CC BY
1
EDN: BALNCI
СС BY-NC 4.0
© А.Г. Розенберг. ФНИ «XXI век»
А.Г. Розенберг, Г.Э. Кудинова, Г.С. Розенберг
Институт биологии Волжского бассейна, Российская академия наук, Тольятти, Россия
A.G. Rosenberg, G.E. Kudinova, G.S. Rozenberg
Institute of Volga Basin Ecology, the Russian Academy of Sciences, Toliatti, Russia
Email: [email protected]; [email protected]; [email protected]
Рецензия на книгу:
TIMES OF CRISIS, TIMES OF CHANGE: SCIENCE FOR ACCELERATING TRANSFORMATIONS TO SUSTAINABLE DEVELOPMENT
INDEPENDENT GROUP OF SCIENTISTS APPOINTED BY THE SECRETARY-GENERAL. GLOBAL SUSTAINABLE DEVELOPMENT REPORT 2023. NEW YORK: UNITED NATIONS, 2023. 190 Р.
(ВРЕМЕНА КРИЗИСА, ВРЕМЕНА ПЕРЕМЕН: НАУКА ДЛЯ УСКОРЕНИЯ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ В ЦЕЛЯХ УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ
НЕЗАВИСИМАЯ ГРУППА УЧЕНЫХ, НАЗНАЧЕННЫХ ГЕНЕРАЛЬНЫМ СЕКРЕТАРЕМ. ДОКЛАД 2023 ГОДА ПО УСТОЙЧИВОМУ РАЗВИТИЮ. НЬЮ-ЙОРК: ООН; 2023. 190 С.)
Человечество изменится только в том случае, если оно захочет измениться. — L'humanité ne se modifiera que si elle veut se modifie.
Анри Луи Бергсон (Henri Bergson; 1859-1941), французский философ, психолог, лауреат Нобелевской премии по литературе (1927) [16, р. 315]
В итоговом документе конференции «Рио + 20» (Йоханнесбург, 2012), озаглавленном «Будущее, которого мы хотим» [3], а также в резолюции 70/1 ГА ООН «Преобразование нашего мира: Повестка дня в области устойчивого развития на период до 2030 года», было прописано, а в 2015 году государствами-членами ООН (193 страны) решено, что Политический форум высокого уровня по устойчивому развитию, созываемый под эгидой Экономического и Социального Совета ООН, должен будет опираться на Глобальный доклад об устойчивом развитии. В Декларации министров Форума 2016 года (E/HLS/2016/1) государства-члены решили, что доклад будет готовиться раз в четыре года независимой группой ученых, назначенной Генеральным секретарем ООН и состоящей из 15 экспертов, представляющих различные специализации, научные дисциплины и учреждения, с географическим и гендерным балансом
(группа независимых экспертов-2023). Первый доклад «Будущее сейчас: наука для достижения устойчивого развития - The Future is Now: Science for Achieving Sustainable Development» был опубликован в 2019 году. Сопредседателями этой группы стали Петер Мессерли (Pe -ter Messerli; Берн, Швейцария) и Энда Мурнинингтьяс (Endah Murniningtyas; Джакарта, Индонезия). Настоящий доклад «Времена кризиса, времена перемен: наука для ускорения преобразований в целях устойчивого развития» является вторым докладом в этой серии и вышел в свет в 2023 году.
«Доклад об устойчивом развитии в мире за 2023 год помогает по-новому взглянуть на преобразующие процессы и практики, которые могут помочь миру перейти от обязательств к действиям и от деклараций к осуществлению», - именно эту мысль подчеркнул в «Предисловии» к рецензируемому Докладу Генеральный секретарь ООН А. Гутерриш (Antonio Guterres; р. XIII). Особо актуально эта мысль звучит на фоне не очень успешных (мягко сказано) более чем 30-летних попыток реализации концепции устойчивого развития (как на глобальном, так и на региональных уровнях), которая декларировалась в качестве поворотного пункта в деле преодоления системного кризиса нашей цивилизации. Еще более жестко определяет ситуацию проф. В.В. Снакин [13, с. 85]: «Концепция устойчивого развития не соответствует ни законам эволюции биосферы, ни теории сложных систем, ни законам диалектики. Более того, навязанная системе стабильность чаще всего приводит к накоплению и усугублению проблем, что в дальнейшем может привести к еще большему кризису!» Однако при этом некоторые исследователи отмечают, что признание идеи устойчивого развития как утопии, мифа или метафоры (укажу лишь на некоторые отечественные работы, в заглавии которых присутствуют как «мифы», так и «реальность» устойчивого развития [1, 2, 4, 5, 7, 8, 11, 14, 15]) не исключает ее использования в футурологических «спекуляциях».
