CC BY
174
Л.И. Абдуллина
Усть-Каменогорск
ВОСТОЧНО-КАЗАХСТАНСКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ТЕКСТ: ДИАЛОГ ВРЕМЕН И КУЛЬТУР
Восточно-Казахстанский текст как особая единица культуры и литературы определяет объем понятия и основные параметры хронотопа, в основе которого - соотношение художественного текста и его природно-ландшафтной, историко-событийной и антропологической данности; приемов репрезентации территории в творчестве областных писателей. Пограничное положение Восточно-Казахстанского региона на стыке культур обусловливает возникновение уникального, художественного и духовно-нравственного опыта. На Рудном Алтае живут казахи и русские, чеченцы и татары, украинцы и немцы, представляющие мозаичное переплетение национальных традиций.
Территориально целостный вариант антропологической картины мира, представленный в произведениях региональных авторов, отражает не привязанность к географической точке, а глубинную связь географического образа с мироощущением человека Рудного Алтая, его психологическими, мировоззренческими, поведенческими реакциями. «Восточно-Казахстанский текст» напрямую соотносится с феноменом «евразийства»: сама география Казахстана создает образ страны пограничной, самой судьбой рожденной жить в двух измерениях: Европы и Азии - и в обрамлении десятков культур, самобытных традиций и обычаев.
«Евразийство» как диалог, выход в мировое культурное пространство со своим видением мира как текста культуры предстает в художественном мире Павла Николаевича Васильева. Он родился в 1910 году в самом сердце Евразии, на большом караванном пути - в Зайсане, и ввел Казахстан в большую русскую поэзию, принес с собой уникальные, до него еще неведомые русской поэзии краски, запахи, звуки Великой Степи. Первая публикация - «Прииртышские станицы», впоследствии известная под заглавием «Там, где течет Иртыш»,
обозначила географические и, шире - духовные ориентиры художественной индивидуальности поэта.
Русский поэт, плоть от плоти русской поэтической традиции, Павел Васильев всю свою недолгую жизнь с непостижимым упорством воспевал «зеленоводный» Иртыш, Зайсан и, неизменно - казахскую степь, над которой «прочно висит казахстанское небо». Свободное владение казахским языком сказалось на характере поэтического почерка Васильева, не схожего ни с одним из почерков современной ему могучей когорты русских поэтов 1930-х годов.
Безмерна и безгранична Степь. Окаймляет и укрощает ее один только горизонт, а бесчисленные тропы, как паутина, легко и причудливо расчерчивают ее с юга на север и с востока на запад. Степь -кормилица и колыбель, поэтому ее образ - один из главных в казахской поэзии, так же, как образ Дома в русской литературе. Одно из самых лиричных, навеянных родной Степью и с сыновней нежностью стихотворений Павла Васильева - знаменитая «Родительница Степь»:
Родительница степь, прими мою Окрашенную сердца жаркой кровью,
Степную песнь! Склонившись к изголовью Всех трав твоих, одну тебя пою!
К певучему я обращаюсь звуку,
Его не потускнеет серебро,
Так вкладывай, о степь, в сыновью
руку
Кривое ястребиное перо [Литература Восточного Казахстана, 2004: 46].
Поэтический диапазон, основанный на прекрасном знании народно-поэтической культуры, позволил современному исследователю С. Куняеву закрепить за Павлом Васильевым образное определение «русский азиат» и «русский беркут». «Степное тавро» поэта, как знак творческого самостояния, как личная печать Великой Степи на лучших страницах русской поэзии - надежный ориентир в диалоге двух великих самобытных культур: русской и казахской. Павел Васильев - поэт казахстанской степи - знаковый образ русского поэта в ХХ столетии.
