CC BY
228
ББКШ141.2-2 + Ш103.2
ВОЛШЕБНОЕ ЦАРСТВО ДЖ.Р.Р. ТОЛКИЕН И «БЕОВУЛЬФ»
А.П. Миньяр-Белоручева, А.В. Плотникова
Рассматривается влияние древнеанглийских эпических произведений таких, как: «Беовульф», «Прорицания Вёльвы», «Младшая Эдда» на роман Дж. Р.Р.Толкиена «Властелин колец».
Ключевые слова: параллельные сюжеты, ономастические аналогии, вертикальный контекст, мифологические и литературные аллюзии.
Понятийная сфера определенной области знания представляет собой совокупность всех понятий данной области знания.
Дж.Р.Р. Толкиена в романе «Властелин колец» для придания своему произведению особого колорита, похожего на мир древних саг и легенд, употребляет как исторические реалии, например, названия одежды, оружия, государственное устройство, социальные отношения, и т.д., так и большое количество слов, содержащих да. корни (to slay).
Историческая номенклатура также представляет большой интерес для писателей жанра фэнтези. У Толкиена большое значение имеют имена всех персонажей: их описанию и объяснению он посвятил несколько аппендиксов в романе «Властелин колец» и статью «Guide to the Names in The Lord of the Rings». При их создании Толкиен использовал модели номинации, которые существовали в Англии в Средние века.
В своей трилогии Толкиен воссоздает древние формы повествования, такие как сага, эпос, хроника и даже сказка. Он помещает своих героев в произведение, совмещающие и себе черты всех вышеперечисленных литературных жанров, и создает, таким образом, свой собственный миф, свой мир, который ничем не отличается от мира реального, и в котором есть своя предыстория (создание Middle-earth), своя история (история Шира, история колец), своя мифология, свои языки. Совместив все эти жанры, Толкиен совершил почти невозможное: он создал произведение такое же эпически великое как «Беовульф», и такое же достоверное как старинные хроники, с главными человеческими ценностями, которые можно найти в исландских сагах.
Будучи профессором английского языка и средневековой литературы, Толкиен был признанным экспертом в области мифологических миров прошлого - грозного мира «Беовульфа», мрачного и жестокого космоса «Прорицания Вёльвы», холодного и страшного царства «Младшей Эдды».
Несомненно, что все они, в той или иной степени, повлияли на его собственное воображение, помогли ему создать свой миф, стали элементами его собственного волшебного мира - мира Middle-earth, который, несмотря на свою новизну, тем не менее, традиционен. Черпая силу из источников
древней литературы, Толкиен из наследия мёртвой и часто непонятной для современного читателя литературы создал волшебное царство, где древность и приметы прошлого можно встретить на каждом шагу: в пространных намёках на события, произошедшие в незапамятные времена и приведшие к сегодняшним трагедиям и опасностям (такие как история Саурона, история путешествия Бильбо и находки кольца, легенды Эльфов и др.); история хоббитов, Энтов, Рохана и др.; песни и легенды, рассказываемые на протяжении всего путешествия Фродо и его друзей.
В статье «On the Fairy Tales» Толкиен пишет, что в хорошей сказке должны быть особые настроение и сила, которые дают нам ощущение дистанции. В романе «Властелин Колец» Толкиен создаёт подобный эффект удалённости, вплетая в повествование смутные отголоски прошлого. Читая роман, мы как бы открываем дверь в другой мир, в другую реальность. Особая атмосфера приключения, обилие деталей создают невероятный по своей убедительности мир фантазии и вымысла, в который хочется возвращаться снова и снова.
Для того, чтобы создать такой удивительный, новый, и в то же время древний, отдалённый от нас на недосягаемое расстояние, мир Толкиен использует разные литературные приёмы: такие как кеннинги, сюжетные переклички с «Беовульфом» и другими произведениями западно-германского эпоса, государственные структуры, характерные для раннего средневековья (королевства, свободные города, а также административная единица, которая до сих пор сохранилась в Англии - the Shire), детально выписанные социальные отношения между правителями и их подчинёнными и др.
