CC BY
46
Жиброва Т.В.
(Воронеж) Ляпин Д.А.
(Елец)
УДК 94(47+57)« 16»
ВОЕВОДЫ ЮГА РОССИИ В СИСТЕМЕ ОРГАНИЗАЦИИ ТАМОЖЕННОГО И ПИТЕЙНОГО УПРАВЛЕНИЯ (НА ПРИМЕРЕ МАТЕРИАЛОВ XVII - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII ВВ.)
Статья посвящена проблеме взаимоотношений таможенных и кабацких служителей Юга России с представителями местной администрации в лице воевод, от личных качеств которых зачастую зависела эффективность таможенного и питейного управления на местах в целом. Злоупотребления, чрезмерный контроль или, наоборот, попустительство воровству таможенных и кабацких голов и целовальников со стороны южнорусских воевод определенно должны были становиться предметом пристального внимания со стороны центральных властей, так как речь шла о пополнении государственного бюджета. Авторы стремятся охарактеризовать роль воевод в системе таможенного и питейного управления на местах на основе южнорусских источников XVII — первой половине XVIII вв. Рассмотрены государственные попытки ограничить власть воевод на местах, усилить контроль за пополнением «таможенного ларя» и расходами собранных денежных средств на местные нужды. Проведенный анализ сохранившихся материалов позволяет сделать вывод о том, что применительно к югу России проблема взаимоотношений воеводы с таможенными и кабацкими служителями в обозначенный временной период решалась неоднозначно. Южнорусские воеводы по традиции, ввиду фронтирного положения уездов, сохранявшейся военной угрозы и в силу других объективных причин, рассмотренных в статье, долгое время продолжали контролировать сбор таможенных и кабацких пошлин и так или иначе участвовали в системе таможенного и питейного управления на территории уездов, несмотря на попытки Москвы вывести эти важные вопросы из-под их непосредственного контроля.
Ключевые слова: Юг России, таможенный и кабацкий голова, таможенные сборные деньги, кабак, кружечный двор, воевода, Воронежский уезд.
The article is devoted to the problem of relations between customs and tavern's officers of the South of Russia with representatives of the local administration in the face of the Governor, the personal qualities of which often influenced on the effectiveness of customs and tavern management as a whole. Abuse, excessive control or, on the contrary, connivance with the theft of customs and tavern heads and cross-kissers from the South Russian Governors definitely had to be the subject of close attention from the Central authorities, as it was about the replenishment of the state budget. The author on the example of published and archival materials seeks to characterize the role of the Governor in the system of customs and tavern management on the example of South Russian materials in relation to the XVII-first half of the XVIII c. The article considers the state attempts to limit the power of the Governor in the regions, to strengthen the control over the replenishment of the "customs chest" and the costs of the collected funds for local needs. The analysis of the remaining materials allows us to conclude that in the case of the South of Russia, the problem of the relationship between the Governor and the customs and tavern officials in the specified time period was ambiguously solved. Traditionally, in view of the frontier situation of the counties, the continued military threat and other objective reasons discussed in the article, for a long time, the South Russian Governors still controlled the collection of customs and tavern duties and somehow participated
in the system of customs and tavern management in the territory of their regions, despite Moscow's attempts to withdraw these important issues from their direct control.
Key words: The South of Russia, the customs and the tavern head, customs trade money, the pub, the mug house, the Governor, the Voronezh district.
DOI: 10.24888/2410-4205-2018-16-3-88-96
Вопросы о взаимоотношениях таможенного головы с местной администрацией в лице прежде всего воеводы и с местным населением представляют собой определенный интерес для историка, но, к сожалению, практически не освещены в исследовательской литературе. Публикации на эту тему носят единичный характер. Приведем в пример работу В.Н. Глазьева, который осветил конфликт воронежского таможенного и кабацкого откупщика1 Л. Елизарьева в 1668-1671 гг. с местным населением [9, с. 22-23]. На тему о взаимоотношениях таможенных и кабацких откупщиков с воеводами и местным населением Курска в 1630-е гг. писал А.И. Раздорский [17, с. 205-210]. В монографии Ю.А. Мизиса проблема взаимоотношений воеводы с таможенным и кабацким аппаратом рассматривается как одна из важных и дискуссионных в отечественной науке [15, с. 168-170].
