CC BY
14DOI 10.26105/PBSSPU.2020.2020.3.009 УДК 82.09.161.1-31 Лесков Н.С. ББК 83.3(2=411.2)5-8,444
А.П. Кашкарева
«Я НЕ ПИТАЮ НИКАКИХ ОСОБЛИВЫХ ЧУВСТВ К ДЕТЯМ...»: О ФЕНОМЕНЕ МАТЕРИНСТВА В ТВОРЧЕСКОМ НАСЛЕДИИ Н.С. ЛЕСКОВА 1860-Х ГОДОВ
В статье исследуется осмысление Н.С. Лесковым специфики женских образов и феномена материнства в 1860-е годы. Доказывается, что материнство воспринимается писателем как кульминация жизни женщины, воплощающая собой все ее лучшие качества. Определены значение и роль проблемы «мать и дитя» в контексте духовно-нравственных исканий художника.
Ключевые слова: Н.С. Лесков, женщина, материнство, ребенок, детство.
A.P. Kashkareva
«I DO NOT HARBOR ANY SPECIAL FEELINGS FOR CHILDREN...»: ON THE PHENOMENON OF MOTHERHOOD IN THE CREATIVE HERITAGE OF N.S. LESKOV IN THE 1860s
The article examines the understanding by N.S. Leskov of the specificity of female images and the phenomenon of motherhood in the 1860s. It is proved that motherhood is perceived by the writer as the culmination of a woman's life, embodying all her best qualities. The meaning and role of the problem «mother and child» in the context of the artist's spiritual and moral quest are determined.
Key words: N.S. Leskov, woman, motherhood, child, childhood.
Введение
Еще до принятия христианства материнство воспринималось как общественно значимое явление, так как рождение детей было естественным процессом, способствующим сохранению семьи и рода. По мере утверждения и распространения религиозного вероучения материнство становится на Руси определяющим фактором в постижении характера женщины, ее миссии, источников духовной силы и нравственного совершенства. Женственность, рассматриваемая в контексте материнства и ассоциируемая с ним, - это смысловой центр, в котором сфокусированы базовые этические, эстетические ценности личности. В книге «Русская философия женственности» О.В. Рябовым сформулирован тезис, согласно которому женщина в русской культуре обретает ценность именно в ипостаси матери [6, с. 46]. Литературоведы нередко обращаются к проблемам постижения феномена материнства в произведениях писателей XIX века. Анализ различных вопросов, связанных с образами женщин-матерей, занимает важное место и в лескововедении, поскольку сам Н.С. Лесков не остался в стороне от обсуждения проблемы материнства в России и выразил свое отношение к нему.
Цель
Целью данной работы является осмысление позиции Николая Лескова в отношении феномена материнства в 1860-е годы. Художник в этот период убежден в том, что сохранение и поддержание исконных основ русской национальной жизни - задача женщины, а ее взаимоотношения с ребенком - индикатор нравственного совершенства.
Материалы и методы
Материалами предпринятого исследования являются художественные, публицистические, эпистолярные сочинения Н.С. Лескова 1860-х годов. Работа основана на комплексном подходе, включающем использование историко-литературного, историко-культурного и сравнительно-исторического методов.
Результаты и обсуждение результатов
В 1860-е годы Н.С. Лесков обращался в своем творческом наследии к разнообразным вопросам общественной жизни. Его интересовали проблемы пьянства и наемной зависимости, роль просвещения, стратегия эмансипации в России и др. Осмысление проблемы детства являлось ключевым на протяжении всего раннего периода творчества писателя, поскольку молодому публицисту была небезразлична судьба России. Суждения автора о вариантах прогрессивного развития государства связаны с осознанием ценности детей. В статье «Торговая кабала» (1861) он описывает положение детей, переданных родителями на воспитание представителям купечества с целью приобщения к торговому делу. Воспитательный процесс заключался в регулярном отсутствии сна и отдыха. Результатом подобного обращения с детьми, по мнению автора, становилось отрицание Бога, отсутствие каких-либо нравственных установок: «От них нечего ждать, а между тем в силу обычного течения дел они выйдут в люди, то есть откроют лавки и в свою очередь замордуют еще одно поколение» [4, I, с. 205]. Публицист выступил со своеобразным призывом пересмотреть ключевые позиции системы воспитания для дальнейшей реставрации сложившихся отношений между людьми.
