CC BY
205
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА
ВОЗМОЖНО ЛИ ВОЗРОЖДЕНИЕ ИДЕИ ЕСТЕСТВЕННОГО ПРАВА В РОССИИ?
А. В. ПОЛЯКОВ*
Возрождение естественного права в России возможно, если под естественным правом понимать позитивное право, опирающееся на разумные, т. е. теоретически обоснованные, антрополого-комму-никативные принципы права. Для наиболее полной реализации этих принципов в жизнь требуются соответствующая правовая культура общества (отсутствующая в настоящее время) и политическая воля государства. В статье рассматриваются два варианта теоретического обоснования «возрожденного» естественного права: либертарный и коммуникативный. Рассматриваются проблемные места либертарно-юридического обоснования правового идеала. Ли-бертарно-юридическая теория права абсолютизирует принцип формального равенства, распространяя его на те области, к которым он не имеет отношения. Результатом является отход от принципа свободы. В основе антрополого-коммуникативного понимания «возрожденного» естественного права лежит представление о человеке — коммуникативном деятеле, обладающем достоинством, свободой, ответственностью и обязанностями. Проблемы коммуникации охватывают основные вопросы существования человека, что позволяет придавать самому этому понятию основополагающее значение.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: возрожденное естественное право в России, постклассическое правопонимание, либертарно-юридическая теория права, коммуникативная теория права, антрополого-коммуникативные принципы права.
POLYAKOV A. V. IS REVIVAL OF THE NATURAL LAW IN RUSSIA POSSIBLE? Revival of the natural law in Russia is possible if the natural law is understood as the positive law based on reasonable, that is theoretically sound anthropological and communicative principles of law. The adequate legal culture of the society (currently missing) and the political will of the state are required for the most complete implementation of these principles. This article discusses two options of the theoretical justification of the "revived" natural law: a libertarian one and a communicative one. The author considers problematic
* Polyakov Andrey Vasilievich — doctor of legal sciences, professor of St. Petersburg State University.
E-mail: polyakov2008@gmail.com © Поляков А. В., 2015
6
Поляков Андрей Васильевич, доктор юридических наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета
areas of the libertarian legal substantiation of a legal ideal. Libertarian legal theory of law overemphasizes the principle of formal equality extending it to those areas for which it is irrelevant. The result is a deviation from the principle of freedom. The anthropological and communicative understanding of the "revived" natural law is based on the concept of a person as a communicative actor who has dignity, freedom, responsibilities and obligations. Communication problems include the basic questions of human existence. Thus, it is possible to give to the concept itself the fundamental meaning. KEYWORDS: revived natural law in Russia, post-classical legal understanding of law, libertarian legal theory of law, communicative theory of law, anthropological and communicative principles of law.
Идея естественного права сопровождает всю историю человечества, и есть основания полагать, что она никогда не исчезнет из научного обсуждения. При этом нужно иметь в виду, что под естественным правом могут пониматься самые различные концепты, прошедшие длительную эволюцию, основное направление которой можно определить как движение от классических теорий естественного права к постклассическим теориям.
Классическая идея естественного права базируется на представлении о том, что право не создается человеком с его изменчивой волей и противоречивыми интересами, а представляет собой нечто необходимое, постоянное и универсальное, что по аналогии с законами природы лежит в основе мироздания и не зависит в своем существовании от государства. Но в отличие от законов природы естественное право выражает разумность такого порядка и его справедливость. Справедливость в данном случае понимается как моральная обоснованность: разумное не может быть аморальным и несправедливым. Поэтому вторым признаком, характеризующим естественно-правовую идею, является сущностная связь права и морали.
