CC BY
136
ОБЩЕСТВО.
ИСТОРИЯ.
СОВРЕМЕННОСТЬ
удк з55(оя) юв. ГЕРАСИМОВ
А. В. ШЛЮШИНСКИЙ
Омский филиал Объединенного института истории, филологии и философии СО РАН
ВООРУЖЕНИЕ И ВОЕННОЕ ДЕЛО СИБИРСКОГО ХАНСТВА
Работа посвящена изучению вооружения воинов Сибирского ханства как важнейшей составляющей военного искусства коренного населения Сибири. В научный оборот введен уникальный материал, в т.ч. - находка целого набора панцирных пластин. Результаты исследования могут быть использованы в музейном деле, в образовании и дальнейших научных изысканиях.
История Сибирского ханства закономерно вызывает интерес со стороны современных исследователей. Государственное образование, оформившееся в Западной Сибири в 16 в. на основе Тюменского юрта, сыграло значимую роль в исторических судьбах не только сибирских народов, но и Российского государства в целом. Проблемы истории Сибирского ханства поднимались историками, этнографами и с недавнего времени начали рассматриваться археологами. В 1980-х годах на основе интеграции археологических и этнографических исследований поднимается волна интереса к памятникам материальной культуры предков современных сибирских народов [7].
Исследования, посвященные вопросам вооружения и военного дела сибирского населения эпохи позднего средневековья, крайне немногочисленны, и охватывают, главным образом, угорские материалы [6, 10]. Историография изучения вооружения и военного дела сибирских татар исчерпывается
несколькими статьями [12, 13]. Авторы реконструируют комплекс вооружения сибирского татарского воина по археологическим материалам поздне-средневековых комплексов Барабы и Искера. Редкость находок предметов защитного вооружения в памятниках сибирских татар говорит о низком уровне развития средств защиты в войске хана Кучума, что повлияло и на тактику последнего: «Сравнительно редко они вступали в ближний бой, уступая противнику в средствах защиты» [13, с. 101]. Реконструировать внешний вид использовавшихся сибирскими татарами доспехов авторам не удалось из-за недостатка вещественных источников. Решение этой проблемы позволит не только расширить современные представления об уровне развития военного дела у сибирских аборигенов, но и по-иному поставить вопросы политической и культурной истории региона, взаимоотношения с Московией и Средней Азией.
Письменные свидетельства о «взятии Сибири» содержат хронологию и географию походов Ерма-
ка, описания его столкновений с войсками хана Кучума, но практически ни слова не говорят о вооружении последних. История Западной Сибири ХШ-ХЛШ остается белым пятном и в трудах ученых ХУШ-Х1Х вв. Этнографические источники, эпос сибирских татар так же редко содержат описание комплекса вооружения воинов. Чаще всего информаторы сообщают об использовании лука, реже - о холодном оружии и кольчуге. Изучение археологических памятников сибирских татар значительно расширило источниковую базу исследований по обозначенной нами проблеме. Комплексное использование археологических, исторических и этнографических материалов позволило реконструировать набор вооружения воина Сибирского ханства.
Судя по археологическим свидетельствам, основным оружием сибирских татар являлся лук со стрелами. Остатки одиннадцати составных цельно-деревянных и с костяными накладками лукип обнаружены в могильниках Абрамово-10 и Кыш-товка-2, расположенных в Барабинской лесостепи. Скорее всего, цельнодеревяиные конструкции были ведущей формой лука в Западной Сибири, что соответствовало универсальным тенденциям развития ручного метательного оружия в позднем средневековье. Цельнодеревяиные луки состояли из двух тщательно обработанных и подогнанных друг к другу пластин из дерева разных пород. В центральной части лук утончался в продольном сечении, но расширялся в поперечном для уменьшения гибкости. С той же целью концы луков изготовлялись из отдельных кусков дерева или кости. Длина кибити составляла 120-140см [7].
