CC BY
83
Р.З. Абитов
ВЗАИМООТНОШЕНИЕ МЕСТНЫХ ОРГАНОВ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ С СЕЛЬСКИМИ СОВЕТАМИ В СРЕДНЕМ ПОВОЛЖЬЕ (1918 г.)
Первые известия об октябрьских событиях в Петрограде дошли до деревень Симбирской губернии в ноябре 1917 г. Тексты первых декретов Советской власти были получены в течение следующего месяца. Период с декабря 1917 по июль 1918 г. в Среднем Поволжье связан с созданием уездных, волостных и сельских Советов.
Как только Советская власть упрочилась в уездах, уездные исполнительные комитеты при уездных Советах рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов назначали уполномоченных, которые должны были устанавливать Советскую власть в волостях и селах. С ними направляли вооруженные отряды красногвардейцев, которые состояли из вооруженных рабочих уездных промышленных предприятий, членов РКП (б), а также лиц, сочувствующих политике большевиков и желавших принять участие в этом деле.
Начинали процесс с волостей как более крупных территориальных единиц. Уполномоченные, прибыв в волостное правление, предъявляли мандат уездного исполкома о том, что им поручено установить в данном конкретном населенном пункте Советскую власть. Они также проводили беседы с членами волостных правлений об их отношении к политике большевиков, Октябрьской революции. Если в ходе собеседований выяснялось их отрицательное отношение, их немедленно смещали с должностей. Так, в Симбирской губернии в первой половине 1918 г. были смещены более 70 % волостных старшин и волостных писарей.
После этого уполномоченные от уезда собирали волостной сход. Как правило, он собирался в расширенном составе, на него приглашались представители обществ, входящих в волость. Сходы, зачастую, проходили бурно, в виде митингов. В это время большинство крестьян региона поддерживали политику местного большевистского руководства, о чём свидетельствовали массовые резолюции волостных, сельских собраний и митингов. В этих резолюциях крестьянство высказалось, в целом, в поддержку Советской власти. На этих сходах избирались волостные Советы крестьянских депутатов1.
После того, как в волостных селах руководство признавало Советскую власть, уполномоченные от уездов, уже вместе с уполномоченными от волостных Советов крестьянских депутатов, разъезжались по отдаленным селам и организовывали избрание Сельских Советов. При этом проводилась активная пропаганда по недопущению в их состав так называемых «кулаков». В этом начинании крестьяне, в основном, поддерживали уполномоченных. Лица, скомпрометировавшие себя по отношению к крестьянству, приобретшие дурную славу «хапуг», «спекулянтов», «мироедов» в новые Советы, как правило, не проходили.
В Средневолжских селах между органами Советской власти и сельскими Советами обстановка сотрудничества продолжалась недолго, чему виной была аграрная политика, которую требовало от местных органов власти проводить центр ально е пр авитель ств о.
Следует отметить, что Среднее Поволжье, наряду с Украиной и Северным Кавказом, являлось главной хлебной житницей России. Общеизвестно, что до революции в Среднем Поволжье вообще большая часть земли принадлежала крестьянам на правах личной или общинной собственности. В Симбирской губернии, например, крестьянам принадлежало свыше 54% пахотной земли, в Казанской свыше 64 %. Среди этих угодий большой процент на правах частной собственности принадлежал хуторским крестьянам, в Симбирской губернии им принадлежало 14% земель, в Самарской свыше 17,4%. Таким образом, из приведённых данных мы видим, что большая часть обрабатываемых земель принадлежала крестьянам-общинникам, крупное частное и дворянское землевладение составляло небольшой процент. Свыше 20% пахотной земли принадлежало государству и оно сдавало её в аренду крестьянам.
Уже в середине марта 1918 г. начались конфликты уездных властей с местными Советами, как волостными, так и сельскими. Причин этому несколько.
