CC BY
52
К 300-летию российской полиции
УДК 929
П.Д. Николаенко
«Возвышаюсь, когда погиб» (к 310-й годовщине казни генерального судьи Малороссии Василия Яеонтьевича Кочубея)
«I rise when I'm dead» (on the 310th anniversary of the execution of the General Judge of Malorossiya, Vasily Leontievich Kochubey)
НИКОЛАЕНКО, Пётр Дмитриевич, профессор кафедры истории государства и права. Санкт-Петербургского университета МВД России, доктор исторических наук, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации. Адрес: Россия, 198206, Санкт-Петербург, ул. Лётчика Пилютова, д. 1. Тел. (812) 744-13-13.
NIKOLAENKO, Pyotr Dmitrievich, Professor of the Department of the History of State and Law of the Saint-Petersburg University of the MIA of Russia, Doctor of Historical Sciences, Associate Professor, Honored Worker of Higher School of Russia, 198206, Russia, Saint-Petersburg, Lyotchika Pilutova str., 1. Tel. (812) 744-13-13.
В статье освещается трагическая судьба Генерального судьи В.Л. Кочубея, казненного за попытку донести Петру I об измене гетмана Малороссии И. Мазепы.
Ключевые слова: И. Мазепа, Петр I, В.Л. Кочубей, И.И. Искра, Гетман, Генеральный судья.
The article highlights the tragic fate of Judge V. Kochubei, executed for trying to convey to Peter I about the treason of the Hetman of Malorossiya I. Mazepa.
Keywords: I. Mazepa, Peter I, V.L. Kochubei, I.I. Iskra, Hetman, General Judge.
Эти слова как нельзя более точно характеризуют горькую судьбу Генерального судьи Василия Леонтьевича Кочубея, погибшего от рук Ивана Мазепы за попытку донести Петру I об измене ему гетмана Малороссии.
Причиной трагической гибели Василия Кочубея послужило неверие русского царя в измену ему И. Мазепы. Но через четыре месяца после казни Генерального судьи Мазепа открыто перешел на сторону шведов. Петр I, осознав свою ошибку, щедро одарил семью казненного Василия Кочубея, а его самого назвал «мужем честным, славным памяти» и распорядился к родовому гербу Кочубеев прибавить два золотых креста с девизом «Возвышаюсь, когда погиб».
Расцвет кочубеевского рода приходится на время правления Петра I, который после героической гибели Генерального судьи Василия Леонтьевича Кочубея, приблизил его потомков ко двору. Сын войскового товарища Василий Леонтьевич Кочубей родился около 1640 г. Службу начал в гетманской канцелярии, и уже при гетмане И.М. Брюховецком (1623-1668) был в ней довольно видным служащим. Несмотря на то, что вся его служба была главным образом канцелярской, Василию Леонтьевичу приходилось участвовать в походах и, по его утверждению, «кровью помазаться». После гибели И.М. Брюховец-кого Василий Кочубей перешёл на службу к гетману П.Д. Дорошенко. В 1675 г. он был послан в Турцию,
но там В.Л. Кочубею не удалось достичь желаемого результата в пользу П.Д. Дорошенко, фактически к тому времени утратившего свою власть. Ещё 17 марта 1674 г. на Раде в Переяславле Иван Самойлович был провозглашен гетманом «обоих сторон Днепра», то есть Правобережной и Левобережной Украины.
К середине 1675 г. положение гетмана Правобережной Украины оказалось критическим. П. Дорошенко оставили верные и ближайшие соратники, друзья и даже родственники. В числе тех, кто ушёл от гетмана Правобережной Украины, был и Василий Кочубей. Он перешёл на сторону левобережного гетмана Ивана Самойловича. В 1681 г., став регентом войсковой канцелярии, он вскоре заслужил высочайшее доверие нового гетмана. Однако это не помешало В. Кочубею вместе с И. Мазепой принять участие в доносе на гетмана И. Самойловича.
