CC BY
91
Am 7universum.com
UNIVERSUM:
ЭКОНОМИКА И ЮРИСПРУДЕНЦИЯ
ВЛИЯНИЕ УРОВНЯ ЖИЗНИ НА СОЦИАЛЬНОЕ САМОЧУВСТВИЕ И ПРОЯВЛЕНИЯ ГРАЖДАНСКОЙ активности
Белехова Галина Вадимовна
младший научный сотрудник Института социально-экономического развития территорий РАН,
РФ, г. Вологда E-mail: belek-galina@yandex. ru
INFLUENCE OF LIVING STANDARDS ON SOCIAL WELL-BEING AND CIVIC ENGAGEMENT MANIFESTATIONS
Galina Belekhova
Junior research scientist of Institute of socio-economic development
of territories of Russian academy of sciences,
Russia, Vologda
АННОТАЦИЯ
В работе представлены результаты исследования влияния уровня жизни на социальное самочувствие и его элементы, полученные на основе многолетних мониторинговых наблюдений за экономическим положением и социальным самочувствием населения Вологодской области. Обозначены особенности взаимосвязи между основными составляющими уровня жизни — уровнем доходов и динамикой потребления — и социальным настроением, запасом терпения, протестным потенциалом, ощущениями доверия и ответственности.
ABSTRACT
The article presents the research results on influence of living standards on social well-being and its components, obtained on the base of long-term
Белехова Г.В. Влияние уровня жизни на социальное самочувствие и проявления гражданской активности // Universum: Экономика и юриспруденция : электрон. научн. журн. 2015. № 8(19) . URL: http://7universum.com/ru/economy/archive/item/2461
monitoring of economic conditions and social well-being of the Vologda region’s population. It specifies the peculiarities of interrelations between the major components of living standard, that are income level and consumption history — and social attitude, reserve of patience, protest potential, feeling of confidence and responsibility.
Ключевые слова: уровень доходов, динамика потребления, социальное настроение, запас терпения, доверие.
Keywords: income, consumption dynamics, social attitude, reserve of patience, feeling of confidence.
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научного проекта № 15-02-00482 «Социокультурные детерминанты
модернизационного развития России: методы измерения и анализ причинных зависимостей».
Социальное самочувствие и настроения населения как компоненты массового сознания проявляют и фиксируют отношение людей к тем или иным событиям общественной жизни [2; 11]. Их динамика, с одной стороны, свидетельствует об эффективности проводимой властью социальноэкономической политики, а с другой стороны, характеризует отношение большей части населения к органам управления, степень поддержки гражданами государственных инициатив и их намерения лично участвовать в массовых действиях.
Само по себе социальное самочувствие выступает важным показателем душевного комфорта населения, его ценностно-эмоционального отношения к собственному социальному положению и уровню удовлетворения своих потребностей и интересов [6]. Оно выражается в оценке людьми не только эмоционального отношения к происходящим событиям и соответствующих переживаний, но и в когнитивных суждениях о степени удовлетворенности
своей работой, профессиональными достижениями, семейным благополучием, коммуникативными связями, а также социально-экономическим
и политическим положением [11]. Неотъемлемыми элементами социального самочувствия выступают чувство доверия, осознание ответственности, запас терпения и другие проявления гражданской активности (например, протестная активность, зоны влияния и ответственности, формы гражданской активности).
Социальное самочувствие и его элементы детерминируются множеством факторов (культурных, психологических, социально-экономических,
политических и др.), но в первую очередь, по мнению ряда ученых [1; 3], зависят от уровня жизни (по результатам исследований Института социологии РАН самая популярная мечта россиян — «жить в достатке, иметь возможность тратить деньги, не считая копейки»). Поэтому автором была поставлена цель изучить особенности влияния уровня жизни на содержание социального самочувствия и проявления гражданской активности населения определенной территории. В качестве объекта исследования выступили жители Вологодской области.
Основные выводы, изложенные в работе, получены на основе мониторинга экономического положения и социального самочувствия населения, который осуществляется Институтом социально-экономического развития территорий РАН в Вологодской области с 1996 г. Периодичность опроса — 1 раз в два месяца. Объем выборки — 1500 человек (объем годовой выборки
9 тыс. человек). Социологическое исследование проводится посредством заполнения специально разработанной анкеты. Опрашиваются лица в возрасте 18 лет и старше в двух крупных городах и восьми районах области. Ошибка выборки не превышает 3 %.
