CC BY
67
Е. П. Серапионова (Москва)
Взгляды чешских и словацких политиков начала XX в. на роль России в славянском мире
Сегодня чешские и словацкие политики предпочитают говорить о своей принадлежности к европейской цивилизации и культурной традиции, но не упоминать о своих славянских корнях.
Желание дистанцироваться от России и интегрироваться в процветающую Европу привело к тому, что в 1990-е гг. отдельные представители славянских национальностей ставили под сомнение сам факт своей принадлежности к славянам. В Чехии, например, получил распространение тезис о том, что вовсе не славяне, а кельты являлись основным элементом формирования чешской нации.
Однако если наличие славянских языков и славянских наций все же трудно оспорить, то в существование славянского мира как некоего целого, а не как виртуальной общности, сейчас уже многие не только политики, но и историки перестают верить.
Столетие назад, в начале XX в., дело обстояло совсем иначе. Подчеркивать свою принадлежность к огромной славянской семье вовсе не считалось зазорным. И чехи, и словаки не имели собственной государственности, были достаточно слабы, чтобы в одиночку бороться за свои исторические и естественные права и полагали, что языковая близость и славянское родство являются достаточными основаниями для оказания Россией поддержки небольшим славянским нациям. Движение национального возрождения было направлено на то, чтобы в дальнейшем славяне смогли занять достойное положение в семье европейских народов.
Правда, нельзя как отрицать, так и преувеличивать русофильство чешского и словацкого общества. Среди чехов и словаков всегда боролись две противоположные тенденции — любовь к России, надежды на ее помощь, и опасения потерять собственную национальную идентичность, подпав под ее влияние. Существовали и два противоположные направления в политике: одно в какой-то степени идеализировало Россию, другое — воспринимало ее достаточно критически.
В начале XX в. на фоне произошедших политических изменений в России и за рубежом распространилось так называемое новое славянское движение (неославизм). На съезде славянских организаций России, состоявшемся в апреле 1909 г., отмечалось значительное возрастание интереса к славянству в широких кругах русского общества и усиление стремления к славянской взаимности среди зарубежных славян '. Пред-
ставители неославизма считали необходимым строить сотрудничество славянских народов на основе полного равенства и уважения друг к другу. Не случайно в основу своей деятельности они положили принцип французской революции «свобода, равенство и братство». В отличие от «старого» славянофильства, подчеркивавшего роль православия, теперь речь шла и о религиозном равноправии. При этом взаимодействие предполагалось развивать в основном в экономической и культурной областях. Отметим, что неославизм объединял представителей разных политических партий, центристского, умеренного, либерального и либерально-консервативного направлений. А задумывалось новое славянское движение как беспартийное, и человек любых политических взглядов мог примкнуть к нему.
В этот период проходят славянские заседания в С.-Петербурге, славянские (подготовительные) съезды в Праге (1908) и Софии (1910), съезды славянских журналистов, врачей, групповые туристические поездки, выставки, сокольские слеты, спортивные поединки, а также ряд других мероприятий с участием представителей славянских национальностей. Сразу после Славянского съезда в Праге, на пике оживления славянских идей планировался даже специальный всеславянский бал в Санкт-Петербурге для сближения представителей славянских народов, который должен был представлять собой «живую этнографию славян». По мысли его организаторов, мужчины и дамы должны были явиться на бал в национальных нарядах, как исторических, так и современных. Из Праги приглашался отряд чешских соколов в их живописных костюмах. На балу предполагалось исполнение всех славянских национальных танцев, таких как польская мазурка, чешская «беседа», моравский «трояк», словацкий «чардаш», хорватско-сербское «коло», болгарское «хоро» и галицко-русская «коломыйка» 2. Но даже такая, казалось бы, невинная забава в немецкой печати того времени характеризовалась как «пробудившийся панславизм» 3. Движение неославистов, хотя и несколько затрудненное условиями изменившихся во второй половине 1908 г. международных отношений (после Боснийского кризиса), продолжалось вплоть до начала Первой мировой войны.
