Высшая школа региона: «Храм науки» против «Фабрик кадров» (1920-1930-е годы) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И ОБРАЗОВАНИЕ SOCIAL AND ECONOMIC DEVELOPMENT AND EDUCATION

УДК 378(571.53)(09) DOI 10.17150/2500-2759.2016.26(4).525-533

ВЫСШАЯ ШКОЛА РЕГИОНА: «ХРАМ НАУКИ» ПРОТИВ «ФАБРИК КАДРОВ» (1920-1930-е годы)

А. П. Суходолов, Д. Я. Майдачевский

Байкальский государственный университет, г. Иркутск, Российская Федерация

Аннотация

В жизни Байкальского государственного университета грядет юбилейный год: в 2017 г. исполнится 110 лет экономическому образованию в регионе, традиции которого вуз продолжает и в наши дни. Юбилей — хороший повод для обращения к прошлому. Не за тем, однако, чтобы протянуть от него не знающую разрывов нить истории высшей школы региона к настоящему, а, напротив, чтобы обнаружить в этой истории провалы, развилки и тупики, дабы не угодить в них еще раз. В данном отношении статья продолжает разговор о проблемах высшего образования России и региона, начатый авторами на страницах журнала. В центре их внимания по-прежнему находится противостояние двух моделей развития высшей школы, рассматриваемое на этот раз в контексте радикально и стремительно менявшейся в первое послереволюционное десятилетие социально- экономической и политико-идеологической среды, по ходу реформирования новой властью высшего образования в направлении придания ему профессионального (практического) характера для реализации задач развития страны.

THE HIGHER EDUCATION SYSTEM OF IRKUTSK REGION: A TEMPLE OF SCIENCE VS. A PERSONNEL FACTORY

(1920's-1930's)

Alexander P. Sukhodolov, Dmitry Ya. Maidachevsky

Baikal State University, Irkutsk, Russian Federation

Abstract

In 2017 Baikal State University will commemorate its 110th anniversary as well as 110 years of the Irkutsk commercial education, of which the university is a rightful heir and nowadays is a successor of educational traditions. The upcoming anniversary is a good reason to review the past. However, we are not going to consider a common continuous thread of the higher education development in Irkutsk region; on the contrary, we shall focus on its raptures, failures and deadlocks so that we would not fall into such traps ever again. In this regard, the current paper continues the discussion of the higher education issues in Russia and in Irkutsk region, which we began in this journal a while ago. We remain focused on the confrontation of the two models for the higher education development, and this time we consider this phenomenon in the context of the rapidly city university; Irkutsk Institute changing social-economic and political-ideological environment during of Industrial Economics; the first 10 past-revolutionary years, when the new authorities began

practice oriented education; reformation of the higher education to make it more professional and

economic institutes practice-oriented.

Информация о статье

Дата поступления 27 июня 2016 г.

Дата принятия к печати 13 июля 2016 г.

Дата онлайн-размещения 2 августа 2016 г.

Ключевые слова

Высшее образование; городской университет; Иркутский промышленно-экономический институт; практико-ориентированное образование; практические институты

Article info

Received June 27, 2016

Accepted July 13, 2016

Available online August 2, 2016

Keywords

Higher education;

© А. П. Суходолов, Д. Я. Майдачевский, 2016

Для Байкальского государственного университета 2017 год станет юбилейным: исполнится 110 лет экономическому образованию в Иркутской области, славным продолжателем традиций и признанным лидером которого вуз является в наши дни.

Но какими бы мероприятиями ни был отмечен этот год, без обращения к прошлому не обойтись. И не ради создания той «глянцевой» или «парадной» истории, которую рождает очередной вузовский юбилей, а для того, чтобы нащупать ее пульс, создать максимально близкую минувшей реальности реконструкцию.

С этой целью «сермяжная» история рассматривает события, происходившие в образовательном пространстве региона, не иначе как помещая их в интеллектуальный и социальный контексты эпохи, в том числе и местный, локальный. В этом смысле данная публикация продолжает обсуждение проблем, ранее начатое в статье «"Прагматический поворот" траектории развития высшей школы: уроки истории» [1], в которой авторы попытались показать тесную взаимосвязь, существующую между развитием общества и состоянием высшей школы, акцентировав внимание читателей на крутых «поворотах» траектории движения, неизбежных в том случае, если сложившаяся система образования становится преградой на пути социально-экономических преобразований.

Так было, например, на рубеже XIX-XX вв., когда подчинение образовательной политики потребностям модернизации (индустриализации) страны заставило усилить прикладной компонент в высшем образовании, породив его новый тип, олицетворением которого стали высшие коммерческая и политехническая школы.

