CC BY
220
Е. В. Музыкина, MA in Religion (Andrews University, USA), ст. преподаватель кафедры лингвистики и гуманитарно-социальных дисциплин, Заокский христианский гуманитарно-экономический институт, п. Заокский, Россия, [email protected]
ВЗАИМОСВЯЗЬ РЕЛИГИИ И ГОСУДАРСТВА В СОВРЕМЕННУЮ ЭПОХУ
Современный мир отличается своей комплексностью и многоуровневостью. Кажется, что время простых и односложных понятий безвозвратно ушло в прошлое. При этом массовое сознание не покидает ощущение постоянно нарастающих изменений, которые пока не находят адекватных терминологических определений в академической среде. Понятийный аппарат переживает трансформацию, порой не всегда успевающую за реальностью, поскольку сама реальность выглядит еще достаточно размыто и нуждается в переосмыслении.
Тем не менее, в этом непрерывно бурлящем потоке под названием «общественная жизнь» предпринимаются определенные попытки осознать направление движения общества. Знание вектора направленности социально-политических изменений является насущной необходимостью, поскольку определяет конечную цель, а вместе с тем и дальнейшие действия, в том числе в такой тонкой сфере, как взаимодействие государства и религии.
Независимые государства постсоветского пространства, и в частности Россия, пережив взрыв религиозности и религиозной активности в 90-е годы прошлого века, и сегодня не перестают проявлять свою заинтересованность данной
Развитие научно-технического
прогресса и расширение познавательной базы человечества детерминируют распространение антропоцентричного мировоззрения. Просвещенному наукой уму все сложнее мириться с теоцентричной картиной мира.
сферой общественной жизни. Широко признается необходимость развития цивилизованных форм взаимодействия государства, заявляющего о строительстве гражданского общества, и различных конфессий, представители которых проживают на территории государства и зачастую непосредственно являются его гражданами.
В современном обществе все острее ощущается потребность в механизмах, определяющих рамки взаимодействия государственных и общественных сил и выделяющих те области, где такое сотрудничество может принести наибольшую отдачу для духовного возрождения, утверждения общественного согласия и противодействия экстремистским тенденциям. В эффективности создания таких механизмов большую помощь может оказать мировой опыт и кор-= ректный анализ исторических перспектив, сложившихся в других странах. Выделение основных базовых тенденций, присущих любому гражданскому обществу в его взаимодействии с религиозной компонентой, может помочь в выработке эффективных механизмов, в которых нуждается конкретное государство. Поэтому данная статья призвана, в первую очередь, проследить те тенденции, которые сформирова-
лись в современных европейских странах в результате исторического взаимодействия государства и религии на их территории. На этой основе будет сделана попытка преломления данного опыта на сложившуюся в России ситуацию в отношениях между указанными акторами.
Начнем с того, что большинство философов и социологов все : настойчивее говорят об эпохальной смене и переходе от общества секулярного к периоду его постсекулярного развития. Однако необходимо сделать одну существенную оговорку. Как указывает известный немецкий философ Юрген Хабермас «"Постсеку-лярное общество" может сложиться только в государстве, прошедшем путь секулярного развития»1. Поэтому полноправно апеллировать данной терминологией возможно только в отношении Западного сообщества, а именно развитых стран Европы, а также Канады, Австралии и Новой Зеландии. Важность данного замечания заключается в том, что сразу помогает понять отсутствие универсализма в развитии постсекулярного тренда в современном мире.
Что же пришлось пережить указанным сообществам на пути к современной действительности постсекуляризма? Как известно, приставка «пост» указывает на то, что некое событие следует позади мотивирующего слова. Мотиватором современных явлений стал секуляризм. Он затронул все сферы общественной жизни, по-разному проявившись в них. Так, в культурно-политической сфере данное явление представляло собой своего рода революцию по отношению к религии и религиозному. Брайн Уилсон, давая в 1960-х годах определе- -
ние секуляризму, ставшее впоследствии классическим, писал, что секуляризация — это «процесс, в ходе которого религиозное мышление, практика и религиозные институты утрачивают свою социальную значимость»2. Представляется, что под утратой социальной значимости имеется в виду вытеснение религиозного и религии из вза-
«Секулярный проект» был нацелен не на насильственное уничтожение религии, а на ее естественное «отмирание» как института.