Евгений Васильевич Курдаков - известный русский поэт, флорист, исследователь пушкинского творчества. Лауреат множества литературных премий, в том числе Пушкинской премии, академик
Петровской Академии наук и искусств. Курдаков не обладал литературной школой в привычном смысле слова - он создавал себя сам. Его золотым рукам был абсолютно подвластен и металл, и дерево, но главным предназначением Курдакова была поэзия, «родиной своих стихов» он называл Восточный Казахстан. Пытаясь самоопределиться в диапазоне современной поэзии, Курдаков утверждает в качестве креативной авторской установки необходимость создания уникального художественного мира. Поэт выводит собственную творческую кодировку, использует всеобъемлющее определение «метамир». «Мета-мир» творческого наследия Е.В. Курдакова наполнен филологическими ассоциациями и метафоричностью легендарного Беловодья, образ которого наиболее часто встречается в стихотворных текстах.
В балладе «Кара-буран» легенда о Беловодье, о «земле обетованной», «эльдорадо», «островах блаженных», «Жер-Уюк», приобретает поэтическое описание и одновременно передает общечеловеческий контекст мировых утопий о счастливой земле. Интертекстуальная художественная ткань лирики Курдакова, «лирическая дерзость» его образов сродни традициям русской классики Фета и Тютчева. Так, уравнивает поэт два образа: «хлеб» и «небо», сопрягая и примиряя в человеке прозу каждодневного труда и бдения («Не позабудь в удаче / Про суть земного хлеба») и высокую поэзию души, рождая вселенский образ с «хлебным духом неба» и с «щепотью звезд у края» [Курдаков, 2000: 73].
Е.В. Курдаков возрождает традиционно-высокое, пушкинское представление о назначении поэта. В его стихах присутствует диалог на уровне традиций: великие русские поэты-классики Тютчев, Фет, Блок - ясные, чистые, завершенные - как будто не было целого века, отринувшего тысячелетний опыт - звучат органично и самодостаточно. Свобода поэтического почерка и поэтической речи внешне почти абсолютна. Мир неделим, спаян, и природный дар абсолютного поэтического слуха Курдакова способен услышать чистую музыку неуловимого обыденного голоса Природы. Важнейший творческий принцип поэта - предельно внимательное отношение к слову, его тону, окраске и роли в собственной стиховой практике. Е. Курдаков сознательно и последовательно преодолевает в своем творчестве все эмпирическое, случайное, так или иначе затемняющее высокий первородный смысл поэтического слова. В стихотворении «Ваши птицы» почти будничное, приземленное начало («Мир заботами потушен, Отвернуться и забыть...») как бы окаймляется поднебесно-высоким финалом («Загляните в ваши души, Не пора ли птиц кормить?») [Курдаков, 2000: 74].
Поэт неоднократно провозглашал, что истинная поэзия «не может быть привязана к определенному историческому региону», прежде всего, потому, что «поэзия существует только в языке» [Курдаков, 2003: 110]. Вместе с тем, всем своим творчеством Курдаков демонстрирует кровные корни восточно-казахстанского текста культуры, которые питают животворящим соком его неповторимый «метамир», художественный мир поэта с географическим «адресом».
Лирика «старейшины» поэтического цеха М.И. Чистякова, мастера-бытописателя, энциклопедически-художественно воссоздает разнообразие природного и урбанистического ландшафта родного края, его прошлое, настоящее и будущее. В географическом пространстве чистяковского текста образ реки занимает особое место: это источник жизни, источник вдохновения, для поэта слова, родник и родина - однокоренные: «мы связаны одною пуповиной». Озеро Зайсан в художественном мире Чистякова вырастает в символ единения культур, соединение западного и восточного миропонимания (плавни, фрески, звон колоколов, цапля, камыши) на фоне природной перво-зданности: «волны, как загадочные фрески», «камыши, как воткнутые копья, / Забытые джунгарами давно» [Литература Восточного Казахстана, 2004: 90].
Лирический герой Чистякова отвергает межгосударственные границы и сохраняет верность своей земле и ее просторам, сливающимся для него в одно неделимое слово - Родина, расширяя географические зоны Восточного Казахстана и России, раздвигая политические и культурные границы от Байкала до Владивостока: «Родина в душе моей одна», «здесь наш очаг, здесь отчий дом - / Все, чем мы с детства дорожим» [Литература Восточного Казахстана, 2004: 96, 93].