«Прагматический поворот», как назвали его авторы, на местном уровне вызвал к жизни полемику о наиболее желательном для региона типе высшего учебного заведения — «чисто научном» (университет) или «новом» (сельскохозяйственный, политехнический и/или экономический институты). И хотя даже сторонники университета как «стационарного» научного учреждения вынуждены были признать, что общественное мнение склонилось скорее к идее создания института, удовлетворяющего практические запросы общества [2, с. 239], в 1918 г. в Иркутске после революционных потрясений 1917 г. был открыт именно университет, не столько

«классический», сколько «городской». Авторитетный специалист по университетской истории А. Н. Дмитриев, ссылаясь в том числе и на этот прецедент в Иркутске, констатирует: «...в 1917 году... главная роль в учреждении университетов все более переходит от центра к местным городским самоуправлениям и инициативным комитетам общественности, а власть выступает скорее регистрирующей и контрольной, а не исходной и всеорганизующей, как раньше, инстанцией» [3].

Помимо очевидных преимуществ, среди которых можно назвать, например, более демократичный, нежели в «классических» российских университетах, социальный состав учащихся и учащих, неформальный статус «городского» принес с собой немалые проблемы, которые дали о себе знать, как только схлынула эйфория от мысли о превращении Иркутска в «столичный» университетский город. «Классические» амбиции нового университета явно не соответствовали его «городской» амуниции: одно дело разово выделить средства из городской казны на его открытие или привлечь для этого средства неравнодушных к делу науки и образования горожан, и совсем другое — поставить университет, упорно стремящийся занять место в одном ряду со «старыми», обзаведясь «классическим» набором факультетов, на довольствие. К тому же решать эти проблемы пришлось уже новой власти, причем не только в условиях радикально и стремительно меняющейся социально-экономической и политико-идеологической среды, но и по ходу реформирования этой самой властью высшего образования в направлении придания ему профессионального характера, его «опрактичения» [4, с. 222] путем создания, например, высших образовательных учреждений нового типа — практических институтов.

Как результат, в образовательном пространстве Иркутска вплоть до начала 1930-х гг. имело место не только противостояние двух моделей развития высшей школы, но и борьба за скудный местный бюджет, на который последняя могла долгое время рассчитывать, за учащихся и учащих — не менее, чем бюджет, скудный в количественном и качественном отношении контингент преподавателей. В этой борьбе местная власть в лице испытывавших очевидный пиетет перед классическим высшим образованием своих представи-

телей1 приняла сторону университета. Однако победа в ней к концу рассматриваемого периода оказалась на деле пирровой: противостояние двух упомянутых моделей развития высшей школы перекинулось на внутриуниверситетский уровень, буквально взорвав вуз изнутри и похоронив под обломками «классических» амбиций первый «городской» университет. «Отстроенный» заново на его руинах можно при желании называть «классическим», но непременно добавляя «советский» [5, с. 55-56].

Как правило, за точку отсчета линии развития высшей школы в направлении ее «опрактичения» берут Декрет о практических институтах и техникумах от 14 июня 1921 г. И действительно, уже к осени этого года в одном лишь Иркутске функционировало три практических института: педагогический, созданный на базе трехгодичных педагогических курсов; политехнический, основой создания которого стал политехнический техникум, возникший в результате реорганизации иркутских средних технических и горного училищ; промышленно-эко-номический, начавший свою работу 15 сентября 1921 г. (рис. 1). Ректор последнего, Илья Михайлович Камов (рис. 2), в своей статье на страницах губернской «Власти труда», знакомящей иркутян с целями и задачами нового высшего учебного заведения, относил начало его работы, впрочем, к более отдаленному прошлому. И отнюдь не к берущему старт двумя годами ранее созданию промышленно-экономических учебных заведений: куда большее внимание бывшего директора Иркутского городского коммерческого училища привлекло фактически инициированное Наркомпросом возрождение под вывеской «промышлен-

1 Упомянем лишь одного из них. Наиболее последовательным сторонником университета являлся Георгий Александрович Ржанов (1895-1974). Характеризуемый региональными энциклопедиями и словарями как «профессиональный революционер», он окончил двухклассное железнодорожное училище, Иркутскую учительскую семинарию, после чего работал народным учителем в сельской школе. Осенью 1917 г. поступил в Иркутский учительский институт, учебе в котором помешали революционные события. Они же сделали его одним из видных деятелей партийных и советских органов губернии. В интересующий нас период Г. А. Ржа-нов, помимо прочего, был заведующим губернским отделом народного образования, а также членом губернских исполнительного комитета и союза работников просвещения. Возможности, предоставляемые не только занимаемыми им административными должностями, но и редактируемой им газетой «Власть труда», активно использовались для поддержки университета.

но-экономического» системы дореволюционного «коммерческого» образования2.

Экономическое образо-

Проиишл, ипсгятут.

О начала yieiuoro и)да иэмаиаег фупЕдвснироэнть в р пучений практический при МЫ I1U СИ (Ю-В 5011 Г'КР-чоскиЙ йянитут С 4-1 ЛИТИЕЙ курсом ирвцодяийпна kgtlipoö будет авсшь ь ?данйе£ rnwuuit-П64Я0ГЙ У'ГПЛВЩа П Ш COHfrlCKOi

гаяоли 11'РЙ йтуп&ин. 13 sich тс ДТ Üу Дут отбиты 1 ый обще С нург вЙ ж 2 еаецвиьвн*.