Причиной послужили следующие события. Во время первого крымского похода 1687 г. (май-июнь), который проходил в условиях жары, отсутствия воды и фуража, стихийных пожаров и завершился провалом, гетман Иван Самойлович был обвинен в измене и заменен на Ивана Мазепу. На имя русских царей Ивана и Петра Алексеевичей (период двоецар-ствия) через князя В.В. Голицына украинские старшины подали челобитную от 7 июля 1687 г., которая содержала обвинения в адрес гетмана И. Самойлови-ча за неудачный крымский поход. Это был ложный донос, в котором выдвигались двадцать три пункта обвинений против гетмана И. Самойловича.
Под обвинением в числе девяти старшин стояла и подпись канцеляриста Василия Кочубея. Инициатором заговора и автором челобитной историки считают Ивана Мазепу, который в течение десятилетия (1676-1687) являлся доверенным лицом гетмана, хорошо знал его действия и тайные замыслы. Князь В.В. Голицын спешно отправил старшинский донос в Москву для решения дела царским правительством. Долго ждать не пришлось. Арест И. Самойловича и членов его семьи состоялся в ночь на 23 июля 1687 г. в лагере на реке Коломак. Среднего сына, черниговского полковника Григория Самойловича, обвиненного в измене, казнили в Севске. Самого гетмана сослали в Тобольск, где он скончался не позднее 1690 г. [1, с. 210]. Младшего сына Якова Самойловича с женою отправили в Енисейск, а супругу гетмана - в местечко Седнев Черниговской губернии, где проживала её дочь [2, с. 264].
Исследователи истории Украины гетманской эпохи считают Ивана Самойловича одним «из многих борцов за объединение украинских земель в единую державу - соборную Украину» [2, с. 264].
После устранения Ивана Самойловича от власти новым гетманом был избран Иван Мазепа. Своё гетманство он начал с расправы над своими противниками и раздачей универсалов на новые владения старшине, которая поддержала во время выборов его кандидатуру. Генерального писаря Василия Кочубея, скрепившего своей подписью донос на И. Самой-ловича, новый гетман Мазепа наградил деревнями, в т.ч. Диканькой, впоследствии ставшей известной далеко за пределами Малороссии. В 1694 г. дал ему достоинство Генерального судьи, а в 1700 г. исходатайствовал звание стольника.
Столь быстрое продвижение Василия Леонтьевича Кочубея по служебной лестнице объясняется не
только тем, что он «помог» Мазепе с помощью сфальсифицированного доноса на Ивана Самойловича расчистить дорогу на гетманский олимп. Как известно, Василий Кочубей и Иван Мазепа были в близких родственных связях: в январе 1698 г. племянник гетмана Иван Обидовский женился на Анне, старшей дочери будущего генерального судьи В. Кочубея. Венчание именитых молодых людей состоялось в гетманской столице Батурине. Спустя четыре года после этой знаменитой и богатой свадьбы молодая жена Анна Обидовская оказалась вдовой. Её супруг Иван Обидовский после неудачного похода против шведов в феврале 1701 г. внезапно заболел и скончался. У Василия Кочубея ещё было два сына - Василий и Фёдор - и младшая дочь Матрена, крестным отцом которой был сам гетман Иван Мазепа.
Следовательно, В. Кочубей и И. Мазепа были издавна не только близкими приятелями по службе, но и поддерживали тесные родственные связи.
Но событие, начавшее между ними роковую вражду, наступило в 1704 г. В. Кочубею открылось намерение гетмана Мазепы, потерявшего супругу в 1702 г., жениться на его юной дочери, т.е. на своей крестнице Мотре. Существует версия, что Мазепа просил у родителей её руки, но получил категорический отказ, т.к. брак между ним и Мотрею был невозможен по уставу церкви.
Страстные домогательства Мазепы к Мотре происходили в течение двух лет - в 1704-1705 гг. и создали невыносимые условия её пребывания в родительском доме. Уклоняясь от родительских, особенно материнских преследований, Мотря убежала к Мазепе. Родители забили тревогу, и гетман вынужден был отослать свою крестницу обратно домой. После возвращения Мотри в родительский дом Мазепа продолжал поддерживать с ней сношения.
Эта драма несчастной молоденькой Матрены, искушённой старым развратником Мазепой, длилась несколько лет. Семейную трагедию тяжелее всех переносил отец Мотри. Если его супруга Любовь Фёдоровна в порыве материнского гнева высказывала обольстителю дочери самые оскорбительные слова, то Василий Леонтьевич, будучи в подчинении Мазепы, такого не мог допустить. Он лишь в письмах гетману жаловался на свою горькую судьбу.
