CC BY
35
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
УДК 81'42 + 808.2
О.В. Марьина
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ДЕЗИНТЕГРАЦИОННЫХ СИНТАКСИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ В РУССКИХ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТАХ, СОЗДАННЫХ В 1980 - 2000-е ГОДЫ
В синтаксисе современных художественных текстов, созданных в 1980 - 2000-е гг. сосуществуют две тенденции: слияние и расчленение. На расчленение указывают такие синтаксические и примыкающие к ним процессы, как вставные и парцеллированные конструкции, абзацное членение, авторские знаки препинания и т.д. Отмечается, что взаимодействие нескольких процессов расчленения в одной синтаксической единице является наиболее показательным проявлением дезинтеграции текста.
Ключевые слова: дезинтеграция в синтаксисе, расчлененные структуры, процессы дезинтеграции, взаимодействие процессов расчленения.
Синтаксическая дезинтеграция в современной лингвистической науке рассматривается неоднозначно. Это связано с ее пониманием, составляющими, со способами реализации в текстах различных функциональных стилей вообще и в художественных текстах в частности, с взаимодействием нескольких видов дезинтеграции в отдельном текстовом фрагменте.
В ряде работ исследователей (А.В. Быстрых, Е.А. Покровской, О.О. Скоробогатовой, О.М. Юрченко и др.) дезинтеграция заменяется понятием «расчлененность» или «расчлененные структуры». Так, по наблюдениям О.О. Скоробогатовой, О.М. Юрченко, именно расчлененные конструкции или конструкции с ослабленными показателями синтагматической связности несут в художественных текстах значительную экспрессивную нагрузку [1. С. 1]. Об этом же говорится в работах Г.Е. Щербань, С.Г. Фоменко. Исследователи считают, что прерывистый, дробный способ синтаксического оформления получил название экспрессивного, «а проза, отмеченная подобными приемами синтаксического построения, стала называться актуализирующей» [2. С. 692].
Дезинтеграционными мы называем такие синтаксические процессы, в основе которых лежит признак расчлененности, распадения целого на части. На наш взгляд, в художественных текстах, созданных в последние несколько десятилетий, одним из показателей расчленения текста является взаимодействие дезинтеграционных синтаксических процессов, реализуемых в контактно расположенных предложениях, одном сложном синтаксическом целом, абзаце, фрагменте.
В литературе 1980-х гг. обнаруживается взаимодействие не более двух дезинтеграционных процессов. Так, в одном текстовом фрагменте повести А. Лиханова «Благие намерения» представлены:
- абзацное членение и многоточие (авторский знак препинания):
а) Им нужно то, что им дать невозможно...
Невозможно!
Это слово вызывало озноб, беспомощность, бессилие;
б) Пришла суббота.
Та суббота...
Когда я перебираю прошлое, недавнее совсем прошлое, оно представляется то сжатым в гармошку, спрессованным в предельную краткость, то растягивается, и тогда я помню каждый день и даже, пожалуй, каждый час.
Та суббота растянулась в памяти и окрашена в печально серый цвет, как и все мое школьное начало;
- абзацное членение и вставная конструкция:
Суббота закончилась моим конфузом.
Представьте себе: девчачья спальня, на кроватях, в нарушение всяких правил, сидят мои птенцы, душ по пять, через комнату тянется веревочка, на ней сушатся мои трусики, лифчик, а я, с распущенными по плечам волосами - нимфа да и только! - сижу на стуле и читаю детям сказку Пушкина о золотой рыбке, и вдруг на пороге возникает Апполон Аполлинарьевич.
В первых примерах (а, б) наблюдается взаимодействие интеграционных (лексический повтор) и дезинтеграционных (абзацное членение, многоточие как авторский знак препинания) процессов. На значимость в контексте повторяющихся компонентов указывает то, что они образуют синтаксический
стык, реализуемый в разных абзацах. Концентрация внимания читателя происходит и за счет того, что предложения, заключающие в себе синтаксический повтор, завершаются многоточием. На наш взгляд, вставная конструкция (заключительный пример) так же, как и стилистическая фигура умолчание, позволяет судить о включении в авторское повествование несобственно-прямой речи - оценка ситуации с позиции главной героини.
