CC BY
55
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 9. 2007. Вып. 4. Ч. II
Л.Х. Танкиева
ВОПРОСЫ ИДЕАЛИЗАЦИИ МЛАДШЕГО СЫНА В ВОЛШЕБНЫХ СКАЗКАХ ИНГУШЕЙ
В ингушском сказочном эпосе волшебная сказка, как и в фольклоре других народов, «не только глухое воспоминание о прошлом, не только причудливое отражение древних социальных отношений и религиозных представлений, она прежде всего выражение мечты, создавших ее людей, обращенной к светлому будущему, к социальной справедливости, красивой жизни, радостному труду» [8.57]. С этим связано своеобразное отражение социальных институтов минората и майората в сказках о младшем и старших братьях, идеализация младшего - обездоленного.
Идеализация младшего в сказке, как отмечает Е.М. Мелетинский, является результатом развития майората. «Принцип старшинства и увеличения роли старшего сына в большой патриархальной семье создают предпосылку для «обездоливания» младшего, особенно в случае распада семьи, когда старший сын легко становится узурпатором общинной семейной собственности» [7.111], - пишет он. Подтверждением тому является тот факт, что в волшебных сказках некоторых народов отсутствуют мотивы идеализации младшего сына. На это указывал и известный кавказовед Б. Далгат. «Народы, не пережившие расцвет патриархальной семьи, не знают сказок о наследстве и идеализации младшего брата», - отмечал исследователь [1.3].
В патриархальной семье горцев с ее суровыми адатами, старший в семье является своеобразным господином. Жизнь младшего была тяжела. Само слово «з1амаг1алде» - младшенствовать, образованное от слова «з1амаг1» - младший, означает у ингушей прислуживать, подчиняться.
У Башира Далгата, долгое время изучавшего обычное право ингушей, мы находим такую мысль, что старшему подчиняются все младшие, женатые и холостые, замужние и незамужние женщины, а также вдовы их умерших братьев, живущие с ним. Сын перед отцом не садится вовсе при других людях; младшие перед старшим тоже. В патриархальном обществе имеются все предпосылки узурпаторства старшего в семье. «Во время упадка семейной неразделенное™, старшие пользуются решительным предпочтением перед младшими и получают большую долю в наследстве. Отец или другой старший в семье распоряжается младшим как ему вздумается и, конечно, злоупотребляет своим положением», - отмечалось М.Ковалевским [4.326].
Очень метко подмечена эта особенность отцов-диктаторов Ф. Энгельсом. Он отмечал, что «они сильно злоупотребляли своим положением по отношению к молодым женщинам общины, особенно к своим снохам, и часто из них образовывали для себя гарем» [6.209].
О таких отцах и старших братьях, их узурпаторстве по отношению к младшим у ингушей имеются многочисленные сказки. Таковы, например, сказка «О Хасане и Ахмаде» [12], «Къаьнача даь х1илла» / «Коварство старого отца» / [13] (Эти сказки не имеют соответствия в указателе АТ).
После смерти отца власть в патриархальной семье полностью переходила к старшему сыну У него отношение к младшим такое же, как и у отца. И, хотя патриархат породил
© Л.Х. Танкиева, 2007
и положительные обычаи, такие, как гостеприимство, уважение к старшим, помощь неимущим, ему присущи и самые жесткие установления. Об этом говорит М. Косвен: «Преимущественное и главенствующее положение старших групп по всем родовым коллективам становились, естественно, источником противоречий и борьбы. Уже, начиная с раздела семьи, возникшие здесь споры из-за дележа земли и движимости, оставив неравенство и обиды, сохранялись не только в данном поколении, вызывая непрекращающуюся борьбу» [5.15]. Подтверждение этому мы находим и у М. Ковалевского, долгое время изучавшего обычное право народов Кавказа в сравнительном аспекте. В частности, об ингушах он писал: «Безусловное повиновение родителю и неограниченное право последнего наказывать своих детей - вот те два начала, на которых построено отношение старого и молодого поколения» [4.285]. Между тем сказка берет младшего брата под защиту и ставит поэтому старших братьев в смешное положение, показывает их завистливыми, жестокими. В противоположность старшим младший сын совершает только героические поступки. Своей добродетелью он располагает к себе людей, зверей, птиц.