Следует заметить, что переписка между Мазепой и Кочубеем позволяет нам заключить, что и после истории с Матрёной ее отец как Генеральный судья некоторое время продолжал находиться в приближении у гетмана. Сам гетман посещал по-приятельски дом Кочубея, порой вёл с ним и его женой интимные разговоры, которые потом послужили в числе прочих материалами для доноса. Выступая в поход в 1706 и 1707 гг., Мазепа оставлял Генерального судью вместо себя наказным гетманом.
Так, в августе 1707 г. исполняя в очередной раз обязанности наказного гетмана, В.Л. Кочубей решился отправить первый донос в Москву о попытке Мазепы изменить государю Петру I. Это ответственное дело было поручено монаху Никанору из Севско-го Спасского монастыря, возвращавшемуся из Кие-во-Печерской Лавры, куда тот ходил с другом отцом Трифилием на богомолье. Остановившись на отдых в Батурине, монахи во время службы в церкви встретились с женой В. Кочубея, которая пригласила их ночевать у неё во дворе. На другой день В.Л. Кочубей
упросил монахов остаться у него ещё на одну ночь. В этот же день Кочубей с женой, получив клятвенное заверение Никанора, доверили ему свою тайну, рассказав о планах Мазепы изменить Петру I и перейти на службу к польскому королю и шведскому королю Карлу XII.
По их просьбе Никанор отправился в Москву, но Пётр I, не доверяя никаким доносам на Мазепу, оставил это дело без движения, хотя Никанор и был задержан в Преображенском приказе. Василий Леонтьевич, прождав несколько месяцев и не получив никаких вестей от Никанора, в начале 1708 г. нашел себе другого посыльного. Им оказался давно знакомый В. Кочубею полтавский житель Петр Яценко, который был направлен в Москву с заданием лишь словесно передать об измене Мазепы. Добравшись до первопрестольной, П.Яценко явился к царскому духовнику Благовещенскому Протопопу. Тот представил его царевичу Алексею Петровичу, который приказал изложить в письменной форме все то, о чём В.Л. Кочубей приказал «словесно» сказать ему. П. Яценко написал записку, в которой изложил следующее: гетман Мазепа имеет согласие с королем Лещинским и намерен поддаться ему со всею Малороссиею.
Царевич отправил П. Яценко и Протопопа с этой запиской к государю. Петр I приказал рассмотреть этот донос незамедлительно. Это было 27 января 1708 г. Отправивши Петра Яценко в Москву, В.Л. Кочубей стал действовать в разоблачении планов гетмана более решительно, что вскоре привело к трагическому исходу затеянного им этого благородного поступка.
Дальнейшие события развивались следующим образом. Василь Кочубей вместе со своим свояком Иваном Искрой пригласили в Диканьку священника Ивана Святайла и поручили ему сообщить по секрету ахтырскому полковнику Федору Осипову о предательских намерениях Мазепы. Полученную столь важную информацию Ф. Осипов незамедлительно передал киевскому губернатору князю Д.М. Голицыну, а тот доставил ее в Бешенковичи, где находился царь Пётр I. В это же время, 24 февраля 1708 г., Мазепа, проведав каким-то образом о доносах Кочубея, направил письмо Петру I, в котором уверял его в своей «догробной верности государю» и находил, что сочинённая на него клевета заслуживает «более смеха, чем внимания», но умолял произвести над клеветниками розыск [2, с. 69-70].