В приведенных примерах расчленение усиливается не только за счет того, что дезинтеграцион-ные процессы заключены в разных синтаксических единицах, составляющих фрагмент, но и за счет того, что одним из процессов является абзацное членение, традиционно рассматриваемое еще и как композиционное, основная функция которого - расчленение текста в целях выделения его компонентов. Именно абзац, с позиции А.А. Чувакина, является одним из основных показателей дезинтеграции [3. С. 59,60; 4. С. 505-514].
Абзацное членение во взаимодействии с многоточием передает отрывочность воспоминаний рассказчика, запомнившиеся эпизоды из жизни (преимущественно школьной), связь которых линейная, последовательная:
Толстый застенчивый мальчик... Бедность... Мать самокритично бросила театр и работает корректором...
Школа... Дружба с Алешей Лаврентьевым, за которым приезжает «форд»... Тогда меня возьмут на дачу... Я становлюсь маленьким гувернером... Я умнее и больше читал... Я знаю, как угодить взрослым...
Черные дыры... Зарождающаяся тяга к плебсу... Мечты о силе и бесстрашии... Похороны дохлой кошки за сараями... Моя надгробная речь, вызвавшая слезы Жанны, дочери электромонтера. Я умею говорить, рассказывать...
Бесконечные двойки... Равнодушие к точным наукам... Совместное обучение... Девочки... Алла Горшкова... Мой длинный язык... Неуклюжие эпиграммы... Тяжкое бремя сексуальной невинности... (Довлатов С. Ремесло).
Ключевые моменты прошлого показаны с помощью номинативных предложений, так как рассказчику важно сообщить о том, что происходило, а не как, где и т.д. Многоточие, завершающее все предложения (кроме одного) фрагмента, в данном случае выполняет двойную функцию, смысловую и структурную: служит для обозначения пропуска одного или нескольких компонентов текста и вызывает у читателя представление о называемом.
Одним из нескольких дезинтеграционных процессов может быть парцелляция. «Взгляд на парцелляцию с позиции синкретизма языковых уровней объясняет и сущность восприятия этого приема носителями языка. Читатель “проходит” вслед за автором тот же путь структурирования и реконструирования языковых единиц, представленных в парцеллированной форме, также заполняет смысловые скважины не только между самостоятельными предложениями или темами внутри текста, но и между элементами парцеллированной конструкции, являющейся микротекстом. Смысл текста опирается на взаимодействие смыслов его единиц, а значит, структура высказывания, как минимальная единица структуры текста, выступает также и в функции минимальной единицы понимания авторских интенций» [5. С. 3]:
1. Ночами он мечтал о дожде.
Просыпался через каждые два часа и слушал плотный шелест листьев, бегущих по ветру: не вода ли полилась? Или вздрагивал от резких шагов одинокого пешехода, надеясь, что это стучат капли на балконе. Но когда поднимал голову и глядел из глубины комнаты в окно, то видел сухую лунную дорожку на крыше (Михайлов О. Час разлуки). 2. Он и дальше пойдет. Далеко пойдет... Запросто станет коммерческим директором своей же фирмы. Или другой. Ему все равно... Небось и на этом не остановится. Сам не раз говорил, что его девиз, как у летчика, - все выше и выше... И модник. Не отстает от современности. Только патлы не завел. Патлы - не солидно (Дубов Н. Родные и близкие).
В первом случае парцеллят - однородный компонент заключен в самостоятельный абзац, подробно описывающий состояние героя, действия которого обусловлены постоянным, болезненным, навязчивым ожиданием дождя. Во втором - парцелляция в сочетании со стилистической фигурой умолчания позволяет судить не только об отношении повествователя к тому, о чем он говорит, но и о том, как он говорит: неторопливость связана, с одной стороны, с тем, чтобы обстоятельно выразить свою позицию относительного человека, с другой - позволяет судить о том, что данная тема не оставляет безразличным субъекта речи. Дезинтеграционные процессы заключены в одной синтаксической
единице - сложном синтаксическом целом, что предполагает мобилизовать внимание читателя на отношении одного героя относительно другого.