Само возникновение и последующее развитие классической естественно-правовой проблематики говорит теоретику о многом. Прежде всего, она свидетельствует о, казалось бы, невозможном теоретико-правовом дуализме, провоцируя представления о двух разных взглядах на право. С одной стороны, право рассматривается как ценностный феномен, чья принуждающая сила заключается в притягательности (рациональной и иррациональной) самого правового установления, не связанного с волей человека; с другой стороны, право предстает как приказ, вытекающий из человеческой воли и обеспеченный авторитетом принуждающей силы (прежде всего государства). Если бы человеческая воля (воля монарха, князя, суверена) всегда была совершенна и воспринималась бы всеми как непререкаемое установление, обязательное к исполнению, то и нужды в поисках естественного права не было бы вовсе. Будучи совершенным, позитивное право просто не нуждалось бы в своем идеальном двойнике (как и в наименовании «позитивное»). Таким образом, концептуально существование «естественного» права обусловлено существованием права «неестественного» (позитивного), и наоборот: существование позитивного
7
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА
права невозможно без концептуального признания права «естественного» (как его идеального антипода).
Естественное право всегда выполняло и выполняет критическую функцию по отношению к реальному, действующему, принудительному праву, оценивая его с точки зрения правового идеала (или идеальных моральных ценностей). Если признать существующее над человеческим, волеуста-новленным правом право, абсолютное в своем совершенстве, право (закон), выражающее сверхчеловеческую волю и не подверженное «порче», то в таком случае и позитивное право должно лишь выводиться из права естественного в том случае, если оно не имеет непосредственного действия.
Идеальная составляющая естественного права связывает право с моралью (нравственностью). Ведь совершенный порядок, разумный и справедливый, определяет и основы морального отношения человека к миру. Если в мире есть абсолютное начало (Бог), то подобное начало гармонизирует и право, и мораль, исключая противоречия между ними. Если отыскивается какая-то иная опора в суждениях о том, что правильно, а что неправильно, что разумно, а что неразумно (помимо Бога), то сама принадлежность к человеческому сообществу заставляет следовать этому «категорическому императиву» разума. Ведь человек должен действовать разумно, этим он и отличается от животных.
Тем не менее все подобные построения в истории европейской мысли (имеющие многовековую историю) не привели к успеху, что особенно проявилось начиная со второй половины XIX в. Идее естественного права было отказано в доверии. Такому перевороту в политико-правовой мысли и юридической практике способствовали секуляризация общества, неспособность религиозных конфессий и богословия отвечать на запросы современности, критика юснатурализма со стороны исторической школы права и успехи философского позитивизма (в широком смысле слова, включая утилитаризм). Существовали и теоретические предпосылки, приведшие к «смерти» естественного права. Так, обоснованная ранее теоретическая изменчивость позитивного права не оставляла оснований для веры в право неизменное и абсолютное. В ту же эпоху возобладало представление и о невозможности установления единой для всех морали. Этому весьма способствовала критика позитивизмом метафизики в качестве научного основания для правовой теории. Наконец, получила теоретическое обоснование невозможность одновременного существования естественного права и права позитивного, поскольку в основе этих понятий нет единых сущностных признаков. Таким образом, во второй половине XIX в. уже сложилось общее научное мнение, согласно которому классическая теория естественного права себя исчерпала и не может пользоваться научным доверием.
Тем не менее «смерть» естественного права оказалась непродолжительной. Уже в конце XIX в. начинается постепенное возрождение идеи естественного права как в Европе, так и в России, что было обусловлено пересмотром самого подхода к естественному праву, к его гносеологическому, онтологическому и аксиологическому статусам. Начинает формироваться постклассическая теория естественного права.