Предварительно проведенный автором анализ теоретикометодологических исследований уровня жизни и его влияния на массовое сознание позволил выбрать два его компонента, которые легли в основу дальнейших научных изысканий — уровень доходов и уровень потребления. На базе выделенных компонентов были сформированы группы населения
региона: 1) по уровню доходов (20 % наиболее обеспеченных,
60 % среднеобеспеченных и 20 % наименее обеспеченных); 2) по динамике потребления (люди, которые приобретали больше/столько же/меньше продовольственных / непродовольственных товаров). Такая группировка позволила изучить влияние уровня жизни на самооценку жителями области собственного социального самочувствия, а также субъективные мнения о гражданской активности.
Социальное настроение
Исходным элементом социального самочувствия является социальное настроение. По результатам анализа за 1998—2014 гг. доля жителей Вологодской области, испытывающих преимущественно положительные эмоции, увеличилась с 28 до 69 %, тогда как распространенность оценок негативного спектра сократилась с 64 до 25 %. Переломным моментом выступил 2000 г., когда доля положительных оценок превысила долю негативных. Позитивный тренд продлился до 2013 г., «просев» лишь в 2009 г. (тогда всего за один год, с 2008 по 2009, доля населения, считающего своё состояние прекрасным и нормальным, сократилась на 14 % — с 67 до 53 %) [12]. Однако наблюдаемое ухудшение социального настроения продлилось недолго, и в 2010 г. позитивный тренд продолжился, достигнув в 2013 г. уровня предкризисного 2008 г., а в 2014 г. превысив его.
Представленная динамика в большей степени отражает психологическое состояние средне- и высокообеспеченных граждан, настроения которых за 1998—2014 гг. улучшились на 46 и 40 % соответственно (по сравнению с уровнем 2000 г. рост более скромный — на 26 и 21 % соответственно; рис. 1).
• Прекрасное настроение, нормальное, ровное состояние ■ Испытываю напряжение, раздражение, страх, тоску
Рисунок 1. Динамика социального настроения 20 % наиболее обеспеченных жителей Вологодской области в 1998—2014 гг.,
% от общего числа опрошенных
Примечание. Вариант ответа «затрудняюсь ответить» не представлен.
Среди представителей низкодоходной группы преобладание позитивного настроения над ощущениями напряжения и страха начало проявляться несколько позже (с 2005 г.), но уже в кризисный период настроения приобрели негативную окраску и до сих пор не восстановились до предкризисных отметок (рис. 2).
70%
60%
50%
40%
30%
20%
10%
0%
55%
50% 51% 52%
52% 50%
46% 45% 46%
1998 1999 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014
—•— Прекрасное настроение, нормальное, ровное состояние —■— Испытываю напряжение, раздражение, страх, тоску
Рисунок 2. Динамика социального настроения 20 % наименее обеспеченных жителей Вологодской области в 1998—2014 гг.,
% от общего числа опрошенных
Примечание. Рамкой выделен вариант ответа «Прекрасное настроение, нормально, ровное состояние»; вариант ответа «затрудняюсь ответить» не представлен.
Изменение настроения в разрезе динамики потребления продовольственных и непродовольственных товаров аналогично вышеобозначенным закономерностям: увеличение и сохранение потребления сопровождается ростом доли позитивных оценок, тогда как в случае сокращения приобретения товаров положительные оценки хотя и растут, но преобладающими остаются эмоции напряжения, страха и тоски. Стоит также отметить, что с 2009 г. стабильный рост доли оценок настроения как «прекрасного, нормального» наблюдается только в группе населения, которое покупало столько же товаров, сколько и прежде. Более того, удельный вес позитивных оценок в данной группе в 2009—2014 гг. был выше, чем среди населения, увеличившего потребление по сравнению с показателями прошлого периода (табл. 1). Такие закономерности, вероятно, говорят о снижении ощущений социального дискомфорта в данной группе (со стабильной динамикой потребления) и повышении уровня адаптированности её представителей к постоянно изменяющимся социально-экономическим условиям.
