CC BY
56
УДК 165
Вызов ситуационизма для эпистемологии добродетелей
Каримов А. Р.
доцент кафедры социальной философии, Казанский федеральный университет.
420008, г. Казань, ул. Кремлевская, 35. E-mail: anthropology.ksu@mail.ru
Аннотация: Выводы философских теорий все чаще ставятся под сомнение исследованиями конкретных наук. В данной статье исследуются аргументы против теории добродетелей, опирающиеся на эмпирические исследования. Цель статьи - показать, что эмпирические аргументы против эпистемологии добродетелей не являются решающим опровержением данной теории. В ходе рассуждения решаются следующие задачи: рассмотрение эмпирических аргументов против теории добродетелей в эпистемологии, анализ обоснованности этих аргументов; рефлексия над возможными ответами на данные возражения со стороны философии. В статье показано, что проблема ситуационной обусловленности моральных добродетелей распространяется также и на область интеллектуальных добродетелей. Если добродетели определяются как стабильные черты характера, то такое понимание опровергается современными эмпирическими исследованиями в психологии. Для этого используется методология социально-психологического эксперимента. В ряде экспериментов было продемонстрировано, что моральные поступки и интеллектуальные реакции в значительной степени зависят от случайных обстоятельств и конкретной ситуации. В ходе анализа этих экспериментальных данных используются методы интерпретации и концептуального анализа, сравнительный метод, метод аналогии. Исследуются основные стратегии ответа на вызов ситуационизма со стороны теории добродетелей. Локальный подход к интеллектуальным добродетелям предлагает предельно конкретизировать и индивидуализировать добродетели (К. Лепок). Однако добродетели должны быть глобальными. Обосновывается альтернативный вариант решения этой проблемы - понимание интеллектуальных добродетелей как недостижимого идеала, к которому, тем не менее, необходимо стремиться.
Ключевые слова: добродетели, интеллектуальные добродетели, эпистемология добродетелей, эпистемология, ситуационизм.
The challenge of situationism for epistemology of virtues
Karimov A. R.
associate professor of social philosophy, Kazan Federal University.
35 Kremlevskaya str., 420008, Kazan. E-mail: anthropology.ksu@mail.ru
Abstract: The conclusions of philosophical ideas are being questioned by the research of concrete sciences more and more often. The arguments against virtue theory based on empirical research are investigated in this article. The goal of the article is to show that empirical arguments are not decisive against virtue epistemology theory. To achieve this goal the following tasks are performed: the consideration of empirical arguments against the theory of virtues in epistemology, the analysis of justification of these arguments reflection on the possible responses to these arguments from philosophy. The article shows that the problem of situational determination of moral virtues also applies to the field of epistemic virtues. If virtues are defined as stable character traits, then such understanding is undermined by recent empirical research in psychology. To show this the methodology of social psychological experiment is used. The series of experiments showed that moral actions and intellectual reactions in large degree depend on accidental factors and particular situation. In analysis of these experimental data the methods of interpretation, conceptual analysis, comparative methods and analogy are used. Main strategies of response to the situationist challenge from virtue theory are analyzed. The localist approach suggests that virtues should be maximally detailed and concretized (K. Lepoch). But virtues should be global. The alternative version of solution to this problem is argued for, namely, that the intellectual virtues should be understood as unreachable ideal, to which we should nevertheless aspire.
Keywords: virtues, intellectual virtues, virtue epistemology, epistemology, situationism.
Одной из тенденций современной философии является натуралистический поворот - обращение к эмпирической науке. В социальной философии - к эмпирической социологии (например, гендерные исследования), в философии сознания - к когнитивной психологии и нейробио-логии, в этике и эпистемологии - к социальной психологии и социологии знания. Иногда это движение инициируется самими философами, например программа «натурализованной эписте-
© Каримов А. Р., 2017 10
мологии» У. Куайна. Иногда это обращение со стороны частных наук или взаимное устремление представителей частных наук и философии, как в случае с философией сознания. В любом случае философский дискурс обогащается за счет привлечения конкретно-научных исследований. При этом иногда возникают конфликты между установленными философскими теориями и результатами, полученными в области частных наук. В качестве примера можно привести эксперименты Б. Либета, опровергающие идею свободы воли. На наш взгляд, философы в таком случае вынуждены реагировать на результаты данных экспериментов и встраивать их в свои теории. Подобная ситуация складывается в современных теориях добродетели, как в этике, так и в эпистемологии. В настоящей статье мы приведем данные ряда научных экспериментов из области социальной психологии, которые можно объединить под общим заголовком «ситуационист-ский вызов теории добродетелей». Эти аргументы изначально были направлены против этики добродетелей и позже были распространены на область эпистемологии, когда в последней также стали развиваться идеи теории добродетелей. Целью данной статьи является презентация данных аргументов и анализ основных реакций на эти аргументы со стороны философов. Как мы намереваемся показать, эти эмпирические аргументы недостаточно сильны для опровержения самой идеи интеллектуальных добродетелей.
