CC BY
76
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 11. ПРАВО. 2011. № 5
Д.Л. Гулякевич, соискатель кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ*
ВОВЛЕЧЕНИЕ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЕГО
В СОВЕРШЕНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ: ОПЫТ
УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ОЦЕНКИ РОССИИ И БЕЛАРУСИ
В статье рассматривается эволюция уголовно-правовой оценки вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления в законодательстве Республики Беларусь и Российской Федерации, а также в теории уголовного права, анализируются подходы белорусских и российских ученых к определению понятия «вовлечение в совершение преступления» и к характеристике объективных и субъективных признаков данного состава преступления, высказывается мнение автора по спорным вопросам.
Ключевые слова: несовершеннолетний; ребенок; совершение преступления; вовлечение; интересы; вред.
The article deals with the evolution of criminal and legal assessment of the involvement of an under-aged person into committing a crime in the legislation of the and, as well as in the theory of criminal law. Moreover, approaches of Belarusian and Russian scientists to defining involvement into committing a crime, to characterizing objective and subjective signs of a certain corpus delicti are analyzed. The author gives his own opinion on disputable issues.
Keywords: under-aged person; child; committing a crime; involvement; interests; harm.
Уголовное право как России, так и Беларуси традиционно основывается на гуманном подходе к несовершеннолетним преступникам, изыскивая различные способы смягчения их ответственности, придавая приоритетное значение воспитательным мерам, способным без больших издержек вернуть ребенка в нормальное русло человеческой жизни. Одновременно с этим направлением внедрялась в законодательство и практику идея всемерной охраны прав и интересов ребенка, в том числе и охраны его от преступных посягательств со стороны взрослых преступников. В качестве реализации данной идеи законодатели предусматривают целый круг преступлений, объектом которых является ребенок. В их числе и вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления.
Оценка этого деяния как уголовно-правового сложилась истори-
Преподаватель Государственного института управления и социальных технологий Белорусского государственного университета
чески, но законодательная регламентация его признаков далеко не всегда была однозначной.
Если в Российском Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., которое действовало и на территории Беларуси, ответственности за вовлечение детей в совершение преступления подлежали специальные субъекты — родители, опекуны и попечители, то в последующем такой подход был изменен путем установления общего субъекта этого преступления.
Характерно, что в первые годы Советской власти уголовное законодательство вообще не предусматривало ответственность за вовлечение ребенка в совершение преступления. В первом советском Уголовном кодексе РСФСР 1922 г., действие которого было распространено и на территории Беларуси, такой состав преступления вообще отсутствовал, не был он включен первоначально и в уголовные кодексы РСФСР 1926 г. и БССР 1928 г. И только в 1935 г. в связи с принятием постановления ЦИК и Совнаркома СССР от 7 апреля 1935 г. «О мерах борьбы с преступностью несовершеннолетних» в них появились статьи, предусматривающие ответственность за подстрекательство или привлечение несовершеннолетних к участию в различных преступлениях, а также за их понуждение к занятию спекуляцией, проституцией, нищенством. Но уже и здесь был несколько иной подход в смысле оценки объекта этого преступления. Статья 732 УК РСФСР была размещена в гл. 2 «Иные преступления против порядка управления», а ст. 2321 УК БССР — в гл. 6 «Преступления против личности».
несколько отличался и подход к установлению наказания за это преступление: в УК РСФСР оно устанавливалось в виде лишения свободы на срок не ниже 5 лет, а в УК БССР — в виде тюремного заключения на срок не ниже 5 лет. В целом же, если его сравнивать с современным подходом, он был намного строже.
В указанных нормах не дифференцировалась ответственность в зависимости от того, во что вовлекались дети — в преступление или в антиобщественное поведение.
