CC BY
10ТРУДЫ КАФЕДРЫ БОГОСЛОВИЯ
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии Русской Православной Церкви
№ 2 (18) 2023
М. М. Шевченко
Возвращение Константина Леонтьева. Отзыв на научный журнал Санкт-Петербургской духовной академии «Русско-Византийский вестник». 2022. JSfe 4 (11). 180 с.
УДК 659.131.84+[1(470)(091):94(495)+070.4] DOI 10.47132/2541-9587_2023_2_311 EDN TXLNPO
Аннотация: Статья представляет собой обзор материалов научного журнала Санкт-Петербургской духовной академии «Русско-Византийский вестник», 2022, №4 (11). Номер посвящен 190-летию со дня рождения и 130-летию со дня смерти Константина Николаевича Леонтьева (1831-1891). Выдающийся русский консервативный мыслитель остается интересен как творческая личность для современного философского и исторического анализа. Его апология православия, теория византизма, разоблачение «розового христианства» остаются ценными и перспективными для философии культуры и истории. В статьях номера отражены такие аспекты творчества К. Н. Леонтьева как связь с идеями персонализма, экзистенциализма, христианской эсхатологии, оценка поэтического творчества его современников. Дается анализ содержания концептов «византизма» и «византинизма», оценка значения реформ Петра Великого. Уделено внимание отражению Крымской войны в жизни К. Н. Леонтьева, его роли в деле воцерковления русской интеллигенции. Отражено стремление правых политиков и публицистов укрепить историческое российское государство с помощью его идей в полемике с либерализмом, показана история сохранения самого его идейного наследия.
Ключевые слова: «Русско-Византийский вестник», Санкт-Петербургская духовная академия, русская философия, Россия, византизм, византинизм, К. Н. Леонтьев, экзистенциализм, персонализм, монархизм, консерватизм, национализм.
Об авторе: Максим Михайлович Шевченко
Кандидат исторических наук, доцент исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.
E-mail: shevch_mm@mai.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-5257-4765
Для цитирования: Шевченко М. М. Возвращение Константина Леонтьева. Отзыв на научный журнал Санкт-Петербургской духовной академии «Русско-Византийский вестник». 2022. №4 (11). 180 с. // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2023. №2 (18). С. 311-322.
Статья поступила в редакцию 14.03.2023; одобрена после рецензирования 28.03.2023; принята к публикации 31.03.2023.
PROCEEDINGS OF THE DEPARTMENT OF THEOLOGY
Scientific Journal Saint Petersburg Theological Academy Russian Orthodox Church
No. 2 (18) 2023
Maksim M. Shevchenko
The Return of Konstantin Leontiev. Review of the Scientific Journal of the St. Petersburg Theological Academy "Russian-Byzantine Herald". 2022. No. 4 (11). 180 p.
UDC 659.131.84+[1(470)(091):94(495)+070.4] DOI 10.47132/2541-9587_2023_2_311 EDN TXLNPO
Abstract: The article is a review of the materials of the scientific journal of the St. Petersburg Theological Academy "Russian-Byzantine Herald", 2022, No. 4 (11). The issue is dedicated to the 190th anniversary of the birth and 130th anniversary of the death of Konstantin Nikolaevich Leontiev (1831-1891). The outstanding Russian conservative thinker remains interesting as a creative person for modern philosophical and historical analysis. His apology for Orthodoxy, the theory of Byzantism, and the exposure of "pink Christianity" remain valuable and promising for the philosophy of culture and history. The articles in the issue reflect such aspects of Leontiev's work as connection with the ideas of personalism, existentialism, Christian eschatology, and an assessment of the poetic work of his contemporaries. The analysis of the content of the concepts of "Byzantism" and "Byzantinism", an assessment of the significance of Peter the Great's reforms are given. Attention is paid to the reflection of the Crimean War in the life of Leontiev, his role in the churching of the Russian intelligentsia. The desire of right-wing politicians and publicists to strengthen the historical Russian state with the help of his ideas in polemics with liberalism is reflected, the history of preserving his very ideological heritage is demonstrated.
Keywords: Russian-Byzantine Herald, St. Petersburg Theological Academy, Russian Philosophy, Russia, Byzantism, Byzantinism, K. N. Leontiev, existentialism, personalism, monarchism, conservatism, nationalism.
About the author: Maksim Mikhailovich Shevchenko
Candidate of Historical Sciences, Associate Professor of the Department of History at the Lomonosov
Moscow State University.
E-mail: Shevch_mm@mai.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-5257-4765
For citation: Shevchenko M. M. The Return of Konstantin Leontiev. Review of the Scientific Journal of the St. Petersburg Theological Academy "Russian-Byzantine Herald". 2022. No. 4 (11). 180p. Proceedings of the Department of Theology of the Saint Petersburg Theological Academy, 2023, no. 2 (18), pp. 311-322.