Во-первых, в феврале-марте 1918 г. в села прибыли уполномоченные из уездов и потребовали немедленно вернуть захваченные крестьянами помещичьи земли, а также разграбленный ими инвентарь помещичьих латифундий.
Во-вторых, на месте изъятых у крестьян помещичьих владений начали создавать совхозы, как «опорные пункты» нового советского хозяйственного строя. Туда привезли для работы беженцев из западных районов, привлекли бывших военнопленных, владельцев национализированных предприятий «капиталистов -эксплуататоров». Летом 1918 г. были предприняты попытки собрать урожай с угодий сельскохозяйственных экономий, но так как крестьянам полностью за-
претили делить между собой эту землю, а то, что успели поделить - впоследствии отобрали, крестьяне категорически отказывались собирать на землях бывших помещичьих экономий урожай. Пришлось привлекать для этой цели рабочих с города, наскоро создав так называемые «рабочие дружины по уборке урожая». Определённую мизерную часть урожая они собрали, однако большая его часть осталась гнить на полях . После реставрации Советской власти и поражения армии КОМУЧА в сентябре 1918 г. политика создания совхозов в деревне начала проводиться с новой силой и упорством. При этом абсолютно негативное отношение большинства крестьян к совхозной затее совершенно не бралось в расчет.
В-третьих, очень больно ударило по интересам крестьян запрещение большевиками частной торговли, так как они не могли проводить эквивалентную поставку продовольствия в города взамен промышленных товаров. В конце 1918 г. в деревне начал ощущаться недостаток промышленных товаров, причем первой необходимости: спичек, керосина, сельскохозяйственного инвентаря и т.п. Вывезти хлеб и продовольствие в город и продать его самому на рынке стало смертельно опасно, так как новые власти запретили всякую частную торговлю, объявив её "пережитком капитализма", на каждом шагу выставили заслоны и кордоны, которые могли не только конфисковать хлеб и продовольствие, но и безнаказанно расстрелять крестьянина, как "врага трудового народа".
В-четвертых, 13 мая 1918 г. декретом ВЦИК была ещё раз подтверждена государственная монополия на хлеб . Власти объявили о начале проведения политики массового изъятия хлеба у «кулаков» и спекулянтов. Хлеб перестали вывозить разгромленные помещичьи, частнокапиталистические хозяйства, продовольствие перестали производить разграбленные столыпинские крестьяне. Да и крестьяне-общинники тоже решили попридержать хлеб, так как государство пришедших к власти большевиков установило такие низкие закупочные цены на хлеб, что крестьянам стало совершенно невыгодно отдавать его «за бесценок», а стало выгоднее даже скормить его скоту или попридержать до лучших времён. Вышедшие в мае-июне 1918 г. директивы центральных властей только окончательно узаконили уже набиравшую обороты в Средневолжском регионе политику конфискации хлеба и окончательно развязали руки местным властям4. Начиная с 3 марта эта политика ещё более ужесточилась. В Самарской и соседних с ней Симбирской и Казанской губерниях были сформированы специальные красногвардейские отряды для учёта и реквизиции хлеба5. 27 мая 1918 г. был
принят декрет ВЦИК, который предоставил Народному Комиссариату Продовольствия (Наркомпроду) кроме права производить продовольственную развёрстку, также и право монополии на распределение предметов «первой необходи-мости»6. 11 июня 1918 г. был обнародован декрет об образовании комитетов бедноты .
В-пятых, власти объявили о том, что основная причина голода в стране в том, что богатые крестьяне, так называемые «кулаки», прячут хлеб с целью его последующей спекулятивной продажи. Проведение в жизнь этой конфискационной политики местные власти начали с организации уездных и губернских съездов Советов. На них ей была придана видимость «всенародного одобрения» и были приняты решения о строгом нормировании хлеба и продовольствия у населения и их учёте. Поp;t непосредственноt выполнение этих решений власти стали возлагать на волостные сельские Советы.