В художественной прозе Восточного Казахстана, на наш взгляд, отчетливо присутствуют две тематические группы: историкоэтнографическая, описательно-натуралистическая проза и публицистика, с одной стороны, и сказочно-мифологическая, с другой. Восточно-Казахстанский литературный текст наиболее адекватно своей природной уникальности отражен именно в этих тематическо-образных параметрах в произведениях Г. Гребенщикова, Б. Щербакова, А. Егорова, и А. Волкова, благодаря их таланту введен в контекст отечественной и мировой литературы.
Георгий Дмитриевич Гребенщиков - автор «литературной географии» пограничных земель России и Азии - один из первых исследовал уникальную культуру старообрядцев, живших вдоль рек Убы и Бухтармы, внес большой вклад в сохранение этнокультуры древнего Алтая. Названия его произведений - «Алтайская Русь», «Тюдрала», «В
Ульбинских порогах», «Басаргинский водопад», «Рахмановские ключи» и др. - передают впечатления автора о быте степных кочевников-казахов, их языке и фольклоре, обычаях и нравах аборигенов юго-запада Алтая. Заглавие каждого рассказа: «В тиши степей», «Болей Ульген», «На Иртыше», «Степные вороны», «Кызыл-тас» и повести «Ханство Батырбека» - живая повесть края, особенности его мифологии, этнографии, истории. Поэтическая манера художника-бытописателя, высокохудожественный язык органично соединяются с хроникальной достоверностью очеркового письма. В одном из его наиболее значительных этнокультурных исследований о жизни первых поселенцев в предгорьях Алтая конца ХУП-ХУШ веков, в очерке «Алтайская Русь», Гребенщиков отмечает, что их влекла в далекую Сибирь красивая легенда о существовании богатого и свободного края
- Беловодья. Редкий этнографический материал об особенностях старообрядческой этики сочетается с воспроизведением поэтической культуры людей, населяющих край, стоявших у истоков ВосточноКазахстанского культурного текста. Своей творческой судьбой Г. Гребенщиков связал неразрывными нитями Россию и Казахстан.
Фольклорно-мифологический вариант Восточно-
Казахстанского текста представлен в творчестве Александра Миленть-евича Волкова, известного детского писателя (1891 - 1977 гг.), автора около двадцати книг-сказок: «Волшебник Изумрудного города», «Семь подземных королей», «Огненный бог марранов» и др. Писатель приходит к сказке из своего Детства: «Могучий наш Иртыш / Сказке жизни дал начало». Усть-Каменогорским Ломоносовым называют нашего писателя-земляка за силу характера, природную одаренность, любовь к знаниям. Прадед писателя, Архип Волков, уроженец Алтая, житель старообрядческого села Секисовка, дед Михаил, крепкий сибиряк, крутой по характеру. По мнению ученых-психологов, детские впечатления от сказки закрепляются в нашем сознании на всю жизнь, так и писатель-земляк А.М. Волков никогда не забывал об истоках своего Детства, которое прошло на благодатной земле нашего края: «Я вырос на Рудном Алтае: снежные горы, светлые реки, могучая тайга
- это все мое. Это навсегда слито со мной... » [Литература Восточного Казахстана, 2004: 31].
Волков-сказочник, соединяя в своих произведениях реальность и фантастику, использует приемы миромоделирования, традиционные для фольклорной и авторской, именной сказки: противоборство добра и зла, принцип двоемирия, ролевые функции персонажей, устойчивые мотивы, волшебные атрибуты, чудесные помощники. Сказочную реальность писатель соотносит с научно-техническим прогрес-
сом ХХ века (суперробот Тили-Вилли; земляне и инопланетяне-завоеватели), при этом всегда остается в границах сказочного мира, утверждая неизменную победу добра над злом. Сказка как универсальный литературный жанр своими функциональными характеристиками ориентирована на «режим» мирового диалога на уровне вековых народно-поэтических традиций.