По мнению Н.М. Сметневой, именно воевода возглавлял работу таможенного и кабацкого аппарата, несмотря на то, что его прерогативы на протяжении столетия менялись [20, с. 41]. Известно, что в начале XVII в. воеводы, стоявшие во главе городов-крепостей Юга России, активно контролировали сбор таможенных пошлин и питейных прибылей [14, с. 56]. Таможенные и кабацкие головы отчитывались перед воеводой в своей финансовой деятельности вплоть до середины XVII в. Вероятно, это было связано с тем, что до этого времени города Юга являлись типичными военными крепостями, население которого составляли служилые люди [14]. Только во второй половине XVII в. ситуация стала меняться. Большая власть воеводы в осуществлении кабацкого и таможенного дела была связана, вероятно, с тем, что деятельность таможни и кабака на Юге контролировал военный орган — Разрядный приказ. Только в конце XVII столетия кабацкие и таможенные дела отошли в приказ Большой казны. В связи с тем, что воеводы обладали реальной полицейской и военной властью на местах, от них зависело положение таможенников. Это порождало злоупотребления со стороны воевод, которые брали на себя сбор пошлин и даже «запускали руку» в таможенный ларь.
Во второй половине XVII в. контрольные функции за деятельностью таможен и кружечных дворов постепенно переходили к таможенным и кабацким головам. С 1676 г. таможня и кружечный двор были официально изъяты из ведомства воевод [16, с. 34-35]. Таможенные и кабацкие чиновники с этого момента отчитывались в своих действиях только перед Москвой. Однако еще долгое время преследование корчемства оставалось делом все того же воеводы. Именно воевода должен был наблюдать за деятельностью откупщиков и «верных голов»2, он же осуществлял общий надзор за таможенными и питейными сборами.
Таможенный и кабацкий голова или откупщик, таким образом, оказывался в сложной ситуации: он должен был поддерживать диалог и с местным населением, и с администрацией в лице воеводы. То в той, то в другой области время от времени вспыхивали неизбежные конфликты. Это отчасти было вызвано неопределенностью всей системы, поскольку не было единого документа, который бы регулировал
1 Откупщик - здесь: лицо взявшее кабак и таможню в городе «на откуп», т.е. во временное управление, обязуясь выплачивать государству заранее установленную денежную сумму.
2 Верный голова - выборная должность сроком на год для управления таможней и кабаком. В случае, если он не справлялся с обязанностями, выбравшие его жители сами платили недоборы в казну.
взаимоотношения таможенных чиновников с остальными ветвями власти и местным населением [13]. Конечно, в случае серьезного и затяжного конфликта в города посылались царские грамоты, но они не могли в корне изменить ситуацию.
Исходя из анализа документов по Югу России XVII в., можно заключить, что в отношении функционирования таможенной избы и кабака1 роль воеводы была неоднозначной. С одной стороны, все государственные грамоты, касающиеся таможенного головы или целовальников, приходили на имя воеводы, с другой стороны, в них неоднократно подчеркивалось, что воевода не должен вмешиваться в таможенные дела и «чинить поруху» в работе таможни и кабака.
Можно с уверенностью говорить о том, что в управлении южнорусской таможней и кабаком на протяжении всего XVII столетия обязательно участвовали воеводы. На них возлагалась обязанность не только организовывать «выбор» таможенных и кабацких чиновников, но и главное — осуществлять общий надзор за деятельностью таможни и кабака без права вмешательства в сбор пошлин. Воевода отвечал за бесперебойную работу этих заведений, и в случае недобора должен был организовывать сыски и правежи.