В данной области исследования проводились, в основном, зарубежными исследователями. В области эмпирических исследований, посвященных влиянию ситуативных факторов на познание и поведение, необходимо отметить работы Б. Латейна, Дж. Дарли, И. Бонета, Б. Фрейя, Р. Бэ-рона, К. Дункера и др. В области этики изучением влияния эмпирических данных на теорию добродетелей занимались Дж. Дорис, К. Миллер и др. В области эпистемологии о проблеме ситуа-тивности интеллектуальных добродетелей писали, в частности, М. Альфано и К. Лепок.
В статье мы опираемся на данные, полученные в ходе различного рода психологических экспериментов. Для их анализа используются методы интерпретации и концептуального анализа, сравнительный метод, метод аналогии.
Ситуационисты в области этики утверждают, что большинство людей не обладают чертами, которые можно назвать добродетелями в их традиционном понимании. В своем поведении и мышлении люди чувствительны к совершенно тривиальным и нормативно нерелевантным факторам конкретной ситуации, таких как, например, настроение, окружающий шум, запахи и даже погода. Если добродетельных людей очень мало, то проект объяснения поведения и мышления в терминах добродетелей кажется безнадежным предприятием. Данное возражение направлено против понимания добродетелей и как познавательных способностей, и как черт интеллектуального характера. Согласно эпистемологии добродетелей, S знает, что р, если он пришел к истинному убеждению, что р, благодаря проявлению интеллектуальной добродетели [1]. Поэтому если интеллектуальные добродетели так редки, как считает ситуационизм, тогда большинство людей знают очень мало.
Начнём с области этики. Моральные добродетели предполагают стабильную диспозицию поступать определённым образом: щедрые склонны помогать другим, справедливые - поступать справедливо и т. д. Однако психологи установили, что люди ведут себя по-разному в разных ситуациях: в присутствии посторонних или вне [2]; в зависимости от социальной дистанции между собой и другими людьми [3]; даже в зависимости от окружающих запахов и шумов [4]. В частности, было установлено, что субъекты, которые только что нашли монету в 10 центов, были в 22 раза больше расположены помочь женщине, уронившей документы (88% и 4%); что субъекты были в шесть раз больше расположены помочь человеку, явно нуждающемуся в помощи, если они не спешили куда-то (63% и 10%); что субъекты были в пять раз более расположены помочь пострадавшему человеку, если уровень шума был нормальный, чем когда поблизости работала мощная газонокосилка (80% и 15%) [5].
Один способ ответить на ситуационистский вызов - это предельная конкретизация и ин-дивидуация добродетелей. Дж. Дорис, например, выделяет различные разновидности храбрости, например храбрость на поле боя, высотная храбрость, храбрость с дикими животными [6]. Он даже готов различать храбрость на поле боя в случае стрельбы из винтовки и храбрость на поле боя в случае артиллерийской стрельбы. Он утверждает, что этот принцип индивидуации есть «начало эмпирически адекватной теории». Возможно, что этот позитивистский подход более адекватен эмпирически, но его теоретическая адекватность вызывает сомнения.
Ситуационистский вызов к эпистемологии добродетелей Альфано формулирует как следующий набор из несовместимых посылок [7].
1. (Нон-скептицизм) Большинство людей знают достаточно много. (Отрицание радикального скептицизма).
2. (Эпистемология добродетелей) Знание есть истинное убеждение, приобретенное и сохраненное благодаря интеллектуальным добродетелям.