На протяжении всего повествования нам встречаются реалии средневековой действительности: наиболее чбтко это видно в описании одежды и оружия героев, характерных для VI-XI вв. (например, плащи, кольчуги, длинные платья, а также луки и стрелы, копья, короткие мечи с широкими клинками и др.).
В предисловии к «Властелину Колец» Толкиен пишет: «...1 cordially dislike allegory in all its manifestations.. .1 much prefer history, true of feigned, with its varied applicability to the thought and experience of readers;..» но признаёт, что: «An author сап-
not of course remain wholly unaffected by his experience, but the ways in which a story-germ uses the soil of experience are extremely complex...». Вполне закономерно, что в своем романе Толкиен использовал все свои знания, накопленные за время изучения древних языков и литературы.
Все прочитанное наложило свой отпечаток на автора и наиболее сильное влияние оказала поэма «Беовульф».
Параллели с сюжетом «Беовульфа» можно найти на протяжении всего повествования трилогии «Властелин Колец». Например, уже в прологе говорится о том, что Бильбо, как и Беовульф в своей последней битве, победил дракона, охранявшего несметные богатства.
По мере развития сюжета, количество аллюзий, а иногда и прямых цитат из «Беовульфа» увеличивается. Так главный отрицательный персонаж «Властелина Колец», Саурон, очень похож на Гренделя. В романе он и его помощники приходят из Мордора, самого страшного места в Средизе-мье, и совершают свои злодеяния по ночам, до его появления народы Средиземья долгое время жили тихо и счастливо. Эти черты сближают его с Грен-делем: «Thus the men of this court lived in blessedness and joy, until one creature, a fiend from hell, began to work evil. Grendel was the name of that grim newcomer; he was renowned as a prowler in the borderlands, one whose realm was the moors, and the marshes his impregnable retreats. For along time this outcast wretch had made his house in the regions where monsters dwell, ever since the Creator had sentenced him to exile...»1.
В третьей книге трилогии, в главе «The Departure of Boromir», описывается сцена похорон Бо-ромира: «Now they laid Boromir in the middle of the boat that was to bear him away. The grey hood and elven-cloak they folded and placed beneath his head. They combed his long dark hair and arrayed it upon his shoulders. The golden belt of L6rien gleamed about his waist. His helm they set beside him, and across his lap they laid the cloven horn and the hilts and shards of his sword; beneath his feet they put the swords of his enemies. Then ...they drew him into the water. They rowed sadly along the shore...
Sorrowfully they cast loose the funeral boat: there Boromir lay, restful, peaceful, gliding upon the bosom of the flowing water... »2.
Эта церемония во многом похожа на похороны Скильда Скевинга в «Беовульфе»: «There in the harbour lay the prince’s vessel...Then they laid their beloved prince and ring bestower within the ship, laying the renowned man beside the mast. Many treasures and rich adornments from distant lands were brought there. Never have I heard of any craft more handsomely furnished with weapons of war and rain-ments of battle, with swords and corselets;...They furnished him with offerings from the nation’s wealth...had send him forth alone over the waves...they trusted him to the deep to bear away,
gave him to the rushing ocean; sad were their spirits, sorrowful were their hearts»3.
Затем, в главе «The Riders of Rohan», Толкиен описывает встречу Арагорна, Леголаса и Гимли с Всадниками Рохана: «Without word or cry, suddenly, the Riders halted. A thicket of spears was pointed towards the strangers;...Then one rode for-ward(Eomer), a tall man...»Who are you, and what are you doing in this land?» said the Rider... «Are you elvish folk?»».
«No, said Aragom, One only of us an Elf, Legolas
from the Woodland Realm.........We intend no evil to
Rohan, nor to any of its folk, neither to man nor to horse...» And then Eomer said: «Come! Who are you? Whom do you serve»...
...Aragom threw back his cloak...» I am Aragom son of Arathom, and I am called Elessar, the Elfstone, Dunadan, the heir of Isildur Elendil’s son of Gon-dor»4.