Рис. 1. Объявление. Власть труда. 1921. 25 авг.

Рис. 2. Илья Михайлович Камов

Источник: [6, с. 69]

Не один только статус практического и привнесенная революцией идея единой трудовой школы, за ним стоящая, но и традиции коммерческого образования предопределили видение И. М. Камовым цели

2 Чутко реагирующий на политико-экономические перемены в стране, И. М. Камов не игнорирует, конечно же, и принципиальные различия между старым, «коммерческим» и новым, «экономическим» образованием: «...с изменением государственного строя России потребность в промышленно-экономических знаниях отнюдь не уменьшилась, но приняла лишь иные формы. После того, как Октябрьская революция национализировала крупную промышленность и внешнюю торговлю, спрос на людей со специальными "коммерческими" знаниями в узком смысле почти совершенно исчез в России, но зато зародившееся истинно пролетарское управление промышленно-хозяйственной жизнью стало предъявлять свои требования на людей с известной специально-экономической подготовкой для переустройства старого торгово-промышленного и экономического аппарата согласно требованиям новых форм развивающегося народного хозяйства. Потребовались люди не столько с коммерческим опытом, сколько с научно-экономической подготовкой и пониманием внесенных в государственную жизнь страны изменений» [7].

Ф П ч

п *

о

о

о

а ^

о

4

я ф

X X

о

5<

э *

о

X

о 3

5

£

ф

о *

о

5<

а

а

д

ф 3

м о

2

Z

ю

ш м №

№

Ы Ы

высшего учебного заведения, которое он возглавил. В своем стремлении давать законченное образование по экономическим специальностям промышленно-экономиче-ский институт, по его словам, «не отрицая необходимость дать своим студентам строго проверенные научные знания. ставит главной своей целью на научной основе дать в условиях нового времени практические знания и навыки, без коих специалист в про-мышленно-экономической области оказался бы совершенно непригодным» (курсив И. М. Камова. — А. С., Д. М.). Решающую роль в деле ее достижения призваны были сыграть уже не только трудноуловимые, постоянно ускользающие традиции, но и полученные в «наследство» от Иркутского городского коммерческого училища «обширный инвентарь учебно-вспомогательных пособий» и квалифицированный «преподавательский кадр» [7].

Небезынтересным и придающим дополнительный вес словам Камова в контексте предпринятого исследования представляется их сравнение с высказыванием на ту же тему, но скорее несущим революционный пафос, нежели указывающим на упомянутую педагогико-прикладную линию в развитии высшей школы, его коллеги — ректора Ирполприна (так в годы широкого употребления аббревиатур называли Иркутский политехнический практический институт) Анатолия Анисимовича Пескина. Последний уже на исходе короткой жизни возглавляемого им вуза писал: «В эпоху великой русской революции полезно вспомнить слова деятеля великой французской революции Дантона, высеченные на фундаменте его памятника в Париже: "Кроме хлеба народу необходимо просвещение". Мы дополним это изречение в согласии с условиями нашей жизни и скажем, что рабочему классу необходимо не только общее образование, но все образование и по преимуществу — специальное!»[8].

Однако куда более выразительным оказывается сравнение приведенных высказываний с позицией ректора «городского» университета тех лет Николая Дмитриевича Бушмакина, со всей определенностью заявленной им в докладе на Торжественном акте по поводу трехлетия существования Иргосуна, состоявшемся 27 октября 1921 г. Газетный материал с изложением доклада (а порой и дословно цитирующий докладчика) поразительно напоминает публикации в местной периодике 5-10-летней давности, когда на ее страницах шла полемика под

условным названием «университет против института» и сторонники первого обильно усыпали свою речь эпитетами «очаг» или «величавый храм науки». Словами «...но хочется и должно говорить о науке» Н. Д. Бушмакин словно бы дистанцировался от той части своего выступления, где речь шла об университете как высшем учебном заведении, его факультетах, преподавателях, студентах и т. д. Он не просто напоминает слушателям, а ставит очевидное смысловое ударение (нами отмеченное курсивом) в утверждении: «До последнего времени русские ученые были одновременно и преподавателями у[ниверсите]тов». И только в последние годы (и здесь вновь не обошлось без постановки ударения на ограничительной частице) «.стали говорить, что у[ниверсите]ты должны быть лишь фабрикою спецов». «Такой взгляд не разделяется профессором, — резюмировала газета, — и должен, по его мнению, быть раз и навсегда оставлен» [9], что не оставляет сомнений в его приверженности научной линии развития высшей школы, стремлении продолжить строительство на восточной окраине страны классическо-го/«старого» университета.