8
В рамках такого подхода право рассматривается уже исключительно как позитивное явление, объективирующееся в текстах законов и других источниках права. Право признается исторически изменчивым феноменом, но в самом факте его существования усматриваются руководящая идея и необходимые принципы, определяющие (по мере объективно существующих возможностей) весь ход его развития. Такая идея (и вытекающие из нее принципы) рассматривались как содержательная часть правового идеала и правовой политики, формирующие представления о должном применительно к праву, которые и выступали в качестве аналога справедливого и морально обоснованного (нравственного) права, сохраняя старое наименование естественного права. Представители возрождаемого естественного права исходили из того, что сама идея справедливости как нравственно должного права постоянна и неизменна, но реализуется она в исторически изменчивом контексте, через развивающийся, совершенствующийся опыт человечества. Тем самым в право вводился элемент релятивизма при сохранении абсолютно разумного и нравственного основания права. Подобным образом рассуждали многие российские ученые, закладывавшие основы постклассического правоведения, например П. И. Новгородцев, В. М. Гессен, Б. А. Кистяковский, Е. Н. Трубецкой и др.1
Согласно новому подходу позитивное право должно включать в себя такую систему отношений, которая реально определяет взаимное поведение людей, поддерживая этот порядок через нормативно сформулированные и закрепленные права и обязанности. Вместе с тем «путеводной звездой» такого позитивного права объявлялись идея свободы (автономии) человеческой личности, равенство и справедливость, вытекающие из соответствия права этой идее. В условиях дефицита признания человеческого достоинства и прав человека в России на протяжении столетий идея П. И. Новгородцева и его сторонников по возрождению естественного права была достаточно радикальна и даже революционна. Идеологически она соответствовала политическим программам либеральных российских партий начала ХХ в., в первую очередь партии конституционных демократов (кадетов).
Примечательно, что личностное начало, по Новгородцеву, должно дополняться началом социальным, общественным. Эти начала взаимосвязаны, но не взаимозаменяемы. При этом идеи свободы, равенства и прав человека оказывались в центре возрождаемого учения о естественном праве. П.И. Новгородцев был убежден в том, что «вечные определения» равенства и свободы вытекали из идеи личности, хотя их конкретное содержание и воплощение в общественной жизни зависели от условий данной исторической эпохи. Формальный принцип естественного права представал как признание идеи вечного развития и совершенствования человека. Данной идее соответствовал и идеал правового государства. Как
1 См., напр.: Поляков А. В. «Возрожденное естественное право» // И. Ю. Козли-хин, А. В. Поляков, Е. В. Тимошина. История политических и правовых учений. Учебник. 2-е изд. СПб., 2015. С. 759-769.
9
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА
уже было отмечено, подобная трактовка естественного права не оставляла за ним возможности выступать в качестве права реального. П. И. Новгородцев на этом и не настаивал, соглашаясь с тем, что право может быть только правом позитивным, а естественное право представляет собой лишь совокупность идеальных, нравственных по своей сути требований к существующему позитивному праву (закону).2
Итак, «нравственные требования» к позитивному праву в доктрине возрожденного естественного права представляли собой требования должного, т. е. требования справедливого права. Эта идея находилась в полном соответствии с магистральным направлением развития юсна-турализма как классического, так и постклассического периодов. Можно отметить и идейную связь такого положения с немецкой правовой традицией, например с концепцией «справедливого» (правильного) права Р. Штаммлера,3 определением права как «служения справедливости» Г. Радбруха4 или с тезисом современного немецкого правоведа Р. Алекси о «притязании на правильность» как субстанциональном признаке права.5 Близка она и современной англо-американской мысли, в частности идеям Дж. Финниса.6 Все эти теоретические разработки говорят не только о «дуальной» природе права, о его двойственном составе, нуждающемся в теоретическом осмыслении и обосновании, но и о необходимой инте-гральности релевантной правовой теории.
Большевистская революция 1917 г. и победа авторитарных режимов в Европе (как реакция на итоги Первой мировой войны) — обстоятельства, затормозившие возрождение естественного права в его подлинном, чело-векоцентристском смысле. В этих исторических обстоятельствах отчасти пересмотрел идеологию возрожденного естественного права и П. И. Новгородцев. В заключительный период своей жизни, после всех революционных потрясений и крушения прежней России, он пережил своеобразную «переоценку ценностей» и попытался совершить переход к православной философии права. В рамках этой новой идеологии идее естественного права в его прежнем возрожденном виде, казалось бы, не находилось места. «Когда мы читаем "Дух законов" Монтескье, или "Общественный договор" Руссо, "Метафизические основные начала" учения о праве Канта или "Философию права" Гегеля, — писал мыслитель в одной из своих поздних работ, — то ни в одном из этих классических проявлений западной философско-правовой мысли мы не найдем... русского воззрения. Все эти
2 «Идеальные требования не представляют собой права в строгом смысле слова, а суть только проекты будущего права. С этой точки зрения можно восставать против названия "естественное право", так как всякое право. по существу своему есть право положительное» (Новгородцев П. И. Лекции по истории философии права. Учения Нового времени. XIX-XX вв. М., 1918. С. 100).