Она почти слово в слово повторяет сцену из «Беовульфа», где войско Хигелака высаживается на берег Данов: «Down to the beach went Hrothgar’s thane, riding on horseback; powerfully he shook the mighty spearshaft in his hand, and challenged them in formal words: «What kind of armed men are you who has come clad in corselets,..? Long indeed have I been guardian of this outpost and have kept watch by sea, so that none of our foes might harry the land of Danes...never have warriors bearing shields made their approach more openly,...Nor have I ever seen a mightier champion than that outstanding man in your midst,...he is no mere serving-man...
I now must know your origin, in case you go farther on your way as false spies, deeper into the land of Danes. So now, you foreigners ... I would have you know my plan thought- it is best to be swift in revealing whence you have come and why?»
The chief of them, the leader of the company, answers him, revealing his noble eloquence: «As for race, we are liegement of the Geatish people, and belong to the fellowship that sits at Hygelac’s own hearth....it is with friendly hearts that we have come to visit your lord, the son of Heafdene..»5.
Идентичность сюжетов «Властелина Колец» и «Беовульфа» можно также найти в главе «The King of the Golden Hall», в которой Арагорн и его спутники прибывают в Медусельд, королевский чертог короля Рохана, Теодена: «There sat many men in bright mail, who sprang at once to their feet and barred the way with spears: «Stay, strangers here unknown!» they cried...demanding the names and the errand of the strangers...» ...None are welcome here in days of war but our own folk...Who are you that come heedless over the plain thus strangely clad,...? Say, are you not a wizard, some spy from Saruman, or phantoms of his craft? Speak now and be swift!» Gandalf answers: «...My errand is... to the Lord of the Mark himself. I am in a haste. Will you not go or send to say that we are come?»
Лингвистика текста
«Yes, I will go,» he answered slowly. «But what names shall I report?..» The wizard said: «I am Gan-dalf...And here beside me is Aragom son of Arathom, the heir of Kings...Here also are Legolas the Elf and Gimli the Dwarf. Go now and say to your master that we are at his gates and would have speech with him, if he will permit us to come into his hall».
«Strange names you give indeed! But I will report them as you bid, and learn my master’s will,» said the guard. «Wait here...and I will bring you such answer as seems good to him...»
After some time he returned. «Follow me!» he said. «Thdoden gives you leave to enter; but any weapon that you bear...you must leave on the threshold...»6.
В такой же ситуации оказывается и Беовульф со своими воинами, когда он подъезжает к Хеоро-ту, королевскому чертогу Хродгара: «Then a proud warrior there questioned those champions about their birth: «Where you come from, with gold-plated shields, mail-shirts of grey sheen and vizored helms, armed that pile of war-spears?...Never have I seen a company of so many strangers bear themselves more gallantly...».
«...Beowulf is my name, I wish to tell my errand to the son of Healfdene, the renowned prince who is your sovereign...», and then Beowulf asks the guard to go and say to Hro5gar that they have come to help him. The guard answers: «...1 will swiftly acquaint you with whatever answer the noble king is pleased to give me». Then when he returns he sais: Now you may enter Hrodgar’s presence, in your armour, and wearing your vizored helms; but leave here your bat-tle-shields and spears...»7.
В этой же главе, «The King of Golden Hall», дается описание пира, устроенного Теоденом в честь Гендальфа, Арагорна, Леголаса и Гимли: «Now my guests, come!» said Th6oden. «Come and take such refreshment as haste allows».
They passed back into the great house...At the king’s board sat Eomer and the four guests, and there also waiting upon the king was the lady Eowyn...The king rose, and at once Eowyn came forward bearing wine. ‘Fertu Theoden hal !' she said. ‘Receive now this cup and drink in happy hour. Health be with thee and thy going and coming!
Thioden drank from the cup, and she then proffered it to the guests. As she stood before Aragom she paused...and looked upon him... ‘Hail Aragom son of Arathom!’ she said»8.