Функции южнорусских воевод в отношении таможенных и кабацких сборов хотя и претерпевали некоторые изменения на протяжении столетия, в целом оставались неизменными. Воеводы осуществляли общий контроль над торговой деятельностью в городе и уезде. В этой связи из большого круга их обязанностей можно выделить следующие:
1) организация выбора новых голов и целовальников или передача таможенных и кабацких доходов на откуп;
2) отправка документов о выборе (в случае откупа - отписка о выборе целовальников) в Москву;
3) участие в конфликтах верных голов или откупщиков с местным населением (разбор в съезжей избе);
4) защита откупщиков от обвинений местного населения;
5) организация и контроль деятельности таможенных застав и перевозов (выдача проезжих документов, выявление контрабандного товара и т.д.);
6) организация выемки корчемного питья на территории города и уезда (предоставление в помощь таможенному и кабацкому голове приказных людей, стрельцов, организация выбора десятских, контроль уплаты штрафа и конфискации корчемного имущества);
7) организация выдачи денежных средств из таможенных и кабацких доходов по приказу из Москвы с их обязательной записью в таможенные и кабацкие расходные книги,
8) по истечении срока полномочий таможенного и кабацкого головы отправка таможенных и кабацких книг и собранных денег в Москву;
9) организация сыска в случае недобора таможенных и кабацких денег или постановка головы и целовальников «на правеж».
Воевода не мог напрямую вмешиваться в процесс сбора таможенных и кабацких пошлин. Однако он, помимо выполнения других обязанностей, должен был контролировать торговую деятельность и в том числе регулировать работу таможенных и кабацких голов [12]. В наказах воеводам поручалось следить за порядком в таможенной избе и на кабаке, оберегать целовальников от «насильства», бороться с корчемством и контрабандой, следить за своевременной отправкой денежных средств и таможенных и кабацких книг в Москву.
1 С 1652 г. после кабацкой реформы, кабаки стали называться кружечными дворами, хотя их главная функция осталась прежней. Здесь и далее мы не разделяем эти наименования, называя их термином «кабак».
Так, воронежский воевода М. Вельяминов в 1636 г. сообщал в Разрядный приказ: «Да и сам я, холоп твой, над головою и целовальниками надсматривал почто, что б они денежные доходы сбирали вправду против уставные грамоты с великим радением безо всякие хитрости и от сбора никуда не отходили и не езжали, чтоб таможенную пошлину и кабацкую прибыль сбирать перед прежним с прибавкою» [18, д. 104, л. 18].
Организация выбора новых голов и целовальников или передача таможенных и кабацких доходов на откуп всегда контролировалась воеводой. Так, в 1637 г. воронежскому воеводе М. Вельяминову Разрядный приказ поручил отдать таможню и кабак на откуп. Прежние голова А.Г. Шиловский и целовальники М. Ушаков и П. Харин были посланы в Москву в Разрядный приказ [18, д. 104, л. 15-16]. Воевода должен был извещать местных городских и уездных жителей о смене таможенного и кабацкого головы. Например, при передаче таможни и кабака от головы А. Горожанкина новому голове откупщику владельческому крестьянину С. Михайлову воронежский воевода должен был «биричем прокликать не по один день» (т.е. сделать объявление) [18, д. 115, л. 41].
Также воевода активно участвовал в разборе конфликтов верных голов или откупщиков с местным населением. Ему докладывали обо всех происшествиях, связанных с функционированием таможни и кабака. Так, например, в 1663 г. в воронежскую приказную избу был подан извет С.И. Хоминского об избиении «питуха» И. Боброва и краже на винокурне [1, д. 62, л. 1-3].
По сложившейся традиции воевода должен был защищать откупщика от различных обвинений со стороны местного населения вне зависимости от их реальных оснований. В XVII в. откупщики пользовались определенной привилегией, которой не было у верных голов и целовальников. Жалобы на них от местного населения не подлежали рассмотрению вплоть до истечения срока их откупа [21, с. 94]. Часто это создавало сложные ситуации для воевод. Приведем в пример историю с челобитной 1635 г. вдовы воронежского попа на откупщика, оставшуюся без ответа. В отписке воеводы в Москву встречается характерная фраза: «А мне, воеводе, нужно защищать» [19, д. 74, л. 365].
Откупщики пользовались привилегиями и в других южнорусских городах, о чем неоднократно напоминалось местным воеводам. Так, в 1635 г. на Валуйки была прислана грамота из столицы, по которой воеводе было велено, чтобы он по откупщикам «в поклепных исках суда на них не давал и от насильства их оберегал» [19, д. 74, л. 304].