Социальное настроение населения Вологодской области в группах, выделенных по динамике потребления (в % от числа опрошенных)
Характеристика потребления Год Изм-е 2014 г. к 1999 г., +/-
1999 2005 2008 2009 2012 2013 2014
Потребление продовольственных товаров Прекрасное настроение, нормальное, ровное состояние
Больше, чем прежде 56 69 80 53 71,8 66 71 15
В том же объеме 26 59 75 58 73 79 75 49
Меньше, чем прежде 22 45 47 23 41 43 41 19
Испытываю напряжение, раздражение, страх, тоску
Больше, чем прежде 41 28 18 39 28 33 24 -17
В том же объеме 68 37 19 35 24 19 19 -49
Меньше, чем прежде 69 52 42 70,5 52 53 48 -21
Прекрасное настроение, нормальное, ровное состояние
Потребление непродовольственных товаров Больше, чем прежде 47 76 82 49 59 65 68 21
В том же объеме 29 57 78 64 79 82 79 50
Меньше, чем прежде 19 47 49 26 44 48 45 26
Испытываю напряжение, раздражение, страх, тоску
Больше, чем прежде 45 22 15 45 38 33 26 -19
В том же объеме 63 39 17 28 18 17 17 -46
Меньше, чем прежде 74 50 41 68 51 47 44 -30
Примечание. Вариант ответа «затрудняюсь ответить» не представлен.
Запас терпения и протестный потенциал
Население Вологодской области более или менее устраивает его жизнь: с каждым годом увеличивается доля респондентов, отмечающих, что «всё не так плохо и можно жить; жить трудно, но можно терпеть» (40 % в 1998 г., 65 — в 2000 г., 78 — в 2008 г., 81 — в 2014 г.). Аналогично социальному настроению, запас терпения повышается по мере увеличения материальных возможностей: так, в 2014 г. доля удовлетворенных жизнью среди «20 % наименее обеспеченных» составляла 65 % (50 % в 2000 г.), тогда как среди «20 % наиболее обеспеченных» — 94 % (77 % в 2000 г.). Высокий запас
терпения характерен и для групп, в которых наблюдается стабильная и возросшая динамика потребления. Например, по состоянию на 2014 г. в группах, приобретавших больше или столько же продовольственных и непродовольственных товаров, доля положительных оценок больше 85 %, тогда как в группах, сокративших объемы потребления, удельный вес таких оценок не превышает 70 %.
Запас терпения тесно переплетается с возможностью населения при возникновении определённых обстоятельств участвовать в протестных акциях, т. е. с протестным потенциалом [5]. Потенциал протеста составляют респонденты, отвечающие на вопрос: «Что Вы готовы предпринять в защиту своих интересов?» — следующим образом: «выйду на митинг, демонстрацию»; «буду участвовать в забастовках, акциях протеста»; «если надо, возьму оружие, выйду на баррикады» (методика расчета предложена ИСПИ РАН). Другими словами, протестную группу составляют индивиды, отличающиеся определенным эмоциональным настроем, не обязательно тождественным активному социальному поведению [4].
Как показывают данные социологических наблюдений ИСЭРТ РАН, в настоящее время уровень протестного потенциала населения Вологодской области существенно ниже (19 % в 2014 г.), чем в конце 1990-х годов (37 %). Заметно снизившись к 2007 г. (на 16 % по сравнению с 1998 г.), протестная активность практически не изменялась вплоть до 2014 г. Самой низкой отметки потенциал протеста достиг в 2013 г. (17 %).
В последние годы (2012—2014) среди жителей Вологодской области в несколько большей степени распространены пассивные и конформистские модели поведения: почти четверть респондентов отмечают, что не будут предпринимать никаких действий в защиту своих интересов, а каждый пятый подпишет обращение к властям. Непосредственно в «протестной группе» преобладает доля приверженцев «мирных» протестных акций [4]: в 2008—2014 гг. 9—11 % населения говорило о готовности выйти на митинг или демонстрацию, ещё 4—6 % рассматривало возможность участия в забастовках и других акциях
протеста. Готовность к радикальным действиям в защиту своих интересов («если надо, возьму оружие, выйду на баррикады») высказывает менее 4 % жителей области. Причём доля последних за период с 1998 по 2014 г. сократилась более чем в 3 раза.
