиков, пояс оби для девочек), смену прически, посещение храма, принятие особой пищи (Маркарьян, Молодякова 1990: 128, 132-135).
В ансамбль японского костюма входят вспомогательные и дополнительные элементы: пояс, носки, украшения прически, веера, шали и платки, головные уборы, сумочки и кошельки, из которых только пояс технически необходим для фиксации одежды на теле. Они составляют значительную долю артефактов костюмной группы.
Пояса оби в собрании МАЭ дают некоторое, хотя и неполное представление об эволюции этого элемента в мужском и женском костюме в конце XIX — XX в., особенно в сочетании с имеющимися в коллекции изобразительными материалами (фотографии и рисунки). С утверждением косодэ в качестве доминирующего покроя одежды пояс, особенно женский, в ранние эпохи выполнявший лишь практическую функцию, начинает играть и декоративную роль. Он становится
длиннее и шире, растет число способов завязывания банта спереди или на спине. Представлены пояса со сплошным рисунком, как правило геометрическим (МАЭ № 6135-26), и пояса с декором только на передней части и на банте сзади (МАЭ № 6823-2).
Особое место занимают вышитые пояса, например МАЭ № 6823-2. Пояс состоит из плотной хлопчатобумажной материи, обтянутой темно-розовой сеткой, по которой выполнена вышивка шелковыми нитями гладью и канителью вприкреп. Сюжет также необычен: камертон, с флейтой, футляром для флейты, веткой сосны и отдельно — изображением бумажного змея. Аналогов в собрании музея у него нет, и в коллекциях других музеев такие пояса автором пока не выявлены, хотя вышивка на поясах оби этого периода достаточно популярна.
В коллекции есть оби с предварительно завязанным бантом, который крепится отдельно на тесемках. Такой пояс встречается в комплекте одежды для куклы МАЭ № 312-99 (конец XIX в.) и потом уже в артефактах второй половины ХХ в. Традиционно пояс завязывается каждый раз заново, поэтому пояса с уже предзавязанным бантом обладают более низким статусом.
С появлением широкого пояса появляется необходимость его закреплять на фигуре дополнительно. Эту функцию берут на себя поясок оби агэ, которым фиксируется придающая объем банту подушка оби макура, и шнурок оби дзимэ, которым бант удерживается от развязывания. Поясок оби агэ МАЭ № 6893-4 повязывается так, чтобы его верхняя часть с узлом виднелась над оби. Такие пояски появляются в Японии в конце 1870-х, но распространяются ближе к рубежу столетий. Его отсутствие в музейном костюме, особенно рабочем, не является свидетельством некомплектности. Это больше городская мода и достаточно поздняя. Например, в коллекции цесаревича Николая Александровича оби агэ имеется на кукле МАЭ № 312-104, существует как отделяемый элемент костюма на кукле МАЭ № 312-99, а у большинства кукол отсутствует. Представленные образцы очень простые, ярко-красного цвета, без дополнительного декора. Традиция использовать для украшения оби агэ технику сибори появилась не сразу, но приобрела популярность в силу высокой эластичности ткани и ее декоративности. Фотографии японок конца XIX — начала ХХ в. показывают, что пояса могли завязываться как с нарочито заметным оби агэ, так и вообще без него.
Тканые оби дзимэ встречаются редко, преимущественно в этой роли выступают плетеные и узкие шнурки.
Технические пояски оби химо изготавливались из любых тканей под рукой и в собрании немногочисленны именно в силу своей утилитарности (МАЭ № 3448-61/2). Мужские пояса более узкие, выполнены в спокойных тонах, рисунок геометрический или мелкий растительный.