Для борьбы с корчемством (нелегальной продажей спиртного) откупщикам и верным головам необходима была помощь воеводы. Именно воеводы контролировали работу застав и сторож [15, с. 168]. Однако воеводы иногда неохотно шли навстречу откупщикам, поскольку те сами не всегда подчинялись распоряжениям воевод. В подобных случаях таможенные и кабацкие головы могли напрямую связываться со столицей. В 1636 г. в Курске кабак и тамга1 были отданы на откуп крестьянину боярина Ивана Никитича Романова «Ивашке Аристову со товарищи». Спустя год откупщики просили направить грамоту из Москвы на имя местного воеводы с требованием дать им приставов для борьбы с кормщиками. Просьба, по всей видимости, была удовлетворена [19, д. 74, л. 365]. Однако эта ситуация показывает, что воевода не всегда проявлял должную расторопность для помощи откупщикам.
В 1685 г. в Орлове воеводе Семену Павловскому напоминалось о том, что он должен был организовать выбор «десяцких» для «досмотру корчемников». Они выбирались в помощь голове с каждых 10 дворов в городе и уезде [3, д. 22, л. 8-9].
Организация выдачи денежных средств из таможенных и кабацких доходов проводилась местной администрацией по приказу из Москвы с их обязательной записью в
1 Тамга - таможенные пошлины. Сбор таможенных пошлин осуществлялся двумя способами: сдавался на откуп откупщикам или его осуществляли головы, избранные местными жителями.
таможенные и кабацкие расходные книги. Отношения голов с воеводами оговаривались следующим образом: «А будет к нему для таможенных и кабацких денег учнет присылать по государевым грамотам ... воевода памяти за своею рукою, и голове по тем памятем кабацкие и таможенные деньги давати и писать в книги имянно, а без государевых грамот воеводе ни на какие розходы денег и питья не давать» [3, д. 22, л. 8-9].
Нередко воевода «корыствовал» в свою пользу. В этих вопросах Москва выступала на стороне головы таможни и кабака (кружечного двора). Как следует из наказных грамот, присылаемых из Москвы, эти должностные лица должны «из государева кабака воеводе и никаким приказным людем никакого питья и запасов по кабацкой цене, во што на кабакех ставитца, не давать, и на винокурнях вин курити и пив варити никому не давать. об ослушниках. докладывать воеводе, а будет в каких государевах делах воевода управы не учинит, а учнет кому в чем норовити», — писать в Москву, а ссоры не затевать [2, д. 50, л. 10-11].
Чтобы воеводы не могли беспрепятственно пользоваться доходами таможни и кабака, голов и целовальников обязывали выдавать деньги и вино только после предъявления грамот из Москвы и памяти от воеводы. С него также бралась отписка, куда подробно писалось, для каких целей понадобились деньги и кому.
В этой связи показателен конфликт воронежского воеводы с таможенным и кабацким откупщиком 1636 г. В этот год воронежский воевода князь Савелий Козловский силой взял у откупщика И. Федорова 600 рублей на жалование ратным людям без отписки. В своей челобитной в Москву воевода напоминал о ранее присланной ему грамоте собрать «на. государя в двух стругах запасное винишко и по ... государеву указу велено воеводе князю Савелию Козловскому тот запасец поставить». Без повторного указа воронежский таможенный и кабацкий откупщик отдавать вино не соглашался [18, д. 110, л. 166-168].
Как мы уже отмечали в начале статьи, во второй половине XVII столетия воеводам запрещалось вмешиваться в сбор налогов и денежный счет. Воронежский воевода Б.Г. Бухвостов в грамоте из Москвы от 2 октября 1670 г. строго предупреждался: «Да и ты б Борис у тех голов и у целовальников из их сборов ничего не имал и ни в чем нашей государственной казне немалые убыли взятками своими не делал. А буде ты у тех голов и у целовальников возьмешь, хотя, что малое и нам про то великому государю будет про то ведано и тебе за то от нас великого государя быть в великой опале и в жестоком наказании и в вечном разорении. А поместья и вотчины твои отпишут на нас великого государя» [18, д. 673, л. 27].