В поэме «Беовульф» так же описывается сцена пира, на котором жена Хродгара, Вальхтеов, приветствует благородных гостей: «Wealhtheow,
Hrothgar’s queen, stepped forth, minding of the duties of hospitality. The gracious lady, bedecked with gold, welcomed the men in the hall, and then gave the goblet first to the guardian of the Danish homeland, bidding him who was dear to his people drink beer with a light heart...
Then the lady of the Helmings went to and fro everywhere among both tried warriors and youths, offering the rich vessel, till the moment came when the ring-decked queen of excellent nature brought a goblet of mead to Beowulf. She welcomed the chieftain of the Geats...»9.
Гендальф убеждает Теодена выступить против Сарумана, волшебника, который перешел на сторону зла, так же как и Беовульф убеждает Хродгара сразиться с матерью Гренделя.
После победы над Саруманом Теоден решает помочь Гондору и погибает под его стенами, сражаясь с порождением тьмы, Назгулом, как и погибает Беовульф, сражаясь с Драконом.
В своей статье «Beowulf: the monsters and the critics» Толкиен раскрывает смысл поединка героя с монстром: «It is the strength of the northern mythological imagination that it faced this problem [of radical evil], put the monsters in the centre, gave them victory but no honour, and found a potent but terrible solution in naked will and courage». В финальном сражении Теоден и Беовульф оказываются в одинаковом положении: Беовульф не может в одиночку победить Дракона, ему нужна помощь воинов, но все они напуганы монстром и только один из них решает помочь своему королю: «His name was Wiglaf, the son of Weohstan, a well-loved shield-warrior, a chieftain among the Scylfings...he saw his liege lord in his vizored helm suffering this heat...and he drew an ancient sword.
That sword was known to men as the heirloom of Eanmund the son of Ohthere...he (Wiglaf) helped his kinsman by striking rather lower down at the spiteful creature, so that his gleaming, gold-plated sword plunged in so well that from that time the fire began to die down...
For the prince, this was the last time that would win victory by his own deeds, the last of his great acts in this world»10.
В главе «The Battle of the Pelenor Fields» Толкиен описывает смерть Теодена таким образом: «Dark fell about him...Men cast from the saddle lay grovelling on the ground». Th6oden’s horse Snow-mane «wild with terror stood up on high...and then with a great scream he crashed upon his side: a black dart had pierced him. The king fell beneath him.
The great shadow descended like a falling cloud...it was a winged creature...Upon it sat a shap, black-mantled, huge and threatening...the Lord of Nazgul...But Tl^oden was not utterly forsaken. The knights of his house lay slain about him,...Yet one stood there still: Demhelm the young, faithful beyond fear...»11. Назгул нападает на Эовин, она пытается спасти своего короля, но ей самой требуется помощь и помощь приходит со стороны хоббита: «But suddenly he (the Dark lord) too stumbled forward with a cry of bitter pain... Merry’s sword had stabbed him from behind, shearing through the black mantle,... «Eowyn! Eowyn!» cried Merry. Then...with her last strength she drove her sword be-
tween crown and mantle...The sword broke sparkling into the shuddering shards... and a cry went up into the shuddering air, and faded to a shrill wailing, passing with the wind, a voice bodiless and thin then died...»12. Все на поле битвы и в Гондоре слышат предсмертный крик Назгула: «...Gandalf and his companions...heard a great cry that went up from the field before the Gate and rising shrill and ...died away on the wind. So terrible was the cry that for a moment all stood still...».
Такую же сцену мы находим и в «Беовульфе»: «The lordly hall echoed; on all the Danes, on all who dwelt in the fortress, on every brave man and on every earl there came the taste of deadly fear...
A sound rose up...A terrible fear sprang up in every one of the Danes who from the outer wall heard that wailing, heard God’s enemy keening his chant of dread, a song that told of no victory - Hell’s slave howling over his wound...»13.