Наконечники стрел — частые находки на памятниках средневековья. На вооружении татарских лучников находились стрелы с разнообразным набором железных и костяных наконечников, различие форм которых было связано с функциональным назначением. Стрелы с массивными широкими наконечниками и округлым, тупым или вильчатым острием предназначались для нанесения болезненной кровоточащей раны. Для пробивания панцирной брони, рассечения и раздвижения колец кольчуги использовали бронебойные четырехгранные и линзовидные стрелы. Среди металлических наконечников преобладали небольшие по размеру, плоские, асимметрично-ромбические и боеголовковые, предназначенные для борьбы с незащищенным доспехом противником. С той же целью применялись стрелы, оснащенные костяными наконечниками различных форм. Использование костяных наконечников в боевых целях документируется находками таковых в костяках погребенных. Численность костяных наконечников стрел незначительно превышала металлические. Общее соотношение для памятников Барабинской лесостепи составляет 71 - металлический и 72 — костяных; для памятников Прииртышья, 82 и 121 соответственно. Стрелы хранились в кожаных колчанах вычурной формы, украшенных орнаментом и металлическими бляшками.
Для ближнего боя воины Сибирского ханства использовали в основном кинжалы и топоры; сабли и копья получили значительно меньшее распространение. В распоряжении исследователей имеется один экземпляр сабли и три наконечника копья, обнаруженные в могильниках Барабы. [7].
Археологические материалы по защитному вооружению сибирских татар вплоть до недавнего времени оставались крайне немногочисленными. Так,
в могильнике Малый Чуланкуль — 1 (Венгеровский район Новосибирской области), оставленном бара-бинскими татарами [7, с 2С], обнаружены два фрагмента различных типов доспеха. Оба происходят из разграбленных П01ребений, сохранившиеся части не позволяют восстановить ни размеры, ни конструктивные особенности панцирей. В погр. 1 кургана № 6 обнаружена сломан?* ая панцирная пластина, имеющая форму вытянутого прямоугольника размерами 9x3,5 см. По мнению авторов, наиболее вероятна ее принадлежность к чешуйчатому панцирю на мягкой основе |7, с. 77]. Из погребения 1 кургана № 10 происходят обрывки кольчуги. Она набиралась и.* железных ко \ец диаметром 8 мм, и .'готовленных из круглой проволоки диаметром 1-1,5 мм. Плетение состояло из сварных колец, соединенных между собой клепанными. Покрой и размеры защитной одежды установить не удалось [7]. Отмечая археологические свидетельства использования сибирскими татарами защитного вооружения, Ю.С. Худяков и А.А. Бобров указывают наряду с барабинскими материалами кольчуги, обнаруженные на городище Искер (13, с. 101). Упомянутыми находками исчерпывались археологические материалы по защитному вооружению воинов Сибирского ханства. Поэтому больший интерес представляет уникальная находка целого панциря, обнаруженного при раскопках могильника Окунево —VII, расположенном в Муромцевском районе Омской области. Комплекс позднего средневековья могильника принадлежащий тарским га-тарам, включает небольшую, но интересную коллекцию вооружения, которая включает наконечники стрел, детали конской упряжи, кинжалы, ножи и панцирь [3].
Все пластины изготовлены из железа. Полный набор включает около 130 единиц различных фо-рм и размеров; возможно, еще 5 или 6 пластин в центральной части доспеха разрушены; к сожалению, характер разрушения установить пока не удалось. Вследствие коррозионных процессов на многих пластинах повреждены кромки, хотя и незначительно, и по фиксируются крепежные отверстия. Толщина пластин колеблется в пределах 2...3 мм; в сечении они, скорее всего, были несколько выпуклы, хотя в могиле многие оказались вогнутыми, вероятно, из-задавления земли и погребенного.
Основной набор доспеха состоял из семи горизонтальных рядов, каждый из которых включал по 15 или 16 пластин различных форм, защищавших спину и грудь воина, и двух рядов по 5 и 6 пластин вверху наспинной и нагрудной частей; прикрытие плеч включало 14 пластин. Приведем более подробное описание рядов набора,
Элементы крепления пластин представлены заклепками и отверстиями диаметром 1,5 и 2,5,. .3 мм; последние, скорее всего, маркируют места выпавших заклепок — их размеры совпадают с диаметром стержня. Сохранившиеся заклепки идентичны — длина стержня 4 — 5 мм, диаметр - 3 - 3,5 мм; диаметр полусферической головки достигает 7 — 8 мм. Расположены они таким образом, что их головки находятся с внутренней стороны пластины; под ними зафиксированы остатки мягкой основы доспеха в виде переплетенных нитей; характер ткани установить не удалось. Любопытно отметить, что зазор между поверхностью пластины и головкой заклепки достигает 2 мм; это заставляет предполагать наличие дополнительной органической прокладки между этими плоскостями. Возможно, что между
пластинами и тканью прокладывался слой кожи, либо для каждой заклепки использовалась кожаная шайба. Нам представляется более технологичным первый вариант.