Проблема отношения общества к личности ребенка для автора являлась принципиально значимой, что подтверждает и запись в дневнике сына писателя (Андрея Лескова. - А.К.): «В шутливую минуту, в разговорах о детях и их воспитании, Лесков, без большого простодушия, иногда читает вслух шутливое четверостишие Шумахера к памятнику баснописца Крылова:
Лукавый дедушка с гранитной высоты Глядит, как резвятся вокруг него ребята, И думает: «О милые зверята, Какие, выросши, вы будете скоты!»
- <...> Я всегда с этой мыслью смотрю на всех этих отпрысков так называемых «хороших семей», которыми засижены наши модные дачные места» [3, с. 497]. Тревогу и возмущение молодого Лескова вызывало деспотическое своеволие родителей по отношению к своим детям. Проблему «отцов и детей» художник выводит совершенно на новый уровень, демонстрируя, что в 60-е гг. XIX века Россия оказалась на обрыве связи времен, обрыве связи поколений - пошатнулись фундаментальные основы бытия. Для Лескова воспитание детей в вере, передача духовных установок - незыблемое правило, пренебрежение которым неизбежно приведет к обесцениванию семьи и детей, утрате нравственных ориенти-
ров. От своей позиции автор не отказывается и в зрелом возрасте. В письме к А.Н. Толиверовой (от 25 февраля 1894 года) он призывает не считать его другом детства: «... но что до детей, то их потому только, что они дети, - я нимало не люблю и часто ужасаюсь за них и за их матерей и отцов» [3, с. 498]. Суждения подобного рода способны увести исследователей от изучения проблемы материнства и детства в творчестве Н.С. Лескова, но в этих словах - не отказ от постижения мира детей, а скорее призыв к переосмыслению роли родителя в жизни ребенка; кроме того, здесь же и отрицание необходимости безусловной любви к кому-либо. Главный критерий, позволяющий писателю оценить нравственное достоинство любого человека, - совершенные им деяния. Ответственность за воспитание в детях чувства совести и долга художник возлагает на женщин, подчеркивая значимость их миссии - забота о физическом и духовном спасении рода.
Характерной особенностью раннего периода творчества Н.С. Лескова можно считать разнообразие женских образов в его прозе, а исходным в художественном мире писателя становится архетип материнства.
В 1862 году автор публикует произведение «О двенадцати месяцах. Славянское предание из окрестностей тренчинских». В основе сюжета история героини по имени Морушка: «Была одна мать, и было у нее две дочери; одна была ее собственная дочь, а другая - падчерица» [4, II, с. 15]. Главная героиня предания усердно выполняла всю тяжелую работу и за порядочность, доброту, отзывчивость и чистоту души она была вознаграждена встречей с двенадцатью месяцами. В своих первых литературных опытах художник пытается доказать, что истинное материнство заключено в умении полюбить абсолютно любого ребенка как своего. Идею о том, что «чужой ребенок - божий посол, через него бог наше сердце пробует» [3, с. 499], писатель доводит до абсолюта в романе «Соборяне» (1872) в образе Наталии Николаевны - супруги Савелия Ту-берозова.