Ряд исследователей, начиная с А. Лэнга, сказочный юниорат пытались возвести в право имущественного наследования младшего в семье, существовавшем у многих народов в дофеодальный период. Максим Ковалевский находит почву для минората в условиях разложения семейной общины, - младший потому наследует, что он дольше и больше участвует в семейном производстве. Е. Мелетинский приходит к выводу, что минорат был известным компромиссом с материнским родом. Младший сын после смерти отца оставался жить вместе с матерью и сестрами. Передача ему наследства было завуалированным наследованием вдовы и дочери, когда женщин стали отстранять от наследования [7.103]. В период смены матриархата патриархатом. - Л.Т.).
Классический пример сказочного юниората, мы думаем, представляет ингушская сказка «Кхо вошеи дай, нанеи», «Три брата, мать и отец» [12].
У старика со старухой было три сына. Старшие уже при жизни старика стали требовать раздела имущества. Мать не вынесла этого и вскоре умерла. Младший сын похоронил ее как полагается и всегда приводил в порядок ее могилу [13]. Старшие сыновья стали уговаривать отца, и он разделил между ними имущество. Но старшие потребовали и долю младшего. Умирая, старик подозвал младшего и сказал: «Я не смог тебе ничего оставить в наследство, пусть с тобой всегда будет родительское благословение». Старшие братья после смерти отца дали младшему дряхлого коня и выгнали из дому со словами: «Пойди на тот свет к своей матери и узнай, где она спрятала золото?» В сказке конь отца превращается в прекрасного жеребца, который в один миг доставляет его на тот свет, где в благоухающем саду ждала его мать. Она сказала сыну, что клад зарыт под домашним очагом и посоветовала как добыть его, а старшим сыновьям велела передать следующие слова: «Юхь 1аьржлойла шун» («Да почернеют ваши лица!»)1. Младший сын возвращается домой и передает братьям слова матери. Те сразу же окаменевают.
Эта сказка, не имеющая соответствия в указателе АТ, видимо, развивает такой мотив раздела братьями имущества, который связан с распадом общинной собственности большой патриархальной семьи и утверждением права частной собственности малой семьи. Наследственный дележ производится, по обычаю, в пользу старших, но обделен-ность младшего компенсируется вмешательством чудесных сил.
Характерно и то, что младшему сыну помогают умершие родители. Ведь культ мертвых был широко распространен у ингушей. Поверья о том, что мертвые предки могут помочь живым потомкам или навлечь на них всякие беды широко бытовали в прошлом и неизжиты до сих пор.
По поверьям ингушей, мертвые покровительствуют тем, кто заботится о них, совершает поминальные обряды, делают жертвоприношения. «Уверенность в том, что блага жизни даются покойниками, - пишет М. Ковалевский, - заставляет его (горца. - ИТ.) обращаться к последним с постоянными жалобами на удручающие его несчастья. Довольные потомством, не оставляющим их без пищи, мертвые спешат на помощь... Их злоба страшна тем, которые оскорбляют их» [4.80], Г. Чурсин, в XIX в. изучавший этнографию ингушей, отмечал, что «мертвый нуждается во всем, что потребно живому, и ни один горец не допустит, чтобы голодали мертвые» [17]. Подобные рассказы не забыты в народной среде поныне. Летом 1969 г. нами записан такой рассказ от 125-летию ингушского старика Исмаила Экажева в селе Экажево, Назрановского района.
«Умирая, отец завещал сыну почаще ходить на его могилу, устраивать поминки, не скупиться на жертвоприношения, не прогонять нищих со двора, ибо все, что он отдаст им, пойдет к нему и успокоит его душу Первое время сын выполнял наказ отца, но мирские заботы взяли верх, и он забыл об умершем. Однажды ночью его посетил дух отца. Он проклял сына вместе со всем потомством. Вскоре у сына не осталось ничего и никого, и он стал нищенствовать».
Как возникли представления о могуществе покойников? Этнограф И.Н. Смирнов по этому поводу говорил: «Происхождение этого воззрения нам представляется совершенно ясным. Мы знаем уже, что мертвые сохраняют все свои свойства живых. А о древних людях вотяки рассказывают как о богатырях и существах, способных творить чудеса, оборачиваться в разных зверей и т.д. Эти древние богатыри и дали идею о могуществе предков» [15.286]. То, что относится к вотякам, можно полностью отнести и к ингушам.
С культом предков тесно связан и культ домашнего очага.