The article was submitted 14.03.2023; approved after reviewing 28.03.2023; accepted for publication 31.03.2023.
Выходящий уже пять лет на кафедре богословия Санкт-Петербургской духовной академии научный журнал «Русско-Византийский вестник» специализируется на исследованиях в области русской религиозной философии, успев обратить на себя внимание специалистов1. Одиннадцатый номер журнала посвящен 190-летию со дня рождения и 130-летию со дня смерти Константина Николаевича Леонтьева (1831-1891), одного из самых самобытных представителей русской мысли, со своим уникальным местом в духовной, интеллектуальной, общественно-политической жизни России XIX — начала XX вв., особым местом в истории русского консерватизма2. Имя этого классика «русской идеи» связано с ярким и драматическим опытом актуализации и развития в отечественной культуре ее глубинных начал в связи со всеми непримиримыми и острыми конфликтами нового и новейшего времени. Представляя номер, главный редактор журнала И. Б. Гаврилов анонсирует его по преимуществу как пример «философии византизма». Он напоминает о двух принципиальных, как очевидно заинтересованному читателю, для «Русско-Византийского вестника» концептах «византизма», выдвинутого публицистикой К. Н. Леонтьева, и «византинизма», который развивала рус-
3
ская академическая традиция, как светская, так и духовная, значение которых для русской культурной идентичности непереоценимо.
Рубрику «История философии» открывает работа Н. П. Ильина «Оправдание души: теистический персонализм В. А. Снегирева».4 Центральное место
1 См. ранее вышедшие рецензии: Фатеев В.А. Журнал русской духовной мысли. Отзыв на научный журнал Санкт-Петербургской духовной академии «Русско-Византийский вестник», 2020, № 1 (3). 384 с. // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2020. № 4 (8). С. 155-168; Морозов М.А. Научный журнал «Русско-Византийский вестник» // Христианское чтение. 2021. № 1. С.83-87; Шевченко М.М. О русской мысли и ее воплощении в истории. Отзыв на научный журнал Санкт-Петербургской духовной академии «Русско-Византийский вестник», 2021, № 1 (4). 184 с. // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2021. № 3 (11). С. 166-174; Фатеев В.А. Русская религиозно-философская мысль и отечественная история. Отзыв на научный журнал Санкт-Петербургской духовной академии «Русско-Византийский вестник», 2021, № 2 (5), 188 с. // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2022. № 1 (13). С. 158-170; Его же. Русская религиозно-философская мысль и отечественная история. Отзыв на научный журнал Санкт-Петербургской духовной академии «Русско-Византийский вестник», 2021, № 3 (6). 216 с. // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2022. № 3 (15). С. 171-181.
2 Ранее журнал уже обращался к творческому наследию К. Н. Леонтьева. См. напр.: Фетисенко О.Л. Афон и его «единство в разнообразии» в социокультурной концепции Константина Леонтьева // Русско-Византийский вестник. 2018. № 1. С. 141-145; Ее же. К. Н. Леонтьев в «Русском Вестнике» и «Московских Ведомостях» М. Н. Каткова // Русско-Византийский вестник. 2019. № 1 (2). С. 146-155; Медоваров М.В. Статья Клавдии Флоровской «Леонтьев как предшественник евразийства» // Русско-Византийский вестник. 2021. № 4 (7). С. 137-152.
3 Гаврилов И. Б. Философия византизма в «Русско-византийском вестнике» // Русско-Византийский вестник. 2022. № 4 (11). С. 8.
4 Ильин Н. П. Оправдание души: теистический персонализм В. А. Снегирева // Русско-Византийский вестник. 2022. № 4 (11). С. 13-44. Статья продолжает цикл публикаций автора, посвященных классикам русской философии XIX в. и русскому национальному возрождению. См. напр.: Ильин Н. П. Место встречи: душа. Понятия личности
в творчестве недооцененного классика русского философского идеализма, профессора Казанской духовной академии Вениамина Алексеевича Снегирёва занимает его философско-психологическое учение, развитое в посмертно изданных чтениях по психологии. Н. А. Бердяев, Г. В. Флоровский, В. В. Зеньковский не заметили его влияния на своего более известного ученика Виктора Несмело-ва. В центре внимания здесь оказывался, по существу, гораздо дальше стоящий В. С. Соловьев. Снегирёв показывал, что мир психический и мир материальный хотя и связаны между собою, однако связь их не носит детерминирующего характера. Они могут существовать и отдельно друг от друга. Развитие в человеке духа или начала личности происходит через заложенный в природе души нравственный идеал. Самосознание означает собою единство «идеи человека» и «идеи Бога». Снегирёв философски осуществляет таким образом «подлинное оправдание души», опираясь на собственный внутренний опыт.