В УК РСФСР и УК БССР, принятых в 1960 г., сохранился подход, согласно которому было единое правовое регулирование ответственности и за вовлечение несовершеннолетнего в преступную деятельность, и за вовлечение его в антиобщественное поведение — пьянство, занятие попрошайничеством, проституцией, азартными играми. наказуемо также было использование несовершеннолетних для целей паразитического существования. Можно отметить единство в обозначении объекта данного преступления: и в том и в другом УК данный состав размещался в главах, именуемых «Преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения».
Что касается наказуемости данных действий, то она была существенно смягчена. В санкциях ст. 210 УК РСФСР и ст. 205 УК БССР хотя и предусматривалось единственное (без альтернативы) наказание
в виде лишения свободы, пределы его были существенно снижены — до 5 лет (а не ниже 5 лет, как было ранее).
В современном законодательстве обеих стран существенно усовершенствованы уголовно-правовые оценки рассматриваемого преступления. Прежде всего следует отметить, что преступления против детей были систематизированы и теперь размещены в самостоятельных главах — гл. 20 УК РФ «Преступления против семьи и несовершеннолетних» и гл. 21 УК Беларуси «Преступления против уклада семейных отношений и интересов несовершеннолетних».
Открываются указанные главы (вопреки последовательности указания в их названии на объекты) статьями, предусматривающими ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления (ст. 150 РФ и 172 УК Беларуси). Определение его приоритетного места в системе иных преступлений, направленных против детей, обусловлено наибольшей общественной опасностью данных преступлений и сравнительной распространенностью. При этом УК выделили в самостоятельные составы преступлений вовлечение несовершеннолетнего в антиобщественное поведение (ст. 151 УК РФ1 и ст. 173 УК Беларуси).
Законодательная оценка вовлечения несовершеннолетнего существенно изменилась в обоих государствах.
Во-первых, предусмотрено вовлечение несовершеннолетнего не в преступную деятельность, как было ранее, а в совершение конкретного преступления.
Во-вторых, впервые предусмотрены квалифицирующие и особо квалифицирующие признаки данного состава преступления. Общими для обоих УК признаками являются: совершение с применением насилия или угрозой его применения; совершение родителем, педагогом либо иным лицом, на которое законом возложены обязанности по воспитанию несовершеннолетнего; вовлечение в совершение тяжкого или особо тяжкого преступления; вовлечение в преступную группу (по УК Беларуси — в организованную преступную группу). Однако оценка указанных квалифицирующих признаков с точки зрения общественной опасности содеянного несколько различается. Совершение преступления родителем или иным лицом, на которое возложены обязанности по воспитанию ребенка, оценивается в УК Беларуси более строго (лишение свободы на срок от двух до семи лет). Отметим также, что введению этого признака УК обязан опыту дореволюционного законотворчества.
В-третьих, изменены подходы к определению родового и видового объектов рассматриваемого преступления.
В четвертых, закреплены способы его совершения (обещания, обман, угрозы или иной способ).
1 В УК РФ это преступление именуется «вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий».
Что касается наказуемости данного преступления, то можно отметить следующее.
За преступление с основным составом (без квалифицирующих признаков) наказание в виде лишения свободы сохранилось как в УК РФ, так и в УК Беларуси в тех же пределах — на срок до пяти лет. Однако в настоящее время оно по УК россии является единственным наказанием, предусмотренным в санкции ч. 1 ст. 150, а по УК Беларуси в связи с изменениями, внесенными в УК Законом от 15 июля 2009 г., оно уже не единственное, а альтернативное ограничению свободы.
При наличии особо квалифицирующих признаков максимальный срок наказания в виде лишения свободы установлен в обоих УК в 8 лет, одинаков и минимальный предел этого наказания для таких случаев — 5 лет. Но в УК РФ предусмотрена возможность назначения и дополнительного наказания в виде ограничения свободы. В УК Беларуси дополнительное наказание в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью предусмотрено только в ч. 2 ст. 172, в которой фигурирует специальный субъект этого преступления.
Таким образом, УК РФ в целом более строго подходит к наказуемости вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления, что в полной мере соответствует степени общественной опасности этого преступления.