После битвы и Теоден, и Беовульф, оба понимают, что это было последнее сражение в их жизни. Беовульф: «Beowulf spoke; he spoke despite his hurt, his deadly and pitiful wound. He knew well enough that he had seen the last of his days of earthly bliss; all the number of his days had slipped away, and death was exceedingly near...»14.
Теоден: «Thdoden opened his eyes, and they were clear, and he spoke in a quiet voice though laboured. «Farewell, Master Holbytla (Merry)!» he said. «My body is broken. I go to my fathers. And even in their mighty company I shall not now be ashamed...»15.
Фродо и Сэм тоже сражаются с монстром, с гигантской отвратительной паучихой Шелоб:: «Frodo was lying face upward on die ground and the monster (Shalob) was bending over him... Sam did not wait to wonder what was to be done...He sprang forward with a yell, and seized his master’s sword in his left hand. Then he charged...» Сэм ранит Шелоб в глаз и пытается подобраться к ее единственному уязвимому месту - брюху: «But Shalob was not as dragons are, no softer spot had she save only her eyes. Knobbed and pitted with corruption was her age-old hide, but ever thickened from within and with layer on layer of evil growth. The blade scored it with a dreadful gash, but those hideous folds could not be pierced by any strength of men...She yielded to the stroke...she drove her huge bulk down on him (Sam)»16.
Здесь Фродо и Сэм, как и Теоден, Эовин и Мэри, Беовульф и Виглаф сражаются с монстром и у них нет ничего кроме их «naked will and courage».
Шелоб во многом похожа на Гренделя. В поэме, когда соратники Беовульфа пытаются атаковать монстра, они не могут причинить ему никакого вреда: «One thing they did not know...this wicked ravanger was one whom no sword on earth, not the choicest of steel blade, could touch; he had cast a spell to blunt the edges of all victorious weapons»17. Ho,
как и Шелоб после нанесения смертельной раны, Грендель вынужден спасаться бегством: «The fearsome monster felt agony in his own body; in his shoulder a vast gash appeared plain to see;...Grendel, stricken to death, must flee away to the shelter of fenland slopes, to seek out his cheerless above...he knew that the end of his life had come, his allotted days were over»18.
В конце концов Сэму удается ранить Шелоб: «... Shalob...thrust herself upon a bitter spike...No such anguish had Shalob ever know...in all her long world of wickedness.. .Not the doughtiest soldier of old Gondor, nor the most savage Ore...had ever thus endured her, or set blade to her beloved flesh...». Ho она не оставляет своих попыток съесть Сэма, которому ничего не остается как использовать последнее оружие света в этом царстве тьмы - the Phial of Galadriel: «...the glass blazed suddenly like a white torch in his hand... No such terror out of heaven had ever burned in Shalob’s face before. The beams of it entered her wounded head and scored it with unbearable pain...she rolled aside and began to crawl, claw by claw, towards the opening in the dark cliff behind...Shalob was gone...» .
Но, помимо сюжетных линий, в романе присутствуют и другие аналогии с «Беовульфом»: Толкиен также позаимствовал древнегерманские модели номинации из поэмы и других литературных памятников.
В главах, посвященных Всадникам Рохана, встречаются в основном значимые двухтемные имена, которые были характерны для германских племен. Это самый древний тип имён, используемый Толкиеным в романе. Они состояли из двух полнозначных слов, сочетание элементов в которых изначально имело смысл.
Многие исследователи проводят параллель между личными именами германцев и кеннинга-ми, встречающимися в героическом эпосе, которые описывают героя как храброго, могучего, увенчанного славой воина и благородного, щедрого, всеми любимого господина. Поэтому неудивительно, что героический идеал, вдохновлявший поэтов на создание легендарных образов, нашёл отражение в именах реальных людей. Многие слова, составляющие эти имена, относились к «героическому» словарю, то есть имели значение «война», «слава», «власть», а также «любовь», «красота», «благородство». Наиболее часто использовались такие древнеанглийские слова как «эебе1» -«noble», «beald» - «bold», «beorht» - «bright, glorious», «floed» - «beauty», «gar» - «spear», «lufu»
- «love», «slge» - «victory», «wig» -«battle, war», «wine» - «friend» и другие.
