CC BY
48
УДК 327
М. А. Колесникова
соискатель кафедры политологии
Института международных отношений и социально-политических наук Московского государственного лингвистического университета; e-mail: [email protected]
ВЫЗОВЫ И РИСКИ РАЗВИТИЮ ТУРЕЦКО-АФРИКАНСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА В XXI ВЕКЕ
В статье рассматриваются вызовы и угрозы турецкому присутствию на африканском континенте. Выделенные сдерживающие факторы относятся как к внутриполитическим системным проблемам в самой Турции, так и к сфере неоднозначной общеполитической динамики на международной арене. Особое внимание автор уделяет обвинениям в адрес турецких правящих сил в неоосманизме, анализируя влияние этих тенденций на перспективы дальнейшего закрепления Анкары в регионе Ближнего Востока и Африки.
Ключевые слова: Турция; Африка; Эрдоган; Сомали; Сирия; Ближний Восток; Ливия; военная база.
M. A. Kolesnikova
Postgraduate Student,
Department of Theory of Region Studies, Institute of International Relations and Social and Political Sciences, Moscow State Linguistic University; e-mail: [email protected]
CHALLENGES AND RISKS TO THE DEVELOPMENT OF TURKISH-AFRICAN COOPERATION IN THE XXI CENTURY
The article observes the challenges and threats to the Turkish presence on the African continent. Highlighted constraints relate both to domestic political systemic problems in Turkey and to the sphere of ambiguous general political dynamics in the international arena. The author pays special attention to the accusations against the Turkish ruling forces of neo-Ottomanism, analyzing the influence of these trends on the prospects for further strengthening of position of Ankara in the Middle East and Africa.
Key words: Turkey; Africa; Erdogan; Somalia; Syria; Middle East; Libya; military base.
Введение
С приходом к власти ныне правящей «Партии справедливости и развития» (ПСР) во главе с Р. Т. Эрдоганом в 2002 г. интерес
к Африке возрос. Этот континент с самым большим числом государств представляет собой огромное поле для внешнеэкономической деятельности, особенно в сфере энергетики, учитывая амбициозные планы Турции по превращению в региональный, а затем и международный хаб энергоресурсов [2015-2019 Strategic Plan]. Многочисленность мусульманского населения Африки открывает перед Турцией новые возможности для упрочения своего влияния на направлении религиозного сотрудничества и становления в качестве одного из лидеров исламского мира. Наконец, привлекает возможность пропагандировать и широко использовать успехи турецкой политики на африканском направлении для укрепления имиджа правящей политической партии.
Арсенал инструментов реализации политических контактов включает в себя организацию форумов, визитов на высшем и высоком уровнях, оказание военно-технической помощи стратегически привлекательным государствам континента, расширение сети дипломатических представительств. Количественные показатели подтверждают положительную динамику взаимодействия: за десять лет численность посольств Турции в Африке увеличилась с 19 до 42, Р. Т. Эрдоган посетил 26 африканских государств (некоторые из них -впервые за всю историю турецкого президентства), а постоянно действующий форум партнерства «Турция - Африка» прошел в 2019 г. в третий раз для разработки и утверждения дорожной карты на ближайшие пять лет.
В экономической сфере успешными результатами являются многократное увеличение товарооборота (в 7 раз с 2002 г., в 2019 г. - 19,5 млрд долл.), закрепление «Турецких авиалиний» как ведущего авиаперевозчика, связывающего страны Европы и Азии с Африканским континентом, создание совместных экономических комиссий с ведущими партнерами континента.
Гуманитарная составляющая определяет особенность подхода Анкары к присутствию на континенте. Действуя через Турецкое агентство по сотрудничеству и координации и различные НПО, а также привлекая в сфере религиозных контактов государственное Управление по делам религии (Diyanet), руководство страны последовательно реализует различные проекты в области здравоохранения, расширения прав женщин, сохранения культурного наследия, гражданской инфраструктуры, обеспечения доступа к водным ресурсам и т. д.
Обьективные трудности турецкого продвижения в Африке
Отмечая очевидные успехи Турецкой Республики на африканском направлении в период правления Р. Т. Эрдогана, необходимо учитывать ряд негативных факторов, сдерживающих ее активность на континенте.