Уважение и терпимость в секулярном обществе Европы произрастали из ненависти по отношению к инаковой религии.
имосвязей общественной жизни в автономную сферу. Самоопределение религии, если так можно выразиться, всегда складывалось на основе диалектической и диалогической _ связи с областью вне-религиозного, т.е. определялось схемой «сакральное — профанное»3. Теперь же секуляризм заявляет о том, что никакого дуализма не существует, и мир стоит исключительно на светской основе. Участь религии — сойти на нет.
Эту гипотезу, как пишет Ю. Хабермас, принято основывать на трех логически взаимосвязанных и существенных выводах4. Во-первых, развитие научно-технического прогресса и расширение познавательной базы человечества детерминирует распространение антропоцентричного мировоззрения. Просвещенному наукой уму все сложнее мириться с теоцентричной картиной мира. Во-вторых, четкое разделение труда находит свое распространение не только в экономической области, но проникает и в социальную сферу. Здесь оно находит свое выражение в так называемой «функциональной дифференциации», которая ведет к появлению социальных субсистем. Одной из составляющих нового деления общества становится церковь, теряющая контроль над юридической, политической, общественной и культурной компонентой общественной жизни. Ей остается довольствоваться только своей непосредственной функцией «спасения душ». Это ведет к тому, что религиозное вероисповедание переходит в область частной практики отдельно взятой личности. В-третьих, эволюционное развитие общества от аграрного к инду- стриальному, а позднее к постиндустриальному, влечет за собой повышение уровня благосостояния и социальной защищенности индивидов. На фоне увеличения экзистенциальной безопасности снижается потребность в практиках, обещающих обуздать неконтролируемые ситуации при помощи потусторонних высших сил.
Таким образом, можно говорить о том, что «секулярный проект» был нацелен не на насильственное уничтожение религии, а на ее естественное «отмирание» как института. Этому должно было -способствовать социально-политическое изменение, которое на фоне функциональной дифференциации провозглашало отделение церкви от государства. Это означало то, что теперь идентификация личности перетекает из сферы религиозной в исключительно социальную сферу, становясь всецело «гражданской».
На первый взгляд, размежевание государства и церкви стало своего рода «соломоновым решением» в условиях прошедшей по Европе Реформации, которая вызвала к жизни многочисленные протестантские конфессии, составившие серьезную конкуренцию некогда главенствующей Римско-католической церкви. Разгорелся конфликт, который порой выливался в открытое кровопролитие, в такие события, как Варфоломеевская ночь во Франции или Тридцатилетняя война (1618-1648 гг.). Поэтому адекватным ответом на религиозные войны стала секуляризация государства, происходившая длительное время и требовавшая выработки не только новой юридической базы, но и специфических культурных ценностей. В процессе своего секулярного развития европейские сообщества усвоили ряд уроков, которые остаются актуальными не только для ранних этапов их развития, но и для многих современных государств, разделенных по конфессиональному признаку.
Во-первых, это культурно-нравственный аспект, который во многом закладывает основы правового регулирования. В нем ведущая роль отводится толерантности. Причем уважение и терпимость в секулярном обществе Европы произрастали из ненависти по отношению к инаковой религии5. Умиротворение общества невозможно без развитого в обществе чувства терпимости по отношению к отличиям Другого. Такого рода толерантность не означает, что нужно стиснув зубы терпеть Другого без малейше-
Толерантность - это больше, чем снисходительность и ни в коем случае не оценка чужой культуры. Это признание за другими права на убеждения, религиозные практики и образ жизни, которые мы сами можем отвергать.