Изучение особенностей женских образов интересовало Николая Лескова в ранний период творчества, что иллюстрирует арабеска «Kochanko moya! Na co nam rozmowa?» (1863). Героиня произведения Ядвига не смогла испытать радость счастливой семейной жизни, кроме того на ее долю выпадает и другое испытание: «Умер ребенок. Кашка из манны его не спасла» [4, II, с. 220]. Следует отметить, что смерть младенца здесь выступает символом духовной несостоятельности общества, это подтверждает и пророческое сновидение героини, в котором «чудовищ ужасных кагал беспокойный вертелся пред нею: с солидными рожами» [4, II, с. 221] и которое выражает позицию автора в осмыслении характера и причин трансформации общественного сознания в ситуации кризиса: «И сказали Ядвиге моральные люди: "Себя уронивши так страшно, жить с нами не можете вы"» [4, II, с. 218]. Преодоление разобщенности между людьми, устранение вражды видятся Лескову основой укрепления духовно-нравственного единства народа, а образ Ядвиги - доказательство, что вера и любовь нерасторжимы. В этом художественном тексте автор представил систему духовно-нравственных ориентиров женщины, ее способность определять значимость и перспективность «своего» (выраженного в материнстве) и «чужого» (с этой целью писатель использует прием зоологических уподоблений).
В 1862-1863-е гг. автор начинает разрабатывать образ женщины-матери, который на данном этапе не является центральным, но при этом формирует идейную направленность текста. В рассказе «Разбойник» автор указывает, что сила матери, её целостность определяется верой в добрую судьбу для своего сына и ожиданием встречи с ним: «Старуха мать с отцом ждут сына на побывочку, а может быть, и молодая жена тоже ждет ... Ждите, друзья, ждите» [5, I, с. 10]. Верность в любви к ребенку доказывает и родительница героя рассказа «Овцебык»: «с нетерпением ждала» [5, I, с. 33]. Николай Лесков в художественных текстах уже раннего периода настаивает, что в образе женщины становится важным умение прощать, испытывать любовь к ближнему, своими бескорыстными деяниями утверждать в мире добро и справедливость. Доминантной чертой женщин-матерей является доверие к Божественной истине, вера в бесконечную перспективу жизни: «- Одна! зачем одна? не одна, а с богом. - Тебя, значит, бог бережет. - А то кто ж? знамо бог» [5, I, с. 3]. Об особенностях религиозного мирочувствования героинь художник более обстоятельно будет говорить в произведениях второй половины 1860-х годов, а в текстах позднего периода творчества открыто подчеркивать связь нравственного совершенства личности с приверженностью к христианскому идеалу.
Н.С. Лесков продолжает постижение феномена материнства в повестях «Житие одной бабы» 1863 года и «Леди Макбет Мценского уезда», вышедшей годом позднее. Стихийность жизни русской женщины приводит к разрушению сложившихся фундаментальных мировоззренческих основ, к истощению женственности. На это указывает автор в повести «Леди Макбет Мценского уезда», вводя эпизоды, в центре которых разрыв связи между Катериной Измайловой и миром детства (сцена убийства мальчика Федора и отказ от собственного ребенка). В повести «Житие одной бабы» художник размышляет о невозможности осознания своего истинного предназначения женщиной: «Теснота, ссоры промеж себя, ябеда с сердцов друг на друга, сквернословие» [5, I, с. 264]. Усваивая порядки и законы, установленные в доме, дети наследуют шаблонное поведение и реакции. Влияние семьи особенно важно для развития девочек в контексте принятия своего природного предназначения. Искоренение деспотизма в системе воспитания дочерей видится автору одной из приоритетных задач.
Привести сложившийся порядок дел в состояние гармонии, наполнить пространство дома жизнью способна, по мысли художника, женщина, поскольку ее сила заключена в умении проявлять истинно материнские качества: милосердие и сострадание, терпение и мудрость, способность к самопожертвованию.