Характерно, что подобная дифференциация ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления, в том числе и путем выделения квалифицированных составов (с некоторыми особенностями), осуществлена в УК большинства государств СНГ.
Таким образом, за исключением отдельных моментов, в целом можно отметить полноту урегулирования российским и белорусским уголовными законами ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления. В то же время не исключено и дальнейшее совершенствование ст. 150 УК РФ и ст. 172 УК Беларуси. Например, на наш взгляд, в целях обеспечения дифференциации уголовной ответственности в зависимости от возраста потерпевшего было бы целесообразно включить в статью в качестве квалифицирующего признака данного состава преступления его совершение в отношении малолетнего, поскольку становление малолетнего ребенка на преступный путь особенно чревато для его дальнейшего психологического и нравственного развития. В российской литературе высказано предложение о возврате к прежнему смыслу данного преступления — вовлечению несовершеннолетнего в преступную деятельность2.
Что касается теории права, то говорить о каком либо однозначном подходе к уголовно-правовой оценке рассматриваемого преступления не приходится. Так, до сих пор не выработано четкое определение са-
2 Лелеков В.А., Рыков И.А. О понятиях вовлечения несовершеннолетних в преступление и преступную деятельность // Закон и право. 2009. № 4. С. 76.
мого понятия «вовлечение», отсутствуют ясность в решении вопроса о конкуренции понятий «вовлечение» и «подстрекательство» и единство в оценке вида данного состава преступления в зависимости от конструкции его объективной стороны: имеется разнобой в определении момента его окончания, нет определенности в решении вопроса о том, возможно ли совершение данного преступления с косвенным умыслом, и т. д.
В рамках настоящей статьи попытаемся проиллюстрировать вышесказанное, уделив основное внимание рассмотрению вопроса о понятии «вовлечение». Хотя рассматриваемый состав преступления имеет свою давнюю историю, термин «вовлечение» фактически не получил своего достаточно полного раскрытия, что непосредственно отразилось и на решении вопроса о том, когда данное преступление следует считать оконченным. Исследование позиций белорусских авторов по этому вопросу, высказанных еще в период действия УК 1960 г., свидетельствует о том, что понятие «вовлечение» либо вообще не раскрывалось, либо сводилось к подстрекательству. При этом оно не ставилось в зависимость от самого факта совершения преступления несовершенно-летним3.
Российские ученые при толковании термина «вовлечение» более приблизились к раскрытию его смысла4.
Точки зрения современных авторов, как российских, так и белорусских, по данному вопросу чаще основываются на указаниях Пленумов Верховных судов России и Беларуси, которые не совпадают. Так, в п. 8 постановления Пленума Верховного суда РФ от 14 февраля 2000 г. «О судебной практике по делам несовершеннолетних» говорится, что преступление, предусмотренное ст. 150 и ст. 151 УК РФ, следует считать оконченным с момента вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления либо антиобщественных действий независимо от того, совершил ли он какое-либо из указанных противоправных действий5. По сути, такой подход предопределяет пони-
3 Уголовное право БССР. Т. 2: Часть Особенная / Под ред. И.С. Тишкевича. Мн., 1978. C. 301; Примаченок А.А. Ответственность взрослых за правонарушения несовершеннолетних. Мн., 1976. С. 43-44.
4 Так, А.Н. Игнатов писал: «Этимологический анализ термина "вовлечение" показывает, что данное понятие обозначает результативное действие, в отличие от слова "вовлекание", означающего еще безуспешное воздействие. Вовлечь — значит привлечь к участию в чем-либо, а не просто склонять к участию» (Курс советского уголовного права: В 6 т. / Под ред. А.А. Пионтковского, П.С. Ромашкина, В.М. Чхиквадзе. Часть Особенная. Т. 6: Преступления против государственного аппарата и общественного порядка. Воинские преступления. М., 1971. С. 365).
5 Бюл. Верховного суда РФ. 2000. № 4. С. 10.