И на этот раз царь поверил заверениям Мазепы. В его адрес Петр I 1 и 11 марта 1708 г. отправил два утешительных письма, в которых уверял гетмана, что «клеветники... воспримут по делом своим достойную казнь». Письма царя, естественно, успокоили гетмана. Однако Мазепе, дабы обезопасить своё положение, не терпелось быстрее заполучить в свои руки Кочубея и Искру. Гетман послал в Диканьку отряд в количестве 500 казаков и 100 волхвов, чтобы схватить и доставить своих недругов. Посланец от полковника Апостола успел предупредить Кочубея о грозившей ему опасности, а тот, в свою очередь, уведомил об этом Искру, и оба свояка с наступлением дня 19 марта из Диканьки отправились в Красный Кут - город ахтырского полка. И хотя Мазепе не удалось схватить Кочубея и Искру, их горькая судьба была уже предрешена. Дело в том, что репутация Мазепы перед русским царём оставалась пока вне
подозрений, и в данный момент не ему грозила смертельная опасность, а тем, кто пытался раскрыть его предательство. По указанию царя его ближайшие сановники Г.И. Головкин и П.П. Шафиров должны были в ходе формального допроса Кочубея и Искры только выведать, нет ли в этом доносе «неприятельского влияния». Затем предполагалось «отправить доносчиков в Киев, в удовольствие гетмана» [3, с. 214].
План царя был осуществлен безупречно. Кочубея и Искру под усиленным эскортом (это фактически был караул, чтобы не сбежали) доставили в Витебск, где находился Г.И. Головкин. Он и П.П. Ша-фиров 19 апреля встретились со знаменитыми гостями из Украины. Приветливое обращение царских сановников вселило уверенность у Кочубея и Искры в положительном исходе их дела. В. Кочубей, оказавшись наедине с Г. Головкиным, объяснил ему причины, вынудившие его обратиться к царю с доносом. Такое намерение у него появилось не сразу. Оно возникло лишь тогда, когда он убедился в стремлении гетмана перейти под власть поляков. Кочубей в этом окончательно убедился, когда услышал слова Мазепы: «Под поляками, конечно, будем». Затем В. Кочубей передал Г. Головкину донос о предательских намерениях Мазепы. Донос включал 33 пункта, которые по содержанию были сведены в 27, где перечислялись конкретные действия Мазепы или намерения совершить их. При этом в некоторых пунктах назывались дни и места, где происходили разговоры, перечислялись их участники.
Представленный Кочубеем донос на Мазепу позволил царским сановникам Головкину и Шафи-рову не только проверить точность и достоверность обвинений, содержащихся в нём, но выявить новые факты, допросить многочисленных свидетелей, чтобы разоблачить действия и намерения изменника. Однако тщательное проведение расследования дела Кочубея не входило в планы царских следователей. Вместо привлечения других свидетелей, организации очных ставок их с обвиняемыми или между свидетелями, следователи решили прибегнуть к пыткам В. Кочубея, И. Искры и тех, кто прибыл с ними. Всего было 16 человек: Кочубей, Искра, полковник Ф. Осипов, священник Святайло, Яценко, сотник Кованько, писари Колчицкий и Глуховец и восемь слуг. Ахтыр-ский полковник Фёдор Осипов был отпущен. Остальные, исключая слуг, были допрошены и подвергнуты пыткам. К виновникам пытки применялись ежедневно до окончания допроса (с 21 по 27 апреля. - Авт.).
30 апреля 1708 г. подследственных перевезли из Витебска в Смоленск. На утверждение Петру I был отправлен проект приговора, предусматривавший Кочубею и Искре смертную казнь. Однако царь велел вернуть доносителей в Витебск и повторно допросить под пыткой, не было ли «от неприятеля подсылки». Во время допроса Кочубей получил три удара кнутом, Искра - шесть ударов! Тем не менее оба заявили, что «.ни от кого. подсылки не было» [4, с. 144-145].
Под пытками Кочубей и Искра заявили, что их показания ложные. При этом 28 мая Кочубей во время повторного допроса заявил, что он сам всё затеял по злобе на гетмана, что Искра всё сплёл по его наущению. Святайло и Кованько тоже на Кочубея сложили вину. Столь мужественное поведение Кочубея всё же не спасло от жестокого наказания и его свояка
И. Искру. Обоим был вынесен смертный приговор, утверждённый царём. Мазепа, начиная с апреля, настойчиво добивался доставки к нему в войско Кочубея и Искры. Несомненно, что гетмана одолевало чувство страха и неуверенность в благополучном для него завершении следствия. Мазепа добился своего. Кочубея и Искру 13 июня повезли водным путем по Днепру в Киев для отдачи гетману на казнь. Прибыв 29 июня в Киев, стольник Вельяминов-Зернов в сопровождении роты солдат поместил несчастных в новой Печерской крепости и отправил к Мазепе гонца с известием.