На правой стороне панциря обнаружены две небольшие железные пряжки вытянутых пропорций. Одна из них расположена перпендикулярно осевой линии доспеха в районе пояса, а вторая — под наклоном к осевой линии в районе плеча. После того, как панцирь был снят, под ним, в районе правой лопатки, была обнаружена еще одна подобная пряжка [3, Рис. 1—4]. Учитывая их местоположение и безусловную принадлежность к доспеху, мы полагаем, что они служили для скренления между собой наспинной и нагрудной частей. Расположенная в центре живота прямоугольная железная пряжка размерами 2,5x3 см, скорее всего, не имела отношения к самому панцирю, являясь элементом поясной гарнитуры.
Установленные детали позволяют восстановить особенности конструкции, покроя и внешний вид доспеха. При изготовлении железных пластин шаблон, вероятно, не использовался, хотя заметно стремление к стандартизации, в пользу чего свидетельствуют незначительные расхождения размеров в пределах каждой группы. Четырехугольные пластины монтировались на мягкой основе, в качестве которой выступала двухслойная конструкция, состоявшая из кожи и ткани. Такая комбинация делала панцирь несколько более жестким и упругим, повышая его защитные свойства. Крепление пластин поверх основы производилось двумя способами — жестким яри помощи железных заклепок, головки которых оказывались с внутренней стороны одежды, и мягким — посредством шнура, продетого в мелкие отверстия; с его помощью, возможно, пришивалось и верхнее покрытие, если таковое существовало. Отметим, что расположение заклепок не привязывалось к периметру пластин, поэтому второй способ дополнял первый, обеспечивая более высокую подвижность воина при незначительных расхождениях самих пластин.
Доспех представлял собой корсет-кирасу с правосторонним разрезом; застегивался при помощи трех ремешков — один в районе пояса, второй — ближе к пройме, и третий — под ключицей. Таким образом, правое оплечье находило внахлест на нагрудную часть на 5-6 см.; дополнительную фиксацию обеспечивал поясной ремень. Лицевая сторона пластин зашлифовывалась, следов заклепок на ней не обнаружено, равно как и свидетельств наружного покрытия. Окружность панциря — 110, высота по пройме — около 55 см, до горловины — 65, максимальная — 75. Такой панцирь прикрывал тело воина до середины бедра.
Открытым остается вопрос о месте производства доспеха. Местное происхождение маловероятно; Л.А. Бобров и Ю.С. Худяков отнесли его к кругу среднеазиатских куяков [2, с. 119). Не отвергая этой точки зрения принципиально, отметим, что особенности конструкции окуневского доспеха не соответствуют традициям производства, распространившихся в Средней Азии в указанное время [там же, с. 113-115, 118-119]. Учитывая военно-политические связи Сибирского ханства, нельзя исключить и западного направления импорта — Казанское ханство, Московия.
Шлем — одна из наиболее редких находок в комплексе вооружения не только сибирских татар, но и средневековых воинов Северной Азии в целом.