Именно 1921/22 учебному году суждено было стать переломным в развитии высшей школы региона. Если в его начале в образовательном пространстве региона функционировало три практических института и «городской» университет, то к концу безраздельно господствовал последний, фактически вытеснивший конкурентов. И это притом, что лишь во второй его половине столицей был замечен сам факт существования учебного заведения в Иркутске, присвоившего столь высокий статус, и оно было «признано государственным». Исключительно на присутствовавших 4 июля 1922 г. на заседании совета Иргосуна представителей местной власти (губисполкома, губпрофсовета и губоно) были рассчитаны слова Н. Д. Бушмакина о том, что одно только намерение центра поставить с нового учебного года вуз на довольствие, к тому же в размере, приравнивающем его к «старым» университетам, следует рассматривать как признание его права на дальнейшее существование. Аргументом, который бы окончательно убеждал провинциальное чиновничество в особом призвании «молодого» университета, должно было послужить упоминание об одном из заседаний ученого совета в Москве, на котором «.3 ректора старых ун[иверсите]тов заявили, что они знают Иргосун...» [10].

Было бы упрощением связывать недолгое сосуществование на образовательном поле Иркутска сразу четырех высших учебных заведений исключительно с самыми трудными в финансовом отношении 1921-1922 годами жизни молодого советского государства, хотя на грани закрытия, от которого сам по себе не спасал носивший во многом условный характер статус государственного, а выделяемое финансирование было скорее символическим, стоял и университет. Как, впрочем, и утверждать, что виной непродолжительной жизни практико-ориентированных высших учебных заведений, возникших в 1920-1921 гг., стали нехватка кадров и недостаточность их материальной базы; напротив, именно они выступили «донорами» университета. С этой точки зрения и короткий период сосуществования практических институтов и университета, и административная борьба за функционирование последнего в присвоенном себе академическом статусе «классического» (универсального) представляют немалый интерес для понимания того, что происходило с высшей школой региона на протяжении 1920-х и в самом начале следующего десятилетия, а с точки зрения политики присоединения (поглощения) к университету других учебных заведений (не только высших), осуществлявшейся в тесном альянсе с властью, — и для понимания происходящего в наши дни.

В переломный и крайне сложный в финансовом отношении для высшей школы региона, да и страны в целом, 1921/22 учебный год университет вступал, как не без гордости отмечал в уже упомянутом докладе на Торжественном акте его ректор, «развернув все факультеты старых российских университетов». Ложку дегтя в бочку меда Н. Д. Буш-макин добавит позднее, констатировав в своей статье, посвященной приближающемуся четырехлетию учебного заведения, что «наиболее полным преподавательским персоналом является в настоящее время Медицинский факультет... Клиники и почти все лаборатории и кабинеты развернуты. Таким образом, Медицинский факультет можно считать соорганизованным и прочно вставшим на ноги; дальнейшая его судьба не вызывает опасений. Что же касается факультета Общественных наук, то он сильно нуждается в пополнении преподавательскими силами. Значительные потери преподавательского персонала в течение ряда лет сильно истощили факультет и поставили его в очень трудное положение. Отсутствие преподавателей многих кафедр, перегруженность наличного состава преподавателей многими курсами —

все это вредно влияет на дело факультетского преподавания. Перед Университетом стоит неотложная задача привлечения на этот факультет новых научных работников и принятия всевозможных мер в этом направлении» [11, с. 327-328].

К числу таких «всевозможных мер» следует отнести прежде всего принятое правлением университета по инициативе гумфака (на базе части которого будет создан факультет общественных наук с правовым, экономическим и восточным отделениями) еще в сентябре 1921 г. решение о введении института лекторов. Если на протяжении первых трех лет своего существования университет придерживался дореволюционных правил, требовавших от претендующих на занятие должностей на кафедрах не только известного академического (преподавательского) стажа или печатных трудов, но и сдачи магистерских испытаний и защиты диссертации, что даже становилось причиной конфликтов в трудовом коллективе («жертвой» которых стал, например, известный экономист П. П. Маслов), то начиная с 1921/22 учебного года эти требования были сняты. Как писала газета «Власть труда», «.с введением института лекторов университету (и каждому факультету в отдельности) предоставляется широкая возможность черпать те необходимые силы, которые нужны ему для ведения тех или иных курсов. [что] выведет университет из состояния замкнутости, в которой он находился до последнего времени, и тем самым свяжется с жизнью» [12].

Указанную новацию следует истолковать не только в смысле более позднего включения университета в правовое пространство, формируемое новой властью, установившейся в Иркутске в 1920 г., своими декретами разрешившей занимать профессорские должности лицам, упомянутым условиям не соответствовавшим. Слова из заметки в губернской газете о «выходе из состояния замкнутости» и «связи с жизнью» не дают усомниться в том, что университет осуществил действия, которые принято называть «конкурентными» — направленными на заимствование конкурентных преимуществ, прежде доступных лишь практическим (коммерческим и политехническим) институтам. В отличие от «классических» университетов практико-ориентированные высшие учебные заведения как до революции, так и после нее широко привлекали в качестве лекторов/ преподавателей тех, кого И. М. Камов называл в упомянутой статье «лучшими силами местной научно-практическо-профессио-

ф

п ч

п *

о

о

о

а ^

о

4

я ф

X X

о

5<

э *

о

X

о 3

5

£

ф

о *

о

5<

а

а

д

ф 3

м о

2

Z

ю

ш м №

№

Ы Ы

нальной среды». Теперь же на поле, прежде целиком принадлежавшем иркутским практическим институтам, занимавшим собственные сегменты, границы которых нарушались в малой части дисциплин, вышел новый игрок, эти границы презревший (рис. 3) и, более того, их нарушением не ограничившийся, а приступивший к реализации очередной из «всевозможных мер» — политики присоединения/поглощения конкурентов.