го уважения, или с чувством снисхождения принимать его существование. Это означает признание за другим полного права не только находиться рядом, но и выражать свои религиозные убеждения и отправлять религиозные культы, согласно своим представлениям в рамках закона. Толерантность — это больше чем снисходительность и ни в коем случае не оценка чужой культуры. Это признание за другими права на убеждения, религиозные практики и образ жизни, которые мы сами можем отвергать.
Второй урок заключается в понимании государством своей миссии. Даже при устоявшемся принципе толерантности в обществе всегда будет возникать вопрос о том, где должна проходить грань между правом исповедовать свою веру, включая отправление соответствующих культов и обрядов, и правом быть избавленным от религиозных практик людей, принадлежащих к другим конфессиям. Другими словами, всегда будет существовать спор о переходе границы между позитивной и негативной религиозной свободой. Поэтому нейтральная позиция государства — важный урок, усвоенный европейскими государствами. Миссией государства как законотворческого аппарата является выработка условий для мирного сосуществования враждующих конфессий, а также мониторинг соблюдения ими определенных условий. Одной из таких успешных исторических попыток стало создание конституций, которые закрепляли не только принцип отделения церкви от государства, но также права и обязанности граждан государства, придерживающихся различных вероисповеданий.
Вместе с тем, третий урок, который необходимо упомянуть, заключается в том, что конституционное государство в состоянии обеспечить своим гражданам подлинную религиозную свободу только в случае сотрудничества религиозных сообществ непосредственно с государством и друг с другом на основе открытости. Данный принцип подразумевает в первую очередь превалирование гражданской идентичности, при-
знание друг в друге членов единого политического сообщества в демократическом государстве. В данном сообществе граждане вырабатывают законы, которые помогают им как индивидам пользоваться правом сохранения своей культурной и религиозной идентичности.
Четвертый урок секулярной истории Европы скорее можно назвать гипотетическим, поскольку практика показывает, что реальность далеко отстает от умозрительных заключений, которые, тем не менее, не могли бы появиться ни в каких других условиях. Это идея инклюзивного гражданского общества, базирующегося на идеалах демократии. Данное общество в одинаковой степени представляет и защищает интересы всех граждан, обеспечивая им, с одной стороны, равные гражданские права, а, с другой — присутствие культурных различий, что должным образом дополняет друг друга. Подобную идею можно называть гипотетической на основании хотя
Даже при устоявшемся принципе толерантности в обществе всегда будет возникать вопрос о том, где должна проходить грань между правом исповедовать свою веру, включая отправление соответствующих культов и обрядов, и
правом быть избавленным от религиозных практик людей, принадлежащих к другим конфессиям.
бы того факта, что данное равновесие возможно лишь на условии полной включенности меньшинств в гражданское общество. Без этого, с точки зрения Ю. Хабермаса, невозможны два важных, взаимосвязанных процесса: чуткая открытость политического сообщества к включению культур иностранных меньшинств, с одной стороны, а с другой — ответная открытость «этих субкультур перед государством и стремление их представителей более активно участвовать в политической жизни»6.
Практическому воплощению последнего урока воспрепятствовали определенные тенденции, развившиеся в самом секуляриз-ме. Вышеупомянутое включение меньшинств зачастую подразумевает слепую интеграцию их представителей в гражданское общество, безотносительно их культурного и религиозного происхождения. Развивается стремление волюнтаристски адаптировать культурные меньшинства к юридической системе. Сторонники дан-
ного направления аргументируют свою позицию тем, что сохранение культурных прав может привести к возникновению так называемых параллельных обществ7.
На другом полюсе полемики о сохранении культурных прав в противовес унифицированному гражданству стоят сторонники приспособления юридической системы к стремлению культурных меньшинств быть равноправными гражданами государства. Рассуждая об интеграции граждан в эгалитарное общество, сторонники данного направления, получившего название мульти-культурализм, указывают на угрозу подчинения меньшинства императивам культуры большинства. То есть они говорят об угрозе насильственной ассимиляции, когда происходит принудительное отделение человека от той культуры, в которой он воспитан и которую впитал, что называется, с молоком матери.