В дискуссиях начала XX в. активно обсуждался вопрос о языке межславянского общения, выдвигался тезис о необходимости изучения русского языка в славянских странах и землях. В частности, на съезде преподавателей чешских средних учебных заведений в Брно мнения участников разделились: одни стояли за введение польского языка в школе, другие настаивали на преподавании русского языка как языка большего практического значения и имеющего шансы стать межславянским языком общения 4. За введение русского языка в качестве обязательного предмета в славянских школах выступал в австрийском парламенте извест-
ный чешский меценат граф Гаррах 5. Но выдвигались и другие идеи. Так, на славянском студенческом съезде в Праге осенью 1908 г. ставился вопрос об уничтожении кириллицы и введении латинского письма у славян для их скорейшего взаимопонимания 6.
Одним из лидеров и пропагандистов неославизма был чешский политик, будущий премьер Чехословакии Карел Крамарж (1860-1937). Настаивая на равноправном характере отношений между славянами, он все же считал Россию центральным столпом всего нового славянского движения, государством, способным оказать решающую поддержку решению национального вопроса в Австро-Венгрии, в состав которой входили тогда Чешские земли и Словакия. В начале XX в. он как депутат рейхсрата последовательно выступал за российско-австрийское сближение. Вместе с тем Крамарж ратовал за урегулирование русско-польских споров, которые подрывали славянское единство, за мирное решение межславянских противоречий. При этом он резко критиковал политику России в польском вопросе. В письме В. Сватковскому в 1909 г. Крамарж писал: «А в самом больном вопросе, в польском, не сделано ничего. Мы так хорошо подготовили почву. Можно было усмирить поляков очень малыми жертвами и привлечь их к себе великодушием и доверием. Не сделано ничего. Наоборот, дело еще ухудшилось разными мелкими уколами польскому самолюбию и вообще тем, что после Праги (Пражского славянского съезда. — Е. С.) ничего не сделано» 7. Окончательное решение славянского вопроса чешский политик видел в создании Славянской федерации под эгидой России 8.
После большевистского переворота 1917 г. в России и образования самостоятельной Чехословацкой республики в 1918 г. Крамарж не отказался от своей славянской политики и настаивал на необходимости свержения большевиков, полагая, что только сильная либерально-демократическая Россия сможет обеспечить политическое равновесие в Европе и гарантировать самостоятельность небольших славянских государств. В речи на вечере в пользу русских эмигрантов 2 февраля 1921 г. Крамарж заявил: «Великая и сильная Россия нужны миру и славянству, и если этого не понимают другие, то должны понять славяне. Когда Россия будет великой, славянской и национальной, только тогда и мы сможем делать спокойно и вполне уверенно нашу политику» 9.
Однако далеко не все чешские и словацкие партии были настроены русофильски. Неославизм подвергался критике как слева (социал-демократы), так и справа (консерваторы и клерикалы). Да и некоторые либерально-демократические политики, скажем будущий чехословацкий президент Т. Г. Масарик, скептически относились к программе неославистов, считая ее слишком расплывчатой. В статье «О новославизме» (1908) Масарик призывал отказаться от утопизма и нереальных мечтаний и
перейти к реальной политике, которую он видел в решении русско-польского спора конституционной, децентрализованной, демократической Россией. Он критиковал и антигерманскую направленность славянской политики, отвергая какую-либо славянскую избранность, и заявлял о желании идти рядом и вместе с остальными народами 10.
Российские дипломаты отслеживали положение на чешской и словацкой политической сцене и сообщали в МИД о внешнеполитической ориентации отдельных партий и их лидеров.
Если в Чешских землях процесс политической дифференциации уже зашел довольно далеко, отражая сложную социальную структуру общества, то в Словакии формально продолжала существовать единая Национальная партия, в которой, однако, начинают выкристаллизовываться отдельные фракции. Консервативное крыло Словацкой национальной партии, так называемые мартинцы, во главе со словацким писателем, идеологом словацкого национального движения Святозаром Гурбаном Ваянским (1847-1916) свои надежды во внешней политике возлагало на официальную Россию. Вопрос об отношении к России занимал в идеологии мартинцев особое место. Характерной чертой словацкого русофильства являлось отсутствие конкретной политической программы. Русофильство мартинцев не носило панславистский характер, они не стремились к объединению с Россией в единое государство. Но в их среде большое влияние сохраняла концепция, признававшая гегемонию России над славянами. Для Ваянского была характерна и некая идеализация внутренней, а особенно внешней политики России. Ваянскому как оппоненту Масарика принадлежит знаменитая фраза «Уж если не быть словаком, то лучше раствориться в русском море, чем в чешской луже».