Придерживаясь такого подхода, ученые ссылаются и на позицию Пленума Верховного Суда СССР, давшего понятие «вовлечение» еще в постановлении от 12 сентября 1969 г. «О судебной практике по делам о вовлечении несовершеннолетних в преступную и иную антиобщественную деятельность» (Пудовочкин Ю.Е. Ответственность за преступления против несовершеннолетних. СПб., 2002. С. 96).
мание сущности вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления, включая в том числе и решение вопроса о моменте его окончания6. А в п. 18 постановления Пленума Верховного суда Республики Беларусь от 28 июня 2002 г. № 3 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних (в ред. постановлений Пленума Верховного суда от 25.09.2003 № 11, от 28.09.2006 № 9) указывается, что преступление, предусмотренное ст. 172 УК, считается оконченным с момента, когда несовершеннолетний в результате воздействия взрослого начал приготовление к совершению преступления. Если, несмотря на указанное воздействие, несовершеннолетний не стал участвовать в преступлении, действия взрослого расцениваются как покушение на вовлечение несовершеннолетнего в преступление7.
В указанных направлениях осуществляется и судебная практика обоих государств. Однако, как показывает выборочное изучение уголовных дел, рассмотренных судами как Беларуси, так и России, лица, виновные в вовлечении несовершеннолетних в совершение преступления, привлекаются к уголовной ответственности за такое деяние, как правило, в тех случаях, когда несовершеннолетние под воздействием взрослых фактически уже совершили преступление или приняли участие в его совершении. Фактов привлечения к ответственности только лишь за склонение к совершению преступления (вовлечение без результата) в российской и белорусской судебной практике нами пока не выявлено.
Для иллюстрации приведем два примера, которые можно считать весьма типичными. Российская практика: П. и К., имея преступную репутацию среди несовершеннолетних по месту жительства, осознавая, что несовершеннолетние А., Н. и Б. желают самоутвердиться в их глазах и друг перед другом, вовлекли их в распитие спиртных напитков, а затем и в совершение преступлений. Вечером во время распития спиртного между П. и проходившими мимо ранее незнакомыми Г. и С., также находившимися в нетрезвом состоянии, на личной почве возникла ссора, перешедшая в драку, в которую по просьбе П. вмешались К. и несовершеннолетние Б., Н. и А. При этом П., К. и А., действуя совместно и согласованно между собой (т.е. группой лиц), сбили С. с ног и каждый нанес потерпевшему не менее 6 ударов руками и ногами каждый в область головы и грудной клетки, а также не менее
6 По этому вопросу в российской литературе высказаны и другие точки зрения. В частности, высказывается несогласие с позицией Верховного суда РФ, поскольку «склоненный» не совершил никаких действий, свидетельствующих о том, что виновный достиг реального результата, и что более верной представляется такая трактовка, в соответствии с которой преступление, предусмотренное ст. 150 УК, признавалось бы оконченным с момента, когда несовершеннолетний совершил преступление, хотя бы на стадии приготовления (Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник / Под ред. А.И. Рарога. М., 2004 (электронный ресурс): Доступ из СПС «Кон-сультантПлюс»).
7 Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 2002. № 83. 6/331.
3 ударов ногой каждый в область грудной клетки и живота лежащего С., причинив вред здоровью средней тяжести... Совершение преступлений на этом не закончилось. несовершеннолетние, по предложению взрослых, приняли участие в совершении убийства Г. и С.8 Белорусская практика: К., применяя насилие к несовершеннолетнему М., вовлек его в неоднократное совершение краж имущества из автомобилей, принадлежащих различным гражданам. Кражи они совершали совместно9.
на наш взгляд, позиция Пленума Верховного суда Республики Беларусь больше отвечает смыслу и объективным характеристикам вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления. Она предопределяет и решение других, обозначенных выше вопросов, связанных с уголовно-правовой оценкой рассматриваемого преступления10.