В. А. Фатеев подводит итоги завершению в 2021 г. издания Полного собрания сочинений и писем К. Н. Леонтьева в 12 томах и 22 книгах и характеризует открываемые этим замечательным событием перспективы5. Самый последовательный противник не один век главенствующих тенденций российской истории, своей бескомпромиссностью обрекший себя на полную общественно-политическую маргинализацию — но чем дальше, тем больше стяжающий себе внимание потомков, — наконец, может быть воспринят нами во весь свой творческий масштаб. Учитывая возросший сегодня интерес к консерватизму и традиционализму, можно не сомневаться в том, что читателей у Леонтьева сейчас намного больше, чем было при его жизни. Среди тем, к изучению которых особенно располагает появление Полного собрания сочинений, автор называет следующие: «славянофильство и Леонтьев, национальный вопрос и культура, Леонтьев как стилист и художник слова, место Леонтьева в истории русской литературы и философской мысли, византизм и аскетика, сочетание консерватизма и эстетики жизни в воззрениях Леонтьева, вера и Церковь во взглядах Леонтьева, противоречивое отношение Леонтьева к католицизму и идеям Вл. С. Соловьева, эпистолярное наследие Леонтьева как важнейший источник исследования его мировоззрения и индивидуальной творческой манеры»6.
Статья В. А. Котельникова «Личность К. Н. Леонтьева в свете идей персонализма» посвящена интерпретации экзистенциальных корней его мировоззрения. Автор полагает, что психический склад Константина Николаевича, его религиозный и, в целом, внутренний опыт являет собой именно ту «антропологическую реальность», которая описана философами
и народности в контексте «загадки о человеке» // Русско-Византийский вестник. 2020. № 1 (3). С. 90-109; Его же. Кризис, которого не было. Заметки о первом философском труде В. С. Соловьева // Русско-Византийский вестник. 2021. № 3 (6). С. 113-140; Его же. Философский теизм как альтернатива «религиозной философии» // Русско-Византийский вестник. 2023. № 1 (12). С. 11-22.
5 Фатеев В.А. Константин Леонтьев «в полный рост»: к завершению издания Полного собрания сочинений и писем К. Н. Леонтьева (2000-2021) // Русско-Византийский вестник. 2022. № 4 (11). С. 45-58.
6 Там же. С. 56-57.
персоналистического направления как западноевропейской, так и русской философии7. Уязвимость для критики или оспоримость данного подхода заключается в наличии известной проблематизации самого понятия или размытости определения философского персонализма. Скажем, Н. О. Лосский считал персоналистическими философские учения тех русских мыслителей, которые в той или иной мере испытали влияние монадологии Лейб-ница8. Едва ли не единственным ярким русским философом, который сам именовал себя «крайним персоналистом», был Н. А. Бердяев9. Собственный опыт переживания «субстанциональности» души в сочетании с тенденцией, если можно так выразиться, к онтологизации человеческой свободы он считал основанием для противопоставления себя «исторической» Церкви. Чем справедливо заслужил упрек в неумении «экзистенциально» в нее войти10. По мнению протоиерея В. Зеньковского, персонализм Бердяева «фактически превращается в метафизический плюрализм или солипсизм»11. Константин Леонтьев же явил собою здесь полную противоположность. Для его случая подходящими «персоналистами» автор избирает М. М. Та-реева и М. И. Несмелова. И если Леонтьев для описания мотива своего личного кенозиса перед тайной Церкви употребил выражение «трансцендентный эгоизм», то, учитывая, что катедер-философом он никак не являлся и на таковое не претендовал, это есть только лишнее доказательство общеизвестности в его время той же кантовской терминологии. Специально-характеристичная «персоналистическая» проблематика в его публицистике на социокультурные и историко-философские темы отнюдь не присутствует. Похожие возражения вызывает статья А. В. Золотарева «Константин Леонтьев как экзистенциальный философ». С автором можно согласиться, что некая модель мировоззренческого поиска Леонтьева в значительной мере поддается прочтению в категориях философствования С. Кьеркегора, содержит присутствие характерного для экзистенциальной философии описания пограничных состояний. Можно вместе с автором счесть справедливым упрек Кьеркегора Гегелю в том, что проторенный последним путь исторического познания не исчерпывает тайны эмпирически взятой человеческой личности. Но, если А. В. Золотарев утверждает, что «историософия Леонтьева имеет только видимость последовательно объективной теории, в действительности
она слишком страстна и пристрастна, чтобы претендовать на объективность
12
познания» , то здесь уже, по-моему, уместно задать вопрос: какие именно неверные факты содержит леонтьевская философско-историческая концепция? Настолько, что утрачивается грань между «слишком» и «почти»?..