В первой главе «На полпути к 2030 году - прогресс в достижении Целей устойчивого развития» (р. 1-21) подчеркивается, что мир еще далек от намеченного пути и «без срочной корректировки и ускорения курса человечество столкнется с длительными периодами кризиса и неопределенности, вызванными и усиливающими бедность, неравенство, голод, болезни, конфликты и катастрофы» (с. 1). Авторы связывают это не только с достаточной «безразличностью» к достижениям Целей устойчивого развития (ЦУР) в большинстве стран, но и с недавними кризисами, включая пандемию COVID-19, рост стоимости жизни, вооруженные конфликты (к концу 2020 года в странах, затронутых конфликтами, проживало около 2 млрд чел.), стихийные бедствия и пр. Трудно поспо -рить и с тезисом о том, что эти кризисы не являются независимыми событиями; они переплетаются через
множество экологических, экономических и социальных направлений, каждое из которых усиливает интенсивность другого. Это еще раз свидетельствует о том, что наша планета как самая крупная из известных социо-эколого-экономических систем (СЭЭС) -сложная система, к управлению которой необходимо подходить с позиций системологии (науки о сложных системах) [9]. Именно изучению такого рода взаимосвязей и посвящено рецензируемое издание.
Вторая глава «Создавая будущее» (с. 23-37) описывает возможные перспективы действий и прогресса к 2030 году и далее. Отмечается, что то «безразличие», которое сопровождало достижение ЦУР на ранних этапах, сейчас несколько преодолевается: так, по опросу 60 стран показано, что к 2021 году 75% правительств разработают стратегии и планы действий, связанные с ЦУР (р. 30); в этом же направлении идут местные органы власти, международные организации, активизировался частный сектор.
В главе обозначены среднесрочные и долгосрочные события и тенденции, которые оказывают системное воздействие на цели устойчивого развития и которые, если их не принимать во внимание, могут подорвать будущий прогресс. Это изменение климата, утрата биоразнообразия, цифровизация (вера в то, что всё можно «сосчитать» и таким способом решить любую проблему), демографические изменения (ожидается, что к 2030 году население Земли достигнет 8,5 млрд чел.) и экономическое неравенство. Среди положительных моментов называются повышение осведомленности о ЦУР (оригинальным является источ -ник информации об этом параметре - это число запросов «SDG - ЦУР» в Google, которое за последние 10 лет выросло в 4 раза).
Авторы справедливо считают, что одно из ведущих мест в решительных действиях, способных обеспечить значительный прогресс в достижении ЦУР к 2030 году, должны занять образование и наука; это возможно при удвоении бюджетных ассигнований на образование, научные разработки, а также инфраструктуру.