11 июля В.Л. Кочубей и И.И. Искра были доставлены в гетманский обоз, находившийся в Бор-щаговке близ Белой Церкви. Через три дня, 14 июля 1708 г., рано утром страдальцы были выведены перед построенным войском и многочисленным населением. Их конвоировали три великороссийские роты с заряженными ружьями. Зачитан был приговор. Затем их обоих подвели к плахе и отрубили головы. Тела их оставались лежать в продолжении всей литургии выставленными на позор. После окончания службы положили их в гробы и повезли в Киев. Там они были похоронены в Киево-Печерской Лавре, с правой стороны при входе в трапезную церковь. Позднее на могиле была положена плита с надписью: «Кто еси мимо грядый о нас неведущий Елицы зде естесмо положени сущи! Понеже нам страсть и смерть повеле мовчати, Сей камень возопиет о нас ти вещати: За правду и верность ку Монарсе нашу Страдание смерти испилис мо чашу. За уданем Мазепы, о Всеведче правый, Посечены зоставше топором во главы, Почиваем в сем месте Матери Владычны, Подающей всем своим рабом живот вечный. Року 1708 месяца июля 15 дня посечены средь обозу войскового за Белою Церковью на Борщагов-ске и Ковшевом благородный Василий Кучубей судья генеральный и Иоанн Искра полковник полтавский, привезены же тела их июля 17 в Киев и того же дня в обители святой Печерской на сем месте погребены» (сведения о совершении казни 14 июля взяты из донесения стольника Вельяминова-Зернова, а по записке диканьского священника и по надгробной надписи она совершилась 15 июля) [3, с. 231]
Нет никаких сомнений в том, что смерть этих двух знатных представителей малороссийской старшины на совести Головкина и Шафирова. Оба они в угоду царю, чтобы не подвергать сомнению его заблуждения в отношении «невиновности Мазепы», направили расследование доноса на него по неправильному руслу. Как известно, за долгие годы правления на гетмана поступило слишком много доносов, и все они умело опровергались Мазепой. И на сей раз Иван Степанович сумел внушить Головкину и Шафирову, а те Петру I, что Кочубей и Искра своим доносом умышленно сеют смуту и рознь в народе, распускают слухи об измене гетмана и тем самым подстрекают украинский народ к неповиновению законным властям Малороссии. В результате, как показали дальнейшие события, связанные с переходом Мазепы на сторону Карла XII, русским царём в отношении Кочубея и Искры была допущена ужасающая и непоправимая ошибка. Кстати, уместно заметить о том, что потомки казненного В.Л. Кочубея, живущие
во Франции, действия русского царя в отношении их предка оценивают весьма критически, хотя при этом они согласны с тем, что в результате трагической гибели Василия Леонтьевича Кочубея их род по инициативе Петра I стал возвышаться.
Известно, что русский царь после измены Мазепы, в полной мере осознав свою ошибку и стараясь искупить вину перед вдовой казненного и его детьми, в декабре 1708 г. вызвал к себе жену Генерального судьи Любовь Фёдоровну и приказал вернуть ей и его детям все отобранное И. Мазепой имущество со значительным прибавлением новых деревень. Погибшего мученической смертью В.Л. Кочубея царь Петр I назвал «мужем честным, славным памяти...». при этом к старинному гербу Кочубеев было прибавлено пламенеющее сердце и на нем два золотых креста с девизом: «Elevor ubi consumor», что означает «Возвышаюсь, когда погиб».
Действительно, после своей смерти Василий Кочубей вошел в историю как сподвижник Петра I и соперник И. Мазепы. Про Василия Кочубея написано очень много, но чаще всего это статьи биографического характера в энциклопедических словарях. Справедливости ради нужно заметить, что трагической смерти Василия Кочубея было посвящено немало публикаций в дореволюционной отечественной историографии [4, с. 61-155; 5, с. 531; 8, с. 609; 9, с. 46-50; 10, с. 97-104;11, с. 499-504; 12, с. 46].
В исследованиях советского периода и особенно в постсоветское время даётся различная, порой диаметрально противоположная оценка поступку В.Л. Кочубея и И.И. Искры в отношении Мазепы -от искренней симпатии до нескрываемой неприязни [16, с. 372; 17].