«Домашний очаг, - отмечал Б. Далгат, - есть место священное, избранное самим богом, он неприкосновенен. Огонь, цепь, котел и очаг считаются священными, и даже зола и сажа пользуются в доме почетом. Чем больше котлов насчитывается в доме рода, фамилии, тем род сильнее, почетнее. Огонь служит центром домашнего культа. Существование счастья всякого рода и его потомства неразрывно связаны с очагом [2.86].
У ингушей до сих пор считается страшным проклятье: «Ц1и хадийла хьа» («Чтоб у тебя огонь погас»). Неслучайно поэтому в сказке герой получает богатство и благополучие от покойной матери и находит клад под домашним очагом, а старшие братья, не заботившие о благополучии предков, пренебрегшие их заветами, жестоко наказываются. Сюжет этой сказки нам известен в ранней записи Н. Семенова [10]. Его вариант начинается с распространенного в мировом фольклоре мотива охраны могилы отца. Герой добывает богатырских коней, при помощи которых завоевывает трех царевен. Старшие братья завидуют ему и, чтобы погубить, отправляют его на тот свет к матери, узнать где спрятаны деньги.
Названный вариант интересен еще и тем, что в нем отразился распад патриархальной семьи. Наследство делится по инициативе старших братьев так, что младшему ничего не достается. Объектом сострадания и заботы духов является обездоленный младший сын. В вознаграждении незаслуженно обиженного и заключается суть сказки.
Сказки, типа АТ 530, в которых покойный отец завещает сыновьям три ночи подряд охранять свою могилу, широко распространены у ингушей в разнообразных вариантах. Эти сказки отражают связь наследования с культом предков. Например, сказка «1овдалг» («Глупец») [3.227].
Жил человек, у которого было три сына. Он, умирая, завещал трем своим сыновьям охранять его могилу Подозвав сыновей он сказал: «Недавно я видел удивительный
сон, поэтому завещаю вам после моей смерти охранять мою могилу три ночи подряд». Когда отец умер и на могилу надо было пойти старшему сыну, он, будучи ленивым, попросил пойти за него младшего. 1овдалг согласился. В полночь загремел страшный гром, засверкала молния, разразился ливень, и с неба налетел на могилу красный конь. 1овдалг смаху сел на коня, тот поднялся на седьмое поднебесье, спустился в седьмое подземелье, пытась скинуть героя, но 1овдалг не упал и, поняв, что это настоящий хозяин, конь покоряется ему, дает герою свой волосок и говорит: «Если сожжешь его, я буду тут-как-тут». Тоже самое происходит и в следующую ночь, когда уже средний брат просит младшего пойти вместо него на могилу отца. В эту ночь 1овдалг покоряет белого коня. Братья, которые обещали отдежурить за младшего третью ночь, обманули его. Младший брат снова идет на могилу отца и получает третьего коня.
В другом варианте - «Сказка о трех братьях» [11.122] - старший брат не отказывается, идет на могилу отца. Ночью в громе и молнии на могилу налетает страшная тень, старший сын пугается и убегает. А братьям утром говорит, что все было спокойно. То же самое происходит и со средним братом. Когда настала очередь младшего, он не убегает, а храбро бросается на тень, и она становится богатырским конем. Младший сын укрощает коня, тот становится его помощником и добродетелем.
В третьем варианте - «Отец и трое сыновей» - старшие сыновья вообще отказываются идти на могилу отца. Все три ночи могилу стережет младший. В первую ночь отец спросил; «Кто стережет мою могилу?». «Я, твой младший сын», - ответил юноша. На вторую ночь произошло то же самое. На третью ночь, тот же вопрос и тот же ответ. «Твое счастье, - сказал отец, - вывел из могилы коня и подарил сыну. - Служи ему так же честно, как служил мне» [16].
Известно много разных ингушских вариантов сюжетного типа АТ 530. Чудесного коня во всех вариантах получает тот, кто после смерти отца совершает поминальный обряд. Отец просит ходить на могилу и охранять ее, а это значит и ухаживать за ней, и проводить обряд жертвоприношения. «Если не совершать жертвоприношения, т.е. не утолять голод умершего, он не будет иметь покоя и вернется на свет привидением. Это то, чего боятся живые. На этом основан страх перед мертвыми» [9.123]. Следует вместе с тем отметить, что чудесный конь, которого отец дарит сыну, возможно, является тотемным животным (т. е, олицетворяющим род, племя). Он приносит счастье только тому, кто честно выполняет свой долг по отношению к предкам. Во всех приведенных нами вариантах поминальный обряд исполняет младший сын. Думается, что это можно объяснить обычаем минората, связанного с культом предков. Эта мысль подтверждается и словами С.М. Мелетинского. «Только обычай минората, связанный с культом предков, - писал он, - может объяснить это» [7.140].