Наибольшая склонность к протестным проявлениям отмечается в 20%-ной группе наименее обеспеченных людей, чуть ниже уровень социального недовольства у среднеобеспеченных, составляющих основную часть населения Вологодской области. Хотя в целом за 1999—2014 гг. для данных категорий характерно ослабление радикальных настроений. В 20%-ной группе населения, располагающего наибольшими доходами, протестный потенциал принимает самые низкие значения (табл. 2).
Таблица 2.
Динамика потенциала протеста в группах населения, выделенных по уровню дохода и динамике потребления,
% от общего числа опрошенных
Компонент уровня жизни Год Изм-е 2014 г. к 1999 г., +/-
1999 2000 2005 2008 2009 2012 2013 2014
Доходные группы
20% наименее обеспеченных 43 27 33 25 24 25 22 23 -20
60% среднеобеспеченных 34 24 35 20 22 21 16 19 -15
20% наиболее обеспеченных 29 21 29 14 20 13 14 11 -18
Потребление продовольственных товаров (приобретали ...)
Больше, чем прежде 35 25 36,5 18 33 24 17 8 -27
В том же объеме 43 31 27 15 23 17 18 14 -29
Меньше, чем прежде 44 30 51 29 38 38 27 28 -16
Потребление непродовольственных товаров (приобретали ...)
Больше, чем прежде 34 28 32 15 30 19 13 10 -24
В том же объеме 44 29 30 15 22 17 15 11 -33
Меньше, чем прежде 43 32 45 27 37 35 28 26 -17
Интересным представляется тот факт, что жители области, составившие первую и вторую доходные группы, с практически одинаковой вероятностью либо включатся в протестные действия (для первой группы — 25 % в 2008 г., 23 % в 2014 г.; для второй группы — 20 и 19 % соответственно), либо выберут тактику невмешательства и отстранения от решения своих проблем (для первой
группы — 21 и 30 %, для второй группы — 21 и 24 % соответственно). Представители наиболее обеспеченной категории населения в большей степени склонны считать, что их интересы достаточно защищены (27 % в 2008 г., 21 % в 2014 г.), а в случае нарушения их прав они проявляют склонность к формированию «мирной» стратегии взаимодействия с властью (выбрали вариант «подпишу обращение к властям» 23 и 28 % соответственно), нежели допускают возможность своего участия в протестных выступлениях (14 и 11 %).
Схожие закономерности прослеживаются и в разрезе групп, выделенных по динамике потребления. Протестные настроения реже присущи тем жителям области, которые сохранили объемы потребления или стали приобретать больше продовольственных и непродовольственных товаров. Наиболее высокие значения потенциал протеста приобретает среди населения, у которого потребление сократилось по сравнению с уровнем предыдущего периода. Причем если до 2008 г. разрыв по уровню протеста между двумя крайними категориями населения по динамике потребления (теми, кто стал приобретать больше товаров, и теми, кто стал приобретать меньше товаров) не превышал 1,5 раза, то в отдельные годы посткризисного периода он доходил до двух раз.
Влияние динамики потребления на потенциал протеста более сильное, чем уровня доходов: в группах населения, сформированных по реализации потребительских возможностей, наблюдается более заметное снижение протестного потенциала за 1999—2014 гг. (в среднем на 24 % против 17 % в группах по уровню дохода), более значительное усиление радикальных настроений в период кризиса 2008—2009 гг. (в среднем потенциал протеста вырос на 10 % против 2 % в доходных группах) и более активное сокращение готовности участвовать в решительных действиях в защиту своих интересов в 2010—2014 гг. (более чем на 10 % против 4 % в доходных группах).
Проявления гражданской активности (доверие, ответственность, формы активности)
Уровень межличностного доверия в вологодском обществе средний и достаточно стабильный. Большинство склонно доверять только социально
близким людям — друзьям и родственникам: в среднем среди 20 % наименее обеспеченных так утверждают 47 %, среди 60 % среднеобеспеченных и 20 % наиболее обеспеченных — по 57 %; в группах, сформированных по динамике потребления, удельный вес доверяющих ближайшему окружению составляет больше 40 %. Следом идут негативные суждения о том, что доверять никому нельзя (чуть более 30 % среди малообеспеченных и тех, кто сократил потребление; 18—26 % во всех остальных группах).