Преподаватель

универ-

1 еятат*,яря ктич. ирам. jkor мнет, и полптех-янку» я д*«т.урониСЧЕТОВЕДКНИЯ

У Я- Левинл (Аку р«кня), »4, угнать

от Э до Б ч.

Рис. 3. Объявление. Власть труда. 1921. 24 нояб.

Впрочем, иркутский университет рассматриваемых лет будет вполне оправданно поставить в один ряд с практическими институтами не только по этой причине. Уже в своей небольшой заметке «К четырехлетию Иргосуна» его ректор, заметим, доктор медицины и первый декан медицинского факультета Н. Д. Бушмакин фактически признавал, что попытка развернуть в городе, расположенном на далекой периферии страны, все факультеты «старых российских университетов» не увенчалась успехом. В его структуре, в образовательной, научной, хозяйственной жизни абсолютно доминировал медицинский факультет. Прекрасно осознавали это и городские/губернские власти, и, когда во весь рост встанет вопрос о сохранении в городе хотя бы одного высшего учебного заведения, отстаивать они будут уже не столько «университетскую идею» или «классический» университет, сколько сугубо «практический» медицинский факультет.

Газета «Власть труда» в статье «О судьбе Иркутского государственного университета», являвшей собой обзор выступлений на совещании «представителей учреждений и организаций, заинтересованных в сохранении Иргосуна», со всей откровенностью напишет: «Вопрос в главной части сводится к сохранению в Иркутске медицинского факультета, так как существование остальных стоит в тесной зависимости от него» [13]. Зависимость эта была прежде всего финансовой. Медицинский факультет превратился в достаточно прибыльное коммерческое «предприятие», на «балансе» которого числились аптека и диагностическая лаборатория, кроме того, оказывались медицинские и сестринские услуги на дому и в факультетских клиниках, осуществлялась «обработка

лекарственных веществ». Заметим, что, помимо этого, университет располагал подсобным хозяйством, где выращивались сельскохозяйственные продукты для клиник, собственной мельницей, молочным хозяйством, приносившей доход недвижимостью (доходным домом). Бюджет вуза пополнялся и благодаря «самообложению студенчества»3.

Коммерческая деятельность факультета/ университета была далека от прозрачности, о чем не преминула упомянуть на своих страницах выражавшая интересы общественности губернская «Власть труда». Укрывшийся за вряд ли вызывавшим в те годы необходимость в расшифровке криптонимом «Г» ее редактор И. А. Гольдберг отнюдь, думается, не случайно задавал далеко не риторические вопросы об источниках и движении средств, «.откуда и в каких размерах черпались они, как расходовались, как и когда контролировались, каким именно образом аптека из ничего превратилась в предприятие с имуществом в десятки миллиардов» хотя и не золотых, но столь необходимых советских рублей. Однако более всего волновала и интересовала вопрошавшего роль оказавшихся сваленными в общую кучу средств Комитета содействия Иргосуну, по существу пожертвованных тому «на бедность» организациями и предприятиями города/региона и рисковавших быть втянутыми в коммерческий оборот, как и то, не окажутся ли принесенными в жертву коммерческим дела академические. Повод для подобных опасений давал ректор, в публичных выступлениях и публикациях которого раз за разом слушатели и читатели не находили ответа на вопросы: «кто ведет академическую работу», «были ли научные работы университета», «каковы формы академического управления факультетов»4.

Рьяный защитник университета Г. А. Ржа-нов на упомянутом совещании «заинтересованных в сохранении университета» и вовсе свяжет в своем выступлении «историческую миссию» иркутского университета с «существованием и действительным положением здесь (в Сибири и Иркутской губернии. — А. С., Д. М.) медицинского образования» [13]. Он же в передовой статье номера от 15 июля 1922 г. назовет «победой университета» первый выпуск врачей, отнеся триумф на счет «науки», или «высшей культуры», подлинным храмом которой является университет [14], тем самым продемонстрировав видение медицинского образования

3 Власть труда. 1922. 12 июля.

4 Там же. 13 июля.

частью образования университетского, естественно-научного, оправданное в XIX в., но уже не отвечавшее реалиям вступившего в свои права века XX, в частности, игнорировавшее кардинальное расширение объема профессиональной, практико-ориентирован-ной подготовки будущих врачей, сделавшее неизбежным «уход» медицинского образования из университета.