В июле 1678 г. по царской грамоте воеводе Орлова Никите Шишкину после выбора новых головы, целовальников и дьячка напоминалось «всякую помочь им подавать ... или станешь голов и целовальников теснить и волочится для своих взятков или с них хотя что малое возьмешь — опала и жестокое наказание и во всяком вечном разорении и поместья твои и вотчины отпишут на нас и розданы будут в роздаче бесповоротно» [5, д. 19, л. 112].
В 1685 г. в тот же Орлов воеводе Семену Павловскому была послана грамота. В ней воеводу снова предостерегали, чтобы он «у таможенного и у кабацкого голов зборов их денег и кружечного двора никакова питья в приказную избу не имал и ни на какие росходы без нашего великого государева указу и без грамот и с приказу Большие казны впредь сего числа отнюдь никому не давал». В случае подобного рода злоупотреблений его ожидало наказание [3, д. 22, л. 8-9].
Воеводы организовывали отправку собранных денежных средств в столицу. Дело это было достаточно хлопотное и сопряженное с большой ответственностью. Воеводам вменялось в обязанность следить, чтобы деньги благополучно достигли столицы и по дороге не пропали. Когда таможенный и кабацкий голова по истечении годового срока выезжал вместе с книгами и деньгами в Москву для отчета, воевода давал ему
специальный документ для проезда — подорожную память и провожатых. Так, в апреле 1693 г. воронежский воевода М.И. Леонтьев отписывался в столицу: «А наличные деньги посылаю к Москве с целовальником Яковом Савостьяновым» [4, д. 73, л. 1-7].
В случае недобора таможенных и кабацких денег воевода должен был организовать сыск или поставить голов и целовальников «на правеж». Недобор таможенных и кабацких пошлин взыскивался как на голове и целовальниках, так и на выбравших их людях. Так, например, в 1660 г. в Воронеж была прислана память воронежскому воеводе, с требованием собрать с выборных людей недобранных таможенных и кабацких денег за прошлые годы [10, с. 329].
Такая двойственность отношений воевод с таможенными и кабацкими головами порождала многочисленные конфликты, связанные как со злоупотреблениями воевод, так и самих таможенных и кабацких откупщиков и верных голов. Все челобитные с жалобами на воевод направлялись в столицу.
В 1667 г. откупщик Орлова Иван Семенищев задержал отправку сборных денег и книг на несколько месяцев. В Белгороде это вызвало негодование. Белгородский воевода Г. Ромодановский обвинил орловского воеводу в корысти [6, д. 5, л. 1] и обязал заплатить штраф в размере 200 рублей за несвоевременное исполнение приказа. В результате проведенного сыска выяснилось, что вместе с И. Семенищевым таможенные и кабацкие пошлины собирал на откуп воронежский посадский человек Кузьма Старцев, который, испугавшись наказания правежом, сбежал в Воронеж. К сожалению, итоги сыска в документах отражения не нашли и нам не известна судьба откупщиков. Однако, как сказано в приписке к сыскным документам, уже летом 1668 г. «денежная казна» с орловской таможни и кружечного двора была отправлена в Белгород.
Факт взимания штрафа с орловского воеводы — далеко не единичный случай подобной практики. В 1668 г. воронежский воевода В. Уваров был обвинен «в поноровке» воронежскому таможенному и кабацкому откупщику. За проступок он должен был заплатить 50 рублей и провести день в тюрьме за неповиновение государеву указу [18, д. 156, л. 1].
В других городах взаимоотношения откупщиков с воеводами также были довольно сложными. В 1637 г. целый ряд челобитных отправили в Москву вяземские откупщики Ф. Ребров, житель Кадашевой слободы Москвы Ф. Меркульев с товарищами с жалобой на местного воеводу Петра Ивановича Пронского. По их словам, он запрещал им покупать вино у литовских людей, тогда как в соседних городах это было обычной практикой: «А в порубежных в твоих городех в Пскове с пригороды воеводы велят купить вино у литовских купецких людей а на сторону государь не велят купить — а тое государь воевода купить велят у литовских у купецких людей для хлебной тарговли». Челобитчики просили их пожаловать, велеть вяземскому воеводе разрешить им покупку вина для избежания недобора: «чтоб мне холопу твоему ... на правеже замученными не быть». Показательно, что просьба откупщиков вскоре была удовлетворена [18, д. 104, л. 94].