Лишь позже, уже в годы Первой мировой войны, когда славянская идея усилилась и окрепла, среди одного из направлений словацкой политики, так называемых «всеславянов», возникает концепция включения словаков в состав Российской империи. Однако эти планы, исходившие от словацкой стороны, критически оценивались в российском МИДе. В секретной записке камергера М. Приклонского начальнику славянско-ватикан-ского отдела говорилось:'«...едва ли было бы выгодно... при существующей политической обстановке для России присоединение к ней хоть бы и славянских, но католических народностей, воспитанных в условиях германской культуры и исторически с русским государственным бытом не связанных, это бы лишь осложнило и без того сложные задачи ее государственного управления» 11.
В. Штепанек, д-р философии Чешского университета, сообщал в российский МИД о расстановке политических сил в Чешских землях накануне войны, обращая особое внимание на их отношение к России. Наибольшее число депутатов в австрийском парламенте по результатам
выборов 1907 и 1911 гг. имела Аграрная партия, которую автор считал центристской и русофильской. Второе место по численности парламентских депутатов занимали социал-демократы, которых Штепанек также относил к центристам, но считал русофобами. Далее следовали радикалы — национальные социалисты во главе с Вацлавом Клофачем, занимавшие пророссийские позиции. Во время одного из визитов в Москву В. Клофач заявил на собрании общества славянской культуры, что чехи не ждут от России ни денег, ни поддержки, но хотят, чтобы она была сильной материально, культурно и научно, чтобы к славянской идее приобщилась не только интеллигенция, но и народ. Первая часть этого заявления (о материальной незаинтересованности чехов) являлась определенным лукавством, так как сам Клофач не раз предлагал российским властям сотрудничество в обмен на материальную поддержку 12. Что касается второй части высказывания, то лидер национальных социалистов объяснял, что, по его мнению, только экономически развитый народ мог представлять политическую силу и притягательность 13. Четвертой по численности мандатов была партия младочехов во главе с Карелом Крамаржем, занимавшая, по мнению Штепанека, оппортунистические позиции, но ориентировавшаяся на Россию. К пророссийским автор записок относил также радикальные партии Моравии и Силезии — прогрессивных аграриев Франтишека Станека, партию чешского государственного права и народовцев д-ра Адольфа Странского. Русофобами Штепанек считал реалистов, социал-демократов и клерикалов. В своем выводе Штепанек писал, что до войны радикальных чешских политиков было меньшинство, но «славянство и русофильство» преобладало, так как из 108 чешских депутатов парламента 74 он относил к русофилам 14.
В 1912 г. В. П. Сватковский, официальный представитель Санкт-Петербургского телеграфного агентства, сообщал в российский МИД, что чешские политики вслух мечтают о распаде Австро-Венгрии и образовании славянской федерации под главенством России 15. Накануне войны в июне 1914 г. К. Крамарж передал в Россию свой план Славянской империи, которую предполагал создать на принципах конфедерации и добровольности с полной внутренней автономией и объединением лишь внешней политики, обороны и финансов, т. е. конфедерации 1б.
Война обострила неприязнь чехов к Австрии и симпатии к России. В. П. Сватковский сообщал, что лидер умеренной старочешской партии Матуш настроен к Австрии непримиримо и «пользуется полным доверием всех радикальных элементов». В депешах в Петроград он также объяснял, что, несмотря на австрофильство официального вождя партии чешских социал-демократов Шмераля, партия на самом деле против Австрии и за Антанту, а ее настоящим руководителем является Соукуп. По его словам, Национальная партия, социал-демократы Соукупа, arpa-
рии и соколы участвуют в национально-освободительном движении и организуют в стране «сеть людей доверия» п. Наместнику в Праге графу Туну приписываются слова о том, что все чехи русофилы, разница лишь в том, что одни русофилы явные, а другие тайные 18.
Масарик до войны отнюдь русофилом не считался, а негативное отношение к нему в официальных российских кругах усилилось после выхода в свет в 1913 г. его труда «Россия и Европа». В ней Россия как бы противопоставлялась Европе, причем подчеркивалась ее отсталость, в связи с чем книга в России была запрещена. Но даже он в начале войны, когда русские одерживали победы, проникся русофильством и не возражал против планов создания чешского королевства во главе с представителем династии Романовых. Позднее, в связи с изменением ситуации на фронтах его позиция изменилась. В письме И. Дюриху 10 февраля 1916 г. В. Церкал, представитель парижской колонии чехов, писал, что Масарик не согласился с их «откровенным русофильством или „царефильством"», а Э. Бенеш работал «прямо против русофильского направления» 19.