Выразить свою позицию в отношении феномена материнства Лескову позволяют и образы женщин-праведниц в романе «Некуда» (1864), олицетворяющих собой деятельную любовь к людям. Эти персонажные образы ориентированы на национальный идеал, им доверены суждения, раскрывающие роль семьи в судьбе женщины. В тексте романа заложена идея, связанная с исполнением женщиной своего материнского долга и с неустанной борьбой за сохранность души дочери. Решающими факторами, определяющими уровень влияния женщины на судьбу ребенка, выступают принципы воспитания и характер трансляции материнского
опыта: «Сын другое дело, ma chére, а дочь вся в зависимости от матери, и мать несет за нее ответственность перед обществом» [5, II, с. 505]. Миссия женщины-матери в романе - привести ребенка к Богу, позволить ему испытать чувство Божественного присутствия. Так, например, повествуя о судьбе Марьи Михайловны Райнер, писатель утверждает, что к истощению женской энергии, утрате способности продолжения рода ведет обрыв связи с Богом, что приводит к трагической гибели младенца: «Пососав несколько дней материнское молоко, отравленное материнским горем, зачах» [5, II, с. 271]. Следование героиней религиозным ценностным доминантам, приверженность им щедро вознаграждается: «"Бог услышал мою молитву: я не одна"» [5, II, с. 271]. Совершенствование внутреннего состояния позволяет героине прийти к Богу, а младенца укрепить в вере через Таинство Крещения.
Отрицание женщиной евангельских законов делает ее уязвимой, и художник, раскрывая историю жизни Лизы Бахаревой и Агаты Мечниковой, демонстрирует зависимость уровня жизненной силы женщины от ее привязанности к ребенку, отношения к материнству. Читатель, используя в качестве индикатора внешность героини («лицо ее позеленело и немного отекло» [5, II, с. 621]), обнаруживает, что Мечниковой нарушено неразрывное единство мать и дитя. Символом морального падения и безумия выступает зеленый цвет (в противовес его традиционному восприятию - возрождение души, знак гармонии и равновесия), проявившийся в лице Агаты. Кропотливая работа художника над деталями, объясняющими образы героинь, доказывает, что для писателя материнство - фундаментальная основа, определяющая качество связи между духовной жизнью общества и ценностными ориентациями самой женщины.
В повести «Островитяне» (1865-1866) Николай Лесков сосредоточен на изображении особенностей жизни петербургских немцев. В одной из первых глав повести рассказчик знакомит читателей с семьей Норков, которая состоит из пяти женщин. Исследователем Н.Ю. Даниловой отмечено, что «герои повести - петербургские немцы - показаны как персонажи, которые испытывают влияние двух культур, «своей» и «чужой», и поставлены автором перед проблемой выбора культурной идентичности» [1, с. 19]. Это в полной мере объясняет позицию автора в отношении вопроса, связанного с самоопределением женщины в кризисный период. Каждая из героинь (бабушка, Софья Карловна и ее дочери: Берта, Маничка, Ида) представляет собой особый тип личности. Например, Софья Карловна Норк способна к активной трудовой деятельности, но при этом она сохраняет в себе искреннее желание оставаться хорошей женой и матерью, хозяйкой дома. Ее старшая дочь Берта определила для себя приоритетные варианты нравственного совершенствования: быть доброй и верной женой, страстно нежной матерью и заботливой хозяйкой.
В этой повести Лесков фокусируется на проблеме эмансипации, говоря о необходимости признания за женщинами свободы в выборе профессиональной деятельности: «Это было уже собственное производство Софьи Карловны, которым она занималась ... по страстной любви своей к труду» [5, III, с. 10]. Героиня противостояла сложившимся стереотипам, касающимся занятости женщин, но при этом она продолжала следовать и давней семейной традиции: «У старушки Норк оставалось
довольно ума и очень много сердца для того, чтобы любить каждый листочек дерева, выросшего из ее праматеринского лона» [5, III, с. 23]. Умение чувствовать сердцем, т.е. жить в полной гармонии с окружающим миром, ощущением наполненности бытия - неотъемлемая часть женщины, ее сущность, поэтому важное место в структуре повести отводится мотивам плодородия.