7 Котельников В. А. Личность К. Н. Леонтьева в свете идей персонализма // Русско-Византийский вестник. 2022. № 4 (11). С. 62.
8 Лосский Н. О. История русской философии / Пер. с англ. М., 1991. С. 182.
9 Бердяев Н.А. Самопознание: опыт философской биографии // Его же. Собрание сочинений. Paris, 1983. С. 300.
10 Киприан (Керн), архим. Верующий вольнодумец // Бердяев Н.А. Собрание сочинений... С. 417.
11 Зеньковский В.В. История русской философии. Т. 2. Ч. 2. Л., 1991. С. 79.
12 Золотарев А. В. Константин Леонтьев как экзистенциальный философ // Русско-Византийский вестник. 2022. № 4 (11). С. 91.
Опять же, Леонтьев не преследовал цели специально создать собственную «философию жизни» или морально-этическое учение. Там, где, скажем, у К. Ясперса помещалось «экзистенциальное становление», обратившийся Леонтьев a priori вменял себе понятия «покаяния» и «святости» в их церковном понимании, принципиально отличном от современного ему секу-лярного гуманизма. «Под ведением истины разумей собственно благодатное чувство ее», — сказал в XIV столетии св. Григорий Синаит13. Но должны ли мы пуститься отыскивать здесь следы «экзистенциального становления»?
На мой взгляд, ответ на подобные вопросы заключен в следующем. Категории экзистенциальной философии в данном случае применительно к Леонтьеву «работают» в течение отрезка времени от момента пробуждения в нем внутреннего опыта как пути познания до момента исповедания себя перед самим собою православным христианином. С этого момента для описания состояния его духа более плодотворны категории святоотеческой аскетики.
Статья В. Ю. Даренского «Концепция "розового христианства" К. Леонтьева: непонятое пророчество» относится к области анализа христианского гуманизма Ф. М. Достоевского, критиковавшегося Леонтьевым с позиции святоотеческого воззрения14. От того, насколько строго и последовательно выдерживали великие русские мыслители XIX в. апокалиптический взгляд на историю, насколько твердо отторгались ими всякий и всяческий дух про-грессорства — «либерально-эгалитарного прогресса», по Леонтьеву — или допустимость каких-либо хилиастических ожиданий, зависело во многом их гласное или молчаливое приятие или отторжение современной публикой. Последовательностью в этом отношении Леонтьева объясняется и та порою паническая реакция, которую вызывала его позиция у Н. А. Бердяева или Д. С. Мережковского15. Автор справедливо объясняет подобное далеко зашедшей степенью секуляризации русского общества, устоявшейся подменой христианства светской гуманностью. Обозначенное Леонтьевым, преобладавшее над церковным духом «розовое христианство» было предсказанием прихода «религии антихриста» на определенном этапе развития апостасийного процесса, который мыслитель исторически конкретизировал как «всемирный либерально-эгалитарный процесс», вторичное упрощение, культурная деградация. На этой почве Леонтьев разошелся с В. С. Соловьевым, был не понят Н. С. Лесковым, но Ф. М. Достоевский, в действительности, был от него ненамного далек16. Позиция К. Н. Леонтьева и сегодня нередко остается непонятой или недопонятой исследователями.
Статья О. Л. Фетисенко «Константин Леонтьев и русская литература середины XIX в.: два историко-литературных сюжета» показывает, насколько
13 Добротолюбие: в русском переводе, дополненное: в 5 т. Т. 5. Изд. 2-е. М., 1900. С. 180.
14 Даренский В.Ю. Концепция «розового христианства» К. Леонтьева: непонятое пророчество // Русско-Византийский вестник. 2022. № 4 (11). С. 70-85.
15 Гаврилов И. Б. «Память об Афоне живет в моем сердце». К 185-летию со дня рождения К. Н. Леонтьева // Научные труды кафедры богословия. Вып. 1. СПб., 2016. С. 127.
16 О «разноречии» и единстве духовных устремлений Ф. М. Достоевского и К. Н. Леонтьева см.: Маркидонов А. В. Богословие и культура: монография. СПб., 2022. С. 193-206.
Леонтьев умел различать идейно-политическую тенденциозность (направление), масштаб личности и общественного влияния поэта и его художественное мастерство и талант. Многое сближало его здесь с Ап. А. Григорьевым, особенно в отношении художественных идеалов. Он следил внимательно за литературной деятельностью Н. Г. Чернышевского и Н. А. Добролюбова, а также, несмотря на сильное отвращение, Н. А. Некрасова. В поэзии отдавал должное А. Н. Майкову, ценил А. В. Кольцова и любил А. Фета несмотря на то, что не разделял его взглядов17.