3. (Эпистемический ситуационизм) Большинство интеллектуальных черт человека не являются добродетелями, потому что они очень чувствительны к тривиальным и эпистемически нерелевантным ситуационным влияниям.
Поскольку, чтобы не впадать в радикальный скептицизм, необходимо утверждать 1, то остается выбор между 2 или 3.
П. 3 утверждает, что большинство людей не являются любознательными simpliciter, они любознательны в хорошем настроении, креативны в хорошем настроении т. д. Это значит, что у них отсутствует постоянная мотивация, которая требуется для интеллектуальных добродетелей.
Возражение ситуационизма можно распространить далее на область теории познания. Здесь следует выделить возражения против добродетелей низкого уровня и против добродетелей высокого уровня.
Что касается базовых познавательных способностей, то один из известных примеров когнитивного предрассудка приводится в исследованиях Тверски и Канемана, которые цитирует Альфано [8]. В ходе эксперимента испытуемым была дана некоторая информация о качествах женщины по имени Линда, из которых затем требовалось сделать вывод. В частности, были перечислены следующие качества Линды: ей 31 год, она не замужем, открыто выражает свое мнение, очень умна, закончила философский факультет, глубоко переживает за социальную справедливость и является участником движения против ядерной энергетики. После этого им предлагали ряд характеристик, которые необходимо было расположить в порядке наибольшего соответствия, по их мнению, Линде. В частности, предлагалось ранжировать отдельные характеристики, например «феминистка», «банковский работник» и конъюнкцию характеристик «банковский работник и феминистка». Вопреки тому рациональному соображению, что конъюнкция сама по себе менее вероятна, чем истинность отдельных членов конъюнкции, респонденты приписывали более высокую вероятность конъюнкции свойств, если одним из членов конъюнкции было свойство, которое является стереотипным для обладателя данных черт (в данном случае характеристика «феминистка» для выпускницы философского факультета, которая не замужем). Иными словами, стереотипы влияют на способность к базовому логическому выводу. А это ставит под сомнение надежность наших базовых познавательных способностей, таких как способность делать логические выводы.
Сходные возражения были выдвинуты относительно добродетелей высшего уровня. Исследователи предлагали респондентам решить различные задачи на когнитивную гибкость. В частности, испытуемым было предложено задание со свечой, которое известно в психологии как тест Дункера [9]. Предположим, что вам дают три предмета: книжечку картонных спичек, коробку с кнопками и восковую свечу. Задача заключается в том, чтобы закрепить свечу так, чтобы не пролился воск. Некоторые пытаются напрямую крепить свечку к доске с помощью кнопок или зажечь свечу и воткнуть ее в расплавленный воск. Ничего не выходит. Правильным решением является опустошить коробку из-под кнопок, закрепить ее кнопками на вертикальную доску и далее с помощью расплавленного воска закрепить свечу на такой подставке. Для решения этой когнитивной задачи необходимо догадаться, что на самом деле вам дали не три, а четыре предмета - коробка от кнопок и набор кнопок это два разных предмета. Было установлено, что те респонденты, которым давали шоколадку перед опросом, или те, кто посмотрел короткий комедийный ролик, показывали гораздо лучшие результаты в задачках на когнитивную гибкость [10]. Иными словами, они не были просто интеллектуально гибкими или креативными, они были интеллектуально гибкими в хорошем настроении.
Также исследователи провели следующий эксперимент [11]. Они пригласили ряд интернов для того, чтобы те правильно определили диагноз гипотетического пациента по описанию его состояния. Первой контрольной группе перед экспериментом дали небольшую шоколадку, второй дали прочитать документ о медицинской этике, третьей ничего не давали. Рассуждения интернов оценивали на скорость, точность и гибкость. Результаты исследования показали, что те, кому давали шоколадку, в целом решали задачу более быстро и с большей гибкостью, чем те, кому ничего не давали или давали прочесть документ по медицинской этике.
Должны ли мы разделять просто открытость ума и открытость ума по отношению к друзьям, и дополнительно открытость ума по отношению к друзьям в хорошем настроении? Добродетели - это качества, не просто способствующие познанию истины, но и заслуживающие похвалы. Вряд ли особо похвальным будет интеллектуальная любознательность только в хорошем настроении. Также как вряд ли будет похвальна моральная добродетель щедрости, если та проявляется только в хорошем настроении или после сытного обеда.