В целом, эта глава оставляет двойственное впечатление (pro et contra): с одной стороны, эксперты отмечают множество недостатков и проблем, накопившихся за 30 лет реализации концепции устойчивого развития («мир далек от достижения Целей устойчивого развития, находящихся на полпути к осуществлению Повестки дня на период до 2030 года», с. 23), с другой - проявляют осторожный оптимизм и радуются тем небольшим достижениям (выросла осведомленность людей о ЦУР, разработаны некоторые инновационные финансовые механизмы, призванные разрешить дисбаланс и несправедливость в международной финансовой системе, благодаря новым знаниям и научно обоснованным инструментам появились
>
Независимая группа ученых 2023 - авторы Глобального доклада об устойчивом развитии
1. Дж. Хайме Миранда (J. Jaime Miranda; Перу), Перуанский университет Каэтано Эредиа (Лима; сопредседатель);
2. Имме Шольц (Imme Scholz; Германия), Фонд Генриха Бёлля (Берлин; сопредседатель); 3. Джон Агард (John Agard; Тринидад и Тобаго), Вест-Индский университет (Сент-Огастин); 4. Калтам Аль-Ганим (Kaltham Al-Ghanim; Катар), Катарский университет (Доха); 5. Сергей Н. Бобылев (Россия), Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова (Москва); 6. Офа Полин Дубэ (Opha Pauline Dube; Ботсвана), Университет Ботсваны (Габороне); 7. Ибрагима Хати (Ibrahima Hathie; Сенегал), Служба системных услуг «Продовольствие во имя будущего Сенегала» (Дакар); 8. Норичика Каниэ (Norichika Kanie; Япония), Университет Кэйо (Токио); 9. Ньовани Джанет Мадисе (Nyovani Janet Madise; Малави), Африканский институт политики развития (Лилонгве); 10. Ширин Малекпур (Shirin Malekpour; Австралия), Университет Монаша (Мельбурн);
11. Хайме К. Монтойя (Jaime C. Montoya; Филиппины), Национальная академия наук и технологий (Манила);
12. Цзяхуа Пан (Jiahua Pan; Китай), Китайская академия социальных наук (Пекин); 13. Оса Перссон (Àsa Persson; Швеция), Университет Линчепинга (Стокгольм); 14. Амбудж Сагар (Ambuj Sagar; Индия), Индийский технологический институт (Дели); 15. Нэнси Шакел (Nancy Shackell; Канада), Университет Далхаузи (Галифакс)
перспективы для более эффективного принятия решений по устойчивому развитию территорий [иными словами, с наукой всё хорошо] и др.), которые удалось достичь. Нетрудно заметить, что «плюсы» в достиже -нии ЦУР выглядят как-то слабовато...
Следующая глава «Пути достижения Целей устойчивого развития» (с. 39-60) состоит из двух разделов -«Прогнозы глобальных сценариев достижения Целей устойчивого развития» и «Ключевые сдвиги и меры для ускорения преобразований». В этих разделах рассматриваются существующие сценарные прогнозы как прогресса в достижении ЦУР по различным направлениям (ликвидация нищеты во всех ее формах, сближение глобальных и национальных доходов, обеспечение всеобщего доступа к недорогим, надежным, устойчивым и современным источникам энергии), так и регресса (ликвидация голода, ограничения использования воды в сельском хозяйстве, рост выбросов парниковых газов, сокращение биоразнообразия и пр.).
Здесь особый интерес представляет сравнение двух сценариев развития (достижения ЦУР). Первый из них, это «усредненный путь» (SSP2), который используется для представления текущей траектории (завтра живем как вчера); второй, называемый «амбициозным» (SDP-1,5 °C), - это путь устойчивого развития, который совместим с глобальным потеплением на 1,5 °C. Этот путь предполагает продолжение роста населения и ВВП, а также амбициозную климатическую политику, совместимую с целью снижения температуры на 1,5 °C (повышение цены на выбросы углерода, поэтапный отказ от угля, введение обязательного использования электромобилей, корректировка энергетических субсидий, более решительный переход к устойчивому потреблению и пр.). Сравнение этих двух сценариев (рис. 3.1, с. 41) свидетельствует о том, что «утопия SDP» (как-то язык не поворачивается называть такие планы «амбициозными»), естественно, лучше (к 2050 году достигается 6 из 17 ЦУР [и две близки к достижению], в то время как SSP2 позволяет лишь приблизиться к решению проблем повсеместной ликвидации нищеты во всех ее формах.
Трансформационные сдвиги для каждого из глобальных сценариев включают в себя шесть основных направлений (с. 44-46): рост благосостояния и возможностей развития человека, устойчивая и справедливая экономика, устойчивые продовольственные системы и здоровое питание, декарбонизация энергетики, городское и пригородное развитие, рост глобального экологического достояния. В контексте устойчивости в мире большое распространение как в теории, так и на практике получили новые модели эко -номики, связанные с учетом экологических факторов: «зеленая» экономика (green economy), экономика на основе «зеленого» роста (green growth), циркулярная экономика (circular economy), низкоуглеродная эко-
номика (low-carbon economy), биоэкономика (bioeco-nomy), «синяя» экономика (blue economy) и др. И это уже не просто прогнозы экологизации экономики, а реальные сотни миллиардов евро, долларов, юаней, которые уже инвестированы в новую экономику, что формирует долгосрочный экономический тренд.