ТЕАТРАЛЬНЫЕ КОСТЮМЫ
Особую нишу занимают театральные костюмы. Они достаточно редки, поскольку японский театр — это специфический вид искусства, который требует высокой степени подготовленности собирателя. Их наличию МАЭ обязан экспедиции А. Е. Глускиной, впоследствии написавшей ряд исследований о народных корнях театрального искусства Японии. Она привезла три костюма актеров театра Кагура. Костюм старца окина МАЭ № 3826-1/1-4 состоит из шелковой муслиновой рубашки на хлопчатобумажной подкладке, тяжелых толстых штанов хакама и куртки, оба предмета посажены на толстую хлопчатобумажную подкладку, а лицевая сторона пошита из шелковой ткани комбинированного переплетения на базе атласа с дополнительным узорообразующим зо-лотным утком в технике лансе, проходящим по всей ширине ткани. Завершает ансамбль шелковый пояс со вставкой из вышеназванной комбинированной шелковой ткани. Костюм главного героя пьесы Самбассо также состоит из рубашки, хакама, накидки из тонкой хлопчатобумажной ткани, украшенной кистевой росписью и снабженной двумя поясами. Костюм третьего персонажа, жрицы мико, повторяет традиционный костюм синтоистских жриц (белый халат нагадзюбан, белая накидка и красные хакама). В данном случае хакама шелковые, атласные, на хлопчатобумажной
подкладке. Из хлопка пошито нижнее кимоно, верхняя накидка тонкая, шелковая, полотняного переплетения. Рукава мужских костюмов и женской накидки широкие и почти квадратные, что роднит их с одеждой служителей культа, из которого, собственно, и возникло представление Кагура (рис. 8, см. вклейку).
Театральное утикакэ театра Кагура представлено в собрании музея экспонатом МАЭ № 7268-1. Оно составляет вместе с маской МАЭ № 7268-2 комплект для роли женщины-демона, воплощения ревности. Кимоно современное, конца ХХ — начала ХХ! в., но изготовлено в стиле традиционных театральных утикакэ и использовалось в представлениях труппы театра Кагура из г. Тиёда (префектура Хиросима). Образец обильно украшен вышивкой золотыми и серебряными нитями, подол и рукава обшиты золотой бахромой в два ряда, на спине аппликация и вышивка в виде дракона. В декоре также присутствуют металлические и зеркальные диски, усиливающие яркость костюма.
Схематично выполненный макет сцены театра Но во время спектакля дает представление о внешнем виде актеров и вспомогательного персонала первой половины ХХ в., но собственно костюмов в собрании музея не выявлено.
Отдельно нужно упомянуть комплект для теневого театра из той же коллекции МАЭ № 3826, состоящий из марионеток, сцены и бутафории. По свидетельству А. Е. Глускиной, этот жанр уже в 1920-е гг. находился на грани исчезновения (Глускина 1979: 226). Сам факт наличия подобных экспонатов в коллекции музея очень важен для изучения истории театра, но, к сожалению, недостаточность экспонатов и временной диапазон не позволяют провести анализ использования текстиля в театральном искусстве только на предметах МАЭ РАН, кроме фиксации общей для Японии ХХ в. тенденции к сочетанию современных материалов и традиционного декора.
КОСТЮМЫ СЛУЖИТЕЛЕЙ КУЛЬТА
Одеяние буддийских монахов представлено шелковыми плащами с широкими рукавами, наплечниками и шляпами. Костюм синтоистского священника иллюстрируют два комплекта в коллекции МАЭ № 2072. Каждый из них состоит из нижнего халата с широкими, почти квадратными рукавами и круглым запашным воротом, такого же верхнего халата яркого цвета и присборенных у щиколотки хакама, которые заправляются в сапоги. Сам факт наличия образцов, как и в случае с театральными костюмами, показателен, но сравнительный анализ требует дополнительных исследований и большего числа артефактов (рис. 9, см. вклейку).
КУКЛЫ
Наиболее вариативно ткани в комплексе одного предмета представлены на куклах. Их одежда фиксирует законченный ансамбль в правильном сочетании всех элементов. Кукол использовали в качестве моделей для демонстрации новейших модных течений. Как популярная сувенирная продукция они отразили наиболее запоминающиеся путешественникам варианты национального костюма. Одежда ростовых кукол ики нингё съемная, у кукол меньшего формата все нижние слои выполнены из узких полос ткани, пришитых или приклеенных к вороту, концам рукавов и подолу верхнего одеяния.