3 Штаммлер Р. Сущность и задачи права и правоведения. М., 1908. С. 85-118.
4 Радбрух Г. Философия права. М., 2004. С. 44.
5 Алекси Р. Дуальная природа права // Российский ежегодник теории права. 2009. № 2. С. 20-24.
6 См., напр.: ФиннисДж. Естественное право и естественные права. М., 2012.
10
труды говорят об осуществлении форм государства и права, естественных законов, категорического императива, нравственной идеи и вообще известного автономного закона западной культуры»,7 суть же русского духа, в его понимании права и государства, — полагал Новгородцев — покоится на совершенном признании и утверждении основ христианской религии. Но это одновременно означает «решительное отрицание всех основ классической западноевропейской философии права...».8 Ее основной порок мыслитель видит в том, что она на место Бога поставила «автономный закон личности», в то время как судьба права и государства зависит от того, «в какое отношение человек ставит себя к Богу».9
Тогда же мыслитель меняет и свои представления об идеале «целостности общения», в рамках которого идея автономии личности уходит на второй план, уступая место идее национального возрождения в духе православия. Но что значит вернуться к национальному сознанию и принять во всей силе этого слова требование преданности России и русской культуре? По Новгородцеву, это означает «поставить Россию выше своих особых интересов и стремлений, личных или групповых, классовых или партийных; это значит иметь в виду прежде всего Россию как целое».10
Нет сомнения в том, что эти идеи окончательно сформировались у П. И. Новгородцева в 20-е годы ХХ в. как реакция на большевизм, и похожие мысли уже были популярны в то время в Европе. Радикализация социоцентристских и националистических идей привела к появлению синдикализма, фашизма и национал-социализма.11 Этими идеями увлекались в то время (пусть и в разной степени) И. А. Ильин, Б. П. Вышеславцев, Д. С. Мережковский, Н. Н. Алексеев и др. Н. А. Бердяев и С. Л. Франк также акцентировали свое внимание к подобным вопросам. Отметим и близость этих выдающихся деятелей России к православию.
Ситуация изменилась после окончания Второй мировой войны. Победа антигитлеровской коалиции инициировала вторую волну возрождения естественного права. Пренебрежение к человеческой личности и извращение самой идеи человеческого равенства со стороны нацистского режима были столь вопиющими, что утверждение значимости этих начал стало восприниматься в качестве насущной научной задачи. Этот процесс сопровождался возвратом к идее автономной человеческой личности и ее прав. Согласно обновленной концепции Г. Радбруха крайняя, вопиющая степень несправедливости (вопиющая степень неравенства), воплощенная в законе, делает этот закон неправовым. Вместе с тем Библия рассматривалась немецким ученым как подлинный источник представлений
7 Новгородцев П. И. О своеобразных элементах русской философии права // П. И. Новгородцев. Соч. М., 1995. С. 377.
8 Там же.
9 Там же.
10 Новгородцев П. И. Восстановление святынь // П. И. Новгородцев. Об общественном идеале. М., 1991. С. 574.
11 Поляков А. В. Основные типы и виды правовых идеологий // А. В. Поляков, Е. В. Тимошина. Общая теория права. Учебник. 2-е изд. СПб., 2015. С. 170-179.
11
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА
о должном применительно к праву. Как и П. И. Новгородцев, Г. Радбрух видел основу права в религии, однако делал выводы о естественном праве вполне в духе традиционной европейской философии права, опирающейся на идею человека и его прав. Священное Писание выступает в его трудах лишь в качестве религиозно-этической основы естественного права как справедливости, но не в качестве позитивного права. Это все та же «путеводная звезда» для позитивного закона. Но отсылка к Библии не решает проблему поиска правового идеала в научном смысле.