Данный подход ярче всего проявляется в современных европейских государствах в отношении мусульман-иммигрантов, прибывающих в эти страны. В значительной степени этому способствует распространение культурных предрассудков, вскормленных еще в колониальную эпоху таким культурным явлением, как ориентализм. Согласно знаменитому определению Эдварда Саида, ориентализм — «это западный стиль доминирования, реструктурирования и осуществления власти над Востоком»8, то есть стиль идеологизированного мышления. Утверждение данной доминанты приводит к тому, что в постколониальных иммигрантских обществах Европы практикуется избирательное применение установленных конституционных принципов.
В свою очередь мультикультуралисты указывают на несоизмеримость различных мировоззрений, дискурсов и концептуальных схем как на препятствие на пути полноценной интеграции меньшинств. В определенной степени с ними можно согласиться. «Контекстуаль-ность» присутствует в каждой культуре, диктуя свои стандарты рациональности и представления об истине. Однако это не значит,
Против роста влияния церкви на политическую и социальную жизнь страны остро выступают не только в России, но и в сопредельных независимых государствах, что порождает бурные дискуссии, а порой и агрессивные ответные выступления.
что теперь каждая культура предопределена существовать сама по себе и не способна на ведение диалога с другими культурами. Вопрос в данном случае касается развитости у представителей соприкасающихся культур того качества, о котором говорилось в первом уроке развития секулярного общества, — степени толерантности. Взаимное стремление к диалогу и поиску компромиссов может привести к прекращению конфликтов между культурами. И толерантное отношение к религиозным убеждениям других в первую очередь будет способствовать этому.
Встает законный вопрос о том, насколько вышеперечисленные уроки актуальны для современного постсоветского общества?
В первую очередь, необходимо еще раз заметить, что «секулярный проект» и идеал «секулярного человека» были ориентированы на представления о религии, базирующиеся на концепции христианской церкви Европы, с ее практиками и институтами (но не веры как таковой). Поэтому, «говорить о секуляризации можно лишь применительно к "христианскому миру" и, соответственно, к отраженным процессам в "зонах вестернизации" в других культурно-религиозных мирах. Секуляризация есть событие, происходящее внутри христианского в религиозном отношении пространства»9.
Однако если рассматривать религию как совокупность доктринальных и институциональных форм, а также явлений ментального и психологического порядка, то можно увидеть, что ряд светских идеологий претендовали на целостное видение мира и человека в противовес традицион-= ной религии. Причем пика своего расцвета они достигают как раз на территории бывшего советского пространства, превращая после 1917 года секулярный проект из социально-антропологического в идеологический. Тогда происходит замена одной тотальной системы представлений на другую, квазирелигиозную систему.
В отличие от европейского секуляриз-ма, где светское и религиозное существова-
ли на паритетных началах и давали свободе религиозного выбора возможность развиваться, советское пространство на практике было территорией, далекой от толерантности к религии и религиозному. Отношения между религией и государством характеризовались скорее как антагонистические, основанные на соперничестве и репрессивности. Теоретически существовала конституция, предостав- :
лявшая всем гражданам равные права и закрепившая демократический по своей сущности принцип свободы совести, при отделении церкви от государства. Но на практике квазирелигиозный проект был направлен скорее на физическое, а не на эволюционное искоренение религии и религиозности общества. Поэтому, когда пришел конец квазирелигиозной системе, это обозначило завершение процесса агрессивного преследования и систематического сопротивления религии. Вместе с тем, обозначился и провал того идеологического проекта квазирелигии, который был призван заместить религию per se.
Таким образом, несмотря на то, что в отношении постсоветского пространства можно говорить об определенной степени секуляризации в определенный исторический промежуток времени, все же данное явление обладало своими характеристиками, существенно отличающимися от классического европейского процесса. Несмотря на это, можно также говорить и о завершении этого феномена. С момента окончания борьбы с религией, попыток ее подмены и замены, и с наступлением времени безразличия к религии можно говорить о переломном этапе существования религиозной субстанции на одной шестой суши. Из функционально обусловленного пространства, определенного ей секуля-ризмом, религия вновь вступает на социокультурное поле и заявляет о себе в общественном пространстве. Ее возрождение становится одной из определяющих характеристик новой, постсекулярной эпохи. Поэтому законно ставить вопрос о том, как в дальнейшем будут развиваться отношения
Концепция исключительности чего-либо или кого-либо скорее входит в противоречие с современной действительностью, а не является нормой для общества постмодерна, стоящего на принципах множественности.