Центральное место в философском разделе номера принадлежит статье Г. В. Скотниковой «Концепт "византизм" в русском культурфилософском самосознании: К. Н. Леонтьев и Ф. И. Успенский»18.
Самобытно мысливший о желаемом будущем России публицист и историк-византинист, академик Императорской Санкт-Петербургской Академии наук, — оба, полагает автор, выдвигали идею исключительной ценности византийского наследия для русской культурной идентичности как непреходящей основы самобытного творческого развития русской цивилизации. До них первыми заговорили о достоинстве византийского влияния на Руси А. С. Хомяков и И. В. Киреевский, при этом различая две отдельные православные культуры. Это происходило в обстановке господства в общественном сознании — или даже подсознании — византинофобского мифа западноевропейского происхождения. Он сформировался окончательно в эпоху Просвещения, подытожив начатое ещё в Средневековье отрицание Западом в лице папства вероучительной правоты Восточно-христианской Церкви, а также, в лице самопровозглашенной Римской империи, — за Константинополем непрерывного преемства римской государственной традиции. Инфернализованный образ веками-де гниющей, деградирующей «Византии» (а не блистательного Второго Рима) беспрепятственно бытовал и в русском сознании как побочный продукт европейского влияния. Константин Леонтьев опирался на теорию культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского. Выдвинутый им «византизм», как «особого рода образованность», есть та основа или стержень, вокруг которого сформировался русский народ, получивший благодаря ему Православие как силу, дисциплинирующую внутренне, духовно, и Самодержавие как силу, дисциплинирующую внешне, политически. С их ослаблением русский народ будет неминуемо разложен и поглощен идущим с Запада ассимиляционным, культурно-деградационным процессом. При этом Леонтьев отделил «сла-визм» от славянства, подчеркнув не в противоречии с идеей Данилевского о будущем славяно-русском культурно-историческом типе, что славянская стихия отнюдь не обрела признаки той культурной зрелости, которое явил собою известный из истории «византизм».
17 Фетисенко О. Л. Константин Леонтьев и русская литература середины XIX в.: два историко-литературных сюжета // Русско-Византийский вестник. 2022. № 4 (11). С. 97-109.
18 Скотникова Г. В. Концепт «византизм» в русском культурфилософском самосознании: К. Н. Леонтьев и Ф. И. Успенский // Русско-Византийский вестник. 2022. № 4 (11). С. 110-122.
Русская научная византинистика выделяла Византию как самостоятельную культуру, не смешивая ее ни с поздней Античностью, ни с западным Средневековьем. Выдающийся русский ученый академик Ф. И. Успенский утверждал, что без учета «принципа византинизма» невозможно понять существо истории и культуры Западной и Восточной Европы в различии и взаимовлиянии. Для народов Востока Европы, включая русский, византинизм является таким же организующим началом, каким романизм являлся для народов Запада. С этой точки зрения, полагал он, история Византии приобретает особое значение для русского национального самосознания.
Таким образом, как показывает автор, разными путями философ по складу и ученый-историк пришли к идее византинизма, «дающего фундаментальную опору русскому культурно-историческому самосознанию» вплоть до сегодняшнего дня19. Но при этом в области умолчания у Г. В. Скотниковой остается важный, на мой взгляд, вопрос, а именно — то содержательное противоречие, которое вырастает между «византизмом» К. Н. Леонтьева и «византинизмом» Ф. И. Успенского.
Русская академическая наука была и остается безусловно европоцен-тричной. Отнесение России в культурном отношении к Восточной Европе, по существу, являлось компромиссом между идеей универсальности европеизма и идеей славяно-русской самобытности, компромиссом, для Леонтьева категорически неприемлемым. «Константинопольская Вселенская Церковь есть прямая продолжательница в церковной области политических преданий византинизма: как Византийская империя ревниво оберегала эллинизм, препятствуя образованию инородческих политических организаций и концентрируя эллинские элементы, так и константинопольский патриархат приносит в жертву эллинизму идею Вселенской Церкви», — писал Ф. И. Успенский20. Но это указание выдающегося византиниста на этно-фи-летизм Фанара, актуальное и в XX в., и в наши дни, К. Н. Леонтьев оценил бы как то, что сам он описал под заглавием «Плоды национальных движений на Православном Востоке». Он видел в этом отнюдь не традиции древних патриархатов, а влияние глубоко секуляризованного европеизма Нового времени, культурно и политически для России безусловно пагуб-ного21. Г. В. Скотникова справедливо упоминает о том, что у ряда ведущих западных медиевистов господство в западной историографии антивизантийского мифа вызывает определенный протест. Но много ли он способен изменить в эпоху «заката Европы» (О. Шпенглер) в культурной идентичности современного европейца?..