Для всего послевоенного поколения ученых все еще существует научная проблема поиска некоего теоретически обоснованного начала, выполняющего естественно-правовую (критическую и ценностную) функцию. Где искать такое начало? Чем позитивное право может быть оправдано? Можно ли найти такое оправдание в существе самого права, не прибегая к идее Бога?
Позитивизм такого оправдания не дает и саму его возможность отрицает. Мысль о том, что норма права может быть нормой с любым содержанием, составляет убеждение большинства позитивистских концепций права, включая нормативизм Г. Кельзена.12 Но и определенные варианты естественного права (теологические и коллективистские естественно-правовые идеологии) подобного основания (претендующего на научную значимость) не дают. Этим основанием не может быть божественная заповедь по причине своей неуниверсальности (далеко не все люди придерживаются религиозных воззрений, но и среди верующих принципиальные различия по данному вопросу непримиримы), гетерономности и ненаучности. Основанием не может быть и национальная идея или идея России (по тем же причинам). В конце концов, Россия — это не абстракция и не власть, а народ (сообщество людей), проживающий на исторической территории, обладающий исторической памятью и культурой. Необходимо искать имманентное праву начало, определяемое его смыслом, взятым в контексте человеческих практик.
Соответственно от ответа на вопрос о том, возможно ли обосновать при помощи философии права такое начало, которое будет являться исходным определяющим принципом для построения позитивного права, зависит ответ на основной вопрос о том, возможно ли возрождение естественного права. Естественное право при подобной интерпретации уже не может рассматриваться как непосредственно действующее право, а его правовой характер зависит от степени воплощения правового идеала в праве позитивном, в том числе в законах государства. Понятно, что если законы государства не будут соответствовать этим априорным требованиям правового идеала, они могут или лишаться статуса правовых законов и рассматриваться как воплощение произвола, или их существованию можно найти объяснение за счет привлечения концепции дуальности права и неполного отражения его признаков в действующем законе.
12 См., напр.: Кельзен Г. Чистое учение о праве: введение в проблематику науки о праве // Г. Кельзен. Чистое учение о праве, справедливость и естественное право. СПб., 2015. С. 122-127; и др.
12
Имеют ли место в России теоретические попытки возродить естественное право, исходя из рассмотренной методологии? На этот вопрос можно ответить положительно. Целый ряд ученых, принадлежащих к различным направлениям теории права, пытаются обосновать последнее как позитивный закон, который должен соответствовать идеалам естественного права.13 Но наибольший отклик в современной российской теории права получила либертарно-юридическая концепция права, основанная академиком В. С. Нерсесянцем и развиваемая сегодня целым рядом ученых, среди которых выделяются В. В. Лапаева, В. А. Четвернин, Н. В. Варламова. Представляется, что как раз либертарная теория права являет собой наиболее разработанный вариант «возрожденного естественного права», имеющий сегодня определенное признание в России. Это учение полностью соответствует рассмотренным выше критериям, позволяющим отнести его к данной школе, сложившейся в России еще до революции 1917 г. Действительно, согласно В. С. Нерсесянцу, право не равно закону и последний представляет собой лишь форму, в которую должно облекаться идеальное правовое содержание (право). Закон, не отвечающий априорным критериям права, не является правовым, а представляет собой выражение произвола. Право есть единство свободы, равенства и справедливости. Принцип формального равенства, равенства в свободе, согласно либертарной концепции, и выражает принцип справедливости. Позитивный закон, таким образом, должен соответствовать справедливости, понимаемой как выражение принципа формального равенства. Формальное равенство при этом рассматривается не только как равенство в правах, но и как равенство всех перед законом, и как выражение принципа соразмерности, включающей, в частности, соответствие между деянием и воздаянием. Свобода, формальное равенство и справедливость предстают как ценности, воплощение которых в законе определяет цель правового развития государства. В. В. Лапаева дополняет данные представления идеей о том, что принцип формального равенства подлежит развитию и уточнению, и в этом смысле он есть идеал, представления о котором меняются с течением времени. «Формальное равенство как сущность права, — пишет исследователь, — это не заданное раз и навсегда "чистое" равенство между деянием и воздаянием, а гораздо более сложная, исторически изменчивая модель равенства, содержание которого уточняется по мере правового развития человечества.».14 Эти слова почти дословно повторяют идею Р. Штаммлера о «правильном праве» как «путеводной звезде» позитивного закона, содержание которого исторически изменчиво.15
13 См., напр.: Байтин М. И. Сущность права (Современное нормативное правопо-нимание на грани двух веков). 2-е изд., доп. М., 2005. С. 59-63; 150-157; и др.