По словам руководителя отдела изучения уровня жизни Левада-Центра Марины Красильниковой, «... доверие — это дополнительный экономический ресурс для сбережений и инвестиций, для потребления. Доверие сопряжено с возможностью контролировать окружающую действительность — расширение зоны контроля способствует более сложной активности и формированию спроса на институты» [10]. Следовательно, низкие значения межличностного доверия соответствующим образом сказываются на представлениях населения о зонах влияния и ответственности.
Способность влиять на ситуацию в своей семье ощущает большинство опрошенных: чуть сильнее такие ощущения в более обеспеченных группах и в группах, имеющих позитивную динамику потребления продовольственных и непродовольственных товаров (78—86 % в 2013 г.). Заметно меньше жителей региона отмечают, что в рамках их зоны контроля оказываются жизненные обстоятельства на уровне места проживания (в доме/дворе): менее трети среди 20%-ной категории с наименьшими доходами и людей, сокративших объемы потребления; 36—46 % в остальных группах. Более высокие уровни территориальных объединений (город/район, область, страна) оказываются вне круга возможного влияния населения области (табл. 3). Таким образом, люди осознают невозможность позитивно рационализировать собственное поведение, улучшить условия жизни, повысить результативность своих действий, оптимизировать ситуацию в целом [7].
Возможности личного влияния на происходящее в той или иной сфере действительности закономерным образом отражаются в понимании населением
собственной ответственности. Жители региона считают себя ответственными более всего за положение дел в своей семье (70—90 % во всех выделенных группах) и непосредственном месте жительства (дворе/доме; 30—48 %). При переходе от местного уровня (город/район) к региональному и федеральному чувство ответственности ослабевает.
Таблица 3.
Распределение ответов респондентов на вопрос: «Как Вы считаете, можете ли Вы лично сегодня повлиять на состояние дел..?» в группах по уровню дохода(вариант ответа «Да»), % от общего числа опрошенных
2011 2013 2014 Изменение 2014 г. к 2011 г., +/-
20% наименее обеспеченных
В Вашей семье 70,3 61,7 64,3 -6,0
В Вашем доме, дворе, где Вы живете 27,8 27,1 29,3 1,5
В Вашем городе, районе 6,6 3,0 8,6 2,00
В Вашей области 2,2 0,0 2,6 0,4
В стране в целом 2,6 0,4 2,3 -0,3
20% среднеобеспеченных
В Вашей семье 76,7 79,5 82,1 5,4
В Вашем доме, дворе, где Вы живете 39,7 34,3 34,0 -5,7
В Вашем городе, районе 14,7 6,2 9,0 -5,7
В Вашей области 10,6 2,2 3,9 -6,7
В стране в целом 8,8 2,1 3,6 -5,2
20% наиболее обеспеченных
В Вашей семье 86,1 91,4 86,1 0,0
В Вашем доме, дворе, где Вы живете 36,6 46,1 39,8 3,2
В Вашем городе, районе 13,9 13,4 11,3 -2,6
В Вашей области 7,3 6,3 6,4 -0,9
В стране в целом 6,2 4,5 5,6 -0,6
Анализ зон влияния и ответственности также позволяет сделать вывод, что наиболее обеспеченные жители области в большей степени ориентированы на микромир, а рамки их влияния и ответственности ограничены социально близким кругом лиц, возможно, потому, что им приходится больше работать, больше времени уделять заботам об обеспечении себя и своей семьи достойными условиями существования.
Выявленные закономерности обусловливают тот факт, что основным гражданским долгом население области считает участие не в деятельности общественных или политических организаций, в благотворительных кампаниях, митингах и мирных демонстрациях, а в выборах (по состоянию на 2013 год — 46 % в первой доходной группе, по 73 % — во второй и третьей группах; в среднем 45 % — среди граждан, увеличивших потребление, 75 % — среди сохранивших его на прежнем уровне и 61 % — среди сокративших его).
Такая слабая гражданская активность во всех анализируемых группах объясняется низким уровнем общественной инициативы («безразличие к общим делам», которое в большей степени характерно для высокообеспеченных групп населения) и иждивенческой позицией жителей области, привыкших уповать на власть (такие установки распространены среди жителей со средним и высоким доходом и во всех группах по динамике потребления). Не менее значимы и факторы социального характера — неверие в возможность влиять на решения властей и боязнь преследований (эти факторы чаще называют представители групп со средними и высокими характеристиками доходов и потребления). Весомым ограничением для проявления гражданской активности населения, составившего группы «20 % наиболее обеспеченных» и «приобретали больше/столько же товаров», выступают недостаток времени и чрезмерная занятость.