В статье О. Л. Фетисенко «Петр I и его реформы в восприятии «славянофила на свой салтык» показана одна принципиальная особенность исторических взглядов К. Н. Леонтьева. Общий баланс последствий петровской «европеизации» России он подсчитывает в пользу её культурного расцвета.
19 Там же. С. 121.
20 Успенский Ф. И. История Византийской империи. М., 1996. С. 37.
21 См.: Леонтьев К.Н. Плоды национальных движений на Православном Востоке // Его же. Полное собрание сочинений и писем: в 12 т. Т. 8. Ч. 1. СПб., 2007. С. 549-624.
Этим он был дальше от старших славянофилов и ближе к Н. Я. Данилевскому. До Петра Россия более походила на культурную провинцию Византии. Его же реформы в конечном итоге своеобразие русского облика не сократили, а усилили. Именно на период от Петра Великого до Николая I приходится период наивысшего культурного расцвета России — «цветущей сложности». А вот реформами Александра II Россия сворачивается на путь резкого, всё более обезличивающего уподобления Европе. Осознав это, петровский идеал сильного государства нужно сохранить, но скорректировать, вернув свободу Церкви. И в предпоследнюю эпоху, указывает автор, ярким признаком этой «цветущей сложности» явились три культурно-самобытные и оригинальные личности — великий митрополит Филарет (Дроздов), великий император Николай Павлович, великий поэт А. С. Пушкин22. Здесь можно добавить, что в ином месте Леонтьев в их ряд ставит и великого полководца фельдмаршала князя И. Ф. Паскевича, а также кость от кости той же николаевской эпохи — колоритного деятеля времени, пришедшего ей на смену, графа М. Н. Муравьева-Виленского.
Исторический раздел номера содержит материалы, посвященные судьбе леонтьевского наследия и его биографии. М. В. Медоваров показывает, какую роль в этом сыграл журнал «Русское обозрение». После кончины мыслителя вокруг журнала объединились его ученики и последователи, установившие контроль над журналом и сделавшие своего учителя третьей культовой фигурой консервативного «Русского обозрения» в полемике с либералами после Александра III и М. Н. Каткова. Программные статьи о К. Н. Леонтьеве и его многочисленные письма увидели свет на его страницах, положив начала популяризации его идей23.
Статья М. И. Щербаковой посвящена отражению событий Крымской войны 1853-1856 гг. в письмах Леонтьева матери в сопоставлении с материалами рапортов и сообщений священнослужителей архиепископу Херсонскому и Таврическому Иннокентию (Борисову) о ходе т.н. Азовской кампании, описанной в литературе впервые официальным военным историографом М. И. Богдановичем в его работе «Восточная война 1853-1856 годов» (1876)24. Это четырехтомник автор, на мой взгляд, несколько перехваливает. Н. Ф. Дубровин еще в 1878 г. справедливо критиковал его за исключительно описательный характер, отсутствие глубокого анализа и каких-либо критических оценок русского военно-политического руководства и его решений, недостаточное, в связи с этим, использование уже известного фактического материала25. Константин Николаевич, тем не менее, на колоритном фоне нарисованной по данным очевидцев картине военных событий удачно показан в статье как полный жизненных сил и жажды новых ощущений, усердный в исполнении своих
22 Фетисенко О. Л. Петр I и его реформы в восприятии «славянофила на свой салтык» // Русско-Византийский вестник. 2022. № 4 (11). С. 123-128.
23 Медоваров М. В. Константин Леонтьев и его наследие в журнале «Русское обозрение» // Русско-византийский вестник. 2022. № 4 (11). С. 129-141.
24 Богданович М.И. Восточная война 1853-1856 годов: в 4 т. СПб., 1876.
25 См.: Дубровин Н. Ф. Восточная война 1853-1856 гг. Обзор событий по поводу сочинений М. И. Богдановича. СПб., 1878.
нелегких служебных обязанностей военный лекарь, вместе с тем стремившийся разнообразить поле приложения своей недюжинной энергии, и, посреди всего этого, нежный сын, исполненный внимательного и бережного отношения к чувствам и тревогам матери26.
Н. В. Винюкова показывает «роль К. Н. Леонтьева в "религиозном движении" русского общества». На фоне общего процесса нарастания секуляризации Константин Николаевич был в числе тех немногих религиозно-чутких представителей интеллигенции, кто, не принадлежа по своему происхождению к духовному сословию, осознал значение монашества как духовного полюса Церкви, специально предназначенного противостоять именно стихии ее обмирщения. Со времени собственного обращения Леонтьева вокруг него сформировался кружок интеллигентных молодых людей с университетским образованием — причем не из духовенства, — которым он умел привить любовь к церковности, понимание значения аскезы не только быта, но и мысли. Некоторые из их числа, не принадлежа по рождению к духовному сословию, уходили в монахи, принимали священство. Среди них выделялся о. Иосиф Фудель. Позиционируя себя «православным народником», он не разделял культурные идеалы Леонтьева, считавшего народ исторически творимой величиной, и не был склонен к его идеализации как «народа-богоносца». Тем не менее о. Иосиф глубоко понимал личностный склад Леонтьева, его значение в текущем и будущем воцерковлении русской интеллигенции, и даже стал издателем его трудов27.