Ростовая кукла ики-нингё МАЭ № 312-99 по состоянию на 2024 г. демонтирована для проведения консервационных и реставрационных работ, что дает уникальный шанс подробно изучить ее строение и составные элементы.
Предплечья и бедра куклы выполнены из набитой ватой технической белой хлопчатобумажной ткани полотняного переплетения с пропиткой. Торс также обернут аналогичной тканью с подложкой из тонких стружек.
Нижняя рубашка хададзюбан сшита из хлопчатобумажного небеленого полотна с ватной прослойкой. Вспомогательные пояса и прокладки представляют собой фрагменты хлопчатобумажных и шелковых тканей. Нижняя юбка сусоёкэ сшита из серо-голубого атласа с сатиновым узором и пропиткой с изнаночной стороны. Завязки юбки выполнены из гладкого полотняного шелка с набивным рисунком, имитирующим орнамент в узелковой технике сибори.
Верхнее ярко-красное кимоно из шелковой саржи с тканым узором (разноцветные шелковые и позолоченные бумажные нити) на шелковой подкладке двух видов: алой, гладкой, простого прямого переплетения и серо-голубой атласной с однотонным тканым узором. К рукавам, подолу и вороту пришиты валики ткани, имитирующие нижние слои одежды из серо-голубого шелка. Пояс оби агэ сшит из полос шелка тиримэн синего и черного цвета с набивным рисунком. Вспомогательные пояса сделаны из полос небеленого и алого хлопчатобумажного полотна, толстый шнур оби дзимэ выполнен из алого шелка тиримэн и набит ватой. Аксессуары в прическе имеют вставки из того же материала. Пояс изготовлен из черного атласа с аппликациями из вышитых шелковыми нитями (гладью) и канителью (вприкреп) фигурных медальонов. Внутрь пояса вставлена для жесткости картонная подложка. Поверх кимоно надета накидка из белого воздушного шелка с очень редким полотняным переплетением. Белые носки таби из хлопчатобумажной ткани (простое прямое переплетение на лицевой стороне и подкладе, стелька саржевая). Общий вид куклы в собранном виде можно увидеть на фотоотпечатке 1921 г. слева (см. рис. 1).
В сочетании с богатым изобразительным фотоматериалом в коллекции музея кукольные костюмы выступают прекрасной иллюстрацией к развитию японского костюма и использованию в нем тканого текстиля. В сравнении с имеющимися современными куклами также заметна тенденция к фабричному производству материи при соблюдении общей формы и декоративных элементов.
КОМПЛЕКТЫ ДОСПЕХОВ
В МАЭ РАН выявлено 27 комплектов воинских доспехов (не считая отдельных элементов), в конструкции которых использованы ткани. Ткань на внутренней стороне шлемов практически всегда шелковая, тиримэн ярко-красного цвета. Из такого же материала шили толстые, набитые ватой шнуры красного и синего цвета для фиксации деталей доспеха на воине. Технология их изготовления перекликается с поясом оби дзимэ на кукле МАЭ № 312-99. Изнаночная сторона до-спеха обычно закрыта редкой и грубой синей тканью из растительных волокон, а видимые элементы выполнены из богато декорированных и дорогих шелковых тканей различного переплетения и вставками из сукна, украшенного вышивкой. Это общие тенденции для разных типов доспехов.
Рис. 1. Фотоотпечаток. Изображение витрины с японскими куклами. Санкт-Петербург. Конец XIX — начало XX вв. Японцы. МАЭ № 2812-10
Fig. 1. Photo print. Image of a display case with Japanese dolls. St. Petersburg. Late 19th early 20th centuries. Japanese. MAE No. 2812-10
В качестве примера можно привести налядвенник хайдатэ МАЭ № 312-4.