Прежде всего это ограниченность материальных возможностей Турции. Превращение в «лидера африканского континента» требует значительных финансовых вливаний, способных ускорить процесс развития отношений со странами Африки. Едва ли Турция к этому готова на настоящем этапе, учитывая неоднозначную политическую и социальную обстановку внутри страны, экономические структурные сложности, отражающиеся в том числе и на национальной валюте - турецкой лире, а также всё большее вовлечение Анкары в центрифугу проблем ближневосточного региона (в первую очередь, сирийский кризис).
Значительным фактором являются афропессимистические настроения, которые царят среди представителей турецкого крупного бизнеса. Несмотря на риторику Р. Т. Эрдогана и активное привлечение представителей бизнес-элиты к африканским турне президента и масштабным форумам, по-прежнему не все ведущие предприниматели готовы беспрекословно уделять значительное внимание новому направлению турецкой внешней политики, предпочитая стабильное развитие торгово-экономических связей с традиционными партнерами.
Несмотря на то, что Турция выделяет для себя приоритетных партнеров, ее план по закреплению в регионе по-прежнему базируется на принципе всеобъемлющего присутствия и сосредоточен на рассмотрении африканского континента как единого целого [Hazar 2012]. С одной стороны, преимущества данного подхода очевидны. В первую очередь, он позволяет Турции позиционировать себя в качестве сильной державы, стратегия которой формулируется в масштабных категориях, охватывающих целый континент. Кроме того, акцент на «общеафриканских» инициативах дает возможность сбалансировать низкий и высокий уровни отношений с различными африканскими странами, создавая впечатление тотального присутствия. Подобная стратегия позволяет турецким аналитикам утверждать, что «за последние пять лет отношения Турции со всеми африканскими странами получили развитие во всех сферах» [Kizilarslan URL]. Немаловажно, что данный подход вписывается в общую тенденцию обращения к османскому
наследию (элемент концепции неоосманизма), историческому прошлому империи, объединявшей различные государства и народы. Наконец, он носит стратегический характер и направлен на то, чтобы закрепить за Турцией роль лидера африканского континента, потенциал и значение которого долгие годы недооценивались как Анкарой, так и ведущими мировыми державами. Оборотной медалью такого подхода является то, что принцип всеобъемлющего присутствия создает лишь иллюзию масштабности турецких возможностей. Во-первых, он маскирует баланс между более развитыми и отстающими странами континента, оставляя реальную проблему не решенной и усиливая и без того драматическое неравенство в регионе. Во-вторых, он накладывает на Турцию определенные обязательства, которые со временем могут превратиться в непосильную ношу. Как представляется, в долгосрочной перспективе в случае еще больших экономических трудностей и / или смены вектора внешнеполитического курса такой подход может обернуться для Анкары значительными издержками.
Оборотные стороны «турецкой модели» в Африке
Амбициозность планов Турции является как движущей силой, так и сдерживающим фактором дальнейшего закрепления на континенте. В 2014 г. министр иностранных дел Турции М. Чавушоглу, выступая на Турецко-африканском саммите в Экваториальной Гвинее, отметив ежегодный рост торговли с Африкой на 5 %, объявил правительственной целью достижение к 2018 г. показателя товарооборота в 50 млрд долл (Hurriyet. Daily News. 21.11.2014). Как мы видим, к обозначенной дате не удалось достигнуть цифры даже в два раза меньше заявленной (21,5 млрд долл.) [Statistical Tables and Dynamic research URL]. Разумеется, декларативность высказываний политиков априори нельзя воспринимать на веру, их цель заключается в том, чтобы наметить перспективу на будущее и продемонстрировать намерения стороны. Но в свете таких тотальных расхождений слов и дел возникает опасность разочарования как самих африканцев, так и турецких сил, действующих на данном направлении. Кроме того, существует вероятность подрыва доверия к турецким обещаниям, в то время как турецкая модель присутствия в Африке во многом строится на создании «инфраструктуры доверия» и «честного открытого диалога».