Российскими юристами-практиками в литературе обсуждается и вопрос о соотношении подстрекательства и вовлечения. При этом высказываются полярные точки зрения. Одни авторы полагают, что подстрекательство и вовлечение в совершение преступления являются различными понятиями и отождествлять их нельзя. Такая позиция основывается на широком понятии вовлечения, т.е. признании его и в том случае, если самого вовлечения как такового не произошло. Иными словами, у несовершеннолетнего были привиты антиобщественные взгляды, выработана решимость совершать преступления, но такой результат еще не был достигнут (так называемое неконкре-тизированное вовлечение). А поскольку подстрекательство всегда есть конкретизированное деяние, ответственность за которое наступает только в случае фактического совершения подстрекаемым преступления, то данные понятия не могут быть отождествлены. Согласно другой точке зрения, вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления есть не что иное, как подстрекательство. При этом общественные отношения, складывающиеся в процессе нормального нравственного и физического развития, правильного воспитания и формирования личности несовершеннолетнего, выступают прежде всего не как критерий отграничения вовлечения от подстрекательства, а как объект, выделенный законодателем, которому может быть причинен вред в результате вовлечения несовершеннолетнего в совер-
8 Судебная практика (электронный ресурс): Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
9 Архив суда Минского района. 2010.
10 Настоящая статья поступила в редакцию еще до принятия постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 1 февраля 2011 г. № 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних», в котором Пленум изменил свою позицию по рассматриваемому вопросу, признав окончание данного преступления с момента совершения несовершеннолетним преступления, приготовления к преступлению, покушения на преступление (Бюл. Верховного суда РФ. 2011. № 4), что свидетельствует о сближении позиций высших судебных органов России и Беларуси.
шение преступления как специального вида подстрекательства11. Указанная точка зрения основывается на мнении о том, что в ст. 150 УК РФ неконкретизированный вид вовлечения утратил свое значение. «Если субъект не будет желать, чтобы несовершеннолетний совершил определенное преступление, а лишь будет, например, пропагандировать преступный образ жизни или только сознавать, что высказываемые им преступные взгляды могут способствовать совершению подростком какого-либо преступления в будущем, то состав вовлечения будет от-сутствовать»12. Соглашаясь с авторами, рассматривающими вовлечение как форму соучастия, М.Н. Голоднюк и Э.Б. Лазарев также считают возможным отождествление вовлечения с подстрекательством, поскольку именно подстрекательство как действие побуждающего характера, нацеленное на формирование у несовершеннолетнего готовности, желания, стремления совершить преступление, более точно выражает суть общественно опасного деяния, предусмотренного в ст. 150 УК РФ. Авторы также считают уместным заменить в тексте данной статьи слово «вовлечение» на слово «подстрекательство»13.
С целью оценки приведенных позиций используем сравнительный метод, определив, что общего и особенного в подстрекательстве и вовлечении в совершение преступления. Действительно, между тем и другим много общего. Оба представляют собой по сути склонение лица к совершению преступления, в результате которого у него формируется решимость совершить таковое. В обоих случаях они признаются так называемыми действиями, имеющими конкретный результат — совершение преступления, даже неоконченного. Во всяком случае, это вытекает из позиции Пленума Верховного суда Республики Беларусь и основанного на ней мнения белорусских ученых.
Вместе с тем вряд ли будет правильным полностью отождествлять подстрекательство и вовлечение, поскольку отличительные их признаки превалируют, а именно:
1. Подстрекательство — это склонение лица к конкретному преступлению. «Подстрекатель несет уголовную ответственность за свои действия в том случае, когда он склонил другое лицо к совершению конкретного преступления, которое охватывалось его умыслом... Подстрекать вообще или к чему-либо нельзя. Подстрекательство должно носить вполне конкретный характер»14. Вовлечение же несовершеннолетнего в совершение преступления возможно и тогда, когда ви-
11 Чучаев А.И., Палий В.В. Вовлечение в совершение преступления: спорные вопросы трактовки // Российский следователь. 2006. № 9. С. 21.