Несколько дезинтеграционных процессов могут быть представлены в одном предложении: С Козловым я в дальнейшем познакомился. Напыщенный и глупый человек. Напоминает игрушечного Хемингуэя... (Довлатов С. Ремесло). Последнее предложение - парцеллят, заканчивающийся многоточием, вступает в градационные отношения с предыдущей конструкцией и содержит итоговую оценку героя (Козлова) рассказчиком.
В тексте романа А. Битова «Пушкинский дом» в одной синтаксической единице - предложении имеются два показателя дезинтеграции: вставная конструкция и авторские знаки препинания:
і. Лева пришел как-то из университета - обе створки дверей в квартиру были распахнуты - и увидел незнакомого старика, который, двигаясь сердито и суховато, руководил выносом таких с детства знакомых (с которыми у нас отношения...) вещей, как: зеркало, овальное, в оправе из золочено-черных виноградных лоз; настольная лампа, бывшая керосиновая (эмаль и бронза); полочка с двумя резными негритятами-амурами (они же авгуры) и длинная полированная, красного дерева, тумба, на которой в детстве Лева играл блошками в футбол и пуговки особенно замечательно скользили... 2. А без этого, без этой своей пайки любви у Одоевцевых - отдай и не греши, - могло и надоесть дяде Мите быть за всех: и за секретного Левиного отца, и за бескорыстного обожателя матери, и за Левиного деда (как модель), и за отца - отцу (и это было отчасти, что Лева понял потом, позднее...) - и дядя Митя перестал у них бывать.
Взаимодействие нескольких дезинтеграционных процессов в усложненном сложном предложении лишает его целостности, разрушает последовательность изложения. Степень расчленения усиливается за счет того, что в предложении несколько вставных конструкций и некоторые из них завершаются авторским знаком - многоточием.
В литературе 1990-х гг. в отдельном текстовом фрагменте представлено как два, так и более двух дезинтеграционных процессов. Так, в примерах, взятых из повести В. Астафьева «Людочка», на расчленение текста указывает абзацное членение и парцелляция:
1. Надо заметить, что Гавриловна сделала исключение из правил. С некоторых пор она неохотно пускала квартирантов вообще, девицам же и вовсе отказывала.
Жили у нее, давно еще, при хрущевщине, две студентки из финансового техникума. В брючках, крашеные, курящие.
2. В парке она отыскала давно уж ею запримеченный тополь с корявым суком над тропинкой, захлестнула на него веревочку, сноровисто увязав петельку, продернула в нее конец - все-таки деревенская, пусть и тихоня, она умела многое: варить, стирать, мыть, корову доить, косить, дрова колоть, веревку для просушки белья натянуть и увязать. Коня, правда, запрячь не могла - в ее деревне лет уже десять лошади не велись. И еще не могла она, боялась щупать куриц, отрубать петухам головы, не научилась, хотя и пробовала, пить, материться...
Ну и пожила бы дальше на этом милом свете, глядишь, и сподобилась бы.
В первом примере заключительный абзац - это обоснование того, о чем говорится в предшествующем. Парцеллируются несогласованные определения - несобственно-прямая речь - так оценивает своих квартиранток героиня. Во втором примере базовый компонент и парцеллят разнесены по разным абзацам. Парцеллят - единственное предложение в абзаце - предвосхищает дальнейшее развертывание события (пожила бы, если бы не совершила самоубийство): Она была, как и все замкнутые люди, решительная в себе, способная на отчаянный поступок<... > И тут, с петлей на шее, она тоже, как в детстве, зажала лицо ладонями и, оттолкнувшись ступнями, будто с высокого берега бросилась в омут<... > На наш взгляд, взаимодействие в одной синтаксической единице двух дезинтеграционных процессов (пример №2) усиливает расчленение отрезков текста.