к-/'
>
/¿А
■Л
^ »
IV
ч
Рис. 1. Вооружение воинов Сибирского ханства (реконструкция). (Рисунок ЮЛ Сосункевича)
Часть известных нам образцов обнаружены вне закрытых археологических комплексов. Это шлем со среднего течения р. Мульты (Горного Алтай), шлем из окрестностей с. Шадрино (лесостепной Алтай) и наиболее поздний так называемый «шлем Илегея». По приданию, он принадлежал татарскому князьку Илегею, владевшему землями по берегам р. Исети. Хранится шлем в фондах Екатеринбургского областного краеведческого музея (шифр с/м 81510 — 464). Некогда он был одной из главных достопримечательностей усыпальницы старца Далмата, основателя Далматовского Успенского монастыря. Согласно свидетельствам очевидцев, посещавших монастырь в XIX - начале XX вв., вместе со шлемом в усыпальнице хранилась кольчуга, к сожалению не сохранившаяся до нашего времени [8, с. 75, 5, с. 110-115]. Он имеет низкую железную тулью полусферической формы с крутыми, почти отвесными боками. Диаметр тульи в основании 22 см, высота с навер-шием— 14,5 см. Тулья откована из одного листа железа. Нижний край тульи имеет утолщение — рант. Спереди к шлему приклепан защитный козырек, изготовленный из изогнутой под прямым углом железной пластины. В центре козырька — сквозное прямоугольное отверстие, служившее для прохода наносника, в настоящее время утраченного. На боковых и затылочных частях тульи шлема на высоте 4 см от нижнего края расположена 21 железная заклепка: 11 — с орнаментальными шляпками из медного сплава и 10 — с мелкими железными шляпками. Ими крепится кожаная подкладка. К нижней части подклада тульи сзади пришита кожаная основа назатыльника. К ней заклепками прикреплены 5 выгнутых железных пластин. Пластины назатыльника имеют набор с нахлестом сверху вниз. Они скреплены с подкладкой 20 заклепками со шляпками из медного сплава и 8— с простыми железными. Науши утрачены. На тулье шлема сохранились следы боевых повреждений: 3 — от ударов узколезвийным клинковым оружием (саблей?) и 1 — от удара тупым предметом (дубиной, обухом топора?).
Вероятно, данный шлем не является типовым для воинов сибирских ханств. Его появление можно связывать как с военным трофеем, так и с импортом предметов вооружения. Столицы ханств являлись центрами пересечения путей с запада (Казанское ханство, Русское, европейские государства), с Востока (Китай и другие страны) и Средней Азии. Подобные экономические связи были довольно прочными со времени образования Тюменского ханства. Предметы русского и азиатского происхождения встречаются в большом количестве на археологических памятниках Сибири [1]. Судить об уровне развития местного ремесленного производства предметов вооружения можно в основном по материалам археологических раскопок. По мнению исследователей, занимавшихся этой проблемой, этот уровень был довольно низким [9]. В то же время торговля оружием, в частности Предметами защитного вооружения в XV —XVII вв. было явлением весьма распространенным, причем носило двунаправленный характер, например, из Московии в Среднюю Азию и обратно [2]
Реконструкция комплекса защитного вооружения воинов Сибирского ханства выполнена на основе вещественных и исторических источников. Первый воин (Рис. 1а) облачен в пластинчатый панцирь типа куяк, реконструированный на основе археологической находки в могильнике Окунёно — VII (нижнее течение реки Тара). Панцирь набран из железных пластин квадратной и прямоугольной формы, прикрепленных к мягкой основе с помощью железных заклепок. Вооружение воина составляют топор, лук со стрелами, нож — предметы, включенные в погребальный комплекс могилы 267 как сопроводительный инвентарь. Комплекс защитного вооружения второго воина, (Рис. 16), включает кольчугу, шлем и наручи. Использование сибирскими татарскими воинами кольчуги подтверждается как археологическими находками, так и историческими свидетельствами.
Имеющиеся в нашем распоряжении археологические и исторические материалы позволяют утверждать, что воины Сибирского ханства использовали комплекс боевых защитных средств. По своим тактико-техническим характеристикам отдельные образцы были вполне современны. В то же время татарские отряды состояли, главным образом, из бездоспешных воинов, что снижало их боеспособность в условиях сражений конца XVI — XVII вв. Экономическое положение беднейших слоев населения сибирских ханств, составлявших основную массу воинов, накладывало отпечаток на снаряжение, которое было довольно бедным. Об этом свидетельствуют материалы изученных татарских могильников. Такая ситуация характерна для многих народов, основой экономики которых являлось экстенсивное скотоводство, а принципами формирования воинского контингента — народное ополчение. Исторически подобная ситуация прослеживается у южных соседей западносибирских татар — казахов [9, с. 213]. Даже в армии Шейбани-хана латников было относительно немного. Основную массу воинов составляла легкая конница с "лучным боем". Похожая ситуация наблюдалась почти во всех армиях государств "наследников" Золотой Орды [2, с. 114-115]. Косвенным подтверждением низкого уровня распространенности защитного вооружения в среде воинов Сибирского ханства, является комплекс наступательного вооружения, реконструируемый по археологическим материалам XVI — XVII вв.