На фоне этой победы (отсутствие кавычек призвано показать, что авторы в полной мере осознают значимость данного события для высшей школы и региона в целом) факт реорганизации Иркутского промышленно-экономического института в техникум рисковал пройти незамеченным и быть списанным на отсутствие средств, выделяемых Главпрофобром на его содержание в ряду многих десятков открытых в первые послереволюционные годы высших учебных заведений. Даже с учетом существования весьма весомой финансовой причины пройти мимо этого факта не позволяют более чем прозорливые слова ректора института И. М. Камова, которыми тот завершил уже неоднократно упомянутую статью. Ими он указывал не только и не столько на наличие связи между будущим промышленно-экономического образования в Восточной Сибири и «реальной поддержкой государства», сколько на скрытый за ней выбор в пользу нового, практико-ориентированного типа высшего экономического образования, в корне отличного от подготовки (преимущественно научно-теоретической) «экономистов», осуществлявшейся на юридических факультетах «классических» университетов. Лишь сделав такой выбор, государство создаст условия для подготовки «кадра квалифицированных работников, без коего экономическая политика государства в этой области встретила бы невероятные трудности для своего осуществления» [7].

Губернские государственные органы сделали выбор в пользу развития высшего экономического образования на гуманитарном и пришедшем ему на смену факультете общественных наук университета, где ему предстояло вновь оказаться в тени образования юридического с той лишь раз-

ницей, что в новой политической обстановке оно превратилось в своеобразную идеологическую ширму для последнего. Впрочем, говорить о «развитии» экономического образования в рамках университета следует, непременно указав на его механизм. Наиболее точно и при этом образно его определил Н. Д. Бушмакин, использовавший выражение «влить в себя» [11, с. 327] для обозначения процесса присоединения/ поглощения Института народного образования — с созданием на его основе и на базе части гуманитарного факультета (исторического, философского и филологического отделений) педагогического факультета университета, — жертвой которого немногим позже стал и промышленно-экономи-ческий институт.

Красноречив в этом отношении факт, информация о котором промелькнула на страницах местной газеты, рискуя затеряться среди множества подобных ежедневных сообщений. Коллегия губоно, рассматривавшая на своем заседании вопрос о реорганизации института в среднее специальное промышленно-экономическое заведение, высказала озабоченность исключительно обеспечением «будущего техникума помещением и коренным изменением состава преподавателей» [15]. Кадры «высшей квалификации», как можно догадаться, пошли на «повышение», не столько пополнив ряды преподавателей факультета общественных наук университета и упрочив упомянутую идеологическую ширму, сколько «опрак-тичив» университетское образование, тем самым усилив противостояние двух его моделей, которым теперь предстояло уживаться под одной университетской крышей. Проблема с помещением также нашла свое решение, ибо в борьбу за «наследство» Иркутского промышленно-экономического института включился и Ирполприн. Из остававшихся «в живых» практических институтов он не просто охотно предоставил свои площади, но и предпринял «энергичные меры» для скорейшего открытия промышленно-экономического техникума и организации набора в него (рис. 4), рассматривая его в качестве своеобразного «рабфака» [16], осуществляющего подготовку будущих сту-

Оцени» Шит лр§ Ищшоя Проншшз-

9МПГШКВВР>АМ Тв«в1В1Ш0 объявляет, что Ррие* *аявлеяи0 от шШП'ШВН КИИ | ИВ аелвюпига притулять п Тениткум Судет пронвводвтъоя ежедневно в [грисротвешшо дни в часы до Ь сеп-тябрв. Начало приемиы! испытании с 8 еоптяйрм. ЬШ

Рис. 4. Объявление. Власть труда. 1923. 18 авг.

Ф П н

п *

о

о

о

а ^

о н

я ф

X X

о

5<

э *

о

X

о 3

S

£

ф

о *

о

5<

а

а

д

ф 3

ю о

2 Z

10

(л 2 №

№

Ы Ы

п п

1Л N 1Л

ä &

<0

N

§

О

N

£ Е

ф ^

п

и <

1Л

и £

о с о

и

ш

ф

*

п *

(О л

®

з

со

дентов («кадра слушателей»)5. Когда же и над Ирполприном будет занесен дамоклов меч в виде секвестра государственного бюджета и «реорганизации», университет будет всерьез рассматривать вопрос о том, чтобы «влить» его в себя в качестве специального технического факультета [17], — намерение, за которым только на первый и поверхностный взгляд не просматривается прежнее стремление иметь/сохранить в городе «университет в развернутом его виде», или клас-сический/«старый» университет с традиционным набором факультетов. Стремление, заставлявшее самодостаточный медицинский факультет (прежде являвшийся частью физико-математического, объединявшего кафедры наук о природе) содержать прочие

5 Жертвой подобного способа пополнения рядов студентов иркутских вузов (к тому времени — университета и политехникума) стал в том же году еще один промышленно-экономический техникум региона — Че-ремховский, возникший на базе Коммерческого училища Черемховского угольного района, основанного П. К. Щелкуновым (образованного, в свою очередь, на базе существовавшего с 1912 г. частного восьмиклассного коммерческого училища П. К. Щелкунова). Как писала все та же «Власть труда», излагая доклад завгубпрофобром А. Пескина, «студенты промыш-ленно-экономического техникума последних курсов, обогатясь познаниями первых курсов, стремятся перейти в высшие учебные заведения, куда их принимают на льготных условиях. В результате указанного явления третий и четвертый курсы техникума пустуют, и на них остается не более 10 студентов» (Власть труда. 1922. 5 авг.). Потребовалось даже принятие специального постановления губпрофобра о закреплении за техникумом студентов старших курсов из числа стипендиатов, т. е. обучающихся за государственный счет.