То же самое можно сказать про интеллектуальное мужество. Исследователи провели эксперимент, в котором показали, что люди в меньшей степени готовы отстаивать свою позицию, когда им возражает большинство [12]. Можно ли тогда выделить интеллектуальное мужество и отдельно интеллектуальное мужество при оппозиции со стороны трех человек, 10 человек, 100 человек и т. д.? Мнению скольких людей человек должен противостоять, чтобы считаться интеллектуально мужественным?
Локальный подход к интеллектуальным добродетелям допускает, по-видимому, Кристофер Лепок. Он, в частности, пишет:
«Предположим, что Квинси проявляет интеллектуальное смирение только в спокойных ситуациях, когда чувствует себя уверенно. Но когда он испытывает стресс, или на него оказывается давление, или после того, как критикуют его как личность, он возмещает это высокомерием. Квин-си недостает добродетели смирения как она традиционно понимается, поскольку его смирение не является глобальной (robust) чертой характера. У него локализованная добродетель смирения -способность контроля, которая функционирует как смирение, но применяется в более узком наборе обстоятельств. Поскольку она распространяется на меньшее количество ситуаций, черта Квинси является менее ценной, чем глобальное смирение, но тем не менее важно ее идентифицировать и определить ее ценность. Например, Квинси может быть ценным для решения групповых проблем до тех пор, пока на него не оказывается давление или его не оскорбляют» [13].
На наш взгляд, локальный подход является неприемлемым. Автор данной статьи, например, считает себя, в целом, интеллектуально упорным человеком. Но только не тогда, когда сосед за стеной работает дрелью. В этом случае я сдаюсь. Следует ли отсюда вывод, что я обладаю локальной добродетелью «быть интеллектуально упорным, когда сосед за стеной не работает дрелью»? Добродетели должны быть глобальными. Если я обладаю какой-то добродетелью, то я не могу обладать ей только в какой-то конкретной ситуации. Нам ближе позиция Альфано, который в итоге признает, что людям недостает идеала интеллектуальной добродетели, но можно обладать похвальной аппроксимацией к идеалу [14]. В конце концов добродетель не может быть чем-то тривиальным, легко достижимым. Добродетель все-таки есть совершенство. А как любое совершенство, его демонстрируют не все. Признаем, что большинство людей не обладают открытостью ума, интеллектуальной автономией, интеллектуальным смирением, интеллектуальным мужеством и т. д. А те, кто обладают этими качествами, демонстрируют их не всегда. И знаменитый оперный певец однажды может «дать петуха»... Тот, кто реже склоняется к мнению большинства, заслуживает большей похвалы, чем тот, кто всегда склоняется перед мнением большинства. В целом, интеллектуально добродетельный человек будет склоняться в пользу интеллектуально добродетельных поступков в большем количестве случаев, чем тот, кто не обладает интеллектуальными добродетелями.
Сходный подход отстаивает Коуд, которая пишет, что при описании добродетелей - моральных или интеллектуальных - важно признавать, что это описание идеала, возможно никогда полностью нереализуемого [15]. И далее она добавляет, что необходимо «держать требования в пределах возможностей обычного человека, чтобы можно было говорить о множестве добродетельных людей. Хотя, возможно, никто из них не является совершенно добродетельным» [16].
Загзебски также возражает против локализации добродетелей. Она отмечает, что интеллектуальные добродетели разделяются в зависимости от мотивации на очень общие категории. Например, интеллектуальное мужество - это способность отставить свое мнение в случае социального давления, любознательность - это желание познавать, открытость ума - это способность быть готовым принять точку зрения оппонента. Поскольку базовая мотивация сохраняется при любой глубине индивидуации, то нет необходимости индивидуализировать сами добродетели. Открытость ума просто и открытость ума с друзьями имеет одну и ту же базовую мотивацию - готовность встать на другую точку зрения.
К сказанному, на наш взгляд, необходимо добавить несколько моментов. Во-первых, можно поставить под сомнение результаты самих эмпирических исследований. Для какой-то достоверной картины требуется проведение лонгитюдных исследований, т. е. долгосрочных исследований одного и того же человека. До проведения лонгитюдных исследований рано было бы делать вывод, что люди не обладают глобальными добродетелями.