Тип героинь-праведниц в повести воплощают собою Ида и Маня. Дочери Софьи Карловны, несмотря на кажущееся различие, представлены в образах земных ангелов - благодетелей человечества, утверждающих истинные смыслы. Для Иды предопределена роль, связанная с беспокойством о нравственном здоровье рода, чем и продиктовано ее очевидное сходство с матерью «до неразделимого подобия» [5, III, с. 191]. Что же касается Мани Норк, то автор повести сознательно подвергает ее нравственным испытаниям, в столкновении с которыми становится очевидной приверженность героини традициям народной культуры и духовным основам русской жизни. Но при этом она губит свою женскую судьбу, поддавшись влиянию возлюбленного, так и не оценившего качества ее души: «Виновница всех этих бед, слабая Маня, хотя и разрешилась в страшных муках мертвым, еще не сформировавшимся ребенком, но оставалась в положении самом неутешительном. Много дней кряду она провела в постоянном забытьи и без сознания» [5, III, с. 126]. Свидетельством катастрофического состояния России, знаком бездуховности, обесчело-вечивания общества в художественных произведениях Лескова 60-х годов становится гибель ребенка. По мысли автора, возвращение к основам русской культуры, принятие женщиной своих обязанностей перед семьей способны вывести ее из состояния духовного кризиса. Мария Норк, выбирая стезю детской писательницы, самостоятельно определила и дальнейший сценарий своей жизни - служение детству. Место действия в повести - Васильевский остров - в данном контексте кажется неслучайным. Согласимся с Ю.В. Шатиным, отметившим, что «остров может стать раем, может превратиться в ад, а может оказаться пространством инициации» [8, с. 156]. Так для героинь повести Николая Лескова остров -место испытания кризисом, преодоление которого становится возможным через принятие и осознание своего предназначения.
Проблема материнства и детства заявлена Лесковым и в публицистическом творчестве, но в своем оригинальном художественном воплощении она определена как важнейшая философская, социальная, духовно-нравственная проблема эпохи.
Рассказ «Котин доилец и Платонида» (1867) доказывает, что в 1860-е годы - период творческих экспериментов - Н.С. Лесков сосредоточился на осмыслении образа женщины-матери, феномена материнства. В художественном тексте представлена история жизни Аксиньи Матвеевны, которая связана узами любви с главным героем рассказа: «Она приняла его веру, его имя и звание - сделалась его женой и пономарицей, и через пять месяцев родила ему сына» [5, I, с. 224]. Аксинья берет на себя заботу о сыне и после смерти мужа, отличается по отношению к нему «беспрестанным бдением», что позволило ей воспитать человека способного покровительствовать детству. Пизонский смог стать для девочек Глаши и Нилочки одновременно и отцом, и матерью: «Здесь он взял обеих дево-
чек под мышки, вытряс на землю бывшее на дне плетушки сено, уложил на него детей, сел над ними на корточки, как наседка, и, подобрав их под грудь, в течение всей короткой ночи согревал их животною теплотою собственного тела и сам плакал... сладко плакал от счастья» [5, I, 231]. Столь трепетное отношение героя к девочкам осеняет его ореолом святости и Пизонский, участвуя в судьбе сирот, оставшихся без материнской любви и заботы, оказывается способным открыть им мир детства. Таким образом, Николай Лесков убедительно доказывает, что материнское участие - один из важнейших факторов формирования личности, поскольку именно от проявленной в отношении к детям душевной теплоты и отзывчивости, терпения, заботы зависит духовное благополучие семьи и общества.
Выводы
Работая над произведениями раннего периода, Николай Лесков сосредоточен на постижении истинного предназначения женщины. Определяющим вектором её развития художник определяет материнство. По мнению писателя, оказать содействие миру в достижении совершенной жизни способны дети, а воспитание в них нравственности, включение ребенка в систему традиционных культурных ценностей - главная забота матери.