В целом для населения региона сегодня характерны недостаток межличностного доверия, ограничение зон влияния и ответственности кругом близких людей, причем различные компоненты уровня жизни (доход и потребление) однонаправленно влияют на данные аспекты социального самочувствия.
Выполненный анализ позволяет сделать вывод о том, что социальное самочувствие в группах населения, выделенных по уровню дохода и динамике потребления, изменяется достаточно симметрично. Менее заметна разница во влиянии дохода и потребления на настроения и удовлетворенность жизнью. Только в кризисный период (2008—2009) более сильное негативное влияние
на настроения оказал фактор реализации материальных возможностей в сфере потребления: удельный вес испытывающего спокойствие и уравновешенность населения в группах, сформированных по динамике потребления, уменьшился в среднем на 23 % против 14 % в группах по уровню дохода. Вместе с тем динамика потребления, в отличие от уровня доходов, оказывает более значимое влияние на чувство доверия, ощущения ответственности и другие формы гражданской активности.
Данные последних опросов ИСЭРТ РАН (с июня 2014 по апрель 2015 г.) показывают, что общественное мнение населения региона по всем ключевым аспектам не основывается исключительно на идеологии, победах в информационной войне и оптимистических взглядах на будущее России [8]. Позитивные тенденции улучшения компонентов самочувствия, имевшие место в первой половине 2014 г. и повлиявшие на общую динамику, обусловлены уникальным воздействием роста патриотических настроений вследствие реальных успехов руководства страны в геополитике. В то же время тренды общественного настроения посткризисного периода (2009—2013) ясно свидетельствуют, что, если внимание властей не будет сосредоточено на удовлетворении ключевых общественных запросов, лежащих в плоскости социально-экономических проблем страны (прежде всего, материального положения и благополучия населения), уровень самочувствия населения, его гражданской активности, а следовательно, поддержки и одобрения действующих структур власти может существенно сократиться.
Список литературы:
1. Балацкий Е.В., Екимова Н.А. Экономические детерминанты психологического состояния общества // Мониторинг ВЦИОМ. — 2008. — № 2. — С. 18—25.
2. Г алкин А.А. Общественное сознание, настроения и политическое поведение: российский вариант // Вестник Института социологии. — 2015. — № 1 (12). Март. — С. 61—78.
3. Горшков М.К., Тихонова Н.Е. «Русская мечта»: опыт социологического измерения. — М.: Институт социологии РАН, 2013. — 54 с.
4. Дементьева И.Н. Потенциал протеста населения как угроза национальной безопасности территории // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. — 2015. — № 1 (125). Февраль-март. — С. 109—118.
5. Дементьева И.Н. Протестные настроения в комплексе трендов общественного развития // Проблемы развития территории. — 2014. — № 4 (72). — С. 67—81.
6. Дрегало А.А., Ульяновский В.И. Социология региональных трансформаций: в 2-х тт. Т. 1. Региональный социум 1989—1998: от надежды к разочарованию. — Архангельск: Северный (Арктический) федеральный университет, 2010. — 493 с.
7. Дубин Б. Координата будущего в общественном мнении // Вестник общественного мнения. — 2010. — № 2 (104). — С. 7—12.
8. Ильин В.А., Морев М.В. Новый этап российской истории: тенденции, особенности, перспективы // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. — 2015. — № 2 (38). — С. 42—71.
9. Кашкина Л.В. Социальное самочувствие населения монопрофильного города / Л.В. Кашкина // Арктика и Север. — 2012. — № 8 / [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://narfu.ru/upload/iblock/e68/04.pdf (дата обращения: 01.07.2015).
10. Россияне учатся правильно потреблять / [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://opec.ru/1752054.html (дата обращения: 27.05.2015).
11. Чугуенко В.М., Бобкова Е.М. Новые тенденции в исследовании социального самочувствия населения // Социологические исследования. — 2013. — № 1. — С. 15—34.
12. Шабунова А.А., Россошанский А.И., Белехова Г.В. Благосостояние
населения: тенденции и перспективы. — Вологда: ИСЭРТ РАН, 2014. — 124 с.
