CC BY
57
УДК 81'22 Е. И. Карпенко
кандидат филологических наук, доцент кафедры лексикологии и стилистики немецкого языка факультета немецкого языка МГЛУ e-mail: [email protected]
ВНЕБИБЛЕЙСКИЕ КОННОТАЦИИ В СЮЖЕТЕ О МАРИИ МАГДАЛИНЕ (на материале художественной литературы)
В статье рассматриваются культурные коннотации библейского имени символа «Мария Магдалина». Образ кающейся грешницы возник в результате компиляции трех библейских сюжетов в религиозной литературе VI - IX вв. Закрепившись в Средневековье как символ «кающегося человечества», этот образ продолжает транслироваться художественной литературой.
Ключевые слова: культурная коннотация; символ; трансляция культуры.
E. I. Karpenko
Ph.D., Ass. Prof., MSLU; e-mail: [email protected]
NON-BIBLICAL CONNOTATIONS IN THE MARIA MAGDALENE LITERATURE STORIES
The article deals with cultural connotations of biblical symbol «Maria Magdalene». The image of penitent woman occurred as a result of combination of three biblical stories in the religious literature of VI-IX centuries. Since the Middle Ages literature has been transferring this image as a symbol of «penitent humankind».
Key words: cultural connotation; symbol; delivery of cultural values.
В соответствии с семиотической концепцией Ю. М. Лотмана символ представляет собой сущность, пронзающую хронологические пласты культуры по вертикали [3, с. 212]. Каждый «слой» символа, каждая культурная коннотация имеет свой исторический источник («источник культурной интерпретации» по В. Н. Телия [4]). Одни культурные коннотации восходят к первоисточнику, другие - к хронологически более поздним обработкам символа в литературе, живописи, скульптуре, архитектуре и т. п. Исследуя библейские символы, мы справедливо считаем Библию наиболее важным источником - первоисточником - их культурной интерпретации. Хронологически разнородные культурные коннотации, заполняющие «ячейки» когнитивной
структуры символа, способны в определенных контекстах дефокуси-роваться, в других - выходить на передний план (ср. [1]), при этом выделенная салиентная культурная коннотация далеко не всегда восходит к первоисточнику. Мы проиллюстрируем это на примере образа Марии Магдалины и на материале нескольких литературных обработок, посвященных этой евангельской героине.
В силу ряда причин - о некоторых мы будем говорить подробно -образ Марии Магдалины в западноевропейском сознании ассоциируется с образом кающейся грешницы, падшей женщины, заслужившей своим искренним раскаянием прощение и отпущение грехов. Символика образа сохраняется и в наши дни. Например, в известном голливудском фильме «Страсти Христовы» (2004) режиссера М. Гибсона первая встреча Христа и Марии Магдалины воспроизводит сцену из Евангелия от Иоанна, в которой Христос спасает женщину, «взятую в прелюбодеянии» и не названную в этом эпизоде по имени, от жестокой расправы - побиения камнями:
Он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось на нее камень. ... Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних. [Ин. 8: 3-7]
Но что мы знаем о Марии Магдалине из канонических Евангелий? Следует отметить, что все четыре евангелиста называют ее по имени - Мария из Магдалы, Мария Магдалина. Из Евангелий также известны имена Марфы и Марии, сестер Лазаря [Лк. 10: 38-42]; имена других жен-мироносиц, ср.:
По прошествии субботы Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Сало-мия1 купили ароматы, чтобы идти помазать Его [Мк. 16: 1].
Однако не называются имена самаритянки, давшей Христу напиться из колодца Иакова [Ин. 4: 1-29]; или уже упомянутой грешницы, спасенной от побиения камнями. В Евангелиях рассказывается и о других безымянных женщинах, которые служили Христу и апостолам от «имений своих» [Лк. 8: 2-3].
Итак, все авторы канонических Евангелий знали Марию Магдалину и называли по имени во всех посвященных ей эпизодах, отдавая должное ее выдающейся роли в истории Страстей Христовых.
1 Здесь и далее выделено курсивом и подчеркнуто нами. - Прим. авт.