Фрагмент может включать более двух дезинтеграционных синтаксических процессов. Например: (В психушке не было ни одного Александра Македонского, ни Наполеона, ни им подобных.)
Есть притча об Александре Македонском - будто бы разбил он какой-то красивый предмет, кажется, амфору. Он бросил на пол прекрасную хрупкую вещь только потому, что не смог взять ее с собой в долгий поход: в походных условиях рано или поздно амфора разбилась бы, а ведь он-то уже ее полюбил бы и свыкся. Македонский опередил свою жалось: не захотел любить - не захотел терять. Он не был исключителен, юный завоеватель, так как в известном смысле все люди похожи на него: мы именно так живем, отбрасывая, а то и разбивая прошлое, - легкие, мы ходим в свои походы,
едим, пьем, пока не хватимся и не завопим: утрата, ах, утрата! (Маканин В. Утрата). В данном фрагменте текста представлено три дезинтеграционных процесса: абзацное членение, вставная конструкция и авторские знаки препинания (точнее, отсутствие необходимых знаков при оформлении прямой речи). Два первых сосуществующих процесса, объединяя свои функции, влияют на их «оторванность» от последующего контекста.
Одним из показателей расчленения в текстах рассказов и повестей В. Маканина выступает шрифтовое выделение слова или сочетание слов, понимаемое нами как единица текста, набранная курсивом, жирным или другим шрифтом, «разрядкой» и т.д. Такие слова, являясь ключевыми, могут появляться в самом начале абзаца, и тогда последующие предложения все подчинены объяснению, рассмотрению или описанию данного предмета, ситуации, положения: Ведь не в том труд, что дорога н а з а д неэстетична. С этим можно было бы и смириться. Жизнь нацелена, и обратные дороги заплеваны не только потому, что по пути в настоящее человек ел, пил, бросал консервные банки и прочая и прочая («Утрата»).
В литературе рубежа XX - XXI вв. наблюдается большее разнообразие в использовании нескольких средств синтаксической дезинтеграции в анализируемом отрывке. Так, в художественных текстах Б. Акунина обращает на себя внимание сочетание абзацного членения и парцелляции. Например:
1. Кларисса, все еще красная от смущения, чуть кивнула и удалилась.
Села неподалеку под полосатой маркизой, в тени. Дул свежий ветерок. Открыла «Пармскую обитель», стала читать про безответную любовь прекрасной, но стареющей герцогини Сансевери-на к юному Фабрицио дель Донго. Расчувствовалась, смахнула платочком навернувшуюся слезу - и, как нарочно, на палубу выходит мистер Фандорин: в белом костюме, в широкополой панаме, с тросточкой («Левиафан»).
2. В пятницу с утра статский советник отправился на Большую Бердичевскую к начальнику губернского тюремного комитета, где навел кое-какие справки.
После обеда предпринял рейд номер два - но не в ешибот «Гоэль-Исраэль» (от которого, впрочем, осталось одно здание). Нашелся объект поинтересней («Пелагия и красный петух 2»).
3. Прожил он в захолустной губернии не неделю и не две. А целых три месяца. Ездил с визитами по соседям, каждому сумел понравиться на свой лад. С отставным майором, барсуком и грубияном, пил ром и на медведя ходил (вот страху-то натерпелся). С коллежской советницей, хозяйственной вдовой, варил варенье из райских яблок и записывал в книжечку советы по опоросу. С уездным предводителем, из недоучившихся пажей, обсудил новости большого света. С мировым судьей ездил за реку, в цыганский табор.
Преуспел изрядно: оказался одновременно простым малым, столичной штучкой, серьезным юношей, разудалой душой, «новым человеком», ревнителем старины и еще верным кандидатом в женихи (в двух незнакомых между собой семействах) («Особые поручения»).