Как упоминалось выше, изначально двухтемные имена были значимыми, т.е. описывали характер или выражали определённые качества человека, реальные или желаемые. Например, имя «Beorhtwine» состоит из слов «beorht» и «wyne» и могло означать «bright friend» или «glorious lord»,
Лингвистика текста
другое имя «WTgbeald» - составные элементы «wlg» и «beald» - его можно перевести как «one bold in the battle».
В подобных именах первый элемент передавал атмосферу, описывал героическую сцену, а второй
- характеризовал самого человека, говорил о его достоинствах, например, «WTgbeald». Большое значение также имело использование метафоры и метонимии: например, такие д.а. слова как «gär» -«spear» и «heim» - «helmet» метафорически обозначали воина или полководца (gär) или защитника и господина (helm).
Необходимо так же упомянуть и другие ранние способы номинации - это вариация, аллитерация и повторение. Эти способы в основном были средством выражения родственных отношений в именах.
Вариация встречается, например, в таких именах как Beorhtwine - он был сыном Beorhtmund и братом Beorhtnoö; или Wulfweard - был отцом Eadweard. Такие имена использовались, когда родители хотели в имени ребёнка сохранить имена отца и матери. В подобных именах один или два элемента заимствовались из имён родителей. Такой тип номинации рано становится устаревшим и выходит из употребления уже к концу древнеанглийского периода.
Два других способа - это аллитерация (имена родителей и детей начинались или заканчивались на один и тот же звук, слог) и повторение в нескольких поколениях имени родственника, обычно чем-либо прославившегося или совершившего благородное деяние.
Все вышеперечисленные типы номинации встречаются в романе Толкиена «Властелин Колец». Наиболее четко это можно увидеть на примере имен королей Рохана и Гондора.
Как и в именах королей в «Беовульфе», например, у правителя Данов Healfdene были сыновья Heorogar, Hroögar, Haiga и внуки Heoroweard, Hreöric, Hroömund и Hrojjulf; у правителя Г аутов, Hreöel, - сыновья Herebeald, Haeöcyn и Hygelac, при создании королевских имен Толкиен использовал аллитерацию, вариацию и повторение.
Действие романа разворачивается в годы правления короля Рохана Theoden’a, его отца звали Thengel, сын носил имя Theodred: все имена начинаются на одну букву, к тому же имя Theodred является двухтемным и содержит элемент имени отца. Представители второй королевской линии - племянники короля - Ёошег и Éowyn. Их родителями были Éomund и Theodwyn, сестра короля. Здесь, как и в предыдущем случае, автор использует приемы аллитерации и вариации: в обоих именах присутствует элемент имени отца, д.а. слово ‘eoh\ а в имени Éowyn содержится элемент имени матери «wyn»
Прием повторения в основном встречается в именах королей Нуменора и Гондора: Например, имя Elendil принадлежало четвёртому Королю
Нуменора - Tar-Elendil, его сын назван именем восьмого Короля Нуменора - Tar-Anárion. После смерти Исилдура королём Арнора был Valandil, в его имени общий последний элемент с именем деда - Elendil, который встречается и в имени его правнука - Tarcil. В именах двух следующих королей Eldacar и Arantar общий элемент -аг. Толкиен использовал вариацию в именах Valandur, здесь первый элемент взят из имени короля Valandil, и Elendur: в этом имени первый элемент является общим с именем родоначальника этой линии -Elendil. Приём аллитерации используется в именах отца и сына Tarcil и Tarondor; Elendur и E&rendur, в которых также употребляется элемент -иг общий с именами Isildur и Valandur.
Последним королём Арнора был ESrendur, т.к. он поделил королевство между тремя сыновьями, и линия Исилдура продолжилась в потомках старшего сына, которого звали Amlaith. В создании этих имён используются приёмы аллитерации и повторения: так имена всех королей начинались на Ar-: Argeleb I, Arveleg I, Araphor, Argeleb II, Arvegil, Arveleg II, Araval, Araphant, Arvedui Last-king. «After Arvedui the North-kingdom ended, for the Dúnedain were now few ... Yet the line of the Kings was continued by the Chieftains of the Dúne-dain, of whom Aranarth son of Arvedui was the first»20.