Рассмотрение тех мест из Евангелий, в которых Мария Магдалина названа по имени, приводит к следующему результату: во-первых, Господь изгнал из нее «семь бесов», и после этого она присоединилась к группе апостолов вокруг Христа [Лк. 8: 2; Мк.16: 9]. В то время и в том месте подобный нарратив мог иметь совсем иную референ-циальную соотнесенность, чем, например, в католической Европе в эпоху Средневековья. Одержимость злыми духами могла означать душевную болезнь, от которой Христос излечил Марию Магдалину (вспомним об исцелении «одержимого нечистым духом» [Мк. 5: 3-9]). М. Бокслер пишет, что на образ грешницы повлияла ассоциация «семи бесов» в указанном эпизоде с семью смертными грехами, среди которых есть и блуд [5, с. 45]. Но почему здесь евангелисты не говорят прямо об одержимости Марии грехом блуда или вообще каким-либо грехом? Например, в эпизоде побиения камнями женщины, «взятой в прелюбодеянии», ее вина называется прямо [Ин. 8: 7]. В другой евангельской истории о женщине, помазавшей ноги Христа драгоценным миром, сказано, что ей «прощаются грехи её многие за то, что она возлюбила много» [Лк. 7: 47]. Ни в одном евангельском эпизоде, называющем Марию Магдалину по имени, нет упоминания о том, что она была «грешницей», «прелюбодейкой», «блудницей», либо же согрешила как-то иначе. Во-вторых, Евангелия знают Марию как преданную последовательницу Христа [Мк. 15: 40-41; Лк. 8: 3], свидетельницу Его крестной смерти [Мф. 27: 61], мироносицу.
Считается, что впервые Папа Григорий Великий отождествил три разных евангельских образа. 21 сентября 591 г. он произнес в своей проповеди в базилике Святого Климента в Риме следующее: «Мы верим в то, что эта женщина [Мария Магдалина], которую Лука называет грешницей, которую Иоанн называет Марией Магдалиной, и есть та самая Мария, из которой, как сказано у Марка, было изгнано семь бесов» [2]. К VI в. в религиозной литературе окончательно закрепляется компилятивный образ Марии Магдалины, вместивший в себя три евангельских сюжета: о грешнице в доме фарисея Симона, отершей ноги Христа своими слезами и помазавшей их драгоценным миром [Лк. 7: 37-50]; о Марии Магдалине, из которой Христос изгнал семь бесов; и о Марии из Вифании, сестре Марфы и Лазаря. Эта Мария помазала ноги Христа драгоценным нардом и отерла их своими волосами. Сделав это за шесть дней до распятия,
она фактически подготовила Его тело к погребению в соответствии с иудейской традицией [Ин. 12: 1-8].
Постепенно к этому образу добавляются другие коннотации. В IX в. в Южной Италии появляется первое на латинском языке агиографическое изложение истории Марии Магдалины (Vita eremítica). Здесь к компилятивному образу Марии Магдалины присоединяются черты святой Марии Египетской. В частности, Vita eremitica сообщает, что после Вознесения Христа Мария Магдалина отправилась в пустыню, где провела тридцать лет в посте и покаянии, пока не приняла причастие и не была погребена другим отшельником [9, с. 245].
Несмотря на то, что французский гуманист, филолог и богослов Жак Лефевр д'Этапль (ок. 1450-1536) пытался доказать, что в Евангелиях речь идет о трех разных женщинах, именно образ красивой кающейся грешницы оставался притягательным для литературы и искусства еще на протяжении нескольких столетий.
Так, в 1844 г. выходит в свет мещанская трагедия / bürgerliches Trauerspiel Фридриха Геббеля «Мария Магдалина». Библейское имя символично употреблено по отношению к главной героине Кларе. В чем вина Клары? Из ее разговора с женихом Леонгардом в четвертой сцене первого акта читатель узнает, что Клара беременна. Она рассчитывает на скорое замужество, однако Леонгард, узнав, что обещанное приданое в тысячу талеров истрачено, передумывает на ней жениться. В это же время брат Клары Карл необоснованно арестован по обвинению в краже драгоценностей. Эта новость стоит жизни матери Клары и Карла. Также их отец, мастер Антон, воспринимает поступок сына как позор / Schande, который невозможно пережить:
MEISTER ANTON: .. .und dann kommt dein Sohn, (...) und überhäuft dich so mit Schande, dass du die Erde anrufen möchtest: verschlucke mich, wenn dich nicht ekelt, denn ich bin kotiger, als du! [7, с. 62].
Ср.:
МАСТЕР АНТОН: ... и вот приходит твой сын ... и покрывает тебя таким позором, что ты хочешь воззвать к земле: «Поглоти меня, если тебе не противно, потому что я еще более очернен, чем ты!»1.
1 Здесь и далее перевод наш. - Е. К.
Ср. также:
MEISTER ANTON: .. .Denn alles, alles kann ich ertragen und hab's bewiesen, nur nicht die Schande! [7, с. 65].
МАСТЕР АНТОН: .потому что все, все я могу вынести, и я доказал это, только не позор!