4. В эти пять минут произошло вот что.
Она села к столу, чтобы, как обычно, записать все события дня в дневник, и вдруг вспомнила про подлую шутку Горгоны.
Сердито выдвинула ящик, схватила оба бумажных квадратика с готическими письменами и поднесла к ним зажженную спичку, чтобы уничтожить следы своей постыдной доверчивости.
Прошло не менее минуты, прежде чем Коломбина убедилась: послания не подвержены огню. Сожгла несколько спичек, опалила подушечки пальцев, а бумага даже не почернела!
Трясущимися руками схватила сумочку, чтобы достать портсигар. Нужно было выкурить папиросу, собраться с мыслями («Любовница смерти»).
В каждом из имеющихся примеров парцеллят и основное предложение находятся в разных абзацах. Такое разделение компонентов связано с тем, что парцеллят конкретизирует действия героев (пример №1); указывает на новую ситуацию (пример №2); содержит в себе вывод относительно того, о чем говорилось в предыдущем абзаце (пример №3); сообщает о последовательности действий героя, каждый из которых является значимым в данном контексте (пример №4).
Несмотря на то, что один из дезинтеграционных процессов - абзацное членение, функция его в современных текстах различна. Например: 1. Дом-семья, дом-быт, дом-пространство, дом-любовь. Дом как понятие очень гостеприимен. Все готов в себя вобрать, но, прежде всего, дом - ночное понятие. Ночью идет основная проверка, дом ли он твой или нет. Можно жить дома без семьи, без балкона, можно жить в совсем пустой комнате без телевизора, кошки, занавесок. Твоя квартира,
даже если из четырех комнат, домом не станет без твоего внутреннего спокойствия. Ты ложишься спать, гасишь свет и понимаешь: ты - дома. Это не шорохи и не привычный вид из окна, но это и шорохи, и вид, и отражение в зеркале. Дома у тебя просто другое дыхание, другой цвет глаз. Тебе могут сниться совсем не домашние сны, но твой дом складывается из твоих снов.
Днем домовой превращается в запахи твоего дома (Ерофеев В. Дом в тебе).
2. Лора удивилась: какой там музей, господь с тобой, Денисов, где ж музей-то? Он учился через пень-колоду, бросил институт, потом армия, то-се, а в последние годы вообще работал кочегаром, потому что любил книжки читать. Семья с ним намучилась, ужас, это я знаю от Нинки Зайцевой, потому что ее свекровь с маковской маманей вместе работают. А школа имени Макова никак не может быть, потому что уже носит имя А. Колбасявичюса. С которым, между прочим, тоже все не так просто, потому что, видишь ли, было два брата-близнеца Колбасявичюсы, один убит лесными братьями в сорок шестом году, а второй сам был лесным братом и умер, объевшись поганками. А поскольку инициалы у них одинаковые, а по внешности родная мать не могла их различать, то возникает крайне двусмысленная ситуация: можно было бы считать, что школа - имени брата-героя, но в свое время местные следопыты выдвинули версию, что брат-герой проник в лесное логово и там был коварно погублен бандитами, распознавшими подмену и окормившими его ядовитым супчиком, а брат-бандит осознал свое заблуждение и честно пошел сдаваться, но по ошибке был застрелен. Ты понял, Денисов? Один из них точно герой, но кто именно - не установлено. Наша директриса просто с ума сходила, она даже подала петицию, чтобы школу переименовали. Но все равно о Макове даже речи идти не может, он же не сталевар, верно? (Толстая Т. Сомнамбула в тумане).
3. Нина проспала всю ночь как убитая. Выспалась впервые за долгое время. Однако уже перед самым выходом из дому вдруг ужаснулась: а если мертвый кот лежит под балконом, как же она мимо пройдет?.. Хотя про кошек известно, что они умеют на лету равновесие держать, крутят хвостом как пропеллером и на все четыре лапы приземляются...
Но возле дома никакого мертвого кота не было, и вообще никого не было. Нина вышла из своего Чистого переулка и пошла в сторону Зубовской площади (Улицкая Л. Зверь).