Его основу составляют наконечники стрел, среди которых значительно преобладают костяные. Среди железных проникателей бронебойные имеют незначительный удельный вес [14, с. 229 — 230].
Итоги проведенных исследований могут найти применение в работе историко-краеведческих музеев Омской области и Западной Сибири, а также использоваться в преподавании курсов исторического краеведения, истории и археологии в средней и высшей школах.
Библиографический список
1. Бахрушин C.B. Сибирские служилые татары в XVII в. / Бахрушин C.B. // Научные груды. - Т.III. Избранные работы по истории Сибири XVI-XVI,' вв. - Ч.Н. История народов Сибири в XVI XVII вв. - М- Изд-во АН СССР, 1955.- С.153-175.
2. Бобров Л.А. Защитное вооружение среднеазиатского воина периода позднего средневековья. / Бобров A.A., Худяков Ю.С. // Поенное дело номадов Северной и Центральной Азии. — Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. ун-та, 2002. -Г. 106-160.
3. Герасимов Ю.В. Погребения с вооружением в поздне-средневековом комплексе могильника Окунево — VII на Татарском Увале Ю.В. Герасимов /Ю.В. Герасимов //XL региональная археолго-этнографической конференция «Наследие древних и традиционных культур Северной и Центральной Азии». - Новосибирск, 2000. - С. 16-18.
4. Герасимов Ю.В. Доспех позднесредневекового воина из могильника Окунево —VII в Тарском Прииртышье /Герасимов Ю.В., Шлюшинский A.B. // Интеграция археологических и этнографических исследований (в печати).
5. ЗыковА. П. "Шлем Илигея" — реликвия Далматовского Успенского монастыря (к вопросу о формировании культа праведного Далмата! /Зыков А. П., Манькова И. Л. // История церкви: изучение и преподавание. - Екатеринбург, 1999. - С. 55-58.
6. Зыков А.П. Угорское наследие/Зыков А.П. - Екатеринбург, 2002.
7. Молодин В.И Бардба r эпоху позднего средневековья / Молодин В.И., Соболев В.И., Соловьев А.И. - Новосибирск: Наука, 1990.
8. Плотников Г. Описание мужского Далматовскаго Успен-скаго монастыря / Плотников Г.- Екатеринбург, 1906.
9. Росляков A.A. Военное искусство народов Средней Азии и Казахстана в XI-XX вв./ Росляков A.A. // Уч. зап. /ТуркмГУ. -Ашхабад, 1962 г. вып. XXI. С. 35-48.
10. Соловьев А.И. Военное дело коренного населения Западной Сибири в эпоху средневековья /Соловьев А.И. -Новосибирск: Наука, 1987.
11. Томилов H.A. Тюркояэычное население Западной Сибири в конце XVI- начале - первой четверти XIX в. /Томилов H.A. - Томск: Изд-во Томск, ун-та 1981. С.276.
12. Худяков Ю.С. Хан Кучум и его воины /Худяков Ю.С. // Родина. 2000, №5.
13. Худяков Ю.С. Реконструкция комплекса вооружения позднесредневекового сибирского татарского воина /Худяков Ю.С., Бобров A.A. //Этническая история тюркских народов Сибириисопредельныхтерриторий. — Омск, 1998, С. 99-102.
14. Шлюшинский A.B. Костяные наконечники стрел с этнографо-археологических комплексов Надеждинка- IV, VII, Бергамак- II, III /Шлюшинский A.B. //Проблемы историко-культурного развития древних и традиционных обществ -С. 229-230.
ГЕРАСИМОВ Юрий Викторович, кандидат исторических наук, младший научный сотрудник сектора исторического музееведения ОФ ОИИФФ СО РАН. ШЛЮШИНСКИЙ Александр Владимирович, аспирант, младший научный сотрудник сектора археологии ОФ ОИИФФ СО РАН.
Дата поступления статьи в редакцию: 23.05.06 г. © Герасимов Ю.В., Шлюшинский A.B.