факультеты университета; «прятать» юридическое отделение (прежде один из ключевых факультетов университета) за ширмой экономического в рамках общественно-экономического факультета; скрывать ранее самостоятельный физико-математический факультет в недрах соответствующего отделения факультета педагогического, а в силу возникших трений и противоречий (о которых речь еще пойдет) искать для него прибежище в виде технического факультета, создаваемого ценой поглощения самостоятельного учебного заведения. Когда в подобном прибежище возникнет потребность у факультета общественных наук, а точнее, у его восточного отделения, придававшего факультету и университету в целом не только местный колорит, но и международный статус, в дело будет решено пустить жалкие остатки промышленно-экономического института — одноименный техникум. На его основе с целью «усиления преподавателями» факультета общественных наук (!) предполагалось организовать в университете торгово-промышленную школу, осуществляющую подготовку специалистов-практиков (!) в области соответственно внутренней и внешней торговли. Сообщая об этом так и не реализованном на деле постановлении Государственного ученого совета, газета «Власть труда» озаглавила заметку, что символично, словами: «Положение Ир-госуна укрепилось» [18].

(Продолжение следует)

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОМ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Суходолов А. П. «Прагматический поворот» траектории развития высшей школы: уроки истории / А. П. Суходолов, Д. Я. Майдачевский // Известия Иркутской государственной экономической академии. — 2016. — Т. 26, № 2. — С. 167-174. — DOI : 10.17150/1993-3541.2016.26(2).167-174.

2. Ширяев Ф. Университет в Иркутске: (Историческая справка) / Ф. Ширяев // Известия Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества. — 1915. — Т. 44. — С. 239-266.

3. Дмитриев А. Н. По ту сторону «университетского вопроса»: правительственная политика и социальная жизнь российской высшей школы (1900-1917 годы) [Электронный ресурс] / А. Н. Дмитриев // Университет и город в России в начале ХХ века / сост. : Т. Маурер, А. Дмитриев. — М. : Новое лит. обозрение, 2010. — С. 105-204. — Режим доступа : https://www.hse.ru/data/2010/05/20/1217050408/Dmitriev_Univ_i_gorod.doc.

4. Дурденевский В. Н. Лекции по праву социальной культуры [Электронный ресурс] / В. Н. Дурденев-ский. — М. ; Л. : Госиздат, 1929. — 327 с. — Режим доступа : http://books.e-heritage.ru/book/10079412.

5. Дмитриев А. Н. Переизобретение советского университета / А. Н. Дмитриев // Логос. — 2013. — № 1. — С. 41-64.

6. Самсонова И. В. «В нем поражала техническая дальновидность.»: О выдающемся конструкторе вертолетов Николае Ильиче Камове (1902-1973) / И. В. Самсонова // Московский журнал. — 2013. — № 7. — С. 68-80.

7. Камов И. М. Высшее промышленно-экономическое образование в Сибири / И. М. Камов // Власть труда. — 1921. — 16 окт.

8. Пескин А. 2 года жизни и борьбы за существование Политехникума / А. Пескин // Власть труда. — 1923. — 3 апр.

9. Торжественный акт Иркутского государственного университета: (по поводу трехлетия его существования) // Власть труда. — 1921. — 29 окт.

10. В совете Иргосуна // Власть труда. — 1922. — 12 июля.

11. Бушмакин Н. Д. К четырехлетию Иргосуна / Н. Д. Бушмакин // Сборник трудов профессоров и преподавателей Государственного Иркутского университета. — Иркутск : Первая гос. тип., 1922. — Вып. 1 : Медицинский факультет. — 1922. — С. 327-330.

12. В Иргосуне // Власть труда. — 1921. — 18 сент.

13. О судьбе Иркутского государственного университета // Власть труда. — 1922. — 14 апр.

14. Ржанов Г. Победа университета / Г. Ржанов // Власть труда. — 1922. — 15 июля.

15. Народное просвещение. В коллегии ГубОНО // Власть труда. — 1922. — 21 апр.

16. К организации промышленно-экономического техникума // Власть труда. — 1922. — 27 мая.

17. Вокруг университета // Власть труда. — 1922. — 26 янв.

18. Положение Иргосуна укрепилось // Власть труда. — 1924. — 30 марта.

REFERENCES

1. Sukhodolov A. P., Maidachevsky D. Ya. The «pragmatic turn» in the university education development. Izves-tiya Irkutskoy gosudarstvennoy ekonomicheskoy akademii = Bulletin of Irkutsk State Economics Academy, 2016, vol. 26, no. 2, pp. 167-174. DOI: 10.17150/1993-3541.2016.26(2). 167-174. (In Russian).

2. Shirjaev F. University in Irkutsk (historical background). Izvestija Vostochno-Sibirskogo otdela Russkogo geograficheskogo obshhestva = Bulletin of the East-Siberian Branch of the Russian Geographic Society, 1915, vol. 44, pp. 239-266. (In Russian).