В годы войны с чешской стороны «всеславянскую» прорусскую позицию занимали Сватоплук Коничек-Горский, Витезслав Штепанек и московский чех Грабе. В мае 1916 г. эта группа от лица чешских «все-славян» призвала к всеславянскому объединению под руководством России 20. Клофач и Крамарж пострадали за свою пророссийскую ориентацию, оказавшись в годы войны в заключении.
Анализ внешнеполитической ориентации различных партий и направлений и их отношения к России позволяет делать выводы о настроениях, существовавших в чешском и словацком обществе до начала и в годы Первой мировой войны. Эти проблемы непосредственно связаны с планами послевоенного решения чешского и словацкого вопросов и той ролью, которая при этом отводилась России. Суммируя вышесказанное, надо отметить, что в начале XX в. в чешском и словацком обществе были как русофилы, так и русофобы, как сторонники, так и противники политической ориентации На Россию. Осознавая необходимость внешнеполитической опоры, небольшие славянские народы колебались в выборе союзника: Запад или Востбк. Привлекательность союза с Россией менялась в зависимости от экономической, военной и политической мощи восточной соседки в различные исторические периоды.
Модель взаимоотношений с Россией с упором на экономическое сотрудничество, осуществляемая в настоящий момент большинством славянских государств, не нова. Идея развивать межславянское сотрудничество преимущественно в экономической и культурной областях выдвигалась еще неославистами.
Мысли о превращении русского языка в язык межславянского общения, можно сказать, были осуществлены на практике в период после
Второй мировой войны, когда русский язык стал языком международного общения в рамках «социалистического содружества», обязательным предметом в средней школе. Однако насаждаемое и идеологизированное «братство» вызывало отпор. Крах социализма в СССР и странах Центральной и Юго-Восточной Европы привел в 1990-е гг. к отказу от изучения русского языка в школах и сокращению его изучения в вузах стран региона. В настоящее время языком международного общения (особенно среди молодежи) все больше становится английский язык, в SMSKax и e-mailax повсеместно используется латиница. И хотя принадлежность к славянству сейчас не в моде, однако в связи с растущей глобализацией вновь ставится вопрос о сохранении национальной идентичности.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Наша газета. 7.4.1909.
2 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 541. Д. Н. Вер-гун. On. 1. Д. 18. Л. 44.
3 Там же. Л. 49.
4 Там же. Д. 22. Л. 15.
5 Новое время. 10 (23). 12.1909.
6 ГАРФ. Ф. 541. Оп. 1.Д. 18. Л. 33.
7 Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 340. Коллекция документальных материалов чиновников Министерства иностранных дел. Оп. 793. 1908-1914 гг. Личный архив В. П. Сватковского. Д. 4. Л. 36.
8 Там же. Д. 3. Л. 2-12 об.
9 Общее дело. 13.3.1921.
10 Речь. 24.12.1908.
11 АВПРИ. Ф. 135. Особый политический отдел. Оп. 474. Д. 204. Л. 300.
12 Российский государственный исторический архив (РГИА). СПб. Ф. 909. Д. Н. Вергун. On. 1. Д. 156. Л. 29-30, 37-38, 40-41, 48^19.
13 Národní archiv (NA). F. Národní Rada Ceská. Kart. 345. SI. 4.
14 АВПРИ. Ф. 135. On. 474. Д. 204. Л. 151-152.
15 Там же. Ф. 133. Канцелярия 1913 г. Д. 2. Л. 2 об.-З.
16 Подробнее см.: Серапионова Е. П. Карел Крамарж и Россия (1890-1937). М., 2006. С. 190-195.
17 АВПРИ. Ф. 340. Оп. 837. 1916-1917. Личный архив В. П. Сватковского. Д. 21. Л. 3.
18 Там же Ф. 135. Оп. 474. Д. 209. Л. 16.
19 Там же. Ф. 135. Оп. 474. Д. 204. Л. 116.
20 Цит. по: PekníkM. Názory na rieSenie slovenskej otázky za prvej svetovej vojny a poíatky smerovania slovenskej politiky k vzniku Cesko-Slovenska // Pekrtík M. akolektív. Pohl'ady na slovenskú politiku. Bratislava, 2000. S. 93-94.