В именах Вождей продолжаются традиции Нуменора: в их используются повторение и аллитерация. Они повторяют первый элемент имён своих предков Ar-: Aranarth, Arahael, Aranuir, Aravir, Aragom I, Araglas, Arahad I, Aragost, Aravom, Arahad II, Arassuil, Arathom I, Argonui, Arador, Arathom II, Aragom II. Три имени -Aragom, Arathom и Arahad повторяются из поколения в поколение.
Эти же способы номинации встречаются и в именах потомков Анариона - королей Гондора. Всего в Гондоре был тридцать один король. В создании их имён также использовались вариация, аллитерация и повторение. Например, многие имена оканчиваются на -//: Meneldil, ESrendil, Anardil, Rómenacil, Siriondil, Narmacil, Ciryandil,Calmacil, Hyarmendacil, Minardil, Telumenhtar Umbardacil; также встречаются имена на -ar: Turambar, Atanatar, Valacar, Eldacar son of Valacar, Telemnar, Telumenhtar,Calimentar; на -ir: Castamir и Aldamir. Повторяются такие имена, как Rómendacil, Hyarmendacil, Narmacil, Eümil, имя ero сына ESmur содержит элемент имени отца, заимствованный из имени основоположника рода Ну-менорцев - Eürendil. Ейтиг был последним королём Гондора.
После него правление перешло к Стюартам Гондора, в чьих именах продолжаются традиции номинации их королей. Например, вариация -встречаются имена на -//: Vorondil, Mardil; на -ir. Barahir, Boromir Faramir. Также повторяются имена Húrin, Turin, Belector, Denethor, Ectheleon. Ал-
литерация встречается в именах короля Вегеп, его сына Веге§опс1 и внука Ве1есйюг.
Из всего сказанного выше становится очевидно, что древнеанглийская поэма «Беовульф» оказала огромное влиянии на Дж.Р.Р. Толкиена. В романе «Властелин Колец» мы находим сюжетные переклички с поэмой, сходства в характеристике основных героев, одинаковые типы номинации.
Все это было необходимо автору для создания особой атмосферы в романе, неповторимого ощущения реальности, того, что эти события действительно имели место в далеком прошлом, таком же далеком, как и события описанные в «Беовульфе».
1 G. N. Garmonsway, J. Simpson «Beowulf and its Analogues», J. M. Dent & Sons Ltd, London, 1968.
2 J.R.R. Tolkien. The Lord of the Rings. Ballantine Books, New York, 1995. T. 2. P. 21-22.
3 G. N. Garmonsway, J. Simpson. Цит. соч.
4 J.R.R. Tolkien. T. 2. C. 40-42.
5 G. N. Garmonsway, J. Simpson. Цит. соч.
6 J.R.R. Tolkien. T. 2. C. 133-134.
7 G. N. Garmonsway, J. Simpson. Цит. соч. С. 11.
8 J.R.R. Tolkien. Т. 2. С. 148-150.
9 G. N. Garmonsway, J. Simpson. Цит. соч. С. 18-19.
10 Там же. С. 69-72.
11 J.R.R. Tolkien. Т. 2. С. 126-127.
12 Там же. Т.З. С. 128-129.
13 G.N. Garmonsway, J. Simpson. Цит. соч. С. 22-23.
14 Там же. С. 72.
15 J.R.R. Tolkien. Т. 3. С. 129.
16 Там же. Т. 2. С. 399.
17 G. N. Garmonsway, J. Simpson. Цит. соч. С. 23.
18 Там же. С. 23-24.
19 J.R.R. Tolkien. Т. 2. С. 400.
20 Там же. Т.З. С. 362.
Поступила в редакцию 26 мая 2008 г.