Необходимо, безусловно, учитывать присутствие на континенте других акторов, по многим параметрам превосходящих Турцию по
своему потенциалу (Китай, Индия, США, страны ЕС). Прямая конкуренция с ними может затянуть Анкару в непосильную (в первую очередь, по экономическим соображениям) гонку, а их успехи могут привести не только к «оттягиванию» потенциальных союзников, но и стать фактором, негативно отражающимся на имидже Турции в регионе как более слабого игрока. Возвышение же Турции неизбежно приведет к информационным атакам и политической напряженности (в первую очередь, это касается противостояния с ОАЭ, Саудовской Аравией). Первые плоды мы видим уже сейчас. Так, несмотря на официальное опровержение, в информационном пространстве продолжают появляться слухи о турецкой военной базе в Судане, сопровождаемые публикациями о «турецко-суданском сговоре» против Египта и монархий Персидского залива, а также коварстве Анкары, «лелеющей неоимперские планы».
Сложности возникают и в случае Сомали, хотя данный пример являет собой большую удачу турецкой гуманитарной политики. Они связаны с обвинениями турецкой стороны в том, что она проводит «политику в отношении Могадишо», а не в отношении Сомали в целом. Анкара стремится развивать сотрудничество также и с Пунт-лендом и Сомалилендом, но центральным объектом ее внимания по-прежнему остается столица данного государства. Избрав Сомали в качестве своеобразного «маркера» успехов своей политики на всем континенте, турецкая сторона должна учитывать, что в случае появления трудностей на данном направлении, они будут восприниматься как вызовы всей африканской стратегии.
Важно также и то, что, несмотря на заявления Турции о самостоятельности и многовекторности политики, ее евроатлантическая ориентация может служить препятствием для сближения с некоторыми африканскими странами, которые ищут партнеров, относящихся к принципиально новому культурно-цивилизационному измерению (например, Китай).
Сдерживающим фактором может стать и исламская составляющая турецкого самоопределения. Отводя важную роль инструментам религиозного влияния на континенте, Турция может заслужить (и отдельные публикации последних двух-трех лет убеждают нас в правильности данного утверждения) обвинения в прозелитизме и амбициях о лидирующей роли в мусульманском мире. Примечательно, что на данном этапе, несмотря на расширяющуюся турецкую
активность в сфере религиозных контактов, представители отдельных правящих элит Африки склонны положительно оценивать такую деятельность. Так, например, министр иностранных дел Республики Конго Жан-Клод Гакоссо в интервью автору статьи отметил, что страх перед турецким прозелитизмом абсолютно беспочвенен, а идея о насильственном насаждении собственной турецкой модели ислама является мифом. «Уверен, это не входит в планы Турции. Это древняя цивилизация с богатейшей историей, сотрудничество с которой невероятно интересно (в первую очередь, с экономической точки зрения) и перспективно»1, - заявил Ж.-К. Гакоссо. Однако, даже если представить, что Турции удастся поддерживать такой положительный имидж в подавляющем числе стран Африки, нельзя исключать внешних игроков, таких как Иран, ОАЭ, Саудовская Аравия, исповедующих собственную модель ислама и рассматривающих население континента как потенциальную часть своей уммы.
Среди иных негативных аспектов в сфере гуманитарного сотрудничества следует отметить нехватку специалистов-историков, культурологов, филологов, антропологов, что может стать значительным препятствием на пути дальнейшего расширения турецкого присутствия на континенте. На этом фоне развивается «синдром усталости», вызванный отсутствием четко формулируемых перспектив в отношении данного региона и непониманием его специфики.
Другим ключевым вызовом является вопрос безопасности. Дальнейшее упрочение турецких позиций будет во многом зависеть от готовности турецкой стороны искать и находить эффективные решения проблем, связанных с обеспечением мира и стабильности. Зыбкие вопросы войны и мира, в которых Турция прежде занимала преимущественно нейтральную позицию, открыто не обнажая своего присутствия, отныне с появлением военной базы, могут затянуть Анкару в непростые «африканские разборки». Ранее Турция предприняла попытку выступить на правах посредника в миротворческом процессе. В 2013 г. в Анкаре прошли переговоры между президентом Сомали шейхом Ш. Ахмедом и лидером Сомалиленда А. Силаньо. В присутствии премьер-министра Турции Р. Т. Эрдогана участники переговоров подписали «Анкарское коммюнике» [Turkey and the Horn of Africa... URL], в котором выразили стремление устранить разногласия путем
1 Интервью с министром иностранных дел Республики Конго Ж.-К. Гакоссо от 07.11.2017, г. Санкт-Петербург.