Для подкладки использована ткань из лубяного волокна полотняного переплетения, окрашенная индиго в светло-голубой цвет. Визуально по толщине, холодному блеску, степени прокрашен-ности и общему состоянию нитей материал больше похож на луб рами, чем конопли. На одном из клиньев «юбки» доспеха к подкладу пришит накладной потайной карман из той же ткани для хранения важных мелочей.
Из редких аксессуаров необходимо отметить обувь цурануки. Голенища пары МАЭ № 31267/12 и 312-67/13 выполнены из шелковой ткани на базе саржи 3:1, выткан рисунок шелковыми нитями в атласном переплетении и дополнительным золотным утком, который введен в технике броше5. Снаружи обувь в декоративных целях украшена контрастным кантом из белой хлопчатобумажной и красной шелковой ткани полотняного переплетения. Подкладка выполнена из той же синей грубой ткани, что и на остальных деталях доспеха (рис. 10, см. вклейку).
АВТОРСКИЕ РАБОТЫ В ТРАДИЦИОННОМ СТИЛЕ
Как уже было упомянуто, мастера, работавшие в традиционных текстильных промыслах, были вынуждены адаптироваться к современным условиям и запросам общества.
Одним из таких удачных вариантов синтеза нового и старого можно назвать изделия мастерской «Рансэйан» (г. Курумэ, префектура Фукуока, Япония).
Тканая картина МАЭ № 7573-1 выполнена мастером Тамаки Мацуэда (1905-1989) в 1986 г. и поднесена в дар МАЭ РАН в 2014 г. его внуком, мастером Тэцуя Мацуэда (род. 1955). Тамаки Мацуэда являлся обладателем звания «Живое национальное сокровище Японии» и признанным мастером традиционных техник узелкового крашения. Картина прямоугольной формы выткана как часть большого полотнища, впоследствии разрезанного на отдельные фрагменты, в технике двойного иката, татэёкогасури, т. е. предварительно были окрашены нити и утка, и основы (основа и уток Z2S, нить пряденая и сученая, толщина 0,04 см). Цвета черно-синий, морской синий и белый. Эффект серого достигается сочетанием темно-синих нитей основы и белых нитей утка. Переплетение сбалансированное простое полотняное, достаточно плотное (23 нити основы х 23 нити утка на 1 см). На картине изображена в переработанном виде гравюра художника Кацусика Хокусай (1760-1849) «Изображение пляжа Тагоноура в Эдзири, тракт Токайдо» (1830-е гг.). На переднем плане рыбацкая лодка с сетями, на среднем из-за облаков проступают очертания берега, вдалеке с левой стороны виден силуэт горы Фудзи (гравюра Хокусая по отношению к картине мастера Тамаки развернута зеркально, и гора Фудзи находится справа). В правом нижнем углу красная печать мастера. Заделка кромки представленного образца достаточно традиционна: торцы обрезаны, боковины заделаны простым поворотом, место поворота отмечено белыми точками на нити утка (рис. 11, см. вклейку).
Второй образец ткани МАЭ № 7573-2 в коллекции выполнен в технике татэёкогасури мастером Тэцуя Мацуэда. Он также обладатель звания «Живое национальное достояние Японии» за заслуги в области сохранения и развития традиционной икатной техники курумэ касури — визитной карточки города Курумэ. Артефакт квадратной формы (часть большого полотнища, впоследствии разрезанного на куски). Основа и уток Z2S (нить пряденая и сученая, толщина нити основы 0,04 см, утка — 0,03 см). Простое полотняное переплетение, чуть более разреженное, чем в предыдущем образце (23 нити основы х 21 нить утка на 1 см). Цвета темно-синий, синий и белый. Эффект серого достигается сочетанием темно-синих нитей основы и белых нитей утка. Узор представлен горизонтальным полосами с геометрическими рисунками мугихомон. Раппорт состоит из синей полосы без узора, серой полосы (обрамленной с краев тремя тонкими белыми линиями, затем идет ряд прямоугольников, в центре полосы расположены вытянутые белые пря-
5 В технике броше уточная нить проходит не от кромки до кромки, а только в пределах рисунка (Орфинская 2020: 55).