14 Лапаева В. В. Правовой принцип формального равенства // Журнал российского права. 2008. № 2. С. 18.
15 См. об этом, напр.: Штаммлер Р. Сущность и задачи права и правоведения. М., 1908.
13
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА
В связи с этим возникает вопрос о том, может ли идея формального правового равенства выступать синонимом правовой справедливости? Представляется, что формальное правовое равенство является лишь одним из принципов, на которых может строиться правовой идеал. И к числу таких принципов относятся не только свобода, равенство и справедливость. Для того чтобы в этом убедиться, надо обратиться к тому началу, из которого и проистекают указанные принципы.
Таким началом может быть только человеческая личность, поскольку само право есть результат человеческого взаимодействия и коммуникации.16 Какие бы теории мы ни рассматривали, ни одна из них не может обосновать существование права независимо от человека. Вне человека право не существует. Несмотря на свое возможное внечеловеческое (божественное) происхождение в виде замысла-текста, свое реальное воплощение в право такое предписание (божественный закон) может получить только через человека в его взаимодействии с другими людьми. Это означает, что подлинная природа права антропологична и коммуникативна. Но это же означает, что природа права имеет также и нравственное (моральное) основание наряду с основанием правовым.
Суть возрождения естественного права в его антрополого-коммуни-кативном обосновании заключается в следующем. Не существует человека «самого по себе». Человек возможен только через отношения с Другими и как часть этих отношений. Такие отношения понимаются как онтологическое условие бытия человека и права. Тем самым разрушается классическая парадигма гуманитарных наук, основанная на представлении о человеческой «атомарности» и «объективности» окружающего мира.
Следует иметь в виду, что отношения, «создающие» человека, не есть отношения противоборства и вражды. Сам факт существования общего языка и совместных действий для обеспечения антропогенеза свидетельствует об обратном. Поэтому коммуникация основана на взаимопонимании и взаимодействии. Быть человеком означает быть в отношениях с другими, т. е. иметь возможность понимать других и действовать совместно, осно-вываясь на каких-то общих духовных практиках. Эти практики сами объективируются в виде знаковых систем — текстов, связанных с такими феноменами, как язык, речь, нормативное мышление, ценностное восприятие.
Коммуникация представляет собой текстуально развернутое нормативное общение. В такой коммуникации присутствуют и техническая составляющая — то, что делает возможным само понимание другого (тексты, коды, хранение и передача информации, интерпретация, легитимация и др.), и оценка качества коммуникации самими коммуникантами, критическое отношение к коммуникативным неудачам и стремление к максимально эффективной коммуникации.
16 См. об этом, напр.: Поляков А. В. 1) Общая теория права: проблемы интерпретации в контексте коммуникативного подхода. 2-е изд. М., 2016; 2) Коммуникативное правопонимание. Избр. труды. СПб., 2014.