Рассмотрим лишь один аспект - переход к «зеленой экономике» (по сути, вся жизнь человека - постоянный поиск энергии). Смысл такого движения прост -это отказ от невозобновляемых источников энергии (ископаемого топлива и прекращение использования загрязняющего твердого топлива). Действительно, «эволюционный процесс» смены энергетических ресурсов (химические реакции горения древесины ^ угля ^ нефти, газа ^ электро- и ядерная энергетика ^ энергетика возобновляемых ресурсов [гидро-, био-, солнечная, ветровая и геотермальная энергии]) задает однозначный вектор движения. Таким образом, переход к «зеленой экономике» очевиден; вопрос только в том - когда? Представляется, что точно ни к 2030 и даже к 2050 годам. Дело это наукоемкое и дорогое. Ежегодный объем инвестиций в низкоуглеродную энергетику и повышение энергоэффективности (к 2030 году) для понижения глобальной температуры на 1,5 °C оцениваются в $460 млрд [20]. И это явно без оценки «за» и «против» того, что в этой ситуации произойдет с экосистемами Земли (масштабы таких изменений будут огромны [19]).
В четвертой главе «Ускорение преобразований для достижения Целей устойчивого развития» (с. 63-86) несомненный интерес представляют S-образные (сиг -мовидные) кривые [17], которые описывают три этапа развития (возникновение, ускорение и стабилизация; кривая Гомперца) или деградации СЭЭС (дестабилизация, распад и поэтапный отказ от «старых» технологий; модель Van Genuchten-Gupta) и служат, по меткому замечанию математика Донеллы Медоуз (D.H. Meadows; 1941-2001), для «внедрения в голову» (think-do-tank; «мозговой центр») [18]. Например, раз -витие инноваций для достижения ЦУР движется по возрастающей S-кривой: на первых этапах инновации встроены в другие институты, нормы, технологии и инфраструктуру, что делает их более эффективными и дешевыми (небольшие начинания); правительства также могут ускорить прогресс посредством целевых инвестиций, политики и стимулов, которые способствуют росту внедрения инноваций (ускорение); после этого инновации становятся «традиционными», и процесс их внедрения замедляется (кульминация). Правда, этот эффект давно известен в естественных науках (как, например, кривые «стимул-реакция» или «доза-эффект»), имеет «хорошую математику», и в Докладе это следовало бы использовать.
В первом Докладе «Будущее сейчас: наука для достижения устойчивого развития» за 2019 год была пред-
ложена некая организационная (см. два абзаца выше) структура. Для достижения ЦУР через эти отправные точки предлагалось задействовать четыре «рычага» для осуществления преобразований: управление, эко -номика и финансы, наука и технологии, а также индивидуальные и коллективные действия. В настоящем Докладе добавлен пятый рычаг - «наращивание (усиление) потенциала» (интенсификация усилий стран в области стратегического управления и прогнозирования, переговорных процессов, выявления и преодоления возможных препятствий [в частности, расширение охраняемых территорий, отказ от интенсивных методов ведения сельского хозяйства, восстановление лесов, смещение социальных предпочтений в сторону сохранения традиционного землепользования, сокращение потребления воды и т. д.] и пр.), поскольку развитие и/или мобилизация потенциала имеет важное значение для процесса трансформации.
Глава 5 «Преобразования через науку - и в науке» (с. 89-101), как явствует из названия Доклада, должна восприниматься как основная. В принципе, высказанные в ней некоторые мысли очевидны: достижение устойчивого развития возможно при опоре на науку (говорится о ее междисциплинарном характере, хотя, чем он отличается от ставшего традиционным системного подхода, из текста Доклада не ясно) и при проявлении политической воли правительств. Однако в свете последних гендерных событий в мире настораживает такой пассаж: «Преобразования в сторону устойчивого развития должны основываться на науке. <. ..> Несколько десятилетий назад взаимодействие между наукой и политикой в основном включало экспертов в отдельных научных дисциплинах — обычно из стран Глобального Севера, и преимущественно белых мужчин. Для устойчивого развития в двадцать первом веке взаимодействие науки и политики должно быть гораздо более многонаправленным и междисциплинарным - и расширяться до интерфейса науки, политики и общества» (р. 90; выделено нами. — Авторы). Иными словами, наука только тогда может считаться «ускорителем» достижения ЦУР, когда она опирается не на интеллект и талант исследователя, а когда (как в Голливуде) учитывается возрастной, расовый и гендерный охват ученых и экспертов.