интенсификации диалога и проведения консультаций, а также расширить многовекторное двустороннее сотрудничество. С учетом повышения роли военно-технического фактора в отношениях Турции со странами континента, а также все большей вовлеченности Анкары во внутренние дела региона, хрупкий баланс, который ранее Турецкой Республике удавалось сохранять, может быть нарушен, что приведет к сложным и затяжным последствиям.
Вызовы и угрозы регионального характера
В контексте решения вопросов войны и мира в числе серьезных вызовов турецкой политике в Африке можно рассматривать участие Турции в сирийском конфликте и начавшуюся экспансию турецкого вмешательства в события в Ливии. Что касается Сирии, то здесь вполне очевидно, что Турция уже играет свою собственную роль. Анкара провозгласила свою ответственность за ситуацию в регионе, подкрепляемую известными договоренностями с Россией. Политическое руководство Турции заявило о «превентивном» характере своей внешнеполитической активности, отметив, что Анкара намерена выступать в роли инициативного игрока, который не только наблюдает за происходящим в регионе, но и способен оказывать влияние на расклад региональных сил и выступать с конструктивными предложениями по международной повестке. Изменение видения Турцией своей роли в международных делах инициирует волну обвинений в адрес турецкого истеблишмента в проведении политики «неоосманизма». Известный современный турецкий политолог М. Фарук Демир пишет: «.. .неоосманисты располагают двумя важными тезисами. Первый состоит в том, что единственная причина отсутствия порядка и мира на Ближнем Востоке, в Северной Африке, на Балканах и других сопредельных государствах, а также единственная причина растущего хаоса, конфликтов и напряженности - факт распада Османской империи. Второй тезис - единственная сила, которая может поддерживать миссию Османской империи, делая вмешательство США и Западной Европы излишними - ныне правящая ПСР» [Кизюков 2006].
В настоящее время очевидно, что Турция выстраивает и реализует свой особый подход к странам Ближнего Востока и Северной Африки, некогда входившим в орбиту османского влияния. Стремление Анкары реанимировать свое лидерство на «постосманском пространстве» выражается в использовании инструментов исторической
политики и апеллировании к общему культурно-историческому наследию. Правящая партия справедливости и развития позиционирует себя как «демократы от ислама», претендующие на распространение своей «уникальной модели» политико-экономических реформ на другие страны региона. Тот факт, что Турция стремится инициировать интеграционные проекты, принимать на своей территории форумы регионального и глобального значения, апеллирует идеей «единого регионального сознания» и общности судеб и задач, - всё это подтверждает ее желание позиционировать себя в качестве «осевой» державы региона. Впрочем, это связано и с географическими характеристиками: находясь на стыке Европы и Азии, Анкара неоднократно использовала в своей риторике метафору «моста» между цивилизациями. Кроме того, такая активность наводит на мысль о попытках Турции восстановить геополитический проект Османской империи как некоего пространства своего особого влияния.
Последнее обстоятельство наглядно проявляется в настойчивом желании Анкары вмешаться в вооруженный конфликт противоборствующих сторон в Ливии. Несмотря на аннулирование мандата со стороны ливийского парламента об отправке турецких войск и невзирая на протесты внутри самой Турции, Р. Т. Эрдоган неотступно проводит тезис об «общей судьбе турецкого и ливийского народов» и о необходимости «помочь в установлении демократических основ братской Ливии». «Турецкий синдром Сирии», как именуют его в политологическом сообществе, наглядно проявляется сегодня в Ливии, где Анкара всеми силами пытается сохранить свое господствующее влияние в регионе и вновь доказать, что без участия Турции здесь не решается ни один значимый политический вопрос.
Говоря о перспективах дальнейшего турецко-африканского сотрудничества, нельзя исключать ориентацию на ЕС нынешнего руководства Турции. Несмотря на веские, а порой даже абсурдные заявления с критикой партнеров по НАТО, «заигрывания» с ШОС, БРИКС и другими альтернативными западноцентричному мировому порядку интеграционными объединениями, выступления о поиске новых рынков и союзников, правящие силы Турции сохраняют приверженность блоковой солидарности. Заявление на сайте Министерства иностранных дел Турции о приоритетности Африки во внешней политике не выдерживает критики, если мы обратимся к количественным показателям по торгово-экономическому сотрудничеству [Turkey-Africa
relations URL]. Товарооборот с Германией за 2019 г. составил 30,4 млрд долл., с Россией - 23,8 млрд долл., с США - 18,6 млрд долл., почти столько же, сколько со всеми странами Африки вместе (19,5 млрд). Количество и результаты визитов, встреч и телефонных бесед на высшем уровне также не идет ни в какое сравнение с тем, что происходит на африканском поле, хотя мы и писали ранее, что Африка находится в фокусе особого внимания Р. Т. Эрдогана, а в период с 2015 по 2019 гг. свои первые визиты в новом календарном году он совершал именно на этот континент.