Дополняет и организационно оформляет бытование ВосточноКазахстанского литературного текста история литературных объединений края. Литературные объединения сами по себе не что иное, как разновидность диалога, полилога, в который включен широкий круг художников-единомышленников. История Усть-Каменогорска литературного начинается с 1920-х годов. Закономерным результатом движения творческих масс становится создание в феврале 1921 года городского литературного объединения «Звено Алтая». В 1928 году выходит первый и единственный сборник «Звено Алтая»: «Издание Усть-Каменогорского отделения Сибирского Союза писателей». Этот сборник стал «лебединой песней» объединения.
Исследование Восточно-Казахстанского литературного текста в его антропологическом аспекте позволяет изучить с точки зрения современных научных методик историю становления и функционирования текста как литературного и территориального феномена, определить его основные параметры [Художественная антропология и творчество писателя: 2007]. Связь человека с местом своей жизни -важный фактор его самосознания, источник мотивации поведения, следовательно, локальный текст играет важную роль в формировании жизненного мира человека. Восточно-Казахстанский текст как локальный текст культуры является моделью художественного мира не одного автора, но в целом моделью художественного мира всего ВосточноКазахстанского текста.
Модель художественного мира складывается из мировосприятия художников, объединенных феноменом культурной территории. Индивидуальное видение мира и выстраивание на его основе собственного мира, отраженного в художественном тексте, составляет единый художественный текст культуры, соотносимый с мировым текстом человеческой культуры. В этом едином хронотопе соотносится пространственная и темпоральная модель мира, ограниченная в реальной действительности территориальным локусом.
Хронотоп «Беловодье», присутствующий практически в творчестве каждого автора-восточноказахстанца, воспринимается как метафорический аналог «земли обетованной» и одновременно как модель художественного мира Восточно-Казахстанского текста. Система пер-
сонажей, включая варианты образа лирического героя, выступает неотъемлемой составляющей, своеобразным символическим «продуктом» уникального места, плодородной земли. Созданные на страницах произведений восточно-казахстанских поэтов и писателей персонажи, равно как и их прототипы - суть рождение плодородной и благодатной земли: богатыри, герои, «чудики», умельцы-мастеровые. Сами поэты и писатели осознают, что они лишь пытаются воспроизвести волшебную красоту своего уникального края и своим даром они обязаны земле предков.
Анализ уникальной природы восточно-казахстанского литературного текста, его природно-ланшафтной, историко-событийной и антропологической данности в творчестве региональных поэтов и писателей; изучение истории литературных объединений на территории края определяют контекст единого поля мировой культуры. Проблемы культуры приобрели к концу второго тысячелетия н.э. вполне стратегическое значение. Культурный иммунодефицит определил расширение понятия «текст» и уточнение его смысла, в том числе и в направлении необходимости мирового диалога. Литература как универсальный вид искусства никогда не отступала от своего предназначения -представлять художественный текст и художественный мир в качестве диалога времен и культур. Восточно-Казахстанский литературный и, шире, культурный текст, сохраняя территориальную уникальность и творческую индивидуальность авторов, отражает безграничность текста как единого поля мировой культуры.
Библиографический список
1. Васильев, П.Н. Стихотворения и поэмы. - Сб. стихотворений / П.Н. Васильева. - Алма-Ата: Жазушы, 1984. - 246 с.
2. Курдаков, Е.В.Стихотворения / Е.В. Курдаков. - Великий Новгород: ОАО Типография «Новгород», 2000. - 176 с.
3. Курдаков Е.В.Пушкинский дворик/Простор. - 2003. - №2. - С.109-131.
4. Литература Восточного Казахстана. История и современность: Учебное пособие / Сидихменова Т.И., Поминов П.А и др. - Усть-Каменогорск: Издательство ВКГУ им. С. Аманжолова, 2004. - Вып. I. - 236с.
5. Художественная антропология и творчество писателя: Учебник для гуманитарных факультетов / ред. В.В.Савельева, Л.И. Абдуллина. - Усть-Каменогорск - Алматы: ТОО «Рестит», 2007. - 410 с.