Современные украинские исследователи, изучая жизнь и государственную деятельность И. Мазепы, нередко фрагментарно касаются оценки доноса В. Кочубея на гетмана русскому царю Петру I [1, с. 219-222].
В 1909 г., несмотря на сложную внутриполитическую обстановку в стране после войны с Японией и революционными событиями 1905 г., передовая общественность стала готовиться к предстоящим торжествам по случаю празднования 200-летия Полтавской битвы. Во многих городах России начались подготовительные мероприятия к предстоящему юбилею. Сотрудники киевского отдела Императорского русского военно-исторического общества выразили желание увековечить память невинных страдальцев В. Кочубея и И. Искры, установив им в Киеве памятник на добровольные пожертвования. Такое решение было принято в июле 1908 г., когда исполнилось 200 лет со дня мученической кончины генерального судьи Запорожского войска Василия Леонтьевича Кочубея и полтавского полковника Ивана Ивановича Искры, погибших по злой воле гетмана И. Мазепы [18, л. 1].
Власти поддержали инициативу Военно-исторического общества. Главным организатором мероприятий по увековечению памяти невинно погибших страдальцев был назначен член военно-исторического общества директор киевской гимназии № 1 действительный статский советник Н.В. Стороженко. Было решено привести в надлежащий порядок могилу В. Кочубея и И. Искры в Киево-Печерской лавре, установить памятник на месте их казни в селе Борщаговке Сквир-ского уезда, близ Белой Церкви и на одной из площа-
дей г. Киева, а также именем погибшего Генерального судьи назвать одну из киевских улиц. Был организован сбор добровольных пожертвований.
После накопления определённой суммы денежных средств в марте 1911 г. был создан строительный комитет в составе 12 человек, из них 8 представителей рода Кочубеев. Председателем комитета избран член Киевского отделения военно-исторического общества, директор Императорской Александровской гимназии действительный статский советник Н.В. Стороженко, его членами - генерал-адъютант Его императорского величества генерал-лейтенант князь В.С. Кочубей, церемониймейстер действительный статский советник В.П. Кочубей; камер-юнкеры П.В. Кочубей, В.В. Кочубей, Н.В. Кочубей; статский советник Л.В. Кочубей; статский советник М.В. Кочубей; генерал-лейтенант Н.А. Епанчин; начальник Юго-Западной железной дороги В.П. Шмит; полковник Б.С. Стеллецкий.
По ходатайству строительного комитета 4 августа 1911 г. было отведено место для сооружения памятника - 36 кв. саженей земли из общей территории Никольской площади, принадлежавшей военному ведомству [18, л. 2].
Находясь в Киеве по случаю юбилейных мероприятий, Николай II в конце августа 1911 г. посетил могилу В. Кочубея и И. Искры в Киево-Печерской лавре, а также место, где должен был быть установлен памятник. Государь одобрил место выбора и поддержал решение комитета о проведении всероссийской подписки по сбору денежных средств.
В целях экономии добровольных пожертвований строительный комитет отказался от проведения конкурса на лучший проект памятника. Это ответственное задание было поручено полковнику П.А. Самсонову - автору памятника генералу М.Д. Скобелеву в Москве. П.А. Самсонов представил в комитет четыре проекта акварельного рисунка. Члены комитета остановились на его последнем варианте стоимостью в 4 тыс. рублей [18, л. 3]. Сначала скульптор изготовил модель памятника из воска, а затем из гипса в натуральную величину. Фигура В.Л. Кочубея исполнена П.А. Самсоновым по сохранившимся у его потомков портретам и принадлежавшим ему вещам с соблюдением наибольшей точности. Фигура Искры вылеплена согласно сохранившимся фамильным преданиям. Автор памятника изобразил В.Л. Кочубея и И.И. Искру стоящими друг перед другом в момент состоявшегося между ними решения в извещении царя Петра I об измене гетмана Мазепы. Памятник был отлит из бронзы в Петербурге на бронзо-литейном заводе «Моран» и владельцем фирмы Э.Л. Гакером был доставлен в Киев.