3. Dmitriev A. N. On the other side of the «university issue»: the government policy and a social life of the Russian system of higher education during 1900-1917. In Maurer T., Dmitriev A. (eds). Universitet i gorod v Rossii v nachale XX veka [University and city in Russia in the beginning of the 20th century]. Moscow, Novoe literaturnoe obozrenie Publ., 2010, pp. 105-204. Available at: https://www.hse.ru/data/2010/05/20/1217050408/Dmitriev_Univ_i_ gorod.doc. (In Russian).

4. Durdenevskij V. N. Lekcii po pravu social'noj kul'tury [Lectures on the law of social culture]. Moscow, Leningrad, Gosizdat Publ., 1929. 327 p. Available at: http://books.e-heritage.ru/book/10079412.

5. Dmitriev A. N. Reinventing the Soviet University. Logos, 2013, no. 1, pp. 41-64. (In Russian).

6. Samsonova I. V. «His technical foresight was astonishing...» Biography notes about the distinguished helicopter designer Nokolai Il'ych Kamov (1902-1973). Moskovskij zhurnal = Moscow Journal, 2013, no. 7, pp. 68-80. (In Russian).

7. Kamov I. M. Higher industrial and commercial education in Siberia. Vlast' truda = The Power of Labour, 1921, October 16. (In Russian).

8. Peskin A. Two and a half years of fighting for the Polytechnic School. Vlast' truda = The Power of Labour, 1923, April 3. (In Russian).

9. The Irkutsk State University gala to commemorate its third anniversary. Vlast' truda = The Power of Labour, 1921, October 29. (In Russian).

10. On the board of the Irkutsk State University. Vlast' truda = The Power of Labour, 1922, July 12. (In Russian).

11. Bushmakin N. D. To commemorate the forth anniversary of the Irkutsk State University. Sbornik trudov profes-sorov i prepodavatelej Gosudarstvennogo Irkutskogo universiteta [The collections of works by professors and lecturers of the Irkutsk State University]. Irkutsk, Pervaja gosudarstvennaja tipografija Publ., 1922. Iss. 1: Department of Medicine, pp. 327-330. (In Russian).

12. In the Irkutsk State University. Vlast' truda = The Power of Labour, 1921, September 18. (In Russian).

13. About the fate of the Irkutsk State University. Vlasf truda = The Power of Labour, 1922, April 14. (In Russian).

14. Rzhanov G. Victory of the university. Vlast' truda = The Power of Labour, 1922, July 15. (In Russian).

15. Public Education. In the panel of experts of the Provincial Department of Public Education. Vlast' truda = The Power of Labour, 1922, April 21. (In Russian).

16. On the subject of founding the college of industrial commerce. Vlast' truda = The Power of Labour, 1922, May 27. (In Russian).

17. Around the university. Vlast' truda = The Power of Labour, 1922, January 26. (In Russian).

18. Irkutsk State University has strengthened its position. Vlast' truda = The Power of Labour, 1924, March 30. (In Russian).

Информация об авторах

Суходолов Александр Петрович — доктор экономических наук, профессор, ректор, Байкальский государственный университет, 664003, г. Иркутск, ул. Ленина, 11, e-mail: rector@bgu.ru.

Майдачевский Дмитрий Ярославович — кандидат экономических наук, доцент, кафедра истории и международных отношений, Байкальский государственный университет, 664003, г. Иркутск, ул. Ленина, 11, e-mail: history@bgu.ru.

Библиографическое описание статьи

Суходолов А. П. Высшая школа региона: «храм науки» против «фабрик кадров» (1920-1930-е годы) / А. П. Суходолов, Д. Я. Майдачевский // Известия Иркутской государственной экономической академии. — 2016. — Т. 26, № 4. — С. 525-533. — DOI : 10.17150/2500-2759.2016.26(4).525-533.

Authors

Alexander P. Sukhodolov — Doctor habil. (Economics), Professor, Rector, Baikal State University, 11 Lenin St., 664003, Irkutsk, Russian Federation, e-mail: rector@bgu.ru.

Dmitry Ya. Maidachevsky — PhD in Economics, Associate Professor, Department of History and International Relations, Baikal State University, 11 Lenin St., 664003, Irkutsk, Russian Federation, e-mail: history@bgu.ru.

Reference to article

Sukhodolov A. P., Maidachevsky D. Ya. The higher education system of Irkutsk region: a temple of science vs. a personnel factory (1920's-1930's). Izvestiya Ir-kutskoi gosudarstvennoi ekonomicheskoi akademii = Bulletin of Irkutsk State Economics Academy, 2016, vol. 26, no 4, pp. 525-533. DOI: 10.17150/2500-2759.2016.26(4).525-533. (In Russian).

Ф 0 4

n *

о

о

о

а

и ^

о

4

я ф

X X

о

5<

э *

о

X

о 3

5

£

ф

о *

о

5<

а

а

д

ф 3

м о

2

Z

10

(Л

м №

№

Ы Ы