Младший в сказке проявляет заботу о родителях в семейных интересах. Сказка противопоставляет его преданность родителям эгоизму и предательству старших братьев. Даже еще при жизни отец стремится не отпустить от себя младшего. В сказке, не учтенного в указателе АТ сюжетного типа «31амаг1вола во1» («Младший сын») [14], повествуется о тяжело заболевшем князе, который просил трех сыновей принести для него печень льва. Лев находится в дремучем лесу за чудесно закрывающимися и отрывающимися горами. Братья собираются в дорогу, отец не пускает младшего сына, просит остаться и, в случае смерти, похоронить его. Но сын уходит и приносит желанное лекарство.
То обстоятельство, что в сказке отец не отпускает от себя младшего сына, видимо, отражает такой миноратный традиционный порядок, при котором старшие уходили от отца и образовывали свои семьи, свои хозяйства, а младшие оставались в общем хозяйстве. Как
свойственно более позднему патриархальному обществу уже в феодальных условиях к младшему в семье относятся пренебрежительно. В его обязанность входит прислуживать, во всем подчиняться старшим. Это приводит к тому; что его не считают таким умным, как старших братьев. Сказочные мотивы, рисующие картины издевательств старших над младшим из-за зависти, видимо, свойственны периоду разложения большой патриархальной семьи.
Но впоследствии этот мотив трансформируется. В сказках, появляющихся в более поздний период, отражены уже новые этнические правила братских отношений в малой семье. Брат становится мстителем за брата. В таких сказках вместо коварных братьев, выступают уже коварные товарищи. Примером может служить ингушская сказка типа АТ 301 - «Паччахьа йо1и, з1амаг1вола во1и» («Дочь царя и младший сын») [13].
У царя была дочь. Он объявил народу, что отдаст ее за того, кто сможет принести ему три пуда золота из тридевятого царства. Герой решает попытать счастье и отправляется в путь. По дороге к нему присоединяются еще двое, которые просят разрешения пойти с ним. Наконец, три друга приходят на край света. Там находят какую-то дыру, ведущую на тот свет. Друзья боятся, а герой сказки спускается вниз, убивает девятиглавого дракона и спасает трех царевен. Друзья поднимают царевен и золото наверх, а героя оставляют. Дальше сказка развивается по известному сюжету. Он попадает в самое нижнее царство, убивает дракона, освобождает источник и птенцов орлицы. Благодарная орлица поднимает его на верхний свет. Он жестоко наказывает предателей, приносит царю золото и женится на его дочери.
В фольклоре ингушей много сказочных сюжетов и мотивов о младшем брате, которые хорошо известны и в сказках других народов мира. Например, мотив героического сватовства, путешествия в подземный мир, мотив чудесной супруги. Особенно характерными для ингушского сказочного фольклора являются сюжеты и мотивы, примеры которых приведены выше.
Главная и основная цель героя - борьба за личное и общественное счастье. Его борьба носит еще мифологический характер, но несмотря на большое количество мифических элементов, сюжет сказки развертывается на основе показа реалистических взаимоотношений между людьми. Уже в причинах, побуждающих их к действию, в самих действиях героя, в его борьбе с врагами, в отношении народа к событиям, совершающимся в сказке, можно видеть социальную сущность жанра. Младший сын, как и вообще положительный герой сказки, борется за справедливость. Во имя счастливой жизни народа, он не останавливается ни перед какими трудностями, идет даже на смерть.
В сказках добрый старик, а чаще добрая Жерабаба (добрая волшебница - Л. Т.) предупреждает об опасности, просит героя не ходить на явную гибель. Но герой полон патриотических побуждений, и ничто не останавливает его. Такие черты героя как добродетель, героизм проходят через весь репертуар волшебной сказки ингушей. И именно для того, чтобы лучше оттенить трудные задачи, непостижимые для простых людей, но легко решаемые героем, народ прибегает к помощи чудесного, волшебного, т.е. исключительного. Герой с легкостью вылавливает и укрощает волшебных коней, делает их своими помощниками и побеждает шести и девятиглавых драконов. Только такой исключительный герой убивает ведьму-г1 амсилг, которая высасывала кровь красавиц. Только он мог спастись от сестры-ведьмы, мог угнать коней морского чудовища, освободить братьев, похищенных ведьмой. Он, точно следуя советам отца, побеждает великана и спасает братьев, попавших к нему по своей глупости. Таких мотивов в ингушских волшебных сказках можно назвать бесчисленное множество. Подвиги такого героя всегда исключительны, волшебны и чудесны. Все исключительные качества такого героя выделяют его из окружающей среды.