Заключение
Подводя итог, можно утверждать, что Турецкая Республика, несмотря на мощный рывок, совершенный на африканском направлении в период правления Р. Т. Эрдогана, неизбежно сталкивается с рядом вызовов во всех избранных ею сферах - военно-политической, экономической и гуманитарной. Сложности системного и внесистемного характера, связанные с особенностями политической системы, экономического развития, геополитическими подвижками на международной арене и присутствием в регионе соперничающих сил, превосходящих Турцию по ряду параметров, бросают вызов дальнейшему расширению турецкой активности на континенте. Вместе с тем пока «отец» современного африканского проекта Р. Т. Эрдоган находится у власти, он не сможет просто так отказаться от «схватки за континент». К тому же, как полагают некоторые турецкие политологи, воспитанная Партией справедливости и развития в духе ее идеологии часть правящей турецкой элиты, бесспорно, продолжит дело, начатое их лидером - Р. Т. Эрдоганом, понимая особую значимость африканского вектора турецкой политики.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Кизюков С. В. Внешнеполитические концепции республиканской Турции:
экспансионизм или самоизоляция. Бишкек : Раритет, 2006. 168 с. 2015-2019 Strategic Plan // Ministry of Energy and Natural Resources. URL:
www.enerji.gov.tr/en-US/Strategic-Plan (дата обращения: 04.01.2020). Hazar N. Türkiye Afrika'da: Eylem Planinin uygulanmasi ve degerlendirme on
be§ yil sonar. ORSAM Rapor No:124. Temmuz 2012. 112 s. Kizilarslan A. Afrika ülkeleri - Türkiye arasindaki ekonomik ili§kiler // Tasam. URL: www.tasam.org/pdf/raporlar/5tr.pdf (дата обращения: 31.05.2019).
Statistical Tables and Dynamic research // Turkstat. URL: www.turkstat.gov.tr/ PreTablo.do?alt_id=1046 (дата обращения: 09.01.2020).
Turkey and the Horn of Africa: Emerging Interests and Relations. Africa Meeting Summary // Chatham House. URL: www.chathamhouse.org/sites/ default/files/public/Research/Africa/280612summary.pdf (дата обращения: 31.05.2019).
Turkey-Africa relations // Ministry of Foreign Affairs of the Republic of Turkey. URL: www.mfa.gov.tr/turkey-africa-relations.en.mfa (дата обращения: 31.05.2019).
REFERENCES
Kizjukov S. V. Vneshnepoliticheskie koncepcii respublikanskoj Turcii: jekspansionizm ili samoizoljacija. Bishkek : Izd-vo Raritet, 2006. 168 s.
2015-2019 Strategic Plan // Ministry of Energy and Natural Resources. URL: www.enerji.gov.tr/en-US/Strategic-Plan (data obrashhenija: 04.01.2020).
Hazar N. Turkiye Afrika'da: Eylem Planinin uygulanmasi ve degerlendirme on be§ yil sonar. ORSAM Rapor No:124. Temmuz 2012. 112 s.
Kizilarslan A. Afrika ulkeleri - Turkiye arasindaki ekonomik ili§kiler // Tasam. URL: www.tasam.org/pdf/raporlar/5tr.pdf (data obrashhenija: 31.05.2019).
Statistical Tables and Dynamic research // Turkstat. URL: www.turkstat.gov.tr/ PreTablo.do?alt_id=1046 (data obrashhenija: 09.01.2020).
Turkey and the Horn of Africa: Emerging Interests and Relations. Africa Meeting Summary // Chatham House. URL: www.chathamhouse.org/sites/default/files/ public/Research/Africa/280612summary.pdf (data obrashhenija: 31.05.2019).
Turkey-Africa relations // Ministry of Foreign Affairs of the Republic of Turkey. URL: www.mfa.gov.tr/turkey-africa-relations.en.mfa (data obrashhenija: 31.05.2019).