Важной проблемой, которую затрагивают эксперты, является доведение научных результатов по ЦУР до общественности, публикационная активность. Хотя последняя и возросла кратно (см. рис. 5-2; с. 94), остаются проблемы со скоростью публикаций, с распространением ложной информации, что оказывает эффект эхо-камеры (echo chamber effect) и влияет на политический ландшафт, вызывая снижение уровня доверия к правительствам и науке. Мы согласны с экспертами в том, что для сближения позиций правительств и науки следует популяризировать научные
результаты (с. 100), но вот как заставить чиновников читать даже о них1 (правда, для разработки политики, основанной на фактических и научно обоснованных данных, в некоторых странах назначены главные научные консультанты) - это проблема, которая пока не имеет решения...
Последнюю главу «Призывы к действию для преобразований» (с. 103-110) следует истолковывать как своего рода практические рекомендации политикам и общественникам для повышения эффективности в процессе достижения ЦУР. В частности, предлагается на площадках ООН разработать общую структуру преобразований для решения этой задачи (подготовить национальные планы действий, направленные на преодоление негативных тенденций или застоя в реализации ЦУР, расширить финансовые механизмы достижения ЦУР, усилить партнерство для укрепления взаимодействия науки, политики и общества и др.). С точки зрения экспертов, представляется важным найти такие меры, которые обеспечивали бы прогресс в благосостоянии человека, но не за счет изменения климата, сокращения биоразнообразия и негативных деформаций экосистем. Наконец, в главе предлагается ряд мер по улучшению фундаментальных условий для реализации (инвестирование в предотвращение и разрешение конфликтов, расширения финансового пространства, поддержка маргинализированных групп - «Сосредоточьтесь на маргинализированных группах2 - уделяйте приоритетное внимание перспективам сообществ и людей, испытывающих маргинализацию, включая женщин и девочек, LGBTIQA+, людей с ограниченными возможностями, детей, молодежи, пожилых людей, мигрантов, беженцев, внутренне перемещенных лиц и коренных народов, чтобы обеспечить значимое вовлечение их в формальном принятии решений» [с. 109], использования преимуществ цифровизации и инвестирования в гендерное равенство).
>
1 Несколько перефразируя французскую пословицу «En amour, l'un embrasse toujours et l'autre ne fait que tendre la joue en anglais», можно сказать: «Если двое целуются, а один только подставляет щеку, - ничего хорошего не получится».
2 Маргинальная группа людей - группа, отвергающая определённые ценности и традиции той культуры, в которой эта группа находится, и утверждающая свою собственную систему норм и ценностей. В документе «Резолюция, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 25 сентября 2015 года. 70/1. Преобразование нашего мира: Повестка дня в области устойчивого развития на период до 2030 года» только цели 5 «Обеспечение гендерного равенства и расширение прав и возможностей всех женщин и девочек» и 10 «Сокращение неравенства внутри стран и между ними» можно достичь с помощью предлагаемой меры; если принять, что «маргинал -это и дрожжи нового, и атавизм старого, и извращение сути культуры. Это тот, кто "не в ногу"» [6, с. 63], то вообще не ясно, почему эксперты отнесли в их число детей, молодежь, женщин и девочек, пожилых людей, коренные народы...
Преобразования в науке видятся авторам в обеспечении открытого доступа к массивам данных, научных знаний (включая публикации) и программному обеспечению. Для этого они предлагают вводить ключевые показатели эффективности, поддерживать эмпирические исследования, укреплять научный потенциал стран с низкими доходами, развивать благоприятную политическую среду, инфраструктуру и услуги для глобального сотрудничества и создания надежных механизмов обмена знаниями, инновациями, технологиями. Опять «благие пожелания» (pia desideria); вряд ли до 30-50-х годов нашего столетия найдутся такие «справедливые» механизмы, которые смогут заменить марксовский «товар - деньги - товар» (и это при том, если эти знания, инновации и технологии не вступают в конфликт с интересами конкретных государств). За примером далеко ходить не надо: сегодня отечественная наука, фактически, лишена возможности публикации результатов в зарубежных журналах; усугубляет ситуацию и действия наших «чиновников от науки», направленные на «привязку» грантов, должностного роста, надбавок к заработанной плате к наукометрическим показателям. С этих позиций проблемы, поднятые в Докладе, все равно важны и дают исследователям еще один аргумент в борьбе за повышение эффективности научных разработок.