Наконец, отношению русских правоконсервативных политиков и публицистов начала ХХ в. к философским идеям К. Н. Леонтьева посвящен заключительный материал Д. И. Стогова28. Правомонархически настроенными политиками и публицистами глубоко ценилась леонтьевская критика либерализма, демократии, эгалитаризма, национализма западного происхождения, отторжение расизма, апология монархии, имперского государства, сословности. Неприятие у них могли вызывать леонтьевский скепсис относительно благотворности освобождения славян, полное принципиальное отторжение идеи прогресса. Последнее, на мой взгляд, зависело от степени сохранения у правомонархических политиков и публицистов начала XX в. тяготения к славянофильским интеллектуальным традициям, с их известной непоследовательностью, чуждой К. Н. Леонтьеву.
В целом, разносторонне отражающий философскую и историческую тематику, связанную с Константином Леонтьевым, рецензируемый номер «Русско-Византийского вестника» в лице авторов и главного редактора решает важные духовные и просветительские задачи на высоком научном уровне и не обманывает ожидания читателя, заинтересованного в возрождении русской религиозно-философской и исторической мысли. Хочется высказать
26 Щербакова М. И. Керчь 1855 г. История в письмах // Русско-Византийский вестник. 2022. № 4 (11). С. 142-160.
27 Винюкова Н. В. Роль К. Н. Леонтьева в «религиозном движении» русского общества // Русско-Византийский вестник. 2022. № 4 (11). С. 161-167.
28 Стогов Д. И. Русские монархисты начала ХХ в. о К. Н. Леонтьеве // Русско-Византийский вестник. 2022. № 4 (11). С. 168-178.
пожелание в связи с актуализацией наследия классика русской идеи увидеть на страницах журнала больше материалов из истории опыта воплощения этой мысли в действие, взаимодействия с миров политических и социальных институтов и материальной цивилизации.
Источники и литература
1. Бердяев Н.А. Самопознание: опыт философской биографии. Изд. 2-е, испр. и доп. // Его же. Собрание сочинений. Paris: YMCA-Press, 1983. 424 с.
2. Богданович М. И. Восточная война 1853-1856 годов: в 4 т. СПб.: Тип. Ф. Сущин-ского, 1876.
3. Винюкова Н.В. Роль К. Н. Леонтьева в «религиозном движении» русского общества // Русско-Византийский вестник. 2022. №4 (11). С. 161-167. EDN STZNMX.
4. Гаврилов И.Б. «Память об Афоне живет в моем сердце». К 185-летию со дня рождения К. Н. Леонтьева // Научные труды кафедры богословия. Вып. 1. СПб., 2016. С. 126-134. EDN WXVFPN.
5. Гаврилов И. Б. Философия византизма в «Русско-Византийском вестнике» // Русско-Византийский вестник. 2022. № 4 (11). С. 8-12.
6. Даренский В. Ю. Концепция «розового христианства» К. Леонтьева: непонятое пророчество // Русско-Византийский вестник. 2022. № 4 (11). С. 70-85. EDN PVCBIU.
7. Добротолюбие: в русском переводе, дополненное: в 5 т. Т. 5. Изд. 2-е. М.: Иждивением Русского на Афоне Пантелеймонова монастыря, 1900. 482 с.
8. Дубровин Н. Ф. Восточная война 1853-1856 гг. Обзор событий по поводу сочинений М. И. Богдановича. СПб.: Тип. Императорской Академии Наук, 1878. 508 с.
9. Зеньковский В.В. История русской философии. Т.2. Ч.2. Л.: МП «Эго», 1991. 268 с.
10. Золотарев А.В. Константин Леонтьев как экзистенциальный философ // Русско-Византийский вестник. 2022. №4 (11). С. 86-96. EDN QYUKGQ.
11. Ильин Н.П. Кризис, которого не было. Заметки о первом философском труде В.С. Соловьева // Русско-Византийский вестник. 2021. №3 (6). С.113-140. EDN XNUWVI.
12. Ильин Н. П. Место встречи: душа. Понятия личности и народности в контексте «загадки о человеке» // Русско-Византийский вестник. 2020. № 1 (3). С. 90-109. EDN XBLJES.