моугольники), синей полосы без узора, темно-синей полосы (обрамлена с краев двумя синими полосами, в центре узор из стилизованных колосков-мугихо — трех больших и двух маленьких), еще одной темно-синей полосы с аналогичным узором, только колоски направлены в противоположную сторону. На образце ткани раппорт повторяется дважды. По кромкам торцы обрезаны, боковины заделаны простым поворотом, место поворота, как и в первом образце, отмечено белыми точками на нити утка.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Тканый японский текстиль в собрании МАЭ РАН занимает достойное место среди аналогичных коллекций в России и за рубежом. Целый ряд предметов уникален не только как образец развития традиционного текстильного ремесла, но и в силу мемориально-исторического значения. Пополнение японского текстильного собрания происходило неравномерно, большую часть составляют предметы, появившееся в музее в силу внешних обстоятельств, а не внутренней потребности создать полную и цельную картину развития традиционного ткачества в Японии. При этом общий объем, возраст и характер представленных артефактов достаточно репрезентативны, чтобы служить источником информации для развития отдельных направлений. Например, текстиль для создания живописных полотен практически не меняется ни по материалу, ни по технике изготовления. В одежном текстиле и аксессуарах особенно заметны усиливающиеся с конца XIX в. тенденции к вестернизации, переходу на более дешевые и промышленные синтетические аналоги натуральных материалов, на фабричный пошив. Отдельные элементы костюма сохраняются в более устойчивых к изменениям обрядах и культовых практиках, в театральном искусстве или переходят в разряд высокохудожественных и элитарных произведений, выступают как маркер национальной идентичности и экологичная, а потому очень дорогостоящая альтернатива индустриальному текстилю. Это общая тенденция подтверждает полевые наблюдения автора. Говоря о концепции дальнейшего комплектования фондов, совершенно ясно, что требуется усилить присутствие театрального и культового текстиля (как одежного, так и бытового), сохраняющего наиболее традиционные и даже архаичные черты, формировать сезонные комплекты одежды, которые все еще находятся в доступе, собирать сырье и инструменты для ручного производства текстиля, поскольку они постепенно вытесняются современными аналогами. Современные варианты использования тканей также служат важным источником по истории быта. Что касается изучения уже имеющихся артефактов, то здесь необходимо продолжать работу с российскими и японскими архивами по уточнению происхождения предметов, подробно изучать все текстильные образцы МАЭ и сравнивать их с аналогами в других музейных собраниях для уточнения атрибутивных характеристик.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
АМАЭ РАН. Ф. К-Щ Оп. 3 — 1984. Ед. хр. 77. Л. 37-38. Акты поступлений на постоянное хранение в МАЭ РАН. Письмо М. Такамори Р. Ф. Итсу от 02.11.1984. Опись коллекции МАЭ № 213. Опись коллекции МАЭ № 222. Опись коллекции МАЭ № 345. Опись коллекции МАЭ № 81. 1Опись коллекции МАЭ № 3826. Опись коллекции МАЭ № 3827. Опись коллекции МАЭ № 3914. Опись коллекции МАЭ № 3916. Опись коллекции МАЭ № 6893.
СПбФ АРАН. Ф 2. Оп. 1 — 1927. Д. 15. Л. 260-262. Глускина А. Е. Докладная записка о состоянии японского фонда музея.
Глускина А. Е. Заметки о японской литературе и театре (древность и средневековье). М.: Наука, 1979.
Иванов Д. В. Революции и коллекции: Петроградское (Ленинградское) отделение Государственного музейного фонда и Музей антропологии и этнографии / отв. ред. Н. П. Копанева. СПб.: МАЭ РАН, 2018. (Киш1кашега РейороШапа).