Но не всегда в волшебной сказке ингушей народный герой выходит победителем в борьбе с врагами. Борясь с чудовищем, он нередко бывает всажен по горло в землю, убит, изрублен на мелкие куски. Но его волшебные помощники вовремя оказываются там, где нужно, оживляют его, и он продолжает борьбу до победного конца. Смерть и воскрешение героя - это тоже одна из характерных черт волшебной сказки.
Герой сказки после долгих мытарств и странствий находит желанную девушку, женится на ней и возвращается домой. Черный вампал, многие годы сватавший красавицу у царя, узнает, что она увезена и похищает ее. Герой дает слово или умереть или найти возлюбленную. Он снова отправляется на поиски и попадает в далекое царство вампала. Вампал неделю спит, неделю охотится. Герой приходит как раз в то время, когда враг уснул. Он похищает свою невесту. Вампал, проснувшись, бросается в погоню, рубит героя на куски и забирает красавицу. Героя оживляют чудесные помощники, чудесные зятья. То же самое происходит и в другой раз. Дело кончается тем, что герой сказки, овладев волшебным конем, принадлежавшим вампалу, увозит девушку.
Мотив героической смерти, оживления героя мы находим и во многих других вариантах волшебных сказок. И везде героя выручают волшебные помощники или волшебные предметы. Во всем, с чем сталкивается герой, во всех его делах важную роль играют магические силы, мифические духи, чудесные предметы... Кажется, что герой не может сам решать стоящие перед ним задачи. Можно задать вопрос, не повторяется ли в этом предопределенность мифов, в которых не герой, а боги решают его судьбу? В том то и дело, что нет. Герой волшебной сказки не пассивен, как герой мифов. Наоборот, он активно действует сам и помощники его, и чудесные предметы - олицетворение его собственных сил, олицетворение умений трудового человека.
Думается, что в сказках об обездоленных отражена эпоха перехода от рода к семье, т.е. показаны первые признаки классового общества и возникновения частной собственности. Эстетика сказки связана с идеализацией социально-обездоленного - он, носитель народного идеала, и образ любимого героя становится художественным воплощением мировоззрения народа.
1 Дословно это означает: «Да почернеют ваши лица!». В наше время это выражение употребляют, когда человек опозорится.
Литература
1 .Далгат Б. Материалы по обычномуправу ингушей. Владикавказ, 1929.
2.Далгат Б. Первобытная религия чеченцев / Терский сборник. 1893.
3. Ингушский фольклор // Сост. Л.Х.Танкиева. Магас, 2004.
4. Ковалевский М. Современный обычай и древний закон. М.; СПб., 1886.
5. Косвен М.О. Этнография и история Кавказа. М., 1961.
6. Маркс К. и Энгельс Ф. Избр.произведения в 2-х т. М., 1948.
7. Меленинский ЕЖ Герой волшебной сказки. М., 1958.
8. Померанцева Э.В. Русская народная сказка. М., 1963.
9. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1946.
10. СеменовН. Сказка о трех братьях, из которых двое было умных, а третий - дурак // «Кавказ». 1880. № 4.
11. Семенов Н. Туземцы северо-восточного Кавказа. СПб, 1895.
12. Сказка записана нами от ингушской сказочницы Зугу Оздоевой в июле 1964 г. в с.Насыр-Корт Назрановского района.
13. Сказка записана нами от ингушской сказочницы Зугу Оздоевой в августе 1969 г.
14. Сказка записана нами от Кабрат Оскановой в с. Новый Редант в июле 1969 г.
15. Смирнов Н.И. Вотяки. Историко-этнографический очерк. Казань, 1890.
16. ЦГАЛИ, ф. 1420, оп. 1, д.274, л.158-161.
17. Чурсин Г. Ф. Культ мертвых на Кавказе / «Кавказ». 1901. №97.