13. Ильин Н.П. Оправдание души: теистический персонализм В.А. Снегирева // Русско-Византийский вестник. 2022. №4 (11). С. 13-44. EDN ZJGLZO.
14. Ильин Н. П. Философский теизм как альтернатива «религиозной философии» // Русско-Византийский вестник. 2023. № 1 (12). С. 11-22. EDN HXXEHY.
15. Киприан (Керн), архим. Верующий вольнодумец // Бердяев Н.А. Собрание сочинений. Paris: YMCA-Press, 1983. С. 413-418.
16. Котельников В.А. Личность К.Н. Леонтьева в свете идей персонализма // Русско-Византийский вестник. 2022. №4 (11). С. 59-69. EDN QEFYVZ.
17. Леонтьев К. Н. Плоды национальных движений на Православном Востоке // Его же. Полное собрание сочинений и писем: в 12 т. Т. 8. Ч. 1. СПб.: Владимир Даль, 2007. С. 549-624.
18. Лосский Н. О. История русской философии / Пер. с англ. М.: Советский писатель, 1991. 480 с.
19. Маркидонов А.В. Богословие и культура: монография. СПб.: Изд-во СПбДА, 2022. 504 с.
20. Медоваров М. В. Константин Леонтьев и его наследие в журнале «Русское обозрение» // Русско-Византийский вестник. 2022. №4 (11). С. 129-141. EDN VHIYSC.
21. Медоваров М.В. Статья Клавдии Флоровской «Леонтьев как предшественник евразийства» // Русско-Византийский вестник. 2021. №4 (7). С. 137-152. EDN ATWEAS.
22. Морозов М.А. Научный журнал «Русско-Византийский вестник» // Христианское чтение. 2021. № 1. С. 83-87. EDN ZSPZPR.
23. Скотникова Г.В. Концепт «византизм» в русском культурфилософском самосознании: К. Н. Леонтьев и Ф. И. Успенский // Русско-Византийский вестник. 2022. №4 (11). С. 110-122. EDN SMQCYN.
24. Стогов Д. И. Русские монархисты начала ХХ в. о К. Н. Леонтьеве // Русско-Византийский вестник. 2022. №4 (11). С. 168-178. EDN TAHKXX.
25. Успенский Ф. И. История Византийской империи. М.: Мысль, 1996. 827 с.
26. Фатеев В.А. Журнал русской духовной мысли. Отзыв на научный журнал Санкт-Петербургской духовной академии «Русско-Византийский вестник», 2020, № 1 (3). 384 с. // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2020. №4 (8). С. 155-168. EDN HEAWFY.
27. Фатеев В.А. Константин Леонтьев «в полный рост»: к завершению издания Полного собрания сочинений и писем К.Н. Леонтьева (2000-2021) // Русско-Византийский вестник. 2022. №4 (11). С. 45-58. EDN ZXSDXJ.
28. Фатеев В.А. Русская религиозно-философская мысль и отечественная история. Отзыв на научный журнал Санкт-Петербургской духовной академии «Русско-Византийский вестник», 2021, № 2 (5), 188 с. // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2022. № 1 (13). С. 158-170. EDN BMZXAP.
29. Фатеев В.А. Русская религиозно-философская мысль и отечественная история. Отзыв на научный журнал Санкт-Петербургской духовной академии «Русско-Византийский вестник», 2021, № 3 (6). 216 с. // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2022. № 3 (15). С. 171-181. EDN XXVXAC.
30. Фетисенко О.Л. Афон и его «единство в разнообразии» в социокультурной концепции Константина Леонтьева // Русско-Византийский вестник. 2018. № 1. С. 141-145. EDN XYMXDF.
31. Фетисенко О.Л. К.Н. Леонтьев в «Русском Вестнике» и «Московских Ведомостях» М. Н. Каткова // Русско-Византийский вестник. 2019. № 1 (2). С. 146-155. EDN AUSPNM.
32. Фетисенко О. Л. Константин Леонтьев и русская литература середины XIX в.: два историко-литературных сюжета // Русско-Византийский вестник. 2022. №4 (11). С. 97-109. EDN RMCWCP.
33. Фетисенко О.Л. Петр I и его реформы в восприятии «славянофила на свой салтык» // Русско-Византийский вестник. 2022. №4 (11). С. 123-128. EDN VHENUZ.
34. Шевченко М. М. О русской мысли и ее воплощении в истории. Отзыв на научный журнал Санкт-Петербургской духовной академии «Русско-Византийский вестник», 2021, № 1 (4). 184 с. // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2021. № 3 (11). С. 166-174. EDN QALLLC.
35. Щербакова М.И. Керчь 1855 г. История в письмах // Русско-Византийский вестник. 2022. №4 (11). С. 142-160. EDN THNCWJ.