Во-вторых, ситуационные особенности не являются необходимыми для эпистемического успеха. Они могут способствовать эпистемическому успеху, но не обязательно являются существенным фактором его. Шоколадка может ускорить процесс решения задачи, но задача может быть решена и без нее. Если хорошее настроение помогает быть более креативным, то это еще не означает, что всегда, когда у нас хорошее настроение, мы являемся креативными.
В-третьих, как отмечает Притчард, интеллектуальные добродетели субъекта не должны рассматриваться как единственный фактор, который обусловливает познание [17]. Когда выше мы определяли знание как истинное убеждение, полученное благодаря интеллектуальным добродетелям, это не обязательно означает, что знание является исключительно результатом манифестации интеллектуальных добродетелей. Оно вполне может быть, например, результатом манифестации интеллектуальных добродетелей субъекта плюс шоколадка. Это общее соображение верно и в случае коммуникативного знания, где личный вклад субъекта и его познавательных добродетелей минимален, а следовательно, не является манифестацией его личных добродетелей.
На основе вышеизложенного можно сделать вывод, что эмпирическая критика со стороны ситуационизма, в целом, не подрывает эпистемологию добродетелей. Знание, в конце концов, всегда является результатом манифестации интеллектуальных совершенств познающего. В то же время ситуационные исследования обогащают философскую теорию интеллектуальных добродетелей, так как показывают, что реализация как интеллектуальных, так и моральных добродетелей является контекстно-зависимой. Соответственно степень и глубина влияния добродетелей на поведение и познавательную деятельность зависят в определенной степени от ситуативных, случайных факторов. Тем не менее, как мы показали, локализация интеллектуальных добродетелей до бесконечно малых, инфинитсимальных вариаций также не является приемлемой. На наш взгляд, можно говорить лишь о разных проявлениях одной и той же интеллектуальной добродетели в разных ситуациях. Совершенно интеллектуально добродетельный субъект является недостижимым идеалом, но идеалом, к которому надо стремиться.
Примечания и список литературы
1. Zagzebski L. Virtues of the Mind. Cambridge, 1996; Шевченко А. А. Эпистемология и добродетели // Сибирский философский журнал. 2016. № 4. С. 82-92.
2. Latane B., Darley J. Group Inhibition of Bystander Intervention in Emergencies // Journal of Personality and Social Psychology. 1968. № 10. P. 215-221.
3. Bohnet I. and Frey B. Social Distance and Other-regarding Behavior in Dictator Games // The American Economic Review. 1999. № 89. P. 335-339.
4. Baron R. The Sweet Smell of ... Helping: Effects of Pleasant Ambient Fragrance on Prosocial Behavior in Shopping Malls // Personality and Social Psychology Bulletin. 1997. № 23. P. 498-503.
5. Miller C. Empirical Approaches to Moral Character // The Stanford Encyclopedia of Philosophy (Fall 2016 Edition), Edward N. Zalta (ed.). URL: https://plato.stanford.edu/archives/fall2016/entries/moral-character-empirical/
6. Doris J. Lack of Character: Personality and Moral Behavior. Cambridge UP, 2002.
7. Alfano M. Expanding The Situationist Challenge To Responsibilist Virtue Epistemology // The Philosophical Quarterly. 2012. № 62. Р. 223-249.
8. Tversky A., Kahneman D. Extensional versus intuitive reasoning: the conjunction fallacy in probability judgment / T. Gilovich, D. Griffin and D. Kahneman (eds.) Heuristics and Biases: The Psychology of Intuitive Judgment. Cambridge University Press, 2002. P. 19-48.
9. Duncker K. On Problem Solving // Psychological Monographs. 1945. Vol. 58. № 5. Р. 114.
10. Isen A., Daubman K., Nowicki G. Positive Affect Facilitates Creative Problem Solving // Journal of Personality and Social Psychology. 1987. № 52. P. 1122-1131.
11. Estrada C., Isen A., Young M. Positive Affect Influences Creative Problem Solving and Reported Source of Practice Satisfaction in Physicians // Motivation and Emotion. 1994. № 18. P. 285-299.
12. Asch S. Effects of Group Pressures upon the Modification and Distortion of Judgment / H. Guetzkow (ed.), Groups, Leadership and Men. Pittsburgh : Carnegie Press, 1951.