государство-религия на постсоветском пространстве.
Данный вопрос не является праздным, поскольку все чаще и чаще на страницах = периодических изданий начинает мелькать выражение «ползучая клерикализация». Причем против роста влияния церкви на политическую и социальную жизнь страны остро выступают не только в России, но и в сопредельных независимых государствах, что порождает бурные дискуссии, а порой и агрессивные ответные выступления. Поэтому с особой очевидностью встает необходимость усвоить урок толерантного отношения к инакомыслию в современном обществе, будь то религиозному или нерелигиозному.
Этому будет способствовать, в первую очередь, четкое понимание и осознание комплексности и многомерности того общества, в котором приходится жить человеку XXI века. Реалии этого общества требуют выработать терпимое отношение к Другим. Концепция исключительности чего-либо или кого-либо скорее входит в противоречие с современной действительностью, а не является нормой для общества постмодерна, стоящего на принципах множественности. Современное российское общество на 43 % состоит из поколения постмодерна10, живущего в многовариантном пространстве, испытывающем серьезное влияние глобализации. Происходит активное смешение культур и традиций, что приводит к разрушению привычных черно-белых стереотипов. И это не гипотетический процесс, а то, что нашло свое особое визуальное отражение на улицах городов сегодняшней России, и, в частности, в том, что напрямую связано с понятием «трудовые мигранты».
По данным Федеральной миграционной службы, на конец 2012 года на территорию России въехало около 14 миллионов человек, 77 % из которых составляли преимущественно граждане стран СНГ (Таджикистан, Узбекистан, Украина), прибывшие на заработки11. Данное количество составляет всего 6-7 % трудового населения федерации. Тем не менее, приезжающие несут
с собой свою культуру и традиции, которые порой коренным образом отличаются от традиционной русской. Многие из молодых людей, прибывших из стран Центральной Азии, в качестве самоидентификации предпочитают не этническую, а религиозную компоненту («мы — мусульмане»), что порой порождает массу проблем из-за сложившихся в обществе стереотипов. Особенно остро это ощущается в Москве, где по оценкам экспертов четверть населения составляют те, кого называют «гастарбайте-рами». Поэтому можно говорить о том, что перед современной Россией встали те же проблемы, решением которых в свое время занималась Европа, чей опыт может пригодиться сегодня в нашей стране.
В частности, необходимо обратить внимание на положительные и отрицательные результаты политики мультикультурализма. Сбрасывать со счетов различие мировоззрений прибывающей и принимающей сторон ни в коем случае нельзя. Поэтому необходимы шаги как по интеграции вновь прибывающих, так и по адаптации принимающих. На федеральном уровне выражаться они могут в обязательном тестировании по русско-
му языку для мигрантов, приехавших на работу. Это может и должно, в свою очередь, дать толчок общественной деятельности по подготовке мигрантов к прохождению данного экзамена, правовому обучению и ознакомлению с основами действующего законодательства РФ. Необходимо и тесное сотрудничество федеральных властей и общественных организаций с местными духовными управлениями мусульман на территории России, поскольку нельзя сбрасывать со счетов фактор проникновения и распространения экстремистских течений на волне трудовой миграции. Ислам в России, в отличие от Европы, является одной из традиционных религий, имеющей глубокие исторические корни и выработавшей свои традиции на определенных территориях. Тот новый поток приверженцев (зачастую номинальных) данной мировой религии, который в настоящее время вливается в Россию с территории Центральной Азии, начинает пробуждать интерес к исламу. Ортодоксальное освящение основ исламской веры и просветительская работа в данном направлении помогут снять большую часть напряжения, возникающего в обществе при
упоминании религии, исповедуемой одной пятой населения планеты, и способствовать более терпимому отношению к инакове-рию.