Завершают Доклад пять приложений (включая «Министерскую декларацию политического форума высокого уровня по устойчивому развитию 2016 года, созванного под эгидой Экономического и Социального Совета ООН [E/HLS/2016/1]», о котором говорилось в начале рецензии) и список литературы (636 наименований).
Доклад об устойчивом развитии в мире за 2023 год, подготовленный независимой группой ученых, дает достаточно объективную оценку того, в чем мы преуспели, в чем терпим неудачу и что необходимо сделать. В докладе обозначены основные отправные точки для ускорения прогресса по всем 17 целям устойчивого развития и дана картина преобразований в науке для ускорения достижения ЦУР. Однако проблема настолько сложна, что на ум приходят слова философа К.А. Свасьяна [12, с. 40], который вслед
за булгаковским профессором Филиппом Филипповичем Преображенским афористично заявляет: «Мы вступаем в эпоху слабоумия. Первый симптом этого слабоумия: крики об опасности, грозящей природе, и о необходимости защитить природу. Но защищать природу надо не от "выхлопных газов", а от "выхлопных мыслей"; зоны экологического бедствия обнаруживаются не по отклонениям стрелки счетчика Гейгера, а по плотности присутствия интеллектуалов. Мышлению грозит опасность...» Это позволяет считать Доклад далеко не безупречным. Декларативность некоторых его положений заставляет подойти к нему с осторожностью и долей скептицизма (кто против утверждений о том, что должна возрастать роль взаимодействия науки и политики для преобразования существующих научных данных в практические знания и возможные результаты? или правительства и спонсоры должны уделять приоритетное внимание системным исследованиям для обеспечения устойчивого развития территорий? или ускорение реализации ЦУР требует участия всех уровней государственного и частного секторов для определения приоритетности решений, повышающих устойчивость СЭЭС? А вот как перейти от науки к реальным результатам, - этого в Докладе практически нет).
Закончить рецензию хочется словами, сказанными практически о том же почти 30 лет тому назад [10, с. 437, 440]: «Причины наших экологических бедствий связаны с игнорированием обществом и его лидерами фундаментальных и объективных законов экологии. <. ..> необходим детальный учет практической заинтересованности регионов в решении этих проблем (сегодня никакие "добрые пожелания" и "давления на сознательность" не превысят воздействия общественного мнения, хозяйственно-экономических и финансовых рычагов в решении проблем устойчивого развития территорий). Необходим также детальный анализ ближайших и более отдаленных перспектив реализации программ достижения устойчивого развития с более очевидными оценками эффективности намечаемых мероприятий». Доклад вышел - и это хорошо, а как он будет реализовываться - покажет время. Подождем третьего Доклада.
Литература
Список русскоязычной литературы 3.
1. Авцинова ГИ. Мифы и реальность устойчивого развития. Власть. 2012(5):188-9.
2. Бондаренко ВМ. Переход к бескризисному развитию - миф или реальность? // Устойчивое 4. развитие: наука и практика (Международный электронный журнал). 2013(1):1-8.
Будущее, которого мы хотим. Итоговый документ Конференции. Рио-де-Жанейро (Бразилия): ООН, 19 июня 2012. 66 с. [http://www. iblfrussia.org/a-conf.216-l-1_russian.pdf.pdf]. Винокуров ЮИ, Гелашвили ДБ, Гребенюк ГН, Краснощеков ГП, Розенберг ГС, Рянский ФН. Мифы и реальность устойчивого развития реги-
онов Сибири. Западная Сибирь: история и современность: Краеведческие записки. Вып. 5. Тюмень: Мандрика, 2003:252-98.
5. Воронин АА. Устойчивое развитие - миф или реальность? Матем. обр. 2000(1):59-67.
6. Малышев ИВ. Тот, кто «не в ногу». Маргинальное искусство. М.: Изд-во МГУ; 1999:62-3.
7. Павленко ВБ. Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот? М.: ОГИ; 2011. 944 с.