Монумент, посвященный «мученикам за русскую идею» В. Кочубею и И. Искре, был установлен с опозданием, лишь в 1914 г. Удивительная история произошла с этим памятником буквально в первое десятилетие его существования. За это время, по утверждению исследователей, по меньшей мере трижды на постаменте менялись персонажи. На сегодняшний день в первозданном виде и превосходном состоянии остался от первого памятника лишь постамент из красного гранита, строительство которого было закончено в 1913 г.
При Советской власти в 1923 г. фигуры В. Кочубея и И. Искры были демонтированы и вместо
них появилась пушка. На постаменте, перевернув обратной стороной доску с именами Кочубея и Искры, большевики увековечили память о погибших арсенальцах, сделав следующую надпись: «Пролетарии всех стран соединяйтесь. В пятую годовщину Октябрьской Революции Пленум Киевского Горсовета отмечает особые заслуги перед Пролетарской Революцией Киевского Арсенала, первого завода, выступившего в Киеве с оружием в руках в Октябре 1917 г. за Власть советов. Горсовет рабочих и красноармейских депутатов» [19].
Интересно заметить, что ствол орудия, возвышающегося на постаменте, направлен на стены Киевского завода «Арсенал». Хотя в советских учебниках истории упоминалось, что из данного орудия рабочие завода дали первый выстрел по «войскам. буржуазно-националистической Центральной Рады».
Вот таким способом Советская власть вычеркнула из памяти народной и из анналов истории невинно пострадавших В. Кочубея и И. Искру - патриотов Отечества.
В Интернете имеется информация, что, по воспоминаниям старожилов, ещё до пушки на постаменте стоял памятник Ивану Мазепе, сделанный из гипса. И он то ли разрушился, то ли его уничтожили деникинцы или польские оккупанты. Что же касается нынешнего памятника-пушки, то на сайте рекомендовалось местным властям некогда грозное оружие почистить от ржавчины и отреставрировать. Эти рекомендации были выполнены.
В этом убедился автор данной статьи, сделав на память снимок этого странного памятника Советской власти, которую так рьяно сегодня осуждает часть населения свободной Украины. Поэтому, может, действительно без шума эту пушку снять и передать в исторический музей, а на освободившееся место восстановить первоначальный памятник, по-свящённый героям-мученикам.
Кстати, нам кажется, будет справедливо возродить историческую память. Поскольку в украинской столице есть улица имени Мазепы, было бы исторически верно вернуть одной из улиц Киева прежнее название «Кочубеевская». Думается, такую инициативу значительная часть общественности Украины воспримет с одобрением.
Совсем иная судьба у памятника, установленного в селе Борщаговке, близ Белой Церкви, где казнили героев-мучеников. До Советской власти Борщаговка считалась богатым местечком. Число её довольно состоятельных жителей превышало 14 тысяч. Для сравнения: по состоянию на 1 января 2003 г. здесь проживали около 600 человек. Поэтому, когда встал вопрос о сооружении на их земле памятника Кочубею и Искре за счёт народных средств, каждый житель счёл своим гражданским долгом внести денежный взнос на благое дело. К марту 1911 г. крестьяне внесли свой общий взнос в размере 1000 рублей. По тем временам это была немалая сумма. Открытие памятника состоялось в 1911 г. Он был установлен в центре Борщаговки, в ста метрах от церкви, в виде пятиметрового обелиска из чёрного мрамора. Памятник в первозданном виде сохранился до наших дней. Правда, с памятника содрали украшавшие его с двух сторон металлические фрагменты, изображающие казнь Василия Кочубея и Ивана Искры. Эти рельефы похитили какие-то негодяи, пытаясь их продать через киевский антикварный магазин. Но милиция Киевской
и Винницкой областей оперативно провела поиск, и её сотрудники вскоре доставили в Борщаговку ее святыни - фрагменты обелиска Кочубею и Искре [20].
Как сообщается в данной публикации, Борща-говка славится ещё одной своей многовековой тради-
цией. Здесь на центральной улице испокон веку красуются указатели «ул. Кочубея и Искры». Не менялись они ни в советское время, ни в годы перестройки.
Будем надеяться, что на Украине будет принято исторически верное решение.
Список литературы
1. Журавльов, Денис. Хто е хто в украшськш кторп. - Харьков: Клуб ймейного дозвшля / Клуб семейного досуга, 2011. - 416 с.