13. Lepock C. Unifying the Intellectual Virtues // Philosophy and Phenomenological Research. 2011. Vol. 83. № 1. Р. 106-128.
14. Tversky A., Kahneman D. Extensional versus intuitive reasoning: the conjunction fallacy in probability judgment / T. Gilovich, D. Griffin and D. Kahneman (eds.) Heuristics and Biases: The Psychology of Intuitive Judgment. Cambridge University Press, 2002. P. 19-48.
15. Code L. Toward a "Responsibilist" Epistemology // Philosophy and Phenomenological. Research. 1984. № 45. P. 45.
16. Ibid.
17. Pritchard D. Re-evaluating the situationist challenge to virtue epistemology // Naturalizing Epistemic Virtue Cambridge University Press. Kindle Edition. Naturalizing Epistemic Virtue. Cambridge University Press : Kindle Edition, 2014. P. 143.
Notes and References
1. Zagzebski L. Virtues of the Mind. Cambridge, 1996; 1. SHevchenko A. A. EHpistemologiya i dobrodeteli [Epistemology and virtue] // Sibirskijfilosofskij zhurnal - Siberian philosophical journal. 2016, No. 4, pp. 82-92.
2. Latane B., Darley J. Group Inhibition of Bystander Intervention in Emergencies // Journal of Personality and Social Psychology. 1968, № 10, pp. 215-221.
3. Bohnet I. and Frey B. Social Distance and Other-regarding Behavior in Dictator Games // The American Economic Review. 1999, № 89, pp. 335-339.
4. Baron R. The Sweet Smell of ... Helping: Effects of Pleasant Ambient Fragrance on Prosocial Behavior in Shopping Malls // Personality and Social Psychology Bulletin. 1997, № 23, pp. 498-503.
5. Miller C. Empirical Approaches to Moral Character // The Stanford Encyclopedia of Philosophy (Fall 2016 Edition), Edward N. Zalta (ed.). Available at https://plato.stanford.edu/archives/fall2016/entries/moral-character-empirical/
6. Doris J. Lack of Character: Personality and Moral Behavior. Cambridge UP. 2002.
7. Alfano M. Expanding The Situationist Challenge To Responsibilist Virtue Epistemology // The Philosophical Quarterly. 2012, № 62, pp. 223-249.
8. Tversky A., Kahneman D. Extensional versus intuitive reasoning: the conjunction fallacy in probability judgment / T. Gilovich, D. Griffin and D. Kahneman (eds.) Heuristics and Biases: The Psychology of Intuitive Judgment. Cambridge University Press, 2002. P. 19-48.
9. Duncker K. On Problem Solving // Psychological Monographs, № 58, American Psychological Association, 1945.
10. Isen A., Daubman K., Nowicki G. Positive Affect Facilitates Creative Problem Solving // Journal of Personality and Social Psychology. 1987, № 52, pp. 1122-1131.
11. Estrada C., Isen A., Young M. Positive Affect Influences Creative Problem Solving and Reported Source of Practice Satisfaction in Physicians // Motivation and Emotion. 1994, № 18, pp. 285-299.
12. Asch S. Effects of Group Pressures upon the Modification and Distortion of Judgment / H. Guetzkow (ed.), Groups, Leadership and Men. Pittsburgh. Carnegie Press. 1951.
13. Lepock C. Unifying the Intellectual Virtues // Philosophy and Phenomenological Research. 2011, vol. 83, № 1, pp. 106-128.
14. Tversky A., Kahneman D. Extensional versus intuitive reasoning: the conjunction fallacy in probability judgment / T. Gilovich, D. Griffin and D. Kahneman (eds.) Heuristics and Biases: The Psychology of Intuitive Judgment. Cambridge University Press. 2002. Pp. 19-48.
15. Code L. Toward a "Responsibilist" Epistemology // Philosophy and Phenomenological. Research. 1984, № 45, p. 45.
16. Ibid.
17. Pritchard D. Re-evaluating the situationist challenge to virtue epistemology // Naturalizing Epistemic Virtue Cambridge University Press. Kindle Edition. Naturalizing Epistemic Virtue. Cambridge University Press: Kindle Edition. P. 143.