Кисляков В. Н. Японские коллекции Л. Я. Штернберга, хранящиеся в МАЭ РАН // Лев Штернберг — гражданин, ученый, педагог. К 150-летию со дня рождения. СПб.: МАЭ РАН, 2012. С. 83-91.
Ксенофонтова Р. А. Из истории собирания японских коллекций Кунсткамеры (XVIII — начало XIX в.) // Культура народов Зарубежной Азии и Океании. Л.: Изд-во АН СССР, 1969. С. 280-303. (Сборник МАЭ. Т. XXV).
Ксенофонтова Р. А. Японская одежда // Одежда народов зарубежной Азии. Л.: Изд-во АН СССР, 1977. С. 111-149. (Сборник МАЭ. Т. XXXII).
Майкова Н. В. Неожиданный подарок: пеньковое волокно из коллекции цесаревича Николая Александровича (к истории текстиля из конопли в Японии) // Кюнеровский сборник. Материалы Восточноазиатских и Юго-Восточноазиатских исследований. 2011-2012. СПб.: МАЭ РАН, 2013. С. 193-203.
Майкова Н. В. [Японские куклы и статуэтки, привезенные из поездки на Восток цесаревичем Николаем, в собрании Музея антропологии и этнологии Петра Великого (Кунсткамера) РАН] // Proceedings and Interim Reports of the Joint Research. Study of the movement trace of the Imperial Russian Prince Nikolai II in Japan-Through the Nikolai II Japanese Collection in Kunstkamera. Токио: Nihon University College of Art. 2021. P. 1727. (На японском яз.)
Маркарьян С. Б., Молодякова Э. В. Праздники в Японии: обычаи, обряды, социальные функции. М.: Наука, 1990.
Орфинская О. В. Терминологический аппарат для описания узорных шелковых тканей Средневековья в музейных коллекциях: иллюстрированное методическое пособие для сотрудников музеев и специалистов по музейному и археологическому текстилю. М.: Институт Наследия, 2019. doi: 10.34685/HI.2019.49.39.005.
Савостицкий Н. А., Амирова Э. К. Материаловедение швейного производства. М.: Академиздат, 2020.
Синицын А. Ю. Японские коллекции Кунсткамеры эпохи Екатерины Великой // Из века Екатерины Великой. Путешествия и путешественники: материалы XIII Царскосельской научной конференции. СПб., 2007a. С. 446-454.
Синицын А. Ю. Коллекция Фредерика Иоганна ван Овермеера Фишера в японском собрании МАЭ РАН // Россия и Япония: сб. науч. трудов. СПб.: Альфарет, 2007b. С. 254-267.
Синицын А. Ю. О специфике описи коллекции 312 МАЭ РАН // Радловский сборник. Научные исследования и музейные проекты МАЭ РАН в 2011 г. СПб.: МАЭ РАН, 2012. С. 237-245.
Синицын А. Ю. Японские коллекции Анны Евгеньевны Глускиной в собрании Музея антропологии и этнографии // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология. 2022. Вып. 21 (10). С. 63-73. doi: 10.25205/1818-7919-2022-21-10-63-73.
Синицын А. Ю., Щепкин В. В. Японская коллекция доктора И. А. Штуцера (1763-1821) в собраниях МАЭ РАН и ИВР РАН: предметный состав (по архивным и музейным документам) // Японские исследования. 2020. № 2. С. 6-31. doi: 10.24411/2500-2872-2020-10009.
Щепкин В. В. Японские рукописи и ксилографы, переданные в Азиатский музей из Русского географического общества в 1906 г. // Письменные памятники Востока. 2015. № 2 (23). С. 157-167
Nagano G., HiroiN. Base to Tip: Bast Fiber Weaving in Japan and Its Neighboring Countries. Kyoto: Shikosha, 1999.
NiwaM. Snow, Wave, Pine: Traditional Patterns in Japanese Design. Tokyo; New York: Kodansha USA, 2001.