8. Петров КМ. Устойчивое развитие: миф или ре -альность? Вестн. С.-Петербург. ун-та. Сер. 7. 1995(4):83-90.
9. Розенберг ГС. Системный подход в глобалистике на примере современных социо-эколо-го-экономических систем. Век глобализации. 2022(4):28-48.
10. Розенберг ГС, Гелашвили ДБ, Красноще-ков ГП. Крутые ступени перехода к устойчивому развитию. Вестн. РАН. 1996;66(5):436-40.
11. Розенберг ГС, Черникова СА, Красноще-ков ГП, Крылов ЮМ, Гелашвили ДБ. Мифы и реальность «устойчивого развития». Проблемы прогнозирования. 2000(4):130-54.
12. Свасьян КА. Европа: Два некролога. М.: Evedentis; 2003. 304 с.
13. Снакин ВВ. Путь к устойчивому развитию: мифы и реальность. Век глобализации. 2016(1-2):80-6.
14. Устойчивое развитие Волжского бассейна: миф - утопия - реальность... / Под ред. В.М. Захарова, Г.С. Розенберга, Г.Р. Хасаева. Тольятти: ИЭВБ РАН и др.; Кассандра; 2012. 226 с.
15. Яншина ФТ. Ноосфера В. Вернадского: утопия или реальная перспектива // Общественные на -уки и современность. 1993(1):163-73.
Общий список литературы/Reference List
1. Avtsinova GI. Myths and reality of sustainable development. Power. 2012(5):188-9. (In Russ.)
2. Bondarenko VM. The transition to crisis-free development - myth or reality? // Sustainable development: science and practice (International electronic journal). 2013(1):1-8. (In Russ.)
3. The future we want. Final document of the Conference. Rio de Janeiro (Brazil): UN, June 19, 2012. 66 p. [http://www.iblfrussia.org/a-conf.216-l-1_ russian.pdf.pdf]. (In Russ.)
4. Vinokurov YuI, Gelashvili DB, Grebenyuk GN, Krasnoshchekov GP, Rozenberg GS, Ryansky FN. Myths and reality of sustainable development of Siberian regions. Western Siberia: history and modernity: Notes on local history. Vol. 5. Tyumen: Mandrika, 2003:252-98. (In Russ.)
5. Voronin AA. Sustainable development - myth or reality? Math. educat. 2000(1):59-67. (In Russ.)
6. Malyshev IV. The one who is «out of step». Marginal art. Moscow: MSU Publ. House, 1999:62-3. (In Russ.)
7. Pavlenko VB. Myths of «sustainable development». «Global warming» or «creeping» global upheaval? Moscow: OGI; 2011. 944 p. (In Russ.)
8. Petrov KM. Sustainable development: myth or reality? Vestn. St. Petersburg. Univ. Ser. 7. 1995(4):83-90. (In Russ.)
9. Rozenberg GS. A systems approach in global studies using the example of modern socio-ecolog-ical-economic systems. The age of globalization. 2022(4):28-48. (In Russ.)
10. Rozenberg GS, Gelashvili DB, Krasnoshchekov GP. Steep steps in the transition to sustainable development. Vestn. RAS. 1996;66(5):436-40. (In Russ.)
11. Rozenberg GS, Chernikova SA, Krasnoshchekov GP, Krylov YuM, Gelashvili DB. Myths and reality of «sustainable development». Forecasting prob -lems. 2000(4):130-54. (In Russ.)
12. Svasyan KA. Europe: Two obituaries. M.: Evedentis; 2003. 304 p. (In Russ.)
13. Snakin VV. The path to sustainable development: myths and reality. The age of globalization. 2016(1-2):80-6. (In Russ.)
14. Sustainable development of the Volga basin: myth - utopia - reality. / Ed. V.M. Zakharova, G.S. Rozenberg, G.R. Khasaeva. Togliatti: IEVB RAS, etc.; Cassandra; 2012. 226 p. (In Russ.)
15. Yanshina FT. Noosphere of V. Vernadsky: utopia or real prospect // Social sciences and modernity. 1993(1):163-73. (In Russ.)