14
Таким образом, коммуникация изначально затрагивает обе сферы человеческого существования — сферу сущего (коммуникация как наличный факт, условие жизнеспособности социума) и сферу должного (какой должна быть идеальная коммуникация). Нетрудно заметить, что проблема коммуникации охватывает основные вопросы существования человека, что позволяет придавать самому этому понятию основополагающее значение. Быть субъектом, с позиций постклассической науки, означает вовсе не декартовскую самодостаточность и самоутвержденность человека в себе (субъект — индивидуальная субстанция), а как раз противоположное этому — означает потребность в Другом. Причем этот Другой вовсе не обязательно предстает только неким конкретным человеком. В русской философии (например, у С. Л. Франка) Другой возникает тогда, когда осуществляется выход за пределы ограниченного «я» в иносферу, под которой понимается иная, подлинная сфера бытия. «Подлинная» в том смысле, что только через нее конституируется сам человек. Только там возможны вера, надежда и любовь, поскольку эти феномены представляют собой отношение к тому, что находится вне меня и от чего зависит существование моего «я». Только там возможно религиозное восприятие мира. Более того, по Франку, само религиозное чувство возможно только тогда, когда «я» представляет собой не самозамкнутую монаду, а имеет выход на Другого, на то, «что больше меня и что только и делает меня человеком».17 Отсюда вытекает необходимость антропологии быть и учением о коммуникации, поскольку любой трансцензус за пределы «я» к Другому и есть коммуникация.
С. Л. Франк так писал об этом (хотя и не использовал слово «коммуникация») в письме к Л. Бинсвангеру: «Моя позиция такова: поскольку человеческое в человеке есть его Богочеловечность, постольку антропология является по своей сущности теоантропологией. "Бог" при этом мыслится. как "истинная основа", "Родина", как сама идея "Ты". благодаря чему мое существование является не замкнутой изолированной точкой, а корнем, через который проникают в меня питающие соки первоосновы.».18
Из сказанного вытекает, что коммуникативный идеал права не может ограничиваться триединством свободы, формального равенства и справедливости. Откуда вообще может взяться идея равенства как ценности применительно к человеческим существам? В чем люди равны, несмотря на все имеющиеся между ними различия? Человек наделен разумом (духовностью) и свободой воли. Это действительно так. Но такие отличительные черты проявляются через язык и выражаются в способности понимать Другого. При всех различиях в степени разумности и одухотворенности равными людей делает одинаковая способность понимания. Если люди способны понимать друг друга, то, по крайней мере, в данном компоненте они равны. Это можно назвать коммуникативным равенством, и оно
17 С. Л. Франк — Л. Бинсвангеру. 12. VII. 42 (цит. по: Плотников Н. С. Л. Франк о М. Хайдеггере. К истории восприятия Хайдеггера в русской мысли. http://ecsocman.hse. ги/<^а/120/363/1223/РЫшкоу_Ргапк_о_На]<еддеге.р<< (дата обращения: 27.02.2015)).
18 Там же.
15
заложено в природе человека, требуя признания его человеческого достоинства и правосубъектности. Только при постулировании такого равенства возможны правовое взаимодействие и ответственность за неисполнение должного. Сам факт существования права свидетельствует о коммуникативном равенстве.
Способности понимать коррелятивна способность отвечать. Свободе действий коррелятивна ответственность за свои действия. Ответственность, понимаемая в позитивном смысле, неразрывно связана с идеей человеческой солидарности. Реализация принципа солидарности требует признания принципа порядка. Таким образом, из идеи коммуникативной человеческой личности можно вывести не только принципы свободы, формального равенства и справедливости, но и принципы ответственности, солидарности, порядка. Причем данные принципы не исчерпывают все многообразие принципов, выводимых из природы коммуникативной личности. Тем не менее комплекс этих идей свидетельствует о свободе самоопределения человека и об особой роли свободы в его становлении и развитии.
Помимо своего теоретического обоснования «путеводная звезда» любого позитивного права (правовой идеал как наиболее полная реализация принципов права) нуждается в практическом осознании и закреплении. В России хорошим основанием для этого является действующая Конституция. Реализация заложенного в ней антропологического принципа верховенства человека, его достоинства и его прав в единстве с конституционными обязанностями может явиться (при коммуникативной интерпретации) хорошим примером для правового самоопределения общества. К сожалению, в настоящее время в общественном сознании и в отечественной юридической науке наблюдается тенденция к движению в противоположном направлении. Поэтому можно согласиться с мнением Н. В. Варламовой о том, что «обществу (а вместе с ним и науке) еще предстоит "дорасти" до своей Конституции и позитивированной в ней доктрины».19
19 Варламова Н. В. Юридический позитивизм и права человека // Общественные науки и современность. 2008. № 1. С. 165.