В подтверждение невыносимости этого позора мастер Антон клянется Кларе, что в тот момент, когда люди начнут «показывать пальцем и на нее», он покончит с собой:
MEISTER ANTON: In dem Augenblick, wo ich bemerke, dass man auch auf dich mit Fingern zeigt, werd ich - (mit einer Bewegung an den Hals) mich rasieren, und dann, das schwör ich dir zu, rasier ich den Kerl weg... [7, с. 65].
МАСТЕР АНТОН: В тот момент, когда я замечу, что люди и на тебя показывают пальцем, клянусь тебе (указывая на горло), я перережу себе горло бритвой.
Мастер Антон боится именно публичного позора. Он больше не может появляться в городе и уходит в горы к глухому лесоторговцу, потому что тот «ничего не знает о ... позоре» старого мастера, ср.:
MEISTER ANTON: Ich komme heute Abend erst spät zu Hause, ich gehe zu dem alten Holzhändler ins Gebirge. Das ist der einzige Mann, der mit noch, wie sonst, in die Augen sieht, weil er noch nicht von meiner Schande weiß. Er ist taub, keiner kann ihm was erzählen [7, с. 66].
Позор / Schande противопоставляется здесь другому важному понятию, а именно - цеховой чести / Ehre. Мастер Антон - столяр, представитель «благородного» ремесленного сословия. Честь в цеховом ремесле изначально была правовым понятием: система строгих цеховых правил отделяла «честные ремесла» от остальных «промыслов» (кожевников, пастухов или судебных и полицейских служащих, актеров). Понятие цеховой чести подразумевало не только качество работы, но и добропорядочное происхождение, нравственный в церковно-христианском смысле образ жизни и т. п. Например, супружеская измена могла привести к исключению из цеха [10, с. 48]. Несмотря на то, что принципы цеховой чести уже в XVIII в. противоречили не только коммерческим интересам самих ремесленников, но и идеям
Просвещения (как это и показывает Ф. Геббель), ни мастер Антон, ни Клара не могут вырваться из ее оков.
Клара осознает, каково давление этого «кодекса чести», и серьезно воспринимает угрозы отца о самоубийстве. Уговаривая Леонгарда жениться на ней, Клара объясняет, что «дрожит» не «перед незаслуженным позором», а перед страхом за отца, ср.:
KLARA: .. .ich bin die Tochter meines Vaters, und nicht als Schwester eines unschuldig Verklagten, der schon wieder freigesprochen ist, denn das ist mein Bruder, nicht als Mädchen, das vor unverdienter Schande zittert, denn (halblaut) ich zittre noch mehr vor dir, nur als Tochter des alten Mannes, der mir das Leben gegeben hat. [7, с. 79].
КЛАРА: Я дочь моего отца, а не сестра невинно осужденного и уже оправданного, хотя он мой брат; и не девушка, которая дрожит перед незаслуженным позором, (вполголоса) более всего я дрожу перед тобой, как дочь старика, давшего мне жизнь.
Леонгард отказывается жениться на Кларе, которая в свою очередь не видит иного способа спасти жизнь отцу, кроме как добровольно уйти из жизни. Сложившуюся ситуацию Клара воспринимает как «заслуженное наказание за неизвестно какую вину», ср.:
KLARA: Wär's um mich allein - ich wollt's tragen, ich wollt's geduldig hinnehmen, als verdiente Strafe für, ich weiß nicht was... [7, с. 80].
КЛАРА: Если бы речь шла только обо мне - я бы снесла это, я бы смирилась с этим, как с заслуженным наказанием неизвестно за что...
Ф. Геббель использует образ Магдалины в названии своей трагедии только как символ «падшей женщины», каковой евангельская Мария Магдалина стала лишь в религиозной литературе VI-XI вв. В конечном итоге только «неизвестная вина» объединяет образ Марии Магдалины и сюжет трагедии Ф. Геббеля.
В 1899 г. выходит в свет драма Пауля Хейзе «Мария из Магда-лы». Действие происходит во времена земной жизни Христа. Действующими лицами пьесы являются Мария Магдалина, первосвященник Иудеи Каиафа, Иуда Искариот и др. Одна из сюжетных линий
драмы - отношения Марии и римлянина Флавия, племенника Понтия Пилата. Римлянин обещает Марии предотвратить казнь Христа, если она согласится стать любовницей Флавия. Рассмотрим лишь некоторые языковые характеристики образа Марии из Магдалы. Флавий пересказывает слухи, курсирующие о ней в Иерусалиме:
FLAVIUS: Ich hörte, daß du eine Witwe bist, nein, eine Frau, die ihren Mann verlassen habe, und lebtest jetzt für dich nach deinem Gefallen und machtest dir gute Tage mit guten Freunden bei Wein und Lautenspiel, und oft kämen ihrer Viele bei dir zu Gast, und wenn es ihrer sieben waren, entließest du sechs um Mitternacht, den siebenten aber - erst am dämmernden Morgen [8, c. 19].