16. Bergson H. Les deux sources de la morale et de la religion. Paris: F. Alcan, 1932. 346 p.
17. Loorbach D, Frantzeskaki N, Avelino F. Sustain-ability transitions research: transforming science and practice for societal change. Annu. Rev. Environ. Resour. 2017;42(1):599-623.
18. Meadows DH. Thinking in Systems: A Primer. Vermont (USA): Chelsea Green Publ.; 2008. 240 p.
19. Naimoglu M. The impact of nuclear energy use, energy prices and energy imports on CO2 emissions: evidence from energy importer emerging economies which use nuclear energy. J. Cleaner Production. 01 Sep. 2022(373):133937. https://doi.org/10.1016/i.iclepro.2022.133937.
20. Rogelj J, Shindell D, Jiang K et al. Mitigation pathways compatible with 1.5 °C in the context of sustainable development. Global Warming of 1.5 oC. Incheon (South Korea): IPCC, 2018:93-174.
Литература
1. Авцинова ГИ. Мифы и реальность устойчиво -го развития. Власть. 2012(5):188-9.
2. Бондаренко ВМ. Переход к бескризисному развитию - миф или реальность? Устойчивое развитие: наука и практика (Международный электронный журнал); 2013(1):1-8.
3. Будущее, которого мы хотим. Итоговый документ Конференции. Рио-де-Жанейро (Бразилия): ООН, 19 июня 2012. [http://www.iblfrussia. org/a-conf.216-l-1_russian.pdf.pdf].
4. Винокуров ЮИ, Гелашвили ДБ, Гребенюк ГН, Краснощеков ГП, Розенберг ГС, Рянский ФН. Мифы и реальность устойчивого развития регионов Сибири. В кн.: Западная Сибирь: история и современность: Краеведческие записки. Вып. 5. Тюмень: Мандрика; 2003. С. 252-98.
5. Воронин АА. Устойчивое развитие - миф или реальность? Матем обр. 2000(1):59-67.
6. Малышев ИВ. Тот, кто «не в ногу». Маргиналь -ное искусство. М.: Изд-во МГУ; 1999. С. 62-3.
7. Павленко ВБ. Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот? М.: ОГИ; 2011.
8. Петров КМ. Устойчивое развитие: миф или ре -альность? Вестник СПбГУ. Сер 7. 1995(4):83-90.
9. Розенберг ГС. Системный подход в глобалистике на примере современных социо-эколо-го-экономических систем. Век глобализации. 2022(4):28-8.
10. Розенберг ГС, Гелашвили ДБ, Краснощеков ГП. Крутые ступени перехода к устойчивому развитию. Вестник РАН. 1996;66(5):436-40.
11. Розенберг ГС, Черникова СА, Краснощеков ГП, Крылов ЮМ, Гелашвили ДБ. Мифы и реальность «устойчивого развития». Проблемы прогнозирования. 2000(4):130-54.
12. Свасьян КА. Европа: Два некролога. М.: Evedentis; 2003.
13. Снакин ВВ. Путь к устойчивому развитию: мифы и реальность. Век глобализации. 2016;(1-2):80-6.
14. Захаров ВМ, Розенберг ГС, Хасаев ГР, ред. Устойчивое развитие Волжского бассейна: миф - утопия - реальность. Тольятти: ИЭВБ РАН: Кассандра; 2012.
15. Яншина ФТ. Ноосфера В. Вернадского: утопия или реальная перспектива. Общественные науки и современность. 1993(1):163-73.
16. Bergson H. Les deux sources de la morale et de la religion. Paris: F. Alcan; 1932.
17. Loorbach D, Frantzeskaki N, Avelino F. Sustain-ability transitions research: transforming science and practice for societal change. Annu Rev Environ Resour. 2017;42(1):599-623.
18. Meadows DH. Thinking in Systems: A Primer. Vermont (USA): Chelsea Green Publ.; 2008.
19. Naimoglu M. The impact of nuclear energy use, energy prices and energy imports on CO2 emissions: evidence from energy importer emerging economies, which use nuclear energy. J Cleaner Product. 2022;(373):133937. doi: 0.1016/j.jcle-pro.2022.133937.
20. Rogelj J, Shindell D, Jiang K et al. Mitigation pathways compatible with 1,5 °C in the context of sustainable development. In: Global Warming of 1,5 °C. Incheon (South Korea): IPCC; 2018. P. 93-174.