К 90-м гг. XVII в. относится конфликт вокруг таможни небольшого города-крепости Белоколодска. Здесь столкнулись ветви власти и личные амбиции воронежского «приказного человека» Бориса Завесина и выборного головы Андрея Лунева.
В 1696 г. подьячий белоколодской таможенной избы Гаврила Гребенщиков подал челобитную в столицу на дьячка Лазаря Попова, который, по его мнению, незаконно занимал свою должность [7, д. 4, л. 2]. Воевода Б.П. Завесин организовал по этому вопросу сыск, в ходе которого был допрошен голова белоколодской таможни и кружечного двора Андрей Лунев. Голова заявил, что он взял к себе дьячка по «их грацкому веленью и в том есть выбор» [7, д. 4, л. 3]. Однако дело осложнилось тем, что многие допрашиваемые жители острожка заявили, что они и А. Лунева «не сажали головою» [7, д. 4, л. 7-9]. В 1697 г. А. Лунев подал челобитную в Москву, в которой обвинял Б.П. Завесина в том, что он «чинил . в денежной казне великую остановку и
недобор». По этой челобитной был организован розыск, в результате которого «недоборные деньги» было «велено доправить на нем Борисе Завесине». Однако Б. Завесин положенную сумму платить не спешил, а подал в Москву встречную челобитную, поэтому в 1700 г. в Белоколодск для нового сыска был послан воронежец И.И. Северцов. На время сыска А. Лунев был посажен под арест на неделю [1, д. 179, л. 11]. Испугавшись, что Б. Завесин оговорит его, А. Лунев каким-то образом сумел отправить в столицу новую челобитную со своим сыном и целовальниками. Однако, судя по более поздним документам, недобор все же был «доправлен» на А. Луневе.
Злоупотребления воевод были частым явлением в отношении таможенных и кабацких денег. Но были случаи, когда представители местного населения выступали против кабацких голов, уличая и их в превышении своих полномочий. Здесь они обращались за помощью все к тому же воеводе как представителю власти и требовали от него справедливости.
В 1629 г. на имя воронежского воеводы Исаака Семеновича Погожего была прислана грамота из Москвы, в которой указывалось имя откупщика того года Казенной слободы тяглеца Федки Сырещикова. Как оказалось, откупщик жаловался в Москву на то, что местные жители необоснованно обвиняют его в злоупотреблениях [18, д. 52, л. 408].
В 1638 г. группа воронежских торговых людей — Е. Прибытков, Т. Синицын, С. Рушнов и С. Проскурин — пожаловались в Разрядный приказ на воронежского таможенного и кабацкого голову откупщика сына боярского П. Полозова. Как сообщалось в их челобитной, в 1637 г. они привезли из Азова в Воронеж товар и предъявили его П. Полозову. Голова взял налог в виде «отвоза». Когда торговцы продали свои товары на Свинской ярмарке и вернулись обратно, П. Полозов дополнительно «доправил» на них другие «большие» пошлины в размере 8 рублей 1 гривны, что, как жаловались торговцы, противоречило уставной грамоте. Торговцы ссылались на прежние традиции брать с привезенных товаров только «отвоз, а других больших пошлин не брать». В Разряд была послана их челобитная с просьбой прислать специальную грамоту, запрещающую брать с них дополнительные пошлины за провозимые на ярмарку товары [18, д. 115, л. 41].
Факты злоупотребления таможенных и кабацких голов наблюдались на протяжении всего XVII в. В 1657 г. воронежский воевода И.Я. Кулешов обвинил прежнего воронежского таможенного голову Леонтия Павлова в том, что он продавал солод на сторону, чиня убытки казне [4, д. 2, л. 9]. В 1691 г. урывский таможенный и кабацкий голова сын боярский Тит Востриков был уличен в краже таможенной и кабацкой казны [8, д. 1, л. 3-3 об.]. В 1696 г. воронежские люди разыскивали таможенного и кружечного голову А. Туленикова и целовальника В. Вихирева, обвиненных в недостаче денег на кружечном дворе [1, д. 84, л. 5].