ФЛАВИЙ: Я слышал, что ты вдова, нет, женщина, которая оставила своего мужа и теперь живет в свое удовольствие, приятно проводит время в компании хороших друзей, вина и в игре на лютне, часто многие бывают у тебя в гостях, и если таковых приходит семеро, то шестерых ты отпускаешь в полночь, седьмого же - лишь на рассвете.
Первосвященник Каиафа упрекает Марию в том, что она «завлекает молодежь на путь греха», ср.:
KAIAPHAS: Tritt näher, Maria ... du meidest das Heiligthum des Herrn, als fürchtest du, dort seine Stimme zu vernehmen: Ich habe die Schönheit verliehen vor allen Weibern, du aber hast mein Geschenk mißbraucht, die Jugend meines Volkes zu lockend auf den Pfad der Sünde [8, c. 43].
Далее воспроизводится эпизод побиения камнями, о котором Флавию рассказывает его служанка Мирьям:
MIRJAM: . und sie stand da drüben am Gitter, und viele um den Heiligen erkannten sie . Einige aber riefen: Es ist das Weib von Magdala, die Ehebrecherin, die Dirne - wie erdreistet sie sich, ihr Antlitz zu zeigen vor dem Heiligen des Herrn? Jagt sie hinweg, schlagt sie, steinigt sie! [8, c. 49].
МИРЬЯМ: .и она стояла там у ограды, и те, кто был рядом со Святым, узнали ее ... А некоторые закричали: это женщина из Магдалы, прелюбодейка, блудница - как она смеет показывать свое лицо перед Святым? Гоните ее, бейте ее, бросайте в нее камни!
Итак, П. Хейзе воссоздает образ грешницы, покинувшей мужа, живущей в свое удовольствие и соблазняющей молодежь; блудницы / Dirne ^р.: Dirne, fem.: abwertend käufliches Mädchen, Prostituierte [6]); а также жены, изменяющей мужу и достойной казни / Ehebrecherin.
Таким образом, символ в соответствии с этимологией этого греческого слова (греч. symballein - объединять), действительно, объединяет в своей семантике хронологически разнородные коннотации, восходящие к различным культурно-историческим контекстам. Евангельский образ Марии Магдалины оказался востребованным в искусстве и, как мы увидели, в художественной литературе именно как символ грешницы, блудницы (или лишь являющейся таковой с точки зрения общественной морали), хотя эти коннотации отсутствуют в канонических Евангелиях и закрепляются в религиозной литературе, а затем и в общественном сознании, не ранее VI-IX вв.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ирисханова О. К. Игры фокуса в языке. Семантика, синтаксис и прагматика дефокусирования. - М. : Языки славянской культуры, 2014. - 320 с. (Studia philologica).
2. Как Мария Магдалина стала грешницей? - URL : http://visitlyon.ru/kak-mariya-magdalina-stala-greshnicej (дата обращения: 07.07.2015)
3. Лотман Ю. М. Символ в системе культуры // Статьи по семиотике культуры и искусства. - СПб. : Гуманитарное агентство «Академический проект», 2002. - С. 211-225.
4. Телия В. Н. Русская фразеология: семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. - М. : Языки русской культуры, 1996. - 464 с.
5. Boxler M. „ich bin ein predigerin und appostolorin". Die deutschen Maria Magdalena-Legenden des Mittelalters (1300-1550). Untersuchungen und Texte / Deutsche Literatur von den Anfängen bis 1700. - B. 22. - Hrgs. Von Alois Maria Haas. - Bern : Peter Lang, 1996. - 460 S.
6. Digitales Wörterbuch der deutschen Sprache. [Электронный ресурс] - URL : http://www.dwds.de/ (дата обращения: 07.07.2015)
7. Hebbel F. Maria Magdalena. - Stuttgart : Reclam, 2002. - 110 S.
8. Heyse P. Maria von Magdala. - Stuttgart und Berlin, 1903. - 116 S.
9. Immerwährender Heiligenkalender / Hrsg. von Albert Christian Sellner. -Frankfurt am Main : Vito von Eichborn GmbH, 1993. - 484 S.
10. Ranke W. Friedrich Hebbel. Maria Magdalena. - Stuttgart : Reclam, 2003. -135 S. (Erläuterungen und Dokumente.)