2. Реент, А. П., Коляда, И. А. Все гетманы Украины. -Харьков: Фолио, 2010. - 415 с.
3. Костомаров, Н. И. Мазепа. - М.: Республика, 1992. -335 с.
4. Дело Кочубея // Чтения общества истории и древностей российских (далее - ЧОИДР). - 1859. Кн. 1. -С. 144-145.
5. Модзалевский, В. Л. Малороссийский родословник : в 4 т. - Т. 2. Е-К. - Киев, 1910. - С. 522-557.
6. Большая советская энциклопедия / 3-е изд. - Т. 13. -М.: Советская энциклопедия, 1973. - С. 301.
7. Украинский советский энциклопедический словарь : в 3 т. - Т. 2. - Киев, 1988. Т. 2. С. 159.
8. История Малой России : в 3-х ч. / изд. 4-е. - СПб., 1903.
9. Родословная дворян и князей Кочубеев // Киевская старина. - 1888. - Т. 22, август. - С. 46-50;
10. Бантыш-Каменский, Д. Н. Словарь достопамятных людей русской земли... : в 5 ч. - Ч. 3. - М., 1836. -Ч. 3. - СПб.: К.Крайя. - С. 97-104.
11. В.Л. Кочубей в рассказе его современника // Русская старина. - 1883. - № 2. - С. 499-504.
12. Лазаревский, А. М. Очерки малороссийских фамилий : материалы для истории общества в XVII и XVIII столетиях // Русский архив. - 1876. - Кн. 3. - С. 46.
13. Сторожевский, Н. К. Кочубей и Искра. - Житомир, 1890.
14. Сементовский, Н. Кочубей. - М.: Мир книги. Литература. 2011. -224 с.
15. Шутой, В. Е. Борьба народных масс против нашествия армии Карла XII. 1700-1709. - М., 1958.
16. Павленко, Н. И. Петр Великий. - М.: Астрель, 2010. - 830 с.
17. Таирова-Яковлева, Т. Г. Иван Мазепа и Российская империя. История «предательства». - М., 2011. - 32 с.
18. Центральный державный исторический архив Украины (ЦДИАУ) (Киев). - Ф. 261. - Оп. 1. - Д. 109. - Л. 1.
19. Памятник рабочим завода «Арсенал» (Киев) [Электронный вариант] // Сайт «Отдых.инфо». - Режим доступа: httr://www.otdihinfo.ru/catalog/1337.html (дата обращения: 04-07.2018).
20. «Казнь Кочубея» спасла милиция // Сегодня (Украина). - 2003. - 31 мая.
© Николаенко П.Д., 2018
УДК 351.74
А.В. Панфилец, А.Б. Фёдоров
Становление системы органов внутренних дел Российской Федерации (1990-2000 гг.) (к 300-летию российской полиции)
Formation of the system of law enforcement bodies of the Russian Federation (1990-2000) (on the occasion of the 300th anniversary of the Russian police)
ПАНФИЛЕЦ, Александр Владимирович, доцент кафедры истории государства и права Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат исторических наук, доцент. Адрес: Россия, 198206, Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1. Тел.: 8-921-308-62-58. E-mail: [email protected].
PANFILETS, Alexander Vladimirovich, Assistant Professor of the Department of History of State and Law of the Saint-Petersburg University of the MIA of Russia, Candidate of Historical Sciences, Docent. Address: Russia, 198206, Saint-Petersburg, Lyotchika Pilyutova str., 1. Ph.: 8-921-308-62-58. E-mail: [email protected].
ФЁДОРОВ, Александр Борисович, профессор кафедры истории государства и права Санкт-Петербургского университета МВД России, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, кандидат исторических наук, доцент. Адрес: Россия, 198206, Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1. Тел.: (812) 730-22-23.
FYODOROV, Alexander Borisovich, Professor of Department of History of State and Law of the Saint-Petersburg University of Ministry of Internal Affairs of Russia, Honored Worker of Higher Education of the Russian Federation, Candidate of Historical Sciences, associate professor. Address: Russia, 198206, St.-Petersburg, Pilot Pilyutov str., 1. Ph.: (812) 730-22-23.