Поэтому еще одним важным шагом в воспитании чувства толерантности в современном обществе должно являться целенаправленное обучение и непредвзятое предоставление информации о той Другой религиозной культуре, которая уже прочно обосновалась в, казалось бы, неизменном привычном пространстве. Вопрос о том, что данный вид образования должен осуществляться со школьной скамьи, обсуждается в российском обществе уже с первой половины 2000-х годов. Согласно последнему проведенному «Левада-центр» исследованию по вопросу об отношении жителей РФ к идее религиозного воспитания детей и преподавания религиозных основ в школе, результаты распределились следующим образом12. Оказалось, что 74 % населения не против того, чтобы их дети воспитывались в системе религиозных ценностей. Сторонники исключительно светского воспитательного процесса составили всего 20 %. При этом, более половины тех, кто поддерживает религиозное воспитание, считают, что этим должны заниматься только родители. Церкви доверяют воспитание детей 9 %. И 11 % высказались за то, чтобы основы религий преподавались в школе. То есть современное общество осознает необходимость повышения уровня осведомленности своих граждан в отношении многообразия религиозных культур, которые находятся вокруг них. Поэтому введение в школьную программу такого курса, как «Основы религиозной культуры и светской этики» может способствовать положительным сдвигам в обществе в сторону большей терпимости и уважения к Другим.
Все перечисленные выше практические мероприятия, касающиеся непосредственно общественной жизни, не смогут быть эффективно воплощены, если не будет учтен самый главный фактор в отношениях государство-религия. Это позиция собственно
самого государства в отношении религии. Пойдет ли оно по пути конфессионального, неконфессионального или аконфессиональ-ного развития? Какое общество созидается?
Станет ли основным вектор движения по пути строительства гражданской демократии, в которой найдется место для представителей любой конфессии, готовых сотрудничать с официальными политическими силами страны? Эти вопросы требуют четкого ответа, поскольку закладывают основу государственно-религиозных отношений. Понимание государством своей миссии и ее исполнение будет складываться именно в рамках той направленности развития взаимосвязи государство-религия, который будет избран и будет указывать законотворческую доминанту. И пока нет четкого понимания направления, страну и общество будут будоражить законы, вызывающие большие нарекания экспертного сообщества. Именно привлечение экспертов в области политико-религиозных отношений при обсуждении законопроектов в данной области должно стать непреложной практикой при формировании основ правового регулирования. Научное экспертное сообщество России и стран Содружества обладает достойным потенциалом, который необходимо использовать.
Подводя итоги, можно сказать, что социологам и политологам еще предстоит определить основополагающие принципы взаимодействия государства и религии на современном этапе развития общества. В одном можно быть уверенным: несмотря на либеральные заявления об отсутствии у религии в современном обществе тех культурных ресурсов, которые могли бы облегчить самоопределение сознания современной личности, именно религия уже сейчас берет на себя ключевую роль в формировании идентичности современного человека, со всеми вытекающими для государства последствиями. И для данной части земного шара религиозный фактор является даже более ощутимым, чем для Европы, поскольку стремится заполнить собой вакуум, об-
На постсоветском постсекулярном пространстве происходит рождение религии в новом качестве. Вместо совокупности определенных догматов и норм поведения, религия превращается в культурно-цивилизационный критерий принадлежности.
разовавшийся в результате падения ценностей коммунистической идеологии. Данный вакуум не может существовать длительное время.