Таким образом, взаимоотношения таможенного и кабацкого головы и воеводы были далеко не однозначными. С одной стороны, голова выполнял указания из Москвы и должен был руководствоваться в своих действиях государственной выгодой [11]. С другой стороны, во многих вопросах (ремонт зданий, наем работников, организация сбора денег с неуплатчиков), его сфера деятельности пересекалась с компетенцией воеводы. По мнению Ю.А. Мизиса, на Юге России воеводе было проще организовывать регулярный контроль над деятельностью таможенных и кабацких голов, чем в центре страны. С учетом участия в таможенной и кабацкой деятельности мелких служилых людей, которые непосредственно подчинялись воеводе, выполнять контрольные функции местным администраторам было несложно [15].
Полномочия воеводы в отношении таможенных и кабацких сборов практически не менялись на протяжении XVII столетия, несмотря на стремления государственной власти ограничить злоупотребления этих должностных лиц. Можно с уверенностью говорить о том, что в отношении организации таможенных и питейных сборов административный аппарат таможни и кабака (кружечного двора) находился в зависимости от местного
воеводы, осуществляющего общее руководство над развитием торговли в городе и уезде, и от существующих традиций сбора таможенных и кабацких пошлин в среде местного населения.
Список литературы
1. ГАВО (Государственный архив Воронежской области). Ф. И-182. Оп. 1.
2. ГАВО. Ф. И-182. Оп. 2.
3. ГАВО. Ф. И-182. Оп. 4.
4. ГАВО. Ф. И-182. Оп.7.
5. ГАВО. Ф. И-287. Оп. 1.
6. ГАВО. Ф. И-287. Оп. 4.
7. ГАВО. Ф. И-291. Оп. 1.
8. ГАВО. Ф. И-302. Оп. 1.
9. Глазьев В. Н. Откупщик против мира: Конфликт вокруг таможни и кабака в Воронеже в 1668-1671 гг. // Из истории Воронежского края: сб. ст. - Воронеж, 1998. -Вып. 7. - С. 22-33.
10. Древние акты и указатели к ним — алфавитный и систематический / [сост. А.И. Милютин] // Труды Воронежской ученой архивной комиссии. - Воронеж, 1904. -Вып. 2. - С. 43-170.
11. Жиброва Т.В. Борис Полосин: откупщик воронежского кружечного двора и таможни конца XVII века // Проблемы социальных и гуманитарных наук. - 2017. -№ 2 (12). - С. 44-49.
12. Жиброва Т.В. Некоторые аспекты хозяйственной жизни г. Воронежа в XVII — начале XVIII вв. // Российская провинция как социокультурное поле формирования гражданской и национальной идентичности. Сборник научных статей: Материалы VIII Международных Стахеевских чтений / Сост. И.В. Маслова, И.Е. Крапоткина, Г.В. Бурдина. - Елабуга: Елабужский институт КФУ, 2017. - С. 50-51.
13. Жиброва Т.В. «Они люди добрые и наперед сево за ними воровства и озорничестваникакова не бывало»: конфликты вокруг таможни и кружечного двора на примере материалов Воронежского уезда XVII века // Проблемы социальных и гуманитарных наук. - 2018. - № 1 (14). - С. 46-52.
14. Ляпин Д.А, Жиров Н.А. Тяглое население городов Юга России (по материалам переписи 1646 г.) //Русь, Россия: Средневековье и Новое время. -М., 2015. - С. 346-350.
15. Мизис Ю.А. Формирование рынка Центрального Черноземья во второй половине XVII - первой половине XVIII вв. - Тамбов: ООО «Издательство Юлис», 2006. -816 с.
16. Полное собрание законов Российской империи. - СПб.: Печатано в Типографии II отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. - Т. 2. -979 с.
17. Раздорский А. И. «Меж двух огней». Два документа о взаимоотношениях таможенных и кабацких откупщиков с воеводами и местным населением Курска. 1630-е гг. //Исторический архив. - 2003. - № 3. - С. 205-210.
18. РГАДА (Российский государственный архив древних актов). Ф. 210. Оп. 12.
19. РГАДА. Ф. 210. Оп. 13.
20. Сметнева Н.В. Развитие винокурения и виноторговли Прибайкалья во второй половине XVII- начале XXвв.: дис. ... канд. ист. наук. - Иркутск, 2003. - 265 с.