12 Там же. С. 20.
13 Голоднюк М.Н., Лазарев Э.Б. Дискуссионные вопросы понятия «вовлечение» как конструктивного признака ст. 150 УК РФ // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 2009. № 6. С. 59.
14 Полный курс уголовного права: В 5 т. / Под ред. А.И. Коробеева. Т. 1: Преступление и наказание. СПб., 2008. С. 587.
новный склоняет подростка к совершению какого-либо преступления (неконкретного).
2. Подстрекательство как вид соучастия обязательно предполагает наличие у соучастников признаков субъекта преступления, в том числе и возрастного. Если взрослый подстрекает малолетнего, не достигшего установленного в законе возраста уголовной ответственности, то соучастие в данном случае будет отсутствовать, поскольку взрослый становится посредственным исполнителем преступления. Вовлечение же несовершеннолетнего в совершение преступления будет иметь место и тогда, когда взрослый склонит к совершению преступления малолетнего.
3. Действия лица, склонившего другое лицо к совершению преступления, подлежат квалификации как подстрекательство только в том случае, если оно не будет само участвовать в совершении этого преступления. Лицо, вовлекшее несовершеннолетнего в совершение преступления, может и само принимать участие в его совершении. От этого квалификация его действий не изменится.
4. Если при подстрекательстве склоняемое лицо по каким-либо причинам не совершит преступления (например, откажется от его совершения), то действия подстрекателя будут квалифицированы как приготовление к преступлению (неудавшееся подстрекательство). Неудавшееся же вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления должно расцениваться как покушение на преступление, предусмотренное ст. 172 УК.
Поэтому, на наш взгляд, вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления не следует отождествлять с подстрекательством, рассматривая первое как более широкое понятие, хотя и содержащее в себе элементы такового. Однако в тех случаях, когда виновный вовлекает несовершеннолетнего в совершение конкретного преступления, его действия можно отождествлять с подстрекательством. И в этих случаях нет необходимости квалифицировать действия несовершеннолетнего по статье, предусматривающей ответственность за преступление, которое он совершил, а действия взрослого — по этой же статье, ст. 16 УК и по соответствующей части ст. 172 УК, как это указано в п. 18 вышеупомянутого постановления Пленума Верховного суда Республики Беларусь от 28 июня 2002 г.15 Аналогичную позицию занимает Пленум Верховного суда РФ: согласно п. 9 его постановления от 14 февраля 2000 г., при подстрекательстве несовершеннолетнего к совершению преступления действия взрослого лица при наличии признаков состава указанного преступления должны квалифицироваться по ст. 150 УК РФ, а также по закону, предусматривающему ответственность за соучастие (в форме подстрекательства) в совершении конкретного преступления.
15 Электронная база нормативных правовых актов: Доступ из СПС «Консультант-Плюс: Беларусь».
5 ВМУ, право, № 5 65
Оценка объективной стороны рассматриваемого преступления предполагает установление вида его состава по законодательной конструкции. От решения данного вопроса зависит и определение субъективной стороны данного преступления.
Как уже было отмечено, вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления является конкретизированным деянием, вызвавшим у несовершеннолетнего желание совершить преступление, когда произошла реализация этого желания. По нашему мнению, действия, направленные на возбуждение желания совершить преступление, являются самостоятельным признаком объективной стороны этого преступления независимо от того, совершил ли или нет несовершеннолетний преступление. Совершение им преступления или хотя бы приготовительные к нему действия следует рассматривать как общественно опасное последствие.