Вот в этих условиях сельские и волостные Советы, в своем основном большинстве, выражая интересы подавляющего числа жителей деревни, выступили против большевистской политики в деревне.
Ответ властей был скорым и жестоким. В деревнях начали насаждаться так называемые комбеды. Теперь уполномоченные от уездов прибывали в оппозиционно настроенные волости и деревни в сопровождении вооруженных людей, как правило, это были продотрядовцы. Они определяли нормы сдачи продовольствия и устанавливали жесткие сроки для этой осуществления этой процедуры. Если конкретный сельский или волостной Совет отказывался выделять продовольствие на «нужды Советской Республики», то он немедленно объявлялся «контрреволюционным» и разгонялся. На его месте избирался (скорее назначался) комитет бедноты из лояльных крестьян-бедняков, которых в деревнях было достаточно. Однако с самого начала между комбедами и сельскими и волостными Советами шла борьба за властные полномочия. Часто комбедам поручали несвойственные им функции, как например, в Самарской губернии, где их обязывали руководить работой мельниц и контролировать количество зерна, свозимого на мельницы окрестными крестьянами8.
В деревнях стали командовать партийные ячейки РКП (б), которые возглавили «работы» по изъятию хлеба. В Симбирской губернии губком РКП (б) «порекомендовал» сельским коммунистам-комбедовцам применять в отношении «несговорчивых» крестьян самые суровые меры «революционного воздействия». Так, в циркуляре Симбирского губкома, направленном на места, отмечалось:
«...в целях обеспечить успех поступления налога, допускается заключение плательщиков в неотапливаемые помещения с нарочно выставленными окнами, побои, порка, угроза расстрелом и т.п., но принципы раскладки и способ взимания налога должен быть строго согласован с его основной целью - стать налогом, активно проводимым пролетарским и полупролетарским большевиком против части эксплуататоров и кулаков»9. Вот так, не больше, ни меньше.
Деревня фактически была расколота на противоборствующие социальные слои, что было сделано именно для того, чтобы подчинить её новому нарождающемуся режиму. Это во-первых. И во-вторых, с целью получить продовольствие, необходимое для сохранения власти данного режима. В сёлах, которые отказались «добровольно» избрать комитеты бедноты и утвердить списки предложенных властями лиц, производилось массовое экспроприирование и аресты богатых крестьян, а также всех «сомнительных» и «неблагонадёжных личностей», указанных местными активистами.
О деятельности комитетов бедноты в Темирсянской, Больше-Цильнинской, Кайсаровской волостях Симбирского уезда одноименной губернии свидетельствовал доклад заведующего организационно-инструкторским отделом губкома РКП (б) Чистова, в котором он констатировал тот факт, что Комитеты бедноты везде работают, принимаются решительные меры к прекращению продажи хлеба и иных продуктов. У кулаков и середняков производят обыски, отбирается у них все (хлеб, соль, керосин, оружие, одежда)10. Комбеды активно применяли в своей «деятельности» так называемые «контрибуции». То есть, назначали «кулакам» огромные денежные выплаты. Например, в селе Большая Цильна Симбирского уезда они составляли от 50 до 120 тысяч рублей11.
На заседании Симбирского губернского комитета РКП (б) 3 июня 1918 г. констатировалось, что «. что крестьяне раскололись на три лагеря: 1 - кулаки; 2 - среднее крестьянство; 3 - бедняки. Оба класса (1 и 2) идут против Советской власти. Необходимо в корне изменить политику внутренних дел. Необходимо
создать надежную силу из рабочих и беднейших крестьян и безработных, дабы
12
они совместно сняли хлеба, и это нужно сделать без участия левых эсеров» . То есть, несмотря на то, что «левые» эсеры были союзниками большевиков, они вместе пришли к власти в ходе Октябрьского переворота, большевики все больше и больше на местах отстраняли левых эсеров от власти.