REFERENCES
Gluskina A. E. Zametki o iaponskoi literature i teatre (drevnost'i srednevekov'e) [Notes on Japanese Literature and Theater (Antiquity and the Middle Ages)]. Moscow: Nauka Publ., 1979. (In Russian)
Ivanov D. V. Revoliutsiia i kollektsii: Petrogradskoe (Leningradskoe) otdelenie Gosudarstvennogo muzeinogo fonda i Muzei antropologii i etnografii [Revolutions and Collections: Petrograd (Leningrad) Branch of the State Museum Fund and the Museum of Anthropology and Ethnography]. Ed. N. P. Kopaneva. St. Petersburg: MAE RAS Publ., 2018. (Kunstkamera Petropolitana). (In Russian)
Kisliakov V. N. Iaponskie kolleltsii L. Ya. Sternberga, khraniashchiesia v MAE RAN [Japanese Collections L. Ya. Sternberg Stored in the MAE RAS]. Lev Sternberg — grazhdanin, uchenyi, pedagog. K 150-letiiu so dnia rozhdeniia [Lev Sternberg — Citizen, Scientist, Teacher. To the 150th Anniversary of His Birth]. St. Petersburg: MAE RAS Publ., 2012. pp. 83-91. (In Russian)
Ksenofontova R. A. Iz istorii sobiraniia iaponskikh kollktsii Kunstkamery (XVIII — nachalo XIX vv.) [From the History of Collecting Japanese Collections of the Kunstkamera (XVIII — Early XIX Centuries)]. Sbornik MAE. T. XXV: Kul 'tura narodov zarubezhnoi Azii i Okeanii [Collection of MAE. Vol. 25: Culture of the Peoples of Foreign Asia and Oceania]. Leningrad: Akademiia nauk USSR Publ., 1969, pp. 280-303. (In Russian)
Ksenofontova R. A. Iaponskaiia odezhda [Japanese Clothing]. SbornikMAE. T. XXXII: Odezhda narodov za-rubezhnoi Azii [Collection of MAE. Vol. 32: Clothing of the Peoples of Foreign Asia]. Leningrad: Akademiia nauk USSR Publ., 1977, pp. 111-149. (In Russian)
Maikova N. V. Neozhidannyi podarok: pen'kovoe volokno iz kollektsii tsesarevicha Nikolaia Aleksandrovicha (k istorii tekstilia iz konopli v Iaponii) [An Unexpected Gift: Hemp Fiber from the Collection of Tsarevich Nikolai Alexandrovich (On the History of Hemp Textiles in Japan)]. Kiunerovskii sbornik: Materialy Vostochnoaziatskikh i Iugo-Vostochnykh issledovanii. 2011-2012 [Kuehner Collection: Materials of East Asian and Southeast Asian Studies. 2011-2012]. St. Petersburg: MAE RAS Publ., 2013, pp. 193-203. (In Russian)
Maikova N. V. Iaponskie kukly i statuetki, privezennye iz poezdki na Vostok tsesarevichem Nikolaiem, v so-branii Muzeia antropologii i etnologii Petra Velikogo (Kunstkamera) RAN [Japanese Dolls and Figurines Brought from a Trip to the East by Tsarevich Nicholas in the Collection of the Museum of Anthropology and Ethnology of Peter the Great (Kunstkamera) RAS]. Proceedings and Interim Reports of the Joint Research. Study of the movement trace of the Imperial Russian Prince Nikolai II in Japan through the Nikolai II Japanese Collection in Kunstkamera. Tokyo: Nihon University College of Art Publ., 2021, pp. 17-27. (In Japanese)
Markarian S. B., Molodiakova E. V. Prazdniki v Iaponii: obychai, obriady, sotsial'nye funktsii [Holidays in Japan: Customs, Rituals, Social Functions]. Moscow: Nauka Publ., 1990. (In Russian)
Nagano G., Hiroi N. Base to Tip: Bast Fiber Weaving in Japan and its Neighboring Countries. Kyoto, 1999. (In Japanese)
Niwa M. Snow, Wave, Pine: Traditional Patterns in Japanese Design. Tokyo, New York: Kodansha USA,
2001.