Надо отметить, что и по этому вопросу в литературе высказываются разнополярные мнения. Они основываются на различном понимании содержания самих последствий, которые наступают в результате вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления. Так, по мнению Ю.Е. Пудовочкина, достаточно обстоятельно рассмотревшего все высказанные точки зрения по данному вопросу, вряд ли целесообразно признавать последствием вовлечения в преступление совершение несовершеннолетним преступления, поскольку ущерб объекту посягательства наносится не фактом совершения преступного деяния лицом, не достигшим 18 лет, а самим воздействием взрослого, которое нарушает процесс правильного развития подростка. Автор также полагает, что последствие рассматриваемого преступления, если таковым считать реальный ущерб нормальному развитию несовершеннолетнего, доказать практически невозможно, а без предъявления обязательств данного ущерба невозможна и квалификация действий виновного по ст. 150 УК РФ16. Однако, на наш взгляд, сам факт совершения подростком преступления уже свидетельствует о наступлении последствия в виде такого ущерба независимо от того, каков его объем. Главное то, что произошло нарушение процесса нормального развития несовершеннолетнего. Если руководствоваться тем, что реальный ущерб доказать невозможно, то следует отказываться вообще от конструкции материальных составов преступлений в тех случаях, когда в качестве последствия признается причинение вреда правам и интересам, объем которого тоже не всегда может быть достаточно четко установлен, поскольку это относится больше к сфере оценочных понятий. Например, в УК Беларуси предусматривается немало составов преступлений, конструируемых как материальные, последствиями которых признается причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или государственным или общественным интересам (ст. 190, 194, ч. 2 ст. 197, ст. 204, ч. 2 ст.
16 Пудовочкин Ю.Е. Указ. соч. С. 99.
424, ч. 1 ст. 426 и др.). Есть такие составы и в УК РФ (ст. 140, ч. 1 ст. 201, ч. 1 ст. 202, ч. 1 ст. 203 и др.).
Учитывая также особую уязвимость потерпевшего, каковым выступает ребенок, мы склонны рассматривать состав вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления материальным. Данное обстоятельство предопределяет и решение вопроса о моменте окончания преступления. Совершение только действий, направленных на возбуждение желания совершить преступление, не реализованное фактически, подлежит квалификации как покушение на преступление.
Такая конструкция составов данных преступлений позволяет внести уточнения в его субъективную сторону. В преступлениях с материальным составом умышленная вина может выражаться в виде как прямого, так и косвенного умысла.
Применительно к рассматриваемым преступлениям субъективная сторона должна рассматриваться и в другом аспекте: осознания виновным несовершеннолетнего возраста вовлекаемого в совершение преступления или антиобщественное поведение лица. Позиции Пленума Верховного суда Республики Беларусь и белорусских ученых на этот счет однозначны: виновный может твердо знать о несовершеннолетнем возрасте вовлекаемого лица, но может и допускать, что данное лицо не достигло 18 лет. Расширительное толкование субъективной стороны, на наш взгляд, вполне оправданно важностью охраны объекта рассматриваемых преступлений.
Список литературы
1. Голоднюк М.Н., Лазарев Э.Б. Дискуссионные вопросы понятия «вовлечение» как конструктивного признака ст. 150 УК РФ // Вестн. Моск. унта. Сер. 11. Право. 2009. № 6.
2. Лелеков В.А., Рыков И.А. О понятиях вовлечения несовершеннолетних в преступление и преступную деятельность // Закон и право. 2009. № 4.
3. Курс советского уголовного права: В 6 т. / Под ред. A.A. Пионтков-ского, П.С. Ромашкина, В.М. Чхиквадзе. Часть Особенная: Т. 6: Преступления против государственного аппарата и общественного порядка. Воинские преступления. М., 1971.
4. Примаченок А.А. Ответственность взрослых за правонарушения несовершеннолетних. Мн., 1976.
5. Полный курс уголовного права: В 5 т. / Под ред. А.И. Коробеева. Т. 1:. Преступление и наказание. СПб., 2008.
6. Пудовочкин Ю.Е. Ответственность за преступления против несовершеннолетних. СПб., 2002.
7. Уголовное право БССР. Т. 2: Часть Особенная / Под ред. И.С. Тиш-кевича. Мн., 1978.
8. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник / Под ред. А.И. Рарога. М., 2004 (электронный ресурс): Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