Поэтому на сегодняшний день можно говорить о том, что на постсоветском пост-секулярном пространстве происходит рождение религии в новом качестве. Вместо совокупности определенных догматов и норм поведения, религия превращается в куль-турно-цивилизационный критерий принадлежности13, который начинает определять политические тренды государств. Помочь направить это явление в созидательное для общества русло может тот опыт, который был наработан другими странами в данной области, в частности Западной Европой. Секулярное общество Европы усвоило, что без толерантности, четкого понимания государством своей миссии, превалирования гражданской идентичности и стремления построить инклюзивное государство — процесс может пойти по пути негативного развития, приводя к поляризации общества и его расколу по ключевым социально-этическим вопросам. Связано это с тем, что отношения, складывающиеся между государством и религией, являются той компонентой современного общества, которая многое определяет в жизни рядовых граждан.
Политологам и социологам еще придется уделить много времени исследованию данного процесса, для того чтобы выяснить его направленность. Верится, что выводы, к которым придут ученые-эксперты, найдут свое отражение в тех практических шагах, которые будут предприняты законодателями.
1. Хабермас Ю. Против «воинствующего атеизма». «Постсекулярное» общество — что это такое? [Электронный ресурс]: Доклад, прочитанный на семинарах международной ассоциации «Восстановление: диалоги цивилизаций» (Reset: Dialogues on Civilizations) в г. Стамбуле с 2 по 6 июня 2008 года. URL: http://www.russ.ru/pole/Protiv-voinstvuyuschego-ateizma (дата обращения 20.10.2012).
2. Wilson B. R. Religion in Secular Society: a Sociological Comment. Edinburgh: Morrison and Gibb, 1966. P. 14.
3. Кырлежев А. В. Постсекулярная эпоха. [Электронный ресурс]. URL: http://magazines.russ.ru/ continent/2004/120/kyr16.html (дата обращения 23.10.2012).
4. Хабермас Ю. Указ. соч.
5. Moor M. Alarm bells in Muslim hearts [Электронный ресурс]. URL: http://www.signandsight.com/ features/1309.html (дата обращения 05.11.2012).
6. Хабермас Ю. Против «воинствующего атеизма». «Постсекулярное» общество — что это такое? [Электронный ресурс]: Доклад, прочитанный на семинарах международной ассоциации «Восстановление: диалоги цивилизаций» (Reset: Dialogues on Civilizations) в г. Стамбуле с 2 по 6 июня 2008 года. URL: http://www.russ.ru/pole/Protiv-voinstvuyuschego-ateizma (дата обращения 20.10.2012).
7. Там же.
8. Саид Э. Ориентализм [Электронный ресурс]. URL: http://lib.rus.ec/b/333252/read (дата обращения 15.03.2010).
9. Кырлежев А. В. Постсекулярная эпоха. [Электронный ресурс]. URL: http://magazines.russ.ru/ continent/2004/120/kyr16.html (дата обращения 23.10.2012.
10. Распределение населения по возрастным группам (на 1 января 2007 года). [Электронный ресурс]: Благотворительный фонд поддержки молодежных инициатив «Мое поколение». URL: http://www.moe-pokolenie.ru/412/389/ (дата обращения: 06.08.2013). От общей численности населения России в 142221 тыс. человек по данным на 1 января 2007 года была взята возрастная группа от 10 до 39 лет (62108 тыс.), которая в первую очередь может быть отнесена к поколению постмодерна.
11. Ежегодно в Россию приезжают до 14 млн. гастарбайтеров, сообщает ФМС. [Электронный ресурс]: РИА Новости. URL: http://ria.ru/ society/20121102/908857122.html (дата обращения: 16.05.2013).
12. Граждане РФ оказались сторонниками религиозного воспитания детей, но без участия школы и РПЦ. [Электронный ресурс]: РИА Новый регион 2. URL: http://www.nr2.ru/society/426965.html (дата обращения: 24.04.2013).
13. Мчедлова М. М. Социокультурная реинтерпре-тация политики: потребности в новых гносеологических схемах и новых смыслах. Диалог цивилизаций и посткризисный мир: Доклады и выступления XI Юбилейной научно-практической конференции с международным участием, посвященной 50-летию РУДН. Москва, 25-27 ноября 2010г./ ред. Н. С. Кира-баева, Ю. М. Почты, В.Г. Иванова. М. : РУДН, 2010. С. 53.