Согласно художнику, активная социальная деятельность способствует женскому становлению, развитию в той степени, в какой ею поняты обязательства в отношении семьи и рода (в свете понятия «разумная эмансипация»). Идеальным Николаю Лескову видится женский тип, в котором гармонично сочетается желание обрести личную свободу с жаждой любви в высшем её проявлении - забота и ответственность за судьбу ребенка, будущее всего рода.
Литература
1. Данилова Н.Ю. Диалог «своего» и «чужого» в художественном мире Н.С. Лескова (на материале произведений 1860-1880-х гг. об иностранцах и инородцах): автореф. дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2011. 30 с.
2. Кардапольцева В.Н. Женщина и женственность в русской культуре. Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. горн. ун-та, 2005. 432 с.
3. Лесков А. Жизнь Николая Лескова по его личным, семейным и несемейным записям и памятям. М.: Гослитиздат, 1954. 684 с.
4. Лесков Н.С. Полн. собр. соч.: В 30 т. [ред. К.П. Богаевская, И.В. Видуэцкая А.А. Горелов, Е.Ю. Звежинская и др.]. М.: Терра, 1996-2016.
5. Лесков Н.С. Собр. соч.: В 11 т. [под общ. ред. В.Г. Базанова, Б.Я. Бухштаба, А.И. Груздева, С.А. Рейсера, Б.М. Эйхенбаума]. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956-1958.
6. Рябов О.В. Русская философия женственности (XI-XX века). Иваново: Изд. центр «Юнона», 1999. 359 с.
7. Столярова И.В. На пути к преображению: человек в прозе Н.С. Лескова. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2012. 327 с.
8. Шатин Ю.В. Чудо - остров: география поэтики и поэтика географии // Новый филологический вестник. 2014. № 4 (31). С. 156-158.
References
1. DanibvaN.Yu. Dialog «svoego» i «chuzhogo» v xudozhestvennom mire N.S. Leskova (na mate-riale proizvedenij 1860-1880-x gg. ob inostranczax i inorodczax) [Dialogue between «ours» and «aliens» in the artistic world of NS Leskov (based on the works of the 1860s-1880s about foreigners and foreigners)]: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. SPb., 2011. 30 s. (In Russian).
2. Kardapol'ceva V.N. Zhenshhina i zhenstvennost' v russkoj kul'ture [Woman and femininity in Russian culture]. Ekaterinburg: Izd-vo Ural. gos. gorn. un-ta, 2005. 432 s. (In Russian).
3. Leskov A. Zhizn' Nikolaya Leskova po ego lichny'm, semejny'm i nesemejny'm zapisyam i pamyatyam [The life of Nikolai Leskov according to his personal, family and non-family records and memories]. M.: Goslitizdat, 1954. 684 s. (In Russian).
4. Leskov N.S. Poln. sobr. soch.: V 30 t. [Complete works: in 30 volumes]. M.: Terra, 1996-2016. (In Russian).
5. Leskov N.S. Sobr. soch.: V 11 t. [Collected works: in 11 volumes]. M.: Gosudarstvennoe izdatel'stvo xudozhestvennoj literatury', 1956-1958. (In Russian).
6. Ryabov O.V. Russkaya filosofiya zhenstvennosti (XI-XX veka) [Russian philosophy of femininity (XI-XX centuries)]. Ivanovo: Izd. centr «Yunona», 1999. 359 s. (In Russian).
7. Stolyarova I.V. Na puti k preobrazheniyu: chelovek v proze N.S. Leskova [On the Way to Transformation: a man in Prose by N. S. Leskov]. SPb.: Izd-vo S.-Peterb. un-ta, 2012. 327 s. (In Russian).
8. Shatin Yu.V. Chudo - ostrov: geografiya poe'tiki i poe'tika geografii [Miracle is an island: the geography of poetics and the poetics of geography] // Novy'j filologicheskij vestnik. 2014. № 4 (31). S. 156-158. (In Russian).