Orfinskaia O. V. Terminologicheskii apparat dlia opisaniia uzornykh shelkovykh tkanei Srednevekov'ia v mu-zeinykh kollektsiiakh: illiustrirovannoe metodologicheskoe posobie dlia sotrudnikov muzeev i spetsialistovpo muze-inomu i arkheologicheskomu tekstiliu [Terminological Apparatus for Describing Patterned Silk Fabrics of the Middle Ages in Museum Collections: an Illustrated Manual for Museum Employees and Specialists in Museum and Archaeological Textiles]. Moscow: Heritage Institute Publ., 2019. doi: 10.34685/HI.2019.49.39.005. (In Russian)
Savostitskii N. A., Amirova E. K. Materialovedenie shveinogo proizvodstva [Materials Science of Clothing Production]. Moscow: Akademizdat Publ., 2020. (In Russian)
Shchepkin V. V. Iaponskie rukopisi i ksilografy, peredannye v Aziatskii muzei iz Russkogo geograficheskogo obshchestva v 1906 g. [Japanese Manuscripts and Woodcuts Transferred to the Asian Museum from the Russian Geographical Society in 1906]. Pis'mennyepamiatniki Vostoka, 2015, no. 2 (23), pp. 157-167. (In Russian)
Sinitsyn A. Yu. Kollektsiia Frederika Ioganna van Oermeera Fishera v iaponskom sobranii MAE RAN [Collection of Frederick Johann van Overmeer Fischer in the Japanese Collection of MAE RAS]. Rossiia iIaponiia. Sborniknauchnykh trudov [Russia and Japan. Collection of Scientific Papers]. St. Petersburg: Al'faret Publ., 2007, pp. 254-267. (In Russian)
Sinitsyn A. Yu. Iaponskie kollektsii Kunstkamery epokhi Ekateriny Velikoi [Japanese Collections of the Kunstkamera of the Era of Catherine the Great]. IzvekaEkateriny Velikoi. Puteshestviiaiputeshestvenniki. Materialy VIII Tsarskosel'soi nauchnoi konferentsii [From the Century of Catherine the Great. Travel and Travelers. Materials of the 8th Tsarskoye Selo Scientific Conference]. St. Petersburg, 2007, pp. 446-454. (In Russian)
Sinitsyn A. Yu. O spetsifike opisi kollektsii 312 MEA RAN [On the Specifics of the Inventory of Collection 312 of the MAE RAS]. Radlovskii sbornik: Nauchnye issledovaniia i muzeinye proekty MAE RAN v 2011 g. [Radlov Collection: Scientific Research and Museum Projects of the MAE RAS in 2011]. St. Petersburg: MAE RAS Publ., 2012, pp. 237-245. (In Russian)
Sinitsyn A. Yu. Iaponskie kollektsii Anny Evgen'evny Gluskinoi v sobranii Muzeia antropologii i etnografii [Japanese Collections of Anna Evgenievna Gluskina in the Collection of the Museum of Anthropology and Ethnography]. VestnikNovosibirskogogosudarstvennogo unoversiteta, 2022, no. 21 (10), pp. 63-73. (Series: History, philology). doi: 10.25205/1818-7919-2022-21-10-63-73. (In Russian)
Sinitsyn A. Yu., Shchepkin V. V. Iaponskie kollektsii doktora I. A. Shtutsera (1763-1821) v sobraniiakh MAE RAN i IVR RAN [Japanese Collection of Dr. I. A. Shtutser (1763-1821) in the Collections of the MAE RAS and IOM RAS: Subject Composition (Based on Archival and Museum Documents)]. Iaponskie issledovaniia [Japanese studies], 2020, no. 2, pp. 6-31. doi: 10.24411/2500-2872-2020-10009. (In Russian)
Submitted: Accepted: Published
14.05.2024 11.06.2024 10.10.2024