В первом и третьем примерах заключительные абзацы небольшие по объему - одно, два предложения. В первом случае, абзац - это переход к новой микротеме, во втором - итог, вывод относительно того, о чем говорилось в предыдущем абзаце. В качестве другого показателя дезинтеграции мы рассматриваем авторские знаки препинания как один из показателей отношения героя к описываемой проблеме, ситуации: ты - дома (пример №1); многоточие (пример №3). Абзац, составляющий пример №2, - несобственно-прямая речь - отклик на ситуативную реплику собеседника.
Итак, в художественных текстах 1980-х гг. представлено взаимодействие не более двух дезинте-грационных процессов, одним из которых преимущественно является абзацное членение и / или парцелляция. Стоит отметить, что абзацное членение - один из самых распространенных процессов дезинтеграции в русских прозаических текстах 1980 - 2000-х гг., так как его назначение - расчленение текста на части.
В художественной литературе 1990 - 2000-х гг. в текстовом фрагменте может взаимодействовать как два, так и более дезинтеграционных процессов. Помимо вставных конструкций, авторских знаков препинания и т.д., на расчленение указывает еще и шрифтовое выделение слова, сочетания и предложения. Преобладание более двух дезинтеграционных процессов в художественных текстах данного периода объясняется появлением усложненных сложных предложений, объединяющих в своем составе компоненты, разнородные в композиционном отношении, по субъектным сферам; выраженным и не выраженным формами чужой речи; по цели высказывания; по эмоциональной окрашенности [6. С. 30].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Скоробогатова О.О., Юрченко О.М. Расчлененные структуры со вставной конструкцией в «Повести о Сонечке» М.И. Цветаевой. URL: http://www.rusnauka.com/ONG/Philologia/9_skorobogatova.doc.htm
2. Щербань Г.Е., Фоменко С.Г. О некоторых синтаксических особенностях русских постмодернистских текстов рубежа XX - XXI вв. // Русский язык: исторические судьбы и современность. III Международный конгресс исследователей русского языка: труды и материалы. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2007.
3. Чувакин А.А. Интеграция/дезинтеграция в синтаксисе художественного текста на рубеже 20 - начала 21 века // Русский синтаксис: новое в теории, методике, объекте. Барнаул: Изд-во БГПУ 2003.
4. Чувакин А.А. Дезинтеграционные процессы в художественном синтаксисе рубежа ХХ-ХХ1 вв. // Исследования по семантике: межвуз. науч. сб. Вып. 24. Уфа: РИЦ БашГУ, 2008.
5. Зелепукин Р.О. Парцелляция в художественной прозе В. Токаревой: структура, семантика, текстообразующие функции: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2007.
6. Покровская Е.А. Динамика русского синтаксиса в ХХ веке: лингвокультурологический анализ: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Ростов-н/Д. 2001.
Поступила в редакцию 04.03.11
O. V. Maryina
Cooperation of disintegrative syntactic processes in Russian literary texts created in 1980s - 2000s
In the syntax of contemporary literary texts created in 1980s -2000s two tendencies: merging and dividing / coexist. Such syntactic and adjoining them processes as inserted and parceled constructions, dividing into paragraphs, author’s punctuation, etc. indicate dividing. It is shown in the article that the cooperation of several processes of dividing within one and the same syntactic unit is the most vivid case of the text disintegration.
Keywords: disintegration in syntax, divided structures, disintegrative processes, cooperation of dividing processes.
Марьина Ольга Викторовна, кандидат филологических наук, доцент, докторант ГОУВПО «Алтайская государственная педагогическая академия»
656031, Россия, г. Барнаул, ул. Молодежная, 55 E-mail: maryina@uni-altai.ru
Maryina O.V, candidate of philology, assistant professor Altai State Pedagogical Academy 656031, Russia, Barnaul, Molodyezhnaya st., 55 E-mail: maryina@uni-altai.ru