21. Соборное уложение 1649 г.: Текст, комментарии / [АН СССР. Ин-т истории, авт. кол.: А.Г. Маньков (рук.) и др.; коммент. Г.В. Абрамовича и др.]. - Л.: Наука, 1987. -448 с.
References
1. GAVO. F. I-182. Op. 1.
2. GAVO. F. I-182. Op. 2.
3. GAVO. F. I-182. Op. 4.
4. GAVO. F. I-182. Op.7.
5. GAVO. F. I-287. Op. 1.
6. GAVO. F. I-287. Op. 4.
7. GAVO. F. I-291. Op. 1.
8. GAVO. F. I-302. Op. 1.
9. Glaz'ev V. N. Otkupshchik protiv mira: Konflikt vokrug tamozhni i kabaka v Voronezhe v 1668-1671 gg. //Iz istorii Voronezhskogo kraya: sb. st. - Voronezh, 1998. - Vyp. 7.
- S. 22-33.
10. Drevnie akty i ukazateli k nim - alfavitnyj i sistematicheskij / [sost. A.I. Milyutin] // Trudy Voronezhskoj uchenoj arhivnoj komissii. - Voronezh, 1904. - Vyp. 2. - S. 43-170.
11. ZHibrova T.V. Boris Polosin: otkupshchik voronezhskogo kruzhechnogo dvora i tamozhni konca XVII veka // Problemy social'nyh i gumanitarnyh nauk. - 2017. - № 2 (12). -S. 44-49.
12. ZHibrova T.V. Nekotorye aspekty hozyajstvennoj zhizni g. Voronezha v XVII -nachale XVIII vv. // Rossijskaya provinciya kak sociokul'turnoe pole formirovaniya grazhdanskoj i nacional'noj identichnosti. Sbornik nauchnyh statej: Materialy VIII Mezhdunarodnyh Staheevskih chtenij. Sostaviteli: I.V. Maslova, I.E. Krapotkina, G.V. Burdina. 2017. - S. 50-51.
13. ZHibrova T.V. «Oni lyudi dobrye i napered sevo za nimi vorovstva i ozornichestvanikakova ne byvalo»: konflikty vokrug tamozhni i kruzhechnogo dvora na primere materialov Voronezhskogo uezda XVII veka //Problemy social'nyh i gumanitarnyh nauk. - 2018.
- № 1 (14). - S. 46-52.
14. Lyapin, D.A, ZHirov, N.A. Tyagloe naselenie gorodov YUga Rossii (po materialam perepisi 1646 g.) //Rus', Rossiya: Srednevekov'e i Novoe vremya. -M., 2015. - S. 346-350.
15. Mizis YU.A. Formirovanie rynka Central'nogo CHernozem'ya vo vtoroj polovine XVII -pervojpolovine XVIII vv. - Tambov: OOO «Izdatel'stvo YUlis», 2006. - 816 s.
17. Polnoe sobranie zakonov Rossijskoj imperii. - SPb.: Pechatano v Tipografii II otdeleniya Sobstvennoj Ego Imperatorskogo Velichestva Kancelyarii, 1830. - T. 2. - 979 s.
18. Razdorskij A.I. «Mezh dvuh ognej». Dva dokumenta o vzaimootnosheniyah tamozhennyh i kabackih otkupshchikov s voevodami i mestnym naseleniem Kurska. 1630-e gg. // Istoricheskij arhiv. - 2003. - № 3. - S. 205-210.
19. RGADA (Rossijskij gosudarstvennyj arhiv drevnih aktov). F. 210. Op. 12.
20. RGADA. F. 210. Op. 13.
21. Smetneva N. V. Razvitie vinokureniya i vinotorgovli Pribajkal'ya vo vtoroj polovine XVII- nachale XXvv.: dis. ... kand. ist. nauk. Irkutsk, Irkutskijgos. universitet, 2003. - 265 s.
22. Sobornoe ulozhenie 1649 g.: Tekst, kommentarii /[AN SSSR. In-t istorii, avt. kol.: A.G. Man'kov (ruk.) i dr.; komment. G.V. Abramovichaidr. - L.: Nauka, 1987. - 448 s.