В Симбирской губернии практиковался разгон местных сельских и волостных Советов в случае отказа избрать комбед, а на их месте организовывались
так называемые «ревкомы», в состав которых назначались лояльные проводимой политике крестьяне из числа коммунистов, или присланные из города лица, од-
13
новременно входящие и в состав комбеда . Во всех губерниях комбеды начинали свою деятельность с проведения массовых реквизиций богатых крестьян, лиц, занимающихся частной торговлей, а также тех людей, которые до революции считались состоятельными14.
Крестьянство активно включилось в борьбу против политики насаждения комбедов властями. Первоначально она преимущественно носила мирный характер. В Сенгилеевском уезде Симбирской губернии, несмотря на все уговоры властей, комбеды создать так и не удалось15. В Симбирском и других уездах той же губернии в сёлах создавались общества «Защиты обиженных крестьян», «параллельные комбеды». Подобные факты были и в других губерниях, односельчане небезуспешно пытались убедить своих земляков выйти из состава комитетов бедноты, часто разоружали и изгоняли комбедовцев. Однако подобные факты особенно жестоко карались властями, члены параллельных комбедов арестовывались, на них налагались «контрибуции», они подвергались особенно жестокой экспроприации, вплоть до выселения из их собственных домов16.
Подобные факты отмечались и в Сельдинской, Тагайской, Тетюшинской и
17
Куневской волостях Симбирского уезда . В Самарской губернии крестьяне ра-
18
зоружили, избили и изгнали комбедовцев из села Обшаровка . Немало случаев избиения и изгнания комбедовцев отмечалось в тот период в Чистопольском уезде Казанской губернии19, Верхне-Услонской и Ташевской волостях Казанского
20
уезда .
Для борьбы с кулачеством в уездах стали создаваться чрезвычайные следственные комиссии «по борьбе с контрреволюцией». Комиссия была уполномочена производить дознания, аресты и производить свои постановления, при утверждении Чрезвычайным военным штабом, согласно закону военного времени, направленные против контрреволюции, до расстрела включительно.
Таким образом, к концу 1918 г. представители Советской власти в деревне, претворяя в жизнь антикрестьянскую политику, добились коренного изменения крестьян по отношению к Советской власти: от ее полной и безоговорочной поддержки к неприятию.
1 ГАСО, ф. 137, оп. 1, д. 1, л.л. 82 - 82об; ф.1, оп. 7, д. 17, л.л. 41 - 41 об.
2 ГАУО, ф. 200, оп. 2, д. 130, л. 99.
См.: Декреты Советской власти. Т. 2. С. 91 - 92.
4 ГАСО, ф. 81, оп. 1, д. 120, л. 5 - 6.
5 См.: Декреты Советской власти. Т.2. С. 93 - 97.
6 См.: там же. С. 95.
7 ЦДНИ УО, ф. 1, оп. 1, д. 72а, л.л. 19 - 20.
8 ГАСО, ф. 112, оп. 18, д. 636, л. 15.
9 ЦХДНИ УО, Ф. 1, оп. 1. д. 1, ед. хр. 1, л. 17.
10 Там же. Л. 188 - 188 а.
11 Там же. Л. 190.
12 ЦХДНИ УО, Ф. 1, оп. 1, д. 1, ед. хр. 1, л. 99.
13 ГАУО, ф. 200, оп. 2, д. 182, л.л. 154 - 155.
14 ГАУО, ф. 2720, оп. 1, д. 11, л. 6.
15 ГАУО, ф. 200, оп. 2, д. 183, л. 34.
16 ЦХДНИ УО, ф. 1, оп. 1, д. 1, ед. хр. 1, л. 190 об.
17 ГАРФ, ф. 393, оп. 3, д. 357, л. 342.
18 Приволжская правда. 1918. 19 ноября. № 60 (343).
19 НАРТ, ф. 98, оп. 1, д. 61, л. 9.
20 Солдат, рабочий, крестьянин. 1918.20 ноября. № 139.
